Текст книги "Ночь с незнакомцем"

Автор книги: Кэтрин Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Не стоит. Я принял меры, чтобы пройти к тебе незамеченным.

– Что? – Ее сердце забилось быстрее.

– Я постарался не притащить за собой в госпиталь средства массовой информации. – Мэтью нежно убрал с ее лица несколько прядей.

Эшли вспомнила многочисленные вопросы, которые задавались, когда ее загружали в машину «скорой помощи». Она осторожно высвободилась из его рук.

– Должно быть, все только и говорят о том, что ты совершил геройский поступок.

– Не совсем. – Мэтью почесал подбородок.

Ее тело все еще находилось во власти его прикосновений, но в душе зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие.

– Что тогда? – настороженно спросила Эшли.

– Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. – Он одарил девушку улыбкой, которая почти успокоила ее. – Я позабочусь обо всем, включая фотографии, которые могут появиться в газетах. Мой помощник, ответственный за проведение предвыборной кампании, что-нибудь придумает. Следует убедить людей в том, что мы не пара, не раздувая из этого нового скандала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Не пара?

Несомненно, Мэтью Лэндис прекрасно знал, как лишить девушку любых надежд.

Эшли положила ладони на грудь этого невыносимого мужчины. Это сразу же доказало, что он не совсем ей безразличен. Ну уж нет. Скорее она сама станет сенатором, чем уступит этим гипнотизирующим глазам!

– Рада слышать, что у тебя все под контролем.

Мэтьюподнялся, уверенный в себе и безмятежный.

– Брент Дэвис, отвечающий за предвыборную кампанию, парень что надо. Он…

Эшли подняла руку, останавливая поток готового хлынуть красноречия.

– Замечательно. Я нисколько этому не удивлена. Уверена, нет ничего такого, с чем ты не мог бы справиться.

Мэтью испытующе посмотрел на нее:

– Что-то не так? Я думал, тебя обрадует, чтотебе не придется беспокоиться о возможных разрушительных последствиях сегодняшнего утра.

Значит ли это, чтои проведенная с ней ночь подпадает под категорию «возможные разрушительные последствия»? Гнев запылал в ней, как недавно пожар в ее доме. Эшли с трудом справилась со своими эмоциями, не желая, чтобы Мэтью понял обуревавшие ее чувства и тем более догадался об их причинах.

– Я боюсь представить, что ждет меня дома, но хочу поскорее вернуться. Нужно знать наверняка, что и как пострадало. Хорошо еще мне не нужно беспокоиться о прессе. – Эшли понимала, что ей лучше помолчать, но если она не будет говорить, то сделает что-нибудь, о чем в будущем придется краснеть. Например, стукнет Мэтью. – Ну что ж, спасибо за визит. Дальше я как-нибудь сама справлюсь.

Лоб Мэтью прорезала морщина, но он не пошевелился.

С ее сердцем начало твориться что-то невероятное. Ну, хорошо, сдалась Эшли. Мэтью действительно невероятно привлекателен, уверен в себе и действует на нее, как удар молнии. А она ему уже неинтересна. Но это не повод, чтобы чувствовать себя так, словно он ее предал. То, что случилось между ними, – вещь вполне обыденная, такое бывает со многими.

Вот и с ней приключилось. И ведь не сказать, что она не знала, чем все закончится. Кое-какой опыт общения с мужчинами у нее есть. Но почему же, когда он несколько минут назад просто держал ее в своих объятиях, она чувствовала себя так, словно нашла свое место в жизни?

– Спасибо еще раз, но мне нужно привести себя в порядок.

Мэтью потер пострадавший висок, стараясь не задеть пластырь.

– Обещай мне, что будешь осторожна и не побежишь домой, пока врачи не разрешат.

– Клянусь. Теперь иди. У тебя наверняка куча дел.

Мэтью все еще стоял. Почему он медлит? Почему не уходит из госпиталя? А еще лучше – пусть возвращается к себе в Хилтон-Хед.

– Что касается сегодняшнего утра… Черт! – Мэтью засунул руки в карманы брюк. – С тобой и правда все в порядке, верно?

