Текст книги "Преследуемый (ЛП)"

Автор книги: Кевин Хирн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Морриган кивнула в мою сторону.

– Ты уверен в своих силах?

– Абсолютно.

Я врал. Хорошо, что в таланты Морриган не входило распознавание лжи. Она была скорее экспертом по причудливым пыткам и убийствам.

Богиня вздохнула.

– Это скорее смахивает на проявление глупости, а не мужества, но пусть будет так. Дай мне этот твой защищающий амулет.

– Хорошо, только прикройся чем-нибудь. Сюда же в любую минуту могут войти покупатели.

Морриган ухмыльнулась.

Ей досталось не только тело модели Victoria's Secret, но и безупречная белоснежная кожа, словно светящаяся в лучах солнца.

– Этот век такой чопорный. С каких пор нагота считается пороком? Но так уж и быть.

Она взмахнула рукой, облачившись в черную тогу.

Я улыбнулся в ответ и направился к раковине за амулетом.

Правильнее было бы сказать ожерельем, но не таким, которые носят богатые светские львицы. Части этого ожерелья позволяли мне за считанные секунды создавать заклинания, на которые ушли бы дни.

Я собирал ожерелье 750 лет. Сначала это был лишь амулет на железной цепочке, созданный для защиты от фей и других опасных существ.

Постоянные преследования Энгуса Ога вынудили меня создать его.

Я привязал амулет к своей ауре. Мучительно долгий процесс, придуманной мной самим, в конце концов, окупил затраченные усилия.

Теперь для любого низшего фея я представляю смертельную опасность. Они магические создания, поэтому не выносят контакта с железом ни в какой форме. Железо – противоположность всему магическому. Вот почему столько существ погибло в то время, которое смертные называют Железным Веком.

Триста лет я потратил, чтобы привязать амулет и заставить его убивать фей одним лишь прикосновением. Еще четыреста пятьдесят лет я провел, совершенствуя его действие, подстраивая свою магию к новой «железной» ауре.

Но с племенем богини Даны не все так просто. Они не были созданиями чистой магии, как их предки, рожденные на Земле Фей. Они были рождены в Новом мире, но могли использовать магию не хуже любых магических созданий. Много веков назад ирландцы возвели их в ранг богов.

Так что железные решетки вокруг книжной лавки не станут преградой подобным Морриган, а моя аура не причинит никакого вреда.

Железо лишь ограничивало влияние их магии на меня: если бы они пытались убить меня, им пришлось бы использовать физическую силу.

Только поэтому я был до сих пор жив. Не считая Морриган, все из племени богини Даны ненавидели физически контактировать с противником, ибо не были, собственно, как и я, неуязвимы.

Магия давала им бессмертие (я избежал старения по той же причине), но некоторые племена, вроде Лу и Нуада, не смогли дать достойный отпор противникам и были полностью истреблены.

Поэтому сейчас они предпочитают нанимать убийц, использовать яды, одним словом, действовать на расстоянии, если их магия бесполезна. Энгус Ог испробовал на мне все из них.

– Потрясающе, – сказала Морриган, рассматривая амулет.

Она взглянула на меня.

– Как тебе удалось создать нечто подобное?

Я пожал плечами.

– Терпение. Железо подчинится тебе, только если ты проявишь железное терпение. Но это медленный, трудоемкий процесс, занимающий целые столетия. И еще нужна помощь элементаля.

– А что происходит, когда ты меняешь облик?

– Уменьшается или увеличивается до желаемых размеров. Это было первое, чему я научился.

– Я никогда не видела ничего подобного, – на лбу Морриган залегла складка. – Кто научил тебя?

– Никто, я сам создавал его.

– Теперь ты научишь этому меня, – и это не прозвучало как просьба.

Я не ответил сразу, а посмотрел на ожерелье и взял в руки одну из частей и показал Морриган. Это был небольшой серебряный квадрат с рисунком, напоминающим морскую выдру.

