Текст книги "Бунтарь без невесты"

Автор книги: Кэтрин Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дэймон постарался припарковаться как можно ближе к крыльцу, но ветер заносил капли даже под навес. Обхватив Тею за талию, он помог ей слезть с мотоцикла. Они взбежали по ступенькам, и, обернувшись, увидели, как проливной дождь стучит по земле и мотоциклу.

Тея непроизвольно прижалась к Дэймону, наслаждаясь прикосновением теплой руки к ее талии, силой мужского тела. Но очень скоро она вернулась в обычное свое состояние. Чувство свободы не могло долго владеть ею здесь, на крыльце тетиного дома.

Вздохнув, Тея отодвинулась от Дэймона, уже тоскуя по их дикой поездке и вместе с тем понимая, что острые ощущения хороши в меру. Кроме того, было слишком холодно.

Дэймон повернулся, чтобы открыть дверь.

– Тебе сейчас нужно что-нибудь сухое и теплое.

– Теплое и мокрое, – поправила она его, – горячий душ, например. – Она еще раз посмотрела на улицу. – Тебе лучше зайти и обсохнуть, Дэймон. Не ехать же в такую погоду.

– Можно и не ехать, только сомневаюсь, что у тебя найдется что-нибудь сухое для меня.

Оглядев его широкие плечи, Тея вынуждена была согласиться.

– Как насчет полотенца?

– Пожалуй. – В холле он усадил ее на скамейку и стянул мокрые ботинки. Когда она уже поднималась по ступенькам, он направился в кухню.

– Кофе будешь? – предложил он.

– Звучит заманчиво. Знаешь, где все стоит?

Дэймон приподнял бровь.

– Даже лучше, чем ты.

Он явно чувствовал себя здесь дома. Почему-то это показалось ей таким же приятным и уютным, как урчание двигателя мотоцикла. Но в то же время возникло ощущение, что езда на мотоцикле, пожалуй, менее рискованна.

– Я принесу тебе полотенце. – И она поспешила наверх.

Тея выбрала самое большое и пушистое полотенце из тех, которые нашла в бельевом шкафу. Подойдя к перилам, чтобы сбросить его, она увидела, что Дэймон уже успел снять рубашку. У Теи даже дыхание перехватило, и она застыла с полотенцем в руке.

Мужчина, стоявший внизу в холле, был прекрасен. В тусклом освещении тени подчеркивали его грудные мышцы и плоский живот. Черные волосы и мокрые черные джинсы, прилипшие к длинным ногам, контрастировали с бронзовой кожей, казавшейся шелковистой. Тея почувствовала, как ее босые ноги сами собой приближаются к лестнице, словно спеша дать ей возможность проверить мягкость кожи Дэймона на ощупь.

Тряхнув головой, Тея отогнала от себя эти мысли и сбросила ему полотенце. Черт, что одна поездка на мотоцикле сделала с ее мозгами?

Она направилась в сторону Дориной комнаты и остановилась. Господи, ведь она не может войти туда. Да, сегодня весь день пошел наперекосяк.

– Дэймон, – позвала она, – ты не мог бы?..

Не попросить ли его надеть рубашку, прежде чем он поднимется к ней? Холодную, мокрую рубашку, которая стала такой только из-за того, что она, Тея, была в его куртке? Разумеется, нельзя даже заикаться об этом.

– Не мог бы я что? – отозвался снизу Дэймон.

– Мышь-то все еще там, – жалобно проговорила Тея.

Сначала раздался его смех и только потом звук шагов.

– А ты проверила? – спросил он, выйдя в холл.

– Проверила? – не поняла Тея.

– Я спрашиваю, проверила ли ты, может быть, ее там уже нет.

Он изогнул брови в манере Дракулы, очевидно, чтобы напугать ее. Но Тея почти не обратила на это внимание. Сейчас, когда он стоял так близко от нее, что можно было ощущать тепло его тела, она с трудом дышала. Возьми себя в руки, предостерегла она себя, делая шаг назад.

– Может, они покончили с ней после того, как ты ушла. Сожрали целиком это…

– Дэймон! – одернула она, а когда он повернулся к ней спиной, испустила крик изумления.

Спину его украшала выполненная различными оттенками черного огромная татуировка, изображавшая стоящего в свирепой позе медведя гризли. Передние лапы вытянуты, когти выпущены, зубы оскалены. Под рисунком было что-то написано, но такими мелкими буквами, что Tee пришлось наклониться, чтобы разобрать слова «Раннинг Бэа» [3]3
  running bear (англ.) – бегущий медведь


[Закрыть].

