Текст книги "Твоей любви отрава"

Автор книги: Кейт Ринка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Кейт Ринка
Твоей любви отрава

Глава 1

Несколько лет назад…

Шаг. Поворот. И к нему в руки. Поддержка. Улыбнуться. Так просто. Только она и он. Ни других пар, которые ждут своей очереди, ни зрителей, ни судей – никого в окружающей темноте. Лишь они под светом прожектора. В каждом движении обнаженная эротика. Нежность. Любовь. Они не танцуют – живут. Он такой красивый – в черном. На нем штаны и рубашка с высоким воротом. На носах блестящих туфель можно увидеть свое отражение. Она в коротком платье – белая ткань и блестки, спина открыта, бретельки ниточкой, белье телесное – почти голая. Волосы собраны в тугой хвост. Ноги удлиняют высокие каблуки изящных туфель. Идеальный маникюр на ноготках, которыми она нежно царапает его мощную шею. Мужские руки крепко держат, ласкают даже через ткань. Очередная поддержка. Она для него словно пушинка. Прильнула – обнял, пряча от всего мира. Их губы так близко, что хочется поцелуя, сейчас… нельзя. Даже после.

Это просто танец.

Это их румба.

Это всего лишь эмоции на паркете.

Просто друзья, ведь ее сердце уже занято.

Аплодисменты.

– Молодцы! – кричит Лора при встрече за кулисами, их тренер, еще молодая, лет сорока. – Вы были великолепны! Я горжусь вами.

Обнимает. Целует. Такая счастливая. А им бы отдышаться.

– Марина чуть не упала после третьей поддержки, – говорит Марк.

– Но ты вовремя подхватил, – улыбнулась она ему.

– Этого никто не заметил, не переживайте, – говорил Лора. – В конце немного схалтурили, можете лучше. Но это тоже вряд ли кто-то заметил. Если мы сегодня дойдем до конца – я точно напьюсь. Кто со мной?

– Если только бокал вина, – отвечает Марина. – Ты с нами, Марк?

Он допивает воду из бутылки. Делает последний глоток. Вытирает губы тыльной стороной ладони. И говорит, подмигивая, Марине:

– За тобой хоть на край света, малыш. Только позови.

Она уже рядом, обнимает и целует. Всего лишь в щеку. Как сложно. Сложно не замечать ту химию, которая есть между ними. Которая помогает им идти к финалу. Она дорожит этим, что так ценно в их мире. Когда двое не просто выполняют набор движений по музыку и с улыбкой, а когда оба живут в этой музыке. И только профессионализм не дает им все загубить. У обоих долгий путь за спинами, не один партнер, опыт разных побед и поражений, одно общее желание на двоих – стать лучшими.

– Все, хватит нежиться, – разгоняет Лора. – Быстро переодеваться. Следующий пасадобль. И только попробуйте мне его угробить!

***

Размеренные движения. Нависая, упираясь руками в постель. Выталкивая женские стоны. Она шепчет всякую ерунду. Целует, признаваясь в любви. Ему нравится это слышать, нравится доставлять ей подобное удовольствие. Только некстати вздрагивает от внезапного звонка в дверь. Наплевать. Лишь меняет темп. Выпад. Стон. Жадно ловит приоткрытые влажные губы.

Повторный звонок.

Слишком настойчиво.

Но и он слишком занят.

Третий звонок.

Возникает желание спустить кого-то с лестницы. В полночь этого заслуживает любой незваный гость. Но она уже на пике, полностью поглощена им. Уже готовая к разрядке так же, как и он.

Четвертый звонок.

Это уже бесит. Он резко останавливается, слушая женские возмущения. Но момент уже потерян.

Пятый звонок. Настойчивый стук в дверь.

Спрыгнув с кровати, Марк надевает штаны и идет в коридор, полный злости и желания кого-то ударить. Открывает дверь нараспашку, не глядя в глазок. И замирает. Слишком ошеломленный, чтобы сказать хоть слово. Замирает и все внутри, ненадолго. И вот уже закипает лютая злость. На ту, что стоит перед ним, у его порога. Стоит, держа на руках маленького ребенка, который обнимает мать ногами за талию и руками за шею. Кажется – спит. Сын. Ее и того гада. А она обнимает своего мальчишку еще крепче, словно пытаясь защитить, спрятать. От него.