– Эта подвеска позволяет мне дышать под водой, словно вода – моя привычная среда обитания. Вместе с амулетом в центре она защищает меня от морских существ, вроде водяных или русалок. Противостоять мне в воде сможет только Мананнан Мак Лир. Я доводил эту подвеску до совершенства две сотни лет. И это лишь одна из многих в моем ожерелье. Чем ты отплатишь за столь ценные знания?

– Твоим дальнейшим существованием, – усмехнулась Морриган.

Я ожидал чего-то подобного. Морриган всегда отличалась прямотой.

– Тогда у меня есть пара вопросов, – ответил я. – Может, нам подписать что-то вроде соглашения? Я научу тебя моей личной магии друидов, которую я так тщательно создавал на протяжении столетий методом проб и ошибок, а ты в обмен на это разрешишь мне жить долго и счастливо. Другими словами, вечно.

– Ты просишь у меня настоящее бессмертие?

– Но и ты получишь в свое распоряжение магию, которая сделает тебя главной в племени богини Даны.

– Я уже главная, друид, – прорычала она.

– Кое-кто из твоих родственников мог бы поспорить, – ответил я, намекая на богиню Бриит, которая сейчас правит в Тир на Ног. – В любом случае, что бы ты ни решила, я обещаю, что ты будешь единственной из них, кого я научу этой магии.

– Заманчиво, – сказала она после долгой паузы, и я снова начал дышать. – Хорошо. Ты научишь меня, как сделать каждую из этих подвесок и привязать силу железа к своей ауре, а я, в обмен, позволю тебе жить вечно.

Обрадовавшись, я сказал, что мы можем приступить, как только она найдет подходящий кусок железа для будущего ожерелья.

– Но тебе все равно лучше уехать сейчас, – сказала она мне, как только мы договорились. – Я никогда не приду за твоей душой. Но если Энгус победит тебя, кто-то из богов Смерти рано или поздно придет за ней.

– Позволь мне самому позаботиться об Энгусе, – ответил я.

В этом я преуспел. Говорят, что от любви до ненависти один шаг. По-моему, для бога Любви, Энгус слишком долго идет в этом направлении.

Долгое время мне приходилось быть предельно аккуратным. Быть бессмертным не значит быть непобедимым. Вспомните хотя бы, что Бакханты сделали с бедным Орфеем.

– Как хочешь, – прервала Морриган. – Но будь осторожен с людьми. Один из них выследил тебя через Интернет. Ты знаешь об этом новом людском изобретении?

– Я им каждый день пользуюсь, – ответил я, кивая.

Для Морриган все, что было создано менее века назад, считается новым.

– По словам этого человека, Энгус Ог послал нескольких своих наемников, чтобы подтвердить, что Аттикус О'Салливан и есть тот самый древний друид Шийахан О Суллувен. Тебе следовало бы аккуратней выбирать имя.

– Да, я болван, не отрицаю, – сказал я, качая головой. Вычислить меня было проще простого.

Выражение ее лица смягчилось, и она притянула меня к себе, впиваясь страстным поцелуем.

Ее тога растворилась, и Морриган стояла передо мной, словно оживший постер Патрика Найджела. Снова я почувствовал ее запах, вызывающий сильнейшее желание. Но не столь опьяняющее, как в первый раз – на этот раз амулет был на мне.

Поцелуй был долгим и страстным. Когда она оторвалась от меня, на лице ее застыло довольное выражение. Морриган знала, как действовало на меня ее присутствие.

– Носи амулет не снимая, – сказала она. – И не забывай звать. Ну все, снова за работу.

С этими словами она вновь превратилась в ворону и вылетела в дверь, которая открылась сама по себе, выпуская столь важную персону.

Глава 3

Я прожил достаточно долго, чтобы с уверенностью сказать, большинство суеверий – просто выдумки. На самом деле, многие из них только начали появляться, когда я праздновал свое тысячелетие.

