Текст книги "Снег и ветка поцелуев (ЛП)"

Автор книги: Кейси Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

24 ДЕКАБРЯ, 15:30

– Надо бы заехать на Лас-Вегас-Стрип, – предложил Сойер. – Амалия сейчас мне сказала, что никогда там не была.

– Ты никогда не была на Лас-Вегас-Стрип? – спросила Хизер за рулем.

– Нет.

– Ты побывала в Италии, но не в Вегасе, – произнес Сойер, качая головой.

Я выглянула в окно. Солнце садилось, отражаясь в небоскребах на горизонте, приманивая к себе.

– Вдобавок, – начал Уэс, – можем перекусить у шведского стола.

– Дети, у нас нет времени для туристических остановок, – возразила Хизер. – Сейчас канун Рождества.

Парни принялись всяческими способами уговаривать ее.

– Давайте хотя бы посмотрим на вулкан в «Мираж». Из него извергается настоящая лава! – воскликнул Логан.

– Ладно-ладно, – сдалась Хизер. – Перекусим и остановимся у двух отелей. Буду считать.

24 ДЕКАБРЯ, 17:15

Сначала мы остановились у отеля «Мираж», чтобы посмотреть на тот большой вулкан. Не уверена, вокруг чего такая шумиха, но он был огромным, и на него приехала посмотреть целая толпа туристов. Потом заехали в другой отель на дешевый шведский стол, где Сойер заплатил за меня. Сейчас мы впятером стояли перед отелем «Белладжио» в ожидании фонтанов. Оказывается, каждое пятнадцать минут здесь показывалось шоу под музыкальное сопровождение.

– Думаю, стоит поехать на Фримонт-стрит, если сделаем только две остановки, – предложил Уэс. – Там намного круче.

Сойер отмахнулся.

– Нет, Амалии больше понравится здесь.

– Фримонт-стрит даже не на Лас-Вегас-Стрип, – заметила Хизер. – Сегодня мы туда не поедем. Впереди еще шесть часов пути, а мама уже в бешенстве из-за того, что мы задерживаемся.

– Так поехали, – сказала я.

– Нет, мы здесь. Сейчас все начнется, – сказала она, кивком указывая на фонтаны. – Если ты любишь музыку, то тебе понравится.

Окружавшие нас пальмы освещались зелено-белыми огнями, а очертания «Белладжио» расплывались за потоком воды. Логан и Уэс отошли вправо – скорее всего, затеивали какой-то спор, а я покосилась на Сойера.

– Чувствую себя так, будто в последние дни не даю тебе повеселиться с друзьями, – сказала я. – Иди. Я и одна могу посмотреть.

– Что? О нет. – Сойер покачал головой. – Мне было весело. Я и так зависал с ними весь уикенд.

Только я собиралась ответить, как заиграли первые ноты песни «О, святая ночь»<sup>[5]5
  Прим. пер.: «О, святая ночь» (с англ. O Holy Night) – знаменитая рождественская католическая песня, которую в разное время записывали многие известные музыканты.


[Закрыть]</sup>. Мой рот закрылся, а в груди все сжалось. В такт музыке заиграли струи фонтана – сначала двумя, четырьмя столбами, а потом целой волной, – и все загорелось белым. Глаза заслезились от того, что я не моргая смотрела на шоу. Это же моя песня. Я исполняла ее год назад на рождественском концерте в местном театре. Я так любила эту песню. Моя душа запела.

Казалось, суета вокруг нас остановилась, а все наблюдали и слушали.

Вот почему я любила музыку. Не из-за внимания, наград или участия в выступлениях, а потому что она вызывала эмоции. Музыка могла общаться с душой человека. С моей-то уж точно.

Мелодия нарастала, и игра фонтана тоже, разбрызгивая струи на одну, две, три тысячи сантиметров в воздух, а может, даже выше. Когда музыка достигла своего крещендо, по моим рукам побежали мурашки. И все прекратилось. Песня остановилась, вода спустилась в бассейн, пока все не стало гладким и сверкающим, как стекло.

Я ожидала продолжения, но стояла оглушительная тишина. Оказалось, что я неосознанно вцепилась в рукав кофты Сойера, поэтому отпустила его.

Люди вокруг нас снова задвигались. На щеках сохранилась влага от слез, и я быстро вытерла лицо. Хизер рядом с нами не было. Интересно, когда она ушла?

Сойер все еще хранил молчание. Я полностью себя опозорила? Наконец-то я набралась храбрости встретиться с ним взглядом.

– Спасибо. Это было…

– Божественно? – спросил он.

Я рассмеялась.

