Текст книги "Абсолютный порядок"
Автор книги: Кейт Коскарелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
ЖЕНЩИНА «С ИЗЮМИНКОЙ»
Дэн просидел в своем офисе почти четыре часа. Он сделал бесчисленное количество телефонных звонков, подписал несколько комплектов бумаг с проектами, но ничего не запомнил, потому что все время думал о Кейк. Смешно, но он не мог вспомнить, когда жена занимала его мысли так, как сейчас.
Если бы кто-нибудь неделю назад сказал ему, что он будет чувствовать такую опустошенность из-за ее отсутствия, Дэн поднял бы этого человека на смех. За последние годы, с тех пор как фирма получила первый по-настоящему большой контракт для госпиталя военно-морского флота, Дэн воспринимал жену как привычный атрибут жизни, и только. Она содержала в порядке дом, одежду, детей, готовила обеды, развлекала, а иногда даже занималась с ним любовью. Если Дэн и думал о ней, то обычно с раздражением. Как бы Кейк ни старалась, облик аккуратной, холеной женщины «с изюминкой» был недостижим для нее. Его секретарша Селена располагала ничтожными деньгами по сравнению с Кейк, однако всегда выглядела нарядной и красивой.
Подняв глаза, Дэн увидел Селену. Она стояла на пороге и смотрела на него.
– Легка на помине, – почти беззвучно пробормотал он и жестом пригласил ее войти.
Дэн следил за ее медленными, плавными движениями. Несмотря на невысокий рост, у Селены были длинные ноги, а двигалась она с грацией танцовщицы. «Нет, не совсем как танцовщица», – подумал Дэн. Селена двигалась с той естественной легкостью, с какой животные подкрадываются к жертве.
Ее темные волосы были гладко зачесаны назад и собраны на затылке в тугой пучок. Строгая прическа подчеркивала очарование больших черных глаз, которые казались еще больше благодаря темным теням и сильно накрашенным ресницам. Единственными украшениями Селены были крошечные бриллиантовые сережки, подаренные ей Дэном в день рождения, и золотые часики «Картье», которые он купил ей, когда они в первый раз занимались любовью.
– Садись сюда, – кивнул Дэн.
Селена скользнула по толстому коричневому ковру и устроилась в кожаном кресле напротив стола. Она относилась к редкому типу женщин, способных молча ждать, когда собеседник отвлечется от важных мыслей, и всегда была очень собранна. Молчание не раздражало ее. Наконец Дэн взглянул на часы.
– О Боже, седьмой час! Почему ты не сказала мне, что уже так поздно?
– Я заглядывала к тебе несколько раз, но ты так задумался, что я не решилась тебя тревожить. Уход Кейк действительно огорчает тебя, да?
Он молча поднялся, подошел к окну и стал смотреть на город. Офис находился на верхнем этаже самого высокого здания в Сенчери-Сити, и вид из него открывался захватывающий, особенно в ясный вечер. Когда Дэн въезжал в этот роскошный и дорогой офис, он чувствовал, что наконец достиг вершины. Если Дэн бывал встревожен или угнетен, вид из окон всегда помогал ему, напоминая о том, сколь многого он добился. В этом офисе Дэну казалось, будто он может прикасаться к звездам.
Селена внимательно следила за шефом. Неужели она просчиталась? Неужели проявила неуместное нетерпение? Здесь нужно быть очень осторожной. Она должна исподволь убедить шефа, что уход жены даже облегчит ему жизнь. Однако была уязвлена гордость Дэна, и Селена понимала, что нужно немного отвлечь его.
– Иди домой, Селена. Я скоро приду.
Она колебалась. Если сейчас отправиться домой без него, он может передумать и не зайти. Судя по всему, Дэн не был расположен заниматься любовью, но ей следовало подтолкнуть его к этому.
– Пожалуй, я приготовлю нам выпить... Может, это немного отвлечет тебя.
