Текст книги "Власть Маргариты (СИ)"

Автор книги: Кейт Ринка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

   "Назови мне хоть одну причину, почему я должна делать все так, как ты требуешь. Ты женат, и мы друг другу уже давно никто".

   Да, я была вспыльчивой, эгоистичной и капризной дурой, но просто дурой – никогда. И я считала, что мне совершенно нечего было опасаться, кроме своих эмоций.

   "Ты не знаешь, с кем имеешь дело".

   "И с кем же?" – спросила я.

   – Что-то не так? – спросила смертная, видимо, переставшая понимать, что происходит, и желавшая бы это узнать.

   – Все в порядке, моя хорошая, иди сюда.

   От ответа Александра, от его тона, меня передернуло. Он был с ней так ласков и нежен, что мне захотелось свернуть ей шею. Между нами все было так давно, что уже почти забылось. А я все равно, после этих лет, после всего, что случилось в моей жизни, я ревновала его к другой женщине, к какой-то... смертной! Пфф...

   Но как вообще такое могло случиться? Вместо того чтобы умереть и забыться, я снова живу и чувствую... чувствую, что жизнь напоследок решила сыграть со мной в очередную жестокую игру, расставляя новые капканы. Ну что ж, так или иначе, а сыграть с ней придется, только на этот раз правила в ней будут моими!

  Александр

  Дикая и дерзкая, теплая, как смертная и такая же вкусная, неуправляемая и в то же время податливая... признаться, я был приятно удивлен, увидев Маргариту именно такой.

  И она вся была моей. Моей... от голубых глаз до буйного характера. В ней не было страха, но и сложно его ожидать от той, которая какие-то часы назад хотела закончить свое существование. Она бросала вызов смерти, бросала его и мне.

  Та, которая изначально была для меня одной из многих, моей очередной игрушкой, показала тот характер, который мне нравился, и от которого внутри просыпался бес. А это такая редкость. Я ждал подобную ей, и давно забытое предвкушение свернулось во мне изголодавшимся хищником... еще двести лет назад. Тогда Маргарита будила во мне голод, который я не знал уже сотни лет, отчего быть рядом с ней, дышать ее запахом, было настоящей пыткой.

  Но пыткой прекрасной.

  Я наслаждался, я предвкушал, терпеливо ожидая момента... которого меня лишили.

  Пауза в комнате затягивалась, но я не собирался ее нарушать. Было любопытно, как же дальше поступят мои женщины. Вероника, совершенно не понимающая ситуации, подошла ко мне и присела рядом. Моя нынешняя жена, любимая сейчас, но одна из многих, и так ею и оставшаяся до сих пор. Деловая женщина, сильный характер, но слишком податливый для меня, порой вплоть до отвращения.

  Но!

  Только поэтому она все еще оставалась жива.

  Маргарита продолжала стоять, скрипя коготками по ткани рваной обивки. Она злилась и ревновала, услаждая меня этими эмоциями. В мои планы она сейчас никак не входила, но я совершенно не был против их изменить, учитывая, что все изменения были в лучшую...

  Не-е-ет...

  Даже приятную сторону.

  "Ну что ж, прекрасно, раз ты не желаешь отвечать на мой вопрос, то я больше не желаю с тобой разговаривать".

  Сказав это, она развернулась и направилась к выходу.

  "И далеко мы собрались?"

  "Я голодна"

  "А я разве позволял тебе куда-то уходить?"

  "А я разве спрашивала?"

  Она вышла, хлопнув дверью. Но если, глупая рассчитывает так просто от меня уйти, то она сейчас поймет, как ошибается. Мне стоило приложить минимум усилий, чтобы заставить ее остановиться. Она мое дитя во множестве поколений, пусть и не от моей плоти, она мое создание, пусть и не от моих рук. Но в ней моя кровь и дыхание моей жизни.

  – Милый, в чем дело? Что у вас случилось? – посыпались на меня вопросы от Вероники.

  Поднявшись с дивана, я подошел к двери.

   – Все в порядке, просто у моей сестренки сейчас сложный период в жизни и, кроме того, своеобразный характер. Не обращай внимание.

