Текст книги "Ванильный вкус поцелуя"

Автор книги: Кэтрин Спэнсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Кэтрин Спэнсер
Ванильный вкус поцелуя

Глава первая

Из гущи деревьев вышел мужчина. Даже на расстоянии, хотя яркое вечернее солнце слепило глаза, его образ показался Стефани знакомым. Опасаясь, что он может ее увидеть, она спряталась за цветущим кустом.

Конечно же, это не мог быть он. Просто здравый смысл уступил место разыгравшемуся воображению, потому что она находилась в Италии – стране его языка и культуры.

Он был родом из Тосканы – маленького городка на Лигурийском побережье, и проводил отпуск в Канаде, добывая в горах известный во всем мире Каррарский мрамор. Простой рабочий в пыльных синих джинсах и линялой футболке.

Но Стефани находилась сейчас на Ишиа, острове в Неаполитанском заливе, и ее отделяла целая жизнь от того лета, которое она провела в доме дедушки и бабушки в Брэмли на озере Онтарио. К тому же мужчина в бежевых слаксах и белой рубашке, стоявший на пляже, совсем не был похож на рабочего. Он скорее напоминал богатого итальянца, не пожелавшего проводить отпуск на наводненном туристами Капри, а выбравшего это красивое тихое место.

Все так, но вряд ли это давало ему право вторгаться на территорию частной собственности. Вернее, эту виллу ее бабушка с дедушкой арендовали уже долгое время. Так почему же Стефани притаилась за кустом? Да потому, что он пробудил в ней калейдоскоп картин прошлого! Воспоминания были настолько яркими, что по телу побежали мурашки. В памяти всплыло лето, когда ей исполнилось девятнадцать и когда температура воздуха доходила до 40 градусов по Цельсию, а ночи были такими влажными и душными, что нельзя было заснуть.

Стефани словно вновь увидела пылинки в лучах солнечного света, пробивавшегося сквозь открытую дверь конюшни, и его, по пояс обнаженного, с блестящим бронзовым торсом. Она вспомнила ужасное волнение, с которым тайком выскальзывала из дома глубокой ночью и взбиралась по лестнице на сеновал, снова ощутила обнаженной спиной мягкую попону, на которой она лежала под ним, и только мерцающие звезды видели, с какой готовностью она отдавалась мужчине на шесть лет старше ее и на целую жизнь опытнее. Сквозь туман времени донесся необыкновенно чарующий, интригующий голос чужестранца с иностранным акцентом. Она слышала его тихую, страстную мольбу и свое собственное согласие. В этот момент она снова пережила силу и натиск его пульсирующего тела. А потом ее сердце пронзили воспоминания о том, как он отверг ее, заявив, что их роман окончен.

Стефани задрожала и опустилась на колени, ноги отказывались слушаться. Боже, какая же она дура, что дала волю воспоминаниям о самом тягостном периоде своей жизни. А все потому, что именно в тот день ее приезда в Италию ей на глаза попался мужчина с черными волосами и широкими плечами. Если такое незначительное событие заставило ее сердце сжаться в комок, то к концу месяца она, наверное, сойдет с ума. Разве ради этого она прилетела с сыном с западного побережья Канады на маленький вулканический кусочек земли в Тирренском море.

Стефани вспомнила необычно резкое письмо бабушки:

«Считай это не просьбой, а, скорее, приказанием. Мы с твоим дедушкой прожили вместе всю жизнь. Кто знает, сколько нам еще осталось? Мы хотим, чтобы вся наша семья собралась у нас в Италии. Разного рода разногласия между тобой и твоим отцом длились слишком долго. Здоровье моего любимого мужа ухудшается, и я хочу, чтобы он счастливо прожил оставшееся ему время. Учитывая безграничную любовь Брэндона ко всем вам с момента вашего появления на свет, самое малое, что вы можете сделать для него сейчас, это выполнить мою просьбу. И если это похоже на эмоциональный шантаж, пусть будет так. В моем возрасте женщина, не извиняясь и не смущаясь, совершает то, что должна».

Ей бы хоть десятую долю бабушкиной твердости! Расстраиваясь из-за своей слабости, Стефани выглянула из укрытия. Человек исчез. Пейзаж был настолько безлюдным, что мужчина вполне мог быть плодом ее воображения.

