Текст книги "Черная магия"
Автор книги: Кейт Тирнан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Кейт Тирнан
Черная магия
Аннотация:
После поединка Кэла с Хантером, когда Морган метнула в Хантера свой ритуальный кинжал, ее мучает совесть, и она шлет ведьмовское послание Скай. Возможно, именно это и спасло жизнь Хантеру. А однажды Кэл привел Морган в свой сеомар – тайное место ведьмы, где он в уединении занимается магией. Именно там Морган почувствовала, что Кэл использует черную магию и что Хантер скорее всего прав, преследуя Кэла по решению международного совета ведьм.
Глава 1. Падение
Ноябрь 1999 года
Совет признал меня невиновным в гибели Линдена. Единодушия среди семерых старейшин великих кланов, однако, не было. Старейшины кланов Викрот и Виндекилл, откуда происходит моя мать, выступили против меня.
Я едва ли не надеялся, что меня обвинят в смерти Линдена: мой жизненный путь обрел бы ясность. И разве не было в том моей вины хотя бы отчасти? Это я вселил в его душу желание отмщения, это я подтолкнул его к мысли призвать на помощь тьму. Если мой брат пал и не от моих рук, я знаю, что он нашел смерть на том пути, который я указал ему.
Когда мне объявили, что я невиновен, я почувствовал лишь опустошение. Я знал только одно: всю жизнь я буду искупать свою гибель за Линдена.
Джиоманах.
По щекам хлестал снег вперемешку с дождем. Спотыкаясь, я брела сквозь метель, поддерживая обмякшего Кэла. Ноги в ботинках налились свинцом и заледенели. Кэл оступился. Я собралась с силами, вгляделась в его лицо, освещаемое лунным светом, – белое, изможденное, в кровоподтеках, – и в душе поднялся страх. Я брела сквозь темный лес, и каждый шаг, отдалявший нас от обрыва, занимал, казалось, целый час.
Обрыв. Мысленно я видела, как Хантер Найэл соскальзывает в пустоту и падает, размахивая руками, будто ветряная мельница. К горлу подступил ком, я резко сглотнула. Да, Кэл изранен, но Хантер… Хантер, скорее всего, мертв. Мертв! Мы с Кэлом убили его. Кэл снова пошатнулся, задев меня. Я трясущимися губами ловила воздух.
Мы брели сквозь лес, сопровождаемые зловещим завыванием ветра в черных ветвях. Где же дом Кэла?
– Мы правильно идем? – спросила я Кэла. Леденящий ветер подхватил и унес мои слова. Кэл моргнул. Один его глаз заплыл и стал фиолетовым, нижняя губа разбита. – Ничего, ничего, – сама себе ответила я, глядя вперед. – Думаю, правильно.
К тому времени, когда впереди показался дом Кэла, мы вымокли до нитки и промерзли насквозь. С надеждой я высматривала на дороге перед домом машину Селены Бэллтауэр, но мать Кэла еще не вернулась. Очень плохо. Мне требовалась помощь.
– Я устал, – пробормотал Кэл, опираясь на меня, чтобы взойти по ступенькам. Мы сумели войти в дом, но о том, чтобы подняться наверх, где была его комната, и речи быть не могло. – Туда. – Кэл махнул разбитой в кровь во время драки рукой.
Чувствуя непреодолимую усталость, я проковыляла через прихожую и опустила Кэла на голубой диван.
Он повалился и поджал ноги, уткнувшись в подушки. Его трясло от холода, лицо было бледным и измученным.
– Кэл, – сказала я, – надо позвонить в Службу спасения, сказать им о Хантере. Может, они сумеют его найти. Может, еще не поздно.
Его лицо скривилось в страшном подобии улыбки. Из разбитой губы сочилась кровь, щека была покрыта багровыми синяками.
– Слишком поздно, – прохрипел он, стуча зубами. – Поверь мне. – Он закрыл глаза и кивнул в сторону камина: – Огня. Неужели для Хантера все закончилось? Частичка меня надеялась на это: если Хантер мертв, нам ему не помочь, не стоит и пытаться.
