Текст книги "Добро пожаловать на Олимп, мистер Херст"

Автор книги: Кейдж Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Никого я не хочу обдурить! – воскликнул я, осмотрелся с таким видом, словно боялся, что нас подслушивают, и перегнулся через стол к Марион. – Дело в том, что мне действительно нужно было посоветоваться с Херстом, и он любезно согласился меня выслушать. А шантажируют-то совсем не его. Понимаешь?

– Ах вот оно что! – с понимающим видом воскликнула Марион. – Значит, шантажируют мистера Мейера!

– Я этого не говорил! – заявил я таким тоном, что у Марион больше не осталось вопросов и она явно успокоилась

– Бедный мистер Мейер! – пробормотала она. – Но ты точно ничего не давал пить Херсту?

– А что я мог дать ему?! – воскликнул я, прикинувшись простым парнем, озабоченным проблемами своего хозяина и никогда не слышавшим ни о каких чудодейственных эликсирах

– Ну да… – Марион наклонилась на стуле и потрепала меня по плечу. – Прости! Мне в голову лезли всякие мысли…

– Я тебя понимаю, – сказал я, поднявшись на ноги. – Но ты зря беспокоилась.

Да и о чем ей было беспокоиться?! Это мне предстоял серьезный разговор с мистером Херстом.

Я пошел по дорожкам поместья, высматривая хозяина, но он сам нашел меня и, как из-под земли, вырос передо мной на аллее.

– Мистер Дэнхем, – улыбаясь до ушей, заявил он, – ваш эликсир – превосходен… А вы связались с вашими хозяевами?

– Так точно! – ответил я, поборов дрожь в голосе.

– Отлично! Давайте прогуляемся… Расскажите мне, что они ответили. – С этими словами Херст зашагал по аллее, и мне пришлось припустить бегом, чтобы от него не отстать.

– К моему удивлению, – смущенно улыбнувшись, сказал я, – они согласились на ваши условия. Я и не подозревал, что такие требования смертного могут быть удовлетворены. Но ведь я простой служащий Компании, и мои хозяева рассказывают мне далеко не все.

– Я так и думал, – с невозмутимым видом сказал Херст. К нему, весело виляя хвостом, подбежала его такса. Он взял ее на руки, и она стала восторженно лизать ему щеки. – Ну и что теперь?

– Насчет акций с вами свяжется другое лицо. Он сошлется на меня, как я сослался на мистера Шоу.

– Хорошо. А остальное?

Ну вот! Началось!

– Я сообщу вам состав эликсира, который вы будете ежедневно принимать. Ничего особенно сложного. Его запросто приготовят у вас на кухне.

– И все? – Херст с подозрением покосился на меня; такса последовала его примеру. – Я буду пить эликсир, который вы дали мне вчера?

– Нет, – на этот раз не кривя душой, заявил я. – Это средство лишь продлит вашу жизнь до того дня, когда вы как бы умрете. Но вы не умрете. Мы пришлем одного из наших врачей. Он выпишет свидетельство о смерти и повезет ваше тело в морг. Но вместо морга вас отвезут в одну из наших больниц, где и оживят в новом теле. После этого вы будете жить вечно.

Я, конечно, врал без зазрения совести. У меня на лбу опять выступил пот. Мы шли по парку. Херст некоторое время молчал.

– Звучит довольно правдоподобно, – наконец сказал он. – И мне, конечно, сейчас никак не убедиться в том, что ваши хозяева сдержат свое слово.

– Вам придется поверить нам на слово, – согласился я. – Но смотрите, как замечательно вы себя сейчас чувствуете. Разве это не доказательство?

– Это довольно убедительно… – сказал Херст, но не договорил, и мы пошли дальше молча.

Выходит, нужны еще доказательства!

– Видите вон ту розу? – спросил я, показывая на розовый куст в ста метрах перед нами, на котором только что распустился большой розовый бутон.

– Вижу.

– Сосчитайте до трех.

– Раз… – начал считать Херст, а я уже стоял перед ним с розой в руках.

Херст побледнел, а потом – расплылся в улыбке. Такса боязливо заурчала.

– Замечательно! – сказал Херст. – А можете ли вы обогнуть земной шар за полчаса?

