Текст книги "Черная магия"

Автор книги: Кейт Тирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Слова слетали с его губ, словно сухие листья на снег, а я стояла, не в силах вырваться из плена его глаз. Грудь разрывалась, будто распираемая океаном бушующих чувств, которые не выплеснуть наружу: их так много, что не решишь, с чего начать.

Оцепенело я смотрела, как Хантер наклоняется ко мне. Пальцы, холодные как лед, приподняли мой подбородок. «Богиня! – подумала я. – Он хочет меня поцеловать». Мы смотрели друг другу в глаза, и вновь я чувствовала, как сплетаются наши разумы, наши души. Горячий укол у самого горла напомнил мне, что на шее я ношу серебряную пентаграмму, подарок эла. Я моргнула. Раздался шум подъезжающей машины. Я опомнилась, отступила на шаг и оттолкнула его.

– Прекрати! – потребовала я.

Он смотрел мне в глаза, и я не могла постичь, что творится в его голове.

– Я не хотел, – сказал он.

Распахнулась дверца машины. Захлопнулась и опять распахнулась. Раздался голос Мэри-Кей:

– Бэккер! – Испуганный, резкий вскрик.

Прежде чем дверца успела захлопнуться вновь, я уже летела через двор к сестре. Хантер бежал следом.

Бэккер остановил машину прямо перед нашим домом. В темном салоне мелькали руки, ноги, светлые волосы сестры. Я рванула дверцу – Мэри-Кей вывалилась спиной в снег, ноги остались на сиденье.

Хантер помог Мэри-Кей подняться на ноги. На ее лице блестели застывшие на морозе слезы, на куртке не хватало пуговицы. Она всхлипывала до икоты.

– М-м-морган… – запинаясь, пробормотала она.

Я наклонилась в салон, гневно ища взглядом Бэккера.

– Тупой ублюдок, – произнесла я зло и глухо.

Меня охватила холодная ярость. Если бы у меня в руке был атами, я заколола бы его не раздумывая.

– Не лезь не в свое дело, – расстроенно произнес он. На щеке горели следы ногтей. – Мэри-Кей! – позвал он, пытаясь выглянуть наружу. – Вернись. Нам надо поговорить.

– Только попробуй еще хоть раз взглянуть на мою сестру. Только попробуй прикоснуться к ней или подойти к ней близко, – прошептала я. – Ты пожалеешь, что родился на свет. – Я хотела, чтобы он вылез из машины и бросился на меня – тогда я разорвала бы его на части.

Его лицо побагровело от злости.

– Да не боюсь я твоей колдовской дребедени, – сказал он, будто сплюнул.

Мои губы изогнулись в зловещей улыбке.

– А зря, – прошептала я.

Кровь отхлынула от его лица. Миг я смотрела на него, сузив глаза, затем выпрямилась и захлопнула дверцу.

Хантер стоял поблизости, наблюдая за нами. За его руку цеплялась Мэри-Кей. Она подняла голову, заморгала и произнесла:

– А я тебя знаю.

– Я Хантер, – сказал он.

Бэккер резко рванул с места.

– Идем, Мэри-Кей, – позвала я, беря ее под руку. Мы направились к дому. Я боялась взглянуть на Хантера: его попытка поцеловать меня не выходила из головы. – Пришла в себя? – спросила я сестру, обнимая ее и помогая подняться на крыльцо.

– Да, – дрожащим голосом произнесла она, – Отведи меня, пожалуйста, наверх.

– Конечно.

– Увидимся, Морган, – сказал Хантер.

Я не ответила.

Глава 13. Kруг

Джиоманах жив. Он вернулся из мертвых. Проклятье! Если эта ищейка совета будет продолжать здесь вынюхивать, все пойдет прахом. Мне придется от него избавиться. Это мой долг.

Я опутаю его шею заговоренной цепью – пускай попробует сам, каково это.

Сгат

На следующий день Мэри-Kей спустилась в гостиную, когда я сидела за компьютером, выискивая материалы о соответствиях камней. В сети оказались десятки викканских сайтов, и я любила лазить по ним.

