Текст книги "Ванильный вкус поцелуя"

Автор книги: Кэтрин Спэнсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Не совсем. – Стефани старалась казаться веселой. – Нет антиквариата, индейских ковров и расставленных повсюду семейных фотографий. Но есть прекрасная мебель, картины и прохладные мраморные полы под ногами. – Стефани сбросила сандалии и поджала под себя ноги. – Моим любимым временем был воскресный поздний завтрак, – мечтательно вспоминала она. – Яйца «Бенедикт», кофе с молоком и музыка Вивальди из гостиной.

– Воспоминания – прекрасная вещь, – мягко заметила бабушка, – они соединяют нас с прошлым.

Стефани подумала, что воспоминания не всегда приятны. В то время ее жизнь не была отягощена виной, стыдом и ложью. Она была молода, беззаботна и отчаянно влюблена в неподходящего мужчину. Если бы отец узнал, что она отдала свою невинность каменщику, он бы убил их обоих.

– Наверное, это так.

– Но их не всегда достаточно, дорогая моя.

– Достаточно для чего?

– Чтобы сделать тебя счастливой. – Бабушка с любовью посмотрела на внучку.

– Я счастлива. – Стефани улыбнулась. – Почему ты думаешь иначе?

– Я надеялась, что ты скажешь мне, пока к нам не присоединилась твоя мать. Ты же не сможешь свободно говорить в ее присутствии. – Анна подняла изящный серебряный кофейник и разлила чай «Граф Грей» по тонким фарфоровым чашкам.

– Да, мне не нравится, как отец обращается с нею, если ты это имеешь в виду. И я просто не выношу претенциозного позерства Виктора. Но я стараюсь, чтобы это не мешало делу, ради которого мы здесь. Я же знаю, как тебе хочется воссоединить семью.

– Это верно, но я давно поняла, что единственный человек, который может изменить Брюса, это Вивьен. Боюсь, пока она не сделает этого, ни ты, ни я не сможем ничем помочь. Что же касается Виктора, он ведет себя как гнус – так же раздражает. – Анна положила в чай дольку лимона и передала чашку с блюдцем Стефани. – Как прошла твоя встреча вчера вечером?

– Спасибо, очень хорошо, – осторожно ответила внучка.

– Вы с Матео вроде неплохо ладили?

– Да.

– Тогда что же сегодня пошло не так?

– А почему ты думаешь? – выдавила Стефани, старательно отворачиваясь, чтобы скрыть выступивший румянец.

– Я следила за вами и заметила, как в ваших отношениях в мгновение ока вместо палящего зноя наступил мороз. И я знаю, что ты жалеешь о приезде на Ишиа. Но не из-за отца и не из-за брата. Это все из-за Матео де Лука, и не пытайся разубедить меня. В чем дело, Стефани? Матео чем-то тебя оскорбил?

Тишина затянулась, но бабушка терпеливо ждала.

– Нет, – наконец призналась Стефани, – это я оскорбила его.

– Он заслуживал этого?

– Нет. То, что я сказала… в чем его обвинила, несправедливо.

– И что ты собираешься сделать, чтобы восстановить хорошие отношения?

– Ничего.

– А извиниться? Или объяснить, почему ты так себя повела?

– Матео дал мне ясно понять, что ему не нужны ни извинения, ни объяснения.

– Но ведь что-то вынудило тебя высказаться так. Мы все временами говорим то, чего не должны. И здесь главное – найти в себе силы признать это. Поговори с ним.

– Здесь все гораздо сложнее, чем ты думаешь, бабушка. – Стефани глубоко вздохнула. – Все… очень сложно.

– Потому что он был твоей первой любовью?

– Ты знаешь?

– Ну, надо быть слепой и очень глупой, чтобы не знать, дорогая!

Стефани похолодела. Она же была так осторожна, ждала, пока спальня дедушки и бабушки погрузится во тьму, и только потом тихонько уходила из дома, чтобы встретиться с Матео.

– И ты не старалась остановить меня?

– Разве можно остановить девятнадцатилетнюю девушку, – засмеялась бабушка, – когда она вся краснеет при упоминании имени одного красивого молодого человека или при его появлении?

– Ах… это! – Щеки у Стефани горели.

– Да, это. А ты что подумала?

