Текст книги "Добро пожаловать на Олимп, мистер Херст"

Автор книги: Кейдж Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Точно! – воскликнул Херст. – Вот именно! Новости для самого заурядного человека. Их может понять даже неграмотный грузчик! Все как в детском саду! – Мне кажется, – сказал он, покосившись на меня, – что тупыми передачами такого рода очень легко направлять общественное мнение в нужное русло. Я всегда говорил, что выразительной картинке нет цены. А ведь это все – картинки! Если показывать публике только подходящие картинки, у нее можно сформировать нужное мнение о том, что происходит, правда?

Я смотрел на Херста, разинув рот.

– Конечно, но разве это честно?

– Нет, если это будут делать нечестные люди, – согласился Херст. – Но если у вас будут благие побуждения, почему бы не прибегнуть и к этому средству?.. Но давайте досмотрим! Вы, кажется, манипулируете этой штуковиной, глядя на разные кнопки. Что на них нарисовано? Иероглифы?

– Это универсальные условные обозначения, – объяснил я. – Их активизируют взглядом. Чтобы включить воспроизведение, надо взглянуть вот сюда…

Херст все понял на лету, и новости уже продолжались. В принципе, на диске оставалось уже совсем мало. Сообщение о пуске новой атомной электростанции, прогноз погоды, спорт и два маленьких репортажа о местных новостях. Сначала мы десять секунд слушали и смотрели, как в Сан-Франциско отмечают двести лет со дня страшного землетрясения 1906 года. А потом нам показали то, из-за чего Компания и решила записать для Херста именно эти новости. Мы увидели группу манифестантов, протестующих против использования земель Ранчо Херста для строительства нового населенного пункта с жилыми домами, асфальтированными улицами и крытыми галереями магазинов.

У Херста явно екнуло сердце. Его лицо пугало меня и раньше, а теперь на нем появилось такое выражение, что у меня все похолодело внутри. Он снова и снова сверлил взглядом нужную кнопку. Просмотрев этот короткий репортаж раз шесть, Херст выключил прибор и обернулся ко мне.

– Это невозможно, – сказал он. – Вы слышали, что они задумали? Погибнет побережье! Спилят все деревья! Автомобили, шум, выхлопные газы! А что будет с животными? Они ведь тоже имеют право на жизнь!

– К сожалению, к этому времени диких животных здесь уже практически не останется, – с извиняющимся видом объяснил я и убрал компьютер в чемодан. – Но теперь-то вы понимаете, зачем Компании нужна возможность распоряжаться вашими активами?

Херст молчал и тяжело дышал. Такса подняла морду и смотрела на хозяина с озабоченным видом.

– Ну хорошо, мистер, Дэнхем, – сказал наконец Херст. – Диккенс на моем месте спросил бы: "Что это? То, что будет? Или лишь то, что может быть?"

– О будущем мне известны лишь факты самого общего характера, мистер Херст, – пожав плечами, ответил я. – Крупнейшие войны, важнейшие изобретения. Об остальном мне не сообщают. Я очень надеюсь, что ваше поместье не пострадает. Как вы заметили, в репортаже говорится всего лишь о планах строительства города на его месте. Другое дело – если событие уже произошло. Историю невозможно отменить.

– Тут важно отличать события, имевшие место на самом деле, от их описания в летописи человеческой истории, – возразил Херст. – Поверьте, зачастую это разные вещи.

– Я готов вам поверить, – сказал я, вновь утирая пот со лба. – Я и сам знаю, как много неточностей вкралось в эту летопись. Именно ими и пользуется моя Компания. Она не отменяет историю, а, так сказать, лавирует среди истинных и вымышленных фактов. Я понятно выражаюсь?

– Разумеется, – ответил Херст, откинувшись на спинку кресла. – Теперь я не сомневаюсь в том, что ваши хозяева знают, что делают, – сказал он; в его голосе больше не струился аромат фиалок, в нем звенела сталь. – Передайте им, что от ваших двадцати лет жизни мне ни горячо, ни холодно. Такой пустяк меня не устраивает. Я согласен только на бессмертие. Сделайте меня таким же, как вы. Вот это мне подойдет. Я всегда думал о том, что одной жизни мне не хватит, а теперь, увидев будущее, понимаю, как много там для меня работы. Кроме того, я хочу приобрести акции вашей Компании. Роль статиста в этой игре меня не устраивает!