  Раскрыв дверь, я вышел в коридор. Моя Маргарита сидела у стены, пытаясь справиться с болью и выдыхая из легких дым. Эту боль заставил ее чувствовать я, как к моему сожалению... так и усладе.

  "Что ты сделал?"

  "Преподал тебе небольшой урок".

  Я подхватил ее на руки и занес обратно в номер.

  – Милая, – обратился я к Веронике. – Езжай домой, я позвоню, хорошо?

  Эта женщина спорит со мной редко, промолчала и сейчас. Поэтому, когда я зашел в спальню, за ней уже закрылась дверь. Положив Маргариту на кровать, я принес ей пакеты с одеждой и отпустил с нее боль.

  – Одевайся, у нас мало времени.

  Но стоило встать к ней спиной, как Маргарита запустила в меня пакет. Я развернулся. Маргарита стояла на кровати, разъяренная дикая кошка, и глаза пылали гневом цвета предрассветного неба.

  – Не смей так больше делать! Не смей так со мной разговаривать! И убирайся с моих глаз!

  Схватив еще один пакет, она снова запустила его в мою сторону. Не сосчитать, сколько раз я был свидетелем женской истерики, но... ни одна не выглядела такой забавной, как эта. Перехватив летящий в меня пакет, я отбросил его в сторону, а в следующую секунду уже подталкивал Маргариту в ванную комнату, сцепив ей за спиной запястья своей ладонью. Я редко церемонился, и еще реже переносил, когда не выполняют то, что я сказал. На счастье же Маргариты, укрощать ее оказалось для меня удовольствием.

  Подтолкнув тщетно сопротивляющуюся девушку в ванную, я включил душ, а сам встал рядом, сложив на груди руки. Маргарита оскалилась и стала похожа на разъяренную и мокрую кошку, готовую наброситься на меня в любой момент и выцарапать глаза.

  – У тебя есть пять минут, прежде чем я возьму и это дело в свои руки. И поверь, сейчас для тебя все будет унизительным. Мы опаздываем.

  Фыркнув, она отвернулась.

  – Куда же мы так опаздываем?

  – На вечеринку. Четыре минуты.

  Она обернулась, посмотрев на меня через плечо прищуренным взглядом.

  – Может, ты для начала выйдешь отсюда?

  – Даже не собираюсь лишать себя такого удовольствия. Я был терпелив с тобой и галантен двести лет назад, сейчас от меня этого не жди. Еще три минуты, и я уже буду непосредственным участником.

  Она отвернулась и замерла под струями теплой воды, раздумывая, как поступить. Гордость подталкивала ее продолжать сопротивление, но понимая его бесполезность, та же гордость могла заставить и подчиниться. Я решил ее поторопить с выбором.

  – Одна минута.

  Руки Маргариты медленно потянулись к молнии сбоку, так же медленно ее расстегнули. Красная ткань упала к ее ногам, открывая взору совершенные изгибы и формы. Когда-то меня лишили возможности ими обладать. Когда-то, целомудренно обнимая невесту, я наслаждался своей пыткой и предвкушением, не собирался торопиться и сейчас, но мое терпение имело границы, и почти закончилось в тот момент, когда прошедшей ночью я увидел ее живой.

  Все это время я наивно полагал, что она мертва. В это поверило все ее окружение. Меня же, к сожалению, не оказалось рядом в тот момент, а когда я вернулся, мне лишь показали ее склеп. "Погибла при пожаре" – именно в это меня заставили поверить, и сегодня я уже знал – кто и почему это сделал.

  Тем временем, мой взгляд следовал за губкой, так нежно ласкающей идеальную женскую плоть. Правда видел я только изящный изгиб спины и мягких округлостей, но в прелести форм других частей ее тела я не сомневался. Не теряя достоинства, Маргарита не спешила, специально растягивая время, когда я просил поторопиться. Но это буйство ее характера мне нравилось, просто потому, что это была моя Маргарита. К тому же, ради ее вида, обнаженной под душем и в мыльной пене, я мог себе позволить забыть о часах. Кажется, на земле еще осталась женщина, способная пробудить во мне такой интерес, что я мог отвлечься от важных дел.

  – Не подашь полотенце?

  Я подал ей то, что она просила, и вышел из ванной комнаты, дабы не травить свое мужское существо больше, чем уже было сделано.

