Текст книги "Преследуемый (ЛП)"

Автор книги: Кевин Хирн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Без железа на нем, Оберон не смог остановиться. Мужчина, поваленный им на землю, не переставая, кричал. Я говорил Оберону прекратить, но тот не слышал, подчиняясь сейчас только Флиде. Телепатическая связь тоже пропала.

– Флида! Освободи моего пса, сейчас же! – крикнул я, но смотритель уже затих. Было слишком поздно. Без единого предупредительно рыка или лая, Оберон просто разорвал горло бедного человека.

Прояснившееся сознание моего пса было подобно наводнению. Вопросы хлынули один за другим.

– Аттикус? Что случилось? Почему я чувствую вкус крови? Кто этот человек? Где я? Разве мы не пошли охотиться на баранов? Это ведь не я сделал?

Я сказал, чтобы он отошел от убитого, что объясню все через пару секунд. У тех, кто видел столько смертей, сколько Флида и я, уже не возникает состояния ступора, когда кто-то внезапно погибает. Ни истерики, ни слез, ничего.

Просто спокойная констатация факта. Но если последствия настолько ужасны, эмоции позволительны.

– Какого черта ты его убила?! – крикнул я, но вместо Флиды старался смотреть на труп. – Мы могли просто обезоружить его. Теперь мы с Обероном в полном дерьме.

– С чего ты так решил? – ответила она. – Выбросим где-нибудь подальше тело – и все.

– Это раньше так было. Сейчас же, они, в конце концов, найдут тело, а с ним и ДНК Оберона из слюны в ране.

– Ты говоришь о смертных? – удивилась охотница.

Что делать, если о терпении уже приходится просить богов, но один из них и есть причина твоего отчаяния?

– Да, конечно, о смертных! – ответил я.

– О каком ДНК ты несешь?

Я скрипнул зубами и далеко в пустыне услышал веселые подвизгивания Койота. И смеялся он надо мной.

– Забудь.

– Я считаю, он заслужил смерть. Этот человек стрелял в меня! И в тебя, друид. Он воспользовался тем, что я была занята. Это непозволительно.

Должен признать, мне стало любопытно. Я подошел ближе к телу, попросив Оберона отойти.

– Аттикус? – он скулил в панике. – Ты злишься на меня?

– Нет, Оберон, – ответил я. – Не ты это сделал, а Флида. Она использовала тебя, как оружие. Так же, как использует нож или лук.

Он заскулил сильнее.

– Мне так стыдно. Кажется, меня сейчас стошнит. О-ой!

Он закашлялся и согнулся в приступе рвоты.

Я нагнулся и осмотрел убитого сторожа. Это был молодой человек, кажется, латиноамериканец. Он носил густые усы, обрамлявшие тонкие губы. Аура его к тому времени совсем померкла, душа покинула тело. Но, когда я использовал одну из подвесок амулета, оказалось, что на серьге в его левом ухе, все еще оставались следы магии друидов. Пора начинать беспокоиться.

Я встал, кивком указав на парня.

– Флида, его серьга заколдована. Ты можешь определить, зачем или кто это сделал?

Природа колдовства не вызывала сомнений, но вот способ его наложения был мне незнаком. Так что это было вроде теста. Если Флида подтвердит, что это магия друидов, а, возможно, и скажет цель заклинания, значит она здесь не причем.

Любой другой ответ, вроде магии Вуду или подобной ерунды, будет обозначать ее непосредственное участие в подготовке нападения. Флида приблизилась. И убитый баран, и боль в руке отошли на второй план.

Она присела на корточки рядом с головой рейнджера и осмотрела серьгу.

– Эта магия мне знакома. Такое не под силу низшим феям. Этого человека контролировал кто-то, из племени богини Даны.

– Ты права, – ответил я, радуясь, что она не соврала. – Значит, Энгус Ог действительно решил взяться за меня. Он скрыл смотрителя заклинанием, а затем резко рассеял магию. Вот почему мы не слышали, как парень приближался. Так Энгус убедился, что застанет нас врасплох, и мы убьем сторожа по неосторожности. Он любит контролировать людей.

Как, по всей видимости, и Флида. Но это я уже не стал говорить.