– Мистер Херст! – воскликнул я, подпрыгнув в кресле. – Акции я наверняка смогу для вас раздобыть, но о бессмертии не может быть и речи! Вы же не знаете, каким образом оно достигается. Пожилых людей не сделать бессмертными. Компания подбирает себе сотрудников в самом нежном возрасте. Например, меня обессмертили, когда я был почти младенцем. Ваше тело уже состарилось и износилось. Оно не сможет существовать вечно.

– А я что, говорил, что хочу вечно жить в этом теле? – сказал Херст. – Может, прикажете мне ездить в старом ржавом "форде-Т" вместо новых блестящих автомобилей?! Судя по всему, возможности ваших хозяев практически безграничны. Я не сомневаюсь в том, что они могут обеспечить мне вечную жизнь в молодом теле. А не могут – пусть придумают, как это сделать. Им придется это изобрести, если они хотят, чтобы я им помогал. Так им и скажите.

Я было запротестовал, но тут же захлопнул рот. К чему спорить, если можно наобещать с три короба?!

– Ладно, – согласился я.

– Вот и отлично, – сказал Херст, допивая кофе. – Вы будете им звонить? Моя телефонная станция за несколько минут соединит вас с любой точкой земного шара.

– Благодарю вас, но мы пользуемся иными средствами связи, – объяснил я Херсту. – Все необходимое имеется у меня в комнате, но вряд ли Джером сможет это найти. Я свяжусь с моими хозяевами и, скорее всего, получу от них ответ уже к завтрашнему утру.

Кивнув, Херст взял в руки флакончик из серебристого металла и стал его разглядывать.

– Вы бессмертны благодаря этому эликсиру? – спросил он, подняв на меня глаза.

– В известном смысле – да. В мой организм внесены определенные изменения, и он сам вырабатывает это вещество, постоянно циркулирующее в моих венах, – ответил я. – Мне не приходится его пить.

– Но вы ведь не откажетесь сделать глоток из этого флакона вместе со мной?

– Конечно нет, – сказал я и протянул ему кофейную чашку.

Херст немного повозился с крышкой и налил мне глоток элифизного трибрантина №3. Я осушил чашку, стараясь не морщиться.

В бутыли был не чистый трибрантин №3. Его смешали с чем-то вроде клюквенного сока, добавив в него гормонов и эйфориантов, чтобы Херст стал не только здоровым, но и веселым. Еще там, кажется, было какое-то вещество, заставляющее организм активно вырабатывать теломеразу. От такой ядерной смеси кто угодно почувствует себя на седьмом небе, но бессмертным не станешь, даже выпив целую цистерну этого зелья. Чтобы сделать Херста бессмертным, нужно было начинать в трехлетнем возрасте. Сначала ему имплантировали бы специально сконструированные для него биомеханические органы и протезы, а потом он еще несколько лет приспосабливался бы к их существованию в его теле. Но зачем ему об этом говорить?

А Херст помолодел, просто глядя на меня. Я читал в его глазах удивление, страх и нетерпение. Убедившись в том, что я не умер в страшных мучениях, Херст вылил остальной эликсир себе в чашку и выпил его, покосившись на еле слышно жужжавшую в углу кинокамеру.

– Брр, – скривился он. – Какая гадость!

Я с извиняющимся видом пожал плечами.

Разумеется, Херст тоже не умер. Мы еще долго сидели в его роскошном кабинете. Он расспрашивал меня о моей жизни, о том, каково мне было в древние времена, о знаменитых людях, с которыми мне приходилось встречаться. Я рассказывал ему о финикийских купцах, египетских жрецах и римских сенаторах. Через некоторое время я заметил по выражению лица Херста, что его самочувствие существенно улучшилось. Он опустил таксу на пол, встал и начал расхаживать по кабинету, не осторожными шагами пожилого человека, а легкой, почти приплясывающей походкой.

– Тогда я возразил Апулею: "Но так останется только три рыбы! И что ты будешь делать с флейтистом?!" – говорил я, когда дверь в дальнем конце кабинета распахнулась и в помещение влетела Марион.

– К-куда т-ты пропал?! – закричала она.

Устав или расстроившись, Марион всегда заикалась, а сейчас она была и утомленной, и раздосадованной.

