Текст книги "Фероз"

Автор книги: Кейт Бекер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Фероз! – это был голос Данте. – Их главный ушел. Срочно отправляйтесь с Тревисом за ним. Я с остальными прикрою. Быстрее!

      Я нашла свои кинжалы и стала искать Тревиса.

– Бласт!

– Я здесь! Пригнись! – я увернулась и затем вонзила кинжал в грудь мужчины.

      Тревис выстрелил в другого и подбежал ко мне.

– Драго (*второе имя Данте) сказал, что Палмер убежал.

– Я видел, куда он направился. – Тревис взял меня за руку, и мы пронеслись мимо своих напарников в другую часть острова.

      Вскоре мы вышли к берегу. Вокруг лодки средних размеров расхаживали четверо мужчин.

– И кто из них кто? – прошептал Тревис.

– Скорее всего тот, что с телефоном ходит. Пытается дозвониться до кого-то.

– Ага, только на этом острове техника не фурычит.

– Каков план?

– Убьем троих, затем Палмер.

– Ты убьешь.

      Тревис ухмыльнулся и, вытащив лук со стрелами, убил по очереди троих мужчин за считанные секунды.

– Уходит!

      Палмер, выронив телефон, начал взбираться на лодку и уплывать. Я на бегу выстрелила в мотор, чтобы мужчина не смог уплыть, хотя он успел довольно далеко отплыть от берега. Я прыгнула в воду и быстро доплыла до него, рывком запрыгнула в лодку и, взяв мужчину за рубашку, нанесла удар в челюсть. Палмер достал маленький ножик и воткнул мне его в живот. Лодка перевернулась. Я не успела вдохнуть воздуха, мы оказались полностью под водой.

      Она мгновенно стала красной. Палмер начал тянуть меня на глубину. Я глотала воду, в моих глазах потемнело. Сильные руки вытащили меня на берег. Пока я отхаркивалась водой, Тревис вернулся за Палмером, а затем, жестоко начал уродовать его лицо.

      Я наблюдала за происходящим и не замечала как из моего живота все еще хлещет кровь.

– Тревис… – он не слышал меня.

      Палмер потерял сознание, Тревис достал нож и вскрыл ему шею. Я взглянула на свои руки, они были все в моей крови. Боль усилилась, я попыталась снова окликнуть Тревиса.

– Да где же он?! – кричал он, ища чип.

– Тревис… -я начала терять сознание.

– Фероз! Бласт! – послышался голос Вэна и Ангелики.

– Кэт!

– Господи, Тревис, что случилось?!

      Тревис оглянулся.

– Я. Я не видел. Я искал чип…

– Искал чип?! Тревис, твоя девушка умирает, а ты даже не заметил этого!

– Кэт, ты слышишь меня? Ангелика все исправит, – надо мной склонился Вэн. – Только не умирай.

– Кэт, милая.

– Тревис, отойди! Иди дальше ищи чертов чип! Вэн, зажми здесь. Я сейчас обработаю все и залатаю рану.

– Она будет жить?

– Не знаю. Ей нельзя закрывать глаза.

– Кэт. Кэт!

– Скажи хоть что-нибудь. – я приоткрыла рот, но вместо слов из моих уст вырвался крик.

– Прости, Кэт. Тебе нужно потерпеть. – Ангелика выливала на рану бутылку спирта.

– Г-где остальн-ные.? – выдавила я.

– С ними все хорошо, в живых из «GADS» никого не осталось. Мы с Микелем подоспели вовремя. – ответил Вэн и поднес к моему носу нашатырный спирт.

      Я снова закричала от боли, Ангелика стала зашивать рану.

– К-крик. Я слышала к-крик.

– Энрико.

– Что с ним? – спросил Тревис.

– Он мертв.

Глава 10. И нагрянула смерть

      Мы сидели молча. Я боролась с болью, а Сандра не могла перестать плакать. Мы не знали, что делать. Энрико убили, чип не найден, за последний час Марко пытался покончить жизнь самоубийством раза три. Два трупа лежали в центре: безжизненные, холодные, одетые в старые серые мешки.

      Весь остров пропитался кровью и мясом.

– Тело Энрико перевезем отдельно, затем похороним в Вероне. – сказал Варнес.

      Он опустил голову и провел руками по голове.

– А Палмер? – спросил Финт, все еще прибывая в шоке от произошедшего.