Глава 2

 Маргарита

  Мой гнев во мне едва умещался. Я еле сдерживалась, чтобы не накинуться на этого обнаглевшего вампира, и останавливало меня лишь понимание того, что мое усердие вряд ли себя оправдает. Как он смеет так со мной поступать! – ругалась я, яростно натирая кожу полотенцем. Если раньше я думала, что Серафим пытается поставить меня в узкие рамки, то еще не знала, на что способен Александр. Да я, оказывается, вообще не знаю этого вампира. Я знала лишь его человеческую маску. И любила я именно это его воплощение. В моей жизни оказалось так много лжи, что становилось противно. Кроме того, еще выводило из себя то, что мне не позволяли спокойно умереть! Причем это безразличие к жизни совершенно не поддавалось объяснению для меня самой, когда я психовала, воспринимая все уж слишком впечатлительно. Но я просто не видела смысла в своей жизни. Зачем? Ради чего это все? Когда вкруг одни расстройства.

  Надев махровый халат, я вышла из ванной комнаты. Александра в спальне не оказалось, а пакеты лежали на кровати. Ну что ж, раз мое сопротивление лишь курам на смех, придется найти другой выход, а пока я буду его искать, остается подчиняться. А если подчиняться, то хотя бы делать это с гордостью.

  В пакетах были вечерние платья. Оказалось, что у этой смертной вполне неплохой вкус, не угадала она только с цветом. Здесь были нежно розовое, кремовое и черное платья. Розовое и кремовое я даже не стала примерять, сразу надев черное. Оно было на тонких бретельках, облегающее благодаря хорошо тянущейся ткани, и почти доходило до колен. Мокрые волосы я лишь встряхнула. Туфли же были одни, правда, двух размеров. Я надела те, что были удобнее, и вышла из спальни.

  – Твоя жена, конечно, молодец, но кое-что она упустила из вида, – сказала я Александру, который невозмутимо сидел на диване. – На мне нет белья.

  – Звучит как предложение к действию.

  – Пфф, ни в коей мере, – фыркнула я.

  Александр поднялся, подошел к двери и открыл ее, приглашая меня на выход.

  – Твоя пикантность останется между нами, как ей и полагается.

  Мы вышли, как люди спустились на лифте вниз, сели в черный автомобиль, и водитель нас куда-то повез. Это, конечно, был не лимузин Серафима, но он ни в коей мере не уступал его изыску. Черная кожаная обивка, удобные места для пассажиров, и бар, из которого Александр достал бутылку с красной жидкостью и разлил ее по бокалам. В салоне запахло теплой кровью, от чего мой голод выполз наружу. Надо же, как же сильно я была зла, что даже голод испугался, спрятавшись глубоко внутри до этого момента.

  – Прошу, – протянул он мне один бокал.

  Я выпили содержимое залпом, и отдала бокал обратно.

  – Еще? – спросил он.

  – Пожалуй.

  Александр снова наполнил мой бокал. Я выпила кровь одним глотком, едва не потеряв несколько вкусных капель, которые убежали с края губ. Стерев их ладонью, я слизала их с руки.

  – За столько лет ты так и не научилась контролировать свой голод, – заметил Александр.

  – Я к этому и не стремилась. А что? Ты чем-то недоволен?

  – Мое недовольство – это понятие относительное, и когда я действительно буду чем-то недоволен, ты обязательно об этом узнаешь.

  – Не сомневаюсь, – ответила я. – Так что с нами тогда случилось, ты знаешь?

  – Знаю, – коротко ответил он.

  – И? Что ты знаешь?

  – Юлиан сделал тебя вампиром и убедил в том, что я мертв. Меня же убедили в том, что мертва ты.

  – И зачем это кому-то было нужно?

  – Об этом ты скоро узнаешь, не торопись.

  – А почему же мы ни разу не встретились за двести лет? Где ты был все это время?

  – За это время я успел выспаться в своем склепе, и один раз жениться.

  – Это у тебя что, хобби такое?

  – Можно считать и так. Я люблю играть со смертными в их игры, и их жизнями. И это едва ли не единственное развлечение, что помогает мне остаться в здравом уме при моем сроке жизни.

