Текст книги "Тень Камбера"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)

Но появившуюся сущность, независимо от того, был ли это сам Камбер или просто галлюцинация, созданная воображением Келсона, не остановил заговоренный круг. Она надвигалась на Конала, принц продолжал отступать, пока наконец его плечи не прижались к изгибу круга, барьером окружающего место схватки. А призрак все равно продолжал наступать.

Конал закричал, когда руки призрака схватили его голову, и это был крик чистого ужаса, резко отдавшийся в туманных границах купола. Но призрак не исчез, когда Конал наконец закричал в последний раз и без сил рухнул на пол, хватаясь за виски – то ли мертвый, то ли лишившийся сознания. Призрак на несколько секунд склонился над лежащим без движения принцем, затем легко поднялся и повернулся к Келсону.

«Приветствую тебя, Келсон Гвиннедский. Теперь ты должен стать настоящим королем для простых людей и для Дерини», – мысленно передал он Келсону, эхом повторяя слова, которые другое подобное существо – или возможно, то же самое – сказало Келсону во время коронации.

Пораженный, король опустился на одно колено и склонил голову, почтительно крестясь.

«Ты тот, кто я думаю?» – осмелился он спросить.

Фигура приблизилась, пока Келсон склонял голову, и король сделал резкий вдох, когда она остановилась на расстоянии вытянутой руки.

«А как ты думаешь, кто я?» – спросила сущность.

У Келсона пересохло в горле, и он смог только сглотнуть, порадовавшись, что ему не требуется говорить вслух.

«Я думаю, ты – святой Камбер Кулдский, которого я искал во время путешествия. Ты.., пришел мне на помощь.»

«В самом деле? – ответила сущность. – Может, я – просто удобный образ для той более лучшей части души, которая есть в тебе и во всех, взыскующих Света; образ, который можно призвать, когда тьма наступает?»

Келсон моргнул. Это должен был быть святой Камбер. Только святой-Дерини мог говорить так уклончиво и тем не менее изрекать такую истину.

"Это не имеет значения, – прошептал он. – Я все, равно намерен восстановить культ святого Камбера.

Я обещал это, там, в Сент-Кириелле, и я сделаю это.

Я построю для тебя святыню, подобную которой. никто никогда не видел во всех одиннадцати королевствах!"

Смешок святого определенно должен был прозвучать вслух, но в ушах Келсона все еще звенела тишина.

«Дорогой мой юный защитник Света, неужели ты в самом деле думаешь, что для меня нужно строить здания и так хранить мою память? Памятник мне – в сердце каждого мужчины и каждой женщины, кто во все века был готов пожертвовать собою во имя Света и Истины.»

«Я не собираюсь тебе противоречить, – ответил Келсон, – но памятник много значит для людей. Им требуется место, где можно сосредоточиться. Ты.., не возражаешь, если я построю молельни?»

Смех призрака прозвучал подобно маленьким серебристым колокольчикам в пределах купола, и он покачал головой.

«Это человеческая слабость – и слабость Дерини, – сказал он. – Ты можешь строить свои святыни, если это даст удовлетворение тебе и им. Но храни то, за что я боролся: это гораздо важнее.»

"Да, господин, – покорно ответил Келсон. – Э-э, есть ли у тебя какие-нибудь советы насчет Конала?

Что мне с ним делать?"

Лицо призрака стало задумчивым, даже немного мечтательным.

«Ты должен сделать то, что должен, Келсон Халдейн. Долг короля – казнить и миловать в соответствии с обстоятельствами. Только ты можешь решать.»

«Но ты не можешь дать мне никакой подсказки?»

– настаивал Келсон.

«Ты должен слушать свой внутренний голос. После молитвы и медитации ты будешь знать, что делать.»

Но когда Келсон собирался еще спросить о чем-то, фигура приблизилась и протянула руки к голове Келсона.

«А теперь иди с миром, сын мой, – раздался у него в сознании голос, когда руки легко коснулись его волос. – Силы и процветания тебе, король Гвиннеда.»

