Текст книги "Близнецы"
Автор книги: Кэтрин Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)
Глава 15
Гейлен пыталась сочинять. Она писала слова на бумаге, но они не имели никакого смысла. Раньше слова всегда текли ясным и уверенным кристально-голубым речным потоком из чистого горного озера. Но сейчас слова, мысли и чувства по являлись с разных сторон и образовывали извилистые и пересекающиеся каналы, которые появлялись ниоткуда и вели в никуда.
Целый месяц Гейлен пыталась писать, прерываясь только из-за телефонных звонков Чарлза, проявляющего осторожность, и периодической необходимости поесть. Но то, что когда-то было так легко и доставляло ей столько удовольствия, теперь оказалось невозможным. Каждый день приносил еще больше злости, разочарований и усталости.
В конце концов, Гейлен совершенно обессилела.
Гейлен не могла есть, хотя внутренний голос говорил, что голодать нельзя. Этот голос внутри ее также требовал, чтобы она пошла на прием к врачу.
Спустя восемь недель после возвращения Чарлза и Гейлен из Парижа она сидела в светлом кабинете Сары Рокуэлл, доктора медицинских наук. Доктор Рокуэлл специализировалась на акушерстве и гинекологии. Гейлен записалась на прием к доктору Рокуэлл, потому что именно это беспокоило ее прежде всего. Другие симптомы потенциально возможных заболеваний – лейкемии, туберкулеза, – казались менее значительными, чем те, которые так хорошо диагностировала доктор Рокуэлл.
Гейлен решила дождаться результатов теста, которые, как сказала доктор, будут готовы уже через час.
– Результат теста – положительный. Вы беременны, – улыбнулась Сара Рокуэлл.
А Гейлен вздохнула. Еще во время осмотра на кресле доктор Рокуэлл сказала Гейлен, что если она беременна, то срок пока слишком маленький. Срок беременности составлял восемь, девять, может быть, десять недель. Из-за такого короткого срока пока еще сложно сказать что-то более определенное при физическом осмотре. Пока Гейлен ждала результата теста, зная, что он будет положительным, она думала: «Восемь недель – значит, это ребенок Чарлза; девять или десять недель – тогда это ребенок Джейсона».
– Я не могу рожать этого ребенка, – сказала Гейлен доктору Рокуэлл.
– О?
– Нет. Полагаю, мне нужно сделать аборт, – прошептала она чужим голосом. Вместо нее говорил кто-то другой, другая женщина, которая спала с двумя мужчинами – братьями – и забеременела от одного из них. – У меня нет другого выбора, – добавила она.
– У вас есть выбор, Гейлен, – поспешно возразила Сара. – Это очень важный выбор. Вы можете решить не иметь ребенка. Или же вы можете решить иметь этого ребенка.
– Вы не понимаете. – Гейлен взглянула на доктора.
– Расскажите мне о том, чего я не понимаю, – ласково попросила Сара, выражением глаз предупреждая: «В общих чертах, без личных подробностей».
– Я не знаю, кто отец ребенка, – спокойно призналась Гейлен, испытывая неловкость.
– Полагаю, это важно, если вы считаете, что потенциальный отец может иметь генетические отклонения, которые отрицательно скажутся на предродовом развитии ребенка, – предположила Сара, немного ругая себя. Она знала Гейлен Элизабет Спенсер. Сара читала «Эмералд» и «Сафайр». Она была уверена, что Гейлен сможет позаботиться о своем ребенке, будет любить его и, возможно, никогда не простит себе необдуманного, поспешного решения.
Точно так же Сара относилась ко всем своим пациенткам, а не только к Гейлен Спенсер. Ей хотелось, чтобы ее пациентки делали правильный выбор, каким бы он ни был. Прежде чем принять решение, нужно хорошенько все обдумать.
– Генетически с отцом все в порядке. Это один из двух мужчин, – заявила Гейлен с легким вызовом. Даже если Сара Рокуэлл и удивилась или была шокирована от признания Гейлен (но этого не было), она не показала это. – Они оба здоровы.
– И вы здоровы.
– Да. – «Я ношу под сердцем генетически здорового, крепкого ребенка».
– Тогда почему вы хотите сделать аборт, Гейлен?