– Ой… это же твое имя.

– Одно из них. – Дэймон повернулся к ней лицом. Ее пальцы скользнули по буквам, только сейчас она осознала, что положила руку ему на спину.

– В крови моей матери течет кровь индейцев племени «черноногих».

– Значит, это ее имя? – Губы Теи вели почти светскую беседу, а все мысли были заняты желанием снова прикоснуться к теплой мужской коже.

– Разумеется, не могло же оно принадлежать отцу, – в его голосе всегда звучало презрение, когда он говорил об отце. – Имя – это единственное, что досталось мне от нее.

– Неправда, Дэймон. Она дала тебе… – Тея не могла противиться своему желанию и все-таки дотронулась до его груди. Мускул тут же напрягся под ее прикосновением, давая ей понять, что она творит. Тея резко отдернула руку. – Она дала тебе то, чем ты не можешь не гордиться.

– О, конечно, я горжусь, Преббл. Чертовски горжусь. – Он поднял ее подбородок, но прикосновение было столь нежным, что она почти не почувствовала мозолистой кожи. Только тепло. – Мои предки были такими же бунтарями, как я.

– Не по всякому же поводу бунтовать.

Он пожал бронзовым плечом.

– Это заложено во мне, Преббл, – он ухмыльнулся. – А раз ты не готова смириться с тем, что внутри меня, лучше убери руки с моей наружной оболочки. – Он наклонился и добавил ей прямо в ухо: – Если, конечно, сможешь.

– Уверяю тебя, Дэймон, для меня это не проблема. – При этом Тея спрятала руки за спиной жестом маленького ребенка, которому запрещают дотрагиваться до чего-то, что ему хочется. Поспешно разжав руки, подбоченилась.

Дэймон смеялся, пока Тея не состроила свирепую мину, демонстрируя, что ее терпение на исходе. Тогда он развернулся и зашел в Дорину комнату.

Минуту спустя он показался на пороге, держа двумя пальцами хвост крошечного трупика.

– Как насчет прощального слова этой христианской душе?

Тея вбежала в комнату и с силой захлопнула дверь. Но даже толстый дуб не мог защитить ее от злорадного смеха.

Даже под успокаивающими струями теплой воды Тея никак не могла полностью расслабиться и забыть о полуодетом Дэймоне на первом этаже. Она вытерла полотенцем волосы, сразу завившиеся крупными локонами, и решила не тратить время на сушку феном. Как бы ей ни хотелось сейчас закутаться в теплый махровый халат, она оставила его в ванной, предпочтя одеться во что-нибудь более подходящее дневному времени суток. Да, так определенно будет безопаснее.

Тея натянула леггинсы и свободную кофту с начесом, чтобы не привлекать внимание Дэймона к своей фигуре. Впрочем, это не важно. В конце концов, не он взирал тогда на нее в холле с обожанием – все было наоборот.

Тея покачала головой, все еще удивляясь собственной реакции на Дэймона. Она никогда не испытывала столь сильных чувств, хотя и раньше видела обаятельных мужчин и даже восхищалась ими. Но чтобы смотреть влюбленными глазами? Мало того, не только глаза, но и ее тело стало восхищаться Дэймоном.

Телом Дэймона.

К сожалению, ей слишком хорошо известно, что означает такое поведение. Несмотря на все усилия отца и Челси, несмотря на ее собственное почти абсолютное послушание, случилось то, чего они так опасались. Наследственность победила: она становится такой же, как мать.

Одна поездка на мотоцикле, один глоток свободы, один взгляд на прекрасное мужское тело – и двадцать четыре года хороших манер рухнули как карточный домик. Она оказалась просто… сексуальной маньячкой.

Нет, этого допускать нельзя. Хорошо хоть, что она вовремя разобралась в своих чувствах. Это поможет ей не разрушить собственную жизнь, как это произошло с матерью и, в какой-то степени, с Дорой.

Разумеется, ей нравится Дэймон. А как он может не нравиться? Иногда он немного груб, но в основном очень добр к ней.

Тея была решительно настроена не повторять постоянную мамину ошибку и не путать половое влечение с любовью. Она не могла отрицать, что желает Дэймона, но этому можно противостоять.

