Текст книги "Ночной ураган"
Автор книги: Кэтрин Коултер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Если Холли сильно отличается от других девочек ее возраста, что ж, так тому и быть. Это не важно. И в тех случаях, когда Алек думал о жизни, которую вела с ним дочь, он вспоминал также о Несте, о том, что бы она сказала насчет этого, и, как всегда, ощущал глухую боль потери, не слишком глубокую и мучительную, просто тихую грусть по тому, что прошло, но могло быть. В последний раз он навещал родительский дом, Каррик-Грейндж, в конце января прошлого года. Оттуда он и Холли направились во Францию, Испанию и Италию. Он даже взял ее с собой на Гибралтар, где они обедали с английским губернатором, сэром Найджелом Дарлингтоном.
За ними повсюду следовала миссис Суиндел, ее строгая чопорная няня, чей острый язык был способен привести в ужас любого, кроме доктора Прюитта, врача Алека. Если чутье не подводило Алека, между этими двумя явно намечался роман. Но будет ли иметь значение, если миссис Суиндел покинет свою подопечную? Холли вряд ли нуждается в ней. Девочка быстро взрослеет. Правда – и тут Алек невольно сделал гримасу, – она по-прежнему не желает идти спать, купаться в большой медной ванне и особенно не позволяет расчесывать длинные, густые, всегда спутанные волосы. В подобных случаях она всегда визжала, ныла, рыдала и вообще вела себя как несчастная обездоленная сирота.
Алек вспомнил замечания Холли насчет Эйлин Бленчард. Боже, что за приключение! Эйлин спокойно сунула руку в разрез его панталон и бесстыдно ласкала в темном проходе, не заботясь о том, что любой член команды может наткнуться на них каждую минуту.
Вот уже несколько месяцев ему приходилось обходиться без женщины, и хотя так было спокойнее – по крайней мере не приходилось выносить неизбежные сцены, – тем острее ощущалось одиночество. И его постоянно одолевало желание. Жгучее желание. Наверное, стоило бы снова жениться, но где найти женщину, способную стать матерью такому необычному ребенку, как Холли? Эта мысль преследовала его днем и ночью. Леди, способную полюбить пятилетнюю малышку, которая к тому же ведет себя словно заправский матрос? Девочку, которая надевала платьица и нижние юбки не более шести раз в жизни и к тому же не стеснялась высказывать свое мнение относительно столь дурацких вещей весьма откровенно и в самых красочных выражениях? Нет, Алек не мог себе представить такую даму, да и, говоря по правде, не хотел. Он не желал жениться еще раз. Никогда.
Подняв глаза, Алек увидел на пороге смежной двери Холли, сонно трущую кулачками глаза, и, улыбнувшись, широко раскинул руки. Малышка подошла к отцу и, позволив посадить себя на колени, свернулась калачиком и снова задремала.
Джинни Пакстон не собиралась спускать подобное никому, никому на свете, и она так и заявила, в весьма недвусмысленных выражениях.
– Это никуда не годится, Минтер, и должно быть переделано. Немедленно.
Минтер жаловался и ныл, но Джинни была непреклонна. Новый клипер, длиной сто восемь ярдов, с двумя поднятыми топселями, должен стать гордостью судоверфи Пакстонов. Поэтому всякая небрежность недопустима.
Минтер окинул ее злобным взглядом, несомненно, как всегда, молча глумясь над ее манерой одеваться в мужской костюм и лазать по вантам, забираться в лодки и карабкаться по трапам, показывая ноги и бедра. Просто омерзительно, и, будь она его женой, Минтер, несомненно, показал бы ей что по чем, даже если пришлось бы отвесить парочку оплеух. Имеет наглость приказывать мужчинам! Черт возьми, приходится терпеть, должен же человек зарабатывать себе на пропитание.
Минтер, кипя от гнева, принялся переделывать фал бизани.
Джинни кивнула, прекрасно представляя, о чем думает Минтер, но увольнять его не собиралась. Он был хорошим работником, хотя и требовал постоянного надзора.