А если нет? Я едва сдержала всхлип. Если нет?
«Спокойно, – подумала я, пытаясь привести мысли в порядок. – Спокойно. Всему свое время. Всему свой черед».
Я опустилась на колени и неуклюже сложила в камине газеты и щепки, выбрала три бревна побольше и положила их сверху.
Я нигде не нашла спичек, поэтому закрыла глаза и попыталась вызвать огонь силой магии. Но от одной лишь попытки заломило голову. Я жила без магии почти семнадцать лет, но сейчас утрата силы меня ужаснула. Я открыла глаза и завертела головой по сторонам. Наконец заметила зажигалку на каминной полке, схватила ее и щелкнула язычком пламени.
Газета и щепки занялись. Я подобралась поближе к огню, чувствуя его живительное тепло, а затем обернулась к Кэлу. Ему стало хуже.
– Кэл… – Я усадила его, чтобы стянуть кожаную куртку, осторожно, стараясь не задеть запястья, все в волдырях и ссадинах. Хантер пытался опутать их странной магической цепью. Я стащила с Кэла промокшие ботинки и укрыла его пестрой бархатной накидкой, картинно наброшенной на край дивана. Он сжал мои пальцы и попытался улыбнуться. – Сейчас вернусь, – пообещала я и поспешила на кухню.
Я чувствовала себя страшно одиноко, пока ждала, когда закипит вода. Я побежала наверх, отыскала ванную комнату и перерыла ее в поисках бинтов. Затем вернулась и заварила травяной чай. От чайника поднимался пар, и в его глубине возникало бледное лицо. Зеленые глаза смотрели обвиняюще. Хантер. О боже, Хантер!
Хантер пытался убить Кэла, напомнила я себе. Он мог бы попытаться убить и меня. И все же это Хантер скользнул в пустоту с обрыва и упал в Гудзон, где плавали льдины размером с его голову. Это Хантера унесло течением, это его тело обнаружат завтра поутру. Или не обнаружат. Я плотно сжала губы, подавив рыдания, и поспешила назад к Кэлу.
В конце концов мне удалось влить в Кэла целую кружку имбирного чая. Его кожа слегка порозовела. Я мягко промокнула его запястья влажным платком и забинтовала их марлей, но волдыри все равно доставляли ему нещадную боль.
После чая Кэл лег и уснул. Его дыхание было неровным. Надо было дать ему что-нибудь жаропонижающее. Или поискать в доме ведьмовских снадобий? Те недолгие недели, которые мы провели вместе, сильной половиной всегда был Кэл. Я только опиралась на него. Теперь пришел мой черед быть сильной, и я не знала, готова ли к этому.
Часы над камином пробили три раза. Три часа ночи! Я поставила кружку на кофейный столик. Я обещала быть дома к часу. Но ведь у меня нет даже машины – сегодня меня привез Кэл. И он не в том состоянии, чтобы садиться за руль, а Селена еще не вернулась. «Черт! – мысленно выругалась я. – Думай, думай!»
Можно позвонить папе. Он меня заберет. Очень неудачная мысль.
Слишком поздно, чтобы вызвать единственное в нашем городке такси – Эда Джинкинса на стареньком «Катласс Суприм», припаркованном у телефонной станции.
Можно взять машину Кэла.
Пять минут спустя я тихонько вышла из дома. Кэл по-прежнему спал. Я вынула из кармана его куртки ключи, нацарапала записку и сунула ему в карман джинсов, надеясь, что он поймет. И остолбенела, увидев у дороги серый седан Хантера, стоявший там молчаливой уликой. Проклятье! Что же делать с его машиной?
Я ничего не могла придумать. Ключи остались у Хантера, а его больше нет. Мне не хватило бы сил, чтобы оттолкать машину подальше, к тому же это было бы… чересчур расчетливо. Будто мы спланировали преступление заранее.