– В принципе, могу, – ответил я. – Но для этого мне понадобились бы крылья, а у меня их нет. Вы их тоже не получите. Надеюсь, это вас не очень расстраивает.

– Пока нет, – рассмеялся Херст. – Ну ладно. Пойду переоденусь и поиграю в теннис. А вы играете?

– Конечно, – ответил я. – Но оказывается, я взял с собой только одну теннисную туфлю.

– Я прикажу, чтобы вам принесли новую пару. Какой размер вы носите? – спросил Херст, глядя мне на ноги. – Тридцать девятый, что ли?

Я уныло кивнул.

– Кроссовки будут ждать вас на корте. И когда будете со мной играть, пожалуйста, не забывайте, что я пока еще простой смертный! – С этими словами Херст ослепительно улыбнулся и удалился вприпрыжку.

Я шел обратно в сторону столовой, лелея слабую надежду найти там что-нибудь сладкое, когда внезапно натолкнулся на Льюиса. Он крался по садовой дорожке вдоль розовых кустов.

– Что ты делаешь, Льюис?

– А как ты думаешь? – громким шепотом ответил мне он – Естественно, выслеживаю Грету Гарбо!

У меня, наверное, был такой скептический вид, что Льюис возмущенно выпрямился во весь рост.

– Может, предложишь какой-нибудь другой способ завязать с ней разговор?! – спросил он. – А я, между прочим, придумал…

Оглядевшись по сторонам, Льюис продолжил беззвучно:

"Я придумал, как найти вора!"

"Ну и как же?"

"Я начну разговор с Гарбо и, как бы невзначай, скажу, что не видел, чем кончился вчерашний фильм, потому что у меня страшно разболелась голова и я ушел к себе. Потом я попрошу ее рассказать мне конец фильма. Если она не воровала сценарий, она просто скажет, что не знает, потому что тоже не досмотрела фильм. Если же это она его украла, ей сразу станет ясно, что я вру, потому что она была в указанное время у меня в комнате и видела, что меня там не было. Она станет нервничать, у нее возрастет кровяное давление, участится пульс, а зрачки расширятся. Я сразу засеку реакцию ее организма, и пойму, что воровка именно она".

"Ловко придумано, – признал я. – Я и сам прибегал к такому методу, когда работал инквизитором".

"Ну вот и отлично!" – просиял Льюис.

"Но вот станет ли Грета Гарбо с тобой разговаривать?"

Льюис немного смутился, но продолжал с решительным видом подкрадываться к сидевшей на мраморной скамье актрисе, прозванной Пылающей Сосулькой. Я пожал плечами и пошел переодеваться.

Играя в теннис с Херстом, я выложился до конца, продемонстрировав чудеса изобретательности и физической подготовки, благодаря которым я в свое время прославился в баскетбольной команде звезд. Мне приходилось выкидывать невероятные кренделя, недоступные смертным. Я одновременно возникал с обеих сторон сетки, чтобы произвести на Херста впечатление, вертелся как белка в колесе, стараясь не убить Херста мячиком и при этом каким-то непостижимым образом дать ему выиграть. Хотел бы я видеть, как сыграл бы на моем месте Билл Тильден [Тильден Билл (1893-1953) – знаменитый американский теннисист.]!

Для меня матч был сущим адом, а Херсту, кажется, нравилось. Он улыбался, глядя, как я ношусь туда и сюда по корту, а сам возвышался в центре своей половины, как вековой дуб, с чудовищной силой отбивая все мои мячи. Такса стояла на задних лапах за металлической сеткой и время от времени неуверенно тявкала. Теперь она явно не сомневалась в том, что я – не такой, как все. К счастью, примерно через час появился Кларк Гейбл. С трудом переводя дух, я сел на скамейку, утер пот со лба и подумал, что только что выдержал одно из самых суровых испытаний в моей жизни. Перед матчем с Гейблом Херст куда-то позвонил по находившемуся рядом с кортом телефону. Через две минуты появился улыбающийся слуга и поднес мне стакан ледяного имбирного эля.

Кларк Гейбл тоже проиграл. А он, кажется, изо всех сил старался выиграть. Не в характере Гейбла – поддаваться!

После невероятных трюков на теннисном корте мне пришлось как следует помыться под душем и переодеться. Потом я потихонечку вышел на улицу, чтобы осмотреться.