– Хотела сказать ангельски.

– Так и знал, что тебе понравится.

– И даже больше.

– Мне тоже.

Теперь мы смотрели друг другу в глаза, но никто из нас не двигался.

– Наверняка нам уже пора. Канун Рождества все-таки, – нарушила я молчание.

– Да, ты права. – Сойер первым разорвал зрительный контакт и огляделся в поисках остальных. Они ушли вперед, направляясь к отелю через дорогу, где мы припарковались.

– Ой, а ты забыл купить подарок на этой остановке, – напомнила я Сойеру, в тайне радуясь. Быть может, у меня получилось отвлечь его. Возможно, в тот момент он думал больше обо мне, а не о ней.

– Я прикупил кое-что в том отеле, куда мы забегали на шведский стол.

– Ага… ясно.

Ну конечно, он не забыл про подарок.

– Эй, ребята! – закричал Сойер, прибавив шаг. – Подождите!

25 ДЕКАБРЯ, 00:20

Хизер остановилась перед моим домом глубокой ночью. Практически рождественское утро.

– Спасибо огромное за то, что подбросили меня. Всем вам, – поблагодарила я, посмотрев на каждого в машине. – И, Хизер, спасибо за вождение.

– Конечно, – ответила она, повернувшись ко мне. Хизер одарила меня теплой и искренней улыбкой. – Амалия, было приятно с тобой познакомиться. Заходи к нам с Сойером как-нибудь на каникулах. Нам нужно дорожное воссоединение.

– Буду рада, – ответила я также искренне.

– Возможно, возлюбленная Сойера тоже сможет к нам присоединиться, – добавила Хизер.

Я улыбнулась Сойеру, который показал язык сестре.

– Скрестим пальчики, – сказала я и помахала на прощание Уэсу и Логану, которые ответили мне тем же. Я вышла из машины и услышала, как Сойер последовал за мной.

– Я провожу тебя.

– Спасибо, – ответила я, доставая рюкзак.

– У тебя есть ключи?

– Зайду через гараж. – Я закинула рюкзак на плечо и подошла к двери гаража с кодовым замком. Ввела код и дверь бесшумно открылась. Посмотрев на Сойера, я сказала: – Спасибо за все.

– Только не надо гуглить свой рейс, чтобы не узнать, что он прилетел раньше.

– Серьезно?

– Нет, конечно же. – Он послал мне свою знаменитую улыбочку, намекая, что так оно и было.

– Так или иначе, – продолжила я, – рада сложившимся обстоятельствам.

– Я тоже.

Окно машины открылось, и Уэс прокричал:

– Поехали, Сойер! Уже поздно!

– Удачи, – пожелала я. – Ты вручишь ей подарки завтра? Сегодня, если точнее.

Сойер наклонил голову набок.

– Думаешь, стоит? Сегодня Рождество. Вдруг я помешаю семейному празднику?

– Мне кажется, что стоит. Просто не засиживайся у нее на весь день.

– Ладно. Хороший совет.

– Я даю отличные советы, – сказала я.

– Счастливого Рождества, Амалия.

– Между прочим, у меня для тебя кое-что есть, – добавила я, и мое сердце учащенно забилось.

Сойер нахмурился.

– У тебя что-то есть для меня? В честь чего?

– Ну, это маленький презент. Просто твоя сестра сказала, что вы с семьей всегда обмениваетесь подарками в канун Рождества, а я увидела это остановке в Меските, и у меня было не так много денег, поэтому не могла купить тебе что-нибудь получше или…

– Амалия.

Я замолчала.

Он протянул руку.

– Ты собираешься вручить мне свой супердешевый подарок, который требует миллиона оправданий?

Я достала закладку из заднего кармана и вложила ее в его руку. Сойер молча рассматривал подарок. На закладке изображалась птица, которая, как я эгоистично надеялась, будет напоминать ему обо мне. Под птицей была цитата Аристофана: «От слов и ум к высотам устремляется».

– Потому что тебе нравится читать…

Прежде чем он смог что-нибудь сказать, я обняла его и, закрыв глаза, уткнулась ему в плечо. Не уверена, показалось мне или нет, но Сойер быстро поцеловал меня в макушку.

– Счастливого Рождества, – прошептала я и юркнула в гараж к двери в дом. Оказавшись внутри, я прислонилась спиной к стене и старалась прислушаться к тому, как хлопает дверь машины и заводится двигатель. Ничего так и не услышав, открыла дверь и выглянула на улицу, но машины уже не было. Вздохнув с облегчением, я закрыла дверь в гараж и набралась смелости к встрече со своим домом.