Она дотронулась кончиками пальцев до щек, которые, конечно же, пылали. Беглый взгляд в зеркало только подтвердил, что ей сегодня явно не понадобятся румяна.

Спустившись вниз, Тея зашла в кухню, гостиную, потом во все закрытые комнаты, удивляясь, куда же делся Дэймон. Неужели понял, что происходило с ней там, наверху, когда она водила пальцами по татуировке, и решил сбежать, пока она была в душе? Что ж, это сильно облегчает ее положение. Но, выглянув в окно, она заметила, что его мотоцикл все еще мокнет под дождем у крыльца.

Вернувшись в кухню, она обратила внимание, что открыта дверь в подвал. Тея еще не успела там побывать. Возможно, теперь самое время. С Дэймоном ей будет гораздо легче зайти в тетину мастерскую.

Она начала спускаться по ступенькам, как ни странно, хорошо освещенным. Наверное, тетя усилила освещение недавно, когда ее зрение начало ослабевать. Тея насчитала шесть ламп, которые делали подвал гораздо менее угрюмым.

Внизу было две двери. Левая вела в тетину мастерскую. Правая – в огромную кладовку, которая была больше гостиной и кухни, вместе взятых. Из кладовки еще одна дверь вела в прачечную. Услышав там какие-то звуки, Тея направилась именно туда, переступая через ящики и разобранную старую мебель.

Открыв дверь в прачечную, Тея вскрикнула.

– Ой, Дэймон! Я… – она закрыла глаза, но веки сами немедленно поднялись.

Дэймон наградил ее ироничной улыбкой. Единственное, что было на нем из одежды, это полотенце, обмотанное вокруг талии. В таком виде он сидел на шумящей сушилке, очевидно ожидая, когда будет готова его одежда. Вся его одежда.

– Извини, – пробормотала Тея, пятясь назад и устремив взгляд в пол. – Я не знала.

– Уверен в этом, Преббл. – Судя по голосу, Дэймон не был ни капли смущен. Он не сделал ни единого движения, чтобы прикрыться получше. – Сомневаюсь, что ты пришла сюда ради того, чтобы застать меня голым.

– Нет, серьезно, неужели ты не мог оставить хотя бы белье?

Он встретился с ее смущенным взглядом, когда она на секунду подняла на него глаза, и ответил уже мягче:

– А с чего ты взяла, что я вообще ношу белье?

– Дэймон Фри!

Тея повернулась к двери. Где-то наверху раздался особенно сильный раскат грома, отчетливо слышный даже в подвале. Шесть ярких лампочек замигали и погасли. Сушилка остановилась.

Тея застыла на месте.

Как она сможет пройти через это загроможденное помещение, не сломав ногу? Сделав один шаг, она тут же ударилась обо что-то и вскрикнула.

– Советую подождать, пока включится свет, – раздался голос Дэймона совсем близко. Взяв ее за локоть, он вернул ее в темную прачечную. – Обычно это не дольше одной-двух минут.

Дрожа как осиновый лист, Тея молилась. Молилась о том, чтобы Дэймон не догадался, из-за чего она дрожит.

– Я не могу ждать здесь с тобой, это неприлично.

– Да ну! А не поздно ли вспоминать об этом?

Тея покусывала губу. Он знал, он знал.

– В каком смысле?

– Разве поездка со мной на мотоцикле была приличной? Разве прилично было мчаться на бешеной скорости, игнорируя знаки «стоп», с волосами, растрепанными по ветру, прижимаясь ко мне настолько, насколько позволяла одежда? – Он произнес все это ленивым тоном, в котором не было ни капли осуждения.

Тея промолчала. Она не могла не согласиться. А согласившись, не хотела увеличивать количество его аргументов.

– Садись на сушилку, – предложил он, вводя ее в комнату и позволяя двери закрыться за ними. – Там уютно и тепло, а ты, как я вижу, опять дрожишь. – Он развернул ее к себе лицом, поднял за талию и усадил на сушилку.

– По-моему, тут тебе не холодно.

– Нет, просто я…

– Неужели ты действительно боишься темноты? Даже когда знаешь, что где-то высоко над облаками светит солнце?

– Я не боюсь темноты.

Дэймон нащупал ее плечи и нежно сжал их.

– Тогда почему же ты дрожишь?

Тея пожала плечами в напрасной надежде, что это поможет сбросить его руки.