– Я не замужем. Я не знаю, кто отец ребенка. И хотя это не имеет большого значения… – начала объяснять Гейлен, но потом замолчала. Это правда. К делу это не относится. Если бы она знала, что отец ребенка – Джейсон, сказала бы она ему об этом? Нет. А если бы отцом оказался Чарлз? Может быть…
– Итак, с социальной точки зрения это немного поспешно…
Гейлен нахмурилась, глядя на Сару.
– Я не пытаюсь принять решение за вас, Гейлен. Просто мне хотелось бы быть уверенной, что вы действительно все хорошо обдумали. И если процедура аборта такая легкая, это не значит, что решение принять несложно.
– Вы думаете, мне лучше оставить ребенка?
– Я не могу принимать решение за вас, но я дам вам специальную литературу и телефонные номера. Уверена, вы знаете, что аборт накладывает тяжкое моральное бремя и на пациентку, и на врача.
– Как долго я могу решать?
– У вас есть время. Недели. Риск возрастает со временем, поэтому вам придется балансировать между тем, чтобы иметь достаточно времени и почувствовать себя уверенной, и вместе с тем не тянуть слишком долго.
Гейлен кивнула головой.
– Дать вам литературу и нужные телефонные номера?
– Нет. Единственный человек, с кем мне необходимо говорить, – это я сама. Я дам вам знать о своем решении.
– Прекрасно. А если у вас возникнут какие-либо вопросы, позвоните мне.
Гейлен позвонила Саре на следующий день.
– Я собираюсь оставить ребенка.
– Хорошо.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Слушаю.
– Ну, из-за общественного мнения… гм… поспешности этого… – начала Гейлен, стараясь говорить уверенно. – Мне нужно уехать.
– С удовольствием порекомендую вам другого акушера-гинеколога. Вы знаете, куда переедете?
– Не уверена, но мне нужно уехать прежде, чем мое состояние станет заметным. Когда это будет?
– Бывает по-разному. Но наверняка – к пятому месяцу. А пока что нам следует встретиться в ближайшее, время. Нам надо поговорить насчет диеты и питания. Мне бы хотелось, чтобы вы начали набирать вес. Вы кажетесь слишком хрупкой.
– Нет, я сильная, – отважно сказала Гейлен. «Сильная и независимая». – Я всегда была худенькой. Из-за этого могут возникнуть проблемы?
– У вас нет достаточно энергии для самой себя, не говоря уже о ребенке. Вы едите с аппетитом?
– Меня сильно тошнит. И не только по утрам.
– Вам нужно заставлять себя есть.
– Хорошо, – уклончиво согласилась Гейлен. У нее было еще много вопросов, неотложных вопросов. – А у меня будет когда-нибудь способ установить, кто отец ребенка?
– Возможно, нет, до рождения ребенка.
– А вы не сможете определить точно, когда я забеременела?
– Нет, поскольку у вас нерегулярный менструальный цикл.
– А после рождения ребенка?
– Определение группы крови может помочь. Это не доказывает отцовства, но может исключить его. Но это все зависит от их группы крови и от вашей.
– У меня группа В. У одного из них группа О. – Гейлен знала, что у Джейсона группа крови О, потому что однажды читала ему содержимое его портмоне, включая и карточку с группой крови. – Я не знаю группы крови другого, но они близнецы.
– Близнецы? – Теперь Сара сделала веское предположение об установлении личности потенциальных отцов. Сара даже не сказала Гейлен, что знает, кто она такая. Это казалось не уместным. Сейчас же Гейлен невольно призналась Саре, что отцом ее ребенка был или Джейсон, или Чарлз Синклер. Но это тоже не имеет большого отношения к делу, если не считать самого еще не родившегося ребенка, который унаследует огромную издательскую империю.
– Они не похожи внешне.
– Тогда группа крови второго может быть любой из четырех, все зависит от группы крови их родителей. Очевидно, если у него группа О, как у его брата, или группа В, как у вас, тогда этот тест не поможет. Но если у него группа А или АВ…
– А или АВ, – повторила Гейлен.
– И если у ребенка группа А, – добавила Сара. – Кроме простого способа определения отцовства по группе крови, существуют еще другие, более сложные генетические тесты, – продолжала Сара. – Что касается близнецов – даже просто родных братьев, – то их генетическое сходство может оказаться таким, что будет сложно определить отцовство со стопроцентной точностью. Для таких тестов потребуется тщательный отбор анализов крови потенциальных отцов.