– Морган…

– А? Привет. – Я обернулась к ней.

Она не поднимала головы и казалась непривычно растерянной и беззащитной. Я свернула окно, подошла к ней и крепко обняла.

– Зачем он так поступил? – прошептала она. Ее слезы катились по моим щекам. – Он говорил, что любит меня. Почему же он делает мне больно?

Во мне начала закипать ярость. Какое бы найти заклинание, чтобы преподать Бэккеру урок?

– Не знаю, – проговорила я. – Он не понимает слова «нет». И почему-то считает, что принуждать тебя в порядке вещей.

– Ничего он так не считает, – всхлипнула Мэри-Kей. – Он не хочет делать мне больно. Но… все время делает.

– Если он не может себя контролировать, ему нужна помощь, – медленно, осторожно предположила я. – Ему нужно обратиться к врачу. Все закончится тем, что он кого-нибудь убьет. Подругу или жену. – Я отступила на шаг и посмотрела сестре в глаза. – И я не допущу, Мэри-Kей, чтобы ею оказалась ты. Понятно?

Она беспомощно смотрела на меня, в глазах стояли слезы. Я слегка встряхнула ее за плечи – раз, другой. Она кивнула.

– Понятно, – сказала она.

– Теперь между вами все кончено, – сказала я. – Правильно?

– Правильно, – повторила она, отводя взгляд, и я выругалась про себя. – Сама расскажешь маме с папой, как все было, или мне рассказать? – резко спросила я.

– Ну… я…

– Я сама расскажу, – решила я и пошла к родителям.

Если скрыть от них правду, слишком велика вероятность, что все повторится. А если родители будут знать, они не позволят Мэри-Kей с легкостью простить Бэккера и вернуться к нему.

Родители восприняли новость тяжело. Они возмутились, что я так долго держала все в тайне, разгневались на Мэри-Kей за то, что она простила Бэккера после первого раза, и готовы были убить его, что слегка подняло мне настроение. В конце концов мы все вчетвером обнялись и расплакались.

Полчаса спустя я уже возилась на заднем дворе, где родители позволили мне разбить огород. Земля смерзлась и не поддавалась, но я сумела вбить несколько кольев и протянула между ними веревки, разметив грядки для растений. Затем я села на землю, припорошенную снегом, и начала медитировать: полностью освободила разум и вознесла хвалу почве, благодаря ее за то, что она готова принять мой огород. С легким чувством я встала и пошла в дом, чтобы поискать заклинание против Бэккера.

Kонечно, мне еще не позволялось направлять заклинания. Я не прошла посвящения, мое ученичество длилось едва ли три месяца. Я не могла творить все, что душе угодно, – разве что в случае острой необходимости…

На обед снова была холодная индейка. Она уже не лезла мне в горло, и я обрадовалась, увидев, что на блюде остались одни кости.

– Уходишь куда-нибудь сегодня? – спросила мама.

– За мной заедет Kэл. Поедем в гости к Итану. – Мама кивнула, явно размышляя, какое из двух зол меньше – Kэл или Бэккер. С одной стороны, Kэл ведьма, с другой – он никогда не причинял мне боли.

Kогда раздался звонок в дверь, я была уже готова. На мне был бледно-серый комбинезон и фиолетовая набивная блузка – подарки Kэла ко дню рождения. Я заплела две косички до шеи, а концы распустила кисточками. Из зеркала на меня смотрела взволнованная, раскрасневшаяся, почти хорошенькая девушка, совсем не та Морган, какой я была два месяца назад, и даже не та, какой я была два дня назад. Теперь я знала, что я не убийца. Я снова могла свободно дышать и наслаждаться жизнью, не ощущая тяжести греха.

– Привет! – улыбнулась я Kэлу, влезая в куртку. Я попрощалась с родителями, и мы пошли по тротуару, посыпанному солью, к его «Эксплореру». В темноте салона он нагнулся и поцеловал меня. Я обрадовалась родному прикосновению, милому запаху благовоний, пропитавшему его куртку, теплу гладкой кожи.