И все-таки чувство, что она не совсем одна, заставило ее оглянуться и взглянуть на виллу. Кремовые оштукатуренные стены, украшенные изящными арками под синей черепичной крышей, дремали на вечернем солнышке, где прилег маленький Саймон.

– Пусть отдохнет, тогда он сможет сегодня вечером лечь попозже, – сказала бабушка, когда Стефани засомневалась, стоит ли ему так долго спать. – Всегда хорошо показать ребенку приятные стороны жизни. Мы будем обедать на открытом воздухе в восемь. А сейчас пойди погуляй по саду, дорогая, а я присмотрю за мальчиком.

Стефани была рада уйти. Ей не хотелось лишний раз попадаться на глаза отцу и старшему брату Виктору. Их откровенное неодобрение и презрение так и не прошли. Она не встречалась с ними почти семь лет, но они, едва успев с нею поздороваться, начали тут же критиковать.

– Трагично, что Чарльз ушел из жизни таким молодым, – заметил отец, вспоминая о безвременной кончине ее бывшего мужа пять лет назад. – Но теперь ты по крайней мере вызываешь хоть каплю уважения.

– Уважения? – Стефани широко распахнула глаза. – Каким образом смерть Чарльза сделала меня уважаемой?

– Теперь ты можешь считаться вдовой, а не разведенной женщиной, – поучительно произнес Виктор, поддакивая отцу. – Если тебе неизвестно, Стефани, в нашей семье не разводятся. Этого просто не бывает.

– В самом деле? – Она тяжело вдохнула. – Что ж, спасибо Чарльзу, что он избавил нас от необходимости называть вещи своими именами.

– Мы вовсе не радуемся, что этот человек умер, – надменно заметил отец. – Но твоему мальчишке нужна твердая мужская рука, настоящий пример. Если бы Чарльз был жив, он бы положительно влиял на жизнь своего сына. А он решил поработать в Индии, и через шесть месяцев умер от какой-то страшной болезни. Что ты такое сделала, что он уехал от тебя так далеко?

Стефани могла бы сказать, что Чарльз был согласен с тем, что они не созданы друг для друга. На самом деле не он отец Саймона, поэтому ему было легко бросить его.

Но она ничего этого не сказала, хотя было бы занятно увидеть их вытянувшиеся физиономии. Женщины в их семье не подвергают сомнению высказывания всемогущих профессоров Лейландов, старшего и младшего, а они, уж конечно, помалкивали о том, что могло опорочить семью.

Стефани навсегда сохранила ложь, на которую пошла почти десять лет тому назад. Если бы ее отец хоть на мгновение заподозрил, что его единственный внук незаконнорожденный, он бы не признал его. Даже мать Стефани не знала правды.

He то чтобы Вивьен не посочувствовала бы ей, но бремя тайны от мужа, властвовавшего над ее жизнью с того самого дня, как она согласилась выйти за него замуж, лежало бы слишком тяжелым грузом на ее плечах. Стефании решила вести себя, как подобает уступчивой, уважительной дочери. Они были семьей всего на один месяц, и если она выскажется, то породит разногласия, которых дедушка и бабушка так старались избежать.

Ее раздражение еще не прошло, и Стефани не хотелось возвращаться на виллу раньше, чем нужно. Она стала искать местечко, где можно было бы посидеть и просто насладиться садом, его замечательными цветами и прекрасным видом.

Она нашла каменную скамью в укромном уголке среди вьющихся растений. Отсюда было прекрасно видно залив Святого Анджело перед островом Капри. Смахнув упавшие лепестки, она села, убрала со лба прядь волос и вдохнула аромат цветов.

Несмотря на разногласия с отцом, она была рада, что согласилась приехать сюда. Саймону полезно немного посмотреть мир. Он так быстро рос и, хотя ему исполнилось девять, уже начал проявлять независимость. Пройдет немного времени, и он станет совсем самостоятельным.

Ей на руку села прекрасная бабочка. Молодая женщина улыбнулась.

– Ты испугала меня, – тихо произнесла она. – Я думала, что совсем одна.