Ночью я намеревался произвести хирургическую операцию, чтобы Херст прожил еще восемнадцать лет, обещанных ему Компанией. Мне предстояло незаметно оперировать спящего Херста. Для этого нужно было найти какой-нибудь путь в его покои помимо лифта. Однако ни в одном из помещений, где я до сих пор бывал, не было никаких признаков лестницы. Как же к Херсту поднимались слуги?!

Я обошел весь дом и ощупал его стены локатором, обнаружившим два пути наверх. Больше всего мне подходила узенькая винтовая лестница, начинавшаяся на восточной террасе. Я мог незаметно пробраться к ней через сад, подняться наверх, откорректировать сердце Херста и так же незаметно убраться восвояси. Для этого мне очень пригодятся теннисные туфли, так предусмотрительно предоставленные мне моим же "пациентом".

Я брел в сторону Купальни Нептуна, когда кусты передо мной зашуршали, и на дорожку вылетела заливавшаяся лаем Лернейская Гидра. Я взял себя в руки и не зашвырнул собачонку пинком в Тихий океан. Вместо этого я присел и оскалил зубы.

Гидра заскулила и поджала хвост.

– Привет, Гидрочка! – сказал я. – А где твоя хозяйка?

Закутанная в темную вуаль фигура, неподвижно стоявшая до этого за кустами, пришла в движение.

– Гидра! Гидрочка! – позвала она. – Не приставай к мистеру Дэнхему.

Возникнув из-за угла, Картиманда Брайс остановилась и стала молча ждать, когда я спрошу, откуда она знает, что Лернейская Гидра атаковала именно меня.

Вместо этого я спросил:

– А где ваша новая собачка?

– Все еще на псарне мистера Херста, – ответила Картиманда Брайс, гордо задрав подбородок. – Он любезно приказал изготовить для нее специальную корзинку. Его доброта не знает границ!

– Он мужчина что надо! – согласился я.

– В этой жизни он так же щедр к окружающим, как и в предыдущих, – продолжала Картиманда Брайс. – Он научился щедрости еще в бытность цезарем. Видите ли, когда правишь целой империей, становишься или отпетым мерзавцем, или человеком неземного благородства. На нашего гостеприимного хозяина лавровый венец подействовал исключительно благотворно. У него, безусловно, очень древняя душа…

– Ну да?!

– Да, да! Он много раз появлялся на этот свет в разных обличиях. Он был и фараоном, и цезарем, и царем царей, – сообщила мне миссис Брайс таким обыденным тоном, словно перечисляла хорошие оценки Херста в школьном табеле. – При этом ему предстоит еще очень много потрудиться на нашем уровне бытия… Вам, наверное, интересно, откуда я все это знаю?

– Да! Действительно! Как вы все это узнали? – вежливо спросил я.

– Благодаря моему дару, – печально улыбнувшись, заявила миссис Брайс и вздохнула. – Этот дар – мое благословение и проклятье одновременно. Духи постоянно нашептывают мне свои тайны. Я описала эту страшную и сладкую муку в романе "Ковенант", основанном, разумеется, на опыте моих прошлых жизней.

– А я его еще не читал.

– Он так же печален, как и многие жизни, которые мне пришлось прожить, – с новым вздохом поведала мне миссис Брайс. – Его действие разворачивается в тринадцатом веке среди дивных шотландских нагорий. Одна прелестная юная девушка внезапно понимает, что загадочным образом читает прошлые и будущие жизни всех, кого видит. Разумеется, этот талант становится ее роком. Она обретает своего давно потерянного возлюбленного, бывшего солдата в войске Марка Антония, которого она встретила, когда прислуживала Клеопатре. Теперь он – ее возлюбленный – благородный разбойник, и, зная, что его ждет виселица, девушка решает умереть вместе с ним…

– Мрак! – сказал я. – Ну как? Роман покупают?

– Публика, – ответила миссис Брайс, – как всегда, приняла его весьма благосклонно.

– Его будут экранизировать? – спросил я.

– Нет, – смерив меня оценивающим взглядом, ответила миссис Брайс – Экранизировать будут "Страстную женщину". Это роман о шотландской королеве Марии Стюарт. Он написан парадоксально. С точки зрения ее верной собачки. Может быть, я еще смогу убедить мисс Гарбо сняться в главной роли, но сейчас речь не об этом! Мистер Дэнхем, вы производите на меня необычное впечатление. Скажите, вы ведь работаете в кинематографе?