Голова шла кругом. Что делать? Ощущение собственного бессилия накатывало волнами, хотелось рыдать. Пришлось признать, что мне с этим не справиться. Кэлу или Селене придется решать что-то самим. Дрожа, я залезла в золотистый «Эксплорер» Кэла, включила дальний свет и поехала домой.
Сегодня Кэл наложил на меня чары, чары оков, не дававшие мне двинуться с места. Зачем? Не хотел, чтобы я вмешалась в их поединок? Боялся, что я пострадаю? Или же просто не доверял мне? Что ж, если так, теперь я заслужила его доверие. Я крепко сжала зубы, чтобы не расхихикаться как идиотка: не каждая девушка способна бросить ритуальный кинжал в шею врага своего возлюбленного.
Хантер пытался убить Кэла. Он сковал его руки заколдованной серебряной цепью, которая обожгла ему запястья, едва коснувшись кожи. Тогда-то я и метнула атами, и Хантер упал с обрыва. И почти наверняка умер. Умер…
Меня передернуло. Я свернула на свою улицу. Неужели мы убили его? Или Хантер еще жив? Быть может, рана не так страшна, как мне показалось? Быть может, ему удалось зацепиться за выступ? Быть может, его спас смотритель парка или охранник?
Все может быть.
Я плавно притормозила за углом, положила ключи в карман и увидела на заднем сиденье подарки, которые приготовил Кэл к моему дню рождения. Все, да не все. Среди них не было великолепного атами: его унес с собой в реку Хантер. Как во сне я собрала оставшиеся коробки и побежала домой по расчищенному тротуару, посыпанному солью. Тихо вошла в дом, включив все свои сенсоры. И вновь вместо мощной волны, какой раньше была моя магическая сила, я ощутила внутри лишь слабый огонек, подобный пламени свечи на ветру. Я почти ничего не чувствовала.
Слава богу, родители даже не проснулись, когда я проскользнула мимо их спальни к себе. Я присела на край кровати, собираясь с силами. После сегодняшнего кошмара моя спальня казалась совсем детской и будто не моей. Стены в розово-белую полоску, бордюр с цветочками, занавески с оборками. Вообще-то, спальня никогда мне и не подходила. Ее переделала мама шесть лет назад, готовя мне сюрприз к возвращению из летнего лагеря.
Я стащила с себя сырую одежду и облегченно вздохнула, натянув спортивный костюм. Спустилась вниз и набрала номер Службы спасения.
– Служба спасения слушает, – раздался уверенный голос.
– Человек упал в Гудзон, – торопливо произнесла я, обернув трубку платком, как в старом кино. – В двух милях вверх по течению от Северного моста. – Если только я правильно рассчитала расстояние от дома Кэла до обрыва. – Вероятно, ему нужна помощь. – Я быстро повесила трубку, надеясь, что звонок не успели отследить.
Сколько нужно на это времени? Минута? Полминуты? О боже! Если они разыщут меня, я во всем сознаюсь. Не смогу жить с камнем на душе.
В голове проносились все события сегодняшнего вечера. Чудесный романтический день рождения – только Кэл и я… Наши ласки и объятия… Его подарки… Магия, которую мы разделили друг с другом… Атами моей родной матери, который я показала Кэлу и за который теперь держалась как за последнюю соломинку… Поединок с Хантером и ужас, охвативший меня, когда он сорвался с обрыва.
«Слишком поздно», – сказал Кэл. А вдруг нет? Оставалось последнее, что было в моих силах.
Я надела мокрую куртку, вышла в темноту и обогнула дом. Сжимая в руке атами – ритуальный кинжал моей родной матери, я принялась исследовать подоконник. Подчиняясь силе, заключенной в кинжале, слабо замерцала руна. Скай Эвентайд и Хантер наложили на мой дом чары. Я до сих пор не знала зачем. Я только надеялась, что это сработает.
Закрыв глаза, я вытянула атами над знаком и сосредоточилась так, что, казалось, еще чуть-чуть – и лишусь сознания.
«Скай! – мысленно звала я, тяжело сглатывая. – Скай!»
