Текст книги "Звездные мошенники"

Автор книги: Кейт Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Теперь задача состояла в том, чтобы мои слова о возвращении на мостик не разошлись с делом. Тележка не следовала за мной, – очевидно, седоки опасались засады. Я воспользовался их нерешительностью, чтобы как можно быстрее преодолеть коридор. Лишь разок остановился, сделал несколько выстрелов из игольника и услышал визг за углом. Иглы летели с потрясающей скоростью и многократно отражались от стен.

В конце коридора я лег на пол, чтобы отдохнуть, и рискнул бегло оглядеться. У входа в секцию управления возились трое, пытались вбить какие-то железки между дверью и косяком. Бесполезное дело – зато отвлекает внимание от меня.

Чуть полежав, я отполз от угла и включил интерком. Я должен был дать шанс мятежникам.

– Говорит капитан, – сказал я. – Приказываю всему экипажу занять посты по боевому расписанию. Любой, кто будет обнаружен вне своего поста, с сего момента считается изменником и может ожидать только смертного приговора. Это последнее предупреждение.

Люди в коридоре услышали меня, но не уделили внимания тому, что сочли пустой угрозой. Они не знали, что я совсем рядом.

Я достал игольник, переключил его на непрерывный огонь, высунулся из-за угла и прицелился. В этот раз я стрелял на поражение. Все трое рухнули у двери; металлические стены звенели под ударами игл.

Я глянул в обе стороны коридора, затем кое-как поднялся и подошел к трупам. Это были люди Киршенбаума, энергетики. Я потащился к лифту в конце коридора, оглядываясь на ходу.

– Корли, Маквиллиамс и Рирдон расстреляны за мятеж во время военных действий, – объявил я по общей связи. – Будем надеяться, что мне больше не придется прибегать к такой мере.

Позади, в дальнем конце коридора, снова появились люди. Я вжался в дверную нишу и выстрелил наугад. Они ответили градом игл, но попаданий я не почувствовал. Мятежники представляли собой более обширную мишень, и вроде кто-то упал. Когда все попятились и скрылись из виду, я потащился дальше к лифту.

На мое счастье, у них не было времени организоваться. Я бдительно следил за тем, что происходило у меня за спиной, и стрелял всякий раз, когда там показывались люди. Они высовывались на секунду, чтобы нажать на спуск, но их стрельба была неэффективной. У меня было немалое преимущество: я боролся за успех миссии и за свою жизнь, без малейшей надежды на помощь, они же представляли собой толпу, в которой никто не хотел погибнуть, но охотно предоставлял рисковать другим.

Я ужасно устал. Мое счастье, что я ежедневно делал гимнастику при увеличенной силе тяжести – но и этот ресурс выносливости был уже исчерпан. Я не спускал глаз с лифта; каждый шаг стоил невероятного напряжения.

Оставалось пройти несколько шагов, когда колени не выдержали и я опустился на четвереньки. Вокруг снова пропел рой игл, левую руку пронзила боль. Это помогло – очистило голову и взбодрило меня. Я поднялся и сделал бросок к двери, если можно назвать броском передвижение со скоростью умирающей черепахи. На дверь я буквально рухнул.

Теперь код. Я боролся со жгучим желанием потерять сознание, пока набирал на пульте замка три, пять, два, пять…

Пришлось развернуться, когда я услышал шум за спиной. Ко мне ехала тележка, люди лежали на ней плашмя, защищенные пластиковым бампером. Я прислонился к двери лифта и пустил поток игл в стену коридора как раз перед тележкой. Двое свалились, обливаясь кровью. Еще один закричал и поднял руку над бампером. Я продырявил ее.

«Сколько же их там?» – мелькнула мысль.

Тележка не остановилась. Но чем ближе она подъезжала, тем эффективнее действовали мои рикошеты. Почему никто не отвечает на мой огонь? Но тут из-за бампера вновь появилась рука, описала дугу, и по полу покатилась граната со слезоточивым газом. Она остановилась у моих ног. Я пинком послал ее обратно. Тележка остановилась, затем попятилась от гранаты, из которой уже били струи коричневого газа. Я подтолкнул ее выстрелом и повернулся к замку.