– Возможно, чип все еще там, придется поковыряться. – Нея изобразила тошноту.

– А если просто сжечь труп? – предложила я. – Тогда от чипа тоже ничего не останется.

– Катарина права, – произнес Варнес. – Сделаем это ближе к утру. Сейчас нам надо выспаться, тела унесем на время в другую часть здания.

– Батончик? – тихо спросил Тревис, присев рядом со мной.

      Я подняла на него взгляд и немного приподняла бровь.

– Как твоя рана?

– Ты так пытаешься извиниться?

– Нет. То есть да. Я виноват, Кэт, я.

– Тревис, хватит. Ты боялся, что Б.У. раскроют, и всем нам не жить после этого.

– Но твоя жизнь важнее. – виновато говорил он.

– Моя жизнь и есть Б.У., не забывай об этом.

– Ты сердишься?

– Не буду, если принесешь мне еще обезболивающего, медикаменты у Ангелики. – Тревис кивнул и поднялся с матраса.

      Я не была обижена на Тревиса. Он увлекся также, как я в Детройте.

– Держи, – он дал мне в руки стакан с водой и пару таблеток. – Все уже легли.

      Я выпила обезболивающие и залезла под одеяло.

– Я должен спать с тобой, батончик. – с улыбкой сказал Тревис.

– Мы не супруги.

– Пока что. – он хмыкнул и залез ко мне.

      Я прижалась к горячему телу Тревиса и уткнулась носом в его грудь.

– В такие моменты ты не похожа на убийцу. – прошептал он, прижимая к себе еще больше.

– Тревис.

– Скажи мне, что не хочешь убивать больше, прошу. Ты же не издевалась над телом Лонго, – я молчала. – Значит можешь и вовсе не убивать.

      Тревис не знал правды. Я так и не сказала ему, что сделала на самом деле. А еще он не видел, как я жестоко расправлялась с «GADS».

      На следующий день.

– Несите аккуратней. – обратился Варнес к парням.

– Аморальный отдых получился. – сказал кто-то.

– А если чипа в теле нет?

– Мы всем умрем.

– Хватит! Что за глупости? – рассердился Варнес.

– Нас раскроют. Мы вряд ли сдадимся, а значит. – говорил Вэн.

– Будем воевать. – сказала Нея.

      Парни опустили мешок с Палмером на груду веток и зажгли огонь.

– Гражданская война. – прошептала я.

      Вы когда-нибудь задумывались о том, что испытывает человек, когда понимает, что он умер? Страх? Облегчение? Я все думаю, что случилось с душой Энрико, когда это произошло. Никто из нас не говорил о смерти. Наверное, потому, что она приходила за теми, у кого мы отнимаем жизнь. Никогда не случилось наоборот. Нас, линчевателей, не могли убить… До вчерашнего дня. Смерть Энрико сильно ударила по всем нам. Тех, кто остался в Вероне, оповестил доктор Варнес о случившемся, ближе к вечеру за нами прибудут, и мы уберемся с этого острова.

– Возвращаемся и собираем все вещи. – приказал Варнес, когда от трупа остался лишь пепел.

      Мы вернулись в форт, мертвая тишина рассекала воздух. Ангелика еще раз обработала мою рану и дала медикаменты.

– Тревис не знает? – прошептала она.

– О чем ты? – спросила я, немного корчась от боли.

– Он считает, что ты быстро убила сеньору Лонго и сразу же ушла. – Ангелика опустила глаза и прикусила губу.

      Я отвела взгляд и застегнула свой рюкзак.

– Ты врешь ему, Кэт.

– В его глазах я меняюсь в лучшую сторону. Пусть так и остается.

– А когда он узнает?

– Не узнает. – грубо ответила я.

– Кто о чем не узнает? – спросил Тревис, внезапно подошедший к нам.

– Вэн. О том, что Ангелика влюблена в него. – щеки девушки стали ярко-пунцовыми.

– Ого, – Тревис улыбнулся. – Нам пора уходить, за нами приплыли.

      Мы вышли и направились к берегу острова, где нас ждали люди из Б.У.

– Доктор Варнес? – обратилась к нему Сандра. – Если нас раскроют… Мы сдадимся или будем воевать?

      Варнес растерянно посмотрел на девушку.

– Не думай об этом. – произнес Данте.

– Все будет хорошо. – сказали другие парни.

