Текст книги "Пылающий камень (ч. 1)"

Автор книги: Кейт Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– О, – произнесла она, – они успели его вытащить. – У возницы оказалась сломана рука, а на скуле виднелся огромный кровоподтек, но в общем он был цел. – Впрочем, как пожелаете, сестра Росвита, – продолжила принцесса. – Зайдите ко мне сегодня вечером.

И не сказав больше ни слова, она повернулась и уехала, снова перескочив через промоину.

– Да, смелости ей не занимать, – задумчиво произнес капитан.

– Сердца у нее нет, – возразил один из солдат. – Не то что…

– Тихо. Займись делом.

К счастью, ливень начал стихать и мало-помалу превратился в обычный промозглый дождь. Через час они перетащили все повозки и отправились дальше. Ветер пробирал до костей, и единственное, чем можно было согреться, – идти вперед не останавливаясь.Только поздно вечером добрались они до крохотной деревушки, прилепившейся к горе, как ласточкино гнездо. Жители оказались немногословны, и даже присутствие королевской особы их не впечатлило. За постой лошадей на их конюшнях они заломили совершенно несусветную цену, но торговаться не приходилось. Пока слуги ругались, Росвита проскользнула в сарай, который служил апартаментами Теофану. Там пахло голубиным пометом, но было сухо и тепло, а в печке горел огонь.

– Сестра Росвита! – Теофану на редкость стойко переносила тяготы путешествия. Похоже, подобную стойкость она унаследовала от отца, и в свиту к себе она отобрала таких же крепких молодых девушек, которые, проведя весь день под проливным дождем и карабкаясь по скалам, сейчас весело шутили и болтали, словно просто вернулись с обычной охоты. – Садитесь к огню. Леоба уступи, пожалуйста, свое место сестре.

Росвита благодарно опустилась на табурет и протянула руки к огню.

– Вы сегодня слишком рисковали, ваше высочество. Не стоит больше так…

– Нет, сестра. Они меня не любят, так что даже если бы я свалилась в пропасть, эти «львы» пожали бы плечами и как ни в чем не бывало отправилась в Аосту завоевывать трон для моего брата. Вы слышали о капитане Фальке и его людях?

– Нет. Но он весьма решительный человек.

– Да, и верный к тому же.

– Сегодня я в этом убедилась.

Теофану усмехнулась какой-то одной ей понятной мысли.

– Разумеется. Они пришли и предложили служить мне – и верно служить, осмелюсь добавить, – потому что мой брат Санглант приказал им сделать это. Они предложили отправиться вместе с ним в ссылку, но он отказался и велел им присоединиться к моей свите и служить до тех пор, пока он не вернется! Странно, правда? Они сказали, что кроме «орлицы» с ним была и другая женщина. Вы не знаете, кто бы это мог быть?

– Нет! Я слышала то же, что и все: они с Лиат уехали вместе, но никто не знает куда.

– Можете расспросить нашего доброго капитана, если захотите. Я попрошу его прийти сюда.

Знаком она отослала служанку.

Казалось, капитан был рад погреться возле огня, пока Росвита задавала ему вопросы. Он сказал, что женщина, о которой идет речь, была благородного происхождения.

– Я подумал, что она, вероятно, из клириков. Да, точно, теперь я вспомнил. Принц называл ее «сестра Анна».

– Сестра Анна!

За дверью послышался шум, и через мгновение на пороге показался «орел», который опустился перед принцессой на колени. Он промок насквозь, плащ облепил его тело, с волос стекала вода.

– Вулфер! – изумленно воскликнула Росвита.

– Любимый «орел» моего отца, – сказала Теофану, сверкнув глазами. – Какие вести ты нам принес, «орел»? Откуда ты?

– Из Аосты. – Он посмотрел на принцессу, потом перевел взгляд на Росвиту. – Странно видеть вас здесь, ваше высочество. Сестра Росвита.

– Ты ожидал увидеть моего брата? – спросила Теофану. – Он впал в немилость и покинул королевский двор.

Росвита знала Вулфера. Он служил еще королю Арнульфу, и никто не знал наверняка, почему король так благоволил к нему, но слухи ходили самые невероятные. Когда к власти пришел Генрих, стало понятно, что он не собирается держать Вулфера при дворе, и слухи стали еще невероятнее. Какие тайны он хранил? Конечно, он был всего лишь «орлом», но, несмотря на это, никто не решился бы задавать ему вопросы.