– Возможно, лучше вообще не знать, кто отец, – пробормотала Гейлен.
Но спустя три дня, когда вечером ей позвонил Чарлз, потому что не слышал ее в течение почти десяти дней, Гейлен спросила его.
– Какая у тебя группа крови? – Гейлен сделала так, что бы вопрос прозвучал между прочим. На самом деле она ждала подходящего момента в течение всего разговора, надеясь, что вопрос прозвучит как пустяковая, запоздалая мысль.
– Почему ты спрашиваешь? Только не говори, что начала писать детективы.
– Нет, просто я читаю статью о процентном соотношении каждой группы крови. У меня группа В, она более редкая.
– У меня группа О. Очень распространенная.
– О! Группа О, – повторила Гейлен. – Тогда я никогда не узнаю…
– Ты кажешься разочарованной.
– Нет. Думаю, просто я ищу носителей группы А.
– Итак, ты пишешь? – спросил ее Чарлз после короткого молчания.
– Да. – Гейлен заставляла себя писать. Ей были необходимы деньги и карьера, чтобы растить еще не родившегося ребенка. – Мне нужно закончить редактирование «Гарнет» к следующей неделе.
– Ты опережаешь график. А как дела со сценарием? – Он должен был быть готов через три недели.
Гейлен вздохнула. Ей стоило заранее прорепетировать их разговор. Она собиралась позвонить ему, когда подготовит свою речь. Но сейчас он задал этот вопрос.
– Мне бы хотелось отложить съемки фильма до следующей весны.
Гейлен затаила дыхание.
– Почему? – ровным тоном спросил Чарлз.
– У меня проблемы, я, не могу сейчас писать о любви. – Это была правда, хотя не это являлось истинной причиной. Но она не могла рассказать Чарлзу, почему она не сможет осенью поехать в Кению вместе с ним и Джейсоном. Она не могла сообщить ему, что ее ребенок – и его или его брата-близнеца – появится на свет в начале ноября. – Мои розовые очки разбились вдребезги.
– Я думал, ты починила их.
– Мне нужно время, Чарлз. – Это правда. – Уверена, что Мелани…
– Мелани наняли, чтобы помочь.
– Чарлз, пожалуйста.
– Гейлен, ты подписала контракт.
– Я не могу это сделать, Чарлз. – Слезы навернулись на глаза Гейлен, а ее голос сломался. С той самой ночи, когда Гейлен обнаружила Джейсона вместе с Фрэн, ее чувства были спрятаны глубоко внутри. Но теперь из-за беременности она больше не могла сдерживаться.
– Нет, ты можешь.
– Ты не позволишь мне изменить контракт? – Гейлен чувствовала себя так, будто ее предали. «Чарлз, ты же мой друг, пожалуйста!»
– Не я принимаю это решение. – Чарлз и Джейсон были исполнительными продюсерами, но… – На контракте стоят подписи – твоя и Джейсона. Ты можешь попросить его.
Через пять дней Гейлен проснулась от боли внизу живота. У нее было такое ощущение, словно начинаются месячные.
«Но у меня не должно быть!..»
Гейлен лежала спокойно, молясь, чтобы спазмы прекратились. Через несколько минут спазмы кончились, боль прошла. Неприятности – с раннего утра. Прежде чем встать, Гейлен подождала пятнадцать минут, думая о своем ребенке, – счастливые мысли.
Когда она закончила одеваться, снова возникла боль. На этот раз она была такой сильной, что скрутила в комок ее желудок и парализовала легкие. На этот раз спазмы сопровождались горячей влагой внизу живота.
Кровь? Нет!
Скорчившись от боли и страха, Гейлен, пошатываясь, направилась к телефону в своей комнате. Гейлен получила личный телефон благодаря Джейсону. Но она собиралась отключить его. Дрожащими пальцами Гейлен набрала телефонный номер кабинета доктора Рокуэлл.
– Гейлен, сделайте несколько глубоких вдохов. Успокойтесь.
– Что происходит?
– Я не могу поставить точный диагноз по телефону, но я могу сделать предположение. Мне нужно задать вам несколько вопросов. Хорошо?