  – И каков он, этот срок?

  Александр выдержал паузу, видимо размышляя или подогревая момент.

  – Более чем три тысячи лет, – ответил он, отпивая из бокала.

  Сколько-сколько? – не поверила я своим ушам. Осознавая цифру, мне все больше становилось как-то нехорошо, и резко захотелось выйти из машины.

  – Этого не может быть, – ответила я.

  – Почему же?

  – Тебе не может быть столько, потому что тогда ты был бы...

  Боясь произнести последнее слово, я замолчала. Зеленые глаза внимательно посмотрели на меня.

  – Первородным? – произнес он за меня.

  – Да, но...

  – Ты думала, что Первородные – это выжившие из ума вампиры, которые больше похожи на чудовищ, нежели на людей?

  Я ничего не ответила, да и ответ можно было прочитать на моем лице.

  – Что ж, я много времени провожу в забвении и отдыхе, и постоянно кручусь в мире смертных, благодаря возможности свободно ходить под Солнцем. Поэтому мой разум остался при мне. Остальные же из нас именно такие, какие вы и думаете.

  Поставив бокал, я повернулась к окну. Все мои потрясение до этого момента были сущей мелочью. Мало того, что мой жених оказался вампиром, да еще и Первородным из них. И я еще смела с ним спорить, надеясь одержать верх? Ничего глупее придумать было невозможно. А еще теперь я четко понимала, какой сюрприз мне подкинула жизнь. Самый изощренный, самый неожиданный и самый подлый.

  – Теперь ты понимаешь, что для тебя же лучше будет делать так, как я прошу? Потому что обычно я это делаю один раз.

  – Один раз, перед тем как вынудить, – съехидничала я.

  Видимо, яда во мне было столько, что хватит даже на Первородного, когда страха – ноль, а на его месте одно потрясение и возмущение. Если я выведу из себя Первородного, и он меня за это уничтожит, я все равно останусь в выигрыше. Ха! Какой парадокс.

  – По-другому я ничего не принимаю, моя дорогая Маргарита. Годы и сущность давно сделали из меня тирана и эгоиста. Если же хочешь что-то получить от меня, это нужно заслужить или чем-то добиться.

  – Неужели? Скажи, а зачем же я тебе сейчас нужна? Я уже давно перестала быть едой.

  – Отнюдь. Твоя кровь очень неплоха на вкус, и ты не потеряла своего тепла, так что изменился в тебе только характер. И если я сказал, что ты принадлежишь мне, то так и есть. К своей беде это учли не все.

  – И что ты намерен делать? В том числе и со мной?

  – Посмотрим, – коротко ответил он мне, открывая дверь машины.

  Оказалось, что мы уже приехали.

  Прекрасно. Неужели этот Первородный решил сделать из меня одно из своих блюд? Это немыслимо. Это просто вопиющая наглость! И что он решит сделать со мной потом, когда я ему надоем? И сколько вообще нужно времени, чтобы ему надоесть? Год? Три? Или, может, столетие? Неожиданно, смерть показалась мне спасением вдвойне. Ну, ладно, посмотрим еще кто кого, – и с этими решительными мыслями я вышла из машины.

  ***

  Мы приехали в какой-то Крокус-Сити-Холл – новый комплекс, в котором я еще не была, но очень популярный в настоящее время, о чем мне по дороге объяснил Александр. Моя рука покоилась на его предплечье, и нас почетно вели трое вампиров. Я кожей ощущала их страх перед моим спутником. Они боялись его, и это вполне было оправдано. В отличие от меня, эти вампиры дорожили своим бессмертием, и каждый знал, что для Первородного их жизни не стоят никакой цены. Любое его недовольство могло накликать беду, и смерть тут могла быть лучшей из кар. И, кажется, Александр сейчас как раз был недоволен тем, что кто-то сломал все его планы касательно меня.

  Сложив два плюс два, я резко остановилась, чем вызвала удивление Александра.

  – В чем дело? – спросил он меня.

  Вот теперь я начала испытывать страх, причем совсем не за себя. За Юлиана.

  – Что это за вечеринка? Кто ее организовал?

  – Серафим по моей просьбе, – ответил он.

  – Зачем?