Вулфер поморщился:

– Что с Лиат?

– Похоже, все интересуются ею, – тихонько заметила Теофану. Ее девушки придвинулись поближе – все слышали о таинственном Вулфере, человеке, которого ненавиделсам король, но с которым не мог ничего сделать. – Должна тебя огорчить, она уехала вместе с Санглантом.

– Но куда?

– Никто не знает.

– Должно быть, они отправились в монастырь святой Валерии, – неожиданно сказала Росвита. Иначе зачем с ними поехала сестра Анна? – Думаю, «орел», ты понимаешь, что это к лучшему.

Он не ответил. Казалось, Вулфер обескуражен и расстроен.

– Ты ведь тоже ею интересовался, – продолжила она, мрачное выражение лица «орла» подстрекнуло ее любопытство. – Что ты хотел с ней сделать?

– Сделать с ней? – возмутился он. – Я хотел ей помочь. Я вытащил ее из той ситуации…

– Хью, – выдохнула Теофану.

Он изумленно уставился на нее. Нечасто можно было увидеть такое удивление на лице старого «орла».

– Да, и Хью, конечно, тоже. – Вулфер сжал кулаки, а потом, словно только сейчас о них вспомнил, снял перчатки и, засунув их за пояс, протянул руки к огню. – Я спешил, ваше высочество. Всего несколько недель назад я перебрался через эти горы с посланием от короля Генриха королеве Адельхейд, в котором он обещал ей поддержку. – Он показал пергамент, на котором виднелись капли воды.

– Но ты не вручил его, – заметила Теофану.

Вулфер протянул ей послание, и Теофану развернула пергамент. Росвита узнала аккуратный почерк сестры Амабилии. Добралась ли она до монастыря святой Валерии? Привезла ли матушку Ротгард на суд в Отуне? Встретилась ли с принцем Санглантом и его любовницей?

– Я не мог отдать его, – сказал Вулфер. – Я нашел королеву Адельхейд, но не смог до нее добраться. Она в цитадели Венначи, в осаде. Джон Айронхед, лорд Сабины, привел армию под стены замка и собрался взять королеву в плен, сделать своей женой и стать правителем Аосты. Но в этом своем желании он отнюдь не одинок, просто добрался до нее первым.

– Хорошо, что мы встретились, «орел». Теперь мы знаем куда идти. Есть ли еще что-нибудь, что нам следует узнать, прежде чем мы отправимся в путь?

– Ваше высочество, армия лорда Джона намного больше вашей.

– Посмотрим. У королевы Адельхейд в цитадели тоже должна быть армия. Мы возьмем его в клещи.

– Если вы только сможете передать ей послание и договориться. Лорд Джон заблокировал все входы и выходы, иначе, можете не сомневаться, я бы доставил послание по назначению.

– Я в этом абсолютно уверена, «орел». Общеизвестно, что ты мудр, как змея, у тебя в запасе было много лет, чтобы накопить мудрость.

Вулфер усмехнулся:

– Что касается дороги, то вы только что прошли самый трудный участок. Я, правда, шел при более благоприятной погоде, но если дождь прекратится, вы скоро доберетесь до места.

Теофану позвала своих капитанов, и Вулфер подробно описал месторасположение частей армии лорда Джона. Вулфер собрал сведения о самой цитадели и о могущественных семьях Аосты, которые сражались между собой, как собаки за брошенную кость. По крыше сарая стучали капли дождя. Печка отчаянно дымила, и женщины открыли дверь, что, в общем-то, мало помогло, наоборот, порывом ветра дым внесло обратно в сарай, так что дышать стало совершенно невозможно.

Росвита отправилась на поиски своих клириков, и пока она бродила, разыскивая их, дождь почти совсем прекратился. Брат Фортунатус устроился в конюшне, и Росвита с облегчением вздохнула, обнаружив, что, несмотря на все перипетии, перья, пергамент и чернила не пострадали. И даже «Житие святой Радегунды», обернутое в промасленную бумагу, осталось невредимым, как и его незаконченная копия, написанная сестрой Амабилией, и «История» самой Росвиты. Теперь, когда дождь кончился, путешественники высы-пали на улицу, где местные жители развели огромный костер. Все пытались если не высушить промокшие вещи, то хотя бы согреться.