Коснувшись волос короля, фигура исчезла – быстрее, чем Келсон успел моргнуть глазом, а купол уже распадался на тысячи нитей, издающих легкий музыкальный звон. Купол опал до барьера-круга, а затем круг тоже растворился на каменном полу под музыку, звучащую в душах. Несколько секунд никто не двигался, только сотни людей переводили взгляды с Келсона на Конала и обратно. Но когда Келсон наконец вздохнул и встал, чуть покачиваясь, шепот вновь возрождающейся жизни пронесся по залу, как очищающий ветерок. Дугал опустился на колени рядом с Коналом и достал пузырек из синего стекла из ягдташа Тирцеля.

– Что это? – прошептал Келсон, прикладывая руку к шее Конала, чтобы попытаться найти пульс, одновременно рассматривая пузырек.

– Мераша, чтобы нам не беспокоиться зря, пока ты его не казнишь.

Лицо Келсона исказила гримаса: он отчетливо помнил два своих собственных опыта с нею, но знал – это самый разумный путь.

– Ты так уверен, что я казню его? – спросил он.

– У тебя нет выбора, – сказал Морган, склоняясь рядом с ним и приподнимая голову Конала, когда Дугал вынул затычку из пузырька. Откуда-то появился Арилан и встал рядом, скрестив на груди руки. – Лаже если бы он смирился, в чем я очень сомневаюсь, ты не можешь оставить его в живых, как не мог пощадить и Джедаила Меарского. Романтические мечты о спасении сбившегося с пути принца от бесчестья и смерти привлекательны, но никогда не сбываются в реальной жизни.

Подавленно склонив голову, Келсон вздохнул.

– Не знаю, понимаете ли вы, насколько я устал покупать жизнь ценою смерти других, – сказал он очень тихо.

Дункан тоже подошел посмотреть на лежащего без сознания Конала. Услышав слова Келсона, он сел на корточки и помог Моргану открыть рот Коналу, чтобы Дугал влил в него мерашу.

– Это очень старое противоречие, которое мы теперь не сможем разрешить так же, как не могли в прошлом, Келсон. Это несчастливая, но необходимая часть королевской ноши. Кстати, а с кем ты разговаривал перед тем, как снять круг?

Келсон моргнул.

– Вы его не видели?

– Кого? – спросил Дугал, бросая пустой пузырек назад в ягдташ.

– Свя.., неважно, – тихо сказал Келсон, когда Конал пошевелился и застонал, а Морган достал веревку, чтобы связать руки пленника за спиной. – Уведите его. Я расскажу вам позже.

Эпилог

Жизнь и милость даровал мне, и попечение Твое хранило дух мой (Иов 10:12)

Два месяца спустя король Гвиннеда и его названный брат, теперь – герцог Кассанский и граф Кирнийский и Траншайский, молча ехали вдоль берега моря, у самой кромки воды, недалеко от столицы Моргана – Корота. Наступила середина лета, с бескрайнего южного моря дул легкий бриз, день стоял солнечный и теплый. Оба молодых человека были в домотканой одежде с короткими рукавами, что являлось приятным контрастом с шелком и парчой, в которые они облачались с утра. Но утром состоялась официальная церемония: король прибыл в Корот со своими придворными, чтобы отпраздновать рождение первого сына и наследника Моргана, а Дункан уже окрестил его, дав имя Келрик Алайн Морган.

– Крошка Келрик – симпатичный малыш, правда? – мечтательно спросил Дугал. – Такие светлые волосики… Интересно, у него будут голубые или серые глаза?

Келсон пожал плечами, стараясь не думать о другом ребенке благородного происхождения, пока еще не родившемся, чьи волосы, наверняка, будут столь же темными, насколько волосы сына Моргана были светлыми, потому что его зачали темноволосые родители. Король также подумал еще об одном ребенке, который родится еще раньше, причем окажется незнатного происхождения. И оба они придут в этот мир, не имея отца. Келсону особенно не хотелось думать об этом отце.