– С-спасибо большое з-за то, ч-что смылся, не г-говоря ни слова, и оставил меня р-развлекать твоих г-гостей!!!

Херст с разинутым ртом повернулся к Марион. Я был готов побиться об заклад, что он забыл и о ней самой, и о гостях, и стал поспешно извиняться:

– Слушай, Марион, это я виноват! Я отвлек мистера Херста. Мне нужно было с ним кое о чем посоветоваться!

Марион с нескрываемым удивлением заметила мое присутствие в кабинете.

– Это ты, Джо?

– Извини, дорогая! – сказал Херст, подошел к Марион и обнял ее за талию. – У тебя очень интересный друг! Гостям понравилось кино? – спросил он, пожирая глазами молодую женщину.

– Н-нет! Половина очень скоро ушла. А я-то д-думала, что они д-досмотрят хотя бы из-за Б-бинга Кросби!

За много тысяч лет жизни я научился вовремя исчезать.

– Спасибо вам за то, что уделили мне время, мистер Херст, – сказал я, хватая черный чемодан и направляясь к лифту. – Я попробую найти этот проспект. Если найду, покажу вам его завтра.

– Ладно, ладно… – пробормотал Херст и впился поцелуем в шею Марион.

Я был готов спуститься вниз, как обезьяна, по тросу лифта, лишь бы поскорее убраться подальше от кабинета, но к счастью, кабина лифта меня ждала. Я кинулся в нее и поехал вниз на лифте с видом Мефистофеля, улетучивающегося через печную трубу.

В Парадном зале было темно, но, как только за мной закрылась потайная дверь, на потолке зажглись люстры. Я заморгал, стал оглядываться по сторонам и наконец обнаружил под потолком кинокамеру, которую не заметил раньше. Отдав ей римский салют, я поспешил к выходу, попирая ногами помпейскую мозаику. Стоило мне покинуть зал, как люстры на потолке потухли.

Слежка! Тотальная слежка! Сколько же у Херста верных Джеромов, терпеливо озирающих все помещения в его поместье через маленькие дырочки в стенах?!

На улице было темно и прохладно. В воздухе витали ароматы цветущих апельсиновых и лимонных деревьев. На небе сверкали низкие крупные звезды. Я некоторое время бродил среди статуй, прикидывая, как убедить Херста в том, что Компания согласилась принять его условия. А как мне сообщить руководству Компании о том, что оно недооценило Уильяма Рэндольфа Херста?! Что ж, мне не впервой приносить доктору Зевсу не самые приятные известия…

Наконец я отбросил эти мысли и направился в сторону отведенных нам помещений.

В нашей сверкавшей позолотой гостиной горел свет. Льюис примостился на краешке стула работы XVI века. У него был очень смущенный вид. Стоило мне войти, как он вскочил на ноги и заявил:

– Джозеф, у нас большие неприятности!

– Что такое? – устало пробормотал я, не в силах думать ни о чем, кроме горячего душа и чистой постели.

– Пропал сценарий с автографом Валентино!

Позабыв о горячем душе, я ринулся к телефону, поднял трубку и, дождавшись, когда мне ответит заспанный мужской голос, сказал:

– Джером? Привет, старина! Слушай, нам кое-что от тебя нужно. Принеси-ка мне в комнату сливочное мороженое с фруктовым сиропом. И скажи, чтобы положили побольше сиропа!

– Мне тоже! – пискнул Льюис.

Я пригвоздил его взглядом к полу и крикнул в трубку:

– Два мороженых, Джером! Что?.. Нет! Орехов не надо! Лучше поищи там шоколадный пудинг, или шоколадные пирожные, или хотя бы батончики. Понял? Давай шевелись, не пожалеешь!

– …Вот я и решил взглянуть на него перед сном, но в чемодане его не оказалось, – объяснил Льюис, облизывая ложку.

– Ты проверил все на отпечатки пальцев и термолюминесценцию? – сказал я, отодвигая вазочку из-под мороженого и берясь за тарелку с шоколадным пудингом.

– Конечно! Отпечатков нет. А термолюминесценция очень слабая. Работали явно в перчатках, – ответил Льюис. – Сейчас я могу сказать только одно. За полтора часа до моего прихода у меня в комнате побывал какой-то смертный. Может, кто-нибудь из слуг?