– Тогда надо было предварительно тщательно осмотреться, – услышала она до боли знакомый, ни на кого не похожий голос. – Как поживаешь, Стефани?

У нее закружилась голова. Стефани хрипло выдавила:

– Саймон?! – Хотя она знала, что это был не он.

– Господи, ты знаешь, как уязвить гордость мужчины! Неужели я произвел на тебя несколько лет назад такое мимолетное впечатление, что ты даже не запомнила моего имени?

– Матео де Лука, – произнесла она, не осмеливаясь взглянуть на мужчину. – Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

– Я живу здесь… иногда. В коттедже садовника.

– Больше не занимаешься мрамором?

– У меня много интересов. Мрамор – один из них. А кто этот Саймон? Твой муж?

– Я не замужем, – ответила Стефани и торопливо добавила: – Но была.

– Да, – холодно заметил мужчина, – я слышал.

Его ответ так удивил ее, что она осмелилась заглянуть ему в лицо. Матео был таким же красивым, каким она его помнила.

– Где? Кто тебе сказал?

– Твоя бабушка. Разве ты не знаешь, что мы поддерживали отношения все эти годы?

– Нет. – Стефани постаралась сохранять спокойствие. – Наверное, бабушка понимала, что мне это неинтересно.

– Видимо, ты права. Одно время мне казалось странным, что ты так скоро подобрала другого на мое место.

– Молодость тем и хороша, что быстро оправляется от горя, – грустно улыбнулась Стефани. – Я вняла твоему совету и стала жить дальше. А ты что думал? Что я всю жизнь буду оплакивать твой уход?

– Нет. Я не льстил себе до такой степени.

А зря! Она всегда помнила о нем, и это мешало ей двигаться вперед и наслаждаться жизнью.

– А как ты? Женился?

– Если говорить твоими словами, cara, дорогая, что я мог предложить женщине, чтобы она захотела меня? – Он улыбнулся.

Лицо искусителя… тело бога… такие страстные губы, что грех покажется достойным уважения, а скромность – помехой! Чувствуя, что краснеет, Стефани снова отвела взгляд.

– Боюсь, ты еще не понимаешь, что такое долг. Ты просто поздний цветок – из тех мужчин, которые поздно созревают.

– Или из тех, которые ждут, когда будут точно знать, чего хотят, прежде чем жениться. Я против разводов.

– Ты говоришь совсем как мой отец.

– Никогда не думал, что ты станешь нас сравнивать, – удивился Матео.

– В действительности я хорошо помню твои слова, что в таком необученном виде я никогда не стану соответствовать твоим утонченным меркам. – Молодая женщина еще больше покраснела, на этот раз от стыда. – В то время мне только исполнилось девятнадцать. Я была еще девчонкой, на которую оказало влияние воспитание и которая знала, чего ждет от нее отец.

– Во всех прочих отношениях ты была женщиной, Стефани.

Его манера произносить ее имя, делая ударение на первом слоге и растягивая последний, чувственно ласкала ей слух.

– Нет, – холодно возразила она, – я была глупым, наивным подростком. Я думала, что когда мужчина говорит: «Я тебя люблю», он действительно любит. А ты только хотел затащить меня в постель. Ты знал, как мне польстить, ты только этим и занимался.

– Только этим? – Голос Матео стал вкрадчивым, и женщина вздрогнула, как будто он прикоснулся к ней. – А разве ты не пришла ко мне по своему желанию? Разве я силой затащил тебя в конюшню? Насколько я помню, ты получала со мной удовольствие.

– В самом деле? – Стефани уставилась вдаль, изображая, что ей надоела эта тема. – Возможно. Не буду спорить. Но если хочешь знать правду, я почти не помню подробностей нашей связи. Боюсь, они давно погребены под более важными событиями моей жизни.

– Я был твоим первым любовником, – горячо возразил мужчина. – Может, я и не годился для того, чтобы сидеть за столом твоего отца, но я обучил тебя страсти, наслаждению. Не верю, что женщина когда-нибудь забывает о таком опыте независимо оттого, что случится потом.

– Она также не забывает, когда ее бросают! Я помню, что довольно быстро надоела тебе.

– Но я никогда не забуду, какой ощущал тебя в своих объятиях – такой хрупкой, неуверенной, податливой. Помню, какая у тебя кожа, волосы… твои прикосновения, запах.