Росвита заметила за деревней еще один небольшой костерок, и неуемное любопытство погнало ее туда. Промокшая земля приглушала ее шаги, и она подошла незамеченной. В деревне возле огня грелись солдаты, они смеялись и пели. Здесь старый «орел» сидел на земле и всматривался в языки пламени так пристально, что не заметил бы ее приближения, даже если бы Росвита не пыталась его скрыть.

– Владычица милосердна, – мягко промолвил он. – Я так устал.

В первое мгновение она подумала, что он знает о ее присутствии и жалуется ей. Плечи его сгорбились, словно их прижимала к земле какая-то невидимая ноша. Она шагнула вперед…

Зашипел огонь, и Росвита замерла на месте.

В огне двигались какие-то тени.

Она чуть не вскрикнула, но множество лет, проведенных в королевской школе, научили ее контролировать эмоции. Монахиня подавила страх и стала пристально всматриваться в огонь. Через несколько минут она поняла, что именно видит.

– Я потерпел неудачу, – произнес Вулфер, обращаясь к теням, его голос звучал расстроенно. С ветвей скатывались капли и падали в огонь, и Росвите показалось, что она слышит шепот:

– Не волнуйся, брат, ты все сделал верно.

Господи! Говорили, что некоторые «орлы» способны видеть сквозь огонь и камень – это искусство было запрещено на совете в Нарвоне. Но для царствующих особ да и для самих «орлов», которые хранили верность королю и горой стояли друг за друга, подобная способность была совсем не лишней. Иначе как еще можно быстро передать сообщение, узнать, где кто находится, и сообщить необходимые сведения?

В скалах завыл ветер. В огне изогнулась тень:

– Ты узнал о том, кого мы полагали мертвым. Он может представлять для нас угрозу. Зная об этом, мы сможем действовать. И несмотря на все, брат, ты нашел девушку.

Вулфер покачал головой. Росвита не видела его лица, но по тону было понятно, что он раздосадован:

– Нашел и снова потерял.

Налетел порыв ветра, и Росвита поежилась. Вулфер сидел, опустив голову на руки, словно сожалея о произошедшем. И до Росвиты снова донесся голос – не молодой и не старый, но, вне всякого сомнения, принадлежащий женщине:

– Не волнуйся. Она у нас в руках.

8

Волны били в борт корабля. Эйка направлялись к острову Сови. Весла мерно опускались и поднимались в ритме, в котором бьется сердце. Он прикрыл глаза рукой, заслонившись от яркого солнца. Ему почудилось или на самом деле впереди какое-то движение?

— Корабли! – крикнул впередсмотрящий. – К северу, возле входа в фиорд!

Он надеялся, что удастся проскочить в фиорд незамеченными и застать племя Скелнин врасплох, но их вождь не был глупцом и, скорее всего, имел собственные планы. Похоже, он приготовился к встрече, и пройти без боя им не удастся. Конечно, можно верить, что они победят, однако что-то непохоже.

Впередсмотрящий считал корабли: один, четыре, девять, двенадцать, пятнадцать, да еще рыбачьи лодки, которых никто и не считал. У него было всего четырнадцать кораблей, но племя Скелнин не озаботилось тактической подготовкой: их корабли бросились к нему только с одной целью – убивать.

По его знаку его собственные корабли сгруппировались по три, а пять оставшихся встали на флангах, готовые отражать атаки неприятеля. Приготовили кипящее масло и камни, поудобнее перехватили копья.

Он сам стоял на носу центрального корабля, прикрытого со всех сторон, и его капитаны смотрели не на приближающихся врагов из племени Скелнин, а на него, своего вождя. Как только корабли выстроились в заранее обусловленном порядке, он поднял знамя, и это послужило сигналом.

На всех кораблях приготовили шесты с крюками на конце, на каждом из которых висел котел с кипящим маслом и специальными порошками, от которых огонь будет гореть еще жарче. По его приказу в котлы бросили зажженные факелы, и от горящего масла сразу повалил едкий черный дым.