– Не думаю. Херст посылал в мою комнату Джерома, но вряд ли тот решил заодно покопаться у тебя в чемодане. При условии, конечно, что он хочет и дальше здесь работать. Если бы у гостей Херста пропадали вещи, об этом уже давно знал бы весь Голливуд. Сплетни здесь распространяются с быстротой молнии.

– Может, это в первый раз? – с унылым видом пробормотал Льюис.

– Вряд ли. У Джерома на лице написано, что он предан хозяину, как собака, – сказал я, за две секунды приговорив весь шоколадный пудинг.

– Так кто же это сделал? – спросил Льюис, принимаясь за пирожное.

– Тебе виднее. Это ты специалист по психологии смертных. Тебе что, не давали читать романы Агаты Кристи?! – Я отодвинул тарелку из-под пудинга и впился зубами в шоколадный батончик. – Не мне тебя учить. Начинай отсеивать потенциальных подозреваемых. Определи, кто, где и когда мог находиться. Скажу тебе сразу, это сделал не я. Папаша Херст тут тоже ни при чем. Он все время был со мной с того момента, как мы покинули кинозал, и до того момента, как в кабинет влетела Марион, а я смылся.

Я закрыл глаза и стал наслаждаться долгожданным действием теоброма.

– Ну да, – рассеянно сказал озиравшийся по сторонам Льюис. – Значит, это был кто-то из тех, кто смотрел кино вместе со мной.

– Да. Марион сказала, что половина гостей ушла из зала до конца фильма. А ты его досмотрел?

– Конечно! Я очень удивился тому, что кто-то уходит! – с неподдельным возмущением воскликнул Льюис. – Видел бы ты Бинга Кросби!

– У тебя весь подбородок в шоколаде… Итак, ты досмотрел фильм до конца… – Я отдавал себе отчет в том, что с трудом шевелю мозгами, но решил во что бы то ни стало докопаться до истины. – Марион тоже. А кто еще был в зале, когда загорелся свет?

Льюис облизывал нижнюю губу, стараясь заставить работать свой плывущий по волнам теобромной эйфории мозг.

– Я просматриваю виртуальную видеозапись событий, – сообщил мне он. – Вот Кларк Гейбл. Вот сын Херста с подругой. Вот чертовы редакторы в строгих костюмах. Вот Конни.

– А Грета Гарбо?

– Ее нет.

– А молчаливые парни Чарли и Лоренс?

– Нет.

– А этот самый с "Парамаунта"? Как его? Джек?

– Его тоже нет.

– А безумная баба с собачками?

– Нет!.. Боже мой! – воскликнул Льюис, подняв на меня испуганные глаза. – Да ведь сценарий мог украсть любой из них.

Собравшись с мыслями, он вытер платком шоколад с подбородка.

– Кроме того, вор мог незаметно выскользнуть из зала и вернуться до конца фильма.

– Какой ужас! – застонал Льюис. – Что же нам делать?!

– Пока не знаю, – с трудом поднимаясь на ноги, ответил я. – Но завтра ты найдешь вора и вернешь сценарий. У меня полно других дел.

– Каких это дел?

– Херст начал капризничать. Мне надо передать его ультиматум доктору Зевсу.

– Ха! – возмутился Льюис. – Этот Херст думает, что может диктовать условия Компании?!

– Не только думает, но и диктует, – сообщил я Льюису и направился к себе в спальню. – А все шишки посыплются на меня! Теперь ты понимаешь, почему я так нервничал? Я с самого начала знал, что все именно так и обернется.

– Ладно, не дрейфь! – крикнул мне вслед Льюис. – Ничего страшнее того, что уже произошло, теперь не случится!

Я включил свет в спальне и сразу понял, что Льюис, как всегда, ошибался.

С постели ко мне с оглушительным визгом ринулось исчадие ада, примериваясь, как бы впиться мне в горло своими острыми, как иглы, зубами. Оно застало меня врасплох. Я устал, ничего не соображал и изо всех сил отшвырнул это существо в сторону. Некоторые особенности моего бессмертного организма сообщают ему нечеловеческую силу, и бездумное создание с хрустом впечаталось в противоположную стенку спальни, рухнуло на пол, конвульсивно подергало лапками и затихло.