Но тут позади меня залязгал металл. Из бокового коридора вышел человек в неуклюжем антирадиационном скафандре. Скафандр был автономным, он надежно защищал как от газа, так и от игл. Я несколько раз выстрелил в шлем, когда бронированный недруг двинулся на меня, шатаясь в повышенной гравитации. Иглы заставили голову откинуться назад. Человек в скафандре взмахнул руками, отступил и с грохотом повалился на пол. Я временно вывел нападавшего из строя, а может, даже и ранил.

Я изо всех сил пытался вспомнить, какие цифры уже набрал. Потом нажал остальные кнопки, толкнул дверь… Не поддалась. Должно быть, я запутался. Я принялся снова набирать код.

Позади залязгало – похоже, человек в скафандре снова поднимался на ноги. Но второй раз прием с игольником не сработает. Я уже почти закончил вводить код, когда мою руку сжала клешня скафандра. Я крутанулся, прижал игольник к металлической руке и выстрелил. Ее отбросило, и даже через скафандр я услышал хруст запястья. Правда, моя рука онемела от отдачи. Вторая бронированная клешня ударила по моей травмированной конечности. Я отпрянул к двери, оглушенный болью.

И сделал это как раз вовремя, чтобы уклониться от нового тяжелого удара. При двух с половиной g парню в скафандре приходилось нелегко, даже несмотря на усилители. Было ощущение, словно я дерусь с машиной, а не с человеком.

Когда он снова двинулся на меня, я нажал на спуск. Длинная очередь, как вода из пожарного шланга, отбросила ногу назад, и противник снова упал. Я повернулся к двери.

И сразу понял, что открывать ее слишком опасно. Даже если удастся войти, ничто не помешает врагу протиснуться следом за мной. Он уже снова на ногах. Нужно отвести его подальше от двери.

Тележка не двигалась. Толпа тоже сохраняла дистанцию. Почему никто не стреляет? Вероятно, сообразили, что если убьют меня, то не смогут попасть в самые важные секции. Им необходимо взять меня живым.

Я заковылял к тележке. Двигался я очень медленно, но тот, в скафандре, был еще неповоротливей. Он с лязгом тащился за мной. Я добрался до тележки, на которой не оказалось никого живого, только два трупа. Вскарабкавшись, нажал рычаг. Тележка мягко покатилась мимо человека в скафандре и задела его, сбив с ног. Падая при повышенной гравитации, кости сломать проще простого. Противник больше не вставал.

Я доехал до двери, сполз с тележки и потянулся к замку. Мысленно обругал себя за то, что придумал такой длинный код. Наконец набрал его – и услышал шум позади. А в следующий миг на меня навалилась ужасная тяжесть.

Я не мог шевельнуться; грудь была притиснута к пульту замка. От давления трещали ребра, а оно все усиливалось. Я с неимоверным трудом повернул голову. К двери меня прижимала тележка. Человек в скафандре, которого я уже сбросил со счетов, с дикой силой давил на рычаг. Я попытался крикнуть, напомнить ему, что без меня не получится управлять кораблем. Но не смог выдавить ни слова. Я почувствовал вкус крови во рту и попытался вздохнуть. И тоже не смог. А потом потерял сознание.

3

Когда я очнулся, моя грудь была уже свободна, но перед глазами плескался красный туман боли. Я лежал на спине, а вокруг столпились люди.

В голове стоял звон. Я попытался сесть – не получилось. Рядом возник Крамер и всадил мне в руку иглу шприца. Выглядел он паршиво: лицо забинтовано, вокруг глаза синяк. Заговорил приглушенно – мешала повязка на челюсти.

– Это поможет вам оставаться в сознании, чтобы ответить на несколько вопросов, – сказал он. – Вы дадите мне коды к замкам, чтобы мы сошли с самоубийственного курса. Возможно, тогда я стану вас лечить.

Я не ответил.

– Некогда играть в молчанку, кретин! – Крамер яростно ударил меня кулаком в грудь.

Наверное, только благодаря его уколу я не вырубился. Какое-то время не мог дышать, пока Крамер не дал мне пару раз глотнуть кислород. Неужели он настолько глуп, чтобы верить, что я могу отдать свой корабль?

Когда в голове немного прояснилось, я решил заговорить. Прохрипел нечто невнятное, но затем обрел голос.

– Крамер, – сказал я.

Он склонился ко мне:

– Слушаю.