– Привет, – тихо говорит гостья.

Глаза опухшие, красные, будто плакала. Нижняя губа – словно сильно прикусила. Одета в джинсы и белую футболку. Неизменный маникюр на тонких пальцах. Кольца на безымянном нет, один след от него – белая тонкая линия.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает наконец.

Сколько они не виделись? Лет… шесть? Он бы предпочел, чтобы так все и продолжалось.

– Прости, Марк, но мне больше некуда пойти. Впустишь?

Он не хотел. Ни за что. Никогда. Ни видеть ее, ни слышать, ни впускать в свой дом – в свою жизнь тем более. Но он открыл дверь шире и разрешил войти. Только ей мог такое позволить, через гнев, через боль. В коридоре сбросила шлепки и тихо спросила:

– Куда?

Марк махнул в сторону зала. Вдруг вспомнил, что не один. Когда же Марина скрылась за дверью, из спальни высунула нос Лиза.

– Что случилось? – спросила девушка, укутанная в тонкое одеяло.

Марк подошел к ней и притяну к себе за талию, уткнулся носом в шею, вдохнул знакомый запах. Лишь бы успокоиться и не думать о незваной гостье. Уйти бы обратно в спальню и все повторить. Забыться.

– Иди спать, хорошо? – попросил он.

Но Лиза не собиралась слушать, пока не удовлетворит хотя бы свое любопытство.

– Кто пришел?

– Мы можем потом об этом поговорить?

– Тогда просто скажи, что все в порядке.

– Так и есть. Иди.

Он не любил церемониться. И Лиза это знала. Понимала, читая по глазам, что просить он больше не будет. Вместо этого выставит за дверь. Поэтому послушалась и отправилась в кровать. Знала же, что все равно к ней придет. Без вариантов.

***

Руки тряслись. Губа болела. Больно было дотрагиваться. Когда Олег ударил, она сильно ее прикусила.

– Мама? – позвал еще сонный Дима, поднимая голову.

– Ш-ш-ш, все хорошо, – сказала она, укладывая обратно на подушку и поглаживая по темным волосам, как у папы. – Спи, зайка, спи.

В конце концов, она легла рядом и прижалась к сыну. Пока он не уснет, ей не до себя. А еще Марк. Сама пришла, понимала. Только не хотелось никаких разговоров. Что-то объяснять тем более.

Но дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел Марк. Сел в кресло напротив. Молча. Ничего не сказала и она. Так они и смотрели друг на друга, скорее на силуэты в ночной темноте, реагируя на каждый шорох. Сейчас не видела, но слишком хорошо помнила – шрам на левой щеке – ее вина. Как и во многом другом. Думала, время залечит раны, но сейчас уже не была в этом уверена. Даже новые не спасали. Уйти? Некуда. Олег найдет и вернет обратно. Ему никто не помешает это сделать. Никто, кроме Марка. Если тот, конечно, захочет помешать. Она в очень рискованном положении.

Наконец, Марк поднялся. Но прежде чем выйти, тихо сказал:

– Жду на кухне.

Марину пробрала дрожь. Кажется, ей проще вернутся к Олегу, чем идти к Марку. Сбежала от мужа на эмоциях, решительная, храбрая. Сейчас немного успокоилась, начала испытывать страх. Начала думать, что сделала. Сожалеет? Нет. Значит, нужно идти дальше, до конца.

Оставив сына, Марина встала с кровати и прошла на кухню. Здесь горел неяркий свет, поэтому глазам было комфортно, хоть те до сих пор и болели после избытка слез. Марк заботливо поставил на стол чашку чая с лимоном, показывая место, куда ей сесть. Марина послушно его заняла и обхватила ладонями горячую чашку. А он отвернулся к раковине, стал что-то мыть.