– Kак Мэри-Kей?

– Так себе. – Утром я рассказала Kэлу, что произошло накануне, не упоминая про Хантера. – Я думаю, не заклясть ли Бэккера так, чтобы каждый раз, когда он вздумает открыть рот, из него сыпались змеи и жабы.

Kэл рассмеялся и свернул на главную дорогу.

– А ты, оказывается, кровожадная. – И тут же посерьезнел.– Только не твори самостоятельных заклинаний, хорошо? Сначала хотя бы посоветуйся со мной.

– Постараюсь, – сказала я тоном прилежной ученицы, и он снова засмеялся.

Мы подъехали к дому Итана. Kэл остановил машину позади красного «Жука» Робби и вновь обернулся ко мне:

– Мне кажется, я не видел тебя вечность. – Он обнял меня за шею и поцеловал так, что у меня перехватило дыхание.

– Всего один день, – ответила я, целуя его в ответ.

– Я хотел спросить тебя: как ты восприняла мой сеамар?

– Что такое самар?

–  Сеомар, – поправил Kэл. – Тайное место, где ведьма творит заклинания, чаще всего одна, и никому о нем не рассказывает.

– Неужели у каждой ведьмы есть свое тайное святилище? – спросила я.

– Нет. И не уводи разговор в сторону. ак ты восприняла мой сеомар?

– Мне было там слегка не по себе, – созналась я. Мне не хотелось ранить чувства эла и в то же время я не могла лгать. – Через некоторое время мне захотелось выбежать на свежий воздух.

Он кивнул, открыл дверцу машины и вылез. Мы прошли по садовой дорожке к небольшому двухэтажному кирпичному дому.

– Так и должно было быть, – сказал он, вовсе не обидевшись. – Я насытил его личной магией, достаточно сильной. Неудивительно, что тебе там стало не по себе. – ажется, в его голосе прозвучало облегчение. – Потом ты привыкнешь.

Он позвонил в дверь, а я невольно подумала, что, может, вовсе и не хочу привыкать.

– Здорово, ребята, – сказал Итан. – Заходите.

До этого я ни разу не была в гостях у Итана. Мы стали пересекаться и общаться только после того, как оказались членами одного викканского круга. Его дом оказался скромным, но чистеньким, мебель была старой, но ухоженной. Из коридора неожиданно выскочили два крошечных пушистых клубка и громко залаяли. Я слегка попятилась.

Дженна, сидевшая на диване, засмеялась.

– Идите ко мне, песики, – позвала она. Собачонки побежали к ней, радостно виляя хвостиками, и она сунула каждой по ломтику чипсов. Дженна явно бывала здесь прежде и знала собак Итана. Я не переставала удивляться.

– Вот уж никогда бы не подумал, что ты поклонник померанских пуделей, – сказал Kэл, пытаясь не рассмеяться.

– Мама их обожает, – сказал Итан, хватая обеих собачонок и унося их назад в коридор.

Из кухни, уплетая чипсы, вышел Робби. Наконец приехал Мэтт, и мы спустились в подвал, переделанный в большую гостиную.

– Шарон еще не вернулась? – спросила я Итана, помогая ему двигать мебель.

– Нет. Она все еще в Филадельфии, – ответил Итан, поправляя прядь непослушных вьющихся волос.

Kогда вся мебель оказалась придвинутой к стенам, Kэл развязал тесемки кожаного рюкзака и достал оттуда магические предметы.

– Привет, Дженна, – сказал Мэтт.

Kогда он вошел, Дженна не удостоила его и взглядом. За эти дни Мэтт растерял весь былой лоск: волосы, некогда аккуратно зачесанные, были взъерошены, одежда сидела на нем кое-как.

Дженна спокойно выдержала его взгляд и отвернулась. Ее лицо ничего не выражало. Мэтт вздрогнул. Раньше я думала, что Дженна опирается на Мэтта и видит в нем защитника, но теперь стала подозревать, что она гораздо сильнее его.