– Отнесите меня к лифту. И оставьте там одного. Это ваш единственный шанс.

Мне эта речь показалась очень длинной, но она никак не подействовала. Крамер ушел, но сразу вернулся и продемонстрировал мне большой скальпель из своего медицинского набора.

– Позабавлюсь с твоим лицом. Превращу тебя в музейного уродца. Но если сейчас же заговоришь, то, может, и передумаю.

Я увидел на его запястье часы. Голова работала плохо. Каждый вздох давался с большим трудом. Мы должны настичь чужака через час десять минут.

Все казалось простым. Мне необходимо вернуться на мостик до того, как произойдет встреча. Я сделал еще одну попытку.

– Остался час, – сказал я.

И тут Крамер потерял контроль над собой. Он вонзил скальпель мне в лицо, визжа сквозь зубы. Я отдернул голову, и скальпель разрезал мне скулу вместо того, чтобы снести губы. Я едва ощущал боль.

– Мы погибнем из-за твоего идиотизма! – завопил Крамер. – Я теперь капитан! Я освободил тебя от должности как неугодного команде! А теперь открывай секции, не то на ремни порежу!

Он держал скальпель перед моим носом в дрожащем от ярости кулаке. Хромированное лезвие было покрыто тонкой розовой пленкой.

Я собрался с силами и снова заговорил:

– Я должен уничтожить корабль мэнчжи. Отнесите меня к лифту и оставьте там.

Я хотел сказать еще кое-что, но пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание. Крамер куда-то исчез.

Я понял, что теряю сознание. Казалось, меня сжимает огромная мягкая лапа. Я попытался перевернуться. Очень старался, и это получилось. Я услышал, как Крамер говорит, а другие голоса отвечают, но не хватало сил разобрать слова.

Я лежал вниз лицом, головой к стене. Передо мной было черное пятно двери. В мозгу немного прояснилось. Должно быть, препарат Крамера все еще действовал. Я повернул голову и увидел, что Крамер стоит с пятью другими членами команды, и все они говорят разом. Очевидно, людей тревожили неконтролируемые вспышки ярости Крамера. Люди хотели, чтобы я оставался в живых. Но Крамер не терпел никаких возражений. Спор становился все яростнее. Затем к воплям добавились звуки потасовки.

Я обнаружил, что лежу шагах в двадцати от лифта. Слишком далеко. Дверь передо мной, насколько я помню схему корабля, ведет в маленький в служебный отсек, где нет ничего, кроме приемника отходов. Но она может запираться изнутри, как и двери всех прочих служебных отсеков.

Я не стал раздумывать об этом, а решил подняться. Полностью сосредоточился на этом усилии и выбросил из головы мысль, что при первом же моем шаге все семеро могут наброситься на меня. Крики не утихали. Повернув голову, я увидел, что Крамер с кем-то дерется.

Просунув руки под грудь, я чуть приподнялся и подтянул колено под живот. Чувствовал, как концы сломанных ребер трутся друг о друга, но боли не было, – все та же мягкая лапа. Я встал на четвереньки, нашел дверную задвижку и вложил все силы в рывок к ней. Палец попал точно в цель, дверь раскрылась, и я упал лицом вниз; но я уже был внутри. Еще рывок. Я за порогом, и дверь с лязгом закрылась за мной. Лежа на полу, я потянулся к пульту замка. Едва щелкнул язычок, как в дверь ударили снаружи – раз, другой… Они опоздали буквально на секунду.

Было темно. Я лежал на спине и чувствовал, как по груди и руке пробегают волны того, что могло быть только болью. У меня несколько минут, чтобы собраться с силами, прежде чем мятежники вскроют дверь.

Очень не хочется закончить вот так – не потому, что нас победят, а потому, что мы сами сдадимся. Мой бедный мир, уже не зеленый и не добрый, мы твоя последняя надежда. Но где-то здесь, вдали от родной планеты, мы поддались одиночеству и пали духом. Успех уже совсем рядом, только руку протяни, но вместо этого в панике и безумии мы уничтожаем сами себя.

В голове мутилось. Казалось, что я на мостике – отдыхаю на кушетке, а рядом стоит Клэй. Время будто остановилось… Вдруг я понял, что лежу на полу в крошечной комнатушке и вот-вот вышибут дверь. Но возле меня действительно кто-то стоял.