– Да. – Гейлен чуть-чуть выпрямилась. Она не успокоилась, но боль немного утихла.
– Вы потеряли много крови?
«Много крови? Ведь вообще не должно быть никакой крови, не так ли? Любое количество – уже слишком много».
– Нет.
– У вас были кровяные сгустки или обрывки ткани?
– Обрывки ткани? Нет. Просто красная кровь.
– Боль ощущалась посередине живота или сбоку? – Сара задавала вопросы, которые помогли бы ей решить – может ли Гейлен прийти к ней на прием или же ей необходимо срочно, возможно на машине «скорой помощи», ехать в больницу. Сейчас она задавала вопросы, чтобы установить, нет ли внематочной беременности. Внематочная беременность всегда представляет угрозу для жизни женщины.
Судя по тому, что Сара знала о Гейлен, было не похоже, что у нее может быть внематочная беременность. Гейлен начала жить половой жизнью только с конца декабря и не умела предохраняться. Сара помнила удивление в глазах Гейлен, когда она задала ей этот вопрос. Конечно, они не использовали ни каких средств. Ведь они влюбились – раз и на всю жизнь, – и если бы она забеременела, то это было бы просто чудесно. Выражение изумления и короткая вспышка воспоминания о замечательной мечте быстро испарились, превратившись в то, что было скорее похоже на отчаяние.
– Боль в середине живота. Словно при месячных. Только сильнее.
– Какие ощущения сейчас?
– Боль немного утихла – точно так же случилось и рано утром, – а кровотечение замедлилось, – с надеждой в голосе отвечала Гейлен. Может быть, она чересчур сильно беспокоится?
– Вызовите такси и приезжайте сейчас же ко мне в кабинет. Если по дороге станет хуже, тогда отправляйтесь… – Сара назвала Гейлен две больницы. – Хорошо?
– Да. Я теряю ребенка?
– Совсем не обязательно, Гейлен. Я буду знать точно, когда осмотрю вас.
– У вас была так называемая угроза выкидыша, – сообщила Сара, когда закончила осмотр через сорок пять минут.
– Угроза?
– Именно так это называется.
– Что это значит?
– Это значит, что вы не потеряли ребенка, – осторожно объяснила Сара.
– Но я могу потерять его?
– Да. Мы узнаем это в течение следующих нескольких дней. Боли и кровотечение могут прекратиться, и все будет замечательно. Но они также могут и усилиться, тогда у вас может быть выкидыш.
– Что я могу сделать?
– Прежде всего, вы должны понять, что это не ваша вина.
У многих женщин бывает выкидыш в первые три месяца беременности. Часто это случается из-за того, что что-то не так с зародышем. И даже если вы исполните мои рекомендации, это совсем не обязательно изменит исход беременности. Но мне бы хотелось, чтобы вы выполняли мои предписания, потому что это безопасно и полезно и для вас, и для ребенка. Хорошо?
Гейлен кивнула.
– Строгий постельный режим. – И, поколебавшись, Сара добавила: – Никаких сношений.
– Что?
– Нельзя жить половой жизнью.
– О!
– Как у вас дела с весом?
– Я набрала целый фунт!
– Не так уж много.
– Я действительно стараюсь. – На ее глазах появились слезы. Гейлен боролась за то, чтобы не потерять вес. Поправиться на целый фунт, несмотря на тошноту, казалось ей огромным достижением. И этого недостаточно! А что, если она именно из-за этого теряет ребенка?
– Дети – очень выносливые, – сказала Сара, правильно прочитав в глазах Гейлен обвинение самой себя. – Вы должны это знать, поскольку много времени провели в развивающихся странах.
Гейлен знала это. Она видела это.
– Вы знаете, кто я такая?
– Конечно. Но я не знаю, в каких условиях вы сейчас живете. Сможете ли вы соблюдать строгий постельный режим и хорошо питаться и есть ли у вас кто-то, кто мог бы присматривать за вами в течение следующих нескольких дней? – «Другими словами, я не знаю одного: есть ли у вас друг?»
Гейлен задумалась о своих условиях жизни в старом особняке. Ее комнатка на третьем этаже, общая кухня внизу и соседи, которые менялись так часто, что не успевали стать ее друзьями, – не отвечали требованиям доктора Рокуэлл. У Гейлен были друзья – Чарлз, Брук и Мелани, – но никто из них не должен был знать о ее беременности.