Меня замутило, от мысли, что некоторые могут подчинить любого смертного и заставить творить ужасные вещи. Я едва не присоединился к Оберону.

Как-то я залез в Интернет, проверить, знают ли смертные, что на самом деле представляет собой Энгус Ог. Его описывают, как Бога Любви и Красоты и изображают окруженным четырьмя птицами – его добродетелями, которые он посылает людям – и прочей романтической ерундой. Кто станет терпеть постоянное хлопанье крыльев над головой, щебет и, не дай бог, отходы жизнедеятельности? Точно не Энгус Ог, уж поверьте.

Но на некоторых сайтах я нашел более правдивое его описание. Включая подлый захват королевства своего отца; как он, словно с рабами, обращался со своим отчимом и мачехой.

Или, как он бросил без ума влюбленную в него прекрасную девушку, которая пару дней спустя умерла от горя. Вот таков он на самом деле, Бог Любви.

Не маленький прелестный купидон с крыльями, не несущий добродетель и милосерднейший из живущих. Да что уж там, он вообще добротой не отличается.

Неприятно осознавать, каким образом это характеризует мой народ, но наш Бог Любви – безжалостный завоеватель, корыстный и жутко мстительный тип.

И, словно, чтобы закончить эту мысль, в ночи раздался вой полицейской сирены.

– Этот шум используют сотрудники правоохранительных органов у смертных, я ничего не путаю? – спросила Флида.

– Да, это они.

– Думаешь, они едут сюда?

– Наверняка. Энгус отправил смотрителя на верную смерть, – ответил я, кивнув на рейнджера. – Его цель, обеспечить нам как можно больше неприятностей.

Я был на двести процентов уверен, что полиция уже знает, где именно нас искать.

– И я полагаю, – нервно сказала она. – Что ты будешь против убийства хранителей порядка у смертных, чтобы я смогла, наконец, продолжить разделывать свой трофей?

Она не шутила. Без зазрения совести она прикончила бы их всех. Судя по ее недовольному тону, она считала, что оказывает мне величайшую услугу, спрашивая, имею ли я на счет убийства иное мнение.

– Да, Флида. Я живу среди смертных и подчиняюсь их законам. Убийство одно из самых тяжких преступлений.

Охотница раздраженно вздохнула.

– Тогда мы должны спешить. Лучшее, что я могу сделать, это заставить землю поглотить тело, – сказала она, выдергивая нож из плеча мертвеца.

Я покачал головой.

– Как только мы уйдем, полиция обнаружит тело. Но у нас нет другого выхода. Может хотя бы часть улик на нем станут непригодными для изучения.

Флида начала читать заклинание на древнем языке. Ее татуировка стала слабо светиться по краям, когда энергия земли перетекала в нее. Воительница хмурилась: в Новом Мире энергии было гораздо меньше, а усилий для ее извлечения требовалась прилагать несоизмеримо много.

Флида взмахнула рукой и выкрикнула «Оскайль!». Вначале земля под смотрителем начала расступаться, все глубже погружалось тело, словно под ним была трясина.

Секунда, и он уже на глубине нескольких метров под землей. Флида снова взмахнула рукой.

– Дун, – произнесла она, и земля сомкнулась над смотрителем. Я мог сотворить подобное заклинание, но это заняло бы намного больше времени, которого у нас и так не было. Флида тоже торопилась. Поверхность земли была словно после взрыва. Полиции даже искать не придется. Еще пара минут, и они будут здесь.

– Бежим к колеснице, – крикнула Флида. Я кивнул и последовал за ней, прочь от места, где земля только что поглотила человека. Оберон бежал рядом. На секунду богиня притормозила подобрать с земли лук и выдернуть стрелу из барана, но затем быстро нагнала нас.

Сирены выключились, послышался шум открывающихся дверей к югу от нас. Если кто-то сообщил им об убийстве, – могу поспорить, так и было – значит, они уже знают, где искать.

– Почему ты не виляешь хвостиком, щеночек? Ты не рад нас видеть? – спросил один из оленей.

– Плохой, плохой песик, – поддразнил второй.