Снова вернулись неотвязные мысли, последнее время преследовавшие Джинни днем и ночью. Что несет им будущее? Несколько месяцев назад она послала письмо английскому лорду, но получила лишь короткий ответ, извещавший, что барон Шерард прибудет в Балтимор не раньше октября. Что ж, уже октябрь. Где его носит до сих пор, черт побери?!
Джинни медленно обошла клипер, заговаривая с рабочими, кивая в знак приветствия, стараясь во всем подражать отцу, и наконец спустилась вниз, посмотреть, как идет отделка капитанской каюты. Плотник Миммс обедал на палубе, поэтому Джинни была одна. Она посидела за великолепным письменным столом, откинулась назад, положив голову на сцепленные руки. Пожалуйста, Господи, пусть этот англичанин согласится на ее предложение, ведь сам отец сказал, что он довольно богат.
Джинни почти не встречала англичан, не говоря уже об аристократах, и слышала только, что это в основном совершенно ничтожные создания, щеголи, фаты, хлыщи, как их называли в Лондоне, интересующиеся лишь покроем собственных фраков, изяществом замысловатых складок на галстуках и количеством женщин, перебывавших в их постелях в качестве любовниц. Если этот английский лорд заинтересуется ее предложением и вложит деньги в судоверфь, Джинни не сомневалась, что сумеет сохранить контроль. Отец доверял ее суждению, он, конечно, позволит ей делать все, что она сочтет нужным.
Джинни, вздохнув, выпрямилась. Клипер будет готов через две недели, а покупателей по-прежнему нет, и, если в ближайшее время никто не появится, верфь придется закрыть. Все очень просто и печально. Мистеру Трумену из Банка Соединенных Штатов придется иметь дело с их кредиторами. Джинни не могла вынести этой мысли, как, впрочем, и мистера Дженкса, мужчину с похотливым взглядом, старой женой и покровительственными манерами.
А этот клипер был красавцем. Она сама могла бы отплыть на нем в Карибское море, обменять муку и хлопок на ром и патоку и получить хорошую прибыль. Просто во что бы то ни стало нужно убедить отца в необходимости заняться не только судостроительством, но и торговлей. А уж ему придется, в свою очередь, упросить мистера Трумена выдать очередной заем, пока мисс Джинни, капитан нового судна, не вернется из плавания. Конечно, мистер Трумен изойдет злорадством, как, впрочем, и весь Балтимор. Какая несправедливость, что она родилась Юджинией, а не Юджином!
Обернувшись, девушка заметила стоявшего в дверях Миммса.
– Там, наверху, какой-то хлыщ желает поговорить с мистером Юджином Пакстоном или вашим папашей, мистером Джеймсом Пакстоном.
– Знаете его, Миммс?
– Проклятый англичанишка, – со злостью сплюнул Миммс.
Он здесь! Руки девушки задрожали от внезапного волнения.
– Сейчас поднимусь наверх, Миммс.
– Кто такой этот Юджин?
– Не важно.
Джинни запихала толстую косу под вязаную шерстяную шапку, выдернула из штанов рубашку, чтобы скрыть грудь, и, подойдя к узкому зеркалу, висевшему над комодом, увидела загорелое и довольно приятное лицо, вполне, как она надеялась, мужское. Поворачивая зеркало, она ухитрилась осмотреть себя с головы до ног. Да, настоящий мужчина, никакого сомнения.
Девушка повесила зеркало обратно, подняла глаза и заметила, как ошеломленно смотрит на нее Миммс, покачивая головой.
Джинни, ничего не объясняя, прошла мимо с высоко поднятой головой.
Глава 2
Алек стоял на палубе балтиморского клипера, восхищаясь изящными формами, изгибами носа и кормы, высокими тонкими мачтами, грациозными обводами бортов. Парусина высшего качества, снасти из лучших пеньковых канатов, а дерево – надежный полированный дуб, какого ему давно не приходилось видеть. Насколько это судно отличается от остальных современных кораблей, с прямыми бортами и почти плоским днищем!