– Я… не знаю. Я чувствую себя такой дурой.

– Потому что однажды ты влюбилась в Матео де Лука или потому что боишься, что влюбишься вновь?

Бабушка права. После нескольких лет упорядоченной жизни и относительного спокойствия, ее судьба вдруг снова стала выходить из-под контроля. Оказалось, что любовь не прошла. Достаточно было увидеть Матео рядом с Коринной, как ревность заставила ее сказать обидные слова.

– Ах, бабушка! – вздохнула Стефани. – Это настолько очевидно?

– Боюсь, что да. И это возвращает меня к вопросу о твоих планах по этому поводу.

– Я ничего не могу поделать. Он явно не испытывает ко мне подобных чувств.

– Возможно, потому, что ты воздвигаешь барьеры, не давая ему возможности узнать, какая ты на самом деле.

– И это тоже. Настоящая я окажусь для него еще более отвратительной, чем он думает.

– Стефани, ты взрослая и умная женщина, но иногда говоришь ужасные глупости! Мужчина не оставлял тебя в покое с первой минуты, как ты появилась на этом острове. Он показывает, что ты ему небезразлична. Почему же ты не можешь воспользоваться случаем?

– Потому что слишком поздно. Я поняла это сегодня днем.

– Пока живешь и дышишь, ничего не поздно. – Бабушка обхватила руками лицо Стефани и заглянула ей в глаза. – Ты говоришь, что не хочешь разочаровывать меня, хочешь, чтобы это время осталось в памяти у твоего дедушки и у меня. Что ж, милое дитя, пустых слов мало. Постарайся сделать что-нибудь, чтобы это было так.

– Броситься к Матео, когда он ясно дал знать, что не хочет иметь со мной ничего общего? Это шантаж, бабушка!

– Я предпочитаю назвать это разумным советом. – Взглянув на часы, старая женщина поднялась с дивана. – Иди к нему, дорогая, – мягко сказала она. – Поговори с ним, все объясни. Что ты теряешь?

Глава шестая

Стефани могла потерять все. Ведь речь шла не только о ней и Матео, правда касалась еще и Саймона. Ей предстояло сделать выбор – открыть правду, которая может привести их всех к несчастью и разбить им сердца, или и дальше жить в страхе, что обман раскроется.

Эндрю взял Саймона побродить по пляжу. А что, если они повстречают Матео? Он и так уже заметил, что мальчик слишком крупный для своего возраста. А что, если он прямо спросит, когда Саймон родился? Что, если сейчас, пока она расхаживает по балкону, это уже происходит и ее сын выбалтывает сведения, которые непреднамеренно раскроют ее тщательно охраняемую тайну?

Стефани вздрогнула, словно физически почувствовала горячий и острый гнев Матео. И все-таки совет бабушки открывал заманчивые перспективы. Может, стоит пойти и извиниться? Если он оттолкнет ее, она, по крайней мере, будет знать, что пыталась поступить правильно и пострадает лишь ее уязвленная гордость. А если Матео пойдет на примирение, они вдвоем могли бы добиться многого, если не всего.

Саймон, сам не ведая, воспринял своего биологического отца как нового героя. Стефани могла сделать этого отца постоянной частью его жизни, если бы только осмелилась. Сложность заключалась в том, что последствия могли быть непредсказуемыми. Имела ли она право рисковать действительностью ради осуществления сказки с маловероятным счастливым концом? Ведь Матео стал отцом ее ребенка лишь в результате стечения обстоятельств. Что, если она лишь ухудшит положение? Может, не стоит будить спящую собаку?

Голоса внизу прервали ее размышления. Стефани увидела, как Эндрю и Саймон бегут наперегонки. Мальчик весело смеялся и был счастлив – разве не этого хотят все матери? Надо попытаться забыть Матео.

Забудь Матео, советовал умный практичный внутренний голос. То, что ты видишь сейчас, то, что у тебя уже есть, – ради этого и стоит жить.

Но, как ни смешно, больше никто в семье забывать о нем не собирался.

– Чертовски жарко для гольфа, – заявил отец за обедом, когда его спросили, как они с Виктором провели день. – Правда, очень мило со стороны Коринны, что она разрешила поиграть нам в ее клубе. Мы должны как-то отплатить – пригласить ее на коктейль или сводить куда-нибудь. Кстати, что ты о ней думаешь?

