Текст книги "Следующей зимой (СИ)"
Автор книги: Кейт Рона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
17 дней до зимы
– Я буду участвовать! – сообщает Маша, как только начинается пара. Знала, что я буду ворчать, специально дождалась, чтоб я не смогла нормально ответить.
– Ты же не хотела! – шепчу, стараясь, чтобы Попов этого не заметил, иначе земля мне пуховик.
– Захотела. Поможешь с видео?
Продолжить у нас не получается, Дмитрий Сергеевич начинает диктовать лекцию.
– Я так-то уже обещала помощь Каримовой, – говорю по окончании лекции, пока собираем вещи.
– Малыш, а как же я? Я же лучше собаки! – продекламировала Маша, тщетно пытаясь скопировать Карлсона. Но сегодня ее потуги меня не берут. У меня перед глазами проплыл календарь, шелестя листочками и наглядно демонстрируя, как мало времени осталось до сессии.
– Я обещала! – не могу скрыть раздражение в голосе. – Маняш, а что раньше тебе мешало решиться? Ты в курсе, сколько времени осталось до конца приема заявок?
– Сколько?
– 9 декабря – крайний срок.
Маша лезет в календарь на телефоне.
– Это 4 недели! Успеем!
Я понимаю, что подруга даже мысли не допускает о моем отказе. И я не хочу отказывать. Но почему нужно было столько тянуть?
– А почему Звягинцева не попросишь? – делаю последнюю попытку. – Он явно сможет сделать круче.
– Али-и-ис, – хнычет Маша. – Не могу. Он меня убьет, когда узнает, что я решилась.
– Почему?
– Будет участвовать Ирка Махонина, – вздыхает подруга.
– Кто это?
– Пятикурсница с журфака… – на мой непонимающий взгляд Маша добавляет. – Та блонди, что висла на Юре на его днюхе.
Понятно.
И я соглашаюсь. Не то чтобы у меня был выбор…
После следующей пары я вспоминаю, что нужно отдать Маше философию. Достаю свою тетрадку, в которую я уже переписала из Звягинцевской лекцию.
– Держи.
Глаза Маши округляются.
– О-о-о, это то, о чем я думаю? Где добыла?
– Места надо знать!
Я не знаю, стоит ли говорить ей. Она ведь задастся вопросом, почему ей Артем так и не соизволил одолжить лекции, а мне отдал? За какие такие заслуги? А я не готова сейчас это обсуждать. Маша слишком романтична, надумает себе того, чего и в помине нет. А то и меня розовыми мечтами заразит.
– Русланчик, что ли?
Я не стала опровергать ее теорию.
– Хитрюга ты, Лиса Алиса! – хихикнула Фомичева.
А после пар Каримова поймала меня на выходе и сказала, что уже почти все видео готовы и на днях она мне всё скинет и распишет идею.
Грядет аврал.
Я плюхнулась в Машин «Мерседес».
– Ты же понимаешь, что теперь до конца года обязана меня возить, Мария Сергеевна?
– Так не интересно, я-то думала, что обязана на тебе жениться.
– Нет уж, тогда ты мне вообще на шею сядешь!
Мы выехали с парковки.
– Мне на работу, – сообщила и разблокировала телефон, чтобы проверить время. Увидела значок уведомления инстаграма.
«Когда освободишься?» – гласило сообщение. А также у меня появился новый подписчик… Я аж вспотела от такого расклада. Что происходит вообще? И что он имел в виду? Освобожусь из университета? Про работу он же не знает.
«Пары закончились, еду на работу». Хотела написать время окончания смены, но не решилась. Господи, я такая трусиха!
«А когда заканчиваешь работу?»
«В 19:00».
«Адрес».
Ну и что, блин, это значит?
«Комсомольская, 10».
– Кому строчишь? – подала голос Машка.
– Да Каримова пишет.
– По поводу видео?
– Да, она уже почти закончила. Ты бы тоже не затягивала, женщина!
– Я всё уже придумала, на выходных всё сделаю!
Я только покачала головой.
– Верь мне, бро! Разве могу я тебя подвести?