Я ненавидела Скай Эвентайд. Все в ней внушало мне отвращение и недоверие, также как в Хантере… Нет, Хантера я ненавидела даже сильнее. Но она была его союзницей, единственной, кто мог его спасти. Я посылала мысли навстречу фиолетовым снеговым облакам.
«Скай! Хантер в реке, у дома Кэла. Спаси его. Ему нужна помощь».
«Что я делаю? – думала я, валясь с ног от усталости. – Я не в силах и спички зажечь. Я не чувствую собственных родных, спящих в доме. Моя магическая сила истощена». И все же я стояла в холодной тьме, закрыв глаза, чувствуя, как превращается в ледышку рука, сжимавшая рукоять атами.
«Хантер в реке. Вытащи его. Спаси Хантера. Хантер в реке».
Слезы хлынули без предупреждения, согревая замерзшее лицо нежданным теплом. Захлебываясь рыданиями, я вошла в дом и повесила куртку на крючок. Медленно поставила ногу на ступеньку вторую, третью и сама смутно удивилась, что сумела подняться на самый верх. Спрятала атами под матрас и забралась в постель. Дагда, мой котенок, сонно потянулся и свернулся клубком у моей шеи. Я обняла его и сама сжалась в комок под одеялом, трясясь от холода, и рыдала, пока первые стрелы солнца не пронзили детские оборчатые занавески и не проникли в окно.
Глава 2. Виновны
Ноябрь 1999 года
Дядя Бек, тетя Шелах и кузина Атар устроили для меня в честь завершения суда небольшое домашнее празнество: но мое сердце не покидала боль.
Я сидел за кухонным столом. Тетя Шелах и Элвин суетились вокруг, расставляя тарелки с угощением. Вошел дядя Бек. Он сказал, что меня никто не винит и теперь я должен перестать винить сам себя.
«Разве это возможно? – спросил я. – Ведь это я первым призвал черную магию – магию тьмы, чтобы разыскать родителей. Хоть Линден и вызвал в одиночку призрака тьмы, убившего его, натолкнул-то его на эту мысль не кто-нибудь, а я».
Тогда заговорила Элвин. Она сказала, что я ошибаюсь. Линдена всегда притягивала тьма. Его прельщала власть, и он считал возню с зельями ниже своего достоинства. Тугие кудри Элвин, такие огненно-рыжие, как и волосы нашей матери, вздрагивали в такт каждому ее слову.
«О чем ты? – спросил я. – Мне Линден ничего такого не говорил».
'' Элвин сказала, что Линден считал, будто я его не пойму. Он признался ей, что мечтает стать самым могущественный ведьмаком в мире. Слова Элвин иглами вонзились в мое сердце. '
Дядя Бек спросил, почему она молчала раньше, но Элвин ответила, что говорила, и не раз. И, как всегда, упрямо вздернула подбородок. Тетя Шелах подумала и сказала: «А знаете, она и правда говорила. По крайней мере, мне. Но я решила, что она выдумывает».
Элвин сказала, что ей никто не верил, считая неразумным ребенком, и вышла из кухни, а мы с дядей Беком и тетей Шелах остались, обуреваемые чувством вины.
Джиоманах.
Утром своего семнадцатого дня рождения я проснулась, ощущая себя так, будто меня пропустили через мясорубку. Я сонно заморгала и посмотрела на часы. Девять. Солнце взошло в шесть, значит, я продремала три часа. Да уж! И тогда я вспомнила… Неужели Хантер мертв? Неужели я его убила?
Живот скрутило, снова подступили рыдания.
Маленькое пушистое тельце осторожно проползло под одеялом, прижимаясь к моему боку.
Дагда высунул наружу аккуратную серую мордочку, и я почесала его за ушами.
– Привет, малыш, – ласково произнесла я и села на кровати в тот самый момент, когда открылась дверь.
– С добрым утром, именинница! – весело сказала мама.
Она подошла к окну и раздвинула занавески, впустив в комнату ровный солнечный свет.
– С добрым утром, – ответила я, стараясь не выдать своих чувств.