– Я работаю у Луиса Б. Мейера.

– Да, да, – пробормотала миссис Брайс, отступила на шаг и взглянула на меня, прикрыв ладонью глаза. – Но это еще не все… Какая у вас длинная тень, мистер Дэнхем… Ну да! Конечно! У вас тоже древняя душа!

– Да? – спросил я и попытался определить, не исходит ли от Картиманды Брайс какое-нибудь особенное излучение.

Может, она из тех необычных смертных, которые обладают сверхчувствительным магнитным полем, совпадающим с вневременными волнами? Такие люди могут почувствовать то, что не дано знать остальным. На манер тех, кто принимает радио передачи пломбами в зубах.

Не обнаружив ничего особенного в персоне миссис Брайс, я решил, что она, наверное, заигрывает со мной, думая, что я помогу ей уговорить Грету Гарбо сняться в фильме по ее роману на студии "Метро-Голден-Мейер". Впрочем, знай миссис Брайс о наших с Гретой отношениях, она не питала бы таких иллюзий.

– Да, да! Я вижу вас на берегах Средиземного моря! Вот вы деретесь с грабителями на какой-то узкой улочке… Это же Венеция! Во времена дожей!.. А вот вы в Египте, мистер Дэнхем. Во времена пленения народа Израилева фараоном. Вы любили одну девушку, и если бы не жестокий надсмотрщик…

Возможно, Лернейская Гидра и чувствовала, что я – не простой человек, но ее хозяйка несла полную чепуху.

– Не может быть!

– Может, – заявила миссис Брайс, оторвав взор от кроны огромного дуба, в которой, она, судя по всему, и почерпнула эту бесценную информацию. – У вас бывают странные видения, мистер Дэнхем? Вы видите во сне чужие города, древние времена?

– Да! – не удержался я от того, чтобы сказать правду.

– Что ж. Если вы пожелаете узнать больше о своем прошлом, я, пожалуй, смогу вам помочь. – С этими словами миссис Брайс приблизилась ко мне и взяла меня за руку под визг непрерывно вившейся у нее под ногами Лернейской Гидры. – Я кое-что понимаю в, так сказать, эзотерических материях. Мне и раньше приходилось помогать мечущимся душам разгадать тайну своего прошлого. На самом деле, я – своего рода детектив. Например, я чувствую, что вам нравятся произведения мистера Дэшила Хеммета [Хеммет Дэшил (1894-1961) – американский писатель, один из создателей американского детектива, автор нашумевшей книги "Мальтийский сокол" (1930).] – подытожила миссис Брайс с загадочной улыбкой Моны Лизы.

Я ослепительно улыбнулся ей в ответ. Лернейская Гидра поджала хвост и заскулила еще пронзительней.

– Ну вы даете, миссис Брайс! – воскликнул я, вцепился в руку миссис Брайс и стал ее трясти с воодушевленным видом. – Я действительно люблю детективы!

Я не сомневался в том, что эта стерва упомянула Дэшила Хеммета потому, что была у меня в комнате, шарила среди вещей и натолкнулась там на зачитанный томик "Мальтийского сокола".

– Это вам духи рассказали?

– Да, – скромно потупившись, ответила миссис Брайс.

Сжимая ее руку, я почувствовал, как электропроводимость ее кожи повысилась, а пульс участился. Она врала.

Надо сказать, что мы с Льюисом настолько хорошо воспринимаем подобные проявления жизнедеятельности организма смертных, что детектор лжи по сравнению с нами – детская игрушка.

– Потрясающе! – воскликнул я, отпустив руку миссис Брайс. – Чрезвычайно интересно!.. Сейчас меня ждет друг, но нам с вами все равно надо бы об этом поболтать.

– Вы о светловолосом юноше? – многозначительным тоном спросила Картиманда Брайс. – Об этом необычном юноше?.. – Скажите, – негромко продолжала она, приблизившись ко мне почти вплотную, – а не является ли он последователем культа Аполлона?