– Маняша-Маняша…
Моя смена подходила к концу, когда я заметила вдалеке Руслана. Черт, он опять меня ждет? Я переоделась быстрее, чтобы попробовать проскользнуть через другой выход. Но бесполезно.
– Привет, Алиса!
– Руслан? Какими судьбами? – мое удивление получилось вполне натуральным.
– Да вот покупал новые наушники, старые – мои любимые – уронил на паре, а Пашка взял и раздавил их. Искал такие же, а нет, представляешь? Даже похожих не нашел…
– Ясно, ладно, я пойду…
– Давай провожу, на улице уже темень!
– Нет, спасибо, меня ждут.
– А-а-а… – протянул Руслан. Я воспользовалась заминкой и дала деру. А он крикнул мне вдогонку. – А кто?
Я проигнорировала его вопрос.
Вышла на парковку. ТРК был небольшой, но всё же растерялась при виде полной парковки. Где его искать? И искать ли вообще? Достала телефон, но сообщений не увидела. Самой написать?
Пока гипнотизировала телефон, возле меня остановилась сине-фиолетовая «Мазда».
– Привет, – весело произнес Артём, когда я расположилась на сиденье. Даже как-то непривычно видеть его таким рядом с собой.
– Привет.
В зеркало заднего вида заметила Кашина
– Блин, – произнесла себе под нос.
– Что?
– Да там староста третьей группы… Похоже, видел нас.
– И? – никакой эмоции в его голосе я не услышала.
– Да так…
Артём останавливается на парковке у моего дома.
– Спасибо за философию, – достаю его тетрадь из рюкзака. – Ты спас наши жалкие жизни.
Поднимаю взгляд и замираю. Улыбаюсь. Ведь он тоже смотрит на меня с улыбкой. Никак не могу осознать эту его перемену. Что он может смотреть на меня и улыбаться. А мне хочется зажмуриться от того, какой же он красивый. Задвигаю на задний план мысли о собственной внешности после насыщенного дня.
– Оставь, есть подозрение, что еще понадобится.
Смеюсь.
– Да, это точно. Спасибо.
– Ли́са?
– А? – я отрываюсь от утрамбовывания тетради обратно в рюкзак.
Он стягивает мою шапку и пробегает пальцами по волосам. И даже от такого прикосновения я покрываюсь мурашками. Смотрю на его губы, предвкушая, надеясь. Но этот засранец лишь улыбается и сидит неподвижно. Хочу быть смелее. Хочу сама потянуться к нему.
– Ли́са, – снова зовет он.
– А… Артём, – я чуть заикнулась. И он заметил, улыбнулся еще шире.
– Что-то хотела?
Издевается!
– Ничего. Спасибо, что подвез. Пока, – протараторила и потянулась к замку.
Он только вздохнул, положил ладони мне на плечи и развернул к себе. Перенес руку на затылок, притянул.
– Не так быстро, Ли́са, – выдохнул мне в губы. И наконец-то поцеловал. Всё, можно умирать.
Я забыла, что на улице ледяной ноябрь. Сейчас я целовала солнце. Он обхватил мои щеки ладонями, и я повторила его жест. Мне понравилось ощущение под пальцами. Обвела линию челюсти. Он улыбнулся мне в губы. Разорвав поцелуй, он уткнулся мне в шею, щекоча дыханием.
Святые пирожочки!
Пора линять, иначе я прямо сейчас закрою гештальт и попробую секс в машине. Но на мне слишком много одежды, это будет чрезвычайно нелепо и смешно.
– Иди, иначе я за себя не отвечаю!
Я смеюсь. Нехотя отодвигаюсь, открываю дверь и совершенно неграциозно выбираюсь.
– Ли́са.
Заглядываю обратно в салон. Он протягивает мою шапку. И пока я за ней тянусь, снова целует меня. Я счастливо вздыхаю.
Мы всё же прощаемся.
Позже, принимая душ, замечаю, что месячные (какое счастье!) начались. Радостно смеюсь.
– Ты что там ржешь? Освобождай ванну уже! – орет под дверью Аринка.
Закончив водные процедуры, пишу радостное известие Звягинцеву.
«Выдохнула?))»