Положение с каждой секундой становилось все более невыносимым. Стефани встала. Она уже солгала ему, и чем дольше будет оставаться здесь, тем больше вероятность, что солжет снова. Больше так продолжаться не может.

– Приятно было снова увидеть тебя, Матео, – твердо произнесла она. – Но мне действительно пора.

К ее ужасу, мужчина задержал ее, схватив за запястье.

– Ты так и не сказала мне, кто такой Саймон.

– О! – Этого вопроса Стефани боялась больше всего. Она глубоко вздохнула: – Мой сын.

– Сын? – Матео удивленно поднял брови.

– Почему ты так удивлен. Мой брак был недолговечным, но оставил нечто хорошее. – Стефани старалась запутать его, чтобы Матео и в голову не могло прийти, что это его сын.

– Не настолько хорошее, как оказалось, чтобы помешать разводу, – заметил Матео.

– Ребенок не для того, чтобы склеивать развалившийся брак.

– Не согласен. Вся ответственность лежит целиком на плечах родителей, и думаю, наличие ребенка – серьезная причина, чтобы сохранить отношения.

– Это не всегда возможно. Некоторые браки обречены.

– Если бы у меня был сын… – Он пожал плечами.

– Но у тебя его нет! – слишком поспешно оборвала она и тут же добавила: – По крайней мере, полагаю, что у тебя его нет.

– Нет. – Он внимательно взглянул на Стефани. – Но если бы он у меня был, я бы сделал все, чтобы сохранить семью. Я бы не позволил моему ребенку разрываться между родителями, как будто он вещь, которую надо разделить надвое.

Стефани заметила на террасе Саймона и, испугавшись, что он побежит ей навстречу, заметила:

– В идеальном мире я бы этого тоже не допустила. А сейчас, если позволишь…

– Мама! – позвал Саймон.

– Сейчас приду, солнышко. – Она улыбнулась и помахала ему, потом повернулась к стоящему рядом мужчине. – Убери руку, Матео. Сейчас же!

– Так это и есть твой сын? – Он, казалось, не слышал ее реплики и смотрел на Саймона.

– Да.

– Надеюсь, скоро познакомиться с ним.

– Возможно.

– Даже очень возможно. Как ближайшие соседи в последующие несколько недель мы будем часто видеть друг друга. – Матео почувствовал, как женщина вздрогнула, и неторопливо произнес: – У тебя участился пульс, Стефани. Я тебя волную?

– Ничуть. Ты начинаешь меня раздражать!

Он поцеловал ей руку и прошептал:

– До скорого, cara, дорогая. Увидимся.

Стефани вздохнула и поспешила к сыну. Единственное, что ее радовало, это то, что у Саймона были голубые глаза и светлые волосы, как у нее. Он совсем не был похож на Матео, и никто, глядя на них, не смог бы заподозрить, что эти двое были отцом и сыном.

* * *

Стефани ходила по узкому балкону своей комнаты и недоумевала, как она могла подумать, что члены ее семейства способны обойтись без ссор. Рядом за стеной давно уже спал Саймон.

Вечер не задался с самого начала. Нет, никто не повышал голоса и не бросал в соседа тарелками – Боже упаси! Такого государственные мужи себе позволить не могли. Нет, они наслаждались коварными обидными намеками и отвратительными маленькими колкостями, которые ранили человека и были крайне неприятны. Инцидент возник из-за невинного вопроса Саймона, который он задал в середине обеда.

– А что это за человек, с которым ты разговаривала днем, мама?

– Он живет в коттедже по соседству, – ответила она. – Я столкнулась с ним, когда осматривала сад.

– А почему он держал тебя за руку?

С ужасом ощущая, что все глаза устремились в ее сторону, Стефани приложила к губам салфетку, изо всех сил стараясь не выдать волнения.

– Он не держал меня за руку, Саймон, а просто пожимал ее. Мы поздоровались, потому что были знакомы много лет назад.

– Несколько странно, что ты встретилась с ним, не правда ли? – подозрительно спросил отец, сверля ее взглядом.

– Но тем не менее это правда.