– Не совсем.
– Думаю, самое лучшее – положить вас в больницу. Обычно мы не прибегаем к госпитализации при угрозах выкидыша, но… – Сара замолчала, подумав: «Но у большинства женщин есть мужья, или любовники, или семьи, или друзья, или хоть кто-то. У большинства женщин, но не у Гейлен». – Но, принимая во внимание ваш вес, несколько дней усиленного питания кажутся разумным основанием, – продолжила Сара. – Вас это устраивает?
– Все что угодно, если так лучше для моего ребенка.
Глава 16
Гейлен положили в небольшую общественную больницу в северной части Нью-Йорка. Боль и кровотечение прекратились через четыре дня, но ее оставили в больнице еще на три дня, ради ее безопасности, чтобы почувствовать уверенность. Врачи добились заметного прогресса с ее питанием. Гейлен набрала вес, анемия постепенно исчезла. Даже щеки Гейлен стали округлыми, с розовым здоровым румянцем.
– Вы выглядите хорошо, – сказала ей Сара утром в день выписки из больницы.
– Я чувствую себя хорошо. И на душе спокойно.
– К обычному образу жизни возвращайтесь постепенно…
– Я думала, опасность миновала.
– Надеюсь, что да, судя по хорошим показателям состояния здоровья после угрозы выкидыша. Полагаю, ребенок собирается продержаться все девять месяцев, – улыбнулась Сара. – Я больше беспокоюсь о вас, о ваших силах, а не о ребенке. Поэтому берегите себя. Ешьте.
– Ладно. Обещаю. Я действительно чувствую себя так хорошо, как не чувствовала уже давно.
Это была правда. Гейлен чувствовала себя лучше и физически, и морально. За время прошедшей недели в больнице, за время долгих часов ожидания, надежд и молитв о том, что бы ребенок выжил, смутные воспоминания последних двух с половиной месяцев превратились в ясное, четкое изображение. Гейлен должна взять на себя ответственность за свою жизнь. Ей придется принимать решения за себя и за ребенка.
Прежде всего, Гейлен нужно разорвать все связи – личные и деловые – с близнецами Синклер. Связь с Джейсоном уже прервана – во всех отношениях, но только не в ее сердце, как насмешливо подсказывал ей внутренний голос, – потому что он предал ее, и их, и все, во что она верила.
А Чарлз, ее дорогой друг…
Гейлен не задумывалась о том, насколько это было справедливо. Все это не было честным по отношению ко всем им.
– Брук? Это Гейлен. Ты занята?
– Гейлен! Где ты?
– У себя дома на Спринг-стрит. – Она находилась там уже целый час, вернувшись из больницы. – А что?
– Я пыталась дозвониться тебе всю прошлую неделю.
– О, я уезжала. Что-то случилось?
– Нет. – Да. Звонил Чарлз, потому что беспокоился за Гейлен. Он интересовался, связывалась ли Брук с Гейлен. – Я звонила, просто чтобы узнать, как у тебя дела. Ты в порядке?
– Да, вполне. – Гейлен хотелось все рассказать Брук. Этим признанием она ответила бы на все вопросы, которые ей собирались задать. Но никто не должен знать. – Брук, насколько сложно для меня будет отказаться от контракта на сценарий? – продолжила Гейлен, вздохнув.
Чарлз задал точно такой же вопрос! Брук сказала Гейлен то же самое, что и Чарлзу три дня назад:
– Это будет совершенно несложно – с юридической точки зрения.
– Правда?
– Да. Я составила этот контракт, так что тебе просто придется вернуть аванс.
– Конечно.
– Гейлен, а как насчет «Песен саванны» и «Рассказов Спринг-стрит»? – Брук вела переговоры о контракте для Гейлен на издание двух книг. Рукопись «Песни саванны» – рассказы о Кении – была обещана к сентябрю. «Рассказы Спринг-стрит» – о жизни и обитателях Гринич-Виллидж – должна быть подготовлена к следующей весне.
– Я закончу их в соответствии с планом. – Гейлен замолчала. – Брук, ты не могла бы послать им извещение об аннулировании контракта на сценарий? – спокойно спросила она.