Не дожидаясь ответа, Селена подошла к буфету, в котором находились бар, бокалы и маленький холодильник. Быстро, пока Дэн не отказался, она положила в два тяжелых хрустальных бокала кубики льда, плеснула туда по изрядной порции «Чивас Ригел» и протянула один ему.
Он взял бокал и молча приподнял его. Селена поймала его взгляд.
– За нас, – поспешно сказала она, чокнулась с Дэном и сделала большой глоток.
Он последовал ее примеру.
Селена взяла Дэна за руку и отвела его от окна.
– Пойдем. Сядем на диван и немного расслабимся. Все ушли. Я заперла двери в коридор, и нам некуда торопиться. Давай немного посидим и поговорим.
Он понимал, что им манипулируют, но не видел причин сопротивляться. Когда они опустились на диван, Селена прижалась к Дэну всем телом.
– Наверное, Кейк сошла с ума, Дэн. Ни одна женщина в здравом уме не ушла бы от такого хорошего мужа, как ты. Она никогда по-настоящему не ценила тебя.
Дэн сделал большой глоток, и напиток согрел его. Он вдруг ощутил мускусный, чувственный запах духов Селены. Как он отличался от чистого, естественного аромата Кейк! Она вообще пренебрегала парфюмерией, даже той, которая не имела запаха. Дэн глубоко вздохнул и закрыл глаза. Странно, но ему нравился запах обеих женщин.
Селена прижалась к нему еще крепче, положила голову на плечо. Она вытащила шпильки, и волосы свободно упал и ей на плечи. Приблизив губы к лицу Дэна, Селена не поцеловала его, а мягко провела кончиком языка по его губам. Обычно это возбуждало Дэна, но сейчас оставило равнодушным.
Селена поняла, что нужно проявить осторожность. Он думал о своей жене, и любая настойчивость может сейчас отпугнуть его. Однако Селена не слишком тревожилась. Если в чем-то она и была искусна, так это в обольщении. Видит Бог, она имела большой опыт.
Двигаясь осторожно и легко, Селена прикоснулась кончиком языка к векам Дэна, к носу, к щекам, снова к губам, к ушам. В это время ее рука медленно переместилась к его паху. Селена ловко расстегнула ремень Дэна, неторопливо распустила молнию и сунула пальцы к пенису.
Дэн издал глубокий вздох, но не пошевелился. После определенного периода жизни, когда агрессию проявлял он, с Селеной Дэн постиг радость пассивной роли, восхитительную радость. Он почувствовал напряжение в паху, но Селена уже научила его, что сдержанность приносит более интенсивное и полное удовлетворение. Она медленно гладила и ласкала его пальцами, а через несколько секунд опустила голову и взяла пенис в рот. Наслаждение, которое давали ему движения ее языка вверх, вниз и вокруг, было почти невыносимым. Почувствовав, что Дэн приближается к оргазму, Селена подняла лицо и прошептала:
– Нет, еще нет.
Движимый желанием, Дэн прижал ее к себе, но она отпрянула от него.
– Нет, расслабься. Позволь мне сделать все самой. – Селена заставила Дэна лечь, сняла с него брюки, затем сбросила с себя длинную шерстяную юбку и встала перед ним в одной лишь шелковой блузке и сапожках.
Опустившись на колени, она снова взяла в рот пенис Дэна, но на этот раз ненадолго. Несколько секунд спустя Селена взобралась на него и опустилась своим влажным, бархатным влагалищем на его твердый член. Дэн стал автоматически двигаться, желая испытать облегчение, но она предостерегла его:
– Лежи спокойно.
Когда он расслабился, Селена начала медленно и ритмично двигаться вверх-вниз. Трение их тел друг о друга создало особую энергию, которая в конце концов привела обоих к кульминации.
После того как Дэн в последний раздернулся в порыве желания, Селена расслабилась и обмякла. Она, как всегда, держала его внутри себя до тех пор, пока пенис не потерял твердость.
– Ты великолепна, – прошептал Дэн, гладя волосы Селены.
– Ты был потрясающим, – отозвалась она. – Ты так долго сдерживался. Если бы тебе это не удалось, было бы не так хорошо.