На палубе сидели обедающие работники, подозрительно косясь на незнакомца, весьма странно одетого для посещения подобного места: высокие черные сапоги, до блеска отполированные Пиппином, узкие облегающие лосины, полотняная рубашка и свободная светло-коричневая куртка. Голова не покрыта. И полон нетерпения поскорее встретиться с мистером Юджином Пакстоном.
– Настоящий щеголь! – презрительно бросил Минтер, глазея на элегантного джентльмена.
– И проклятый англичанишка, – добавил кто-то. – Думает, у него весь мир в кармане!
– Неужели не помнит, как мы накрутили им хвост всего пару лет назад? Короткая у них, видать, память.
Миммс, откусив от сандвича с сардиной, проворчал:
– Мисс Юджинию от него удар хватит. Или истерика.
– Это в ее мужской одежде-то? Сомневаюсь, – возразил Минтер.
Миммс, настоящий великан, крепкий и куда более неподатливый, чем кусок высушенной на солнце воловьей кожи, всего лишь взглянул на него, но с достаточно ясным выражением, которое Минтер весьма верно истолковал как предупреждение заткнуться и не совать нос куда не просят, если владелец этого самого носа не желает проглотить оставшиеся зубы.
Алек слышал тихие голоса мужчин и не без основания предположил, что именно он был предметом разговора, причем вряд ли лестного для него. Где же этот проклятый Пакстон?
– Лорд Шерард?
Голос был низким, мелодичным и совсем юным.
Медленно обернувшись, Алек увидел стройного молодого джентльмена, на вид не более восемнадцати лет, в мешком висевшей одежде. Шерстяная шапка была надвинута низко на лоб.
– Да, я лорд Шерард, – приветливо ответил Алек, подходя ближе и протягивая руку.
Джинни не верила своим глазам. Она, несомненно, не рассчитывала ни на что подобное и, хотя понимала, что неприлично так пристально глазеть, все же не могла отвести взгляда. Никогда, за все двадцать три года, она не встречала никого похожего на этого мужчину. Такие, должно быть, встречались только на страницах любовных романов миссис Меллори. Очень высокий, с гордой осанкой и широкими плечами, волосы сияют расплавленным золотом, отражая солнечный свет, а глаза такие синие, что почти больно смотреть в них. Лицо загорелое, очень правильное, скульптурно вылепленное, словно над ним работал великий мастер, ни одной неверной черточки. А тело… О таком любая женщина может лишь мечтать. Ни унции лишнего жира, и Юджиния сразу же поняла, что этот человек в отличие от других, с такими же тугими кошельками, не размякнет с годами, не превратится в обрюзглую тушу, да и ум останется таким же острым. Настоящее произведение искусства, стройный, но с великолепной фигурой и… О, она просто сумасшедшая, оценивает его, словно на аукционе! Черт бы его побрал, такие вообще не должны появляться на свет! Этот англичанин, несомненно, представляет опасность для любой представительницы противоположного пола, от шестнадцати до восьмидесяти лет. И никакой он не хлыщ, одежда достаточно скромна, хотя и прекрасно сидит. Нет, он действительно великолепен!
И тут барон улыбнулся, и Юджиния судорожно сглотнула. Белые ровные зубы блеснули на солнце: за подобную улыбку стоило платить золотом. Девушка поняла, что смертельно боится англичанина.
– Вы Юджин Пакстон?
Джинни подала руку, чувствуя, как этот глубокий бархатный голос окутывает ее мягким покрывалом.
– Это я. Наступил октябрь, и я рад, что вы сдержали слово.
Алек пожал протянутую ладонь и почему-то мгновенно понял, что перед ним не Юджин, а Юджиния. Он знал женщин, привык к тому, какими хрупкими кажутся тонкие косточки в его пальцах, и немедленно задался вопросом, кого хочет одурачить эта девушка. Только не человека, разбирающегося в женщинах, это уж точно. Но она, по какой-то идиотской причине, решила натянуть ему нос. Ладно, так тому и быть. Алеку иногда приходилось принимать поспешные решения, но он почти ни разу не пожалел о них. Придется что-то поскорее придумать и насчет этой девицы. По крайней мере хоть развлечется немного. Может, если судьба будет милостива, он проведет немало приятных минут.