Но с одним точно не поспоришь. Беда не приходит одна. В мое время это звучало, как «Появилось грозовое облако над домом твоим, жди молнию, которая в него ударит». Но не может же молодой современный американец так выражаться. Так что я просто называю это черной полосой в жизни.

Уход Морриган не снял нервного напряжения. Я понимал, что неприятности только начинаются. Закрыв магазин на пару часов раньше, я сел на мотоцикл и поехал домой. Ожерелье, спрятанное за шиворот майки, придавало уверенности, но беспокойство о том, что ожидает меня дома, уже поселилось в душе.

Я доехал до университета и свернул на Рузвельт-стрит, направившись в сторону парка Митчелл.

Раньше, до того как на Солт-Ривер возвели дамбы, этот район славился своими плодородными землями. Сельскохозяйственные угодия, расположенные там, полностью застроили с 30-х по 60-е года двадцатого века. Сейчас буквально каждый дюйм земли занимали типичные семейные дома с черепичными крышами и идеально постриженными газонами.

Обычно я наслаждался поездками. Притормаживал, приветствуя дружелюбных псов, или останавливался поболтать с вдовой МакДонагх, проводившей вечера, уютно устроившись на крыльце дома со стаканчиком виски.

Мы общались на ирландском. Она говорила, что я молодой парень с древней мудрой душой. Ирония в том, что мы с моей душой были ровесниками.

Раз в неделю я помогал ей в саду. Ей нравилось смотреть, как я работаю. Каждый раз МакДонагх в шутку говорила, что будь она лет на пятьдесят моложе, я бы сейчас растил наших пятерых деток.

Но сегодня я торопился. Помахал вдове, пулей проехав мимо, повернул направо на Фултон Стрит и только там сбавил скорость, сканируя район в поисках опасности. Я доехал до дома, но остался снаружи.

Сначала нужно было проверить охранные заклинания. Я приложил ладонь руки, которую покрывала кельтская вязь к земле, и стал прислушиваться.

Мой дом был построен в пятидесятые годы. Небольшой, с аккуратным крыльцом и парочкой клумб. Окна выходили на север.

С правой стороны росло мескитовое дерево, с левой стороны располагался въезд в гараж.

Мощеная дорожка вела прямо к входу в дом. Вглядываться в темные окна было бесполезно. А вот земля сразу дала ответ... В доме кто-то был.

Смертные и низшие феи не могли преодолеть защитные чары. Значит, у меня оставалось два варианта. Первый, свалить отсюда пока не поздно. Второй, пойти проверить, кому из племени богини Даны так не терпелось встретиться со мной.

При мысли об Энгусе Оге по спине пробежал холодок, хотя вокруг было сорок градусов жары. Более-менее нормальная температура в Аризоне установится только к середине октября. Придется еще, как минимум, неделю терпеть палящий зной.

Даже вспоминая предупреждения Морриган, я не мог представить Энгуса, покидающим Тир на Ног. Я решил подстраховаться и спросить у своего пса. Сразу скажу, мы с Обероном ментально связаны. Проще говоря, можем мысленно общаться.

– Как ты там, приятель? – спросил я.

– Аттикус, здесь кое-кто есть, – ответил Оберон с заднего двора. В его мыслях не было настороженности. Более того, я чувствовал, что он радостно виляет хвостом. Оберон явно считал, что все в порядке, раз не стал лаять, когда я подъезжал к дому.

– Чувствую. Кто это?

– Не знаю, но она мне нравится. Говорит, может быть, мы пойдем поохотиться.

– Она может говорить с тобой?! Как я?

Животные понимают не всех. Да и, чтобы научиться понимать братьев наших меньших, требуется приложить много усилий. Мало кто из племени богини Даны считает этот навык полезным. Чаще всего они ограничивались общением через эмоции и образы, как я с элементалем.

– Еще как говорит. Она сказала, что я похож на своих предков, – не без гордости ответил Оберон.

Согласен. Оберон был достойным представителем рода ирландских волкодавов; с густой темно-серой шерстью и крепко сложенный.

Предками волкодавов были военные охотничьи псы, которые сопровождали в сражениях пехоту и боевые колесницы.