На их корабли обрушился град стрел. Те, кто не успел прикрыться щитом, упали на палубу, а один перевалился через борт и исчез в темно-серых волнах. Его воины дали ответный залп.

Корабли врагов попытались приблизиться, но воины племени Рикин уже прикрылись щитами, а горящее масло не позволяло врагам подойти ближе и взять корабли Рикин на абордаж. Дети Скал племени Скелнин кричали и пытались перепрыгнуть разъединяющую корабли полосу воды, но ничего не вышло.

Он выиграл сражение, когда велел поджечь масло.

Он поднял еще один флаг – это было сигналом к общему наступлению. Его корабли ринулись на врагов, тараня их острыми носами. Котлы с маслом на шестах угрожающе раскачивались, обливая дерево и людей жидким огнем. И как только в рядах противника началась паника, его собственные воины вступили в схватку.

Они размахивали топорами и швыряли врагов в воду, где тех подхватывал морской народ – он ведь пообещал обитателям морских глубин кровавый пир.

Битва продолжалась. Три корабля племени Скелнин сгорели, четыре удалось захватить, еще три корабля попытались спастись бегством, но его лодки, которые он поставил по краям как раз на такой случай, бросились вдогонку. Еще четыре вражеских капитана сражались, надеясь, что сумеют победить.

Но он знал, что удача благоприятствует не столько храбрым, сколько умным.

Последние три корабля племени Скелнин сдались. Рыбачьи лодки можно было не принимать всерьез – большинство пустилось наутек, как только стало ясно, что племя Рикин побеждает, некоторые пытались драться и пошли ко дну. Но оставался последний корабль, на котором был сам вождь Скелнин. Он уже понял, что проиграл, и теперь он и его люди дрались с яростью берсерков. Они почти вплотную подобрались к его кораблю и, издавая вопли ярости, перепрыгнули на его борт. Двое упали в воду и утонули, но вождь сумел приземлиться на дощатый настил палубы.

Он рванулся к Сильной Руке, откинув со своей дороги двух его воинов, словно те были не тяжелее перьев. Изрыгая проклятия, он шел вперед, ни на что не обращая внимания.

Сила может обернуться слабостью. Если полагаться только на силу, можно проиграть более умному.

Со всех сторон в вождя племени Скелнин летели стрелы и копья. Из многочисленных ран хлестала кровь, но он упрямо шел вперед. Только ярость поддерживала его. Сильная Рука с интересом смотрел на него, но в конце концов плоть становится лишь горсткой праха, который развеет над скалами ветер, – так говорят Мудроматери.

И вождь Скелнин упал, не дойдя до своего врага всего пару шагов.

Раздался победный клич воинов племени Рикин, который эхом отозвался в скалах фиорда. Теперь они поверят ему. Теперь все они охотно встанут под знамена Сильной Руки. Тех, кто ему покорится, он оставит в живых. Мертвых кинут в море, но тело вождя Скелнин он отдаст на растерзание собакам – он поклялся в этом перед своим племенем до того, как они отправились в поход.

Алана разбудил лай собак. Он спустил ноги на холодный пол и окончательно проснулся.

– Что там за шум? – недовольно пробормотала Таллия.

Он быстро натянул одежду, схватил меч и побежал к Двери. Слуги брызнули в стороны, освобождая ему дорогу. Он промчался по коридору и распахнул следующую дверь так резко, что сверху на него посыпались какие-то сушеные травы и пергаменты, которые, по словам священника, пристроившего их над дверью, должны были препятствовать проникновению зла. Алан торопливо стряхнул их с волос и побежал дальше по лестнице. Внизу горели факелы, а посреди зала стоял на коленях священник и молился, чтобы изгнать из дома злых демонов.

Алан почувствовал страх.

Прошло уже больше месяца со дня смерти Тоски. Алан даже начал думать, что все эти разговоры о проклятии – не больше чем выдумки больного воображения принца Сангланта.

Дверь в покои Лавастина была заперта изнутри, и рядом уже столпились слуги. Одни держали факелы, другие пытались выбить дверь. Алан поспешил к ним. Он поскользнулся на сосновых иголках, которыми усыпали пол, чтобы отогнать зло, и подбежал к комнате отца. Из-за запертой двери доносились громкий лай гончих и грохот.