Я представила себе, что будет с мамой, если она узнает о Хантере, и вздрогнула. Ее это убьет.
Она присела на постель и поцеловала меня в лоб, будто мне исполнялось семь, а не семнадцать, удивленно всмотрелась в мое лицо.
– Ты не заболела? – Она провела тыльной стороной ладони по моему лбу. – Хм… Температуры нет, но глаза у тебя какие-то красные и опухшие.
– Я здорова. Просто не выспалась, – пробормотала я. Надо было быстро сменить тему. Вдруг меня осенило. – А сегодня правда мой день рождения? – спросила я.
Мама мягко убрала волосы с моего лица.
– Ну конечно, Морган. Мы же показывали тебе свидетельство о рождении, – напомнила она.
– Ах да…
Всего несколько недель назад я и не думала сомневаться, что моя фамилия Роулендс и что я родилась в этой семье. Но затем я встретила Кэла, начала изучать Викку, и выяснилось, что я потомственная ведьма одного из семи Великих кланов. Тогда я и узнала, что меня удочерили. Нам всем пришлось через многое пройти и многое переоценить. Но от этого я не стала меньше любить родителей, Шона и Мэри-Грейс Роулендс, или Мэри-Кей – их родную дочь, которую я люблю как сестру. Они тоже любили меня, как прежде, и пытались свыкнуться с моей ведьмовской природой, с моей наследственностью. Как и я сама.
– Раз сегодня твой день рождения, тебе и решать, что делать. Выбирай, – сказала мама, машинально почесывая котенка за ушком, маленьким и закругленным, как у летучей мыши.-Торжественный завтрак и поздняя месса? Или сначала пойдем в церковь, а потом устроим пир на весь мир?
«Лучше совсем без церкви», – подумала я.
С тех пор как в мою жизнь вошла Викка, мои отношения с религией стали очень непростыми: в церковь я ходила против своей воли. К тому же мне было не по себе от мысли, что я смогу как ни в чем не бывало слушать католическую мессу и наслаждаться семейным обедом после того, что случилось ночью.
– Мам, можно, я лучше отосплюсь как следует? – спросила я. – Что-то я и правда неважно себя чувствую. Сходите в церковь и позавтракайте без меня.
Мамины губы слегка сжались, но она тут же кивнула.
– Хорошо, – сказала она, – как хочешь. – Она встала. – Принести тебе чего-нибудь вкусненького?
Мне было противно даже думать о еде.
– Нет, не надо, – произнесла я, стараясь говорить беззаботно. – Найду что-нибудь в холодильнике.
– Хорошо, – сказала мама, вновь щупая мой лоб. – Мы позвали Эйлин и Полу, будет праздничный ужин, торт и подарки. Ты рада?
– Конечно, – соврала я, и мама вышла, прикрыв дверь.
Я вновь откинулась на подушку. Я чувствовала, что начинаю раздваиваться. С одной стороны, я была Морган Роулендс, любящая дочь, первая ученица в школе по математике, примерная католичка. С другой – ведьма: ведьма по крови и по устремлению.
Я потянулась, чувствуя боль в мышцах. События прошлой ночи нависли над моей жизнью грозовой тучей. Что я наделала? Как я это допустила? Знать бы наверняка, жив Хантер или нет…
Я подождала, пока внизу хлопнет входная дверь. Все ушли в церковь. Я встала и начала натягивать одежду. Я знала, что делать дальше.
Я оставила машину на окружной дороге, проходившей за домом Кэла, и направилась к обрыву. У самого края я легла животом на снег и, осторожно подтянувшись, свесилась вниз. Если я увижу Хантера, придется спуститься к нему. Если он жив, я приведу помощь. Если мертв… Об этом я старалась не думать.
Потом я собиралась проведать Кала, но сначала надо было покончить с главным – узнать, что с Хантером. Получила ли Скай мое послание? Поверила ли мне Служба спасения?
Снег на склоне был истоптанным и побуревшим – следы ужасной схватки Хантера с Калом. Страшно было даже вспоминать вчерашнюю ночь, вновь переживать беспомощность от заклятия Кэла. Зачем он так со мной поступил?