«Теперь да».
Я перехожу на аккаунт Артёма и подписываюсь. Чувствую себя сталкером каким-то, но всё равно просматриваю все его фото.
13 дней до зимы
Пятница ознаменовалась посещением «Малибу». Ни один мой аргумент не помог, Маша всё же вытащила меня. Уныло изучаю меню. Здесь не запредельно дорого, но цены выше процентов на тридцать, чем в «Рокки». И как Маше каждый раз удается меня на что-нибудь уговорить?
Особенно сэкономить не получится, и тыкаю в первый попавшийся коктейль.
Здесь должен быть Терновский. И поэтому мы тут. И плевать, что я бы предпочла сейчас быть в другом месте. Да и мама уже ворчит за слишком частые гулянки.
Артём сегодня молчал. Наверное, еще и поэтому я согласилась. Надеясь либо отвлечься, либо встретить его здесь.
Всю неделю мы пересекались только в коридорах. Я видела, что он очень занят. Но по вечерам он находил время написать мне. Мы обсудили, что все-таки нужно досмотреть «Ванпанчмена», иначе «осознание невыполненного дела будет преследовать нас всю жизнь». Вчера он выложил в инстаграме фото окна своей гостиной. Сквозь стекло виднелось серое облачное небо и падающий снег. И подпись: «Окно всё решает». Я сидела и пялилась на этот пост. И улыбалась как идиотка.
Открываю директ, пролистываю наши сообщения. Хочу написать ему, но не знаю что. Правду, что я соскучилась? Пальцы зависают над буквами. Мне все еще неловко. И немного страшно.
Закрываю инстаграм.
– Подойду поздороваюсь? – кричит Маша сквозь музыку и показывает на столик метрах в десяти от нашего. Вижу там Терновского, той блондинки не видать.
Я киваю. Как будто мой запрет ее бы остановил.
Злата с Мишей уже трутся друг об друга на танцполе. И я остаюсь одна. Вообще-то здесь определенно круче, чем в «Рокки». И местный диджей явно больше понимает в хорошей музыке. Потягиваю коктейль и наблюдаю за публикой.
Машино появление у столика Юры встречено довольно радостно, кто-то даже обнимает и чмокает в щеку. Фомичева сегодня выглядит особенно хорошо, вся сияет. Это невозможно не заметить. Она перебрасывает свои длинные светло-каштановые волосы с одного плеча на другое, и Терновский следит за ее движениями.
Я перевожу взгляд на экран телефона. Пусто. Снова открываю чат, пялюсь на строку ввода и не могу нажать ни одну кнопку.
Что бы я написала? «Привет, как дела?» Он ответит «Нормально», и что дальше? В голове вакуум. Маша бы точно знала, что написать.
«Я соскучилась», – слишком честно. Еще не готова так обнажить душу. Очень боюсь, что возлагаю слишком большие надежды. Вдруг я тороплюсь? Вдруг он по-другому смотрит на то, что происходит?
Настроение окончательно падает куда-то ниже уровня моря. Вижу, что Маша уже расположилась возле Терновского. Что ж, мне здесь делать нечего.
Пока жду официантку, чтоб рассчитаться, возвращаются Кошелева и Шварц. Злата останавливается и оглядывается. Замечает Машу и Юру.
– Попудрим носик? – перекрикивает она музыку.
Я киваю.
– Не злись на Мари, – произносит Злата, поправляя макияж у зеркала. Это сказано будто между прочим, но она смотрит на меня через зеркало с неприкрытым беспокойством. – Мари такая… если влюбилась – всё!
Кошелева знает, о чем говорит, они дружат очень давно.
– Остается только жевать попкорн и ждать, чем всё это закончится.
Она поворачивается и заглядывает в глаза. А мне хочется плакать.
– Не могу на нее такую смотреть.
– Я тоже, – Злата грустно улыбается. – Но поверь, мы с тобой ничем не поможем.
– Как она может его любить?
– В этом вся Мари… Мы с Мишей уезжаем, давай отвезем?
– Спасибо.
И пока я иду обратно к столу, приходит сообщение: «Можешь приехать?» Обрадовалась как последняя дурочка. Блокирую экран, боясь, что Злата увидит.