На звук в комнату влетел Льюис, огляделся по сторонам и отвернулся, зажав рот носовым платком.

– Ну вот! – пробормотал он. – Ты прикончил Чучхе!

– Может, я ее только оглушил?

Проковыляв через спальню, я наклонился над собачьей тушкой. Ко мне подошел Льюис. Вместе мы долго смотрели на Чучхе.

– Нет, не оглушил, – пробормотал наконец Льюис.

– Черт бы вас всех побрал!!! – взорвался я и рухнул на первый попавшийся стул. – Что же теперь делать?!

Отвернувшись от гадкого трупика, я внезапно заметил свою разгрызенную на куски теннисную туфлю.

– Ты смотри, что сделала с моей обувью эта падаль!

– Как сюда попала эта собака?! – заломив руки, воскликнул Льюис.

– И в чем же мне завтра играть в теннис?! – прорычал я.

– Но если она просидела здесь столько времени, что успела сгрызть твою туфлю… – Глаза у Льюиса остекленели, он замолчал, судорожно пытаясь собраться с мыслями. – И зачем я только принимал теобром?! Вот так всегда! Стоит почувствовать себя в безопасности, расслабиться, получить немного удовольствия – и тут!..

– Выходит, твой сценарий стырила Картиманда Брайс! – воскликнул я, вскочил на ноги и тут же вцепился в спинку стула, чтобы не упасть. – Она забралась к нам и не заметила, что за ней увязалась поганая собачонка!

– Да, наверное! – У Льюиса вспыхнули и тут же снова погасли глаза. – Нет, совершенно не обязательно. В кинозале у этой бабы не было собак. Ты что, не помнишь, что их увели еще во время обеда?!

– Да, ты прав! – Я снова рухнул на стул. – Собака могла смыться из комнаты Картиманды и забраться к нам сама по себе…

– Значит… Значит… Не знаю! Ничего не соображаю! – уныло покачал головой Льюис. – А что нам делать с несчастной зверушкой? Наверное, придется признаться ее хозяйке!

– Ни в коем случае! – отрезал я. – Я еще ни о чем не договорился с Херстом, а он просто помешан на правах животных и добром обращении с ними! Что мне ему сказать? "Извините, дорогой мистер Херст, но я был вынужден размазать по стенке вашего дома маленькую собачку!" Скажи спасибо, что хоть здесь за нами не следят кинокамеры.

– Но ведь надо же что-то делать! – запротестовал Льюис – Не можем же мы оставить дохлую собаку у тебя на полу. Может, нам ее закопать?

– Нет! Когда Картиманда спохватится, собаку станут искать, – сказал я. – Могилу найдут, собаку выкопают, убедятся в том, что кто-то ее прикончил, а потом воровато спрятал. Этого только не хватало!

– Надо спрятать там, где ее не найдут! – заявил Льюис. – Давай бросим ее за забор. Пусть ее сожрут дикие животные!

– Думаю, зебры не соблазнятся этой падалью, – сказал я устало потирая виски. – И вообще, не знаю, как ты, а я так устал, что не смогу перебросить ее за забор с первого раза, а потом одна из кинокамер Херста снимет, как я бегаю и кидаю через забор дохлую собаку…

– Слушай! – воскликнул я, озаренный внезапной идеей. – У Херста тут ведь зверинец. Пошли подбросим Чучхе в клетку со львами!

– А если мы промажем мимо клетки?! – с содроганием возразил Льюис.

– Ну и черт с ним! – Я встал на ноги. – Пошли! Чего тут ломать голову?! Собаки каждый день дохнут по самым разным причинам!

Собравшись с нашими нечеловеческими силами, мы ринулись на улицу и помчались так быстро, что кинокамеры Херста зафиксировали в неверном свете звезд разве что две размытые еле заметные тени. На ступенях парадной лестницы Главного здания остался лежать трупик собаки в более или менее естественной позе. Если нам повезет и к утру Чучхе как следует окоченеет, никто не докопается до причин ее смерти.

Приняв душ и немного придя в себя, я открыл полевое коммуникационное устройство в чемодане и, присев перед ним на корточки, стал печатать донесение, с трудом попадая по крошечным клавишам.