Алек отвел глаза:
– Ну что ж, мистер Пакстон, вы правы. Сейчас октябрь, и я успел осмотреть вашу верфь и этот клипер. Превосходное судно! Как по-вашему, когда оно будет достроено?
Он услышал вздох облегчения – по-видимому, девчонка вообразила, что маскарад оказался достаточно успешным, – но решил удержать при себе все ехидные замечания. Нужно сначала изучить ее так же хорошо, как она приглядывалась к нему. Времени для этого достаточно.
– Через две недели, милорд.
– Зовите меня Алеком, – предложил он, снова одарив ее ослепительной улыбкой. – А я стану звать вас Юджином. Надеюсь, мы подружимся.
«Не настолько тесно», – подумала Джинни и снова сглотнула:
– Хорошо, ми… Алек. Показать вам верфь?
– Собственно говоря, я уже успел осмотреться. Как уже сказано, вы, по-видимому, знаете, как вести дела, и рабочие у вас не лодыри. Однако, насколько я понял, вам трудно будет продолжать без вложения достаточного капитала.
– Откровенно сказано, милорд…
– Вы написали мне, мистер Пакстон. И это вы испытываете финансовые затруднения, а не я. А теперь я хотел бы поближе приглядеться к клиперу, если не возражаете, а потом побеседовать с вашим уважаемым отцом.
– Заверяю вас, Алек, я достаточно хорошо осведомлен о делах отца. Мы оба будем вести переговоры.
– И вы тоже? Хм.
Подойдя к поручню, Алек легко провел рукой по полированному дереву, наблюдая, как ее тень становится короче, как она, пожав плечами, направляется к нему. Почему-то хотелось стащить с нее эту дурацкую шапку, посмотреть, какого цвета волосы у этой странной девушки. Брови были темными, красиво изогнутыми, а глаза – темно-темно зелеными.
Он неожиданно обернулся, застав ее врасплох:
– Сколько вам лет, Юджин?
– Уже двадцать три.
– Странно, я считал, что вы моложе. Видимо, потому, что вы еще не бреетесь, – добавил он, широко улыбаясь.
– Видите ли, джентльмены в семье Пакстонов обычно не особенно волосаты.
– Происходите из рода безволосых мужчин?
– Я не стал бы говорить об этом столь откровенно.
Алек, рассмеявшись, кивнул. Двадцать три, настоящая старая дева. Единственный ребенок Пакстона? По всей видимости, именно она заправляет всем на верфи, в том числе и постройкой клипера.
Присмотревшись к ней поближе, Алек заметил в темно-зеленых глубинах золотистые искорки. Очень красивые глаза, очень выразительные и в настоящую минуту подозрительно суженные. Что же касается волос, по-прежнему ничего не понять из-за проклятой шапки. Мужская одежда достаточно бесформенна, чтобы скрывать женские прелести. Зато ничем нельзя скрыть длину и стройность ног. Бедра были достаточно узкие и упругие, походка грациозная, но по-мужски твердая. Какая необычная вещь – женщина, управляющая судоверфью?
– Как вы его назовете?
Джинни с видимой гордостью оглядела клипер:
– Думаю, «Пегас», если отец согласится. Более красивого и быстроходного судна еще не бывало. Вы когда-нибудь плавали на балтиморском клипере, Алек?
– Нет. Сюда я привел баркентину «Найт дансер», а кроме нее, владею двумя бригами, трехмачтовой шхуной, одним сноу – все достаточно быстроходны, но, конечно, ни один не может сравниться с этим красавцем.
– Уверена, что это хорошие, надежные корабли, – сочувственно заметила Джинни, не скрывая, однако, улыбки. Алеку почему-то понравилась эта дерзкая усмешка, неожиданная, лукавая и совершенно противоречащая облику того сдержанного молодого человека, который представился ему как мистер Юджин Пакстон.
– Благодарю вас, Юджин. Буду честен с вами. Я желаю, чтобы возможно большая часть торговли в Карибском море принадлежала мне, и балтиморские клиперы – именно то, что необходимо для моих планов. Ну а теперь, когда я буду иметь удовольствие встретиться с вашим отцом?