– Слушай, я наверно еще посижу.
– Да ничего с ней не случится, – Кошелева по-своему трактует мое желание остаться.
– Я всё же останусь…
– Ну как хочешь. Но Мари там надолго, – Злата кивает в сторону столика, где сидит Маша. В итоге пожимает плечами на мое упрямство. – Ладно, тогда пока.
Идет и прощается с Машкой, подхватывает Шварца и удаляется.
Я пишу лаконичное «Ок» и выжидаю еще минут 10. Не застаю Фомичеву и Терновского на месте и ухожу, не прощаясь.
В такси думаю, есть ли причина, по которой он попросил меня приехать? В голову ничего не приходит.
Артём встречает меня у подъезда и расплачивается за такси. Таксист странно на меня посмотрел. Но мне всё равно, что он там подумал. Мое сердце сейчас стучит где-то в горле. Мы поднимаемся, держась за руки. В квартире он снимает с меня шапку и расстегивает пуховик. Мне кажется, я смотрю на него как влюбленная дурочка. Одновременно хочется и отвести глаза, и продолжать смотреть как можно дольше. Хочу навсегда запомнить эту его солнечную улыбку и хитрые искорки в глазах. В такие моменты мне кажется, что мы обречены и скоро всё закончится. Не могу отогнать этот страх.
Сняв куртку и ботинки, прохожу в комнату.
– Ты быстро добралась, – говорит Звягинцев и обнимает меня со спины.
– Мы были в «Малибу».
Я закрываю глаза, наслаждаясь теплотой объятий. Его дыхание щекочет мне макушку. Кладу свои ладони на его, лежащие на моем животе.
– Вы же не ходите в «Малибу»…
– Ну да. Но сегодня там веская причина.
– Какая?
– Терновский.
Артём вздыхает и целует мою макушку.
– Я соскучился, – шепчет мне прямо на ухо. Так просто, будто ему ничего не стоит произнести эти слова.
– Я… – я краснею и бледнею одновременно, надеюсь, ему там из-за спины не видно, – тоже.
– Что?
Я молчу, не в силах снова произнести.
– Что ты там пробормотала?
Его руки поднимаются с живота и начинают меня щекотать.
– Ну-ка повтори!
– Нет! – я хохочу и извиваюсь, но не могу выпутаться из кольца его рук. Он оттаскивает меня к дивану, продолжая щекотать.
– Давай говори!
– Ладно! – он не останавливается, и я верчусь как уж на сковородке. – Ладно-ладно! Я тоже соскучилась!
Моя пытка прекращается. Мы лежим на диване лицом друг к другу.
– Так-то лучше. Не спросишь, чем я занимался всё это время?
О, я бы столько отдала, чтобы это узнать! Даже не думала, что имею право спрашивать.
– Наверное, чем-то важным?
– Делал курсовую. Хочешь посмотреть?
Я киваю.
Прежде чем добираемся до ноутбука с проектом многоэтажного дома в стиле ар-деко, мы долго-долго целуемся.
– Ли́са, – слышу голос Артёма из спальни. Ему опять позвонил какой-то неугомонный, наплевавший на позднее время одногруппник, все еще не доделавший курсовую. Чтобы не мешать, я ушла к своему любимому окну и зависла, глядя на замерший в ночи город.
Медленно возвращаюсь в комнату и встаю в полуметре от сидящего на кровати парня. Он смотрит на меня, склонив голову. Делаю шаг и замираю, когда его руки приподнимают мою футболку и обнажают живот. Артём оставляет ниже пупка несколько долгих поцелуев. Этого достаточно, чтобы внутри образовался тугой комок желания.
Но Звягинцев никуда не торопится, мучительно медленно расстегивая на мне джинсы. Останавливает мои руки, когда я пытаюсь ускорить процесс.
Звенящую тишину нарушает лишь шум кулеров в работающем ноутбуке и мое тяжелое дыхание.