– Просто очаровательная, – улыбнулась бабушка. – Умеет развлекать гостей. Очевидно, что это женщина высокого класса и со вкусом.

– А какого черта там делал де Лука? – протянул Виктор еще более надменным тоном, чем обычно.

– Полагаю, то, что у него лучше всего получается: ходил по пятам за той, у кого есть деньги. – Брюс расстегнул ворот рубашки и подозвал мажордома, чтобы тот налил ему вина. – И, судя по его виду, он уговаривает Коринну расстаться с еще большим их количеством. Ты видел, какие у него часы?

– Нет, – фыркнул Виктор, – я свел свой контакт с ним, визуальный и какой-либо другой, до минимума. На мой взгляд, он слишком фамильярен с людьми выше его по социальному статусу. Целует руки моей бабушке и матери и все время обнимается с Коринной.

– А мне даже понравилось, как мне поцеловали руку, – мягко промолвила Анна.

– И мне тоже, – послышался голос с другого конца стола.

Все в изумлении устремили глаза на Вивьен.

– Да, понравилось, – повторила она вызывающе. – Это было довольно… приятно. Очень по-европейски.

– Ты попалась на удочку ловкого кавалера! – презрительно заметил отец.

– По крайней мере он не забывал о приличиях, чего нельзя сказать о тебе или Викторе! Мне кажется, вы очень грубо повели себя с ним. Мне было неловко.

У Виктора раскрылся рот, а отец просто на какое-то время потерял дар речи. С трудом оправившись, он холодно спросил:

– Вивьен, ты пьяна?

– Нет. – Мать нервно крутила обручальное кольцо. – Раз в жизни я решила высказать свое мнение.

– Давно пора, – одобрила бабушка. – И ты совершенно права, Вивьен. Мой сын и внук вели себя недостойно. Слава Богу, Эндрю и Стефани перевесили чашу весов.

Стефани с грустью подумала, что она этого не сделала. Она просто прибавила еще одно оскорбление и обязана это исправить.

* * *

Стефани подождала, пока Саймон заснет, и спустилась в гостиную. Бабушка и дедушка уговорили ее мать и Эндрю сыграть еще одну партию в бридж, а отец сидел с Виктором за шахматами.

– Пойду немного прогуляюсь, – сообщила она, останавливаясь на порог.

– В такое время? – недовольно буркнул отец. – Почти десять.

– Я не спрашиваю разрешения, отец, – резко сообщила она. – Я бы вообще не сказала, если бы не нужно было присмотреть за Саймоном. Бабушка, не возражаешь?..

– Я послушаю, как он, – вызвалась мать. – Люблю оставаться с детьми. Иди повеселись.

Перехватив понимающий взгляд бабули, Стефани заметила:

– Этого вряд ли можно ожидать от… прогулки в саду, но все равно, спасибо.

– Гуляй, сколько хочешь, – с бесхитростным видом произнесла бабушка. – Мы будем на посту, не волнуйся.

Спускаясь в сад, Стефани решила, что ее бабушка слишком большая оптимистка. Именно поэтому она убедила свою развалившуюся семью приехать сюда для воссоединения и верила, что для восстановления отношений требуется лишь искреннее извинение.

Стефани сомневалась, что Матео проявляет такое же благородство. Ее смелости, которой и так было мало, с каждым шагом к коттеджу становилось все меньше. И все-таки совесть не позволяла повернуть назад.

Стояла тишина, только море шумело вдали.

Воздух был напоен ароматами цветов. Луна еще не взошла, и Стефани пожалела, что не взяла фонарик. Несколько раз она чуть не упала, к тому же босоножки на высоких каблуках и длинное до щиколоток платье только способствовали этому. Обидное замечание Матео по поводу ее наряда во время ланча уязвило ее, и, по правде говоря, ей хотелось на этот раз оставить более приятное впечатление, поскольку, вполне возможно, что эта их встреча окажется последней.

Когда она, наконец, подошла к коттеджу, сердце почти выскакивало из груди, ладони вспотели. Верхний этаж тонул в темноте, но внизу светились окна. Слабая надежда, что Матео может не быть дома, умерла. На негнущихся ногах Стефани подошла к распахнутому окну и заглянула внутрь. Комната была пуста. На полу лежал симпатичный ковер, на стенах висели старинные карты в рамках. Возле небольшого мраморного камина стояли кожаный диван и кофейный столик. Стефани заметила недопитый стакан виски и глубоко вздохнула. Все, хватит шпионить! Она решительно направилась к входной двери.