Хорошо хоть у него хватило ума на этом заткнуться, иначе Эшли за себя не ручалась бы. Ей не нужны ни понимание, ни объяснения. Зачем, когда и так все ясно? Она кивнула.

– Мне сейчас нужно беспокоиться о куда более важных вещах, чем романы.

– Спасибо за откровенность.

– Мне придется восстанавливать все, что разрушено пожаром, разбираться со страховой компанией, убеждать сестер, что я со всем справлюсь.

Вот так правильно. Она деловая женщина, у нее тоже есть дела. Для нее это, как и для него, – просто случайный эпизод.

– Не продолжай, – криво улыбнулся Мэтью. – Я понял. Ты считаешь, что мне лучше уйти.

Эшли невольно восхитилась. Политик, что тут скажешь. Повернул все так, словно она его вынудила. Ну нет, она ни за что не покажет ему, как ей плохо.

– Вчера мы неплохо провели время, – очаровательно улыбнулась Эшли. – Но ночь закончилась, и наступил новый день.

Глаза Мэтью заблестели, брови сошлись на переносице.

– Неплохо провели время?

Что это? Неужели ей удалось его задеть? Мэтью Лэндиса, который чувствовал себя как рыба в воде во время любых дебатов? Не дай Боже, если он надумает продолжить дискуссию по этому вопросу – как-то уж очень странно блестят его глаза.

Эшли пожала плечами и отошла к окну, повернувшись к Мэтью спиной и пытаясь совладать с желанием выяснить причину, почему горят эти изумрудные глаза. Ей становилось все труднее держать себя в руках. И без того приход Мэтью взволновал ее сильнее, чем хотелось бы.

– Мэтью, я хочу, чтобы ты ушел. – Ее пальцы перебирали атласную ленту пояса, напоминая о белье, которое она по глупости так и не надела в ту ночь.

– Конечно. – Голос его был нежнее, чем атласная лента в ее руках.

За спиной Эшли раздались звуки его шагов. Один, два. Дыхание Мэтью согрело кожу на ее шее.

– Извини, что так вышло с прессой. Наверное, мне нужно было держаться от тебя подальше… Но наша ночь была гораздо лучше, чем просто «неплоха». И ты об этом знаешь.

Если Мэтью ее коснется, она пропала. Просто взорвется от его прикосновения или, еще хуже, поцелует. Эшли резко обернулась и встретила горящий взгляд Мэтью, устремленный на нее. Ее пальцы, теребившие пояс, разжались.

– Стар сейчас едет сюда, – солгала она. – Она забыла привезти мне туфли и фен.

Мэтью спокойно кивнул.

– Позвони мне, если возникнут какие-нибудь проблемы со страховой компанией или журналисты начнут тебе надоедать.

Дверь за ним закрылась. Взяв в руки розу, которую держал Мэтью, Эшли похвалила себя, что не окликнула его в тщетной попытке удержать. Какая женщина могла остаться к нему равнодушной? Вот и она не смогла.

Ее тело жаждало близости с ним. Разум был мудрее – когда она прислушивалась к его голосу. А ведь когда-то Эшли поклялась, что ни в коем случае не станет похожей на одну из тех дурочек, которые мгновенно глупеют от улыбки привлекательного мужчины.

Эшли приложила цветок к щеке. Как она сможет забыть о нем, если ее тело до сих пор помнит его прикосновения? Поставив розу в воду, Эшли распрямила плечи. Она вычеркнет Мэтью из своей жизни и справится с собой, как раньше справлялась со всеми своими неприятностями и горестями. Она была сильной уже в детстве. Годы только закалили ее.

Мэтью потребовалась вся его выдержка, когда он увидел утренние газеты. Сейчас он поднимался в лифте, тревожась за Эшли, если пресса ворвется к ней в палату – охотников за скандалами ничто не удержит. Он имел с репортерами дело почти всю жизнь. У него часто брали интервью, и он не возражал, потому что таким образом ему предоставлялась еще одна возможность выразить свою точку зрения – убедительно и спокойно.

Сейчас спокойствие его было на пределе.