До того, как я успел вмешаться, Флида приказала оленям заткнуться, и Оберон благодарно взглянул на нее, даже не удосужив их ответом. Флида скрыла нас от глаз смертных заклинанием невидимости, – отличный, кстати, способ незаметно свалить – и мы помчались из парка.

Богиня кипела от злости.

– Моя первая охота на новую дичь за тысячу лет, – прошипела она сквозь зубы. – И Энгус Ог сумел все испортить. Ну да, я отмщу. Выжду удобный момент и нанесу удар. Я могу быть терпеливой.

– Да, можешь, – ответил я, хотя ее склонность к насилию тоже нельзя отрицать. – А вот с меня довольно ожиданий. Энгус Ог мне за все заплатит.

Глава 7

Как только мы вернулись домой, я сказал Флиде, что придется начать подготовку к скорому нападению наемников Энгуса Ога. Далее последовали извинения и благодарности за ее компанию, но она, похоже, была настолько взбудоражена охотой, что сама тот час готова была уйти.

– Если ты выживешь, друид, может, мы еще поохотимся в скором будущем. Да пребудет с тобой мое благословение.

Она нежно погладила Оберона по голове – а он, в свою очередь, попытался увернуться от ласк – попрощалась и исчезла, вернувшись к колеснице. Пусть у нас было ее благословение, реальной помощи от нее мы не получим. Пока наш противник, как и она, потомок богини Даны, принимать нашу сторону – значит, в какой-то мере, предать свой род.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как постепенно спадает напряженность от ее присутствия, и опустился на кухонный стул. Оберон осторожно подошел ко мне – голова опущена, хвост не виляет.

– Аттикус, прости меня, – сказал он.

Я еще раз напомнил, что его вины здесь нет. Флида использовала нас, как оружие, а Энгус Ог как раз и добивался, чтобы мы убили того смотрителя. И теперь придется разбираться с последствиями.

– Это, потому что я убил его, – ответил Оберон.

– Флида заставила тебя. Но для полиции это не аргумент. Если они вычислят, что это сделал ты, то, скорее всего, усыпят.

– Я даже не помню, как нападал.

– Знаю. Поэтому мы больше никогда не будем с ней охотиться. Она практически захватила и мое сознание, а я не люблю, когда меня контролируют. Вообще.

– Ты никогда до этого не охотился с ней?

– Не в животном обличие. Однажды я охотился с ней в Украине. Она показала, как стрелять из лука верхом на лошади. Это чертовски тяжело, но в войске Чингисхана все пехотинцы обязаны это уметь, так, что пришлось учиться.

– Я вот сейчас вообще не понимаю, о чем ты.

– Забей. Кстати, надо тебя помыть. Марш в ванную.

– А может, я просто пойду в травке покатаюсь? Оно само сойдет.

– Нет, ты должен быть супер чистым. Если на тебе найдут кровь – считай, все пропало.

– Но ты ведь не позволишь им забрать меня?

– Я сделаю все, что в моих силах. А теперь, идем.

Я поднялся и пошел следом за Обероном в ванную. Он, кажется, немного повеселел. Хвост, по крайней мере, виляет.

– А ты мне расскажешь еще про проституток Чингисхана?

– Пехотинцев, не проституток. Хотя последние у него тоже были, раз уж ты упомянул их.

– Похоже, он был занятым малым.

– Ты даже не представляешь насколько.

Мы отлично провели время с Обероном, забрызгав все вокруг мыльной пеной, и я успел рассказать почти всю историю Империи Чингисхана. Потом пришла пора всерьез взяться за подготовку против головорезов Энгуса Ога, чтобы сегодня ночью я мог спать спокойно. Они не будут нападать в доме – считают, что слишком хорошо защищен. Но так и есть. Засада будет снаружи, и они нападут все разом, словно банда школьных задир. Так что без всякого беспокойства я пошел спать.

Утром я спокойно сделал себе омлет с сыром и зеленью, полил Табаско, и сгрыз огромный пшеничный тост. Еще приготовил несколько сосисок, но большинство из них пошли Оберону. Вскипятил воду и достал свежемолотый органический кофе из Центральной Америки (я обычно пью черный, но Оберон любит кофе по-ирландски, с ликером, сливками и несколькими кубиками льда).