  – Вопрос впустую. Тебе осталось пройти несколько шагов, и ты все узнаешь.

  – Что ты намерен сделать с Юлианом? – спросила я напрямую, настаивая на разговоре.

  Черты лица Александра стали жестче, и я даже не поняла от чего именно.

  – Наказать, – ответил он, начиная тянуть меня в зал, где нас уже ждали. – И даже не говори мне ничего.

  Ох, нет! Только не это! Почему же я сразу об этом не подумала! Вот теперь-то страх за любимого встал колом поперек горла.

  – Подожди! – воскликнула я, начиная упираться и хватая Александра за ворот рубашки в желании остановить его.

  Александр резко развернулся ко мне, и жесткие пальцы впились в мой подбородок, поднимая к нему лицо.

  – Я сказал – ничего мне не говорить. Мы сейчас войдем в зал, и все будет так, как я скажу.

  Жестко обхватив мое предплечье, Александр втащил меня в зал. В его же недовольстве у меня не осталось никаких сомнений.

  Все в зале, включая наших женщин и оборотней, опустились на одно колено в знак своего почтения. И ото всех вампиров несло страхом. Музыка стала тише на пол тона. Мы прошли к центральной стене зала, где стояло большое кожаное кресло, возле которого на колене стоял Серафим. И мне как-то дико было видеть Главу Города в подобной позе.

  – Спасибо, Серафим, ты все сделал так, как я просил. Тебе зачтется.

  Серафим поднял глаза и посмотрел на Александра. Как всегда беспристрастный взгляд с темно-серой пеленой внутри него.

  – Благодарю, – произнес он.

  Александр подвел меня к креслу и оставил возле него. Я на колени опускаться не стала, когда другие еще не торопились подниматься. Развернувшись, Первородный встал лицом к присутствующим, засунув руки в карманы брюк. Он стоял, и, как царь, свысока оглядывал своих подданных. Я посмотрела на Серафима, начиная ощущать чувство вины за то, что накликала на него неприятности в лице этого Первородного. Город был его территорией, и он, кажется, ею уже не правил, потому что на сцене появился некто главнее него.

  "Прости" – сказала я в его сознание.

  Серафим поднял на меня глаза, и сквозь привычное безразличие я увидела нечто похожее на тоску. Его рука, лежащая на согнутом колене, сжалась в кулак. Словно что-то почуяв, а наверняка так и было, Александр обернулся к нам, и Серафим снова опустил глаза в пол. Взгляд Александра остановился на мне, долгий и внимательный, после чего он снова повернулся к толпе.

  – Я не буду говорить пустые слова приветствия, а перейду сразу к делу, – начал Александр. – Никто из вас до этого не знал, что один из Первородных, живет где-то рядом, и вы существовали спокойно, относительно тех рамок, в которые мы всех поставили несколько лет назад. И так бы и оставалось до сих пор, если бы не произошли некие события, которые вывели меня из себя. Насколько многие знают, мы считаем потомков недостойными носить наше проклятье, поэтому мне нет дела до жизни каждого из вас. И на благо каждого, это безразличие дает шанс с ним жить, иначе, по нашей воле, других бы вампиров не существовало. И все что мы требуем за нашу щедрость – это уважение и исполнение. Но вчера ночью я узнал, что кто-то покусился на то, что принадлежало мне... Инга? – позвал он мать Юлиана.

  В толпе кто-то поднялся с колен. Это и была Инга. Она прошла вперед, шурша подолом платья, и опустилась на колени перед Александром.

  – Да, отец.

  Отец? Он ее отец? – удивлялась я еще одному потрясению.

  – Скажи, зачем ты это сделала?

  – Из ревности, разве не очевидно? Ты прекрасно знаешь, как я тебя любила. Я сожалею. Что мне нужно сделать, чтобы заслужить твое прощение?

  Ее голос был относительно ровен, но вот по щекам телки тонкие полоски алых слез.

  "А что она сделала?" – спросила я Александра, чувствуя, что меня это касается непосредственно.

  – Инга, скажи, что ты сделала?

  Она замялась, но взяв себя в руки, ответила:

  – Я хотела забрать у тебя твою игрушку.

  – Маргариту, – уточнил он.