– Просто я расстроена… всем этим. Я не чувствую… – она снова прикусила губу. – Ты не поймешь.

– Давай проверим, – предложил он скорее мягко, чем с иронией. – Вчера я понял, что, наверное, многого о тебе не знаю. Так что сейчас самое время заполнить пробелы, ведь в темноте я не смогу увидеть, как ты краснеешь.

– Тебе вовсе не обязательно притворяться, что тебе интересно. – Тея не на шутку удивилась. Из своего опыта общения с мужчинами она вынесла твердое убеждение, что они не интересуются никем, кроме собственной персоны.

Некоторое время Дэймон подбирал нужные слова.

– Я не притворяюсь, Преббл. – Он опустил свои руки с ее плеч к кистям. – Мне на самом деле любопытно. Как ни противно признавать, но, похоже, все эти годы я ошибался насчет тебя.

– Просто… – Тея глубоко, но прерывисто вздохнула, – события решают за меня. Я привыкла держать себя в руках, а сегодня… – (Он не издал ни звука, и ей захотелось дотронуться до его лица, чтобы определить, не смеется ли он.) – Ты ездишь на мотоцикле каждый день. Ты привык к ощущениям, которые дает быстрая езда. А я нет. Я не ожидала, что…

– Забываешь обо всем на свете и только наслаждаешься моментом.

– Да, именно так. Я забыла даже о дожде. И, наверное, не вспомнила бы о нем, если бы не почувствовала холод. – Она глубоко вздохнула. – В такой сильный холод я принимала теплый душ, в то время как ты стоял внизу голый по пояс.

– Да, я не принимал душ вместе с тобой, Преббл, – его голос зазвучал на тон ниже, видимо, он еле сдерживал улыбку, – хотя был не против.

– Прекрати, ты же отлично понимаешь, что я имею в виду, – возмутилась Тея. – Из-за дождя ты был в таком же состоянии.

– В таком же, как что? – не понял Дэймон. Теперь он уже смеялся вовсю. – Если ты думаешь, что я был взволнован, представляя тебя в…

– Нет, я имею в виду, что ты был таким же замерзшим и мокрым, – второпях уточнила Тея, даже не возмутясь его предположением. – Мне неудобно, что ты мерз, когда я сидела в тепле. Но го, как ты одет… – она непроизвольно провела рукой по груди Дэймона. – Лучше сказать, не одет вовсе. – Его кожа, так же как и на спине, была мягкой и шелковистой. Шелк, натянутый на сталь. – Я не… никогда…

– Мы же не на улице, – мягко попытался ее успокоить Дэймон.

– Но я сижу здесь, с тобой, – ее голос колебался в пределах нескольких октав, – так, словно в этом нет ничего неприличного. Так, словно… мне нравится это. Так, словно я хочу, чтобы это продолжалось… хочу, чтобы ты… Дэймон?

Дэймон издал какой-то звук, но это было не слово. Похоже на рычание, но не злое. Как будто… как будто он…

– Дэймон?

Его сильные руки легли ей на колени и развели их в стороны.

– Дэймон, я не уверена… Ты думаешь, мы должны… – она положила руки ему на грудь и попыталась удержать его.

– Должны? – тихо повторил он. – О да, мы должны.

Внедрившись всем телом между ее ног, он обнял ее за талию. Ее и без того хилое сопротивление заметно ослабло, когда он привлек к себе ее предательское тело.

– Дэймон, я…

Нащупав губами ее ухо, он стал нежно покусывать мочку, а потом дразнящим языком водить по контурам раковины. Тея склонила к нему голову, словно намекая на то, что согласна на продолжение ласк.

– О чем ты думаешь, Преббл? – выдохнул Дэймон. – Ты хочешь, чтобы я остановился?

Остановился? Что он такое говорит? Мозг уже не воспринимал слова, поэтому она дала возможность своему телу ответить самому.

– Нет, Дэймон, пожалуйста…

Он прервал ее поцелуем. Если его кожа была на ощупь как шелк, то губы – как настоящий бархат, теплый, мягкий, влажный бархат. Их прикосновение было нежным, успокаивающим, невероятно приятным. В ответ она провела по ним языком, инстинктивно догадавшись, что ему это будет приятно. Он накрыл ее рот своим, поглощая губы, чтобы раздвинуть их, чтобы освободить путь настойчивому языку.