Недовольный вызовом в ее голосе, отец отчеканил:

– В самом деле? И у этого человека есть имя?

– Конечно, есть, – вставил дедушка Брэндон. – Его зовут Матео де Лука.

– И это должно что-то означать для меня?

– Должно. Он жил у нас почти шесть недель в то лето, когда Стефани окончила среднюю школу. Он купил у меня приспособление для резки гранита, о котором ты говорил, что оно вряд ли кому-нибудь понадобится.

– Я не припоминаю такого человека.

– Меня это не удивляет, Брюс, – вмешалась бабушка. – В то лето твоему отцу делали операцию на спине и ему пригодилась бы помощь, но ты предпочел остаться в городе, тебе хотелось получить статус главы факультета колледжа и было наплевать на нас. Слава Богу, Матео оказался рядом, и у него всегда находилось время нам помочь. Не знаю, как бы мы без него справились.

– Я его помню! – воскликнул Эндрю, средний брат Стефани. – Я видел его, когда мы приезжали на озеро на уикэнд. По-моему, приятный парень. Правда, плохо играл в сквош, но плавал как рыба. Все время работал и почти не отдыхал. Помню, руки у него были по локоть в бензине и масле, когда он старался наладить дедушкино приспособление. Он был настоящим работягой.

– Теперь, после твоих слов я тоже его вспомнил. – Виктор, облик которого точно повторял облик отца орлиным носом и преждевременной сединой, насмешливо скривил рот. – Вполне допускаю, что он мог лапать сестрицу и думаю, она не стала бы возражать.

Стефани едва не подавилась вином.

– Какая чушь!

– Пусть будет чушь, – сказал отец. – Тебя учили соблюдать определенные нормы поведения. Я не имел ни малейшего представления, что ты забавлялась с каким-то временным рабочим за моей спиной!

– Ах, Брюс, возможно, мы не слишком долго оставались на озере в то лето, но я бы обязательно заметила, если бы Стефани кем-то увлеклась, – вставила ее мать с необычной смелостью. Всемогущего профессора Лейланда нельзя прерывать, когда он произносит речь, надо ловить каждое его слово и ждать, когда будет разрешено что-то сказать.

Чтобы показать жене, как сильно она преступила правило, отец зловеще помолчал несколько секунд и ответил:

– Я хотел бы быть в этом уверен так же, как и ты, Вивьен. Зато я все больше начинаю понимать, почему она не смогла ужиться с Чарльзом.

Чувствуя, как щеки у нее запылали от гнева и смущения, Стефани отодвинула стул и подняла с места Саймона. Время, когда ледяное презрение отца ранило ее, давно прошло, но она подождет более подходящего момента, чтобы сказать ему об этом.

– Думаю, я сполна наслушалась, а уж мой сын и подавно. – Она направилась в дом.

– Задели за живое, верно? Я так и думал! – Голос Виктора несся вслед.

– Прекратите сейчас же! – услышала она резкий возглас бабушки. – Стефани совершенно права. Это разговор совсем не для детских ушей, и очень неприятен для моих!

Да, предать забвению размолвки им никогда не удастся. Стоя на балконе, Стефани вдыхала ароматный ночной воздух и старалась вновь обрести спокойствие. Ее отец, как всегда, не признает возражений, мать легко поставить на место, а Виктор, как обычно, надменен и циничен. Один лишь Дрю проявил немного человечности. И в довершение ко всем сложностям, Матео де Лука снова вошел в ее жизнь, чтобы стереть годы забвения и напомнить ей, как она его любила и как легко стать жертвой его очарования во второй раз. Тот, кто придумал выражение: «Чем больше все изменяется, тем больше остается прежним», знал, о чем говорит.

Глава вторая

Ишиа-Порто, главный город острова, был небольшим, но в нем бурлила жизнь. Деревца отделяли пляж от дорогих бутиков, отелей, маленьких магазинчиков и кафе. После осмотра достопримечательностей Саймон взбунтовался. Ему даже стало неинтересно смотреть, как в гавань входят паромы.

– Я это видел сто раз дома, – захныкал он. – Почему мы не можем вернуться на виллу и поплавать в бассейне?