– А Чингисхан какой кофе пил? – спросил Оберон.

После моего рассказа во время купания, он решил стать Чингисханом среди собак, завести себе гарем из французских пуделих с именами Фифи или Бейби. Такая уж у него была привычка. До этого он хотел быть Владом Цепешем, известным сейчас как Дракула, Жанной Д'Арк, Бертраном Расселом и всеми другими, о ком я рассказывал ему во время купания. В эти его периоды мечтаний я смеялся, как никогда. Можете считать, что не жили, пока не увидите ирландского волкодава, дефилирующего по комнате в мантии от детского маскарадного костюма с саблей наперевес.

– Он не пил кофе. Скорее чай. Или молоко диких яков. В те времена кофе вообще было мало.

– Тогда нальешь мне чай?

– Без проблем. Как только заварится, я его остужу, чтобы ты не обжегся.

После того, как я вымыл посуду, а Оберон Хан допил свой чай, настало время показаться наружу.

Я босиком вышел на задний двор и сказал Оберону общаться теперь мысленно. Поливая лечебные растения, я уговаривал их расти быстрей (спасибо связи с землей). Они высажены по всему периметру участка, в ящиках, прибитых к забору. Правда, кое-какие из трав не обладали лечебными свойствами, а шли только в пищу. Под ящиками были овощи, но и оставалось много места, где Оберон мог побегать или поваляться.

Выполняя те же дела, которые смертные делают каждый день, я еще и проверял защиту вокруг дома. Через татуировку мое сознание осматривало дыры в заклинаниях, что-либо необычное, словом все, чтобы убедиться, что я один и не под наблюдением. На соседском дереве сидел кактусовый крапивник, наблюдая за мной с высоты, но взмах рукой тут же вспугнул его. Значит обычная птица, а не шпион. Подойдя к последнему ящику, я опустил лейку.

– Ну вот, снова сажать тимьян, – проворчал я, вытряхивая землю. Запах сырой земли и трав ударил в нос, а на глаза попался длинный сверток из тонкой кожи. – Нет, ну надо же, – сказал я с притворным удивлением. Оберон по голосу понял, что ничего нового не увидит, так, что ответил, даже не поворачивая головы.

– Да это же древний могущественный меч у тебя в цветочном горшке! Ну кто бы мог его там прятать?!

Теперь, когда место, где находится меч, обнаружили, пришло время снимать с него защиту – на нем было четыре различных заклинания, так, что даже я не мог им пользоваться. Все они моя работа, но и любой друид мог создать их. Мы можем связывать несколько элементов вместе или распутывать. Например, когда я меняю форму, то привязываю свой дух к форме животного. Призыв ветра или тумана – тоже привязка. Так же, как маскировка или то, что Оберон может мысленно общаться со мной. Все это возможно из-за естественной связи друидов с природой.

Нам даже не приходится думать, что соединять. Друиды одни из немногих, кто могут видеть сущность элементов и знают, что порой самые непохожие из них, на самом деле тесно связаны. Поэтому нам так хорошо удаются заклинания, вроде упомянутых выше, расшифровка гаданий. Наши знания природы помогают создавать снадобья, яды и противоядия. Силы, получаемые из земли, подпитывают и лечат нас. Друиды всегда были в цене. Но мы не выпускаем огненных шаров из рук, не летаем на метлах, не взрываем людям головы одним взглядом. Это возможно, но придется довольно радикально менять природу своей магии – дух привязывается к существам крайне сомнительного происхождения.

Заклинания на Фрагарахе были простыми, но эффективными. Первое делало кожаный чехол непроницаемым, второе – не позволяло вынуть меч из ножен, третье – запрещало уносить меч с территории двора. Но капля моей крови и немного слюны – едва ли кто-то посторонний сможет добыть их – и заклинания можно снимать.

Но главным было заклинание маскировки, которое скрывало его магическую природу. Даже зная, что на меч наложены чары, я не мог ощутить их. И, несмотря на то, что Фрагарах один из самых могущественных магических артефактов, что должен просто излучать магию Фей, сейчас он лежал передо мной, словно любой другой садовый инвентарь. Чары действовали и на детей богини Даны, иначе Флида обнаружила бы его.