Я был настолько измучен, что даже не испытал разочарования. Я и не надеялся на большее, чем короткая передышка.

Дверь по-прежнему заперта. Я не заметил этого человека, когда ввалился сюда. Должно быть, он тут прятался. Но почему бросил свой боевой пост?

Он стоял надо мной в засаленном комбинезоне и ухмылялся. Потом поднял руку. Я не шелохнулся. Я стал равнодушен к ударам, поскольку не чувствовал их.

Но тут я увидел, что стоявший просто отдал честь.

– Разрешите доложить, сэр, – сказал он. – Астронавт первого класса Томас.

Мне даже не захотелось рассмеяться. Я просто принимал все как должное.

– Вольно, Томас, – сумел произнести я. – Почему вы не на посту? – Пожалуй, это прозвучало слишком пафосно.

Он опустился на корточки:

– Вам ведь больно, капитан? Я вот думаю, почему вы лежите здесь, на моей помойке?

– А, ерунда, – сказал я, вспомнив о сломанных ребрах.

Значит, приемником мусора распоряжается Томас. Я подумал о людях, занимающих такие мелкие должности. Почему я не обратился к ним за помощью раньше?..

– Капитан, я осматривал узлы преобразователя, только что закончил. Давно вы тут лежите? – Томас был чем-то обеспокоен.

Я напряг мозги. Здесь я нахожусь недолго, всего лишь несколько минут. Забрался сюда, чтобы немного прийти в себя… и внезапно обрел способность к ясному мышлению.

Кем бы ни был этот Томас, он явно на моей стороне или хотя бы нейтрален. Похоже, ничего не знает о мятеже. Я понял, что он туго перевязал мне грудь оторванными от рубашки полосами. Вот почему мне полегчало.

– Томас, что вы тут делаете? – спросил я. – Разве не знаете, что мы идем в бой с вражеским кораблем?

Томас удивился.

– Но это и есть мой боевой пост, капитан, – ответил он. – Я астронавт первого класса, техник по переработке отходов. Моя задача – следить за исправностью преобразователя.

– И вы все это время находились здесь?

– Нет, сэр, – ответил Томас. – Я проверил всю систему. Мы получили три больших повреждения и массу маленьких, и я должен был все починить. Иначе кораблю пришлось бы худо, сэр.

– А как вы попали сюда? – спросил я, осматривая тесный отсек.

Я увидел одну-единственную дверь, а все помещение было заполнено серой громадой преобразователя, который расщеплял отходы на составные элементы для повторного использования.

– По трубопроводу, – ответил Томас. – Я их ежедневно проверяю. Знаете, капитан, – добавил он, качая головой, – трубы у нас совсем плохи. Постоянно забиваются, вот и приходится лазить по ним и прочищать.

Во мне проснулась надежда.

– И куда ведут эти трубы?

Теперь я понял, как этот человек мог не заметить, что по всему кораблю бушует мятеж.

– Ну, сэр, это сущий лабиринт. Одна тянется до кают-компании, другая до мостика…

«Боже! – подумал я. – Мостик!»

– А какой диаметр? – спросил я. – Пролезть смогу?

– Конечно, капитан, – сказал Томас. – Я же каждый день этим занимаюсь. Но вы уверены? Со сломанными-то ребрами?

Этот Томас не похож на гения.

– Уверен, – сказал я.

– Капитан, – смущенно проговорил Томас, – конечно, не мое дело советовать, но, может, мне лучше сходить за врачом?

– Томас, – твердо сказал я, – да будет вам известно, у нас на борту мятеж. И возглавляет его корабельный врач. Я хочу незаметно пробраться на мостик. Ведите.

Томас был потрясен. Он смотрел на меня с ужасом.

– Капитан, уж не хотите ли вы сказать, что пострадали от кого-то из наших? Что не упали с лестницы, а были избиты?

– Это все мелочи. – Я с трудом сел.

Томас подскочил и помог встать на ноги. И я увидел, что он плачет.

– Капитан, можете рассчитывать на меня, – всхлипывая, произнес он. – Скажите, кто это сделал, и я скину негодяя в преобразователь.