– Неужели? – Нея резко остановилась и раздражением посмотрела на них. – Б.У. никогда не сдается. Начнется война, будут тысячи жертв. Не исключено, что две трети нас погибнет также, как и Энрико.

– Мы сожгли чип. – уверил нас Тревис.

– Ты в этом уверен? Ты копался в теле Палмера, но ничего не нашел.

– Я мог пропустить. – спокойно произнес он.

– Ты пропустил вранье своей девушки мимо ушей.

      Нея резко замолчала, поняв, что сказала. Тревис повернул голову ко мне.

– О чем она, Кэт? – лицо его выглядело озадаченным.

– Тревис, давай поговорим, когда приедем, пожалуйста. – он кивнул, и мы пошли дальше к берегу.

***

      Дебора не отпускала меня из объятий. Она сильно волновалась во время нашего отъезда, особенно когда узнала о произошедшем. Тревис тихо смеялся и твердил Деб, что все уже позади. Но она все равно выглядела взволнованной.

– Я все понимаю, я безумно рада. Вы ушли от еще одной проблемы. – говорила Дебора, все еще трепетно поглаживая меня.

      Тайгер бегал кругами вокруг нас. Пока нас не было, он жил с Деборой. Со дня рождения Тревиса щенок заметно подрос, мы научили его многим командам, которые Тайгер с легкостью и усердием выполнял.

– Все закончилось, Деб. – с улыбкой произнесла я.

– Когда будут похороны Энрико? – спросила она.

– В воскресенье. – ответил Тревис.

      Он приобнял меня сзади и нежно поцеловал в шею.

– Ой, вы же голодные! – воскликнула Деб и повела нас на кухню.

      Мы сидели за столом, пили чай с лимоном. Я нехотя ела, слушала болтовню Деборы и смотрела, как Тревис с Тайгером пожирают огромные куски мяса с гречкой. Щенок скоро будет таким же крупным, как его хозяин.

      Я думала о будущем. Буду ли я также сидеть рядом с Тревисом? Или мы будем не вместе? А что если мы поженимся?! Тут меня охватила паника и я подавилась капусткой. Лицо покрылось каплями пота, и я начала жадно глотать воду.

– Я отойду. – сказала я, поставив пустой стакан на стол, и пошла в ванную комнату.

      После «отдыха» на острове я чувствую себя связанной из-за вранья. Кажется, что стены вокруг меня трещат и кровоточат, небо рушится и вскоре упадет на меня, а потом все начнет гореть ярким пламенем. Дрожь прошла по моему телу с макушки до пяток, ладони вспотели. Я смотрю на свое отражение, у меня плохое предчувствие.

      Я умылась прохладной водой и вернулась на кухню.

– И пришли к другой… – говорила о чем-то Деб.

– Что? – спросила я.

– Пока вас не было. – Дебора медлила.

– О чем ты?

– Твою татуировку заметили, – она посмотрела на меня и поникла. – Ее не было видно на фотографиях рекламы, но кто-то в шутку решил поближе рассмотреть твое тело и через неведомую программу увидел очертания надписи. Все так закрутилось… СМИ только об этом и говорят. Репортеры ходят к тебе на работу, ищут тебя, всех расспрашивают…

      Дебора медленно взяла пульт от телевизора и включила новости. «В последнее время слухи о некой Базе Убийц начали расти. После некоторых крупных аварий и убийств стали известны прозвища людей, входящих в „кровавую“ лигу. Известная в Вероне владелица рекламных агентств, Катарина Моретти, как выяснилось, носит небольшую татуировку с именем „Фероз“. По последним данным некая Фероз состоит в той самой лиге убийц. Последнее нашумевшее убийство случилось несколько дней назад, когда состоялась крупная выставка величайших картин Виллема де Кунинга. По словам свидетелей Катарина Моретти ушла с сеньорой Лонго. А через пару часов женщину нашли с выпотрошенными жизненно важными внутренними органами. В ближайшее время начнется расследование, и мы узнаем, кем на самом деле является сеньорита Моретти.» После этих слов ведущая новостей начала рассказывать о другом событие в Вероне. Я взглянула на Тревиса. Сейчас не было важно то, что меня подозревают в убийстве.

– Так вот что имела в виду Нея. – его голос был напряженным.

– Тревис, я. – он встал со стула.

– Хватит, Кэт. Сколько раз ты мне соврала? – я подошла к нему и положила руку ему на грудь, но он резко отдернул ее. – Даже не прикасайся ко мне.