Последнее заклинание не под силу друиду. Одна местная белая ведьма согласилась создать его для меня. В обмен на услуги, пришлось лететь самолетом до самого Сан-Франциско, доехать до Мендоцино в Калифорнии, где я принял форму морской выдры. Пришлось понырять, чтобы достать золотое колье с несколькими крупными рубинами. У нее были невероятно точные сведения, вплоть до скелета на дне залива, в руках которого она сказала искать драгоценность. Даже прожив больше двух тысяч лет, я не мог сказать, что это было за колье. Но женщина была в восторге. Поди разбери этих ведьм!

Хотя оно того стоило – снять заклятие можно лишь щедро полив меч моими слезами. Я думал, что собрать их будет невозможно. Тщетно искал способы выжать скупую мужскую слезу. Помогла отличная игра Кевина Костнера. В фильме Поле Мечты, когда в конце герой спрашивает отца, не хотел бы тот сыграть с ним в бейсбол, я заплакал, как ребенок. Никто, ну разве что в компании, не сможет удержаться. Ничего более трогательного в жизни не видел.

До сих пор рыдаю, пересматривая концовку, словно я девчонка, только что расставшаяся с парнем. Мой отец никогда не согласился бы пойти покидать со мной бейсбольный мяч – хоть он и умер задолго до того, как эту игру придумали. Скорее связал бы и бросил меня в смоляную яму, чтобы я, якобы, учился. Только вот не объяснял чему. Видимо, держаться от него подальше и не беспокоить своим присутствием. Так что в случае необходимости снять заклинание, мне лишь надо вспомнить о Кевине Костнере и его отце, которым все-таки выпал шанс узнать друг друга поближе и спокойно поиграть, и готово – слезы бегут, как весенние ручьи с гор.

Я проткнул палец, чтобы появилась кровь, потом немного слюны, и заклинание снято. Кожаный чехол обнажил изящно отделанные кожаные ножны, золотой кожух и рукоять, обернутая сильно истертыми полосками кожи. Лезвие было простым, без особой росписи и украшений, но отлично наточено, чтобы служить своей истинной цели.

Длинный кожаный ремешок, прикрепленный к кольцам на ножнах, позволил удобно закрепить меч на спине. Теперь я одновременно и приманка, и наказание для тех, кто попытается отобрать его. Я вынул меч из ножен, чтобы проверить сохранность лезвия, но, на самом деле, просто, чтобы полюбоваться. Конечно, оно было в порядке: ни следа ржавчины, ни на ножнах, ни на лезвии, – сияло в солнечном свете, и я вновь поразился силе скрывающего заклинания. Вот же он, в моих руках, идеальный баланс и вес, знакомая кельтская вязь на лезвии. Прямо, как старые знакомые. Все, кроме магической силы, чувствовавшейся раньше. Низшие феи не поверят, что это знаменитый Фрагарах, пока он не пройдет сквозь них, словно те бумажные.

– Иди сюда Оберон, – сказал я, складывая меч в ножны, – предупреждай меня о любом, кто приблизится, но без разрешения – не нападай.

– Я иду на работу с тобой? – удивленно спросил он, растопырив уши.

– Да, теперь ты всегда будешь неподалеку, пока мы не решим дело с Энгусом. Мне надо напоминать тебе, не нюхать зад покупателям?

– Ты только что это сделал. И в потрясающе вежливой форме, спасибо огромное.

Я усмехнулся.

– Прошу прощения, если обидел, Оберон Хан. Это из-за того, что мне просто грозит смертельная опасность, я перестал думать, что говорю.

– Ладно, потом обсудим твое наказание, – ответил Оберон, весело виляя хвостом.

– На тебе будет маскирующее заклинание. Если ты не будешь при покупателе делать резких движений – а значит вилять хвостом и чесаться тоже нельзя – то никто тебя не заметит. Даже, если ты будешь медленно ходить туда-сюда, рассмотреть тебя будет сложно, а вообще без движения, ты будешь практически невидим.

– А зачем мне становиться невидимым?