Не успела она позвонить в висевший на стене железный колокольчик, как оказалась освещенной лучом мощного фонаря. Через секунду из-за спины донесся бесстрастный голос Матео.

– Если вы, синьора, хотите украсть серебро, то вам следует знать, что полиция на этом острове очень плохо относится к туристам, совершающим кражи, особенно к женщинам. Я слышал, что раньше таких воров привязывали к стульям, запирали в подвалах Арагонского замка и оставляли там умирать.

Стефани не ожидала внезапного появления Матео и от испуга закричала:

– Что ты, черт возьми, делаешь, Матео? Выключи этот свет!

– Не кричи на меня, – ответил он и направил свет ей в глаза. – По-моему, здесь не я должен давать объяснения.

Стараясь прикрыть глаза рукой, она пылко возразила:

– Я не собиралась ничего красть, глупый! Как ты думаешь, зачем я здесь?

– Хотелось бы знать. – Луч фонаря скользнул по ее телу. – Почему бы тебе не просветить меня, Стефани?

– Просвещу. Только, пожалуйста, выключи эту штуку.

Она услышала щелчок, и все погрузилось в темноту.

– Я жду, – напомнил Матео.

– Ну… э-э… Знаешь ли, трудно говорить с тем, кого не видишь.

Он снова щелкнул фонариком и направил его на себя. Стефани увидела его обнаженный торс и отвела взгляд.

– Вот я во плоти, – сообщил он, – и у тебя больше нет отговорок. Поэтому я снова спрашиваю: «Зачем ты здесь?»

– Хочу извиниться.

– За что? За то, что подсматривала?

– Я не подсматривала. Я подумала, что, может быть, ты… развлекаешься, и не хотела помешать.

– Единственным развлечением здесь являешься ты, Стефани, – лениво заметил Матео, – так что попробуй еще.

Его шорты были расстегнуты на поясе и едва держались на бедрах.

– Я даже не знала, дома ли ты, – произнесла она, отводя глаза.

– И как же ты собиралась выяснить это? Встать под балконом и напевать: «Матео, Матео, где же ты, Матео?»

– Не смей насмехаться надо мной! – возмутилась Стефани. – После того горя, которое ты мне причинил!

– Ничего не могу поделать, cara, дорогая. Ты сама ставишь себя в неловкое положение. А что касается горя, то пострадавшая сторона – я. – Он подошел к ней и тихо сказал: – Жиголо ведь не способен чувствовать, верно? Его единственным стремлением является воспользоваться…

– Матео, пожалуйста! – Ей стало очень плохо от стыда и унижения. – Не знаю, что на меня нашло сегодня днем. Единственным извинением для меня может послужить, что иногда под давлением люди говорят то, что на самом деле не думают.

– Это верно, – согласился он. – Сегодня днем я сказал тебе, что хочу заняться с тобой любовью. А сейчас открыто заявляю, что больше не хочу.

– Я и не думала, что это произойдет, – тихо пробормотала женщина.

– Думала, Стефани, – лениво протянул Матео и провел пальцем по ее шее и плечу. – Именно поэтому ты и пришла сюда, шикарно разодетая. Тебе хотелось посмотреть, выиграешь ли ты.

– Я не понимаю, о чем ты!

– Это самая неудачная и старая ложь, дорогая. Мы оба точно знаем, о чем, точнее, о ком я говорю. Ты ревнуешь к Коринне.

Стефани хотела возразить, но, бросив на него взгляд, со вздохом признала:

– Да, ревную… Я бы очень хотела, чтобы это было не так, чтобы мне было наплевать, с кем ты спишь.

– Ну наконец-то мы до чего-то договорились. – Бархатный голос обволакивал ее. – Неужели так трудно хоть раз признаться в своих истинных чувствах?

– Да. Я не хочу любить тебя, Матео. Не хочу снова страдать, когда уеду отсюда, думать, что ты целуешь кого-то еще, дотрагиваешься до нее так же, как дотрагивался до меня, и шепчешь ей на ухо слова, которые, как я считаю, предназначались лишь мне.