Конал умер не лучше, чем жил. Он рыдал от страха, когда копьеносцы Халдейна с каменными выражениями лиц вели его на плаху прекрасным майским утром. Смерть Конала не была такой быстрой, как пожелал бы Келсон. Несчастный палач допустил ошибку во время первого удара, нервничая из-за того, что приходится отрубать голову принцу королевской крови. Его еще больше отвлекло резкое движение Конала перед тем, как топор упал. Потребовалось сделать два дополнительных удара, чтобы закончить неприятную процедуру – хотя Конал уже ничего не чувствовал после первого. Келсона же сильно рвало после того, как он скрылся от людских глаз.

Чувствовал он тогда себя отвратительно.

– Ты прекратишь переживать? – тихо спросил Дугал, врываясь в грустные мысли Келсона. – Что на этот раз? Росана? Конал?

Келсон громко вздохнул, покачав головой.

– Конал – и его сын – и сын Росаны, – признался он. – Боже, Дугал, почему он это сделал? Он был моим кузеном. Я был готов столько ему дать, если бы только он пожелал это заслужить.

– Келсон, он заслужил именно то, что получил, – ответил Дугал. – Можно говорить, что он стал жертвой странной цепи событий, если тебе от этого станет легче, но Конал сам выбрал свой путь. Независимо от того, каковы были его истинные намерения, когда он заливал мерашу мне во флягу – и мы никогда не узнаем, на самом ли деле он потом испугался и предупредил бы нас, чтобы мы из нее не пили – он получил мерашу, убив человека, а затем сбежав от ответственности. Он встречался с Тирцелем с единственной целью – обрести силу Халдейнов, чтобы когда-нибудь бросить тебе вызов, что он, в конце концов, и сделал. И он пытался убить своего собственного отца. Всему этому нет оправдания.

– Ты прав, оправдания нет, – согласился Келсон. – Но я все равно имею сокрушаться и оплакивать потерю человека, который, возможно, еще способен был встать на путь исправления, не так ли?

– Конечно, – Дугал раздраженно склонился вперед, чтобы потрепать коня за гриву. – Я просто не хочу, чтобы ты винил себя за то, что Конал стал таким – поскольку твоей вины тут нет. И мне плевать, что ты король и мой брат, но если ты еще раз позволишь себе так думать, я тебе хорошенько врежу.

Келсон виновато кивнул.

– И я это заслужил, – сказал он. – Мне все еще тяжело. Теперь, после того, как Дункан передал тебе свои обязанности герцога, тебе будет понятнее, насколько все это трудно. У тебя появятся свои головные боли. Теперь ответственности у тебя лишь немногим меньше, чем у короля, в особенности, раз ты – Дерини.

– Я постараюсь не забыть об этом, – сухо ответил Дугал. – Слава Богу, отец по крайней мере оставил мне немало преданных помощников. И у большинства наследников нет живого предшественника, к которому они могли бы обратиться за помощью, как есть у меня. Я рад, что мне не потребовалось терять отца, чтобы получить герцогство.

– Не ты один, – ответил Келсон. – Именно я убедил его отречься в твою пользу. Это был единственный способ оставить его в Ремуте. Когда-нибудь, не сомневаюсь, он станет архиепископом, а пока он еще может на время оставаться в столице как мой помощник, а также духовник и советник. Мне требуется, чтобы рядом был, по крайней мере, один Дерини, которому я могу доверять.

– Ну, ты же знаешь, что я буду рядом столько, сколько могу.

– Да, знаю.

С притворной беззаботностью Келсон управлял лошадью. В этот прекрасный летний день он был без перчаток и держал красные кожаные поводья в голых руках.

– Росана хорошо выглядела? – спросил он, изображая веселость. – Я рад, что она решила пожить с Морганом и Ричендой, пока не родится ребенок.