– После вчерашней охоты нам лучше подстраховаться. И твое внезапное появление может сбить с толку фей, если они нападут.

– По-моему, это не по правилам.

– Может, когда мы охотимся, да. Но на войне, как говорят, все средства хороши. Особенно, если их цель – убить тебя.

Я создал заклинание, которое делало его сродни хамелеону. Шерсть стала, будто из воды.

– Эй, щекотно же, – захихикал Оберон.

– Неплохо, – сказал я, оценивая результат. По пути на работу он бежал рядом, шумно царапая когтями асфальт. Только по этому звуку я мог определить, его местоположение, но видел лишь что-то вроде дымки, легкие колебания воздуха, словно жар от дороги.

Вдова МакДонагх уже вышла на крыльцо с традиционным утренним бокалом виски и помахала, когда я проезжал мимо.

– Ты сегодня зайдешь, Аттикус? – спросила она.

Я быстро взглянул на газон, который нуждался в стрижке. Да и грейпфрутовому дереву можно подравнять крону.

– Такой прекрасной молодой леди, как вы, ничего не стоит уговорить мужчину, – крикнул я в ответ, надеясь, что слух ее не подведет. Но на всякий случай поднял большие пальцы, в знак согласия.

Когда я подъехал к лавке, мой единственный сотрудник был уже там. По субботам обычно многолюдней, так что помощь не помешает. Входя в магазин, я предупредил Оберона перейти на мысленное общение.

– Можешь лечь у аптекарского прилавка и следить?

– Окей, а за чем конкретно следить?

Я услышал тяжелые шаги, как будто топал великан.

– Доброе утро, Аттикус, – жизнерадостно прогремел низкий бас.

– Доброе утро, Перри, – ответил я. – Ты прям сияешь от счастья. Продолжай в том же духе, и от покупателей отбоя не будет.

Высокий двадцатидвухлетний парень улыбнулся в ответ, обнажив ровные белые зубы.

Темные волосы Перри Томаса были тщательно взъерошены, чтобы создать эффект намеренной небрежности. Он носил квадратные очки в толстой черной оправе, в аккуратной бородке проблескивал пирсинг, а в каждом ухе был проделан небольшой тоннель. Как и большинство готов, Перри отличался бледным цветом кожи. Практически вся одежда была черной: майка, с логотипом Mad Marge and the Stonecutters, ремень с шипами и скинни-джинсы, переходящие в до конца зашнурованные Doc Martens – источник громкого топанья. Он прошел в сантиметре от Оберона, даже не заметив, и занял место за прилавком.

– Ага, мне полагается быть в депрессии и ныть, что за окном светит солнце. Не волнуйся, как только появятся покупатели, я снова войду в образ. Клевый меч, кстати.

– Спасибо, – я ожидал, что он начнет расспрашивать, но, похоже, Перри совсем не волновало, зачем мне холодное оружие в магазине. Хорошо, что молодые люди такие незамороченные.

Я глянул на часы над прилавком. Пять минут до открытия.

– Так, я пошел, заварю чай, а ты подбери что-нибудь из музыки, и можно открываться. Сегодня оба будем работать на кассах.

Направо от входа в магазин стоял аптекарский прилавок, чуть дальше столик, где готовился чай. За прилавком с кассой, на стене, увешанной полками, располагались банки с сухими травами (кое-какие я выращивал сам на заднем дворе). Рядом с ними была небольшая плита, где можно вскипятить воду.

Также есть мини-холодильник, где хранилось молоко, раковина, где всегда можно найти чистые чашки. Была припасена пара упаковок печенья и кексов на продажу, но львиную долю дохода все-таки составляли деньги от продажи лечебных смесей и трав. Появились даже постоянные клиенты среди местных пожилых людей, которым я регулярно продавал чай от боли в суставах и придающий сил (я звал его Выру-чай). После чашки этой смеси ты весь день будешь чувствовать себя лет на десять моложе. Они с благодарностью возвращались снова и снова, покупали свежие газеты и обсуждали политику или молодежь, попивая чай за пятью столами, которые я установил перед прилавком. Вторая касса была в противоположной части магазина, куда покупатели шли, если их интересовали книги.