Сначала я очень удивился, потому что Льюис действительно любит распространяться о своем античном происхождении, но потом до меня дошло, что именно имеет в виду миссис Брайс.

– Вы что, думаете, он гомик?

– Я бы сказала – поклонник голубой луны, – кивнув, поправила меня Картиманда.

Теперь я уже не сомневался в том, что именно она стащила сценарий и прочла двусмысленный автограф Рудольфа Валентино.

– Даже не знаю… – пробормотал я. – Все может быть, конечно… А что?

– Я вижу дух мужчины, который не обретет покоя, пока не вступит в контакт с вашим другом, – грудным голосом заявила миссис Брайс. – Дух мужчины со страстной душой, очень привязанной к мистеру Кенсингтону. Дух недавно почившего муж чины. Он прекрасен. Пылает, как огромный факел…

Теперь мне оставалось понять, зачем Картиманда Брайс стащила сценарий. Ясно было одно – она хочет использовать в своих целях Льюиса и имя Рудольфа Валентино. Может, решила произвести неизгладимое впечатление на кинозвезд, обнаружив с помощью "магии" сценарий, когда Льюис заявит о его пропаже?

– Что еще за дух мужчины? – спросил я. – Не знаю… Ладно. Скажу Льюису… Но вдруг ему будет неловко, что ли…

– Конечно, конечно!.. – с великодушием человека чуждого буржуазным предрассудкам воскликнула миссис Брайс. – Ничего ему пока не говорите. Пусть он побеседует со мной наедине, и я окажу ему огромную услугу.

– Договорились! – сказал я, подмигнул Картиманде Брайс, и мы разошлись по разным дорожкам.

Когда я нашел Льюиса, тот слонялся вокруг беседки под сенью кумкватов. Волосы у него стояли дыбом, галстук съехал набок, а глаза сияли, как пара прожекторов.

– Ну что у тебя с Гретой Гарбо? – спросил я и внезапно замолчал, разинув рот, потому что Льюис расправил плечи и торжественным тоном заявил:

– Извини, но это – не твое дело.

– Ох, ничего себе! – воскликнул я, питая слабую надежду на то, что Льюису с Гретой хватило ума хотя бы спрятаться от кинокамер.

– Однако, – с дурацкой ухмылкой продолжал Льюис, – мне удалось выяснить, что Грета Гарбо не брала сценарий.

– Да, – ответил я. – Его все-таки стащила Картиманда Брайс.

– Правда? – с трудом собираясь с мыслями, спросил Льюис. – Откуда ты знаешь?

– Мы только что беседовали, и она проговорилась, – объяснил я. – Она поступила, как все шарлатаны, – стала копаться в чужих вещах, чтобы разузнать об их владельцах такое, чего не могла бы иначе знать. Теперь она ввертывает в разговор эту информацию, заявляя, что получила ее от духов. Именно этим Картиманда и занималась, выскользнув во время сеанса из кинозала. А вместе с ней к нам прошмыгнула и ее проклятая собачонка.

– Какая гадость! – воскликнул Льюис – Ну, и как же нам заполучить сценарий обратно?

– Надо что-то придумать, – ответил я. – Но мне кажется, что Картиманда сама к тебе подвалит. Она очень хочет страстно поцеловать тебя от имени твоего покойного любовника Рудольфа Валентино. Очень прошу тебя не разочаровать старушку.

– Какая гадость! – поморщился Льюис.

– Какая разница, если это поможет нам вернуть сценарий? – пожал плечами я.

– Это тебе – никакой разницы! – взвился Льюис. – А мне приходится заботиться о репутации!

– Что тебе до репутации среди горстки смертных, которые через сотню лет все забудут? И вообще, уверен, что на службе у Компании тебе приходилось делать и не такое… Мне, например, приходилось!

– Что именно? – угрюмо спросил Льюис.

– Неважно! – ухмыльнулся я и зашагал прочь по дорожке.

Льюис запустил в меня персиком, но я увернулся и возник на сто метров дальше. В этот момент прозвучал гонг к обеду.

Не знаю, чем Льюис занимался до вечера. Скорее всего, прятался по темным углам. Я же отдыхал: вздремнул на солнышке, искупался в роскошном бассейне, кое-что почитал в библиотеке. Когда гости наконец собрались на коктейль, я чувствовал себя свеженьким, как огурчик, и готовым к тому, что мне предстояло совершить вечером.