– Прости, я больше не знала, куда пойти…

Раздался удар, который заставил вздрогнуть. Это Марк с силой опустил ладонь на столешницу. Он злился. Просто ужасно.

– Где Олег? – спросил мужчина.

– Не знаю. Возможно дома.

– Вы поссорились?

Он все понимал. Слишком хорошо.

– Мы в ссоре уже не один год. Сегодня я ушла.

– Тогда я тут причем? – не понял он, поворачиваясь к ней лицом.

Сложно было говорить. Произносить именно эти слова. Но она попыталась.

– Мне нужна твоя помощь.

Черты его лица смягчились. Он даже рассмеялся. Но это был смех сквозь злость.

– Какая? – просто поинтересовался, чтобы выяснить этот момент до конца.

– Я хочу уйти от Олега. Так, чтобы он оставил меня в покое. Мне нужна в этом помощь. Понимаешь?

Он ничего не ответил даже спустя несколько минут. Просто смотрел на нее. С ненавистью. От подобного взгляда захотелось встать и уйти. В какой-то момент она все-таки не выдержала и поднялась. Слишком тяжело было выносить. Но Марк резко произнес:

– Сядь.

Когда же она не послушала, он нагнал ее у порога и резко развернул к себе лицом. Прижал к стенке.

– Ну и красотка, – прорычал в лицо. – Думаешь, что можешь в любой момент свалиться мне на голову? Когда я уже начал забывать, как ты выглядишь. Какого черта, Марин?!

– Я уже сожалею, что пришла именно к тебе. Доволен?

Его злость породила ответное чувство. Теперь они на равных. Правда Марк сейчас выглядел более строгим, чем раньше. Новые оттенки придавал шрам, погрубевшие с возрастом черты лица. Хотя ему и до этого хватало мужественности. Среди танцоров таких мало. Лоск все убивал. Только не у него.

– Что с губой? – резко спросил.

Видно рана слишком бросалась в глаза.

– Прикусила.

– Сама или помогли?

Она хотела соврать. Только не видела смысла. Зачем врать тому, от кого хочет помощи.

– Олег помог. Иначе меня бы тут не было.

– Бьет? – спросил в лоб.

– Как видишь, – призналась она.

– Давно?

– Нет.

– Что еще?

– Измены. Унижение. Достаточно?

– Раньше куда смотрела?

– Он таким не был. Ты сам это знаешь. Не таким я его полюбила.

Марк так и продолжал держать у стены. Напирать так, что сложно давалось дышать. Слишком большой и свирепый.

– Люди меняются. Знаешь об этом?

– Знаю.

– Не подумала, что я тоже мог измениться, и не в лучшую сторону?

– Только не ты.

Дальше он замолчал. Просто смотрел. Черты его лица постепенно смягчились. Совсем немного. Хотелось поскорее вырваться из его плена. Внутри она задыхалась. Думала, просто друг? Так нет же, она не забыла. Слишком сильно соскучилась. Слишком хорошо все помнила.

– Ты не имела права приходить, – тихо произнес, больше с сожалением, чем со злостью.

– Я знаю. Прос…

Но он не дал договорить. Закрыл рот ладонью. Глаза горели, полные эмоций. Время не лечит, лишь ненадолго заглушает.

– Замолчи, – попросил Марк. – Поговорим завтра. Сейчас просто скройся с моих глаз. Иди к своему сыну.

Он ушел первым. Оставив одну в пустой комнате, всхлипывать в тишину.

***

Они на пьедестале. Второе место. Всего лишь второе. Где-то недотянули, носок или что-то еще. Она улыбается, вроде радостно, хотя у самой блестят на глазах слезы горечи. А он все понимал, обидно – не хватило всего два балла.

За кулисами убегает вперед.

– Марин!

Пальцы настойчиво выскальзывают из его руки. Не слушает. Не злиться на него, просто не любит выставлять напоказ свою слабость. Впереди ловит Лора, обнимает и что-то шепчет. Он подходит, вынимает свою пару из чужих рук и забирает в свои объятья.