Девушка мгновенно ощетинилась, и Алек заметил, что она с трудом сдерживается, но уже через несколько мгновений ей удалось овладеть собой.
– Я уже сказала, что мы оба будем вести переговоры, – достаточно спокойно ответила она.
«Вряд ли», – подумал он, гадая, сколько времени может потребоваться, чтобы заставить ее скинуть идиотское облачение и показать то, чем владеет, – груди, бедра, да и все остальное. Попытаться явно стоит.
– Вы слишком молоды, чтобы вести столь важные переговоры.
– Мне двадцать три, а вы, милорд, не намного старше.
– Мне, Юджин, тридцать один год. Почтенный возраст, обладатель которого имеет право требовать почтения от таких зеленых юнцов, как вы.
И снова эта улыбка, очаровательная и проказливая. Он явно не с того конца взялся за дело и, по всей видимости, скоро падет жертвой этой негодницы.
– И еще одна огромная разница, – продолжал он, немного поразмыслив. – Я богат, а у вас ни цента. Не могу поверить, что отец захочет отдать в ваши руки судьбу фамильного предприятия.
Алеку показалось, что пламя снова разгорается и сейчас «раздастся взрыв.
– Отец целиком и полностью доверяет мне. У меня большой опыт и…
– Опыт? У вас? Но, мой дорогой мальчик, вы, по всей видимости, еще девственник и не знали ни одной женщины.
Это переполнило чашу. Девушка взвилась от бешенства. Лицо неестественно, невероятно побагровело, рот открылся, и казалось, сейчас раздастся возмущенный вопль, только он застал ее врасплох и она явно не знала, что ответить. И поэтому просто уставилась на него. Молча. Алек рассмеялся.
И это, как ни странно, несколько привело ее в себя.
– Вряд ли мои похождения играют какую-то роль в нашем деле, лорд Шерард.
– Дорогой мальчик, похождения, как вы это называете, всегда играют роль. Вероятно, подобные вещи одинаковы везде, как здесь, так и в Англии, Испании или Бразилии.
– Прекрасно, – вздохнула она, смирясь с неизбежным. Если это правда, значит, придется делать вид, что и она ничем не отличается от других.
– Что именно прекрасно? Значит, у вас все-таки есть опыт?
– И немалый! Но вряд ли это должно вас касаться. Джентльмен – американский джентльмен по крайней мере – не хвастается своими победами перед другими.
– Победами? Как точно сказано! Но интересно, что такое дама? Женщина, которую не привлекают мужчины? Нет, я не так выразился. Дама, несомненно, должна наслаждаться вниманием мужчин, которые при этом осыпают ее комплиментами и драгоценностями. Но мужским телом? Не знаю. А вы как считаете?
Как это могло случиться? Они на борту клипера, хотя и не в море, окруженные обедающими рабочими, и, кроме того, англичанин не подозревает, что перед ним – женщина. Это человек много переживший, кто она перед ним? Но лорд Шерард уверен, что она – мужчина.
Юджиния покачала головой. Это заходит слишком далеко. Она ступила на опасную почву.
Девушка подняла подбородок:
– Леди, милорд, – я имею в виду, американскую леди, – та, которая говорит о приличных вещах и наслаждается лишь тем, что прилично.
Алек снова рассмеялся, не успев заметить при этом лукавой усмешки.
– Хотите сказать, что дама, американская дама, не упоминает вслух о наслаждении, полученном от мужчины, а просто делает это лишь после того, как сумеет затащить беднягу к священнику?
– Нет! Это совсем не так! Вы намеренно искажаете мои слова, милорд. Леди – это совершенно не то, что мужчины.
Слишком мягко сказано!
– Совершенно верно, – объявил Алек. – Женщины, по моему опыту, более коварны, гораздо хитрее и, поскольку исполнены решимости дать мужчине все, что он хочет, имеют над ними невероятную власть. Именно поэтому, молодой человек, мужчины позволяют сковать себя узами брака.