Развернув газету, он снова посмотрел на фотографии, помещенные на самой первой странице. Кто-то запечатлел его и Эшли в ту самую ночь. Откровенные фотографии не оставляли места воображению. Например, вот он целует Эшли, стоя у двери ее дома, и из одежды на ней один халат. Фотографу удалось поймать такой ракурс, при котором его невинный поцелуй в щеку смотрелся как страстный поцелуй в губы. Шедевром этой коллекции был снимок, сделанный, вероятнее всего, через окно, выходящее на побережье. На этой фотографии они срывали друг с друга одежду, направляясь – и это было более чем очевидно – в ее спальню.

Показал уже кто-нибудь эти снимки Эшли? Скоро он об этом узнает.

Двери лифта открылись, и Мэтью вышел. Встречающая его медсестра смотрела на Лэндиса с нескрываемым любопытством. Он твердо встретил ее взгляд и жестом показал, что следует за ней.

Когда они проходили мимо пациентов, скорее всего собравшихся вместе после процедур, разговоры прекращались и тишину заполняли голоса, доносящиеся с экранов телевизоров.

В том, что это могло значить, Мэтью разбирался лучше кого бы то ни было. Чаще всего он просто игнорировал распускаемые о нем сплетни. Но как справится с этим сдержанная и не привыкшая к такому вниманию Эшли?

Медсестра остановилась. Мэтью поблагодарил ее и постучал.

– Это я.

Неплотно закрытая дверь отворилась. Эшли сидела на стуле возле окна. На ней были джинсы и блузка.

Мэтью закрыл за собой дверь.

– Похоже, этот скандал обещает стать самым громким в нынешнем году, по крайней мере на данный момент, – кивнув на газету, сказала Эшли вместо приветствия.

Вот и ответ на его вопрос – он запоздал.

– Мне очень жаль.

– Что-то мне подсказывает, что твой Брент Дэвис этого еще не видел, – спокойно добавила Эшли, словно все было в порядке вещей.

– Он был на ногах уже в четыре утра. С той самой минуты, как поступил звонок и его предупредили, чего следует ждать.

– Но ты не посчитал нужным предупредить меня, – так же спокойно продолжила она. В диссонансе с ровным голосом несколько буйных рыжих прядей вырвались из сдерживавшего их узла и разметались по спине.

– Я решил, что немного лишнего сна тебе не повредит, тем более что ситуацию это не изменило бы.

Эшли закрыла глаза, словно собираясь с силами. Очевидно, внутренне она была не так спокойна, как хотела это показать.

– Почему прессу так волнует, с кем ты спишь?

Одна бровь Мэтью изумленно поползла вверх. Не может же Эшли быть такой наивной?

– Ладно, глупый вопрос. – Она рывком поднялась со стула и стала мерить небольшую палату беспокойными шагами. – Было бы удивительно, если бы эта часть твоей жизни их не интересовала. Конечно, многим любопытно, как проводят свое свободное время политики, тем более холостые. Но все же, почему столько внимания, первые полосы газет? Что здесь такого? Молодой, привлекательный, неженатый политик провел ночь с совершеннолетней незамужней дамой. Всего лишь секс, никакого извращения.

Эшли прошла мимо него, и одна из длинных прядей коснулась его руки.

– Возможно, ты не читала о том, как закончился мой последний роман. Моя экс-подружка плохо восприняла новость о том, что между нами все кончено, и много чего наговорила про меня прессе. Естественно, никого не интересовало, что случилось на самом деле. Меня поспешили записать в злодеи, а ее объявили несчастной жертвой. Позже, конечно, все выяснилось, и моя популярность только возросла.

Эшли что-то сказала, но ее ответ прошел мимо его ушей, так как Мэтью завороженно смотрел, как вспыхивают и гаснут золотые искорки в ее волосах, освещенных солнцем, испытывая неимоверное желание дотронуться до них. Он справился с собой, но не смог избавиться от ощущения шелковистого покрывала из ее волос на своей груди, когда она склонялась над ним…

Обнаженная…

Мэтью прочистил горло и попытался навести порядок в мыслях. Ему сейчас не об этом надо думать, а подготовить Эшли к тому, что ждет ее, когда она покинет эту палату.

– Пресса не отстанет от тебя, надеясь услышать какие-нибудь пикантные подробности. Ты с этим никогда не сталкивалась, поэтому не знаешь, на что это похоже, когда ты открываешь дверь, а тебя встречает толпа журналистов. Приготовься к тому, что тебя уже ждут.