– Малыш, посмотри на меня, – требует, приподнимая за подбородок милое заплаканное личико. – В следующий раз у нас все получится, слышишь?

Пытается улыбнуться, кивает и согласно угукает. А он прижимает к себе и целует в висок. Ловит на мысли, что для себя первенство важно не так, как для нее – ради нее. Вся жизнь в танце, постоянные стремления, и уже ничего не важно, кроме этой девушки и ее желаний.

Влюбился. В чужую. Идиот.

О сне нет и речи. На дне стакана плещется последний глоток коньяка. Лиза уже спит. Его настоящее. Самое перспективное. Все-таки пора остепениться. Ведь успокоился. Так казалось до сегодняшнего дня.

Последних лет как и не было. И снова вся жизнь кувырком. Ни о чем так не мечтал, как об одном – разлюбить женщину. Ту, что в соседней комнате. Пришла именно тогда, когда все стало окончательно налаживаться. Как знала. Да еще не одна. Хоть понимает, насколько больно бьет одним присутствием этого мальчика? Как же он ее ненавидел. Ровно настолько, насколько любил. До сих пор. Хочется вышвырнуть за дверь. Но ведь простил, просто злился. Отпустил же, но забыть ничего так и не получилось. Отказать в помощи… просто не мог. Не тот случай.

Теперь все мысли набекрень. Она ищет свободы. Ему должно быть наплевать. Их пути давно разошлись. Нет, он не хочет быть с ней. Просто ему не все равно. До сих пор в груди все переворачивается. Вроде взрослый уже. Но у любви нет срока давности. Оба все еще молоды. Она все такая же: тонкая, хрупкая, изящная – красивая. Только зелень в глазах потускнела, словно выгорела на солнце. И что дальше? А дальше он допьет свой коньяк и отправится спать. Устал, как черт.

Новое утро отличилось своей паршивостью. Сказывался вчерашний прерванный интим. Или внезапная гостья, которую не ждал, которую даже не хотел видеть. Продолжил бы начатое, но настроение выдалось слишком кровожадное. Да еще грохот на кухне то и дело напоминал, что в доме есть кто-то еще. Кто-то очень важный.

– Это ничего, что она там хозяйничает? – спросила Лиза, когда поняла, что он проснулся.

– Не обращай внимания.

Лиза смерила его серьезным взглядом. Вчера он так и не успел ей все объяснить, раньше заснула. Сейчас, видимо, самое время.

– Так кто она, ты скажешь, наконец?

Но что он должен сказать? Что это та, которую любит всем сердцем? Или которую ненавидит всей душой? Бред. Эти эмоции не передать. Их сложно вложить в слова. Они, как заклятье – задушат, стоит только произнести вслух.

– Она… – начал и сразу запнулся, как мальчишка, как идиот. – Моя бывшая партнерша.

– И что? Из-за этого ей можно врываться в твой дом?

– Она пришла за помощью.

– А больше ей попросить некого?

– Нет.

– Марк, мне это все не нравится.

Он понимал. Честно. Но ничего не мог с собой поделать. Только смотрел в глаза своей девушки, когда отвечал:

– Мне тоже.

– Так попроси ее уйти. Или, хочешь, попрошу я.

А вот такое Лизе произносить не стоило. Совсем. Еще так плохо его знает. И ни капли из прошлой жизни, чтобы понять хоть что-то.

– Нет, – ответил резко. – Я сам разберусь.

Обиделась. Надула губки. Будто ему есть дело до подобных мелочей, когда внутри царствует буря.

– Не переигрывай. Ты знаешь, я этого не люблю.

– Я тоже не люблю, когда к моему мужчине посреди ночи вваливается старая знакомая. Как я должна на это реагировать?

– Спокойно. Нам же не нужны ссоры, верно, детка?

Улыбнулась. Подалась к нему. Поцеловала в шею и потянулась рукой вниз. А он – убрал ее ладонь в сторону, отстранился и сказал:

– Не сейчас.

Уже в коридоре пахнет блинчиками. Она готовит. На его кухне. Без спроса. Так и есть – когда заходит, видит ее у плиты. А за столом – сын. Он ест блин, держа двумя руками, и давится, когда видит его в проеме.