Я свесилась еще дальше, заглядывая под каменистый утес. Подо мной нес свои прозрачные и смертельно опасные воды обледеневший Гудзон. У самой воды выступали острые камни. Если Хантер упал на них или пробыл в ледяной воде хоть немного, он наверняка мертв. И снова от ужаса свело живот: перед глазами стоял Хантер – медленно, медленно он падал с обрыва, из шеи хлестала кровь, на лице застыло удивление…
– Что-то ищешь?
Я резко обернулась, пытаясь подняться на ноги. Я узнала этот английский акцент. Скай Эвентайд.
Она стояла метрах в пяти от меня, сунув руки в карманы. Бледное лицо, светлые, почти белые волосы и черные глаза были, казалось, выгравированы на небе, от синевы которого становилось больно глазам.
– Зачем ты здесь? – спросила я.
– Хочу спросить тебя о том же, – ответила она, делая шаг ко мне. Она была выше меня и стройнее. Ее черная кожаная куртка явно не была рассчитана на такой мороз.
Я промолчала, и она продолжила резким тоном:
– Вчера Хантер не вернулся домой. Я почувствовала, что он был здесь. Но теперь я ничего не чувствую.
«Она не нашла Хантера. Хантер мертв. Защити меня, Богиня!» – подумала я.
– Что здесь произошло? – спросила Скай. Ее лицо в ярком свете безразличного солнца казалось высеченным из камня. – Снег будто вспахан, повсюду кровь. – Она шагнула ко мне в холодной ярости, как северная воительница. – Расскажи мне все, что знаешь.
– Я ничего не знаю, – произнесла я чересчур громко. – Хантер мертв.
– Ты лжешь. Ты лжива, как все ведьмы клана Вудбейн. Как Кэл и Селена, – горько сказала Скай, выплевывая слова, будто говоря: «Ты грязь. Ты мусор».
Мир пошатнулся и утратил реальность. Снег под ногами, река под обрывом, Скай и лес – все казалось ненастоящим, словно декорации.
– Кэл и Селена не из клана Вудбейн, – выговорила я.
Во рту пересохло. Скай тряхнула головой.
– Они из клана Вудбейн, – повторила она. – И ты такая же, как они. Ты ни перед чем не остановишься, чтобы добиться власти.
– Неправда!
– Прошлой ночью Хантер поехал к Кэлу по заданию совета. Он должен был бросить ему обвинение. Думаю, ты тоже была там, ты ведь таскаешься за ним, как собачонка. Расскажи, что ты видела.
Ее голос звенел, как сталь, оглушая меня. Я чувствовала, как она давит на меня своей силой. Мне захотелось рассказать ей все, как было. И тут я поняла, что она пытается навести на меня чары. Меня пронзила вспышка гнева. Как она смеет?
Я выпрямилась и мысленно выставила защиту. Скай сверкнула глазами.
– Ты сама не знаешь, что делаешь, – сказала она. Ее слова наталкивались на невидимую преграду. – Ты опасна. Я буду приглядывать за тобой. Я и совет.
Она развернулась и исчезла среди деревьев, только мелькнули на ветру короткие волосы цвета солнца.
После ее ухода лес притих. Умолкли птицы, замерли листья, даже ветер угас. Я немного подождала, вернулась к машине и поехала к Кэлу.
Машина Хантера исчезла. Я поднялась на каменное крыльцо и позвонила в дверь. При мысли о том, что могло случиться с Кэлом за эту ночь, меня вновь охватил страх.
Дверь открыла Селена. На ней был фартук; ее окутывал легкий аромат трав. Золотистые глаза светились теплом и участием. Она прижала меня к себе. Она никогда не обнимала меня прежде, и я закрыла глаза, чувствуя облегчение, наслаждаясь уютным теплом ее рук.