25 ДЕКАБРЯ, 00:30

В коридоре стояла кромешная тьма, но я могла видеть мерцающие огоньки на елке в гостиной. От переизбытка эмоций, когда почувствовала запах любимого праздника, я едва не расплакалась, но мне удалось сдержаться. Было бы неловко и непродуктивно, если бы я разбудила родителей посреди ночи.

На цыпочках я прокралась к комнате брата на втором этаже. Она находилась прямо рядом с моей. Брат младше меня на два года, и мы были близки, но, к сожалению, недостаточно для того, чтобы рассказать ему о происходящем в Италии. Я остановилась у его двери, готовая постучать, но передумала. Нужно поспать.

25 ДЕКАБРЯ, 8:00

Меня разбудил запах бекона. Мой папа был ранней пташкой. Он проснулся первым, чтобы приготовить праздничный завтрак, прежде чем мы объедимся сладким. Я села в кровати. Выспаться мне не удалось, но сна не было ни в одном глазу.

И я стала ждать. Ждала, когда раздадутся голоса родителей на кухне. Ждала, когда зазвенит посуда и откроется, а потом закроется дверь в комнату моего брата. Подождав еще пять минут, я медленно спустилась вниз по лестнице.

Я вошла на кухню, когда моя семья завтракала. Первым меня увидел брат и от неожиданности поперхнулся апельсиновым соком. Пока папа хлопал его по спине, мама тоже заметила меня. Она уронила вилку.

– Счастливого Рождества, – произнесла я.

– Амалия? – Папа вскочил со стула и подошел крепко обнять. Мама и брат последовали за ним.

Вскоре счастливое воссоединение семьи было прервано вопросами. Целым множеством вопросов. На некоторые из них у меня имелись ответы, на другие – нет. Дело подходило к финальному вопросу.

– Так ты все бросила? – разочарованно спросила мама.

Мне казалось, что ее тон заставит меня почувствовать себя неуверенной в себе, я буду оправдываться. Но в этот раз я не спасовала.

– Да, мам, – кивнула я. – Там я потеряла себя. Постоянно сравнивала себя с другими, и все это превратилось конкуренцию, меньше и меньше касаясь музыки. Я найду работу и верну потраченные на меня деньги, но сейчас мне необходимо побыть здесь. Мне необходимо заново открыть для себя все то, что я люблю в музыке. Если бы это произошло в колледже, то могло бы полностью сбить меня с ориентира. Однако сейчас у меня еще есть время, а теперь и этот опыт. Все будет хорошо.

– Точно? – спросила мама.

Я кивнула, зная, что это правда.

Мама разрыдалась и снова обняла меня.

– Амалия, я так скучала по тебе. Мы все скучали. И мне так жаль, что я не поняла происходящего.

– Я скрывала это от вас.

– О нет! – вдруг испуганно воскликнула она.

– Что?

– Мы отправили тебе рождественские подарки! Теперь они в Италии. У нас для тебя ничего нет.

– Мам, – я обняла ее за плечи, – вы все здесь, и это все, чего желаю.

Очевидно, это мечтает услышать каждый родитель, потому что мама и папа снова стиснули меня в объятьях. Потом мы долго разговаривали и сели завтракать.

– А где ты взяла деньги на билет? – спросила мама, пока я уплетала за обе щеки папину стряпню. – Это удовольствие не из дешевых.

– Пару месяцев преподавала вокал некоторым школьникам в Милане, – покраснев, объяснила я.

– Амалия, ты же знаешь, что это запрещено, – отчитала меня мама.

– Ты права, меня могли исключить.

Она одновременно вздохнула и усмехнулась.

– Знаю-знаю, очень круто, что Амалия вернулась домой и все такое, – сказал Джонатан, вставая. – Но, в отличие от некоторых, у меня есть подарки, которые нужно открыть. Поэтому…

Мама шутливо шлепнула брата по руке.

– Джон, мы не видели твою сестру несколько месяцев.

– Мам, все в порядке, – рассмеялась я. – Дайте ребенку открыть свои подарки.

– Простите? – притворно удивился Джонатан. – Давно ли ты у нас повзрослела?

– Давно.

Мы прошли в гостиную и сели у елки. Я наблюдала за тем, как брат открывал подарки, и это было здорово. Даже весело. Я посмотрела в телефон, не совсем понимая, зачем это сделала. У единственных людей, кто знал о моем возвращении, не считая членов семьи, не было моего номера.

Так почему я его не дала?

Через несколько часов вся семья собралась на кухне. Мама и я собирали упаковочную бумагу в мусорный пакет, а папа и Джонатан мыли посуду. Раздался звонок в дверь.