Матео подошел вплотную и дотронулся до ее лица.

– Тогда живи настоящим, а будущее пусть само позаботится о себе.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что я не такая, как ты. Я не могу стереть все из памяти.

– А ты думаешь, я могу? – Он провел пальцем по ее губам. – Еще подумай, Стефани.

Ее обдало жаром, и женщина почувствовала слабость и дрожь. Реакция на его прикосновения оказалась чувствительной до боли.

– Ты уже делал это раньше, – шепотом произнесла она. – Ты уехал не попрощавшись, ни разу не позвонил, не написал.

– Так было лучше. Я не был тем, кто был тебе нужен тогда.

– Ты и сейчас не тот, кто мне нужен.

Матео сделал шаг назад и холодно произнес:

– Тогда я не задерживаю тебя. Ты сказала, что хотела, теперь иди домой.

Как бы ей хотелось сделать это! Но ноги ей не повиновались.

– Не уйду, пока кое-чего мне не скажешь. Вы с Коринной любовники?

– По-моему, это не твое дело.

– Любовники?

Он медленно подтянул шорты и застегнул их.

– Возможно, Стефани, по твоим меркам я и не джентльмен, – насмешливо протянул Матео, – но я отдаю себе отчет в том, кого целую и что говорю.

– Ты не джентльмен по любым меркам! – с трудом выдавила она и отвела взгляд.

– И поэтому тебя так влечет ко мне? У тебя возникает возбуждение, когда занимаешься этим с крестьянином?

Занимаешься этим? Стефани чуть не разрыдалась. Он был ее первым и во многих отношениях единственным любовником. Она отдала ему гораздо больше, чем тело, а он отбросил все, сказав просто: «занимались этим»!

– Не больше, чем у тебя, когда ты занимаешься этим! – выпалила она.

– В самом деле? – Матео задумчиво обошел вокруг нее, неслышно ступая босыми ногами. – И именно поэтому ты здесь – чтобы проверить теорию? Посмотреть, сможем ли мы соединиться на прежнем уровне?

– Нет!

– Тогда, мне кажется, мы сказали друг другу все. – Он отворил калитку. – Buona notte, спокойной ночи.

Стефани попыталась сделать шаг, но на нее внезапно навалилась такая слабость, что она пошатнулась. Не в силах больше бороться с собой, женщина опустилась на камень возле фонтана.

Зачем он снова вошел в ее жизнь? Почему оказался здесь? Тысячи вопросов роились в голове, словно пчелы.

Не замечая ее мучений, Матео отошел от калитки.

– Можешь не торопиться, – посоветовал он и прошел мимо нее к дому.

Входная дверь закрылась, внизу стало темно, а в окне наверху зажегся свет. А Стефани все сидела. Она понимала: между тем, что она хотела сделать, и тем, что ей надо было сделать, существовала огромная разница.

Наконец, когда внутренне сражение закончилось, она поднялась и пустилась в длинный трудный путь – туда, куда звало ее сердце.

Он не запер дверь и не лег спать, а стоял наверху лестницы и ждал.

– Я начал думать, что ты никогда не решишься, – глухо произнес Матео, протягивая ей руку. – Поднимайся, innamorata, любимая!

Глава седьмая

Он смотрел, как медленно поднимается к нему Стефани, и боялся, что она передумает.

– Иди сюда. – Матео поднял ее на руки. Стефани прижалась к нему, изможденная и взволнованная, как будто взобралась на огромную гору.

– Неужели это было так трудно? – поинтересовался он и, к своему изумлению, заметил в ее глазах панику.

– Да, – ответила она, дрожа, – никогда еще мне не было так трудно.

– Ты мне не доверяешь?

– Я не доверяю себе.

– Почему же? – Матео пропустил ее волосы между пальцев, наслаждаясь их легкостью.

– Потому что с тобой я забываю об осторожности и желаю то, чего не могу иметь.

– А откуда ты знаешь, что не можешь? Ты спрашивала? – Его проницательный взгляд смотрел прямо в душу.

– Нет. Но я знаю ответ… – еле вымолвила Стефани.

– И каков же он?

– Я знаю, что я тебе не нужна. К тому же ты сам сообщил мне об этом всего полчаса назад.