Незнакомые ощущения захлестнули ее, она была словно во сне, осознавая только, какое страстное желание возбуждает в ней Дэймон. Стараясь еще ближе придвинуться к нему, чтобы ощущать его всем телом, Тея изогнулась, прижимаясь грудью к его груди. Услышав протяжный стон, она догадалась, что он слишком женский, чтобы исходить от Дэймона. Наверное, это вырвалось из ее горла. Или из груди, так как она не отрывала губ от его страстного рта.

Дэймон отступил.

– Тея, Бог мой, – выдохнул он севшим голосом, – ты понимаешь, что делаешь со мной?

– Нет, – она почти плакала. – Нет, конечно, – ее грудь прерывисто вздымалась, набирая в легкие воздух. – Я знаю только, что происходит со мной.

И этого бы не случилось, просто не могло случиться, если бы на месте Дэймона был какой-нибудь другой мужчина. Все приемы, используемые ею обычно, чтобы держать мужчин на благоразумной дистанции, не работали с Дэймоном. По одной простой причине – Тея не могла держать на этой самой дистанции себя.

С легким щелчком свет включился.

– Дэймон! – прошептала Тея. – Ты голый…

Он посмотрел на полотенце, мирно лежавшее на полу, и спокойно произнес:

– Ты хочешь, чтобы я оделся?

Тея спрыгнула с сушилки. Если она думала, что это путь к спасению, то ошиблась. Она скользнула по его упругому голому телу и приземлилась, дрожа от ощущений, пульсирующих по всему телу. Она оказалась в ловушке, зажатая между Дэймоном и сушилкой.

– Нет, Дэймон! – Тея попыталась хоть с опозданием, но взять себя в руки. Когда она оттолкнула его, он без возражений уступил ей дорогу.

Обретя свободу, она вылетела из прачечной и, цепляясь за каждый ящик в кладовке, добралась до лестницы. В кухне задерживаться не стала, а опрометью взлетела по лестнице и, забежав в тетину спальню, хлопнулась на кровать.

Пролежав несколько секунд на животе, Тея перевернулась на спину и тупо уставилась на трещину в потолке. Она честно пыталась думать о чем-нибудь, кроме того, чем они с Дэймоном занимались только что на сушилке. Она никак не могла найти объяснение ни своему поведению… ни своим словам.

Господи, ведь когда Дэймон спросил ее, хочет ли она остановиться, почему, спрашивается, она не ответила: «Разумеется, вы должны остановиться, мистер Фри! Отступить назад и убрать руки с моих коленей»? Мужчина прижимался к ней своим телом – и что же она сделала? Умоляла его продолжать!

Тея снова перевернулась на живот. Она торжественно пообещала себе, что впредь, как бы сильно ей ни хотелось, никогда не сядет на его мотоцикл.

Тут ей пришла на ум еще одна, не имеющая отношения к делу мысль. Ведь все эти годы она строго осуждала свою мать. Тея перекатилась на спину. Человек не в силах противостоять своим генам. Кто-то получал от предков блестящий ум, кто-то – развитую мускулатуру, а некоторым доставалась преступная страсть к неподходящим мужчинам.

Дэймон постучал по косяку, так как Тея не удосужилась закрыть дверь.

– Тея!

Закрыв глаза рукой, она попросила:

– Дэймон, не могли бы мы поговорить завтра? Сейчас я не готова.

– Раз ты так хочешь… – Судя по тону, он был озабочен. Тея услышала, что звук шагов приближается к ней. Она откатилась на противоположный край кровати. – Не бойся, я не трону тебя.

– Тебе я доверяю безоговорочно, но все-таки рада, что сейчас ты в одежде.

– Издеваешься?

Тея приподнялась на локтях.

– Наверное, у меня это получается не так хорошо, как у тебя.

Дэймон даже не улыбнулся.

– У тебя все в порядке?

– Конечно, в порядке, а что со мной может быть? В конце концов, это был просто поцелуй.

– Черт побери! – возмутился Дэймон. – Просто поцелуй! Это был поцелуй века! – Огонь полыхал в его опасных черных глазах. – И ты не можешь не признать этого.

Похоже, сейчас не очень подходящий момент упомянуть о том, что она не целовалась на протяжении десяти лет. Да и Дэймон не мог целоваться сто лет. А может, он имел в виду, что попробовал с сотней женщин? И… этот поцелуй – с «порядочной Теодорой Бёрч» – затмил все? Тея вздрогнула. Да, она настоящая Преббл.