Я посмотрела на брата и поиграла бровями.

– Это твоя подружка?

– Мы расстались.

– Что? Почему ты не сказал мне?

Джонатан пожал плечами.

– Не знаю, сестрица. А почему ты мне ничего не сказала?

Он улыбнулся и пошел открывать дверь. Скоро брат вернулся и сказал:

– Ты вернулась всего минуту назад и уже популярнее меня?

Сердце пропустило удар.

– Пришли ко мне?

– Просто доставили твой багаж.

Он рассмеялся, и я несколько раз шлепнула его по руке. Понятия не имела, что авиалинии доставляют багаж. Особенно в Рождество.

– Не забудь про чаевые, – крикнула мне мама вслед, когда я пошла к входной двери. – В моей сумке немного налички.

Сменив направление, я взяла купюру из маминого кошелька и поспешила к двери.

– Прошу прощения, я… – И застыла на месте.

На пороге стоял Сойер с моим огромным чемоданом.

– Привет, – улыбнулся он. – Я подумал, что тебе это потребуется. – Он кивнул на мой чемодан. – Теперь понятно, что ты имела в виду, когда сказала, что в нем вся твоя жизнь.

– Как ты…

– У меня связи в аэропорту.

Ах да, его отец пилот.

– Спасибо. Мама велела дать тебе чаевые. – Я протянула деньги, но Сойер рассмеялся и отказался от них.

Я взяла чемодан за ручку и закатила в коридор, а потом пригласила его войти.

Сойер заглянул вглубь дома из-за моей спины.

– Я не помешаю?

– Нет, проходи.

Он вошел и закрыл за собой дверь.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал Сойер.

Он достал из-за спины коробку, которую раньше я не заметила. Она была размером с коробку для обуви и была упакована в голубую бумагу с серебристыми колокольчиками.

– Не стоило, – удивленно произнесла я. – Ты почувствовал себя виноватым за то, что я подарила тебе подарок за девяносто девять центов, а ты мне ничего?

– Да, полностью.

– Хорошо, тогда я открою его, а потом ты расскажешь, как прошел твой другой обмен подарками.

Я провела его в комнату для гостей. Мы редко ей пользовались, поскольку мама предпочитала держать ее в чистоте для гостей, которые редко у нас бывали. Я села на диван, а Сойер принялся рассматривать картины на стене.

Бережно избавив коробку от упаковочной бумаги, я сняла крышку. Внутри лежало пять маленьких, аккуратно завернутых подарка. Я развернула первый. Это был снежный шар с надписью «Брекенридж, Колорадо» и маленьким лыжником внутри, который спускался с холма. Он и для меня тоже что-то купил на первой остановке? Следующий подарком оказалось елочное украшение в виде серебряной птицы со второй остановки. Я ахнула и подняла взгляд. Сойер стоял там, взирая на меня с беспокойством.

Я смутилась. Он решил подарить эти подарки мне, а не своей возлюбленной? Сойер все еще молчал, и я осторожно открыла следующий. Им оказалась упаковка жвачки. Я тихо рассмеялась. Так и знала, что он ничего не найдет в вестибюле того захудалого мотеля. Я остановилась и отложила коробку на диван.

– Сойер.

– Амалия. – Он с трудом сглотнул и продолжил: – Амалия. Я думал о тебе последние три года. Пожалуйста, не считай меня маньяком, – процитировал он слова Уэса в машине.

Голова закипела от мыслей. Неужели Сойер все это время имел в виду меня или это просто шутка?

– Но… ты сказал, что общался с ней раньше и…

– Один раз, – сказал он. – В прошлом году на вечеринке у Сары Фарнсворт. Ты спускалась по лестнице на задний двор. Я стоял в очереди за гамбургером и сказал: «Эй, я тоже сегодня чуть было не надел желтый сарафан. Рад, что этого не сделал». Тебе смешной моя реплика не показалась.

Я мысленно вернулась к тому вечеру, его лицу и улыбке. Тогда мне показалось, что он просто со всеми дружелюбный.

– Я совсем забыла. Тогда я сочла тебя забавным и удивилась, что ты заговорил со мной. – Я покачала головой. – Да, это был ты.

– Знаю. Вижу, наше общение и в школе тоже было не особо запоминающимся.

– Помню, как мы пару раз поздоровались в коридоре, но в прокате машин ты даже не знал моего имени.

Сойер рассмеялся.