– Удивительно, как совершенен твой расчет. Каждый раз мы делаем это и приходим к одному и тому же моменту. Почти чудо.
– Я знаю. До тебя со мной ничего подобного не происходило, – ответила Селена, прижимаясь лицом к шее Дэна и думая об уроках, полученных от матери.
«Если хочешь по-настоящему удовлетворить мужчину, – говорила Джинни, – всегда испытывай для него оргазм. Они больше горды оргазмами, которые дают, чем теми, которые получают. Если не можешь испытать настоящий оргазм, притворись. Они никогда не догадаются. Вот чем снабдил нас Господь вместо встающего члена».
Глава 15
ЭТО БОЛЬШОЙ ГОРОД
Ричард Теран стоял у окна в офисе Милтона Вайса и смотрел на улицу. По Бродвею двигались толпы людей. Ричард перевел взгляд на пыльное оконное стекло с прикрепленной проволочкой сигнализации.
– Милт, тебе нужен новый офис, – заметил он, пытаясь избежать разговора об истинной причине их встречи.
Человек, сидевший напротив него, откинулся на спинку скрипучего кресла и с улыбкой поднес к губам сигару.
– Не похож на старое гнездышко, верно, Рич?
– Нет, конечно. Чем ты тут занимаешься?
– Сейчас у меня всего лишь несколько клиентов, дружище, и они не приходят ко мне. Я езжу к ним. Мне больше не нужны ни модный офис, ни большой штат сотрудников. Но я делаю деньги. Большие деньги. Кроме того, мне нравятся маленькие габариты.
– На кого ты работаешь, Милт? Коренастый седой мужчина улыбнулся и покачал головой.
– Некорректный вопрос. Ты хочешь, чтобы я продолжил наш разговор?
Ричард кивнул. Он всегда считал, что слушать важнее, чем говорить.
– Ты должен понять, что у меня в этом деле нет никакого интереса. Никакого. Я просто делаю это ради тебя и понятия не имею, почему мой клиент хочет заплатить так много. И он платит. Кроме тебя, у меня нет человека, которому я мог бы доверять.
– Похоже, что тут работа для полиции, а не для такого старого адвоката, как я, – возразил Ричард.
– Не пытайся поймать меня на этом известном трюке. Ты самый ловкий стряпчий по темным делам в Соединенных Штатах. Знаешь, мне говорили, будто ты, находясь в комнате, где ведутся четыре разные беседы одновременно, можешь быть в курсе каждой. Это правда?
– Лесть. Дело обстоит не совсем так. Я слышу одновременно две беседы. Теперь скажи, Милт, почему они хотят нанять именно меня?
– Моему клиенту очень важно, чтобы все хранилось в тайне. Исчезла дочь Майка Феллона. Ее хотят найти как можно быстрее.
– Наверное, ты знаешь все злачные уголки этого города лучше, чем я. Почему, черт побери, им нужен я?
Вайс посмотрел на Ричарда из-под тяжелых век:
– Наверняка не знаю, но могу предположить.
– Предположи, пожалуйста.
– У тебя большие связи. Ты знаешь многих людей – как политиков, так и тех, кто имеет неподмоченную репутацию. Подозреваю, что эта птичка располагает чем-то, чего ей не стоило бы иметь. Возможно, информацией... и они хотят вернуть ее... быстро. Пока никто не узнал, что она сбежала.
– Милт, черт побери, кто такие «они»?
– Этого я не могу тебе сказать. Ты же знаешь, я бы открылся, если бы мог... но права клиента и все такое прочее. Я все еще придерживаюсь этических норм, Рич.
– Не думаю, что наша беседа сегодня состоялась. Мой ответ – нет. Я слишком стар и богат, чтобы носиться повсюду и искать сбежавшую женщину. Кроме того, я по уши увяз в деле по скрытию налогов, за которое взялся для Билли Томаса. На этот раз инспекция здорово пригвоздила его. Не знаю, что с ним случилось. Я всегда предупреждал эту задницу играть честно, но обман у него в крови. Деньги от той телевизионной программы валятся на него, но ему все мало.