– Да, она выглядела.., сияющей, – тихо сказал Дугал. – О, Келсон, как бы мне, хотелось…

– Я знаю, – вставил Келсон, вспоминая единственный разговор с Росаной с тех пор, как он прибыл в Корот несколько дней назад, отказываясь вспоминать несколько других, состоявшихся, пока она все еще находилась в Ремуте. – На самом деле, она очень хорошо все переносит. Кажется, никто не ставит ей в вину преступления Конала. Думаю, ей помогло то, что она находится здесь с Ричендой – да и положение Риченды также улучшилось. Теперь, после того, как она родила Моргану наследника, его люди, кажется, наконец приняли ее.

– Словно бы какая-то из этих двух несчастных женщин имела хоть какое-то отношение к предательству их мужей! – воскликнул Дугал, возмущенно фыркая. – Прости, я не хотел снова к этому возвращаться.

– Это не имеет значения, – вздохнул Келсон и привстал в стременах, потягиваясь. – Боже, у меня затекла спина! Я собираюсь немного пройтись пешком.

– Я составлю тебе компанию, – сказал Дугал, также спрыгивая на песок.

Несколько минут они шли молча, лошади следовали позади. Наконец Дугал снова посмотрел на Келсона.

– Послушай, ты не должен говорить об этом, если не хочешь. Но Росана хотя бы намекнула тебе, что она планирует делать после рождения ребенка?

– О, да. Конечно, это не то, что я бы предпочел, но она собирается вернуться в религию, – тихо ответил Келсон, играя красными кожаными поводьями. – Наверное, в этом есть и светлая сторона. Она связывалась со Слугами святого Камбера, и они хотят, чтобы она приехала к ним и помогла восстановить Орден в том виде, в каком он существовал во времена Камбера, а также основать женский Орден, в котором бы изучалось наследие Дерини. Она очень возбуждена по этому поводу. И это определенно будет полезно для нас.

– А ребенок? – спросил Дугал.

Келсон поморщился.

– Его будут готовить к посвящению в сан. Нигель старается подойти ко всему этому по справедливости, но он твердо заявил, что не желает проводить наследование через Конала. Поэтому, следующим герцогом будет Рори – а не наследник старшего сына. Однако у мальчика все равно останется титул принца Халдейна. Я настоял на этом, уж он-то точно никоим образом не повинен в случившемся.

Дугал кивнул.

– Может, он когда-нибудь станет князем Церкви.

Вот уж что разъярило бы Конала, если бы он узнал!

Вздохнув, Келсон покачал головой.

– Мне абсолютно все равно, разъярило бы это его или нет. Он уплатил свой долг, пусть теперь покоится в мире.

Ни один из них не произносил ни слова несколько минут. Они шли по влажному песку, время от времени останавливаясь, чтобы перевернуть носками сапог раковину или еще что-то, выброшенное морем. Первым тишину нарушил Дугал, когда они приблизились к гряде скал, частично уходящей в море.

– Ты, правда, думаешь, что в круге с тобой был святой Камбер, когда ты сражался с Коналом? – спросил он.

– Не знаю. Меня беспокоит, что его не видел никто из вас. И ведь мы провалили наше путешествие, хотя и нашли Слуг. Я так хотел отыскать хоть какую-нибудь настоящую реликвию. Восстановительные работы в святыне в Валорете идут прекрасно, а новая боковая часовня замка будет завершена к Рождеству. Но тот, кто был со мной в круге, кажется, не считал особо важным строительство святынь в честь Камбера..

– Ну, священники в Транше всегда учили меня, что Бог – в сердце, а не в здании, построенном человеческими руками, так что, может, то же самое относится и к святым, – ответил Дугал. – О, конечно, прекрасно иметь определенное место поклонения, но ведь, на самом деле, речь идет о духе. – Да, но Камбер когда-то был человеком, – упрямо сказал Келсон. – И я не убежден, что он был во плоти вознесен на небеса, несмотря на то, что так говорится в отчетах, где приводятся доказательства для канонизации. Мы ведь знаем, что от некоторых физических предметов что-то осталось – как, например, перстень Дункана.