А еще они были гораздо менее дружелюбными. Действительно, хоть их потомки, волкодавы, и сохранили не менее устрашающее название, они разве что габаритами могут сбить вас с ног, мчась к миске своего любимого корма.

Оберон тоже обычно дружелюбный, но в нем все еще может просыпаться ген воинственных предков, если он того захочет. Я нашел его по Интернету в далеком Массачусетсе в приюте для бездомных животных, когда почти потерял надежду найти питомца здесь.

Все они были идеально выдрессированы. Оберон же, по их меркам, был просто диким. Но все, что ему было нужно – немного общения. Ну, мы и поговорили.

Он всего лишь изредка хотел охотиться. В остальные дни Оберон был просто паинькой. Не мудрено, что предложение незнакомки поохотиться так его к ней расположило.

– Она тебя о чем-нибудь спрашивала?

– Только, когда ты придешь.

Это обнадеживало. Очевидно, она пришла не обыскивать дом, пока меня не было. И вряд ли ее нанял Энгус Ог.

– Ясно. Сколько она уже здесь?

– Недолго.

Собаки различают день и ночь, а все эти двадцать четыре часа в сутках их мало волнуют. Значит, она могла быть здесь и пару минут, и пару часов.

– Ты спал хоть раз, с тех пор как она пришла?

– Нет, мы еще говорили, когда ты приехал.

– Спасибо, Оберон.

– Не за что. Ну, так что, мы идем охотиться?

– Это зависит от того, кем окажется нежданная гостья.

– Стой, – в голос Оберона закралось сомнение. – Так я ее не должен был впускать?

– Не волнуйся, – сказал я. – Все в порядке. Но ты должен будешь ждать меня на заднем дворе, чтобы войти в дом вместе. Если ее намерения не такие дружественные, как мы думаем, твоя помощь будет кстати…

– Что мне сделать тогда?

– Убей ее. Или она убьет нас первой.

– Ты же сказал никогда не нападать на людей.

Если когда-то она и была человеком, это было очень давно.

– Ну ладно. Но я не думаю, что она нападет. По-моему, она добрый.

– Она добрая, – поправил я, поднялся на ноги и, стараясь не шуметь, стал пробираться за дом.

– Отстань. Подумаешь, род перепутал. Я же тебя не заставляю по-собачьи говорить.

Я оставил мотоцикл на улице, надеясь, что его не украдут за эти пару минут. Оберон ждал меня у ворот. Язык высунут, а хвост выделывает пируэты в воздухе. Я ласково потрепал его за ухом, пока мы шли к задней двери.

Мебель на заднем дворе была в порядке. Лечебные травы, которые я высаживал в деревянные ящики вдоль забора, вроде тоже целы.

Моя неожиданная гостья обнаружилась на кухне, где пыталась сделать клубничный смусси.

– Мананнан Мак Лир тебя подери, – выругалась она, ударив кулаком по моему блендеру. – По телевизору показывают, как смертные нажимают на кнопку, и эта штука начинает работать. Твоя что, сломана? – раздраженно спросила она, бросив на меня сердитый взгляд.

– Нет, просто не вставлена в розетку, – ответил я.

– Куда?

– Просто воткни эту штуку на конце провода в ту штуку на стене. И... сила в ней оживит блендер, – сказал я, решив, что про электричество я объясню при необходимости. Не стоит забивать ей голову новыми словами.

– Вот как. Ну, здравствуй, Друид.

– Здравствуй, богиня Охоты, Флида.

– Я ж сказал, она милая, – вмешался Оберон.

Да, пожалуй, из всех, только Флиду я могу представить, возящейся с бытовой техникой у меня на кухне. Но помните, что я говорил про приход беды? Так вот у Флиды тоже были для меня плохие новости. Настолько плохие, что я и представить не мог.

Глава 4

– Знаешь, в Тир на Ног смусси не делают, – вздохнула Флида, колдуя над блендером.