– А если я передумал? Если я опрометчиво сказал это от злости и уязвленной гордости?

– Ты можешь снова передумать, – горько заметила женщина. – Мало ли что произойдет.

– Что мне сделать, Стефани, чтобы убедить тебя?

– Обещай мне – что бы я ни сказала или ни сделала в прошлом, это не изменит твоих теперешних чувств ко мне.

Его удивила столь неожиданная просьба.

– Я любил тебя, Стефани, – мрачно ответил он, – настолько сильно, что оставил тебя. А сейчас прошу остаться со мной сегодня, искренне полагая, что у нас все начнется снова.

Стефани почувствовала возбуждение и глубоко вздохнула.

– Ты же знаешь, что я не могу. Я должна думать о Саймоне.

Он приблизил губы к ее уху и прошептал:

– Всего на несколько часов. Ты вернешься до рассвета. Саймон ничего не узнает. Никто не узнает.

– Я не должна этого делать, – запинаясь, произнесла она, – я должна уйти…

Она осталась. Позволила ему целовать ее шею и плечи. Задрожала всем телом, когда мужчина опустил бретельки платья и медленно стянул его вниз. Она прошептала его имя, когда он целовал ее восхитительную грудь, а потом ласкал языком нежный плоский живот. Его руки скользнули к тонким атласным трусикам, и Матео вдохнул ее тонкий незабываемый аромат. От возбуждения он сходил с ума. Резко схватил ее на руки, понес в комнату и положил на кровать. Шорты и трусы полетели в угол.

Стефани издала приглушенный стон и вцепилась в сильные плечи. С трудом пытаясь сохранить остатки разума, она прошептала:

– Тебе нужно кое-что знать. Мне надо было сказать тебе раньше, но я не смогла…

– Не волнуйся, cara, ты не забеременеешь. – Матео выдвинул ящик тумбочки.

– Матео, – задыхаясь, умоляла она, – пожалуйста, послушай! Это важно.

Он сжал ее в объятиях и хрипло произнес:

– Сейчас самое важное – хочешь ли ты заняться со мной любовью. Если я неправильно понял тебя, скажи мне сейчас, Стефани, потому что я не каменный. Еще немного… и я не смогу остановиться.

– Я хочу тебя, – тихо простонала женщина. – Ты знаешь это. Но ты можешь не захотеть меня, если…

– Я слишком уверен в том, что хочу, – сообщил он, склоняясь над нею. – Я чувствую это с той самой секунды, как ты приехала.

– Все не так просто, – возразила Стефани. – Ты очень многого не знаешь.

– Все очень просто. Это касается только меня и больше никого. – Матео прикоснулся губами к ее соскам, потом спустился к животу. – Перестань все осложнять.

– Но между нами много сложностей!

– Замолчи, мое сокровище, – хрипло пробормотал он, целуя ее и лаская рукой. – Позволь мне просто любить тебя. А потом мы будем говорить до рассвета, если захочешь.

Стефани застонала и подалась навстречу его руке, сжимая бедра и плотно прижимаясь к нему, когда первые толчки прокатились по телу.

Матео действовал очень умело, помогая ей освободиться, как будто они занимались любовью только вчера. Женщина выгнула спину, вскрикнула и прильнула к нему в судорогах.

– Сейчас, – умоляла она, – пожалуйста, Матео, войди в меня сейчас!

– Si, la mia innamorata, да, возлюбленная моя, – еле выдавил он, с трудом сохраняя контроль, и вытащил из тумбочки презерватив. А потом он был там, где хотел быть с того момента, как Стефани снова вошла в его жизнь.

Желание неистово взорвалось в нем. Содрогнувшись, Матео немного отдалился, стремясь усмирить свою плоть.

– Подожди, – простонал он, – не торопись, моя Стефани!

Женщина снова притянула его, не в силах больше ждать, и весь мир перестал существовать для них.

Наконец мужчина с огромным усилием поднял голову и посмотрел на Стефани. Глаза у нее затуманились, а лицо горело от возбуждения.

– Ты не изменилась, – хрипло сказал он. – Говори, что хочешь, но ты все та же девчонка, которая отдалась мне в то далекое лето: по-прежнему полна огня и страсти, по-прежнему такая желанная, что, оглядываясь назад, я удивляюсь, каким же я был идиотом, что тогда бросил тебя.