– Как… это абсурд! Нет у них никакой власти! Они… нет, не знаю. Вы не должны говорить так… Вы здесь чужой и должны понять, что постель и женщины – вряд ли подходящая тема для разговора между малознакомыми людьми… Глупая болтовня…
Девушка внезапно смолкла. Что она сама делает, как не болтает без удержу, и все потому, что он так сильно раздражает ее.
– Значит, мы снова вернулись к официальным отношениям.
Джиннн заметила злорадно-похотливый взгляд Минтера. Господи, только бы никто из мужчин не подслушал эту странную беседу!
– Не желаете ли осмотреть капитанскую каюту, сэр? Она почти готова, и там мы сможем быть наедине.
– Если хотите.
Неужели американская леди собирается проводить время наедине с мужчиной?
– Ваш отец тоже внизу?
– Нет, мой отец дома. Пожалуйста, следуйте за мной, милорд.
Алек молча повиновался, не сводя глаз с ее бедер.
Превосходно. Он уже представлял свои руки на этих бедрах, нежные, ласкающие… и чувствовал, как натянулся перед лосин. Сколько еще она будет продолжать настаивать на этом маскараде?
Каюта была превосходно отделана и достаточно просторна, даже для него. Собственно говоря, она оказалась даже больше его каюты на баркентине, только без смежной двери.
– Рядом есть каюта?
– Да, для первого помощника.
Или его дочери.
– Да, письменный стол великолепен! – заметил он, легко проводя пальцами по полированному красному дереву. – Очень удобный. Хотел бы я встретить того парня, что делал чертежи этого стола.
– Это я.
– В самом деле? Но вы еще так молоды. Почти мальчик, должен сказать. Ну что ж, все могут ошибаться, не так ли? В жизни не предположил бы… Так вы по-прежнему желаете вести со мной переговоры, Юджин?
Алек уютно устроился в кресле, вполне просторном и мягком.
Джинни глядела на него. Подозревает ли англичанин, что она вовсе не мужчина, за которого себя выдает? Нет, он наверняка бы сказал что-то.
– Да, и с моим отцом, конечно. Это его верфь.
– Верно. Вы же не хотите быть столь тщеславным и приписать всю славу себе? Правда, как его сын и наследник, вы должны высказать свое мнение.
– Совершенно верно.
– Могу я сегодня вечером прийти к вам на ужин? У вас есть сестра? А мать?
Глаза Джинни затуманились. Что делать? О Господи, придется поговорить с отцом. Нельзя же быть Юджином дома с такими длинными волосами! Шапку, конечно, придется снять. Нужно принимать решение, и побыстрее.
– Конечно. Семь часов не слишком поздно? И у меня действительно есть сестра, а мать давно умерла.
– Сожалею, – пробормотал Алек, поднимаясь. – Семь часов – прекрасное время для ужина. С нетерпением жду встречи с вашей сестрой, мистер Юджин. А сейчас мне бы хотелось хорошенько осмотреть клипер.
Чернокожий дворецкий Пакстонов, Мозес, исполненный необычайного достоинства, проводил Алека в гостиную, где уже ожидали престарелый джентльмен и молодая леди. Величественно откланявшись, Мозес удалился.
Джинни подготовилась, как могла, и очень старалась, только этого оказалось недостаточно. Алек Каррик в обычной одежде разительно отличался от Алека Каррика в вечернем костюме, настолько, что любая женщина готова была потерять оставшуюся каплю рассудка. Нет, его просто необходимо объявить вне закона! Ни одному мужчине нельзя позволить так одеваться и выглядеть! Строгий черный цвет, на фоне которого так ярко выделялись белые сорочка и галстук, заставлял его казаться самым чистокровным из принцев, самым неотразимым рыцарем в сверкающих доспехах! Он был невероятно красив, золотые волосы сверкали в пламени свечей, а глаза жизнерадостно искрились. Зрелище было столь ослепительным, что Юджиния хотела лишь одного – стоять и смотреть. Вечность. Целую вечность.
– Вас нельзя пускать в приличное общество.
– Простите?