Я прислонился к стене и дождался, когда все перестанет вращаться перед глазами. Дышать было трудно, но можно, если не делать глубокие вдохи. Томас открыл панель на боку преобразователя.

– Не беспокойтесь, капитан, он отключен.

Похоже, его ничуть не беспокоило то обстоятельство, что на борту уже довольно давно два с половиной g. Зато я еле держался на ногах. Томас заметил это и помог забраться в камеру преобразователя.

– Вот эта труба ведет к мостику, – указал он на отверстие вверху, примерно тридцать пять на семьдесят сантиметров. – Полезайте туда, а я подтолкну.

Я просунул голову и плечи в отверстие. Стены были металлические, гладкие, ухватиться не за что. Я пополз, и в груди вспыхнула боль.

– Капитан, они пытаются взломать дверь, – сказал Томас. – Уже довольно долго возятся. Нам следует поспешить.

– Томас, вам придется меня толкать. – Мой голос эхом покатился по трубопроводу.

Томас залез в камеру и схватил меня за ноги. Я весь забрался в трубу, и боль стала терпимой.

– Капитан, чтобы ползать по трубам, есть специальный прием, – сказал Томас. – Вытягивайте руки перед собой и сгибайте их в локтях. Когда локти упрутся в стенки, продвигайтесь.

Я испытал этот способ. И правда пополз, хоть и медленно.

– Капитан, я установил таймер на десять минут. Это чтобы никто не полез за нами следом. Осталось минут семь, потом заработает преобразователь, и отключить его не смогут – я заблокировал панель управления.

Эта новость заставила меня поспешить. Когда преобразователь заработает, он первым делом откачает из трубопроводов воздух до чистого вакуума. И мы умрем от разрыва легких, и наши трупы будут засосаны в рабочую камеру и разложены на полезные элементы. Ох как же я спешил!

Одновременно пытался сориентироваться. Трубопровод тянется параллельно коридору. Метров через пятнадцать начнет подниматься, ведь мостик расположен метров на десять выше. Через некоторое время я почувствовал уклон.

– Здесь нужно перевернуться на спину, капитан, – сказал Томас. – Труба на повороте расширяется.

Я кое-как перевернулся. Томас помогал, толкая мои ноги. Приняв почти вертикальное положение, я ощутил под рукой металлическую скобу. Это было здорово. Я уж боялся, что придется лезть на манер альпиниста в трещине, когда спина упирается в одну стенку, а ноги в другую.

Я подтянулся на скобе и свободной рукой нашарил еще одну. Томас помогал снизу. Я встал на вторую скобу и нашел третью. Небольшой наклон трубы облегчал подъем. Я подтягивался и цеплялся, цеплялся и задыхался. В трубе стало жарко, но я продолжал лезть. Наверное, мне придавал сил сделанный Крамером укол.

Наконец я увидел наверху конец трубы в слабом свете подсобки. Я вспомнил расположение мостика. Труба заканчивается у маленькой ниши с кушеткой и кухонной плитой, которыми пользуются офицеры в долгой вахте.

Я добрался до верха трубы и толкнул заглушку. Она легко откинулась в сторону. Я увидел край штурманского стола и за ним мертвый экран локатора. Двинувшись дальше, я чуть не потерял сознание, когда ребра уперлись в кромку трубы. В голове зазвенело.

Внезапно внизу погас свет. Я услышал приглушенный лязг, затем гул.

– Капитан, преобразователь включен, запущена откачка воздуха, – спокойно сказал Томас. – У нас в запасе почти тридцать секунд.

Я стиснул зубы и пополз. Внизу Томас молча ждал, когда я выберусь из трубы. Теперь он не мог ничем помочь. Я уперся ладонями в стенку и надавил. Вокруг меня засвистел воздух, бумаги со штурманского столика вспорхнули и разлетелись по помещению. Борясь с воздушным потоком, я рванулся вперед и свалился на пол. Заглушка хлопнула позади меня. Я с трудом поднялся на ноги и потянулся к ней, но не хватило сил ее открыть. Затем она сама приоткрылась, и в щель просунулась рука Томаса. Металлический край содрал ему кожу, потекла кровь, но заглушка продолжала медленно отходить. На свинцовых ногах я доплелся до штурманского стола, схватил короткую рейсшину и заклинил ею заглушку. Лицо Томаса было бледным, с запавшими щеками и крепко зажмуренными глазами – в трубе крутилась пыль. Я схватил его за руку, потянул и наконец вытащил.