– Не сомневаюсь, – ответил я. – Для этого надо знать об их существовании. Кстати, откуда ты знаешь?

– Ой, да тут такое дело, – начала она, сдунув упавшую на лицо огненно-рыжую прядку. У нее была копна вьющихся волос. Но не аккуратно завитых, а немного небрежных, словно она высушила их на ветру. Не уверен, но, кажется, кое-где в волосах я заметил несколько листьев. – Я прогуливалась в лесу охотника Хирна и наткнулась на браконьера, который мчался на одном из тех монстрообразных джипов. Он поймал самку оленя, связал ее и просто кинул в кузов, закрыв брезентом. А, так как Хирна со мной не было, я решила сама помочь бедному животному и последовала на своей колеснице за браконьером прямо в город.

Я смотрел, как она стала наливать смусси в стакан. Выглядит вкусно. Надеюсь, она планирует поделиться. И тогда я вспомнил, что в колесницу Флиды запряжены олени. Даже для американцев, привыкших ко всему странному, это немного чересчур. А представьте увидеть такое на скоростном шоссе?

– Ты ведь использовала заклинание невидимости?

– Конечно, использовала, – ответила богиня, метнув в меня сердитый взгляд своих зеленых глаз, не уступающих по яркости ее огненным волосам. – За кого ты меня принимаешь?

Упс! Я опустил глаза к полу. На ней были сапоги до колен из мягкой кожи, с толстой, но гибкой подошвой; узкие брюки, тоже из кожи и сильно потертые. Практически вся одежда на ней была из кожи. Ей нравились все вещи из шкур животных, за исключением тех, что были черного цвета.

Жилет был более зеленого оттенка, как и ее пояс, но подкладка оставалась коричневой, в тон сапогам. Предплечье было обернуто несколькими слоями тончайшей кожи, чтобы защитить его при стрельбе из лука. Под повязкой проглядывал синяк – признак недавнего ранения.

– Прости, мне не стоило сомневаться.

По правде говоря, Флида была одной из немногих, кто действительно мог становиться невидимыми. Большее, что мог сделать я – хорошая маскировка. Она коротко кивнула в знак прощения и, как ни в чем не бывало, продолжила.

– Мое преследование вскоре переросло в погоню, так как джип был быстрее. Когда я, наконец, настигла его, он остановился на открытой арене, где вместо обычной, земля такая ровная, твердая и серая. Как они там называются?

С недавних пор друиды стали вроде ходячего словаря для детей богини Даны.

Ну а зачем мы еще нужны? Секрет бессмертия друидов не только в магии. Каждый раз, когда потомок богини Даны, встречает непонятное ему или ей слово, даже самое элементарное, приходится объяснять. И упаси вас Мананнан Мак Лир выказать хоть каплю раздражения.

– Парковка, – подсказал я.

– Точно, спасибо. Он вышел из здания, на котором была такая забавная вывеска с коровой, будто говорившей «Сму-у». Знаешь, что это оказалось?

– Смусси бар?

– Бинго. Сначала я просто убила браконьера и бросила его тело рядом с несчастным животным, я затем решила попробовать то, что он купил, но так и не успел выпить. Напиток оказался божественно вкусным.

Теперь понимаете, почему стоит опасаться любого, из племени богини Даны? Конечно, я тоже не святой. Да и для любого смертного, жившего в период Железного века, человеческая жизнь имела невысокую цену. Но с Флидой и ее родственниками, появившимися на свет еще до начала Бронзового века, дела обстоят иначе. Они твердо верят: если что-то им нравится, значит это хорошая вещь, и они хотят еще. Если же что-то приходится им не по вкусу, значит это что-то нужно немедленно уничтожить, и, желательно таким образом, чтобы это вошло в историю, как их очередная победа.

Но это просто потому, что моральные принципы современных людей им чужды. И вообще определения «хорошо» и «плохо» у фей не отличаются конкретностью.

Флида с опаской попробовала получившийся смусси и лицо ее просияло.