"У.Р. Херст согласен. Принял эликсир, но выдвигает свои условия. Требует акции Компании и бессмертие. Объяснил ему, что это невозможно. Не верит.

Предлагаю ввести его в заблуждение. Продлить ему жизнь на восемнадцать лет, пообещав бессмертие в дальнейшем. Затем – начать переговоры с наследниками.

Жду указаний".

Я не стал сообщать о пропаже сценария с автографом Валентино. Зачем тревожить Компанию? Ведь мы наверняка найдем его! Известно, что 20 декабря 2326 года – в разгар вспыхнувшего интереса к прошлому Голливуда – реставратор старинной мебели обнаружит этот сценарий в потайном отделении шкафчика испанской работы, принадлежавшего ранее У.Р. Херсту, но купленному впоследствии компанией "Доктор Зевс Инкорпорейтед". Подлинность сценария докажут, и он будет продан на аукционе за сногсшибательную – даже на фоне инфляции XXIV века – сумму. А ведь историю не изменить, правда?

Я зевнул, блаженно потянулся и хотел было выключить коммуникационное устройство и пойти спать, как вдруг негромкий звуковой сигнал оповестил меня о том, что пришло ответное сообщение. Поморщившись, я присел перед устройством и прочел:

"Условия приняты. Сообщите Херсту и при первой возможности откорректируйте и модернизируйте его сердце. О цене акций вам сообщит Квинт".

Я дважды перечитал текст.

Понятно! Компания согласилась с моим предложением. Я пообещаю Херсту бессмертие, но дам только восемнадцать лет, отведенных ему историей. Он не проживет и трети этого срока, если я не приведу в порядок его сердце. Но о какой "модернизации" идет речь?! Странно…

Меня не терзали угрызения совести из-за того, что мне придется врать старику. Не каждый смертный доживет до 88 лет! А когда его сердце, несмотря на мое вмешательство, все-таки сдаст, Херст закроет глаза и тихо умрет в предвкушении вечной жизни. Не на нее ли надеется перед кончиной большинство смертных?! Конечно, он попадет в рай (если он вообще существует), а не в молодое тело, но разве он сможет подать на меня в суд за нарушение условий контракта?!

Я оповестил хозяев о том, что ответное сообщение принято, и наконец-то выключил коммуникационное устройство. Зевая во весь рот, я залез на бесценную позолоченную кровать с резьбой, выполненной мастерами эпохи Возрождения. Меня немного утешало лишь то, что проклятый мопс не успел на нее помочиться.

На следующее утро я долго спал, хотя и знал, что Херст предпочитает, чтобы его гости вставали вместе с восходом солнца и предавались на утренней заре атлетическим упражнениями или верховой езде. Впрочем, я не сомневался в том, что он закроет глаза на мое поведение. Кроме того, если эликсир возымел свое обычное действие, Херст наверняка и сам проведет все утро в постели и не выпустит из нее Марион.

Когда я наконец выбрался на солнышко, передо мной выросла левая башня Главного здания.

Дохлой собаки нигде не было, и я потянул за створку высокой входной двери. Судя по всему, труп Чучхе убрали без особого шума. Вот и отлично!

Пройдя по прохладным и сумрачным коридорам, я добрался до зала, в котором завтракали гости. Он находился на противоположном конце дома. Солнечный свет лился сквозь высокие стеклянные двери на столы, ломившиеся от яств. Льюис добрался сюда раньше меня и уже уписывал за обе щеки аппетитного вида оладьи. Наложив себе в тарелку мясного салата, я воскликнул так, чтобы меня услышали смертные в разных концах помещения:

– Ну что, Льюис? Как тебе спальня? Шикарно! Правда? Спалось хорошо?

– Отлично! – ответил Льюис. И тут же беззвучно пожаловался мне на тяжелое похмелье от теоброма.

– Представляешь, какой ужас! – вслух продолжал он. – Одна из собачек миссис Брайс вышла ночью на улицу и замерзла насмерть. Слуги нашли сегодня утром ее окоченевший трупик.

– Какое горе!..

"Никто ничего не подозревает?"

"Нет!.."

– Бедная миссис Брайс!

"Фу, как мне плохо…"

"Отстань! У меня сегодня и без тебя хлопот полон рот!"

Налив себе кофе, я проследовал к длинному столу.

Льюис тащился за мной.

"А сценарий? Ты придумал, как его найти?"