– Плавать в бассейне можно везде, – возразила Стефани. – Перестань, Саймон, это ведь настоящее приключение. Только подумай, что ты обо всем сможешь рассказать друзьям, когда приедешь домой.

– Нет ничего интересного в этих магазинах и старых зданиях, мама! От них веет скукой. – Мальчику было жарко, и он еле плелся за ней.

Наверное, он по-своему прав, подумала Стефани. Чтобы исключить возможность новой встречи с Матео, она уже четыре дня таскала сына за собой, и, честно говоря, для него это было слишком. Ведь ему всего девять – совсем не тот возраст, когда восхищаются живописными окрестностями или древней историей.

– А пломбир с фруктами и орехами повысит тебе настроение? – весело спросила Стефани, подводя его к столику уличного кафе.

– Наверное, – хмуро буркнул сын.

Она заказала два мороженого и разложила карту достопримечательностей на столе, стараясь подыскать что-нибудь интересное для мальчика.

– А что, если сегодня покататься в карете, запряженной лошадьми? Здорово, правда?

– Наверное. – Саймон начал лениво бить сандалией о ножку стола.

– А если покататься на кораблике?

– Если хочешь.

Маленькая вазочка с цветами на столе опасно закачалась. Удержав ее, Стефани попросила:

– Пожалуйста, прекрати!

– Что прекратить?

– Бить по столу. Это действует на нервы, и ты уронишь цветы. Лучше ешь.

Мальчик недовольно посмотрел на мороженое, быстро таявшее в стеклянной вазочке.

– Мне оно не нравится, в нем какие-то кусочки.

– Это просто засахаренные фрукты.

Саймон размешал все ложкой, положил немного в рот и сморщился. Чуть погодя опять раздался стук.

– Я же просила тебя! – резко воскликнула Стефани.

– Я не хотел, мама, – испуганно пробормотал он, – извини.

Боже, зачем она только согласилась приехать сюда? Даже не зная, что встретит здесь Матео, Стефани была уверена, что примирение семьи обречено на провал.

– Я ведь стараюсь для тебя, Саймон, – улыбнулась она. – Не мог бы и ты помочь мне, проявляя чуть больше интереса?

– Да, хорошо, мама, – уныло ответил сын. Стефани снова углубилась в карту. Внезапно она почувствовала, что за ними наблюдают. Женщина медленно подняла голову и сразу заметила Матео, стоявшего на другой стороне улицы возле «фиата».

Мужчина пересек дорогу и остановился около их столика. Стараясь не выказывать смятения, Стефани спросила:

– И как давно ты за нами следишь?

– Всего пару минут. Сначала я не был уверен, что это ты, и решил подойти поздороваться. – С безукоризненной учтивостью он пожал руку Саймона. – Buon giorno, signer. Добрый день, синьор. Меня зовут Матео, а ты, должно быть, Саймон. Тебе нравится гостить на Ишиа?

– Нет, – решительно ответил мальчик. Матео рассмеялся и без приглашения опустился на стул рядом со Стефани.

– Мне нравятся люди, которые твердо знают, чего хотят. Итак, что привело вас сюда?

– Мы туристы, – хрипло сказала Стефани, против воли возбуждаясь от его близости. – Мы приехали посмотреть достопримечательности.

Взглянув на Саймона, который грустно ковырял мороженое, Матео произнес:

– Как видно, вы оба не слишком довольны времяпровождением.

– Внешний вид может быть обманчивым, – заметила она. – Мы просто решаем, куда пойти дальше.

– А вы разве не знаете, что единственный путь увидеть лучшие места, это обратиться к местному гиду?

– Спасибо, у нас очень хорошая карта. Нам не нужен гид.

– Обязательно нужен. То, что вы видите здесь, можно увидеть в любом уголке Италии. А вам нужен кто-то, кто знает каждый дюйм этого особенного острова, чтобы он показал вам, где сражались рыцари и держали пленников в подземелье. – Он бросил заговорщический взгляд на Саймона, который смотрел на него с неприкрытым интересом. – Вы хотите побывать в замке, синьор?

– В настоящем?

– Si, signer! В самом настоящем!

– Здорово! – Саймон восторженно повернулся к Стефани. – А можно, мама?

– Вряд ли, дорогой. Уверена, у синьора де Лука есть дела поважнее.