– Ммм... ну хоть чем-то смертные оправдывают свое существование. Кстати, друид, какое имя ты сейчас используешь? – спросила она, слегка нахмурившись.

– Аттикус, – ответил я.

– Аттикус? – теперь она точно хмурилась. – И многих тебе удалось убедить в своем «греческом» происхождении?

– Сегодня никто не обращает внимания на имена.

– А на что тогда?

– На богатство, доходы, имущество, – начал перечислять я, уставившись на оставшийся в блендере смусси, надеясь на ее сообразительность. – Дорогие машины, драгоценности, все в этом роде.

Наконец она заметила, что я скорее рассказываю это блендеру, чем ей.

– На что ты... А, хочешь немного? Угощайся.

– Твоя щедрость не знает границ, Флида, – улыбнувшись, ответил я, доставая второй стакан.

Вдруг я вспомнил о двух наркоманах, скорее всего уже мертвых, которые так неудачно встретились сегодня с Морриган. Но, обнаружь они Флиду у себя на кухне, произошло бы примерно то же.

Нечто вроде «Эй, стерва, а ну положи клубнику обратно» стали бы их последними словами. Современному человеку сложно объяснить принципы, по которым жили в Бронзовом веке, хотя они весьма просты: Почитай гостя своего, словно Бога, потому, что он может оказаться им на самом деле. Флида была живым примером.

– Ну что ты, – ответила она. – Это ты великодушный хозяин. Но, отвечая на твой самый первый вопрос, я зашла в «Сму-у» и увидела, как смертные делали там коктейли, используя блендеры. Так я о них и узнала.

Она немного помолчала, рассматривая свой стакан со смусси.

– Тебе не кажется жутко странным, что в современном мире наряду с чем-то отвратительным легко уживается что-то прекрасное?

– Еще как кажется, – ответил я, наполняя стакан. – Хорошо, что кто-то вроде нас, еще сохраняет традиции лучших времен.

– Об этом-то я и пришла с тобой поговорить.

– О лучших временах?

– Нет. О тех, кто их сохраняет.

Ох, чувствую я, ничего хорошего этот разговор не предвещает.

– Я только за. Могу я предложить тебе что-нибудь еще, до того, как мы начнем?

– Спасибо, мне хватит, – ответила она, кивком указав на свой стакан.

– Тогда может, сядем на заднем дворе?

– Не возражаю.

Оберон последовал за нами и уселся посередине. Он надеялся поохотиться в парке Папаго и, как можно, скорее.

Мотоцикл, к моему счастью, все еще стоял на улице, когда я понял, что Флида тоже не пешком сюда шла.

– Твоя колесница в надежном месте? – спросил я.

– Да, в парке неподалеку, и я отвязала оленей, чтобы прогулялись. Не волнуйся, – добавила она, заметив мой удивленный взгляд. – Естественно, они невидимы.

– Конечно, – я улыбнулся. – Так скажите мне, что привело тебя, к старому друиду, давно отошедшему от дел?

– Энгус Ог знает, что ты здесь.

– Морриган сказала то же самое, – спокойно ответил я.

– Ох, так она заходила? Его наемники тоже в пути.

– И это мне известно.

Флида прищурилась, оценивая мое спокойствие.

– А то, что Брес едет с ними, ты знаешь?

Я закашлялся, подавшись выпитым смусси и разбудив дремавшего Оберона.

– Полагаю, что нет, – усмехнулась Флида, довольная произведенной реакцией.

– А ему-то что от меня надо? – спросил я, восстановив дыхание.

Брес был самым кровожадным из племени Даны, хотя и не самым сообразительным. На протяжении нескольких сотен лет он возглавлял их армию. Но Брес был гораздо больше заинтересован в истреблении Фоморианцев, чем в защите своего народа, так что вскоре его отправили в отставку.

Он был самым лучшим земледельцем, что позволило ему избежать смерти от руки бога Смерти Лу, обменяв свои знания на бессмертие. Но и до сих пор Брес жив только потому, что никто не рискнет навлечь на себя гнев Бриит, королевы Тир на Ног, убив ее мужа. В магической силе с ней может сравниться, пожалуй, только Морриган.