– Я бы могла, Гейлен, но…
– Мне самой придется сообщить им об этом, так? – Ей придется встретиться с Джейсоном и Чарлзом еще один, последний, раз.
– Гейлен, давай пообедаем вместе, – предложила Брук. – Ты свободна сегодня?
– Нет, только не сегодня. Но мы обязательно встретимся, Брук, до моего отъезда.
– Отъезда?
– Я объясню все позже. Сейчас мне пора уходить. Спасибо, Брук.
Сразу после разговора с Брук Гейлен позвонила в офис «Издательской компании Синклера». Она записалась на встречу с Чарлзом и Джейсоном на десять часов следующего утра. Сделав это, она села на кровать и стала смотреть на свое отражение в зеркале.
«Безнадежно старомодная и наивная, – думала она, критическим взглядом окидывая свои длинные, до пояса, золотисто-рыжие волосы и немодную одежду. – Больше я не могу выглядеть так. Я чувствую себя по-другому. Больше я не девственница с широко открытыми на мир глазами, полная надежд и мечтаний. Я двадцатишестилетняя женщина, у которой скоро родится ребенок. Я знаю, что скрывается по другую сторону мечты. Я сама побывала там. Именно там мне и придется жить дальше».
Это не пугало ее. Нет ничего страшнее, чем узнать, что все, во что ты веришь, – это просто мираж. И она уже прошла через это; она столкнулась с этим и приняла это. Гейлен больше не боится. Она не испугана и не одинока. Новая жизнь – существо, которое хотело выжить, – развивалась внутри ее. Как она станет любить эту бесценную маленькую жизнь! Она уже ее любила. Несмотря ни на что, Гейлен все еще продолжала верить в свою собственную способность любить – глубоко, бескорыстно и навсегда.
– Отрежьте их, – спустя два часа сказала Гейлен парикмахеру.
– Вы уверены? Это самые красивые волосы…
– Уверена.
– Хотите, чтобы мы сделали для вас шиньон?
– Нет. Вы не хотите их купить у меня? – предложила Гейлен, вспомнив «Дары волхвов». Но сейчас был другой век. Может быть, в восьмидесятых годах уже не покупают волосы, настоящие волосы?
Да, они их купили. Гейлен и владелец салона договорились о цене, которая включала стрижку и укладку.
– Мы отрежем вам волосы достаточно коротко, – предупредил он. – С другой стороны, это стильная прическа – одна из модных стрижек, – и с вашими глазами…
Результат оказался поразительным. Удивительные изумрудные глаза Гейлен, не прикрытые больше золотисто-рыжей вуалью ее волос, привлекали внимание. Но не только они – красивый прямой нос, щеки со здоровым румянцем, полные, чувственные губы…
Больше Гейлен не казалась старомодной. Теперь она была современной, и поразительной, и красивой.
«Красивой», – размышляла Гейлен, сидя вечером в своей комнате и подшивая, перекраивая и улучшая одно из платьев «Ты такая красивая, Гейлен». Эти слова Джейсон нежно шептал, когда целовал ее и занимался с ней любовью…
Гейлен уколола палец иголкой, погрузившись в воспоминания о Джейсоне. «Уходи, мечта, – с беспокойством сказали она себе. – Уходи прочь».
Чарлз увидел имя Гейлен в списке записавшихся на прием и испытал смешанное чувство облегчения и тревоги. Она вернулась оттуда, где находилась всю прошлую неделю. Хорошо. Но почему она записалась на прием? Почему она хотела встретиться одновременно и с ним, и с Джейсоном? Связано ли это с отсрочкой съемок фильма «Сафайр»?
Гейлен появилась в кабинете Джейсона ровно в десять часов. Чарлз и Джейсон были уже там. Они встали, и у них перехватило дыхание, когда они посмотрели на нее. Она выглядела совершенно по-другому! Ее волосы, ее глаза, ее лицо, ее платье – что-то смутно знакомое, – все выражало уверенность.
«Сильная, красивая и независимая, – подумал Чарлз, почувствовав облегчение. – Ей это идет».
Но, посмотрев на Гейлен повнимательнее, когда она протянула руку сначала Джейсону, а потом ему, Чарлз заметил, что ее губы дрожат, а глаза выражают неуверенность.