Весь ассортимент состоял, в основном, из литературы на тему религии, движения Нью-Эйдж и прочих новомодных течений. Я не заморачиваясь покупал их в ближайшем книжном и расставлял на полках. Правда, несколько серьезных книг заклинаний у меня тоже было. Плюс вокруг расставлены фигурки Будды, разных индуистских богов и благовония. Я бы прикупил несколько распятий на продажу, но только спроса на них никогда не было – набожные христиане предпочитали обходить магазин оккультной магии стороной. А вот кельтские кресты и сувениры с изображениями Зелёного человека продавались неплохо.

Перри удивленно поднял брови.

– Вторую кассу?! Уверен, что клиентов будет так много?

Я кивнул.

– У меня предчувствие, что день будет не совсем обычным.

А по правде говоря, я просто не хотел подпускать его к аптекарскому прилавку, где лежал Оберон.

– Захочешь отвлечься, можешь разложить карты Таро на витрине; может, удастся продать еще несколько.

– Если их так разложить, кто-нибудь обязательно стырит.

Я пожал плечами.

– Да не волнуйся ты об этом.

Я не волновался. На всем были чары, вроде тех, что на Фрагарахе. Ни одну вещь нельзя было вынести за пределы магазина, если сначала ее не поднести к кассовому аппарату. Все украденное силой заставляло людей тут же возвращаться обратно.

– Как знаешь, пойду, включу музыку. Волынку?

– Не, давай что-то из гитары – включи тех двух мексиканцев, Родриго и Габриелу.

– Понял, – Перри направился к музыкальному центру, а я в это время наполнил пару чайников и поставил их на плиту. Как только мы откроемся, сюда заглянут несколько постоянных клиентов, начинающих день с чашки чая, так что вода успеет вскипеть к их приходу. Я взглянул на газетный стенд – Перри уже успел положить новые.

Звуки испанских гитар заполнили магазин, заманивая клиентов в мир, где они смогут не только отдохнуть от рабочей рутины, но и окунуться в мир истории, наполненной тайнами и загадками. Перри направился к входной двери, гремя ключами.

– Можно открывать? – спросил он. Я кивнул.

Первым посетителем стал мой «дневной» адвокат, Холлбьёрн Гаук – или просто Холл для друзей. Сегодня на нем был темно-синий костюм в полоску, белоснежная сорочка и светло-желтый галстук. На голове, как всегда, идеальная укладка. Мужественные черты лица и ямочка на подбородке. Если бы я не знал, что он оборотень, решил бы, что к нам пожаловал сам президент.

– Ты утренние газеты читал, Аттикус? – спросил он, переходя сразу к делу.

– Нет еще, – ответил я. – И вам тоже с добрым утром, мистер Гаук.

– Взаимно. Но тебе лучше поскорее заглянуть в них.

Он схватил со стенда экземпляр Аризона Репаблик и хлопнул им по прилавку передо мной, ткнув пальцем в один из заголовков.

– А теперь скажи-ка мне, молодой человек, – видно было, что он начинает раздражаться. Фальшивый ирландский акцент сошел на нет, уступив место настоящему – исландскому, – что ты знаешь обо всем этом?

Заголовок гласил, СМОТРИТЕЛЬ НАЙДЕН МЕРТВЫМ В ПАПАГО ПАРКЕ.

И тоже отбросил свой фальшивый американский акцент.

– Я бы мог рассказать немного, но только в присутствии своего адвоката.

– Так я и думал. Слышал бы ты, как вчера хохотал Койот. Неприятности других всегда вызывают у него бурное веселье.

– Все так. Видимо вскоре мне понадобится ваша помощь.

– Несомненно. Тогда увидимся за ланчем, в Rúla Búla. Подойдет?

Это был ирландский паб в конце Милл Авеню. Лучший из всех пабов в городе, а, может, и в стране.

– Я подумал, пора нам серьезно поговорить. Так, почему бы не сделать это за лучшими рыбой и чипсами, которые не найти больше ни в одном из тридцати штатах.

Я кивнул.

– С удовольствием, сэр.