Потом выбил ногой рейсшину, и заглушка с лязгом закрылась. Я свалился на пол, больно ударившись; доползти до кушетки уже не было сил. Томас взял с нее постельные принадлежности и прямо на полу устроил мне лежанку.

– Томас, – сказал я, – когда вернемся, нужно будет обратить внимание инженеров по технике безопасности на эти трубопроводы.

– Да, сэр. – Томас растянулся возле меня на полу и стал с интересом рассматривать незнакомые экраны и горящие на пультах индикаторы.

С того места, где я лежал, был виден носовой иллюминатор. Может, эта яркая точка в его центре – наша цель? Томас посмотрел на пустой экран радиолокатора и спросил:

– Капитан, а ведь локатор неисправен?

– Неисправен, Томас, – сказал я. – Наши неизвестные друзья оставили нам прощальный подарок.

Я удивился тому, что он опознал радароскоп.

– Можно я в него загляну? – спросил он.

– Действуйте, – разрешил я и постарался объяснить Томасу ситуацию.

Два часа десять минут назад мы начали преследование. Я хотел подойти на дистанцию не более двадцати километров, чтобы запустить ракеты. И нужно было держать наготове ракеты-перехватчики на случай, если мэнчжи попытаются атаковать первыми.

Томас умело вскрыл кожух радара и принялся рассматривать внутренности. Затем извлек почерневшую плату.

– Похоже, они просто сожгли предохранитель. Где тут запчасти, капитан?

– В шкафчике справа, – ответил я. – Но откуда вы знаете устройство радара, Томас?

Он усмехнулся:

– Я был специалистом третьего класса по радарам, прежде чем занялся отходами. Пришлось сменить профессию, чтобы попасть в эту экспедицию.

У меня появилась идея повысить Томаса в должности, когда все закончится.

Я попросил его проверить заодно и телевидео. Похоже, Томас не так уж и наивен, он просто не любит умничать.

– Здесь сгорели чертовы лампы, капитан, – сообщил он вскоре. – Сдается, через них пропустили слишком сильный ток. Могу исправить, если найдутся запасные.

Я решил не тратить на это времени – на меня снова накатила слабость.

– Просто дайте знать, когда мы будем в двадцати километрах от цели. – Я хотел сказать что-то еще, но сознание уплывало. – И тогда… – выдавил я, – помогите нажать… кнопку пуска…

Я улетал куда-то, кружась, но разобрал его слова.

– Капитан, я могу запустить ракеты прямо сейчас, если разрешите.

Я собрал все силы, чтобы ответить:

– Нет… Ждите…

Я надеялся, что он расслышал.

Потом я пустился в долгое скитание между сознанием и комой. Снадобье, которое вколол мне Крамер, оказалось мощным. Оно не давало окончательно погрузиться в темную пучину. Я лежал и размышлял о ситуации на борту моего корабля.

Как намерены поступить Крамер и его приспешники теперь, когда упустили меня? Чтобы проникнуть на мостик, необходимо взорвать дверь. Но у них не выйдет. Конструкторы корабля догадывались о проблемах, которые могут возникнуть в долгом космическом путешествии. Мостик – неприступная крепость.

Крамер в сложном положении. Он убедил людей, что мы мчимся очертя голову прямо в лапы всесильных мэнчжи и что капитан сошел с ума. И теперь он тоже охвачен паникой, которую сам же и создал. Возможно, экипаж уже расправился с ним.

Я вздрогнул и очнулся. Оказывается, мне просто нужен был отдых. Всякий раз, когда я приходил в себя, мне становилось чуть полегче.

И тут я услышал голос Томаса.

– Мы приближаемся, капитан, – говорил он. – Очнитесь, осталось двадцать три километра.

– Хорошо, – сказал я.

Мое тело долго готовилось к этому моменту, так что теперь среагировало как надо. Я почувствовал укол в руку, он тоже помог.

– Томас, включите внутреннюю связь.

Он сунул мне в руку микрофон, и я переключил интерком на общее оповещение.