– Вовсе нет, – весело возразил Матео. – Синьор де Лука уже сделал все свои дела, и теперь он свободен.

Заметив досаду и разочарование на лице сына, Стефани смягчилась. Вряд ли осмотр замка будет угрозой тайне, о существовании которой знала лишь она.

– Что ж, если ты действительно уверен, что мы тебе не помешаем.

– Совершенно уверен, – ответил Матео тоном истинного мачо. – Мне доставит особое удовольствие сделать так, чтобы вы запомнили этот день.

Стефани в этом не сомневалась, глядя на его безупречный вид: белая рубашка подчеркивала бронзовый загар, синие брюки облегали крепкие бедра. Черные, как ночь, волосы; длинные густые ресницы. Сглотнув, она отвела взгляд.

– Ну что, Стефани, договорились?

– Договорились.

– Buono, хорошо! Я найду такси, пока ты закончишь свое мороженое.

– Такси? – Женщина посмотрела на «фиат», все еще стоящий на другой стороне улицы. – А разве это не твоя машина?

По его лицу скользнула легкая улыбка.

– Нет, Стефани, сегодня я приехал не на машине, я приехал на пароме.

– Ты хочешь сказать, паром ходит от самого Сент-Анджело? Жаль, что я об этом не знала. Мы с Саймоном каждый день ездили на автобусе, и ему это немного наскучило.

Матео сильнее сжал губы, стараясь не улыбнуться. Заметив это, Стефани спросила:

– А что здесь смешного?

– Абсолютно ничего. Я улыбаюсь, глядя на тебя, вот и все.

– Почему?

– Потому что в то время как другие видят перед собой очень красивую и опытную женщину, я вспоминаю далекое лето и девчонку, искреннюю и смешливую.

Да, тогда ей было весело. Только очень недолго. За летом последовала бесконечная, полная слез зима!

– Не заблуждайся и не думай, Матео, что я та прежняя, недалекая девчонка, которая самостоятельно не может ни в чем разобраться.

Его веселье внезапно исчезло.

– Я так никогда не думал, – серьезно произнес он. – А если ты так считаешь, то тебе предстоит еще узнать меня получше.

Матео был сама деликатность. Большую часть прогулки он относился к ней с небрежной учтивостью и предпочел направить свой основной интерес, не говоря уже об обаянии, на ее сына. И Стефани почему-то расстроилась, что ей отвели второстепенную роль.

– Я помогу тебе с итальянским, – пообещал он Саймону, когда они все втроем втиснулись на заднее сиденье маленького такси. Всю дорогу Матео учил его простым фразам, чтобы мальчик смог сказать их хорошенькой официантке, которой они заказали пиццу, когда остановились перекусить в маленьком ресторанчике в порту.

Саймон оказался прекрасным учеником.

– Grazie, спасибо, – проговорил он, когда девушка поставила перед ним высокий стакан с фруктовым соком.

– Prego, le mio piccolo signer. Пожалуйста, мой маленький синьор. – Она широко ему улыбнулась.

– Мне кажется, она поняла, что я сказал! – гордо прошептал мальчик, после того как она отошла к другому столику.

– Мне кажется, она влюбилась в твои красивые голубые глаза, signor Саймон, – пошутил Матео.

Но Стефани было ясно: девушку сразил темный страстный взгляд Матео. Итальянец вдруг направил свою сияющую улыбку на Стефани, и ее раздражение растаяло без следа. В двадцать пять лет Матео был очень красивым юношей. Сейчас он стал не просто красивым мужчиной, она была очарована им, потеряв рассудок, не в силах противостоять его магнетизму и обаянию – всей той ерунде, которая, как она думала, на нее больше не действует.

Тем летом Стефани сделала бы для него все, совершенно не раздумывая. Он всего лишь поманил ее пальцем – и она бросилась в его объятия, а в результате оказалась на дне пропасти. Ей нельзя больше повторять ошибку.

– У тебя очень мрачный вид, Стефани, – заметил Матео, глядя на хмуро потягивающую кофе женщину. – Неужели ты ни капельки не обрадовалась, увидев меня?

Саймон встал из-за стола и пошел к пристани, где рыбаки вытаскивали на берег дневной улов.