– Ну, может, тебе удастся уговорить его пожертвовать перстень, как реликвию, – заметил Дугал. – Маловероятно, конечно, зная о его связи с нашим новым святым, но…

Внезапно Дугал замолчал, остановившись так резко, что Келсон споткнулся. Впереди, на ближайшей к воде скале, неподвижно сидел человек в серой рясе с капюшоном, опираясь на деревянный посох.

– Ты видишь то, что вижу я? – выдохнул Дугал, хотя Келсон уже уставился на человека, и его лицо побелело и застыло.

Не говоря ни слова, Келсон взял Дугала за руку, бросив поводья. Их ноги оставляли глубокие четкие отпечатки во влажном песке. Человек не шевелился и не поднимал головы, пока они не подошли достаточно близко, остановившись в нескольких ярдах от него. Когда он наконец поднял голову, на его лицо падала тень от капюшона. Его ноги, как заметил Келсон, были босы.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил человек. Его голос оказался низким и приятным, а его Руки на посохе – гладкими и без мозолей.

– Кто вы? – выдохнул Келсон. – Мы встречались раньше?

Человек пожал плечами под серой рясой – многозначительный жест, не подтверждающий и не отрицающий – но это движение позволило увидеть его рот.

– Многие люди спрашивают меня об этом, сын мой, – ответил приятный голос. – Но мое имя не имеет значения.

– Некто, очень похожий на вас, сказал то же самое моему другу несколько лет назад, на дороге неподалеку отсюда. Вы знаете отца Дункана Маклайна?

Человек снова пожал плечами.

– Я знаю многих священнослужителей, сын мой.

– А вы знаете о святом Камбере? – осмелился спросить Келсон. – Вы можете нам что-нибудь о нем рассказать?

– А, значит, вы ищете великого Защитника?

– Да, – ответил Келсон. – Этой весной мы отправлялись в путешествие, чтобы найти его реликвии.

Мы встретили его Слуг, но так и не нашли ни следа его самого.

– А какой след вы думаете найти? – прозвучал следующий вопрос.

– Ну, что-то.., осязаемое, доказательство, что все произошло в реальности, что контакты, которые у нас были с ним, случились не просто потому, что мы так сильно этого желали, – он сделал короткую паузу. – Не знаю, почему рассказываю вам все это.

– Может, потому что честный искатель истины всегда знает, когда встретил учителя, – ответил человек, подвигая посох и начиная рисовать концом какие-то линии. – Вы достаточно отважны, юные искатели истины, чтобы довериться страннику-учителю, который готов помочь вам в ваших поисках?

Теперь человек начертил более сложный рисунок – в том месте, куда долетела одна волна, зашедшая слишком далеко на берег и оставившая после себе ровный влажный участок песка. Когда глаза Келсона опустились на рисунок и попытались проследить за ним, он почувствовал, что входит в транс.

Рисунок не был ему знаком, но король не чувствовал страха. Дугал тоже попал под чары странника.

– Расслабьтесь и следите за тем, что я покажу вам, юные искатели истины, – подбадривал голос, мягкий и успокаивающий, – Я не причиню вам зла.

Это противоречило всякой логике, но Келсон инстинктивно почувствовал: он может верить этому человеку. Не закрываясь щитами, он позволил себе войти в более глубокий транс. Голос продолжал монотонно говорить, постепенно перейдя на пение, на языке, которого не знал Келсон. Мокрый песок, казалось, стал темнее, глубже. А потом внезапно Келсону показалось, что он перелетает в другое место и время.

Он взирал на огромное помещение со сводчатым потолком, где центральное почетное место под куполом занимало возвышение с гробом. В нем, покрытое сетью из красных шелковых нитей, лежало тело, одетое в одежды, очень похожие на одеяния старших священников Сент-Кириелла, но они, скорее, имели синий оттенок, а не серый. Подобно сетям, которые Келсон с Дугалом видели в гробницах в пещере, эту тоже украшали в узлах небольшие кристаллы. Все они были гладко отполированы и имели небольшие дырочки, чтобы пропустить через них нить. Казалось, от сетки исходит энергия, окутывающая тело, а чувство умиротворенности, окружающее ее, было почти осязаемо. Вокруг края пьедестала были выбиты слова, и Келсон, в своем видении, нагнулся и прочитал их: Hicjacet Camber Kyriell MacRorie, Comes Culdi: carrissimus pater, ministrator coronae Gwyneddi, Regum salvator, sacerdos et episcopos, defensor hominum. Natus estAnno Domini846. Non mortuus est. Resurget. Здесь покоится Камбер Кайрил Мак-Рори, граф Кулди: заботливый отец, покровитель королевского дома Гвиннеда, спаситель отечества, священник и епископ, защитник людей.