– Амалия, конечно же я знал его. Нужно дать нервничающему парню секунду на то, чтобы собраться с духом. Не видел тебя несколько месяцев, и вдруг появляешься ты, вся такая спокойная и красивая. Я очень хотел отвезти тебя домой и упорно размышлял, как бы все провернуть.

Я была потрясена. Все так неожиданно.

– Но, когда мы стояли под веткой поцелуев, я поцеловала тебя, а ты отстранился.

– Я не хотел, чтобы ты поцеловала меня на спор.

Однако это был лишь повод. Я хотела поцеловать Сойера.

– Прости, я…

Все еще в шоке и пытаюсь все переварить.

– Ты же сказала, что идея с подарками может сработать, – сказал Сойер, сложив ладони. – Не сработало? Перебор? Клянусь, я не был одержим тобой последние три года.

– Нет. В смысле, дело не в этом. Прости, что я никогда…

– Не давала мне шанса?

Я рассмеялась.

– Да? Думала, ты из другой лиги.

– Так и есть, из лиги пониже.

– Нет!

Почему я все еще сижу? Почему он все еще стоит? Кажется, Сойер и я оба подумали об одном и том же, потому что я встала, а он шагнул ко мне, и неожиданно мы оказались близко друг к другу. Лицом к лицу.

– Попробуешь еще раз? – спросила я.

– Что именно?

– Начнешь сначала? Завяжи со мной разговор.

Он подошел ко мне вплотную.

– Привет, Амалия. Я тоже сегодня чуть было не надел желтый сарафан. Рад, что этого не сделал.

Я засмеялась и игриво шлепнула его по груди.

Сойер положил ладонь на мою, удерживая на месте.

– Теперь твоя очередь. Ты должна что-нибудь ответить.

Я встала на носочки и поцеловала его. В этот раз он не отскочил от меня. Наоборот. Сойер притянул меня к себе за талию и углубил поцелуй. Проведя ладонями по плечам, я обняла его за шею, и он улыбнулся, а мне пришлось отстраниться.

– Нужно открыть остальные подарки, – напомнил он.

– Я вроде как немного занята, – возразила я, но все равно вернулась на диван. В этот раз Сойер сел рядом со мной, положив руку мне на поясницу.

Следующий подарок я видела, потому что сама помогала ему выбирать. Это фишка.

– В следующий раз, когда буду в Вегасе, обязательно использую ее.

– Она работает только в Меските, – ухмыльнулся Сойер. – Во всяком случае, кажется, именно это говорил кассир.

В коробке был еще один подарок. Тот, который он купил в Вегасе. Из-за которого я ревновала, потому что Сойер не забыл про него, пока не узнала, что он предназначался для меня. Это была футболка с надписью «Я нашел свое сердце в Вегасе». На спине же надпись гласила: «Оно принадлежит Элвису».

– Вообще-то ты не должна была смотреть на спину, – смутился он.

Я снова засмеялась и поцеловала его.

– Хорошие же чаевые ты ему дала, – пошутил Джонатан, войдя в комнату.

Я повернулась и встала, потянув за собой Сойера.

– Джонатан, это Сойер. Сойер, это мой брат Джонатан.

– Я тебя знаю, – сказал Джонатан Сойеру. – Ты президент школьного совета или типа того?

– Вы только посмотрите. – Сойер повернулся ко мне с усмешкой. – Даже твой брат знает обо мне больше тебя в начале этой недели.

– В любом случае, – начал Джонатан, – Амалия, мама просит тебя спеть для нас рождественскую песню.

Я ожидала, что горло сведет судорогой, но ничего подобного. Я была дома, с семьей и… с Сойером. Возможно, у меня не получиться спеть перед публикой сегодня или в недалеком будущем, но одно я знала точно. Я смогу петь здесь, в этом доме.

Я кивнула.

– Ладно, скажи ей, что я сейчас приду.

Джонатан ушел, и я повернулась к Сойеру.

– Получается, последний и единственный раз, когда ты меня слушал, был три года назад на футбольном матче? – спросила я.

– Да.

– Погоди… это тогда…

– Ты меня сразу заинтриговала? Да.

Мои щеки зарделись.

– У меня вызывает сомнение твой музыкальный вкус. Пойдем, самое время стереть из твоей памяти тот ужасный звук.

Лицо Сойера засветилось.

– Я услышу твое пение?

– Да, а завтра я выслушаю все твои сопливые истории.

– Опять же, не уверен, что это справедливая сделка, но спорить не буду.

Я потянула его в другую комнату, но он притянул меня в свои объятья.

– Да?

– Знаешь, за что я сегодня благодарен?

– За что? – спросила я, прижавшись к его губам.

– За снег и ветку поцелуев.