– Когда появится Стар, мы уйдем через служебный вход. – Эшли хмыкнула. – Думаю, персонал госпиталя будет счастлив помочь.

– Все не так просто. И твоя сестра не придет.

Эшли насторожилась и пропустила вторую часть фразы.

– Не так просто? Что ты имеешь в виду? – До нее вдруг дошел смысл его слов. – Стар не придет? Откуда ты знаешь?

– Мы с ее мужем решили, что чем меньше людей будет замешано в этой истории, тем лучше. Дэвид взялся ее отговорить.

– Вы с Дэвидом решили? – Эшли неожиданно быстро пришла в себя от изумления и взяла сумку с вещами. – И как ты только смог выкроить для него время? Хотя после этих фотографий… вы, может быть, правы. Не хватало еще, чтобы журналисты стали околачиваться возле дома Стар. Пойду вызову такси.

Мэтью перехватил ручку сумки до того, как Эшли успела набросить ее на плечо.

– Не глупи. Моя машина у служебного входа.

Подумав, Эшли кивнула:

– Так и быть. Чем скорее уйдем отсюда, тем лучше.

Они спустились на первый этаж без происшествий, но когда Мэтью открыл дверь, чтобы пропустить Эшли вперед, то увидел четырех фотографов, замерших в ожидании. Хорошо, что только фотографов! Закрывая Эшли своим телом насколько это было возможно, Мэтью подвел ее к машине, утешая себя, что от нескольких благопристойных снимков хуже уже не будет, а Эшли не пришлось встречаться с журналистами лицом к лицу. Пока, по крайней мере.

– Я даже представить себе не могла, что все будет так ужасно, – выдохнула Эшли, устраиваясь на пассажирском сиденье.

– Ужасно? – Мэтью надавил на газ. – Не хочется тебя разочаровывать, но сейчас мы еще легко отделались. Вряд ли они так быстро от тебя отстанут. Приготовься к тому, что скоро журналисты начнут совать нос в твою личную жизнь.

Эшли побледнела.

– Может, стоит купить темные очки и шляпу с большими полями? – с наигранной веселостью спросила она.

Мэтью уважал Эшли за то, что в такой ситуации она пытается шутить, но понимал, насколько ей тяжелее, чем, к примеру, ему.

– Боюсь, шляпами ты от них не отделаешься. Меня вот уже несколько лет пытаются женить то на одной женщине, то на другой. Не хочется тебя пугать, но, думаю, теперь они крепко в тебя вцепятся.

– Я справлюсь, – твердо сказала Эшли, но голос се чуть дрогнул.

А ведь если бы он не потерял голову, этого могло бы и не быть, корил себя Мэтью. И Эшли никогда бы не узнала того кошмара, которого, как он опасался, ей не избежать.

Неожиданно его осенило. Почему бы ему не обратить этот скандал в свою пользу? Тогда и Эшли пострадает меньше. Мэтью сопоставлял доводы «за» и «против» только что пришедшего в голову решения. Во-первых, если разыграть все правильно, пресса от них, конечно, не отстанет, но домыслы и сплетни, несомненно, поутихнут. Во-вторых, это поможет ему завоевать еще несколько дополнительных голосов. В-третьих, тогда не придется расставаться с Эшли…

– Есть один способ заставить сплетни утихнуть.

Пустить новые. Но вслух Мэтью этого не сказал.

– Какой? – оживилась Эшли.

Мэтью затормозил перед светофором и положил руку на спинку ее сиденья. Его глаза сверкнули.

– Помолвка.

– Помолвка? – эхом повторила она и отшатнулась, словно задевшая его рука ее обожгла. – Ты шутишь! Вступать в брак только затем, чтобы прекратить сплетни… Мне кажется, это уже чересчур.

Брак?! При этом слове Мэтью почувствовал, будто в него вонзили острый кинжал. Зажегся зеленый свет, и Мэтью был рад устремить глаза на дорогу.