  – Да.

  – Почему именно ее, почему не пыталась забрать других?

  – Мне показалось, что она для тебя важнее, чем были другие.

  – И что ты сделала?

  Инга опустила лицо и закрыла на секунду глаза.

  – Я подослала к ней Юлиана, чтобы он ее лишил жизни.

  – И что сделал Юлиан?

  – Он сделал ее своей дочерью.

  – Почему?

  – Она привлекла его внимание.

  – Верно, он забрал мою Маргариту... себе.

  Я вздрогнула от того, каким тоном были произнесены эти слова, и начала лихорадочно искать глазами Юлиана.

  – Так почему же вы с ним оставили ее в живых, прекрасно зная, как отреагирую я, если узнаю об этом обмане? Юлиан, ответь мне сам на этот вопрос.

  – По-моему, любовь не требует еще каких-то причин для объяснения тех поступков, которые из-за нее совершаются, – ответил Юлиан, и мой взгляд переметнулся на голос.

  Юлиан стоял поодаль от нас, среди других вампиров.

  – Любовь – нет, а вот предательство... требует. Рискованно, ты не находишь?

  – Я был готов идти на этот риск.

  Какая-то короткая минута молчания показалась мне куда длиннее. И я с настороженностью наблюдала, каким долгим взглядом Александр одарил Юлиана, прежде чем обратить внимание на свою дочь.

  – Инга, теперь объясни мне ты.

  – Юлиан не дал мне ее уничтожить. Когда же я узнала, что ты снова впал в забвение, то решила пока оставить все как есть. До лучшего момента.

  – И ты думала, что я сплю до сих пор.

  – Прости... Что ты хочешь от меня за прощение? – снова спросила она. – Прости все, что угодно.

  – Ты не на Совете, Инга, где можешь что-то выторговать. Ты на Суде... так что тебе остается только... терпеть, – ответил он ей.

  Инга вздрогнула и задышала чаще, в страхе поднимая на него глаза.

  – Нет, пожалуйста... – взмолила она, перед тем как вспыхнуть факелом.

  Ее крик разошелся по залу, отдаваясь о стены эхом. Но это пламя тут же погасло, и Инга начала как будто медленно тлеть, падая на четвереньки и кашляя пеплом. Александр не хотел ее убивать, поэтому выбрал пытку на медленном огне. Меня передернуло от этой картины, стоило представить, какие муки она сейчас испытывает. Тем временем, Александр невозмутимо развернулся и прошел к креслу, заняв на нем свое почетное место наблюдателя.

  "Что ты делаешь?" – спросила я его, стоя рядом.

  "Наказываю, разве это не очевидно?"

  "Перестань" – попросила я.

  "Хочешь на ее место?"

  Я прикусила язык, не сомневаясь, что он на это способен. Кожа Инги медленно тлела, выгорая до мяса, а ее кровь закипала и пенилась, стекая лужей под обожженным телом.

  "Никто не смеет переходить мне дорогу безнаказанно", – добавил он, и позади Инги вспыхнуло еще одно пламя.

  Это был Юлиан. Я перестала дышать и в ужасе бросилась к Александру, падая на колени у его ног.

  – Пожалуйста, не надо, перестань, только не его, – молила я, ощущая, как по щекам побежали слезы.

  Он перевел на меня ленивый взгляд. За моей спиной раздался еще один женский крик. Это была подруга Юлиана.

  "Разве, ты не злишься на него за то, что он с тобой сделал?"

  "Злюсь. Но это слишком, прекрати..."

  "Тогда предложи мне взамен что-нибудь стоящее".

  "Чего ты хочешь? У меня же ничего нет, я могу только предложить саму себя".

  "Ты и так принадлежишь мне".

  "Тогда чего ты хочешь?!" – вопила я, сжимая в кулаках ткань его брюк.

  Александр наклонился ко мне, провел рукой по щеке и по губам, размазывая кровь слез.

  "Подари мне свой поцелуй... сейчас".