– Тревис, я хотела сказать.

– Ты должна была сказать в тот же день, как убила Лонго, – его глаза горели злобой, яростью. Он тяжело дышал, а я была в растерянности. – Ты не ответила на вопрос, Кэт.

– Я..

– Ладно. Спрошу по-другому. Ты врала себе, когда говорила, что у тебя есть ко мне чувства? – лицо Тревиса стало более агрессивным.

      Я с грустью смотрела на него. Молчала, потому что мне нечего было ему ответить. Я даже не понимала, что для меня важнее: он или работа в Б.У. Тревис поджал губы и закрыл глаза.

– Я рад, что не сказал тебе, как я тебя люблю.

      Не поднимая на меня взгляд, он развернулся и ушел, негромко закрыв за собой дверь. Я обернулась к Деборе и начала плакать. Она крепко обняла меня, начала утешать.

      Через минуту раздался непонятный громкий звук. Дверь резко распахнулась. На меня с оружием пошли люди из AISI (итал. LʼAgenzia Informazioni e Sicurezza Interna). Они оттолкнули Дебору от меня и надели на мои руки наручники.

– Катарина Моррети, вы подозреваетесь в убийстве Агаты Лонго. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством.

Глава 11. Засуди меня

      Прошло восемь часов с того момента, как меня посадили в комнату для допросов. Она была неприятного темно-серого цвета с тусклым освещением и двухсторонним зеркалом. Мужчина, который допрашивал меня, был буквально взбешен. Он все это время пытался добиться моего признания, но, увы, моя дерзость брала верх.

– Как ты это сделала, не оставив ни единой улики? – тыкал он мне в лицо карандашом.

– В сотый раз повторяю, мне нечего было оставлять, – я закатила глаза. – И уберите от меня свои немытые пальцы.

– Заткнись, Моретти! Мы оба знаем, что ты убийца.

– У вас нет доказательств, а у меня имеются тысячи свидетелей, сеньор Грассо. – я оскалила зубы и резко дернула левую руку, убеждаясь, что она все еще прикована наручниками к железной планке стола.

– Ты нагло врешь! Хочешь избежать наказания? Не получиться, Моретти! Я добьюсь, чтобы тебя засадили за решетку навечно.

– Подавись, жалкий любитель справедливости. – выплюнула я.

– Была бы моя воля, ты давно лежала бы в крови на этом полу.

      Грассо, казалось, видел в моих глазах всю правду, все мои грехи, и мне становилось больно и страшно. В частности из-за Тревиса…

      Я словно во сне, из которого не могу выбраться. Живу будто в коме, не могу открыть глаза и продолжаю спать. Ты вроде осознаешь, что у тебя есть все, но продолжаешь куда-то бежать, пытаешься найти что-то, чего на самом деле нет. И проблема в том, что ты знаешь о скорой погибели. Каждый чертов день оглядываешься назад, сожалеешь, надеешься, что пустота внутри тебя уйдет. Но это не так. Потому что она причина, из-за которой ты не просыпаешься. Иногда ты подбадриваешь себя, но становится только хуже, все бессмысленно. Ты скрываешь боль, видишь как все вокруг рушится. Проблемы съедают тебя, и ты не можешь двигаться дальше. Ты не просыпаешься. Ты разбит. Ты отчаялся. В конечном итоге ты меняешь свои принципы. Сдаешься и проводишь черту, воображая себе, что сейчас самое время сдаться и проснуться.

– Хочешь моего признания? – мужчина удивленно повел бровью. – Хорошо.

      Я не успела договорить, в комнату вошел седовласый мужчина в строгом черном костюме. Черты лица были резкие, из-за чего он выглядел суровым. Лицо мужчины казалось мне знакомым. Возможно, я уже его видела.

– Извините за задержу, – обратился он к Грассо. – А теперь прошу вас выйти, разговор с клиентом является строжайшей тайной.

      Когда Грассо закрыл за собой дверь, мужчина сел напротив меня и положил на стол синюю папку.

– Разрешите представиться, Катарина. Альфьер Манфредо, твой адвокат. – он сложил руки на столе.

– Вы не похоже на государственного адвоката. – я прищурила глаза.

– Потому что я частный адвокат. – спокойно сказал Альфьер.

– Но я.

– Манфредо Варнес. – быстро произнес он.