– До этого дело не дойдет. Через некоторое время о нас забудут. После этого мы тихо разорвем помолвку. Совсем пресса не отстанет, поэтому причиной, по которой свадьба не состоится, мы объявим чрезмерное внимание со стороны журналистов. Под этим давлением мы поймем, что поторопились с, – он запнулся, – с узакониванием наших отношений.

Выразив свою мысль вслух, Мэтью уже не считал ее такой блестящей. Он не любил лгать, но еще меньше ему нравилось, что из-за его неосмотрительности может пострадать Эшли. То, что он сможет игнорировать какие бы то ни было сплетни, пока они сами собой не утихнут, Мэтью был уверен. Насчет Эшли у него подобной уверенности не было.

– Мы устроим пресс-конференцию, на которой официально объявим о нашей помолвке.

Эшли скрестила руки на груди. Ее карие глаза потемнели и стали почти черными. В них сверкала такая решимость, что Мэтью понял – эта девушка куда сильнее, чем он думал.

– Мистер Лэндис, спасибо за предложение, но вам придется придумать какой-нибудь другой выход, потому что участвовать в этом фарсе с обручением я не буду.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мэтью этого не ожидал. Он ощутил знакомое волнение, как всегда в предчувствии жаркого спора или политических дебатов.

Заметив в глазах Мэтью азартный блеск, Эшли вцепилась в мягкое кожаное сиденье и поторопилась продолжить:

– Мэтью, я правда ценю твою заботу о моей репутации, но единственная проведенная вместе ночь того не стоит. Я, как и ты, знала, на что иду. Поэтому никто и никому ничего не должен.

«Лексус», не сбавляя скорости, летел по дороге.

Эшли повернулась к окну, за которым мелькали трехэтажные особняки с широкими верандами, окруженные папоротниками, и стала рассматривать их с выражением глубокого интереса на лице. Все, что угодно, лишь бы не обращать внимания на то, как Мэтью разжал ее пальцы, взял ее за руку и, не отрывая взгляда от дороги, стал гладить запястье большим пальцем.

Его кожа, в отличие от ее, была шершавой и мозолистой, напоминая Эшли о тех фотографиях, на который был изображен Мэтью в студенческие годы, подрабатывающий, как и многие его сокурсники, на стройке. Погрубевшая кожа и стальные мышцы были результатом честного труда и спортивных тренировок. Сердце девушки предательски затрепетало от его легчайших прикосновений, пульс участился, что, без сомнения, не осталось им незамеченным.

Она скосила на него глаза. Вот, пожалуйста. Он уже улыбается.

Эшли выдернула свою руку.

– Прекрати, – слегка задыхающимся голосом сказала она. – Не хватало еще, чтобы какой-нибудь журналист нас увидел.

– Притворись моей невестой. – Задумывалось это, очевидно, как просьба, но просительных ноток в его голосе Эшли не услышала.

– Нет.

– Обещаю тебе: пока это будет длиться, ты не пожалеешь, – лукаво подмигнул Мэтью.

Эшли зажала уши руками.

– Я ничего не слышу.

Смеясь, Мэтью легко убрал ее руки.

– Ах ты, лисичка. Красивая, хитрая лиса.

– И умная, надеюсь.

– Будучи бухгалтером по образованию, ты просто обязана быть еще и практичной. Неужели ты не видишь, какую выгоду тебе сулит наша помолвка?

И еще я романтичная, добавила про себя Эшли, пытаясь освободить руку из его хватки.

– Я объявлю прессе войну и постараюсь выйти из нее победительницей, – заявила она.

Но один бой она уже проиграла, так и не сумев вырвать свою руку. Всю дорогу до дома Стар Мэтью продолжал удерживать ее и дразнить своими прикосновениями.

Эшли мельком посмотрела на выставленный на лужайке у дома сестры щит с призывом отдавать голоса за Мэтью Лэндиса и тут же перевела взгляд на «Бичкомберз». Ее сердце сжалось от потрясения и боли.

Ресторан выглядел унылым и брошенным. Осколки вылетевших стекол, окна, прикрытые ставнями, на которых виднелись следы копоти, хотя совсем недавно они были белыми. Ровно подстриженная трава примята тяжелыми пожарными машинами, в выбоины от колес натекла грязь.