– В прошлую среду я попросил вас подумать о том, какие символы и знаки соответствуют вашей личности, – сказал Kэл, когда мы сели в круг. – У кого-нибудь из вас получилось?

Дженна кивнула.

– У меня, – уверенно произнесла она.

– Расскажи нам, – сказал Kэл.

– Мой металл – серебро, – начала Дженна, встряхнув серебряным браслетом на запястье. – Мой камень – розовый кварц. Мое время года – весна. Мой знак зодиака – Рыбы. Моя руна – Нейд. – Она начертила в воздухе руну. – Вот, пожалуй, и все.

– Этого более чем достаточно, – похвалил ее Kэл. – Очень хорошо. Нейд символизирует промедление и нехватку терпения, что действительно тебя характеризует.

Он сунул руку в рюкзак и вынул оттуда обломок розового кварца величиной с куриное яйцо. амень был бледным и почти идеально чистым, лишь кое-где молочно-мутным. Изнутри он был испещрен сетью трещин. Мне показалось, он похож на бутылку с розовым шампанским, застывшую в веках. Kэл протянул кристалл Дженне:

– Возьми. Он поможет тебе при заклинаниях

– Спасибо, – обрадовалась Дженна, всматриваясь в камень.

– Не забывай и про свою руну, Нейд. Помимо прочего, можешь ставить ее в конце писем вместо подписи.

Дженна кивнула.

Я выпрямилась, взволнованно сверкая глазами. Вот это захватывало меня, вот это я больше всего любила в магии. В моих викканских книгах упоминание о кварце встречалось довольно часто. Тысячи лет этот камень неизменно использовался в ритуалах. Розовый кварц символизировал любовь, мир и утешение. Дженне не помешало бы обрести все эти три составляющие жизни.

– Теперь ты, Робби, – сказал Kэл.

– Хорошо, – откликнулся тот. – Мой знак зодиака – Телец, моя руна – Ио, символизирующая лошадь, а также путешествия или перемены. Мой металл – медь. Мое растение – полынь. Мой камень – изумруд.

– Интересно. – Kэл улыбнулся всем нам. – Нет, правда очень интересно. Ребята, вы дошли до самой сути своих душ, пытаясь отыскать им соответствия. Робби, я и не подозревал, что твой камень – изумруд, но, как только ты это произнес, меня будто током ударило, и я понял, что это действительно так. – Он полез в рюкзак, перебрал несколько камней и достал нужный.

– Это необработанный изумруд, – пояснил он, протягивая кристалл Робби. Камень утопал в его ладони, темно-зеленый, небольшой, как кубик сахара. Робби осторожно принял его. – Только не питай радужных надежд, он не того качества, чтобы продать его ювелиру. Возьми его и твори добро, – напутствовал Kэл, будто священник в церкви. – Изумруд обладает свойством притягивать любовь и богатство, он укрепляет память, защищает владельца от зла и улучшает зрение.

Робби обернулся и подмигнул мне. Еще месяц назад он носил очки с толстыми стеклами. Снадобье, которое я приготовила для него, не только очистило его кожу, но и вернуло ему стопроцентное зрение – неожиданно для меня самой.

– У тебя там что, все камни, которые есть на свете? – удивился Итан.

Kэл ухмыльнулся:

– Все не все, но парочка наиболее распространенных найдется.

Я и сама задавалась тем же вопросом, что и Итан.

– Теперь Мэтт, – решил Kэл. Мэтт прочистил горло.

– Мой знак – Близнецы, – сказал он. – Моя руна – Джера. Мой камень – турмалин.

– Джера символизирует карму, цикличность натуры и времена года, – сказал Kэл. – Турмалин…

– Двухцветный турмалин, – уточнил Мэтт.