      Я приоткрыла рот, осознав кто сидит передо мной.

– Ваш младший брат. Вы были в Б.У. несколько лет назад. – тихо говорила я.

– К сожалению, его и еще пару ваших друзей не пустили к вам.

– А Тревис? – неуверенно спросила я.

– Мистер Хантер не пришел. – я промолчала, только опустила голову и уставилась в пол.

      Альфьер достал ручку и какие-то бумаги.

– Перейдем к делу. Честно говоря, я не знаю, Катарина, как буду вытаскивать тебя из этого. – начал он.

– Я признаюсь.

– Что? – он удивленно уставился на меня. – Хочешь, чтобы врата в твое прекрасное будущие закрылись?

– Вы считаете, что оно вообще у меня есть?

– Я думаю, что еще не все потеряно. – он тяжело вздохнул.

– Послушайте, Альфьер, я потеряла родителей, убиваю людей, подвергаю опасности свою семью после случившегося, а теперь еще Тревис. Я врала ему, подвела его.

– И ты веришь в то, что признание – выход? – Альфьер облокотился на спинку стулу и стал щелкать ручкой.

– Я верю в невозможность изменить что-либо.

– А ты понимаешь, Катарина, что, признавшись в убийстве Агаты Лонго, ты разрушил жизни своих друзей из Б.У.? Поразмышляй своей головкой, дорогая. Полиция узнает обо всех местах, где ты была. Будут допрашивать всех твоих знакомых. Что будет, когда они посетят остров Повеглия? Ты же не хочешь разжечь гражданскую войну, я прав?

      Я смотрела в его глаза и не моргала. Альфьер еще раз щелкнул ручкой и начал что-то писать.

– Для начала возьми себя в руки. Ты не потеряла семью. Пока что. Сохрани то, что есть сейчас. Мы оба понимаем, как ты любишь Б.У. и всех ее членов. Просто твой мозг считает, что пролитая кровь важнее семьи. Пусть сердце докажет обратное, есть ради кого это сделать, Катарина. – он улыбнулся.

– Уверены, что у меня получится? – спросила я.

– Нет, – признался он. – Тебе нужно поспать, ты устала. Сегодня, конечно, придется переночевать в камере. Завтра я приду к обеду, обсудим твои слова на предстоящем суде.

– Суде? Но против меня нет улик.

– Это немного другой суд. До завтра, Катарина. – Альфьер еще раз улыбнулся, затем поднялся и ушел.

      Кровать в маленькой камере оказалось невероятно жесткой, как и предполагалось. Только сев на нее, нагрянули воспоминания. Тревис… Наша первая ночь, поцелуй в Детройте, совместные съемки, авария, его день рожденье, остров… И каждый раз я врала. А Тревис верил, верил каждому моему слову, любил, прощал меня. А в моем сердце не исчезала пустыня.

      Опустив голову, я увидела тень и обернулась в сторону решетки. Тревис Хантер стоял, прислонившись лбом к холодному металлу.

– Тревис? – я подошла к нему. – Что.Что ты здесь делаешь? Как тебя пропустили?

      Он не поднимал глаза. Только схватился одной рукой за железные прутья.

– Такое ощущение, Кэт, что у меня на сердце открытая рана, – говорил он, закрыв глаза. – Будто какая-то частица меня пропала, и я не могу найти ее. Я застрял, Кэт! С тобой! В этом чертовой мире, где есть ты! Я был дураком. Не видел тебя настоящую. Моя вера в надежду, что ты изменишься, затмила правду.

– Тревис, прошу, выслушай меня.

– И я должен тебе поверить? Снова? Скажи мне, Кэт. Что мне делать? Как мне разлюбить тебя? Сколько еще мне терпеть? Я – живое определение утопленника. Ты бы могла уйти. Но нет, ты остаешься. Дальше мучаешь меня. Но я не могу так, батончик. Когда ты уже сжалишься надо мной и уйдешь из моей жизни, которую отравляешь? – он поднял голову и грустно взглянул на меня. – А что прикажешь делать с обручальным кольцом?

      Большой комок застрял в моем горле. Он хотел предложить мне стать его женой?

– Ты не умеешь любить, только причинять боль. Физическую, моральную. Мне интересно, о чем ты думаешь, когда видишь меня.

– Тревис… Я хочу все исправить.