Родился в 846 году от Рождества Христова. Он не умер, и воскрес вновь…

Келсон все еще пытался понять, что это значит, когда волна набежала на рисунок и смыла его, резко выведя короля из транса. Он слегка покачнулся, но удержался на ногах, возвращаясь в сознание и пытаясь не упасть, держась за руку Дугала. Король смотрел, как волна омывала его сапоги.

Но человек в сером исчез. И Келсон, и Дугал оглядывались вокруг, пытаясь понять, как страннику удалось уйти, не оставив даже следа на мокром песке. Внезапно Келсон упал на колени в уходящую волну и стал копать песок.

– Что ты делаешь? – воскликнул Дугал.

– Я что-то видел.., там! – Келсон бросился на предмет до того, как волна смогла унести его назад в море, а затем подошел поближе к воде, чтобы ополоснуть его.

– Боже праведный! – прошептал Аугал, также падая на колени рядом с королем и протягивая руку, чтобы рассмотреть предмет получше. – Если ты скажешь мне, что в нем есть просверленная дырочка, я потеряю сознание.

– В таком случае готовься промокнуть до нитки, если намереваешься делать это прямо здесь, – ответил Келсон, помогая Дугалу подняться и снова оглядываясь вокруг. – Потому что в нем есть отверстие. Дугал, как ты думаешь, этот кристалл из.., ты ведь, надеюсь, видел то же, что и я? Тело на пьедестале, покрытое сетью?

Дугал кивнул с серьезным видом.

– Сеть из красных шелковых нитей, с кристаллами в местах переплетения – точно такая же, как в гробницах. Келсон, как ты думаешь, они знают, где он похоронен?

– Их предки могли знать, – ответил Келсон. – И готов поспорить, что тот, кто сейчас был здесь, знает.

– Ты не думаешь, что это и был сам святой Камбер? – спросил Аугал.

– Нет, но я бы очень удивился, если бы оказалось, что он не является одним из Слуг Камбера – в широком смысле, а не отшельником из Сент-Кириелла. На самом деле, я не удивлюсь, если окажется, что он – тот самый странник, которого встретил недалеко отсюда твой отец несколько лет назад. Мы наконец смогли получить осязаемое доказательство, что гробница существует – или, по крайней мере, существовала – физическое подтверждение, которое мы можем подержать в руках, и…

Он замолчал, когда его взгляд упал на открытый ворот рубашки Дугала, где молодой герцог носил вместе с медальоном святого Камбера небольшой кристалл медового цвета на кожаном ремешке – тот самый, что когда-то мать подарила его отцу, в их брачную ночь. Лицо самого Дугала застыло, когда он понял, на что смотрит Келсон, и его рука дрогнула, коснувшись кристалла.

– Келсон, ты думаешь, моя мать могла что-то знать об этом?

– Понятия не имею, – прошептал Келсон. – Но внезапно несколько разрозненных фактов соединяются вместе. Как ты думаешь, а в Транше могут оказаться дополнительные сведения?

На этот вопрос пока что ни один из них не мог ответить, но они станут задавать его в будущем, вместе со многими другими. Молодые люди в молчании поехали назад в Корот, чтобы рассказать остальным о случившемся. Душу Келсона согревала надежда, – сильнее, чем когда-либо в течение последних нескольких месяцев.

Возможно, радость может родиться из печали.

Возможно, поиск святого Камбера еще не закончился, а только начинается.