"Нет! – беззвучно ответил я, уплетая салат. – А может, у кого-нибудь еще что-нибудь пропало?"

"Никто ничего не говорил…"

"Слушай, а кто-нибудь мог знать о существовании этого сценария? Ты никому не говорил о том, что у тебя с собой сценарий "Сына шейха" с автографом Рудольфа Валентино?"

"Конечно же нет! – беззвучно завопил Льюис, возмущенно вскинув на меня глаза. – Я что, совсем безмозглый сопляк? Мне все-таки почти две тысячи лет!"

"Может, кто-нибудь из гостей охотился за Гретой Гарбо или Кларком Гейблом, и зашел к тебе в комнату по ошибке?" – Я незаметно поискал глазами Гейбла. Он целиком погрузился в чтение спортивной страницы одной из газет Херста.

"Если это был маниакальный поклонник Гарбо, он сразу бы понял, что попал в комнату мужчины, а не женщины! – решительно упершись локтями в стол, передал мне Льюис. – Конечно, это могла быть какая-нибудь дамочка, влюбленная в Гейбла… Но зачем ей сценарий?"

Я взглянул на Конни. Она сидела в шезлонге с тарелкой омлета на коленях и ела.

"Конни не стала бы это делать. Марион – тоже. Вряд ли это девушка сынка Херста. Остаются только Гарбо и миссис Брайс. Обе ушли из зала до конца фильма".

"Зачем Грете Гарбо этот сценарий?" – удивленно поднял брови Льюис.

"А какими мотивами она вообще руководствуется в своих поступках?" – беззвучно ответил я вопросом на вопрос и пожал плечами.

Льюис стал озабоченно озираться.

"Не могу представить себе, как Грета Гарбо роется в моем белье… Значит, это все-таки миссис Брайс…"

"Наверное. Ведь залезла же как-то ко мне ее собачонка!"

Я встал и пошел к столам с едой с таким видом, словно хочу налить себе еще кофе. Миссис Брайс в черной пижаме в гордом одиночестве восседала на стуле с высокой спинкой. У одной из его ножек стояла тарелка с яйцами, фаршированными красной икрой, которые с жадностью пожирала Лернейская Гидра. Миссис Брайс не вкушала пищи. Она сидела с закрытыми глазами, подняв лицо к потолку и приняв нечто вроде позы лотоса. Скорее всего, она медитировала.

Увидев меня, Лернейская Гидра оторвалась от икры и зарычала.

– Не сердитесь на нее, мистер Дэнхем, – сказала миссис Брайс, не открывая глаз. – Она соболезнует мне и защищает меня.

– А я и не сержусь, а переживаю по поводу вашей утраты, – сказал я, стараясь держаться подальше от Лернейской Гидры.

– Чучхе не утрачена. Она по-прежнему с нами, – торжественно произнесла миссис Брайс. – Она просто поднялась на следующий астральный уровень. Я как раз получила от нее весточку… Она покинула свое бренное тело, чтобы приняться за иной, более важный и ответственный труд…

– Это потрясающе! – воскликнул я.

Кларк Гейбл оторвался от газеты, взглянул на меня и закатил глаза. Я пожал плечами и налил себе кофе. Не сомневаясь в том, что миссис Брайс прикидывается ясновидящей, я в то же время не имел ни малейших оснований возражать против ее теории, что Чучхе добровольно оставила этот мир. Не рассказывать же мне, что я самолично размазал ее по стенке!

"Думаешь, это все-таки миссис Брайс украла сценарий? – беззвучно спросил меня Льюис, когда я вернулся за стол. – Помнишь, как она ко мне приставала, пока Марион не показала ей Гарбо?"

"Возможно… Но мне кажется, что она витает слишком высоко в облаках, чтобы шнырять по чужим спальням. А почему она стащила сценарий и больше ничего не взяла?"

"Понятия не имею!.. Что же нам делать?! – Льюис нервно комкал в руках бумажную салфетку. – Сообщим о краже Херсту? "

"Ни в коем случае. У меня же все пойдет насмарку! Что это за представители могущественной Компании, которые позволяют жалким смертным воровать у них вещи! Мы сделаем вот что! Попробуй поговорить наедине со всеми, кто ушел с фильма. Спроси их как бы невзначай, где они все были, и сопоставь их рассказы".