Если она долго будет смотреть, во что превратилось дело ее рук, то обязательно расплачется. Но отвести взгляд или просто закрыть глаза Эшли не могла. Нет, никаких помолвок, даже фиктивных! О какой репутации может идти речь, если ей скоро будет не на что жить? И уже тем более не нужно думать о том, как хорошо ей было в постели с Мэтью Лэндисом, который и так уже осложнил ее жизнь.

Сначала она чуть-чуть себя пожалеет, затем встретится и поговорит с сестрами и начнет строить свою жизнь заново. И в этой жизни не будет места Мэтью Лэндису.

Эшли резко и решительно выдернула свою руку и этим словно подтвердила свой отказ.

Эшли была в гостиной и ждала, пока спустится Стар. Машина Мэтью скрылась из виду.

Ее обручение, фиктивное, но все же обручение. Первое в жизни. И чем закончилось!

Теперь, когда обида немного утихла, Эшли не могла солгать себе, что не испытывает к Мэтью благодарности – ведь он заботился о ее репутации. Это было благородно с его стороны. Почти вышедшее из употребления слово, но оно, похоже, еще не забыто в семье Лэндис, одной из старейших и известных семей Юга…

Возможно, особняк в Хилтон-Хеде, принадлежащий Лэндисам, поражает воображение сильнее, чем дом мужа Стар, – Эшли судила по фотографиям в журнале. Однако семья Дэвида владеет своим домом вот уже несколько поколений, и он олицетворяет собой типичное жилище состоятельных южан. Стар, с ее художественным талантом, добавила в интерьер из темного дерева ярких, свежих красок, и дом совершенно преобразился. На окнах по-прежнему висели тяжелые портьеры, но благодаря наружным ставням, которые совсем не портили фасад дома, они всегда были отдернуты и не препятствовали проникновению солнечного света, делая комнаты веселее. Если кто-то хотел скрыться от всего, достаточно было снова сдвинуть их вместе.

Именно этого хотела сейчас Эшли. Она прошла мимо пианино к бюро, на котором стояли фотографии в серебряных рамках: свадебное фото Стар и Дэвида, снимок его матери, сидевшей по-королевски прямо в кресле с витыми ножками и с кошкой на коленях.

Также была еще одна фотография. Стар, Клэр и Эшли стоят рядом с указателем «Бичкомберз» в день презентации ресторана три года назад. Они открыли его, прекрасно зная, что многие рестораны закрываются в первый же год. Не имея никакого опыта, они все же решили рискнуть и не прогадали. Благодаря живописной местности, очарованию старинного дома и великолепной кухне, их ресторан стал пользоваться популярностью у жителей Чарлстона, включая проведение свадебных банкетов и других торжественных мероприятий.

Талант Стар создавать неповторимую атмосферу для любого случая подкреплялся кулинарным мастерством Клэр, а Эшли вела всю бухгалтерию. Тетя Либби вложила все свое состояние в образование приемных дочерей и подарила им главное – свою любовь.

Эшли взяла в руки фотографию Либби. Жених их приемной матери погиб на корейской войне. Либби не смогла его забыть и так и не вышла замуж, но с тех пор ее дом был открыт для девочек, брошенных родителями. Некоторые девочки уходили, некоторых удочеряли другие семьи. С Либби остались только Клэр, Стар и Эшли.

Как же ей не хватает Либби и ее мудрого совета! Либби было все равно, что судачат о ней люди, когда она приводила к себе в дом в престижном районе Чарлстона бедных детей.

На лестнице раздались легкие шаги.

– Эшли! Извини, что не вышла тебя встречать.

– Глупости, – сказала Эшли, обнимая Стар, которая была ей дороже, чем родная сестра. – Твоя домоправительница сказала, что у тебя не в порядке желудок.

– Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. Давай поднимемся ко мне. Я как раз перебирала свои вещи, подыскивая что-нибудь для тебя, пока ты не купишь новый гардероб. Ты выше меня, но кое-что должно подойти.

Спальня Стар действительно оказалась заваленной вещами.

– Стоило об этом так волноваться? – с улыбкой спросила Эшли. – Отобрала бы несколько подходящих вещей – и дело с концом.

Улыбаясь, Стар положила руку на живот.

– Я и не волновалась. Скоро я все равно не смогу влезть ни в одно из своих платьев.