– Это уже проще. – Вайс откашлялся. – Тебе больше незачем беспокоиться о Билли. Он нанял другую фирму, чтобы разобраться с правительством, и бросил борьбу. Харви Дэлтон собирается вести переговоры.
Это сообщение разозлило и шокировало Терана, но опыт научил его скрывать свои эмоции.
– Откуда ты знаешь? – спросил он.
– Мои клиенты попросили меня поговорить с Билли, которого я предупредил, что правительство может не посчитать это простой ошибкой и привлечь его за мошенничество. Билли не манит перспектива отправиться в тюрьму, потому что ублюдок знает свою вину.
– Какие интересы ты преследовал, разговаривая с моим клиентом? За это я мог бы усадить тебя за решетку.
– Слушай, Рич, возьми это дело. Ты избавишь и себя, и меня от многих неприятностей. Я твой друг. Цена головы этой маленькой леди – два миллиона баксов... Но с каждым днем сумма на пятьдесят долларов убывает. Они торопятся. Я знаю, тебе нужны деньги.
– Что ты имеешь в виду? – Теран все-таки не сдержал злобы.
– Слушай, ты можешь быть одним из лучших адвокатов в стране, однако попал в переплет, приобретя на рынке слишком много собственности, и сейчас тебе необходимо заплатить, а для этого нужны наличные – немедленно. Иначе ты не стал бы возиться с такими, как Билли Томас. Это не из тех престижных процессов, какими ты обычно занимаешься. Билли – мыльный пузырь. Не нужно нанимать частного детектива, чтобы выяснить это.
Теран понял, что его раскусили и унизили. Вайс прав: ему нужны деньги, иначе он потеряет часть собственности. Вскоре ему придется платить.
– О’кей, расскажи снова.
– Дочь Майка Феллона ушла из дома около трех дней назад. Никто не знает точное время, поскольку она отпустила прислугу на два дня. Вот ее фотография, не очень хорошая, но другой у нас нет. Очевидно, перед отъездом женщина уничтожила все свои снимки во взрослом возрасте. На похоронах отца она была в шляпе с вуалью, поэтому даже у прессы нет ее свежих фотографий.
– Как я помню, у нее репутация ведьмы и пьяницы, верно? – спросил Ричард.
– Точно. Я никогда не мог понять, почему Майк Феллон из кожи вон лезет, чтобы защитить ее. Будь она моей дочерью, я дал бы ей под задницу после второго кутежа. Но старина Майк всегда прощал ее. Некоторые утверждают, что он был святым, несмотря на облик непреклонного человека. Ты веришь в это?
– Люди всегда говорят о святых, но я пока не встречал ни одного. К тому же понимание и отцовские чувства были совсем не в характере Феллона.
Он постоянно учинял скандалы после того, как получил в наследство землю в Калифорнии. Майк везде бурил скважины и посылал к черту всех, кто выражал недовольство, включая правительство.
– Ты когда-нибудь встречался с ним, Рич?
– Да, конечно, но только в суде. И каждый раз я проигрывал. Однажды мне даже удалось отвести кандидатуру судьи, ибо я был уверен, что его подкупили, но все равно проиграл. Моя уверенность в этом кажется тебе сумасшествием?
Вайс покачал головой.
– Нет, я не считаю тебя сумасшедшим. Помнишь время, когда он пробурил скважину во дворе своего дома в Беверли-Хиллз?
– Помню, потому что это был один из редких случаев, когда Феллон не выиграл дело. Не думаю, что он сильно расстроился. Из скважины не смогли много выкачать, что за нее бороться! Но все равно, почему такая суета из-за исчезновения его дочери? Не сомневаюсь, что она уехала по своей воле, поскольку позаботилась об уничтожении следов.
– Да, но нельзя исключить, что кто-то очень тщательно спланировал похищение.
– Ты так думаешь?