«Она старается изо всех сил, – понял Чарлз. – И она справится. Мы поможем ей».
«Дорогая Гейлен!» – кричало сердце Джейсона. Он хотел ее, скучал по ней так сильно. Он хотел прежнюю Гейлен или новую, для него это не имело никакого значения. Он так и не узнал ее до конца. То, что было между ними, как он считал, – «любовь навсегда», – никогда не существовало. «Любовь» испарилась всего за одну ночь, но все равно Джейсон хотел быть с Гейлен.
Джейсон удивлялся, почему Чарлз выглядел таким изумленным при появлении Гейлен. Казалось, словно Чарлз и Гейлен не виделись друг с другом в течение какого-то времени, словно что-то произошло между ними в течение недель, прошедших с того самого дня, когда Джейсон встретил их в «Люмьере». Между Чарлзом и Гейлен уже все кончено? Гейлен стала просто одной из женщин Чарлза?
– Ты выглядишь замечательно, Гейлен, – улыбнулся Чарлз, приободряя девушку.
– Мне нужна была перемена. – Гейлен смотрела какое-то время на свои руки, собираясь с мыслями и пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. – Мне нужны и некоторые другие перемены, – добавила она, гордо подняв голову.
– Да?
– Десять дней назад я разговаривала с Чарлзом насчет отсрочки написания сценария. – Гейлен помолчала. – Ну, я передумала.
– Хорошо, – сказал Чарлз, но выражение ее глаз беспокоило его.
– Я решила аннулировать контракт, – мужественно продолжила Гейлен. – Я вообще не собираюсь писать сценарий. Я принесла чек на полную сумму авансового платежа.
– Ты хочешь, чтобы сценарий написал кто-то другой?
– Нет. Я сохраняю за собой авторские права на него. Я не хочу, чтобы по «Сафайр» делали фильм.
– Почему нет, Гейлен? – настаивал Чарлз, внезапно разозлившись. Он беспокоился, что Гейлен расплачется, – она была такой ранимой, – но в то же время не мог позволить ей уйти просто так. Ее решение не имело никакого здравого смысла.
– Ты знаешь почему. – Взгляд ее блестящих изумрудных глаз на мгновение встретился с его взглядом.
– Гейлен, у тебя был роман, который закончился не так, как тебе хотелось. Такое случается. – Чарлз приложил усилия к тому, чтобы его голос звучал ласково. – Но ты должна продолжать жить. Ты не можешь сбежать, особенно от нас.
Когда Чарлз произносил последние слова, он увидел в ее красивых глазах что-то, напоминающее ненависть.
У Чарлза перехватило дыхание. «Что я делал все это время, Гейлен? Разве я не заботился о тебе?».
Джейсон смотрел и слушал. «Роман, который закончился не так, как тебе хотелось». Гейлен любила Чарлза, но Чарлз не любил ее. С Чарлзом все кончено, и, тем не менее, Гейлен не вернулась обратно к нему.
Она покидает их обоих, потому что это слишком больно для нее – находиться рядом с Чарлзом…
Что же такого произошло между Гейлен и Чарлзом, что заставило ее хотеть, чтобы он навсегда исчез из ее жизни? Что же такое произошло между Эллиотом и Чарлзом, из-за чего Эллиот хотел, чтобы Чарлз навсегда исчез из его жизни?
– Оставь себе аванс, – прошептал Джейсон.
– Боже мой! – воскликнул Чарлз, бросившись вон из кабинета Джейсона.
– Мне жаль, что произошло что-то такое, что так сильно обидело тебя, – сказал Джейсон, когда Чарлз ушел. Его голос был таким нежным, таким любящим.
Гейлен не могла говорить. Она взглянула на Джейсона и тихо вышла из кабинета.
– Гейлен спросила меня, можно ли разорвать контракт. Я ответила ей «да». – «То же самое я ответила тебе, когда ты спрашивал», – подумала Брук.
– Какого черта ты внесла в контракт эту лазейку для отступления?
– Потому что я всегда делаю то, что мне кажется самым лучшим для моего клиента, – спокойно объясняла по телефону Брук. Он казался таким разозленным и обвинял ее. – Ты никогда не сможешь заставить ее написать этот сценарий.