– Если бы ценила то, что уже имеешь, давно бы сделала это. Я должен тебя ненавидеть, но проблема в том, что я все еще буду ждать тебя. И когда ты решишь, что я важнее пролитой тобой крови, приходи, Кэт. Возможно, я дам тебе еще один шанс. Но сначала хорошенько подумай, нужен ли я тебе.

      После этих слов он тихо ушел. Я долго не отходила от решетки, смотря в то место, где стоял Тревис.

***

      Мешки под глазами отражали мое душевное состояние. Мне абсолютно ничего не хотелось делать, даже предстать перед судом. И тем более слушать Грассо, дышать воздухом, пропитанным никотином, и смотреть, как полный мужчина пытается не сломать камеру, на которую должно быть записано мое признание в убийстве Лонго.

– Ты уже готова говорить на камеру, Моретти? – спрашивал Грассо, потирая потные ладони.

– Готова засунуть в твою глотку дефибриллятор, – я мерзко улыбнулась. – В тебе даже два поместятся.

– Интересно, как ты будешь острить в тюрьме.

      Наконец камеру настроили, и Грассо, включив ее, сел напротив меня.

– Что ж. Начнем-с, – я хмыкнула и облокотилась на спинку черного стула. – Катарина Моретти, третьего сентября шестнадцатого года вы были на выставке картин художника Виллема де Кунинга в восемь вечера. В девять часов произошло убийство Агаты Лонго. Вы были последним человеком, видевшим ее, находившимся с ней. По словам свидетелей вы вместе в сеньорой Лонго вышли в другой зал, и вас больше никто не видел. Скажи, как вы оказались с ней наедине? Какова были причина вашего ухода в соседнее помещение?

– На выставке я была с мистером Хантером и некоторыми своими сотрудниками. Позже, стоя у картин, я увидела Агату Лонго и подошла к ней, потому что она была давней знакомой моих родителей. Я хотела поболтать с ней, выпить шампанского, узнать, как менялась ее жизнь последние шестнадцать лет. Сеньора Лонго быстро узнала меня и предложила поговорить в другом месте, подальше от шума и суеты гостей на выставке. Мы разговаривали минут пятнадцать.

– Что было дальше?

– Мне позвонил Тревис, и я ушла. Агата Лонго осталась, я думала, что она вернется в зал. – спокойно отвечала я.

– В какое время он позвонил вам?

– А разве вы не видели список звонком на моем телефоне? Хантер позвонил в пол девятого.

– Кто, кроме него, может подтвердить это?

– Манфредо Варнес и моя подруга Ангелика. – Грассо насупился.

– Манфредо Варнес – ваш родственник?

– Нет, но я считаю его своим дядей. Его сестра Дебора работает в моем доме, как и много лет назад у моих родителей. Она и камеры слежения на территории моего дома могут подтвердить, что в девять вечера я вернулась.

– У вас идеальное алиби, Моретти.

– Просто я не убийца, сеньор Грассо.

      Врала и не краснела. Альфьер прав. Сейчас не время сдаваться, не время умирать, не время просыпаться. Я не проиграю, не сломаюсь, я буду бороться. Тайну о Б.У. я унесу с собой в могилу и сожгу все дотла, уберегу свою семью. Грассо сломает спину, и все здесь прогнуться подо мной. Может не сейчас, но так будет.

      Мир вспыхнет, монстр внутри меня восстанет и раскопает могилы. Когда я выйду из этого грязного места, стану ядом, который будет течь по жилам убийц моих родителей. Я заставлю пройти их через всю боль, страдать и молить о пощаде, они задохнуться от своей же крови. Пока я жива, справедливость будет восторжествовать.

– Я вижу врунов насквозь. И ты, Моретти, лгунья.

      Дверь в комнату резко распахнулась, вошел Манфредо Альфьер с каменным лицом.

– Сеньор Грассо, допрос окончен. Попрошу вас снять наручники с сеньориты Моретти и выйти к своим коллегам. – сказал он.

– На каком основании? – злостно спросил Грассо.

– Настоящий убийца Агаты Лонго сидит в наручниках в общем зале. Все вас ждут.

– Что?! – Грассо резко встал со стула и покинул помещение, забыв про меня.

– Альфьер? Что происходит? – недоумевала я.

      Он выключил камеру и рассеяно посмотрел на меня.

– Марко. Он пришел и признался в убийстве Лонго.