– Боже, Дима! – кричит она, подскакивая к мальчишке. – Сколько раз говорить – не хватай больше, чем можешь пережевать за один раз.

Похлопала по спине, погладила с нежностью, на которую способна мать, подсунула стакан молока. И только потом обратила внимание на него.

– Доброе утро, – сказала скромно. – Прости, я немного разошлась на твоей кухне. Завтракать будешь?

Бесит. Как же бесит! Словно семья, которой никогда не будет… но которая могла бы быть.

– Нет, – буркнул он.

Прошел на кухню и включил кофемашинку.

– Не сочти за наглость, – услышал ее голос в спину. – Но можно и мне кофе?

– Тебе, похоже, можно и не спрашивать, – ответил, доставая вторую чашку.

Даже не обернулся. Не хотел смотреть на нее лишний раз. Ведь завораживала, как и прежде. Ведь действительно соскучился. Зараза.

Дальше – молча. Она молча дожарила блины. Он молча сел за стол. Она молча присела возле сына, который тут же в нее вжался. Словно боится. И правильно.

– И какие дальше планы? – спросил у нее.

– Пока не знаю. Я взяла документы, перевела все деньги на личную карточку. Так что основное у меня с собой, но на этом все. Теперь бы в магазин, а то вообще ничего нет.

– Хорошо. Что потом?

– Подам на развод.

Какое приятное слово из ее уст. Такое заманчивое. К черту! Его дело – помочь ей как можно скорее. А потом пусть сваливает на все четыре стороны.

– Тогда собирайся. Съездим в магазин, только по дороге нужно заехать в школу.

***

У него престижная дорогая машина – черный внедорожник. На заднем сиденье удобно. Неудобно наблюдать за парой, которая сидит впереди. У Лизы, подруги Марка, во взгляде на него сплошное обожание. Марина хорошо ее понимала. Рядом с ней находился мужчина с большой буквы. Таких больше нет. Куда только, дура, смотрела раньше? Проворонила. Почти все в своей жизни. Теперь приходилось смотреть, как другая держит его за руку, как улыбается ему, как приносит кофе с заправки, как целует. Марк изменился. Стал каким-то суровым, но не менее привлекательным. Все так же подтянут, красив. Всегда уверен в себе, как и в том, что делает. Он не предаст, не обидит, никогда. Его любовь – лучшее, что может случится с женщиной. Она знала. На себе испытала. Только сама предала, отвергла, предпочла другого. Точно дура. Теперь расхлебывает. Теперь поняла, насколько фатально была неправа.

А у Марка теперь своя танцевальная школа. В мире танцев его имя на слуху. С ним хотят работать, у него – учиться. Не один спонсор в запасе. Несколько успешных проектов. Он молодец. Она же – в последнее время танцевала только для себя, в собственной танцевальной комнате. Что-то большее Олег не одобрял. Задушил ее, как последняя скотина. Крылья оторвал, без всякого сожаления. И после этого еще посмел унизить. Измена, побои – нет, она не простит. Лишь бы сына не отобрал.

Накипело. Хватит. Больно.

В школе Марка, в «Доме танца», тоже щемит сердце. Как же она соскучилась по всему этому! Здесь пахнет свободой. Музыка слышна уже при входе. Мимо пробежала стайка танцовщиц в пуантах. И все звонкими голосами приветствуют Марка, глядя на него с трепетом и обожанием. А он сдержанно кивает, шагая вперед по коридору – настоящий хозяин.

– Здесь мой кабинет, – говорит он, открывая дверь в комнату. – Хочешь, побудь тут. Хочешь, прогуляйся, но недалеко, чтоб я не искал тебя по всей школе.

– Хорошо, спасибо, – отвечает ему Марина.

А он берет Лизу за руку и уводит за собой. Наверняка неспроста. Девушка стройная, яркая, возможно тоже танцует.

– Мам, а мы где? – с любопытством спрашивает сын.