– Прошу извинить, я повторяла латинские склонения. Меня зовут Джинни, милорд. Сокращенное от Вирджинии. А это мой отец, мистер Джеймс Пакстон.
Но Алек предпочел игнорировать Джинни, сокращенное от Вирджинии, и пожал руку мистера Пакстона:
– Рад снова видеть вас, сэр. Сколько лет прошло, три года или почти?
– Совершенно верно. Мы встречались в Нью-Йорке, у Уодделсов. Чертов бал или что-то такое же омерзительное. Кто-то сказал мне, что вы женаты. Как поживает супруга?
Супруга?
– Она умерла пять лет назад.
– О Боже, мне так жаль! Прошу извинить, сэр. Но, насколько я помню, вы хотели вернуться домой, в Англию.
– Совершенно верно. Срочное дело. Однако теперь я провожу в Англии все меньше времени. Не больше четырех-пяти месяцев в году.
– Предпочитаете бороздить моря?
– Да, и встречать разных людей, бывать в новых местах. Да вот только сегодня утром я познакомился с вашим очаровательным сыном Юджином и…
– Прошу, попробуйте шерри, милорд, и ты, отец.
– Спасибо, мисс Пакстон. Да, о чем я?
За спиной Алека раздался очень нервный и очень женственный смешок. Но барон продолжал уделять все свое внимание мистеру Пакстону, по-прежнему продолжавшему сидеть, что означало, по-видимому, затяжную тяжелую болезнь. Мистеру Пакстону было около шестидесяти, но густые волосы совершенно поседели. Алек заметил неоспоримое сходство с дочерью. Те же зеленые глаза, высокие скулы, квадратные челюсти. И в глазах определенно лукавая искорка. Что здесь происходит? Очевидно, отец и дочь в заговоре. Ну что ж, почему бы не подыграть?
Алек медленно обернулся к Юджину-Вирджинии:
– Вы та самая знаменитая сестра, о которой говорил Юджин?
– Брат пел мне дифирамбы? Не могу поверить, чтобы Юджин оказался настолько галантным!
Девушка протянула руку, и Алек осторожно пожал ее.
– Я Джинни Пакстон, лорд Шерард. Юджина срочно вызвали к дяде. Это довольно далеко, за городом. Старший брат моей матери заболел, а Юджин его наследник. Ему пришлось ехать. Просил передать, что крайне сожалеет.
– Поскольку вы заняли его место, я не стану возражать.
– Место брата? Я всего-навсего глупая женщина, милорд, и ничего не знаю ни о кораблях, ни о снастях, ни о…
– Выбленочных узлах.
– Это рецепт нового блюда?
– Или о фальшбортах и брамстеньгах?
– Это что-то вроде английских шляп?
– Абсолютно точно. Я знал, что вы не столь уж невежественны.
– Но я всего-навсего…
– Знаю. Женщина.
«Если не считать того, что ты не можешь скрыть этой лукавой усмешки, дорогая», – думал он, приглядываясь к Джинни. В этом наряде она совсем не походила на глупую женщину. Правда, не такой глубокий вырез, чтобы видны были груди, и далеко не последний крик моды. Цвет светлых сливок не настолько шел ей, но был не так уж плох. Но наметанным мужским глазом Алек определил, что она углубила вырез, поскольку кружево было отпорото и вновь пришито. Портниха из нее неважная. Шов кривой, и кружево стянуто. Однако Алек не стал задерживаться на этих недостатках. Зато платье облегало упругую грудь и не скрывало изящных очертаний узкой талии.
Но взгляд Алека настойчиво притягивали волосы. Густые, соболиные, уложенные на голове короной, так что длинные завитки падали на щеки и шею. Лицо отнюдь не было красивым, он еще в состоянии судить об этом объективно. Алек знал женщин, при виде ослепительной красоты которых хотелось рыдать от благоговения. Но в этом лице было нечто гораздо более привлекательное – характер, воля, решительность. Подбородок – точная копия отцовского – гордо поднят, должно быть, упрямства ей не занимать.
Алек поразился атому несгибаемому упорству. Как она сражается? Выходит из себя, вопит и ругается?