– Ты беременна? – поняла Эшли, испытывая прилив радости. – Какой срок?

– Два с половиной месяца. Мы с Дэвидом пока никому об этом не говорили. Для нас обоих это сначала стало шоком, потому что мы еще не думали о детях. Шок вскоре выветрился, и теперь мы просто счастливы.

– Конечно, вы должны быть счастливы. Мои поздравления! – Эшли обняла сестру. – А я-то как за вас рада!

Она действительно была рада за своих сестер, у которых появились свои семьи. Эшли тоже мечтала о собственной семье. Когда-нибудь это должно произойти. Но не с мужчиной, который будет считать ее хорошей женой, потому что она «практична».

– Ну, а теперь давай вернемся к тебе. Как такое могло произойти? – спросила Стар.

– Что? – не сразу поняла Эшли.

Стар взяла в руки газету.

– Это! – Она потрясла газетой перед ее носом. – Господи Иисусе, я глазам своим не поверила, когда увидела. Ты переспала с Мэтью Лэндисом?

– Спасибо за поддержку, – хмуро бросила Эшли. Да, она прекрасно знала, что Мэтью предпочитает другой тип женщин, но слышать в голосе сестры такое недоверие было больно. И кстати, почему ей это раньше в голову не пришло? Даже если бы они объявили о помолвке, все наверняка решили бы, что за этим кроется какой-то подвох. Она и Мэтью Лэндис?! Действительно, в такое сложно поверить.

– Извини. – Стар положила руку на плечо Эшли. – Я просто удивлена, вот и все. Это так неожиданно… Я даже не предполагала, что вы так хорошо знаете друг друга. – Она сложила газету. – Похоже, ты многое от меня утаила. Ты ничего мне не сказала, даже когда я привезла тебе вещи в больницу. – В ее голосе звучала легкая обида.

– Прости. И мы не знаем друг друга так хорошо, как ты думаешь. В газете об этом написано подробно, и почти все – правда. Мы встречались, чтобы обсудить ужин и организацию какого-нибудь мероприятия с целью сбора средств для его кампании у нас в ресторане. Та ночь была… В общем…

– Вы поддались страсти.

– Что-то вроде того.

– Как же это все не вовремя, – вздохнула Стар. – Его соперник не преминет этой оплошностью воспользоваться и переманит на свою сторону некоторых избирателей. Мартин Стюарт также пользуется поддержкой, хотя, к примеру, в его программе нет ни слова об увеличении спонсирования детских приютов.

Эшли разделяла беспокойство сестры, но считала, что та преувеличивает. Все три сестры намеревались поддержать Мэтью именно потому, что он обещал поддержку детям из неблагополучных семей и сиротам.

– Я так не думаю, – возразила Эшли. – Мартин Стюарт часто меняет свои обещания, и люди просто не должны ему верить.

– Не должны, но многие все равно верят. Очень уж складно и красиво он говорит.

– Не скажи. Ты ведь работала у него после школы два месяца и уволилась, потому что он плохой начальник. Тогда тебе было семнадцать, но ты сразу поняла, что он за человек. Вряд ли избиратели постарше будут голосовать за него, а это значительное число голосов. – (Стар складывала вещи молча, и это был тревожный знак: ее сестра за словом в карман никогда не лезла.) – Разве я не права?

Стар подняла голову. Глаза ее были наполнены гневом и болью.

– Я не увольнялась. Меня уволили!

– Уволили? – опешила Эшли. – За что?

– За то, что я отказалась с ним переспать.

– Но ведь тебе было только семнадцать! – потрясенно воскликнула Эшли. – Ему уже было лет тридцать.

– За тридцать. Он уволил меня. До этого я попросила его написать рекомендацию в художественную школу в Атланте, а он предупредил, что стипендии мне не видать. Так и случилось.

– Подонок! – с негодованием воскликнула Эшли, пряча свою обиду на Стар, которая умолчала о событии, изменившем ее жизнь. К тому же ей не хотелось выяснять отношения именно сейчас, когда Стар беременна. – А тетя Либби? Она наверняка сказала в его адрес парочку ласковых.