Она берет его на руки. И проходит в кабинет.

– Мы в танцевальной школе моего друга.

– В школе? Здесь учатся?

– Да, здесь учатся танцевать.

– Как ты?

Внимание сразу привлекает шкафчик с наградами – медали, кубки, дипломы. Все личные Марка… и ее. Вот их первая серебряная медаль. Тогда она растянула лодыжку. Вот их кубок за призовое место на всероссийском чемпионате. Тогда впервые сбылась мечта…

Каждое движение, как последнее. В жестах сплошная экспрессия, обнаженная страсть, темперамент. Они танцуют пасадобль. Он как настоящий матадор, достойный истинной любви. Каблуки высекают искры. Между ними настоящая борьба, ни на жизнь – насмерть. Каждая эмоция – без повторений. Позади масса тренировок, ушибов, падений. Теперь же все так четко, словно с этим родились. Не играют – живут, словно в крови бурлит испанская кровь. А вокруг будто ни души. Только его глаза напротив с безумной страстью. Только его руки на ее теле – мнут, ласкают, держат, бросают на пол к его ногам. А она словно умирает. Вся в красном, будто в крови. Вверх, держась за его штанину. Или вниз, хватаясь за сильные руки, которые не отпустят. Либо в жесткий капкан его объятий, ведомая его волей…

Овации бурной волной. Выкрики «Браво!» из толпы. Высокие баллы. И наконец долгожданная победа. Слезы счастья ручьем, в его плечо. Теперь уже родные теплые объятья.

– Я же говорил, что у нас все получится.

– Марк, я так счастлива. Спасибо тебе! Спасибо!

А он крепко обнимает, целует в висок и говорит на ушко:

– Я тоже, малыш, безмерно…

Тогда он посвятил эту победу ей. Марина была его Музой, путеводной звездой. Но она все равно целовала его в щеку и бежала на свидание к другому мужчине. Повелась на нежные фразы, на подделку, предавая истинные ценности. И делала больно, высекая такие раны, чтоб со шрамами.

– Да, милый, здесь учатся танцевать, как мама.

– А это что? – спросил он, показывая пальцем на кубки.

– Это награды, мамины в том числе.

– И папины?

На это ответ давался с трудом. Ребенку не объяснишь, почему мама перестала дружить с папой, когда тот хороший, единственный, любимый.

– Нет, дорогой, только мамины и ее друга.

– А когда мы поедем к папе?

От этих слов сердце сжимается еще сильнее. Стоит дать слабину, и будет валяться в ногах мужа с мольбами ее простить. Только не за что. Лишь за то, что хочется жить. А еще любить и быть любимой. Сейчас же словно проклята. В аду весь последний год, с того момента, как измены полились наружу без всякого стеснения. Сначала было больно. А сейчас одно желание – сбежать и забыть, как страшный сон. Еще какое-то время пыталась все стерпеть и наладить из-за сына, пока не поняла, что это не выход из ее положения.

– Ты скучаешь по нему?

– Да.

– Потерпи, сынок, хорошо? Папа сейчас очень занят.

Резкое появление Марка заставляет вздрогнуть обоих. Зашел, как хозяин, на что имел полное право. Молча прошел вглубь комнаты и сел за свой рабочий слот. Марина ощутила, как сын сильнее ее обнял, почти вжался. Он боится Марка, что совершенно не удивляло. Перед ними крупный, крепкий мужчина со шрамом на лице и суровыми чертами. Ни улыбки, ни вежливости. Начал разбирать бумажную почту, то есть заниматься своими делами, будто ее с сыном и нет рядом.

– Мы пойдем прогуляемся.

– Конечно, я же сказал, – просто отвечает он.

В коридоре оживленно – закончилась тренировка одной из групп. Опустив сына, Марина взяла его за руку и повела за собой. Заглянули в первую же приоткрытую дверь. Там танцевала группа молодых ребят, что-то в стиле контемпорари. Все гибкие, изящные, красивые в каждом жесте.

– Простите, вы заблудились? – вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. – Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?

Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.

– Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?

– Да, – робко ответил Дима.