Теперь, когда я больше не нервничал из-за Херста, все вокруг стало мне гораздо интересней.

Мы с Конни, Чарли и Лоренсом резались в карты. Сын Херста с подругой сели за рояль и стали что-то бренчать в четыре руки. Миссис Брайс ворвалась в зал, как ураган, решительным маневром зажала Карла Гейбла в угол и принялась рассказывать ему о его прошлых жизнях. Марион некоторое время переходила от одной группы гостей к другой, пока не заговорила с Джеком со студии "Парамаунт" о торговле недвижимостью. Херст спустился на своем лифте, и его тут же окружили редакторы, жаждавшие обсудить с ним некоторые деловые вопросы. Грета Гарбо припозднилась. Она вошла в зал, чему-то улыбаясь про себя, подошла ко второму роялю и стала рассеянно тыкать в клавиши пальцем.

Льюис бочком пробрался в зал в самый последний момент, когда все уже собрались проследовать на ужин. При этом он постарался сделать вид, что уже давно находится среди гостей, и его просто никто не замечал. Дамы двинулись ужинать первыми. Проходя мимо Льюиса, Грета Гарбо мимолетным движением взъерошила ему волосы, но не проронила ни слова.

Остальные, не исключая самого Херста, разинув рты, уставились на Льюиса, который гордо расправил плечи и последовал за дамами. Сегодня карточка с моим именем находилась по правую руку от прибора Херста, а Льюис сидел рядом со мной. Лучше и не придумаешь! Когда я шел к столу с полной яств тарелкой, у меня наверняка был такой же самодовольный вид, как у Льюиса. Впрочем, Картиманду Брайс тоже посадили на почетное место – по правую руку от Марион, – скорее всего, в качестве утешительного приза по случаю утраты Чучхе. На этот раз Лернейской Гидре разрешили забраться на колени к хозяйке. Собачонке хватило одного моего взгляда, чтобы вести себя тише воды и ниже травы, раскрывая пасть лишь для лакомых кусочков, которыми ее потчевала Картиманда, на протяжении всего обеда распространявшаяся о переселении душ. Иногда Марион подмигивала остальным гостям. Но лишь тогда, когда Херст на нее не смотрел. У него были очень строгие представления об учтивости по отношению к гостям, и он никогда не позволил бы смеяться у себя дома над Картимандой, какой бы шарлатанкой он ее ни считал.

– Значит, вы полагаете, что мы снова и снова возрождаемся в разные моменты истории? – спросила Марион.

– Конечно, но не все, – ответила миссис Брайс. – Слабым душам суждено очень скоро быть унесенными в небытие водами Леты. Они похожи на тех, кто выбился из сил на балу после первого же танца и слишком слаб, чтобы снова танцевать.

– Так пусть идут в бар и сидят себе там! – заявила Конни.

– В каком-то смысле они так и поступают, – снисходительно согласилась миссис Брайс, сделав вид, что не заметила насмешливого тона ремарки. – Там они утоляют жажду водами Леты, познают сладостное забвение и потом уходят навсегда. Сильные же души снова и снова ныряют в водопад земных страстей.

– А кто же попадает на небеса или куда там еще? – не унималась Марион. – Или это все сказки?

– Отнюдь не сказки, – ответила миссис Брайс. – Помимо низменной земной сферы, которую мы населяем, существуют и более высокие астральные уровни. Воистину великие души – в урочный час – взмывают ввысь в свой настоящий дом. Но даже они подчиняются зову, повелевающему им вновь облачаться в плоть. Особенно если на Земле им предстоят великие дела. – Полагаю, дорогой мистер Херст, – добавила она, наклонившись над столом, – именно это с вами много раз и происходило.

– Ну да, – ответил Херст. – Есть у меня мысль вернуться и после этой жизни.

С этими словами он так пихнул меня коленом под столом, что я чуть не выронил вилку.

– И зачем тебе это? – капризно спросила Марион. – Я бы лучше как следует отдохнула в тишине и покое! А то опять ввязываться в эту неразбериху…

Херст некоторое время пристально смотрел на Марион.

– Вот как? – наконец произнес он.