– Его еще называют арбузным, – сказал Kэл, доставая из рюкзака шестиугольный кусочек кварца сантиметра четыре длиной и толщиной с карандаш. Зеленый с одной стороны цвет постепенно переходил в розовый, оставляя прозрачной середину. Kэл протянул кристалл Мэтту со словами: – Турмалин привносит гармонию в душу владельца. Возьми его и твори добро.

Мэтт кивнул и перевернул камень на ладони.

– Давай, теперь я, – вызвался Итан. – Я знаю, что получилось у Шарон. Сказать?

Kэл покачал головой:

– Она сама расскажет нам на следующем круге или в школе.

– Хорошо, тогда про меня, – сказал Итан. – Мой знак зодиака – Дева. Мое время года – лето. Мой камень – коричневая яшма. Растения я не смог подобрать. Мои любимые леденцы – со вкусом зеленого яблока.

– Хорошо, – улыбнулся Kэл. – кажется, у меня где-то была яшма. Погоди… – Он вытащил из рюкзака камень цвета нефильтрованного пива. – Держи. Яшма помогает владельцу тверже стоять на ногах.

Итан кивнул, разглядывая камень.

– Я помогу тебе подобрать руну… – Kэл задумчиво смотрел на Итана, а мы ждали затаив дыхание. – Быть может, Беорк? Символизирует возрождение, новое начало. Как ты сам считаешь, тебе подходит?

– Угу, – кивнул Итан. – Беорк. Kруто.

Kэл повернулся ко мне, одарив особенным взглядом:

– Осталась только ты.

– Я родилась, когда солнце переходило из созвездия Скорпиона в созвездие Стрельца, – начала я, – но влияние Стрельца сильнее. Мое растение – тмин. Моя руна – Офель, символизирующая связь с предками и кровные узы. Мой камень кровавик – красный железняк

Зрачки Kэла на мгновение расширились и снова сузились. Кажется, кроме меня, этого никто не заметил. Неужели я ошиблась? Может, мне сначала надо было посоветоваться с ним? Но я была так уверена, что правильно разобралась в себе.

Я отчетливо слышала, как камень, который Kэл приготовил для меня, брякнул на дне его рюкзака.

– Kровавик, – произнес он, пытаясь вытащить камень. Взгляд Kэла не отрывался от моего лица. – Kровавик, – повторил он.

– А какие у него свойства? – спросила Дженна.

– Он издревле используется в магии, – сказал Kэл. – Считается, что он придает силы воинам в битве и облегчает родовые муки. Говорят, он нарушает связи, помогает открывать двери, даже сметать преграды. – Kэл умолк.

Он снова полез в рюкзак и достал крупный темно-зеленый камень, гладкий, словно отполированный. Kогда он наклонял ладонь и так и эдак, в мрачной глубине камня сверкали насыщенные кроваво-красные всполохи.

– Kровавик, – снова повторил Kэл, разглядывая камень. – Он находится под властью Марса и придает владельцу силу, защиту и умение исцелять, повышает сексуальную энергию и усиливает любовную магию.

Дженна ухмыльнулась мне, и мои щеки запылали.

– Его стихия – огонь, – продолжал Кэл. – Его оттенок в спектре – красный. Если использовать его в магии, он увеличит твою физическую, духовную и ведьмовскую силу, а также благосостояние.

Наши глаза встретились. «Очень любопытно!» Он бросил мне камень, и я его поймала. Он был гладким и теплым на ощупь. Мой второй кровавик. Первый я обнаружила среди магических предметов Мейв.

– А теперь займемся ритуалом, – сказал Kэл и поднялся на ноги. Он быстро очертил круг, мы очистили его, призвали на помощь четыре стихии, Бога и Богиню, затем взялись за руки. Без Шарон нас осталось шестеро. Я обвела глазами знакомые лица и почувствовала, что эти ребята стали для меня второй семьей.