Селена отпустила меня и заговорила, вглядываясь в мое лицо:
– Я знаю, что случилось этой ночью. Морган, ты спасла жизнь моему сыну. – Ее голос был тихим и мелодичным. – Благодарю тебя. – Она взяла меня под руку и завела в дом, закрыв дверь и отгородив нас от всего мира.
Мы пошли по коридору к просторной, светлой кухне в задней части дома.
– Что с Кэлом? – спросила я, собравшись с духом.
– Идет на поправку, – ответила Селена. – Все благодаря тебе. Я вернулась и нашла его в гостиной. Он сумел рассказать почти обо всем. Я его вылечу.
– Я не знала, что делать, – беспомощно призналась я. – Он уснул, а мне надо было домой. Его машина у меня, – зачем-то добавила я.
Селена кивнула:
– Заберем ее позже.
Я достала из кармана ключи и протянула ей. Она взяла их и толкнула дверь кухни.
– Чем это пахнет? – спросила я, принюхиваясь.
Кухня была наполнена маревом цвета, света, звуков и запахов. Я остановилась в дверях, пытаясь распутать клубок ощущений. Селена подошла к плите и стала что-то помешивать. Тут я поняла, что на конфорке бурлит небольшой трехногий чугунный котел. Самое удивительное – казалось, ему там самое место.
Селена поймала мой взгляд и пояснила:
– Обычно я варю зелья во дворе. Но этой осенью выдалась ужасная погода.
Она неторопливо помешала в котле длинной деревянной ложкой, затем наклонилась и вдохнула аромат. Ее лицо слегка раскраснелось от пара.
– Что это? – спросила я, придвигаясь ближе.
– Зелье видений, – ответила она. – Оно помогает умелой ведьме в ворожбе и прорицании.
– Как галлюциногены? – Я была слегка потрясена.
Мне сразу представились ядовитые грибы, экстази и наркоманы в ломке. Селена рассмеялась:
– Нет. Оно всего лишь упрощает ворожбу. Я готовлю его раз в четыре-пять лет. Пользуюсь им редко и всего по капле.
На гранитном разделочном столе выстроились подписанные баночки и флакончики. Рядом лежала связка самодельных свечей.
– Вы все это готовите сами? – спросила я. Селена кивнула, убирая темные волосы от лица.
– В это время года я всегда вожусь с заготовками. Самхейн позади, до Джуле далеко… Думаю, мне просто хочется себя чем-то занять. Я давным-давно делаю настойки, масла и эссенции сама. Они выходят свежее и лучше, чем магазинные. Ты когда-нибудь отливала свечи?
– Нет.
Селена обвела глазами беспорядок и хаос, царивший на кухне, и сказала:
– Все, что мы делаем: готовим, шьем и украшаем своими руками – можно расценить как дар и признательность Богине. – Она деловито помешала в котле, зачерпнула кончиком ложки зелье и лизнула.
В другое время я бы с упоением выслушала неожиданный урок, но тогда волнение не давало мне сосредоточиться.
– А Кэл точно поправится? – с трудом произнесла я.
– Да, – ответила Селена. Она смотрела мне прямо в глаза. – Хочешь поговорить о Хантере?
Так вот просто. Внезапно из моих глаз хлынули слезы, плечи затряслись, лицо запылало. Селена мигом очутилась рядом и обняла меня. Я взяла протянутый платок.
– Селена, – дрожащим голосом выговорила я, – он, наверное, мертв.
– Ну-ну-ну, – успокаивающе произнесла она, – бедная моя девочка. Лучше сядь. Я налью тебе чаю.
«Чаю? – ужаснулась я. – Я убила человека, а она предлагает мне чаю?»
Но чай был не совсем обычный. С первым глотком я почувствовала, что мои страдания притупляются, достаточно, чтобы я смогла взять себя в руки. Селена села напротив меня, глядя в глаза.
– Хантер пытался убить Кэла, – решительно сказала она. – Он мог попытаться и тебя убить. Любой на твоем месте поступил бы так же. Друг оказался в беде, и ты спасла его. Тебя не за что винить.
– Я не хотела убивать его, – срывающимся голосом произнесла я.