– Именно так! – упрямо сказала Марион и расхохоталась: – Ой, хорошо бы отдохнуть в тишине и покое пару сотен лет…

Миссис Брайс кивнула с таким видом, словно все знала наперед. Херст уставился себе в тарелку и замолчал.

– И все-таки, – немного приободрившись, снова обратилась к Картиманде Брайс Марион, – кто еще, по-вашему, старая душа? Например, среди нынешних политиков?

– Вне всяких сомнений – канцлер Адольф Гитлер, – заявила миссис Брайс. – Какая у него потрясающая жизненная энергия! В одной из прошлых жизней он несомненно был рыцарем Тевтонского ордена или одним из германских вождей, наносившим поражения римлянам. Он знает, чего хочет.

– Вряд ли вы придерживаетесь того же мнения о Франклине Делано Рузвельте! – сказал Херст.

– Рузвельт прилагает все усилия, – с непроницаемым лицом заявила миссис Брайс. – Он, несомненно, еще молодая душа, совершающая на своем пути немало ошибок.

– Лично я думаю, что он все врет, – сказал Херст.

– А вот Муссолини не врет. Он-то проник в секреты судеб человечества! Сразу видно, что он не забыл уроки, вынесенные из прошлых жизней.

– Не знаю. Что-то мне не по душе диктаторы, – заявил Херст, восседая за столом в своем замке, где каждое его слово было непререкаемым законом.

Миссис Брайс поняла, что дала маху, и замялась.

– Конечно, – наконец промямлила она. – Ведь сотни, а может, и тысячи лет, на протяжении которых вы время от времени возвращались к жизни, научили вас понимать, что диктатура не сравнима с просвещенными формами правления.

– Вы имеете в виду американскую демократию? – спросил Херст.

По-моему, миссис Брайс обливалась потом. Признаюсь, я с удовольствием откинулся на спинку стула и ждал, как она выйдет из нелегкого положения сродни тому, в котором я оказался накануне вечером.

– Ну конечно же! – воскликнула Марион. – Знаете, хватит уже об истории! Надоело!

– А вот я хочу знать, кем мы были в прошлых жизнях! – заявила Конни.

Все засмеялись. Миссис Брайс с видимым облегчением захихикала.

– Ну, я уже говорила мистеру Гейблу, что он, конечно, был Марком Антонием.

Все уставились на Кларка Гейбла, который покраснел до корней волос, но выжал из себя кривую усмешку.

– Никогда не спорю с женщинами, – пробормотал он. – Может, я им и был…

– Вне всякого сомнения! – заявила миссис Брайс. – Я сама была одной из служанок Клеопатры и сразу же вас узнала.

Скорее всего, Картиманда Брайс рассчитывала, что Голливуд снимет фильм по ее "Черному завету"…

За столом раздались неуверенные смешки.

– А как вы все узнаете о других людях? – настаивала Конни. – Гадаете на картах?

– Еще чего! – воскликнула миссис Брайс. – Проще всего проникнуть в секреты прошлого, вступив в непосредственный контакт с теми, кто уже пребывает вне времени.

– На спиритическом сеансе? – с живым интересом воскликнула Конни.

У Марион тоже вспыхнули глаза.

– Да! Даешь сеанс! Класс! Среди всего этого старья!

– Ну, я не знаю… – начал Херст, но Марион было уже не остановить.

– Да ладно тебе! Что такого?! Все уже поели?

– А разве не надо круглого стола? – с сомнением в голосе спросил Джек.

– Не обязательно, – ответила ему Картиманда Брайс. – Этот стол вполне подойдет. Надо только все с него убрать и выключить свет.

Все бросились убирать тарелки. Херст беспомощно повернулся ко мне. Потом до него дошло, что на спиритическом сеансе, проводимом шарлатанкой у него дома, будут присутствовать бессмертные существа. Он прикрыл лицо рукой, чтобы спрятать ухмылку, а я пожал плечами с умудренным и слегка ироническим видом.

Марион прибежала из кухни и села на свой стул.

– Давай! – крикнула она дворецкому.

Где-то щелкнул выключатель, и зал погрузился во мрак.

– Пусть те, кому смешно, представят себе кромешную тьму и холод могилы, – зловещим тоном проговорила миссис Брайс. – А теперь пусть возьмутся за руки те, кто относится с уважением к духам.