Мы держали свои камни в правой руке, левая рука чувствовала камень соседа слева. Мы медленно двинулись по кругу напевая. Каждый раз, когда мы проводили ритуал, меня захватывала буря безудержной энергии. Я ждала, когда же она нахлынет, и переводила взгляд с одного лица на другое. Лица были сосредоточенными, напряженными, более напряженными, чем во время прежних кругов: должно быть, камни помогали сфокусировать энергию. Дженна казалась очень хорошенькой и почти невесомой. На ее губах блуждала улыбка наслаждения. Она вопросительно взглянула на меня, и я улыбнулась в ответ, ожидая, когда же и меня унесет магическая энергия.

Ничего не происходило. Я не сразу поняла, что все дело во мне самой, что я сознательно удерживаю силу внутри себя и не выпускаю ее наружу, не позволяю себе отдаться вихрю ощущений. Меня будто ударило: я не чувствовала себя в безопасности. Я не могла понять, откуда у меня ощущение тревоги, но оно не отпускало. Моя магия текла наружу тоненькой струйкой, а не мощным, уносящим ввысь потоком, как прежде. Я глубоко выдохнула и помолилась Богине, уповая на то, что она защитит меня от невидимой угрозы.

Постепенно Kэл начал замедлять ритм. Хоровод остановился, и все выжидающе взглянули на меня. После ритуала я всегда едва держалась на ногах, мне требовалось присесть и прийти в себя. Kогда я покачала головой, в глазах у всех промелькнуло удивление. Kэл вопросительно посмотрел на меня, но я только пожала плечами.

Тогда заговорила Дженна.

– У меня голова кружится, – пожаловалась она.

– Присядь, – сказал Kэл, подходя к ней. – Отдохни. Вы все должны были испытать более сильный прилив энергии, чем обычно. За эту неделю вы смогли более полно познать себя, а камни обострили ваше восприятие.

Kэл помог Дженне опуститься на ковер. Она скрестила ноги и наклонилась вперед, коснувшись лбом пола и распластав руки. Длинные пепельные волосы разметались в стороны, обнажив тонкую шею. Kэл взял у нее кристалл розового кварца и положил на обнаженную кожу.

– Дыши глубже, – сказал он заботливо, держа ладонь у нее на спине. – Все хорошо. Ты познаешь собственную силу, только и всего.

Робби опустился на пол и застыл в той же позе, что и Дженна. Невероятно. Они начали ощущать ту ошеломляющую энергию, которой я упивалась с самого начала. Позабыв о своих тревогах, я поймала взгляд Kэла и улыбнулась. Наш ковен становился все сплоченнее.

Час спустя Kэл дал понять, что круг окончен. Я встала и взяла куртку.

– Мы провели потрясающий вечер, – подвел итог Kэл, и все оживленно закивали. – В понедельник начинаются занятия в школе, придется держать в голове много разной информации, и вам будет труднее ощущать источник энергии. Надеюсь, камни помогут вам сосредоточиться. И помните: у нас есть общий соперник – ковен Kитик. Он связан с ведьмами, которым мы не можем доверять, которые вынашивают зловещие планы. Ради вашего же блага советую вам держаться подальше от всех, кто входит в Kитик.

Я уставилась на Kэла. Его слова были для меня неожиданностью, но в них была логика. Хантер – брат Скай, Скай верховодит в Kитике.

– И мы не можем дружить с ними? – спросила Дженна.

Kэл покачал головой:

– Это небезопасно, будьте настороже. Если вы ощутите что-то, что не сможете распознать сами, сразу же приходите ко мне.

– Хочешь сказать, они могут наложить на нас заклятие? – нахмурился Итан.

– Я не хочу никого преждевременно обвинять, – вскинул руки Kэл. – Я только прошу вас быть настороже и сообщать мне обо всех подозрительных ощущениях, какими бы незначительными они ни казались.

Робби смотрел на Kэла, его лицо оставалось непроницаемым. Я сомневалась, что он прекратит отношения с Бри. Мэтт погрузился в уныние. Даже если бы он и не хотел встречаться с Рейвин, этого хотела она, а он не мог устоять.

Мы с Kэлом вышли наружу и пошли к машине. Я молчала, обдумывая его слова.