  Не раздумывая, я вцепилась губами в его рот. Александр ответил, начиная меня жадно захватывать и облизывать. Если он хотел от меня именно этого, то я готова была дать, лишь бы он оставил в покое тех, кого я любила. Подавшись вперед, я заставила его опереться спиной о спинку кресла, а сама залезла на его колени, задрав юбку. Странно было ждать от Первородного каких-то эмоций, но они были, и эти эмоции плясали на моих губах касанием его языка и губ. Раз он это просил, значит, чего-то хотел, и я решила пойти дальше.

  "Отпусти их" – молила я, сидя на нем и крепко обнимая за шею, так что пальцы задевали короткие волосы.

  "Чем меньше ты будешь отвлекаться на них, тем больше я буду отвлекаться на тебя" – было мне вопиющим ответом.

  "Ты что, хочешь заняться со мной сексом у всех на глазах?"

  "Ты очень проницательна, моя Маргарита".

  Я в ужасе отпрянула от Александра, заглядывая в его глаза. В них клубилось темно-зеленое пламя, такое, какое можно увидеть в глазах мужчины, страстно желающего женщину.

  "Я не буду этого делать" – ответила я, не уверенная, что стоит такое произносить.

  "Тогда отойди и не мешай мне заниматься тем, что мне может принести не меньшее удовольствие. У меня большой список тех, кто заслужил наказания".

  "Кто еще?"

  "Все, кто тебя касался".

  "Что? Кто все? Ян... Серафим, мои сыновья?.."

  "Именно".

  "Нет, ты этого не сделаешь", – решительно произнесла я, начиная злиться.

  Моя рука сжалась в кулак, и лишь каким-то чудом я удержалась от того, чтобы не врезать ему по лицу. Взглянув на мою руку, он улыбнулся.

  "Как ты поняла, это все зависит от тебя".

  "Ты подлый, наглый, самодовольный тиран!"

  "Я могу быть и хуже, поверь. Так каков твой выбор?"

  "Почему ты хочешь меня так унизить? Почему здесь и сейчас?"

  "Потому что я хочу этого здесь и сейчас".

  "И чтобы моим любимым было больно это видеть, не так ли?"

  "Мне кажется, это меньшая мера из тех наказаний, которые я предпочитаю. Этот вечер для них лишь начало".

  "Что это значит?"

  "Не спеши забегать вперед, решай вопросы по мере их поступления".

  "Нет, я на это не согласна. Если я сейчас занимаюсь с тобой сексом, то ты оставляешь их в покое".

  "Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Но если ты сейчас выполнишь мое желание, это для них будет большим плюсом, как и для тебя. Обещаю".

  Я глухо зашипела, рыкнув от досады, и повернула голову. Юлиан уже не дымился, и его кожа медленно восстанавливалась. У Инги тоже. Смертная женщина Юлиана тряслась над ним, вытирая со своих щек слезы. Никто так и не поднимался с колен, потому что Александр еще никому этого не позволил. Музыка продолжала играть, в остальном же стояла тишина. И тут я увидела Яна. Он стоял, как и все, приклонив колено, но вместо страха в нем была ярость, с которой он смотрел на нас. Это был волчий взгляд с янтарным пламенем животного огня. И что-то мне подсказывало, что он не будет просто так стоять и смотреть.

  Я развернулась к Александру. Он ждал. Я глубоко вдохнула и подняла голову вверх. На этом моя гордость заставила меня остановиться. Я просто не могла пойти дальше. Негодование и отчаяние во мне кипели, хотя секс при посторонних не был для меня впервые. Взять хотя бы первый раз с Яном... Ах, вот оно в чем было еще дело. Александр наверняка прочитал это все по моей крови, и теперь знал, на что я способна. Это была провокация, либо проверка. И, кроме того, об этом просил Александр, и одна мысль о сексе с ним бросала меня в водоворот эмоций, от ненависти к нему за обстоятельства – до предвкушения. Для меня это не было чем-то, что можно было сделать с безразличием. Это было тем, что затрагивало во мне много личного. Я же все-таки его когда-то любила, безумно, невероятно, искренне, когда-то в прошлой жизни, и все-таки, я еще не разобралась с тем, что из этого прошлого во мне осталось. А осталось достаточно, чтобы я остро реагировала на нашу близость.

  Устав от ожидания, Александр подался вперед.

  "Я не люблю повторять дважды, дорогая моя Маргариты, и я говорил тебе об этом. Твое время истекло".