Не могу понять, откуда он взял цифру тридцать? И какие это двадцать штатов, где рыба с чипсами лучше? Признаться, я почувствовал укол совести. Качество национальной ирландской кухни в стране волновало его гораздо больше. Поиск лучших ирландских ресторанов был важной задачей для меня, которую я вскоре забросил. Многие из них были неплохи, но редко в каких встречалось внимание как к рыбе, так и к чипсам. Наличие в городе Rúla Búla стало еще одним плюсом в пользу покупки здесь постоянного жилья.

– Тогда договорились, – сказал он. – До встречи.

И сразу ушел.

Но его тут же сменили знакомые пожилые завсегдатаи: София, Эрни, Джошуа и Пенелопа. Джошуа взял газету и указал на тот же заголовок, что и Холл незадолго до этого.

– Господи, вы только поглядите на это, – сказал он, шурша страницами, – словно я вновь вернулся в Нью-Йорк.

Он говорил это почти каждый день – в любой газете находилась такая «ужасающая» статья. Так что я, в некоторой мере, привык.

Позже зашел покупатель в поисках «чего-нибудь не Христиано-еврейского» и накупил разных книг по Буддизму, Индуизму и религии виккарий.

– Надеюсь, вы обретете гармонию, – сказал я, и он уважительно поклонился, перед тем, как уйти. Что ж, хотя бы старался искать. А затем произошло кое-что необычное.

Девушка была ведьмой. Ее собственные чары излучали предупреждение, и, хотя я не был особенно силен в этом, знал, что защитные чары они просто так не накладывают. Быстро пробормотал под нос заклинание, чтобы ни один волосок не падал с моей головы. Ведьмы могли сотворить с человеком ужасные вещи, если у них есть ваш волос, кровь или даже ногти. К тому же, я не знал ее намерения. Внешне она и на ведьму-то не похожа – просто современная студентка – никаких тебе лохмотьев, остроконечных шляп, бородавок на крючковатом носу. Светлые русые волосы собраны в хвост, неяркий макияж, нежно-розовый блеск для губ.

На ней был кружевной топ, большие белые солнечные очки и розовый смартфон в одной руке, наперевес с ключами на ярком брелке. Супер-короткие бирюзовые шорты открывали стройные загорелые ноги. Ногти на ногах были покрашены розовым лаком, в тон сандалиям.

Она огляделась вокруг, проверяя скорее то, что не могли видеть простые смертные, и направилась к аптекарскому прилавку. На вид ей было где-то двадцать-двадцать один, как и мне. Но, по собственному опыту знаю, что внешность бывает обманчива. Точный возраст я сказать не мог, но глаза за темными стеклами выдавали, что она была гораздо старше. В них не было этой очаровательной детской безмятежности. Но и до векового юбилея ей далеко, судя по ауре. Тонкой и подвижной, без намека на долгое бессмертное существование. А раз она смогла увидеть чары снаружи и внутри магазина – мой возраст для нее уже не секрет.

– Ты, случайно, не владелец этого магазина? – спросила она, подойдя к витрине.

– Да. Могу я чем-то помочь?

– Аттикус О'Салливан?

– Ага, – кивнул я. Кто-то направил ее ко мне. Нигде в магазине нет таблички с моим именем.

– Я слышала, ты можешь составлять разные магические смеси трав.

– Ну, вроде того. Я могу приготовить тебе чашку отличного зеленого матэ с дополнительной порцией антиоксидантов. Заварить одну?

– Звучит здорово, но недостаточно магический для моих целей.

– Хм... Так что именно ты ищешь?

– Мне нужен чай... который отпугнет от меня парня. Сделает меня непривлекательной для него.

– Что? Погоди. Ты хочешь стать непривлекательной?

– Для того парня – да. Можешь сделать такой чай?

– Если я все понял правильно, ты хочешь что-то вроде анти-Виагры?

– Да, ты все понял правильно.

Я пожал плечами.

– Теоретически это реально, – она заулыбалась. Ряд ровных белых зубов. Прямо для рекламы зубной пасты, – а как ты обо мне узнала?

– Я из ковена Радомилы, – ответила девушка, протягивая руку, – самая младшая из них. Эмилия. Но здесь в Америке, просто Эмили.