– Ни минуты я так не думал. Уверен, она сбежала, – ответил Вайс.
– Что она взяла с собой?
– О чем ты?
– Давай, Милт, прекратим играть в эти игры, о’кей? Женщина получила в наследство кучу денег и исчезла, не оставив следов. Похищение? Нет, иначе мне не предложили бы целое состояние за то, чтобы я вернул ее. Они выходят на тебя, хотя ты уже не самый влиятельный адвокат в мире, и просят предложить мне два миллиона за то, чтобы я отыскал дамочку быстро и тихо. Довольно крупная сумма за леди, которая, как всем известно, не самая красивая и не самая умная женщина на свете. Кстати, сколько ей лет?
– Сорок. Может, меньше. Вот досье на нее. Кроме этого, сведений нет. У нее где-то есть муж, но где именно, не знаю. Майк держал ее подальше от людских глаз, ибо проявлял в этом отношении большую осторожность.
– У тебя есть какие-нибудь зацепки? Ну, скажем, с чего мне начать? Эта папка больше напоминает финансовый отчет, чем досье. У нее что, не было ни подруг, ни приятелей, ни приятельниц? Чем она, черт побери, занималась?
– Она содержала дом отца, ездила с Майком повсюду, но последние два года предпочитала оставаться одна. Он приглашал друзей, и дочь всегда была там, как мне рассказывали. Майк был очень близок с дочерью. – Наступила короткая пауза, после которой Милт продолжил: – Мой клиент подозревает, что женщина в Нью-Йорке. Он не сказал, почему так считает, но, по-моему, это хорошая наводка.
– Иисусе, она может быть где угодно. Это большой город.
– За легкое дело никто не заплатит два миллиона.
– Избавь меня от своих маленьких уколов, Милт, Я подумаю.
– Промедление стоит пятьдесят долларов в день, Рич.
– Ага, именно так. Позвоню тебе завтра.
Ричард вышел из офиса, испытывая отвращение к себе и ко всему миру. Никогда он не предполагал, что последние годы жизни придется зарабатывать деньги. Он не хотел работать на этого клиента. Дело казалось грязным. Почему он должен гоняться за женщиной, которая решила исчезнуть? Разве он может сказать, что она не имела права уехать куда глаза глядят и начать жизнь сначала? Может, женщина ждала смерти отца, чтобы сбежать. Несомненно, она никогда не жила как хотела.
Сев в свой лимузин, Ричард велел водителю отвезти его в «Плаза». По дороге он просмотрел далеко не полное досье на Ванессу Феллон, которое дал ему Вайс. Оно выглядело странно. Почему-то дочь очень влиятельного и богатого человека никогда не привлекала внимания средств массовой информации. В наследство ей досталась почти такая же сумма, как дочери Онассиса, но никто ее не знал. Однако сумма вознаграждения указывает на то, что кто-то заинтересовался ею. Возможно ли, что этот «кто-то» хочет получить ее мертвой, а не живой? Наверное, у нее есть какая-то ценная информация... для кого-то очень важная.
Когда Ричард вошел в отель, в его душе появилась решимость. Конечно, он должен взяться за эту работу. Не из-за денег. Просто ему следует принять вызов. Он найдет Ванессу Феллон и спасет ей жизнь.
Глава 16
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Триш никогда не ела такой великолепной форели, но сейчас она не могла оценить ее по достоинству. Слишком поглощенная беседой Джо и Реда, Триш не отдала должного роскошному обеду, приготовленному поварами Лютика. Как досадно потратить такие деньги и не распробовать ни блюд, ни вина! Они могли с таким же успехом есть гамбургеры, подумала Триш, прислушиваясь к тому, как Ред и Джо обсуждали спонсора кампании, который настаивал на чем-то, что не устраивало Реда. Однако Джо продолжал убеждать сенатора.
– Знаешь, Ред, если ты полезешь в бутылку, они это сразу заметят, и твоя кампания провалится еще до начала, – предупредил он.