– Я сожалею, что вела себя как идиотка. – Она заняла сидячее положение. – Просто… для меня это было полной неожиданностью.

– Угу, – согласился Дэймон. – Все эти дни состояли из неожиданностей. – Он постарался поймать ее взгляд. – Но если ты думаешь, что я был готов к тому, что произошло внизу, то советую тебе подумать еще раз.

Какое-то время он пристально смотрел на нее. Она выдержала его взгляд, не моргая и не произнося ни слова.

– Ладно, – сказал он наконец. – Я оставил тебе какао на плите. И покормил кошек.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Я проверил телефон, он работает. – Дэймон подставил палец под ее подбородок. – Так что, если тебе что-нибудь понадобится, звони. Свои телефоны я записал в кухне.

– Очень мило с твоей стороны, но мне ничего не, понадобится.

– Я заеду к тебе утром, – предупредил Дэймон. – Привезу тебе выпарной аппарат, чтобы ты смогла содрать старые обои. Думаю, это не займет больше недели.

– Отлично, хорошая идея. Обои плюс уборка.

Дэймон кивнул.

– Да, работа тебе пойдет на пользу. – С этими словами он вышел.

Тея сделала глубокий выдох и уткнулась в подушку.

Дэймон высунулся из-за косяка.

– Когда-нибудь это должно было произойти.

Тея подняла голову.

– Больше такого не повторится, мистер Фри.

Он сделал свое коронное движение бровью.

– Готова спорить на деньги, Преббл? Спокойной ночи, – прокричал он уже с улицы, после чего раздался рев мотоцикла.

Тея сползла с кровати и начала мерить шагами комнату. Теперь она не удивлялась, что у Дэймона есть внебрачный ребенок. Удивляться надо не этому. А тому, что у него их не несколько дюжин по всей долине. Хотя, может, их именно столько, просто она не знает про всех.

Но, черт возьми, почему она вообще должна это знать? Ее совсем не касается, со сколькими женщинами переспал Дэймон. А также со сколькими он переспит, начиная с сегодняшнего утра. Ведь он ей не любовник! Он для нее подрядчик, друг тети… и все. И волен заниматься любовью с кем пожелает.

Сделав четвертый или пятый круг по комнате, Тея решила быть откровенной с самой собой.

У нее были все причины ревновать к Рони. Красавица Рони: высокая, стройная брюнетка, именно так всегда мечтала выглядеть Тея. Иметь кожу, которая на солнце приобретает золотистый оттенок, а не ограничивается покраснением. Густые, прямые темно-каштановые волосы вместо морковного цвета кудряшек. И огромные карие глаза, такие нежные и обворожительные…

А Дарлена, девушка с большими ногами, которая оставила у Дэймона свои ботинки, так как знала, что не последний раз катается с ним…

А симпатичная блондинка, не постеснявшаяся заигрывать с ним прямо на улице, на глазах у всего города…

Тея ревновала к ним.

Потому что любила Дэймона Фри.

Она любила его доброе сердце, его преданность, его шутки, его фиглярское отношение к жизни, любила даже его татуировку. Любила его мозолистые руки, бархатные губы, шелковистую кожу. Тею трогало его отношение к Доре…

Ей понравилось, как он повел себя после поцелуя. Он был тоже потрясен – и признал это. Но волновался за нее.

И небо свидетель – ей понравился его поцелуй.

Она любила в нем все. Может быть, только за исключением его отношения к работе и внебрачному сыну.

Но что-то здесь не сходилось. Как мог человек с такими, как у Дэймона, понятиями о долге и преданности, человек, который вернулся в город, где его презирали, только для того, чтобы заботиться о престарелой женщине, пренебречь отцовскими обязанностями? Как мог человек с понятиями Дэймона о дружбе переложить на друга большую часть работы на стройке, за которую, надо полагать, они оба получают деньги?

Тея потерла глаза в надежде увидеть ответы, а не вопросы. Но ее утомленный мозг отказывался думать. Как бы она его ни любила, многое ей просто пока неизвестно. Но она узнает, и очень скоро.

У нее в распоряжении всего две недели до заседания городского собрания. Там ей придется убедить целых семь персон, что Дэймон – это тот человек, каким его представляет себе ее сердце, а не тот, кого они знают на протяжении почти тридцати лет.