– Я не говорила ей. Я чувствовала себя такой униженной и… – Стар дернула плечиком. – Боялась, что мне не поверят, решив, что я стала врать – дескать, пошла по стопам родителей. Через некоторое время я немного успокоилась и постаралась обо всем забыть. Я, может, и казалась общительнее тебя, но это было просто притворство.

Эшли обняла сестру.

– Жаль, что ты рассказала мне об этом только сегодня. Очень трудно держать все в себе столько времени.

– Спасибо. – Стар отстранилась. На ее запястье негромко зазвенели браслеты. – Я, конечно, сейчас могла бы выложить все прессе, но поскольку ты моя сестра…

– Все решат, что ты это придумала, пытаясь отвлечь от меня внимание. – Что, несомненно, породит новую волну слухов.

– Боюсь, что так. Теперь ты понимаешь, почему я голосую за Мэтью Лэндиса.

Ох… Конечно, если Мэтью вдруг не выиграет выборы лишь из-за одной проведенной с ней ночи и последовавших после нее сплетен, будет очень жаль, но что она может сделать? Однако Эшли думала так до рассказа Стар. Теперь она смотрела на это иначе. Будет ужасно несправедливо, если сенатором станет Мартин Стюарт, подло поступивший с ее сестрой. Этого допустить нельзя. В отличие от Стар, она сама приняла решение провести ночь с Мэтью.

– Не волнуйся, я обо всем позабочусь, – твердо сказала Эшли. – Прессе будет о чем поговорить и без этого.

Стар удивленно посмотрела на нее.

– Ты о чем?

– Видишь ли, у меня есть для тебя еще одна новость. Мы с Мэтью помолвлены.

Она скажет Мэтью, что передумала и согласна объявить о фиктивной помолвке во время ужина, когда он подъедет. Но до этого у нее еще есть дела.

Если Мэтью еще не изменил решение, то на некоторое время ее жизнь круто изменится. Пока в «Бичкомберз» будет идти ремонт, она поживет у Стар, но это, конечно, не спасет ее от внимания прессы. Прежде чем все начнется, ей нужно немного побыть одной среди старых вещей, как бы сильно они ни были повреждены.

Эшли дотронулась до почерневшей панели родного дома. Сразу вспомнились часы, которые она провела с сестрами, думая над тем, как развивать и расширять бизнес. С легким вздохом она толкнула дверь. Та не поддалась, и потребовался толчок посильнее, плечом, чтобы дверь открылась.

Воздух внутри был таким едким и удушающим, что Эшли чуть не задохнулась. Кто бы мог подумать, что запах дыма продержится так долго? В воздухе висели частицы копоти.

Первые несколько метров она прошла как через полосу препятствий. Ужас от того, что ей еще предстоит увидеть, сжимал сердце. Эшли постаралась справиться с собой.

Когда она шла по коридору, промокшие половики чавкали под се ногами. У двери своего кабинета Эшли помедлила несколько секунд, собираясь с силами, и решительно открыла дверь. И тихо выдохнула, потому что кабинет был почти таким, каким она оставила его до пожара. Копоть лежала на поверхности стола и полок, но все остальное выглядело целым и невредимым.

Убедившись, что кабинет пострадал меньше всего, Эшли перешла к осмотру остальной части дома. К этой тихой гавани она вернется позже, а пока нужно разобраться, чему вернуть первоначальный вид уже не удастся.

Каждый шаг сопровождался бульканьем воды под ногами. Этот звук почему-то напомнил ей, как Мэтью нес ее на руках.

Когда Эшли подошла к залу ресторана, ее охватило оцепенение, а затем нахлынуло ощущение беспомощности, которое хотелось поскорее смахнуть, как ползущую по коже букашку, потому что больше всего на свете Эшли ненавидела чувствовать себя беспомощной.

Она собралась с силами и взяла себя в руки. Кошмар, который случился с ней наяву, не кончится, сколько она бы здесь ни стояла. Девушка завернула за колонну и наткнулась на широкую мужскую грудь. Слабо ойкнув, она отпрыгнула назад, так что брызги полетели в разные стороны.

Справившись с испугом, Эшли открыла рот, чтобы заявить папарацци, что он нарушает границы частной собственности, но в наступившей тишине раздался голос Мэтью.