– Знаю, но я должен использовать шанс. Не могу юлить в важном деле. Мне не нравится, когда на меня так давят, а именно это и происходит.
Пока еще рано принимать чью-то сторону, но я собираюсь сделать это. А что думаешь ты, Делани? Застигнутая врасплох, Триш испугалась. К ней обратились впервые.
– Ну... Я не знаю... А какую позицию ты хочешь занять?
– Квоты на импорт... Поток зарубежных товаров на наш рынок вызывает рост безработицы в Соединенных Штатах. Как ты думаешь, это хорошая идея?
Триш сделала глоток вина. Она знала старую истину: лучше промолчать и позволить предположить, что ты глупа, чем высказаться и убедить собеседника, что так оно и есть. Триш всю жизнь слушала, как выражали свое мнение другие. Может, пришло время заговорить и ей?
– Думаю, они не американцы.
Мужчины удивленно посмотрели на нее. Джо приподнял брови:
– Как это не американцы?
Триш не хотела навлекать беду на свою голову, но уже не могла отступить:
– Наша система основана на концепции соревнования, не так ли? Мы всегда учим своих детей, как важно соревноваться. Если же вы ставите преграды для ввоза товаров, это, по-моему, не отвечает духу соревнования. Кроме того, поднимутся цены и снизится качество. Думаю, задача промышленности – соревнование с импортными товарами. Конечно, я смотрю на это с точки зрения потребителя, но ведь деньги платим мы.
Ред поднял бокал и, заметив раздражение Джо, язвительно улыбнулся. Однако тот сдержался.
– Любой политик, который выразит подобное мнение, навлечет на себя массу неприятностей. Это будет самоубийством, – эмоционально заметил он, повернувшись к сенатору.
– Не могу с этим спорить, но Триш тоже права, и ты знаешь это. Введение ограничений на продажу японских автомобилей повлекло за собой только подорожание машин. Черт, профсоюзы, похоже, не намерены принимать меня в свой лагерь. Они всегда идут за демократами, поэтому нам незачем дурачить себя. Приятно было бы думать, будто все собираются голосовать за меня, но придется довольствоваться большинством. Ладно, давай выясним, что наша разумная леди думает об абортах. Или ты считаешь, что такую тему не слишком уместно обсуждать за столом? – спросил Ред.
– Ты спрашиваешь, нравятся ли мне аборты? Нет, определенно нет. Уверена, большинству женщин, делавших аборты, они тоже не нравятся. Это крайнее решение проблемы, когда женщина не видит иного выхода. – Триш помолчала, ожидая реакции. Увидев неподдельное внимание мужчин, она набралась смелости. – Однако я очень озабочена вот чем. Можно ли позволять правительству вырабатывать законодательство, распоряжающееся телом женщины? Сегодня, например, хотят добиться запрета абортов, но в будущем эту власть могут использовать, чтобы заставить делать их... верно? По-моему, именно это осуществляют сейчас в Китае для контроля за рождаемостью.
– Правильно, правильно. – Реду, очевидно, понравился ее ответ. – Ты никогда не думала выставить свою кандидатуру, Триш? У тебя весьма самобытные представления обо всем.
– Я? – Довольная и смущенная, Триш засмеялась. – Никогда. Я так аполитична, что даже отказалась баллотироваться в председатели женского комитета.
– Думаю, ты окажешь огромную помощь моей кампании. А теперь хочешь десерт... или пойдем? – Ред посмотрел ей в глаза, и Триш снова охватил трепет.
Джо подозвал официанта и попросил принести счет. Ред поднялся.
– Джо, ты на машине? – Тот кивнул, и они втроем направились к выходу. – Хорошо. Тогда поезжай домой, а я отвезу Делани в отель. Завтра у меня много бумажной работы, поэтому не звони мне, если только не случится ничего серьезного.
Когда Триш и Ред сели в машину, он шепнул ей:
– О’кей, я попрошу тебя еще раз... Она заметила его напряженную улыбку.
– Не все получают второй шанс в жизни. Этот я не упущу.