– У меня уже не то тело, – вздохнула Стефани. – Плата за роды.

Матео провел пальцем по маленькой серебристой отметинке около пупка.

– Роды сделали тебя еще красивее.

– Сомневаюсь, – усмехнулась она. – Но все равно спасибо за эти слова.

– Послушай, Стефани. – Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. – Ты именно такая, какой должна быть женщина, и я рад, что снова обрел тебя. Но ты права, говоря, что не все осталось таким, как когда-то.

– Правда? – Ее взгляд потемнел и стал настороженным, почти затравленным.

– Я другой. И то, что мы только что испытали, тоже другое. Я почувствовал это сердцем. Мы стали более близки друг другу.

– Да, но это не меняет прошлого.

– А какое это имеет значение? Если мы согласны забыть о старых обидах и несчастьях, мы можем построить лучшее будущее.

– Просто вот так?

– Конечно, именно так!

– Я опять буду каждую ночь убегать тайком, чтобы встретиться с тобой… – Стефани поежилась и снова отвернулась. – Для меня это звучит совсем не по-новому, Матео. Только в конце уйду я, а не ты.

– Больше не придется уходить тайком, cara. – Матео притянул ее к себе. – Мы в таком возрасте, что можем поступать, как нам нравится, не важно, что скажет твоя семья.

– Но я живу с ними в одном доме. Я не могу афишировать свой роман.

– Тогда уезжай со мной на неделю. Дай нам шанс узнать, действительно ли наши чувства серьезнее, чем раньше.

– А как же Саймон?

– Мы возьмем его с собой.

– Чтобы он увидел, как его мать спит с чужим человеком? Думаю, не стоит!

– Чтобы заново узнать друг друга, потребуется больше, чем просто заниматься любовью, Стефани! Секс у нас всегда был хорошим. А вот чего у нас никогда не было – это свободного времени для общения.

Видя, что она колеблется, он чуть не добавил, что ей следует спросить разрешения у отца.

– Не смотри на меня так! – возмутилась Стефани, словно прочитав его мысли. – Ты же знаешь, что я приехала в Италию по просьбе бабушки. Она надеется скрепить наши семейные узы.

– И ты серьезно полагаешь, что это когда-нибудь произойдет?

– А почему бы мне так не думать?

– Судя по тому, что я видел сегодня за ланчем, у вас нет ни малейшего шанса. Виктор – марионетка в руках отца.

– Я не Виктор!

– Но ты потратила всю жизнь, стараясь угодить отцу, и до сих пор у тебя ничего не получилось. Неужели ты веришь, что еще несколько недель смогут что-то изменить?

– Не в этом дело. Я должна сделать усилие. Для моих дедушки и бабушки семья означает все.

– Она и для меня все, Стефани. Иметь детей, наблюдать, как сын делает свои первые неустойчивые шаги к моим протянутым рукам, как малютка-дочка цепляется ручонкой за мой палец, чувствовать, как сердце разрывается от любви и гордости за них. Если так случится, это будут мои самые ценные достижения.

Стефани вздрогнула, будто от удара, и снова в ее красивых глазах промелькнули страх и боль.

– Не надо! – попросила она.

– Скажи мне, что тебя так сильно беспокоит, cara, – Матео взял в ладони ее лицо. – Я чувствую, что здесь скрывается нечто больше, чем просто желание удовлетворить просьбу синьоры Анны.

По ее щеке скатилась слеза, потом еще одна.

– Это… из-за дедушки. Он очень болен и, наверное, это его последнее лето… Вот та причина, по которой я не могу нарушить обещание и не быть здесь.

– Так вот в чем дело! – воскликнул Матео. – Ах, Стефани, как трагично, что такой прекрасный человек должен подкупать своих детей любить друг друга.

– Значит, ты понимаешь?

– Si. И я восхищаюсь твоей преданностью, твоей готовностью исполнить ее желание. Но не отвергай моего приглашения сразу, потому что я не верю, что дедушка захотел бы, чтобы ты отказалась от возможности обрести свое счастье. Нам дана возможность и было бы глупо ею не воспользоваться.

Он сделал все, что мог, а остальное зависело от нее.