– Говорит капитан. – Я постарался, чтобы голос звучал твердо. – Мы находимся в двадцати трех километрах от противника. Занять по возможности боевые посты. Приготовиться к пуску ракет и маневрам уклонения. Ремонтно-восстановительным бригадам быть наготове. – Я помолчал, выравнивая дыхание. – Внимание всем! Сейчас мы атакуем корабль мэнчжи, осталось только два километра.

Я отложил микрофон и взял пультик с кнопкой пуска ракет, который мне протягивал Томас.

– Капитан, – сказал он, склонившись надо мной, – я заметил, что вы выбрали ракеты с химическими боеголовками. Вы точно не хотите, чтобы я заменил их на плутониевые?

– Нет, Томас, спасибо, – сказал я. – Только химические. Будьте наготове, наблюдайте.

И нажал кнопку пуска.

Томас сидел у радароскопа.

– Ракеты пошли, капитан, – прогудел он. – Траектория нормальная. Похоже, они попадут в левую половину гантели.

Я нашарил микрофон:

– Внимание всем! Ракеты идут к цели. Осталось тридцать пять секунд. Если вас это интересует, боеголовки только химические. Нет никаких признаков того, что враг намерен защищаться.

Я полагал, что эта новость ошеломит хотя бы часть мятежников. Давид даже не воспользовался пращой, он идет на Голиафа с голыми руками. Я хотел испугать подчиненных так, чтобы они мне ответили. Необходимо было узнать, что творится на корабле.

И я не ошибся. Заговорил настенный динамик.

– Капитан, это лейтенант Джойс. – Голос был полон страха и отчаяния. – Сэр, мятеж успешно подавлен лояльными членами экипажа. Майор Крамер арестован. Мы готовы продолжать поиски колонии Омега. Но, сэр… – Он на секунду прервался и откашлялся. – Мы просим изменить курс ракет. У нас еще есть возможность уйти. Может, чужаки не погонятся за нами, если ракеты взорвутся в стороне…

Я глянул в передний иллюминатор. Все, ноль секунд. И тут левый диск корабля мэнчжи осветила крошечная желтая вспышка, затем другая. На темной поверхности возникло бесцветное пятно, но не исчезло, когда погасли искры, а принялось расширяться. Это вырывался из корабля воздух. Затем искорки замелькали по всему кораблю. Диск медленно вытягивался…

– Что происходит, капитан?! – воскликнул Томас, восхищенно глядя в иллюминатор. – Они что, тоже пускают ракеты?

– Нет, Томас, – ответил я. – Это разлетается на куски их корабль.

Диск превратился в длиннющий эллипс, окруженный роем меньших тел – обломков и того, что прежде находилось внутри корабля. Пораженный шар полностью отделился от своего двойника. Кружась, он предстал перед нами как полумесяц, и мы поняли, что он лопнул, точно арбуз под ножом. Вот его вторая половина сама разделилась надвое, а потом и эти части развалились, раскидывая обломки по расширяющейся спирали.

– Боже мой! – благоговейно воскликнул Томас. – Самое грандиозное зрелище в моей жизни. И все это натворили двести килограммов взрывчатки? Ну и ну!..

Я снова включил микрофон.

– Говорит капитан, – сказал я. – Десять патрульных катеров с четырьмя астронавтами в каждом должны быть готовы к вылету через пятнадцать минут. Вражеский корабль уничтожен. Приказываю найти и доставить на борт живого пленника. Начальникам всех секций и служб прибыть с докладом на мостик.

– Томас, – сказал я, выключая микрофон, – спуститесь на лифте и откройте проход для начальников. Вот ключ для набора кода. Справитесь?

– Конечно, капитан. Но вы уверены, что можно впустить их сюда, после того как они обошлись с вами?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но он опередил.

– Прошу извинить за дурацкий вопрос, сэр. Просто вы еще не совсем здоровы…

– Все в порядке, Томас, – сказал я. – Больше проблем не будет.

ЭПИЛОГ

В канун двадцатой годовщины Дня Воссоединения публика заполнила зал и террасы ресторана «Звездная башня», вздымавшегося на два с половиной километра над пляжами Флорида-Кис и видимого в ясные дни с расстояния сто километров.

Репортер «Эпохи» стоял у огромных стеклянных дверей и высматривал в ликующей толпе знаменитостей.