Глава 12. Sex or Lidocaine

      Марко. Все произошло слишком быстро. Я вернулась домой, а на следующий день состоялся суд. Через двенадцать часов Марко нашли в камере, подвешенным к потолку. Варнес говорит, что он все время винил себя в случившимся на острове, поэтому решил спасти меня. Я хочу верить, что смерть была от его рук, но сомневаюсь в этом. У меня плохое предчувствие и мне кажется, что эта смерть не последняя.

      Тревис довольно легко здоровался со мной, но даже не пытался завести разговор. Я считала возможным восстановить наши прежние отношения, только вряд ли моя работа позволит сделать это. На днях я решила забрать свои вещи из дома Тревиса, не уверенная на то, как он отреагирует. Хантер открыл дверь с угрюмым лицом и, выслушав меня, впустил дом. В комнату он не пошел, так что я собирала вещи в одиночестве. Хотя, если честно, даже не притронулась к ним, сидела на черной кровати. Я упала спиной на простынь, взяла подушку и вдохнула ее запах. Она пропахла Тревисом. Я сильнее сжала ее в руках и прижала к лицу, будто хотела себя задушить.

– Чем ты занимаешься?

      Я резко поднялась, случайно уронив подушку на пол. Тревис не выглядел удивленным, он медленно оглянул свою комнату и посмотрел на меня.

– Прошло сорок минут, все твои вещи лежат на месте.

– Я. Э. Так соскучилась, что совсем про них забыла. – я встала и подняла подушку, которую сразу прижала к себе.

– Мы не виделись пять часов. – спокойно сказал он.

– А не прикасались друг к другу целых тридцать. – ляпнула я.

      Тревис вопросительно посмотрел на меня. Затем взял из моих рук подушку и кинул ее на диван.

– Ты просишь меня трахнуть тебя? – резко спросил Тревис.

– Что? – я уставилась на него. – Ну, не так грубо…

      Я расправила плечи и, задрав подбородок, посмотрела в его зеленые глаза.

– Хорошо, раздевайся.

– А?

– Ты хотела секса? Раздевайся. Я удовлетворю твои потребности, не больше. – произнес Тревис, от чего мне стало тошно.

      Я понимала, что мы не расстались, это лишь промежуток в наших отношениях, чтобы я определилась чего хочу. Я должна была всего лишь забрать вещи, а сейчас, смотря на Тревиса, жажду его тело. Поэтому с легкостью стянула с себя красную футболку и бросила ее на пол.

      Ветер сочился через шторы стального цвета, лучи солнца падали на обнаженную грудь Тревиса. Он тихо сопел. Я легонько провела пальцами по его щеке, нос Тревиса смешно дернулся, я убрала руку под одеяло, а затем вовсе с головой нырнула под него. Лежащий рядом Тревис зашевелился. Я выглянула из-под мягкого одела и встретилась с ним глазами. Тревис провел рукой по своему лицу и, потянувшись, несколько раз моргнул.

– Доброе утро, батончик. – сонным голосом сказал он.

      Я полностью высунула голову.

– Доброе.

– Мне нужно заехать в агентство, потом я сразу в Б.У, – произнес Тревис, наблюдая за моими руками, которые все это время теребили одеяло. – Ты со мной?

– А мне можно? – спросила я.

– Почему нет? Может мы и прервали отношения на какое-то время, но это не значит, что мы перестали быть друзьями и коллегами.

– Мы были друзьями?

– Нет. – Тревис скинул с себя одеяло и потянулся к своему нижнему белью.

      После секса он всегда спал голышом. Поэтому заставлял меня делать также под предлогом, что так уютнее и романтичнее.

– Ты никогда не говорил причину, по которой называешь меня «батончиком». – я рассматривала мускулистую спину Тревиса, пока он натягивал домашние штаны.

– Помнишь, когда ты впервые вошла в здание нашей базы? – он обернулся ко мне. – Тебе было семнадцать, ты была немного пухлой в те годы и одета в ужасную коричневую куртку, которая была в раза четыре больше тебя.

      Тревис улыбнулся, а я тихо засмеялась.

– Ты была похожа на шоколадного котенка. В моей голове сразу всплыло слово «батончики». Любимые мамины конфеты.

– Знаешь, Тревис. Увидев тебя тогда среди незнакомых людей-убийц, я подумала, что ты шлюха.

– Мне было девятнадцать. – смех Тревиса пронзил всю комнату.