  За моей спиной разнеслось шипение, и снова крики. Инстинктивно я отпрянула от Александра с коротким криком "нет". А когда развернулась, то увидела уже горящих не только Ингу с Юлианом, но и Лео...

  – Прекрати! – в голос закричала я Александру, сжимая пальцы.

  Но тут снова повторилось шипение, только уже откуда-то сверху, и с потолка полился дождь. Это сработал датчик пожарной сигнализации. И, казалось бы, в этом не было ничего страшного, подумаешь – сработал сигнал. Только вот, мне в нос ударил запах чеснока, мгновенно раздирая глотку, а вода, попадая на кожу, начинала пузыриться и пениться, разъедая кислотой.

  Вот теперь закричала и я, вторя голосам других и пытаясь как-то прикрыть руками лицо. Вампиры заметались, пытаясь найти выход или укрытие. В дикой спешке подлетая вверх, они сталкивались друг с другом, и особо вспыльчивые, пугливые и молодые, затевали драку, потому что им правил инстинкт самосохранения. Более зрелые стали пытаться это прекратить, но их численность была недостаточной, потому что большинство из них спешно и трусливо покидали помещение. Многие оборотни растерялись до того, что старались лишь не попадаться на дороге вампиров, но не у всех это получалось. Кто-то из них начинал обрастать шерстью.

  За какое-то одно мгновение зародился чистейший хаос. Крики, метания, брызги воды и крови, глухие удары, и полная неразбериха.

  Неожиданно я заметила, что на меня летела парочка сцепившихся вампиров. Не успевая среагировать, я приготовилась к столкновению. Вот кроме чеснока на коже, и уже под ней, мне не хватало только этого. Но тут меня дернула чья-то рука, и вампиры пролетели мимо. Этот рывок был таким резким, что хрустнули кости, и я влетела в каменное тело Александра, которого чеснок не щадил так же, как и всех, но только не как все, он будто его и не замечал. Подхватив за предплечье, он потянул меня в сторону пустующей небольшой сцены, которая была позади нас, и втолкнул в нишу.

  – Стой здесь, – произнес он, а сам остался рядом, повернувшись лицом к залу, чтобы видеть все происходящее.

  Попадая на него, чесночная вода мгновенно разъедала кожу. Его уже розовая рубашка начинала наливаться краснотой, впитывая кровь. Несколько капель скатились со лба на кончик носа, с которого уже падала алая капля. Александр смахивал воду рукой, и кожа мгновенно начинала восстанавливаться, быстрее, чем я когда-либо видела, пока на нее снова не попадала вода. Меня это впечатлило, но восхищаться было не время. Перед глазами все мелькало, и мимо носились вампиры в поисках выхода. Стояли крики и рев. Дышать я перестала вовсе, но если сделала бы хоть вдох, то кроме чеснока ощутила бы запах крови, которая сочилась из ран. И кровь уже была повсюду.

  А Александр просто стоял и смотрел на это, без каких либо эмоций на обожженном лице. И что это могло значить? Он наслаждался этим или что?

  "Что ты стоишь? Сделай же что-нибудь!" – не выдержала я.

  "Серафим сейчас отключит сигнализацию", – безразлично ответил он.

  "Ох, простите, мистер Первородный, я забыла, что вам нет никакого дела до ваших потомков".

  Зеленые глаза повернулись ко мне, и добра в них не было ни грамма.

  "Посмотри на этот скот и скажи мне, ради чего я должен проявлять о нем заботу?"

  С его словами упали последние капли чесночного дождя, и суета начала постепенно утихать. Хотя в зале остались немногие, и это были те, кто так и не смог с собой совладать или в панике найти выход.

  "И это ваши защитники?" – спросил он, махнув рукой в сторону троих волков, которые дрались с несколькими вампирами.

  Да, происходящее выглядело не лучшим образом. Казалось, будто сцепились смертельные враги, хотя в действительности оборотни должны были нас защищать. Но тут в эту кучу прыгнул каштановый волк с янтарным огнем в глазах. Ян! Он грозно рычал и скалился, расталкивая дерущихся друг от друга мощными ударами лап, причем доставалось от него и волкам, которые со скулежом отбегали прочь.