На противоположной стороне зала толпа шумных поклонников окружала посла новой Земной Федерации: дородного седого мужчину, бывшего офицера военно-космических сил. Мимо него, глядя в противоположную сторону, прошла какая-то актриса из малоизвестных. У стойки бара член кабинета министров что-то с жаром обсуждал с прославленным футболистом и игнорировал толкающихся журналистов.

Умело маневрируя, репортер «Эпохи» пробрался сквозь осаждающую ВИП-персон толпу в центр и приступил к методичному опознанию менее общительных личностей, расположившихся за столиками у стен зала.

Ему повезло – на глаза попался седовласый мужчина с прямой осанкой, в темном цивильном костюме, одиноко сидящий за столиком в нише. Репортер двинулся к нему, присматриваясь, и вскоре убедился: перед ним адмирал Космофлота Фредерик Грейлорн. Вот это удача!

Репортер заколебался. Ему была хорошо известна репутация адмирала, который хранил почти гробовое молчание о своей легендарной экспедиции, о невероятном полете «Галахада». Это же шанс узнать самую грандиозную историю века, нужно только правильно им воспользоваться.

Адмирал не из тех, кому можно развязать язык лестью, и давить на него тоже бесполезно. Даже видно, что в нем есть железный стержень.

Больше никто не обращал внимания на одинокого гостя. Репортер замедлил шаг. Нет смысла изобретать какие-то хитрые подходы, лучше всего атаковать в лоб. Вперед!

Он остановился у столика.

Адмирал глядел сквозь стеклянную стену на залив. Затем повернулся к репортеру.

Тот посмотрел ему в глаза.

– Адмирал, я журналист, – сказал он. – Вы будете говорить со мной?

Адмирал кивнул на стул по другую сторону столика:

– Садитесь, – и огляделся.

– С глазу на глаз, сэр, – сказал репортер. – Мне тоже не нужна компания.

Это прозвучало искренне.

– Хотите получить кое-какие ответы? – спросил адмирал.

– Да, сэр. – Репортер хотел было незаметно включить карманный диктофон, но удержался. – Могу я записывать ваши комментарии, адмирал?

Честность – лучшая политика.

– Можете.

– Тогда приступим, адмирал, – сказал репортер. – Население Земли вправе узнать…

– Выбросьте из головы эту чушь, приятель, – мягко перебил его адмирал. – Я знаю все ваши вопросы. Читал мемуары экипажа, они издаются до сих пор, раз в два года. У меня были причины ничего не добавлять к официальной версии. – Он плеснул вина в свой бокал и спохватился. – Присоединитесь? – И махнул официанту. – Еще бокал, пожалуйста. – Он поднял бокал к свету и посмотрел на золотистую жидкость. – Вы в курсе, что флоридские вина лучшие в мире? Это вовсе не значит, что в Калифорнии и Огайо их делают хуже. Однако «Флорида Пиннелас» – оригинальный рейнвейн, не имитация, и он ровня знаменитым винам прежних лет, особенно урожая восемьдесят седьмого года.

Официант принес бокал и налил вино. Репортеру хватило ума промолчать.

– Обычно первый вопрос таков: что я снял с корабля мэнчжи? Ведь этот корабль был не просто большим, а огромным, настоящая гора. Мэнчжи и сами были не мелкие, каждый весил почти две тонны, и им нравилась сила тяжести в шесть g. Они дистанционно сожгли наши средства связи просто в порядке эксперимента. И из хвастовства, конечно. Для них мы были захватчиками, посягнувшими на чужую территорию. И мы им казались забавными. Почему же я усомнился в том, что и наш удар вызовет у них только смех? Это трудный вопрос… – Адмирал покачал головой. – А ответ довольно прост. Во-первых, они получали шесть g благодаря примитивной гантелевидной конфигурации корабля. Единственное предназначение такой формы – и это я вам заявляю твердо, потому что изучал ранние проекты космических кораблей, – состоит в том, чтобы упростить создание гравитации при помощи центробежной силы. Значит, у них не было компактных генераторов тяготения. И их связь была очень примитивной – старинный радиопередатчик малой дальности; они даже с помехами не справлялись. И приемник был так же плох. Нам пришлось расходовать киловатты мощности, чтобы мэнчжи могли принимать нашу передачу на расстоянии двести километров. Тогда мы не знали, что у них все выращено органически и совсем нет технического оборудования.