Ред обнял ее и нажал кнопку связи с шофером:
– Мы с женой едем домой.
Когда лимузин отъехал от тротуара, Триш насмешливо посмотрела на Реда.
– Твоя жена?
Ред приложил палец к губам:
– Это новенький. Он никогда не видел Глорию. Кроме того, она блондинка примерно твоего роста. Знаешь, оба мои брака оказались липовыми. Сегодня вечером я собираюсь добиться настоящего.
Восторг овладел Триш. Неужели это все на самом деле или она просто спит... опять?
Автомобиль доставил их к боковому входу небольшого домика на Саттон-плейс возле реки. Ред отпер дверь и, не включая света, провел Триш в дом. Наказав шоферу заехать за ним в понедельник в восемь утра, он закрыл дверь.
Они прошли по коридору, вдоль которого до самого потолка стояли книжные стеллажи, в красивую просторную гостиную. Мягкий свет заливал бежевые стены и придавал комнате уютный вид. На полу лежал большой восточный ковер, а огромный диван и кресла были обтянуты дорогой белой шерстяной тканью. Многое здесь выглядело как антиквариат. Триш подумала, что картины на стенах принадлежат кисти фламандцев, и решила позже подробно рассмотреть их. Обстановка сочетала в себе красоту и солидность.
– Какая чудесная гостиная... Ее обставляла твоя жена?
– Глория? Нет. Она никогда не была здесь, хотя убедила Джона Саладино заняться обустройством этой квартиры для меня. Это обошлось в приличную сумму, но Глория убеждена, что я должен иметь все самое лучшее. Она всегда и обо всем судит по цене.
– Но комната действительно великолепная. Почему же твоя жена никогда не была здесь?
– Я въехал сюда около двух месяцев назад и еще не имел возможности пригласить ее. Она любит свой большой дом на Хадсон-Ривер, принадлежащий уже второму поколению ее семьи, где есть лошади и теннисные корты. Глория имеет также квартиру в Трамп-Тауэр, которой пользуется, приезжая в город.
– А как тебе удается утаивать все это от прессы? – спросила Триш, устроившись напротив камина в кресле с подголовником.
Ред налил два бокала бренди и протянул один из них Триш. Скинув пиджак и опустившись на ковер, он прислонился спиной к креслу.
– Вообще-то я не собирался говорить о Глории, – начал Ред, наклонившись к ногам Триш. – Я не хотел, чтобы она оказалась частью сегодняшнего вечера, но, боюсь, это невозможно. Глория здесь. Даже если бы можно было нажать кнопку и заставить ее исчезнуть, я не стал бы этого делать.
Она честна и добра со мной. Просто мы не можем жить вместе. Выходя за меня замуж, она полагала, что сделала хорошую партию. Отцом ее дочери стал национальный герой, человек с будущим и капиталом Форда. Ее позабавило, когда десять лет назад я впервые баллотировался в Конгресс. Что ж, неплохая тема для беседы за завтраком в Хант-клубе. Но если ты не любишь политику, это утомительно и довольно быстро надоедает. К тому времени, когда я избирался на второй срок, Глория устала. Она вернулась в свой дом, сказав, что я найду ее там, когда закончу свое маленькое приключение.
– Но ты не упоминал о том, что она согласилась помочь тебе на пути к президентству... И ты считаешь, что ей понравится быть первой леди.
– Да, она так говорит, но ее увлечение подобными вещами недолговечно. Однако, надеюсь, она не станет причинять мне неприятностей. У меня очень близкие и хорошие отношения с Тэсс, а эта девочка – самое важное в жизни Глории.
– Тэсс – ее дочь от первого брака?
– Не совсем. Глория никогда не была замужем за отцом Тэсс. Она родила девочку в пансионе во Франции и оставила ее там на пять лет. Когда отец Глории умер, она привезла ребенка домой. Глория боялась, что, узнав правду, отец завещает свои миллионы не ей, а благотворительным организациям. Он умер, веря, что его дочь девственница.