Тягуче плавными движениями меня избавляют от одежды. Я всё еще стою между коленями Артёма, ноги подрагивают, кажется, я сейчас упаду. Но с невероятной легкостью я вдруг оказываюсь на лопатках, а Звягинцев стоит надо мной, снимая с себя футболку, у меня перехватывает дыхание от его кошачьей грации в этот момент. Раздвигаю ноги, и он не заставляет себя ждать: подхватывает меня под колени, затем неторопливо проводит большим пальцем по влажным складкам. Подаюсь бедрами вперед, но он властным жестом размещает ладонь у меня на животе, пригвождая к месту и не давая сдвинуться. Его язык оказывается на клиторе, и я забываю, кто я, где я и зачем я. Не замечаю, как вцепилась в простыни, как мелко трясутся ноги, как хаотично дышу. Я сейчас вся сосредоточена там – внизу своего живота и под языком и пальцами Артёма. Это невыносимо прекрасно, хочется, чтобы эта пытка икончилась, и длилась бесконечно.
Ощущаю его губы на своих, чувствую свой собственный вкус. От этого в животе всё до боли сжимается, пытаюсь дотянуться до пуговицы на его джинсах, но он опять перехватывает мои запястья, немного медлит, а потом тянется к тумбочке и достает оттуда наручники с мехом.
Я смеюсь. Он хитро улыбается и быстро застегивает их на мне. Видимо, сегодня моя инициатива не поощряется.
– Господи, откуда… – я прерываю свой вопрос стоном, потому что Звягинцев ощутимо прикусывает мой правый сосок.
Артём словно куклу переворачивает меня на живот. Теперь я почти беспомощна – руки в наручниках подо мной. Чувствую его губы, прокладывающие дорожку вдоль позвоночника от моего затылка до поясницы. Невесомые поцелуи и ощутимые прикосновения – к плечам, ребрам, бокам. Слышу шорох снимаемой одежды, вернее, ее остатков.
Укус за ягодицу. Дергаюсь. Сил терпеть больше нет, мне нужно почувствовать его внутри.
– Если ты сейчас же меня не… а-а-а…
Он снова меня кусает. Затем приподнимает мои бедра и пошире разводит колени.
– Артём! – мне хотелось звучать требовательно, но в итоге больше похоже на мольбу.
– Ты очень нетерпеливая, – произносит он и наконец-то входит в меня.
Мне немного неудобно, руки уже затекли, но всё меркнет под напором ощущений. Его темп не медленный, но и не резкий – такой, как надо. Даже не думала, что могу ощущать всё так остро. Сдерживаться уже не получается, и я становлюсь очень громкой.
В какой-то момент он входит еще глубже, а затем подхватывает меня под грудью и поднимает, заставляя спиной опереться на него. Наше дыхание и сердцебиение переплетаются в единой целое. Артем сжимает мою грудь и продолжает двигать бедрами. Я теснее прижимаюсь к его груди и через секунду откидываю голову ему на плечо, через все тело прокатывается волна оргазма. Я не в силах пошевелиться, Звягинцев крепко меня держит еще несколько секунд. И его хватка ослабевает. Мы стоим на коленях, прижавшись друг к другу, пытаясь отдышаться. Он уткнулся мне в шею и щекочет мокрыми прядями волос.
Мы синхронно падаем на кровать, которая, не ожидая от нас такой подлости, звонко скрипит, мне смешно, но нет сил рассмеяться.
– Простите, соседи, – выдает Звягинцев, подтягивая меня в свои объятья.
12 дней до зимы
– Ты же говорила, что умеешь готовить! – Звягинцев прошлепал на кухню со все еще влажными волосами после душа. Ну почему я после душа выгляжу как мокрая кошка, а он словно боженька?
– Готовить – да, колдовать – нет. Ты видел содержимое холодильника? Не хочешь, мне больше достанется!
Я усаживаюсь за крохотный столик этой крохотной кухни. Даже в нестандартных домах советские строители делали стандартные маленькие кухни. Пододвигаю себе вторую тарелку с яичницей, но Артём тут же забирает ее себе.
– Эх, я всегда мечтал о девушке-ведьме.
– А досталась грязнокровка? – усмехаюсь, уплетая завтрак.