      В комнату вбежал Тайгер, виляя черным хвостиком. Он запрыгнул ко мне на колени и начал лизать оголенные плечи.

– Кэт, так ты со мной или сразу на базу?

– С тобой. – ответила я.

      В Б.У. мы приехали к четырем часам вечера. Я сразу пошла к Вэну, узнать, как обстоят дела.

– Как Варнес? – спросила я.

– Все еще у себя. Он не успел оправиться от смерти Энрико. А самоубийство Марко его совсем подкосило, – Вэн поджал губы и посмотрел на Тревиса, стоявшего у других парней. – Вы с Тревисом вместе приехали?

– Ночь тоже была совместной.

– Я думал, вы временно не общаетесь. – Вэн сощурил глаза и хитро улыбнулся.

– Я тоже так думала, – сказала я. – Есть для меня дело?

– Да, и довольно непростое. Одна банда воров стала обкрадывать магазины и, что странно, полиция до сих пор не нашла их. Улик нет, а камеры видеонаблюдения ничего не дали. Группа работает в масках.

– Сколько их? – спросила я, взяв из рук Вэна дело по заказу.

– Четверо. Ты справишься одна?

– Справлялась в двадцать два года с семью мужчинами, справлюсь и сейчас, – я улыбнулась. – Зайду сейчас к Ангелике. Увидимся, Вэнни.

      Я быстро прошла мимо всех и, дошагав до мед-кабинета, постучала.

– Ангелика? – я открыла дверь.

      Девушка сидела за столом, смотря в микроскоп. Вокруг нее были куча пробирок с кровью и различными кислотами.

– О, Кэт! Проходи. – она покрутилась на стуле.

      Я сняла футболку и легла на мягкую кушетку. Ангелика поднялась и подошла ко мне, одновременно надевая одноразовые перчатки.

– Так, так, так, – она принялась осматривать мою рану. – Процесс заживления будет долгим. Не многие выживут после пули и ножа в одно и тоже место.

– Переживу. Вам придется терпеть меня довольно долго. – мы улыбнулись.

– Я поменяю нитки. – сказала Ангелика и подошла к стеклянному стеллажу.

– Разве не нужно уже окончательно снять шов?

– В первый раз мы так и делали, Кэт. Это уже вторая серьезная рана за месяц. Она даже не начала затягиваться. – Ангелика закатила глаза и принялась снимать с меня окровавленные швы.

– Пора бы уже ей. – вздохнула я.

– Боюсь, что она вообще не затянется. В этом месте кожа сильно повреждена. Клеткам и так было трудно восстановить кожу с мышцами после пули.

      Ангелика набрала в шприц прозрачную жидкость и выпустила воздух.

– Что это? – спросила я. – Лидокаин?

      Ангелика кивнула и вколола мне обезболивающее.

– Все нормально? – она начала накладывать новый шов.

– Наверное. – я закрыла глаза. – Сегодня я спала с Тревисом.

– В какой смысле?

– В обоих.

– Вау. Наверное секс без отношений более страстный. – говорила Ангелика.

– Он чем-то напомнил мне мой первый раз.

– Ты была бревном? – она засмеялась.

– Я про страсть. И бревном я никогда не была. – утверждала я.

– Может лучше спросить у Тревиса? Ему виднее.

      Ангелика закончила мини-операцию по спасению меня и начала обматывать вокруг моего тела белоснежных бинт.

– Можно нескромный вопрос? – спросила она, когда закончила.

– Конечно.

– Как ты занималась с Тревисом любовью с такой раной?

– Секс с ним настолько хорош, что забываешь о боли, – я поднялась с кушетки. – Поеду домой. Мой мотоцикл все еще стоит в нашем гараже? Не хочу просить Тревиса отвезти меня.

– Да, он там.

      Я попрощалась с Ангеликой и направилась ко второму помещению Б.У., где стояли рабочие машины. Мой титановый еретик «Ecosse FE Ti-XX-Titanium Series» тоже стоял там. Его двигатель выдает двести двадцать шесть лошадиных сил на заднем колесе, двухлитровый движок и мощность двести лошадиных сил. Рама мотоцикла сделана из труб титанового сплава, которые обеспечивают достаточный уровень жесткости и выдерживают даже самые значительные перегрузки при большой скорости. Он также оснащен титановыми тормозами с вентилируемыми дисками, сделанными из керамики, и усилителями гидравлики. За это я его и люблю.