– О Боже, какой фарс!
– Ради денег люди совершают и худшие поступки. Глория долго прожила во Франции. Она никогда не пренебрегала Тэсс. Я появился как раз вовремя, чтобы дать Тэсс имя. Она красивая, умная девушка... Сейчас ей шестнадцать, и я люблю ее как дочь. Она очень волнуется за меня, готова бросить школу и работать на мою кампанию, если я стану кандидатом.
– Ред, я написала бы тебе, когда прочитала о смерти твоей первой жены, но ты был в армии, а я не знала адреса.
– Это была потрясающая леди, Делани. Тебе она очень понравилась бы. Она была беременна, когда произошел несчастный случай. Я временно находился в Джорджии, а она – в Колумбии. Вот когда я впервые разочаровался в армии... перед Вьетнамом.
– Перед Вьетнамом? Но ты же был героем! Ты получил там орден Славы от Конгресса, – возразила Триш.
– Правильно, но, когда я вернулся домой, меня попросили выступить перед Конгрессом. Я был удручен ситуацией и ответами политиков, понял, кто обладает реальной властью в этой стране, и решил уволиться из армии, чтобы баллотироваться в Конгресс.
– Не сомневаюсь: республиканцы были рады заполучить тебя.
– Да, черт побери. Демократы тоже делали мне предложение, но мой старик отец перевернулся бы в гробу, если бы я стал демократом.
– Помню, я читала о твоей первой кампании... Выпускник Вест-Пойнта, герой футбольной команды, обладатель кубка Хейсмана, первый капитан, орден Конгресса... и все это, когда военные были не в моде, – заметила Триш.
– А я думал, что ты забыла обо мне, Делани. Почему ты никогда не отвечала на мои письма?
– Отвечала. Я ответила на все твои письма.
– Странно. Я не получил ни одного.
– Я их не отправляла.
– Почему?
– Не знаю. Думаю, просто чувствовала, что однажды ты вернешься домой, и мы поговорим... как обычно. Мне никогда не приходило в голову, что твоих родителей могли перевести во Флориду и ты больше не вернешься.
– Как сказала бы моя мать, пути Господни неисповедимы. Мы снова вместе... Расскажи мне о себе, – попросил Ред.
– Не сейчас. Нам надо поговорить о более важном.
Триш повернула лицо Реда к себе, наклонилась и мягко поцеловала его в губы. Быстрым движением он опустил ее рядом с собой на пол, и в этот момент годы исчезли. Триш снова стало шестнадцать, и она была в объятиях своей первой любви.
Ред долго целовал и ласкал ее. Сейчас он был нежен и нетороплив – совсем не то, что в юности. Триш отвечала ему со страстью. Они раздели друг друга, и в глазах каждого из них вспыхнуло восхищение. Ред был по-прежнему стройным и сильным.
– Я всегда мечтал увидеть тебя без одежды. В Пойнте я представлял, как ты лежишь со мной в постели, – прошептал Ред.
– А ты всю жизнь был предметом моих эротических фантазий, – призналась Триш.
– Не уверен, что оправдаю твои мечты, – ответил он, продолжая ласкать ее до тех пор, пока она не достигла кульминации. Поцеловав Триш, Ред медленно скользнул в нее. Безошибочно угадав, что Триш снова близка к кульминации, Ред достиг оргазма одновременно с ней, и оба они издали громкие стоны.
Перевернувшись на спину на восточном ковре, он привлек ее к себе.
– Не оставляй меня, – прошептал Ред, крепко сжав Триш, и она ответила:
– Я всегда буду здесь, когда ты этого захочешь. Когда они лежали, молча размышляя о только что испытанном наслаждении, Триш вспомнила горечь последних месяцев. Совсем недавно ей казалось, будто радость исчезла из ее жизни. Из своего мучительного опыта Триш вынесла одно: никогда не стоит отчаиваться. Каким бы безысходным ни было порой существование, непредсказуемая судьба может внезапно одарить тебя чем-то прекрасным.