– Даже если бы я согласилась уехать с тобой, – Стефани задумчиво посмотрела на него, – я не смогла бы уехать на целую неделю. Это было бы нечестно и по отношению к Саймону, и по отношению к бабушке и дедушке.

– Тогда давай проведем вместе всего пару дней, – предложил Матео, чувствуя, что ее позиция изменилась. – Этого вполне достаточно для тебя, чтобы узнать кое-что о том, какой я на самом деле, и для нас, чтобы решить, хотим ли мы продолжать наши отношения.

– Дай мне подумать, – заколебалась Стефани.

– Я только об этом и прошу. – Матео поцеловал ее в губы.

Одно прикосновение, – и затухающие искры улегшейся страсти снова занялись огнем. Он хотел запечатлеть в памяти ее вкус, прикосновение гладкой кожи, запах ее волос. Но ночь была на исходе, и ему не хотелось еще раз наскоро соединить их голодные тела. Когда они снова займутся любовью, это будет долго и замечательно. Поэтому Матео неохотно вылез из кровати и натянул шорты.

– Хватит мучить меня, – улыбнулся он. – Пора отвести тебя домой.

Стефани села, прижав к груди простыню.

– Я и не думала, что так много времени! Сказала, что скоро приду, а я здесь уже больше двух часов. Подай мне, пожалуйста, одежду!

Он поднял ее платье и трусики и рассмеялся, когда она, покраснев, попросила:

– Отвернись, Матео. Не надо смотреть, как я одеваюсь.

Очарованный ее противоречиями – скромная и чистая, с одной стороны, а с другой – искушенная и вызывающе соблазнительная, – он сообщил:

– Я подожду тебя внизу, а потом провожу.

– Лучше не надо, – покачала головой Стефани.

Ему не хотелось отпускать ее. Матео не понимал, почему так быстро поддался силам ее чар, но чувствовал, что это не просто сексуальное влечение. Может быть, это любовь? Время покажет.

Дойдя до калитки, Стефани пожала ему руку. Это было смешно, но удивительно трогательно, если вспомнить об их недавней близости.

– Спокойной ночи, Матео. Спасибо за все.

– Спокойной ночи, Стефани. Буду ждать от тебя известий. Следующий шаг твой.

* * *

Как только женщина оказалась за пределами его магнитного поля, стало ясно, что она лишилась рассудка. Что она натворила?! Она думает, что может провести с ним пару дней?

Стефани покачала головой: какой же она оказалась глупой, что снова позволила соблазнить себя! А слепая вера Матео в презервативы? Много же он знал! Иногда презервативы тоже подводят. И Саймон был прямым доказательством этого!

Ругая себя на чем свет стоит, Стефани тихо прошла через сад. Слава богу, никто ее не ждал. Проскользнув в свою комнату, она подумала, принять ванну или душ, но побоялась, что шум воды выдаст ее позднее возвращение. Поэтому Стефани скользнула в кровать и погасила свет, все еще ощущая на теле запах Матео и секса.

В голове вертелись картины прошедшего дня. Но все затмевал образ Матео, его темные от страсти глаза, чувственные губы.

Стефани попыталась отогнать воспоминания. Да, Матео действительно изменился. Раньше он действовал по принципу «не хочешь – не надо», и, когда она не смогла оправдать его самолюбивых ожиданий, он просто оставил ее. Он ничего, не обсуждал, ни разу не намекнул, что у них может быть совместное будущее. Наоборот, ясно давал понять, что у них летний роман, и если она все-таки влюбилась в него, то сама виновата. Она знала правила с самого начала.

Но сегодня мужчина был нежным, терпимым, добрым. Он очень изменился. Этого нового Матео она могла бы полюбить, как только может женщина: сильно, бесповоротно. Снова бы доверилась ему всем сердцем. Доверила бы ему своего сына. Но… все равно не рассказала бы ему правды.

* * *

– Хорошо провела вчера время? – поинтересовалась мама, когда Стефани вышла к завтраку.

– Да, спасибо, – как можно небрежнее заметила она, ловя любопытный взгляд бабушки. – Я очень… мило провела время. – Боже, что она говорит?

– Я рада за тебя, – улыбнулась мать. – Тебе надо чаще развлекаться. Саймон не доставил никакого беспокойства, и я с огромным удовольствием снова присмотрю за ним.