– Я слежу за Саймоном, – ответила она, радуясь, что нашла предлог не отвечать на его вопрос. – Не хочу, чтобы он слишком близко подходил к краю.

Зря она заговорила о сыне. Матео стал долго и внимательно разглядывать Саймона, и Стефани затрепетала от страха. Только бы он не начал сопоставлять факты?

– Очень красивый малый, и крупный для своего возраста. Ведь ему не больше… восьми?

– Он пошел в отца, – ответила она, отводя взгляд и бесстыдно выбирая полуправду. – Чарльз был крупным мужчиной.

– Был?

– Он умер вскоре после нашего развода.

– Извини, я не знал. Должно быть, Саймону было очень тяжело.

– Он был еще очень маленьким, и это не слишком коснулось его. – Стефани поднялась из-за стола. – Думаю, нам надо пойти осмотреть замок сейчас, пока Саймон не перевозбудился.

– Я всегда готов.

Матео позвал Саймона, и они пошли по узкой извилистой дорожке к грозным стенам Арагонского замка.

– Кто из нас бегает быстрее? – весело крикнул Матео и бросился вперед. Саймон принял вызов и, смеясь, побежал за ним.

Стефани, беспокойство которой росло с каждой секундой, следовала за ними, не в состоянии остановить события, завертевшиеся из-за ее собственной глупости. Она слышала смех Саймона, видела, как он с благоговением смотрит на нового и интересного человека, который вдруг вошел в его жизнь. Прикрыв глаза от солнца, она видела силуэты двух фигур: высокий, широкоплечий мужчина держит за руку ее сына – своего сына! – и завладевает доверчивым сердцем ребенка.

Стефани хотелось крикнуть, чтобы Саймон не позволял себе обожать его, Матео не сможет стать частью его жизни, как бы сильно ему этого не хотелось. Но она молча шла вперед.

– Мама! – Саймон подлетел к ней. Щеки у него пылали от возбуждения, русые волосы растрепались на ветру. – Быстрее! Мы ждем тебя, чтобы войти в замок. Матео говорит, что в темницах годами держали прикованных людей. Он говорит, что там есть тайные ходы… А еще есть такая комната, где мертвецов сажали на стулья и так оставляли их гнить. Здорово, верно? – Мальчик потянул ее за руку. – Пошли быстрее!

– Чем ты недовольна, Стефани? – спросил Матео, когда Саймон, разрываясь от нетерпения, побежал вперед. – Тебе не хочется походить по замку?

– Главным образом, мне не хочется, чтобы мой сын будил меня из-за дурных снов сегодня ночью, когда его начнут мучить ужасные истории, которыми ты забиваешь ему голову. А о чем ты думаешь, пугая ребенка рассказами о мертвецах, сидящих на стульях?

Несколько секунд Матео так пристально смотрел на нее, что у Стефани внутри все сжалось. Наконец он произнес:

– Если кто-то и напуган, дорогая, так это ты. Твой парнишка получает огромное удовольствие, и чем больше он показывает, как ему хорошо, тем больше ты показываешь, что боишься! Не скажешь ли, чем я так глубоко тебя задеваю?

– Ты не задеваешь.

– Ах, Стефани! В тебе, вероятно, многое изменилось. Та славная девочка, которую я знал, выросла. Твоя одежда, украшения, прическа, холодная сдержанность – все свидетельствует об умудренности. Но одно в тебе остается неизменным – ты так и не научилась лгать.

– А ты все такой же поверхностный, каким был тогда. Ты ничего не знаешь обо мне, кроме того, что видишь.

– Совершенно верно. – Матео дотронулся до ее локона. – Менее получаса назад я сидел напротив женщины, которая должна была ощущать полное спокойствие в скромной маленькой траттории, где мы остановились перекусить. И тем не менее она нервничала и не находила себе места. Она еле протолкнула в горло кусочек пиццы. Ее глаза метались от сына ко мне, будто она боялась, что я украду его. Ее сердце билось как крылья у колибри. Она так сжимала чашку с кофе, словно в ней заключался смысл ее существования. Каждый раз, когда ее сын смеялся, она вздрагивала словно от удара. Вот что я видел, cara, и вижу до сих пор.