– Скорее всего, Энгус Ог понаобещал ему золотые горы, – ответила Флида, пренебрежительно взмахнув рукой. – Брес действует, только когда это в его интересах.

– Это я могу понять. Но зачем посылать Бреса? Энгус опять решил действовать через кого-то?

– Не знаю. Может, хочет сбить тебя с толку. Честно говоря, друид, я надеюсь, что ты, в конце концов, победишь Энгуса. Он не проявляет никакого уважения к природе.

Я не ответил, и Флида решила, что я обдумываю ее слова. Она глотнула смусси, потянулась почесать Оберона за ухом, и тот тут же радостно завилял хвостом. Он начал рассказывать ей о преимуществах охоты в парке Папаго, и я улыбнулся, думая насколько крепко он цеплялся за свои желания. Словно за пойманную добычу – навык прирожденного охотника.

– Там в горах есть пустынные бараны. Вы когда-нибудь охотились на них, моя богиня? – спросил Оберон.

Флида ответила, что никогда не охотилась на стадных животных – никакого азарта.

– Но они не обычные бараны, – продолжил он, – они крупнее, быстрее и их трудно заметить среди скал. Мы еще ни одного не поймали. Но мы всего пару раз пытались. А вообще, мне все равно, лишь бы охотиться.

– Твой пес пытается меня разыграть, Аттикус? – в ее голосе слышалось разочарование, когда она посмотрела на меня. – Вы не смогли поймать барана?!

– Оберон никогда не шутит насчет охоты, – ответил я. – Ты еще никогда не охотилась на баранов, подобных пустынным. Погоня за ними – вот это настоящий азарт. Особенно в районе парка Папаго, где острые скалы все только усложняют.

– Почему я ни разу о них не слышала?

Я пожал плечами.

– Это местные животные. Одни из тех, на кого так весело охотиться.

Она откинулась на спинку стула и, напряженно раздумывая, выпила смусси, словно это элексир принятия решений. Она хмурилась, рассматривая низкие ветки мескитового дерева, покачивающиеся на ветру.

Потом, без предупреждения, ее губы растянулись в улыбке и она весело засмеялась. Я бы сказал, захихикала, но это было бы недостойно величества богини.

– Новая дичь! – радостно закричала она. – Ты хоть знаешь, сколько лет прошло с тех пор, как я охотилась на новую дичь?! Века, друид, тысячелетия!

Я поднял свой стакан.

– За новизну.

Все новое очень ценилось среди бессмертных. Она чокнулась своим стаканом с моим, и мы некоторое время сидели, допивая коктейли, пока она не спросила, когда мы можем отправляться.

– Не раньше, чем через пару часов, – ответил я. – Парк закрывается в полночь, и надо дождаться, пока смертные разойдутся по домам.

Флида выгнула бровь.

– И чем же мы займемся до этого, Аттикус?

– Ты же гость. Чем только пожелаешь.

Она оценивающе разглядывала меня, пока я притворялся, что не замечаю, вперив взгляд в мотоцикл, стоящий на дороге.

– Ты в самом расцвете сил, друид.

– Благодарю. Ты же, богиня, прекрасна, как и всегда.

– Мне любопытно, до сих пор ли ты так вынослив, как во времена Фианны или стал мягче со времен появления кельтов?

Я встал и протянул ей правую руку.

– Левая еще заживает после сегодняшней драки. Но, если ты согласишься пройти со мной и помочь в лечении, я обещаю в полной мере удовлетворить твое любопытство.

Уголки ее рта изогнулись вверх, и ее глаза загорелись, когда она положила свою руку в мою и встала. Я продолжал смотреть на нее и не отпускал ладонь, когда мы вернулись в дом и направились в спальню.

Я подумал, к черту этот мотоцикл. Утром я, пожалуй, захочу пробежаться до самого магазина.