Алек постарался взять себя в руки. Это чистый абсурд! Он здесь, чтобы, если повезет, купить верфь, на которой строятся балтиморские клиперы, а не вздыхать по какой-то сумасбродке, которая по вечерам носит платья с переделанными декольте, а днем разыгрывает роль собственного братца, только весьма неудачно, по крайней мере с ним.
Он уставился на нее, и Джинни чувствовала себя так, словно груди прорвали тонкий шелк под этим пристальным взглядом. Какая она идиотка, поддалась женскому тщеславию и углубила вырез!
Юджиния боролась с безумным желанием прикрыть ладонями упругие холмики. У нее совсем не такие большие груди, чтобы свести с ума мужчину, не то что у Сьюзен Варнет или миссис Лоры Сэмон. Она просто дура. Как можно вступать в бой с этим мужчиной! Джинни не видела никого красивее, а она… ей далеко до идеала! Все же интересно, что он думает, глядя на нее?
На пороге гостиной появился Мозес:
– Мистер Пакстон, ужин подан.
Джеймс Пакстон с трудом поднялся. Алек немедленно оказался рядом.
– Ни к чему, мой мальчик. Это мое проклятое сердце, знаете ли. Я уже не так бодр, как когда-то. Врачи требуют, чтобы я все делал медленно и не напрягался, и это чертовски выводит меня из себя, но ничего не поделаешь, нужно же как-то жить. Берите под руку Джинни и ведите к столу. Мозес, иди сюда!
– Интересно… – начал Алек, глядя на мисс Пакстон, величаво шагавшую рядом с ним.
– Что именно, сэр?
– Насколько похожи вы и брат. Нет, беру обратно свои слова. Мистер Юджин Пакстон кажется очень серьезным и крайне наивным молодым человеком, несмотря на почтенный двадцатитрехлетний возраст. Кстати, сколько вам лет?
– У женщин об этом не спрашивают.
– Разве? Возможно, если леди достаточно пожилая, и к тому же старая дева… простите, не стоит об этом. А теперь насчет Юджина. Кроме всего прочего, он еще обладает всеми задатками повесы. Не представляете, как он смутил меня своими непрестанными разговорами о своих завоеваниях. Боюсь только, он весьма неразборчив. Не считаете, что я мог бы взять его… э-э-э, под свое крылышко и дать несколько мудрых советов?
У Джинни чесались руки влепить ему пощечину. Это она обладает всеми задатками повесы? Как он мог валить с больной головы на здоровую, ведь сам пытался втянуть ее в непристойную похвальбу…
– Думаю, сэр, Юджин весьма оценит вашу доброту. Возможно, он далеко не так опытен, как намекает, хотя никогда не признается мне в чем-то подобном. Правда, по-моему, такие вещи должны обсуждаться между джентльменами.
– Не в присутствии леди?
– Совершенно верно. Садитесь, пожалуйста, сэр, справа от отца. Ну, Мозес, что Ленни приготовила для нашего гостя?
– Начнем с супа из телячьей головы, мисс Джинни.
– Весьма угрожающее название.
– Это очень вкусно, – заверила Джинни, стараясь не улыбаться. – Честное слово.
– Телячьи отбивные с французской фасолью и тушеная говяжья вырезка с репой и морковью.
– Звучит гораздо более привлекательно.
– Коронные блюда Ленни, нашей кухарки, особенно телячьи отбивные.
– Что ж, если телячья голова меня не прикончит, завтра начну трудиться над образованием мистера Юджина, прямо с утра. Как по-вашему, он успеет вернуться от одра болящего дяди?
– Вполне вероятно.
– Надеюсь, простое недомогание, а не смертельная болезнь?
– Нет, дядя просто немного нездоров.
– Превосходно. Значит, Юджин не устанет. У меня предчувствие, что ему крайне понравится первый урок.
Джинни отчаянно хотелось узнать, что именно имел в виду барон. Вид у Алека Каррика был ужасно коварный. Но она придержала язык и поднесла к губам ложку с супом из телячьей головы.