"Но я же простой эксперт по спасению литературных сокровищ! – беззвучно воскликнул Льюис, в ужасе закатив глаза. По-моему, у тебя лучше получится их допрашивать. Ты же оператор!"

"Может, ты и прав, но сейчас мне некогда!"

Не успел я ответить Льюису, как в комнату широкими шагами вошел хозяин.

На Херсте были сапоги и галифе. Его лицо раскраснелось от свежего воздуха. Значит, он не нежился в постели, а встал спозаранку и объезжал свои владения. Увидев меня, он засверкал глазами, но ничего не сказал, прошел прямо к миссис Брайс, снял шляпу и заговорил с ней. Лернейская Гидра поджала хвост и спряталась под стул.

– Выражаю вам мои глубокие соболезнования в связи с гибелью вашего маленького друга. Надеюсь, вы окажете мне честь и выберете себе щенка у меня на псарне. Вряд ли там есть сейчас чихуахуа, но любой щенок – большое утешение тому, кто только что потерял любимую собаку, – сказал Херст гораздо более звучным голосом, чем вчера. Эликсир явно действовал.

Медитировавшая миссис Брайс вздрогнула, открыла глаза и поднялась на ноги, одарив Херста ослепительной улыбкой.

– Вы невероятно добры ко мне, мистер Херст! – сказала она, явно решив, что с Херстом ее бред о следующем астральном уровне не пройдет.

Херст предложил ей руку, и они удалились в одну из стеклянных дверей, преследуемые с трудом поспевавшей за ними Лернейской Гидрой.

"А что будет, когда круг подозреваемых сузится?" – без звучно спросил меня Льюис.

"Мы выкрадем у вора наш сценарий".

"Как?!" – Льюис изорвал в клочки салфетку.

"Там видно будет!" – беззвучно ответил я и повернулся к вошедшей в комнату Марион.

Она буквально вплыла в помещение, и совсем не потому, что не держалась на ногах от виски. Сегодня утром Марион Дэвис явно была счастливейшей из смертных. Увидев Конни, Марион направилась прямо к ней. Конни подняла глаза и сразу протянула Марион стакан.

– На! Выпей апельсинового сока, – многозначительно сказала Конни.

Я не сомневался в том, что это джин, подкрашенный апельсиновым соком. Конни и Марион часто напивались вместе…

– Да подожди ты! Иди сюда! – воскликнула Марион и утащила Конни в угол, где они долго перешептывались и хихикали. Конни смотрела на Марион широко открытыми от удивления глазами.

"Ты уверен, что слуги тут ни при чем?" – беззвучно продолжал допытываться Льюис.

"Скорее всего!" – ответил я и отмахнулся от него, потому что в этот момент меня заметила Марион, которая что-то быстро сказала Конни, нахмурилась и со смиренным видом направилась ко мне.

– Д-Джо! Я хочу спросить у тебя одну вещь.

– Садитесь, пожалуйста, мисс Дэвис, – поднимаясь со своего стула, сказал Льюис. – Я как раз собирался прогуляться.

– О, так он еще и джентльмен! – воскликнула Марион, как-то неуверенно захихикав. Она села напротив меня и заговорила лишь после того, как Льюис с пустой тарелкой отошел достаточно далеко.

– Слушай! Т-ты приехал п-просить у Херста д-денег?

– Ты что?! Мне бы и в голову такое не пришло! – воскликнул я, напустив на себя вид оскорбленной добродетели.

– Я тоже так думала, – сказала Марион, нервно катая по скатерти крупинки просыпавшейся соли. – И вообще Херста бесполезно шантажировать. Но т-ты же знаешь все секреты и тайны. Так говорят все. Вот я и подумала… Некрасиво было бы использовать меня, чтобы подъезжать к Херсту насчет денег! – прищурившись, добавила она.

– Конечно, некрасиво, – согласился я. – А никто тебя и не использует. Честное слово!

– А еще я подумала, – кивнув, продолжала Марион, – что ты продал ему какое-то лекарство. Все знают, что Херст интересуется долголетием, а он, кажется, пил что-то красное из своей кофейной чашки. Хоть он миллионер и знает, как делать деньги, но шарлатанам ничего не стоит его обдурить, – поджав губы, сказала она.