Брук размышляла, слушает ли ее Чарлз. Она пыталась представить, как его аристократическое лицо исказилось от ледяного тона ее голоса.
– И она не объяснила тебе причины? – наконец прервал молчание Чарлз.
– Нет, – прошептала Брук.
– Это не имеет никакого здравого смысла.
– Знаю. Извини, Чарлз.
– За что? – Легкая шутка, немного больше мягкости в голосе. – За то, что ты такой чертовски хороший адвокат?
– Можно поговорить с Мелани Чандлер? Я ее подруга. – Посреди ночи Гейлен вспомнила о своей подруге и о сказочной главной роли, которую ей так никогда и не предстоит сыграть. Как только закончились тягостные объяснения с Чарлзом и Джейсоном, Гейлен направилась пешком по Парк-авеню в «Модельное агентство Дрейка». Гейлен размышляла, разозлится ли Мелани так же сильно, как Чарлз. У Мелани было право на это.
Секретарь приемной «Модельного агентства Дрейка» решила, что Гейлен сама является манекенщицей, и проводила ее в гримерную для фотомоделей. Дверь гримерной открылась прежде, чем Гейлен успела постучать.
– Фрэн.
Фрэн смотрела на Гейлен вопросительно, не узнавая ее.
– Я Гейлен Спенсер. Мы встречались… – «В кабинете Джейсона и в квартире Брук. А еще я видела тебя – ты спала – в объятиях Джейсона. Разве ты не знаешь меня? Я – та мистическая женщина, которая в конечном счете на самом деле не представляла для твоей любви никакой угрозы».
– Гейлен! Я не узнала тебя.
– Гейлен? – Мелани услышала разговор и подошла к ним. – Ого!
– Новый имидж, – пожала плечами Гейлен.
– Поразительно, – пробормотала Фрэн. – Мне пора идти. Было замечательно снова увидеться с тобой, Гейлен.
Гейлен вежливо кивнула. Это не было так уж замечательно…
– Как дела, Гейлен? – весело спросила Мелани. Она хотела потребовать ответа от несчастных изумрудных глаз: «Расскажи мне, что не так?»
– Превосходно. – Гейлен нахмурилась. – Мелани, я решила не соглашаться, чтобы по рассказу «Сафайр» ставили фильм.
– О? – Почему Гейлен выглядит такой беспокойной? Это из-за нее? – Никаких проблем. Во всяком случае, для меня.
– В самом деле?
– Возможно, для меня даже и к лучшему – не делать перерывов в карьере манекенщицы. – Мелани взмахнула своими длинными, грациозными руками. Она действительно не очень-то хотела провести два месяца в Кении вместе с Чарлзом Синклером. – Ничего страшного.
На лице Гейлен появилось выражение облегчения, но внутренняя грусть не исчезла.
– Что случилось, Гейлен? – участливо спросила Мелани.
– Со мной все будет в порядке.
– Тебе не хочется рассказать об этом? – Гейлен вообще не хотела говорить об этом, поняла Мелани. Именно поэтому в последние два месяца Гейлен вежливо, но твердо отказывалась от предложений Брук и Мелани собраться вместе. Может быть, сейчас…
– Нет. – «Мелани, я не могу».
– Может быть, через неделю или две?
– Я уезжаю из Нью-Йорка.
– Куда ты отправляешься?
– Пока не решила. Я сообщу тебе свой новый адрес. – Гейлен направилась к двери. – Спасибо, что не разозлилась на меня из-за фильма, Мелани.
Гейлен не знала, куда ехать из Нью-Йорка. Было бы легко – легко и безопасно, и ее родители позаботились бы и о ней, и о ее ребенке – вернуться в Кению. Но это означало бы двигаться назад, а ей было необходимо идти вперед. В парикмахерской Гейлен пролистала последний номер журнала «Уникальные дома», где была помещена фотография очаровательного флигеля, построенного из камня и кедра, в Лейк-Форрест, штат Иллинойс.
Гейлен набрала номер государственного агентства, координаты которого были помещены в журнале под фотографией понравившегося ей флигеля. Это была частная собственность – домик, стоявший на двух акрах земли, сад с видом на озеро Мичиган, внутренний дворик, окруженный шестифутовой кирпичной стеной; внутри домика имелись два камина, обитый деревянными панелями кабинет, кухня в деревенском стиле…