– Пропустите меня!

Люди посторонились, Алан с размаху врезался плечом в тяжелую дверь. Изнутри доносился бешеный лай, вот одна из собак завизжала и снова яростно залаяла.

– Ужас! – раздался голос Лавастина.

– Отец! – крикнул Алан. Вместе со слугами он снова навалился на дверь, и она, затрещав, подалась. Сверху опять посыпались лепестки.

– Алан, не входи! – закричал Лавастин. – Эта тварь здесь!

– Еще раз! – скомандовал Алан, правое плечо у него онемело, и он повернулся левым боком. Они снова навалились, но прочная дубовая дверь не открывалась.

– Милорд! – По ступеням сбежал солдат с факелами, у его товарища в руках были два топора.

Алан схватил один и принялся рубить дверь, он наносил удары, не слыша ничего, кроме того, что происходило за дверью. Лай гончих и проклятия. Если эта тварь пробралась в комнату, то отец не может даже подойти к двери. Он остался совершенно один, его защищают только собаки…

Алан мельком взглянул на солдата, который рубил дверь вместе с ним, и вспомнил, что тот участвовал в битве при Генте.

– Это убийца? – спросил какой-то слуга.

– Нет, проклятие! – ответили ему. – Мертвый вождь эйка мстит графу за победу в Генте!

Топор Алана пробил дверь насквозь, кроша ее в щепы. Из комнаты теперь доносилось только поскуливание одной из собак.

Они снова поднажали, и дверь грохнулась внутрь комнаты. Алан не удержался на ногах и упал. Вокруг него испуганно сгрудились слуги.

Лавастин босиком стоял на каменном полу, в правой руке держа меч, в левой – кинжал. Горе и Ярость зарычали на ввалившихся в комнату людей, но Алан их утихомирил. На полу лежал Ужас, вылизывая заднюю лапу, остальные собаки неустанно кружили вокруг графа.

Огонь факелов на стенах придавал комнате мрачный вид, слуги испуганно попятились.

– Отец! – Алан подскочил к Лавастину и схватил его за руку. Та была просто ледяной. – О Господи! Что случилось?

Лавастин разжал руку, и кинжал, жалобно звякнув, упал на пол. Страх зарычал и подошел к Лавастину. Алан заметил, что в пасти он держит какую-то белую тварь, похожую на крысу. Пес положил свой трофей к ногам Лавастина. Тварь была мертва.

Но было уже слишком поздно.

Алан взглянул на босые ноги отца – на левой виднелись два маленьких пятнышка. Лавастин ничего не сказал, он ухватился за плечо Алана, и тот помог ему добраться до кровати.

Граф совершенно спокойно приказал:

– Позовите священника. Меня ранили. – Слуги зарыдали, но Лавастин поднял руку. – Ничего, Господь милостив.

– Милостив! – воскликнул Алан.

Он не желал видеть тварь, которая безжизненно лежала на полу, но один из солдат на всякий случай вонзил в нее топор. Ничего не произошло, она лежала неподвижно. – Теперь она мертва и не может повредить тебе, сын. – Лавастин прикоснулся к руке Алана ледяными пальцами. – Проследи, чтобы ее сожгли, но где-нибудь подальше, чтобы дым никого не отравил.

Возле стены жалобно взвизгнул Ужас, и граф с жалостью произнес:

– Бедный мой Ужас. Он был самым верным.

– Сядь, отец. – Алан схватил нож и, надрезав ранку, принялся отсасывать яд, хотя Лавастин и протестовал. Алан сплевывал кровь на пол и снова отсасывал яд, то и дело прибегали слуги с горячей водой, тканью, чтобы перевязать рану, полотенцами. На рассвете пришел священник и приказал делать припарки. Алан послал гонца в монастырь святого Синодуса с просьбой незамедлительно прислать брата, сведущего в лечении ран.

Лавастин молча лежал и ждал. Он ни разу не крикнул от боли, ни разу не проклял эйкийского колдуна, он просто гладил по голове Ужаса и с легкой одобрительной улыбкой смотрел, как Алан отдает распоряжения слугам, пишет письма, а потом просто стоит на коленях рядом с его кроватью и молится.