Раздался шорох – все повиновались приказу. Херст взял мою левую руку в свою здоровенную лапу, а Льюис завладел моей правой рукой.

"Хоть глаз выколи!" – беззвучно пожаловался он.

"Смотри в инфракрасном излучении", – беззвучно прошипел я в ответ и последовал собственному совету, увидев зал в жутковатых тонах. Впрочем, я предвидел дальнейшие события и был ко всему готов.

– Духи мертвых! – взвыла Картиманда Брайс. – Вы, витающие в вышине! Прервите вечное созерцание и внемлите нашему призыву! Мы хотим знать!.. О да, да! Я чувствую! Все трясется! К нам приближается дух! Кто это? О радость! Это же наша дорогая Чучхе! Сбросив маску бренной плоти, она стала частью сферы, разделяющей миры живых и мертвых… Да, Чучхе? Я слышу тебя! Что ты хочешь сказать?

Наверное, собравшиеся не сомневались в том, что кто-нибудь начнет дурачиться и тявкать, но тишину не нарушил ни один звук. Тем временем миссис Брайс втянула голову в плечи. Потом вытянула шею, запрокинула голову, набрала побольше воздуха в грудь и стала подвывать тоненьким голосом так, словно, уподобившись своей сдохшей собачке, с трудом овладевала премудростями человеческой речи.

Пока она подвывала и скулила, стол начал действительно дрожать от еле сдерживаемого хохота собравшихся за ним четырнадцати человек.

Миссис Брайс вертела головой и выла. Лежавшая на коленях у хозяйки Лернейская Гидра подняла морду и стала тихонько подвывать. Херст трясся от беззвучного смеха.

Миссис Брайс, кажется, поняла, что ее вытье всем надоело, и заговорила визгливым голосом:

– Я вернулась… Я вернулась из ореола вечного света потому, что должна еще кое-что свершить на Земле. О вы, существа, прозябающие в низших сферах, внемлите! С вами будут говорить духи. Отриньте нелепые страхи! Внемлите духам!

Последовало неловкое молчание. Наконец Марион проговорила сдавленным голосом:

– Ну… Это самое… Может, вы скажете, кем мы были в прошлых жизнях…

– Да! – возопила миссис Брайс таким тоном, словно ее устами вещал оракул. – Я вижу! Вижу женщину! Она рождена в апреле! Четвертого дня!

Конни подпрыгнула на стуле и уставилась в темноту, из которой звучал голос.

– Ну да! – громко прошептала она. – Четвертое апреля – мой день рождения.

– Да! Я вижу ее в Вавилоне. Вавилон только что пал… Но алтарь Иштар незыблем, как и прежде, а рожденная четвертого апреля несет к нему цветы!

– Ох, не фига себе! – завопила Конни. – Я что, была жрицей?!

– Далее… Я вижу человека. Сурового, жестокого. Привыкшего работать своими руками. Вот он стоит. Перед ним башни, а из земли бьет черное золото… Как суров этот человек!.. Но он раскаялся… Он просит прощения…

Я увидел, что Кларк Гейбл с такой силой сжал зубы, что у него на скулах заиграли желваки. Его глаза пылали.

По-видимому, эта стерва нашла у него в багаже фотографию его отца. Или она прочитала о детстве Гейбла в журнале о кинозвездах?

Как бы то ни было, Гейбл мужественно промолчал, и после томительной паузы Картиманда Брайс заскулила снова.

– Далее… Далее… Вижу! Вижу отважного моряка в белой фуражке, избороздившего все океаны! Он здесь…

Один из служащих Херста со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Наверное, он был яхтсменом.

– А в прошлой жизни он прошел под парусом вокруг света! Вот он преклонил колена перед королевой и бросил к ее ногам сокровища испанских галеонов! Да! Да! Он был Френсисом Дрейком!

А почему бы и нет? Чем, в сущности, руководители изданий Херста отличаются от пиратов?..

– Далее…

Я заметил, что миссис Брайс покосилась на Льюиса.

– Сообщение! Очень важное сообщение! Дайте же! Дайте же ему говорить! Дайте сказать этому духу с пылающими черными очами! Он не знает стыда! А надо ли стыдиться истинной страсти?! Он ищет того, кто стал его вторым "я"!