– Конечно, не хотела, – согласилась она. – Ты хотела только остановить его. Кто же мог знать, что такое произойдет. Послушай меня, дорогая. Если бы ты осталась стоять, если бы растерялась и не решила, кому верить, в реке был бы Кэл, и я бы сейчас оплакивала его, а скорее, вас обоих. Хантер пришел сюда с войной. Он вторгся в наш дом. Он хотел пролить кровь. Вы с Кэлом лишь защищались.
Я медленно пила чай. По словам Селены выходило, что я поступила правильно, иначе было нельзя.
– Как вы думаете, нам надо рассказать полиции? – спросила я.
Селена склонила голову набок, размышляя.
– Нет, – решила она миг спустя. – Возникнут сложности. У вас нет свидетелей. Когда они увидят ножевую рану в его шее, нелегко будет доказать, что это была самооборона, хотя мы с тобой знаем правду.
Новая волна ужаса охватила меня. Селена была права. Полиция решит, что мы совершили убийство. Я припомнила важную деталь.
– Здесь стояла его машина, – сказала я. – Это вы ее отогнали?.
Селена кивнула:
– Завела мотор заклинанием и отвела в заброшенный сарай за городом. Если полиция узнает, нас могут заподозрить, но гораздо хуже, если ее найдут здесь. – Она накрыла ладонью мою руку. – Я знаю, как тебе тяжело. Ты думаешь, что жизнь никогда не будет прежней. Тебе надо перестать винить себя, моя дорогая.
Я в отчаянии сглотнула.
– Не могу, – сказала я.
– Я расскажу тебе, кем был Хантер, – сказала Селена с неожиданной резкостью. У меня по коже пробежали мурашки. – Я о нем многое слышала, – продолжала Селена. – Все говорили, что он словно с цепи сорвался. Ему нельзя было доверять. Даже совет сомневался на его счет. Он постоянно заходил слишком далеко. Всю свою жизнь он был помешан на Вудбейнах, а в последние годы навязчивая идея превратилась в опасную манию. – Селена говорила совершенно серьезно, и я кивнула.
Внезапно я пришла в замешательство.
– Но почему он хотел убить Кэла? – спросила я. – Вы ведь не знаете, из какого клана вы родом, правильно?
Я слышала, как Хантер назвал Кэла одним из Вудбейнов. Может, он думал, что Кэл… Нет, погодите… – Я замотала головой, окончательно запутавшись.
Кэл говорил мне, что у них с Хантером, возможно, общий отец. А Скай сказала, что Кэл из клана Вудбейн, как его родитель. Значит, Кэл и Хантер оба наполовину Вудбейны? Я никак не могла разобраться.
– Бог его знает, что было у него в голове, – сказала Селена. – Одно ясно: он был не в своем уме. Человек, убивший родного брата…
Мои брови поднялись от удивления. Я смутно помнила, что Кэл бросил Хантеру это обвинение вчера ночью.
– Как это?
Селена покачала головой и встрепенулась: котел зашипел и начал плеваться на плиту, зелье едва не убежало. Селена поспешила убавить огонь. Она погрузилась в дела, и я не смела ее прерывать.
– Можно мне увидеть Кэла? – спросила я наконец.
Она посмотрела на меня с сожалением:
– Прости, Морган, но я напоила его сонным отваром. Он проснется самое раннее к вечеру.
– О! – Я встала и взяла куртку.
Селена молчала, а я не решалась расспрашивать ее о Хантере дальше. Теперь я чувствовала себя в тысячу раз лучше, но в глубине души знала, что боль и ощущение вины вернутся.
– Спасибо, что заглянула к нам, – сказала Селена, процеживая над раковиной дымящееся зелье. – И помни: вчерашней ночью ты сделала то, что должна была сделать. Верь в это.
Я нерешительно кивнула.
– Позвони, если захочешь поговорить еще, – сказала Селена, когда я шла к двери. – Звони в любое время.
– Спасибо, – сказала я.
Толкнув дверь, я вышла на улицу и поехала домой.