– Ну с волшебной палочкой ты неплохо справляешься…
– А-а-а, – я закатываю глаза. – Только не такие дурацкие эвфемизмы!
Мы синхронно смеемся.
– Ладно, в другой раз придумаю что-то получше.
– Только не нефритовый жезл!
– За кого ты меня принимаешь! Императорский жезл!
– Боже! – я закрываю лицо руками.
– Богатырь?
– Нет-нет-нет…
– Меч Эроса?
– Господи, откуда ты этого набрался?
– Голодный дракон!
– Что?! – я всхлипываю от смеха.
– Флейта любви!
– Хва-а-атит! Ешь уже!
Утро встретило меня снегопадом за окном. И объятиями. И поцелуями в шею. И потому мы завтракали уже ближе к обеду. А ведь я хотела уехать вчера. Но Артём вручил мне в руки мой телефон и безапелляционно заявил, чтобы я позвонила родителям. Да-да, я соврала, что после клуба поеду к Маше.
– Сделаешь свой широко известный в узких кругах кофе?
– А что мне за это будет?
– О, не переживай, тебе за это совершенно ничего не будет, не бойся!
– Госпожа Аникина, вы только что подписали себе приговор, – Артём встает, вытаскивает меня из-за стола, разворачивает и прижимает к холодильнику. Смотрит на меня сверху вниз, наклоняется. Наши носы почти соприкасаются.
– Могу позвонить адвокату? – я улыбаюсь и закидываю руки ему на шею, смыкаю в замок под еще влажными волосами.
– Никаких звонков, вы теперь заключенная, госпожа Аникина.
Позже я проверяю мессенджер и вижу сообщения от Машки.
«Лисонька Алисонька, прости дуру грешную! Я плохой друг. Можешь позвонить и всё высказать мне, обещаю соглашаться и молить о прощении!»
«Ну прости!»
«Как добралась?»
«Я засранка?»
«Ты дома?»
«Я приеду, хочешь?»
«Привезу “Красный бархат”!»
Ну и как на нее злиться?
Последнее сообщение пришло буквально 10 минут назад. Черт, надеюсь, она не приняла молчание за знак согласия! Пишу, что всё хорошо и я у бабушки в гостях. Маша тут же перезванивает.
– Я прощена? Ну скажи «да»!
– Да.
– Всё нормально? Добралась хорошо? Злата сказала, что ты не поехала с ними…
– А да… Думала, что стоит еще побыть. Но у тебя там вроде всё окей было…
Я жмурюсь от своей лжи.
– Ну не то чтобы окей.
– Что случилось?
– Ну вроде поначалу все хорошо, мы разговаривали, танцевали. А потом он уехал!
– Просто взял и уехал?
– Ага, представляешь? Ты бы видела мое лицо, когда я ушла в туалет, вернулась, а его нет. Что за хрень?! Написала ему, что он мудак!
– Он прочитал?
– Неа. До сих пор.
– Маша? – спросил Артём, когда я вернулась из спальни в гостиную, где мы смотрели «Заводной апельсин».
– Ага.
– Что говорила?
– Что Терновский мудак.
– Да ладно, она догадалась?
Мы оба невесело рассмеялись.
– Спрашивала, как я добралась, – я выразительно смотрю на Звягинцева.
– И как ты добралась?
– Пока никак.
Дома я оказалась только к вечеру. И мы еще с полчаса просидели в машине. Я давно не чувствовала себя такой счастливой. И так страшно рассказать кому-то. Будто от моих слов всё может исчезнуть. Я не могла осознать, что мы вместе. Или поверить. Еще месяца полтора назад я не существовала на радаре Артёма Звягинцева. Что изменилось? Я-то осталась, какой была. Маша бы сказала, что у меня комплексы и тотальная неуверенность в себе. Наверное, так и есть.
Мама спросила, как повеселились и что делали сегодня. Я отделалась общими фразами. Несколько раз чуть не сказала про Артёма. Но поняла, что маме я точно не могу о нем сказать. Не могу сказать всей правды – по факту у нас даже не было чего-то отдаленно напоминающего свидания. Хоть и чувствую, что между нами что-то более важное, чем просто секс.
