Текст книги "Шахматная партия Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Эй, что это, Риммель? Что это у тебя в руках?

Дерри схватил его за руку, но Риммель начал отчаянно вырываться, однако его сопротивление только возбудило интерес Дерри, и он возобновил свои усилия, пытаясь раскрыть ладонь.

– Ну, Риммель, давай. Я хочу посмотреть, что там у тебя, – говорил Дерри, постепенно раздражаясь сопротивлением Риммеля. – О, это же медальон. Ты где его…

Медальон выскочил из рук Риммеля и, открывшись, упал на пол. Дерри поднял его, бросил любопытный взгляд на портрет внутри и уже хотел вернуть медальон, как вдруг осознал, что внутри был портрет Бронвин.

– Черт возьми, это же госпожа!

Услышав проклятие Дерри, Келсон нахмурился, повернулся, чтобы сделать выговор за столь неуместные в такое время слова, но увидев изумленное лицо Дерри, подошел и взял из его рук медальон, и тут медальон увидела Маргарет. Она подбежала к Келсону и схватила его за руку.

– Где вы взяли это медальон, сэр?

– Этот? – Келсон смутился. – Этот медальон мы взяли у Риммеля, а где он взял его, я не знаю.

Рука Маргарет дрожала, когда она взяла медальон из рук Келсона. Она закрыла на мгновение глаза, когда металл коснулся ее рук, затем со стоном взглянула на портрет и прижала его к груди.

– Где… – с трудом проговорила она. – Где ты взял его, Риммель?

– Леди я…

– Бронвин подарила этот портрет Кевину в день их помолвки. Где ты взял его?

Со стоном отчаяния Риммель рухнул на колени, с мольбой схватил подол платья Маргарет.

– О дорогая леди, пожалуйста, поверьте, что я не хотел этого, – закричал он. – Я так любил ее! Я только хотел, чтобы она полюбила меня. Вы же можете понять меня!

Маргарет вскрикнула и поняла смысл ужасных слов Риммеля. Дерри и несколько охранников набросились на Риммеля и, схватив его, оттащили от Маргарет. Джаред смотрел на все происходящее непонимающими глазами, а его губы шептали имя сына.

– Ты! – воскликнул Келсон, с трудом веря услышанному. – Ты положил в комнату кристалл, Риммель?!

– О сэр, вы должны мне поверить, – взмолился , заламывая руки, Риммель. – Это был всего лишь любовный амулет. Бетака сказала…

– Бетака? – рявкнул Келсон, схватив Риммеля за волосы и повернув его голову так, чтобы увидеть глаза. – Ну, так кто же эта Бетака, о которой ты говоришь? Дерини?

– Я… я не знаю, Дерини она или нет, сэр, – всхлипнул Риммель. – Она живет в горах, к северу от города. В пещере. Жители говорят, что она святая женщина, что она часто творит любовное колдовство за еду и золото. Я только хотел, чтобы леди Бронвин полюбила меня. Это же простое любовное колдовство.

– Простое колдовство не убивает, – крикнул Келсон, затем отпустил волосы Риммеля и брезгливо вытер руки. – Ты виноват в их смерти, Риммель! Ты положил кристалл, который их сжег!

– Я убью его! – вскричал Джаред, подбегая к одному из солдат и забирая у него меч. – Бог свидетель, Риммель должен ответить за убийство моих детей!

С обнаженным мечом он бросился на Риммеля, но Маргарет крикнула: «Нет!» и встала между ними. Дерри и капитан охранников перехватили занесенный меч, а Маргарет с рыданиями упала Джареду на грудь.

– Отпустите меня, идиоты! – пытаясь освободиться, закричал Джаред.

– Я должен убить его! Маргарет, он убил нашего сына! Не мешай мне!

– Джаред, нет! Разве мало двух смертей? Хотя бы подожди, пока ты не будешь ослеплен гневом. Сэр, не позволяйте ему делать это, я прошу вас.

– Прекратите! – крикнул Келсон. – Я приказываю!

Наступившая после его окрика тишина нарушалась лишь всхлипываниями Риммеля. Все глаза обратились к королю. Он обвел окружающих твердым взглядом и обратился к Дерри:

– Отпусти Джареда.

– Сэр? – Дерри поднял брови. Леди Маргарет с ужасом посмотрела на короля.

– Отпусти Джареда, Дерри, – повторил Келсон. – Разве приказ не ясен?

Озадаченный Дерри кивнул, выпустил руку Джареда и отступил назад, мягко держа Маргарет за плечи, чтобы она не вмешивалась в происходящее. Джаред поднял меч и медленно пошел к Риммелю.

– Сэр, я прошу, я умоляю вас, не разрешайте Джареду убивать его! Он…

– Нет, пусть он убьет меня, – закричал Риммель, опуская голову и закрывая глаза. – Я не заслуживаю милости, я не достоин жизни! Убейте меня, Ваша милость! Пусть я умру страшной смертью, я должен страдать!

Джаред остановился, взгляд его потух, плечи опустились. Он медленно опустил меч вниз, разглядывая шею Риммеля. Затем оглянулся на Келсона, на встревоженное лицо Маргарет, затем со звоном бросил меч на землю и с отвращением отвернулся от Риммеля.

– Лорд Фергюс, – глядя через плечо в сад, позвал он.

Крепкий, коренастый мужчина появился на пороге и поклонился. По рисунку перевязи можно было понять, что он из младшего командного состава гарнизона замка.

– Да, Ваша милость.

– Этот человек – убийца, – указав на Риммеля, сказал Джаред. – Я хочу видеть его голову на Воротах Предателя через час. Ясно?

Глаза Фергюса радостно сверкнули:

– Да, Ваша милость.

– Отлично, иди.

Фергюс сделал знак двум солдатам, тут же схватившим Риммеля, и впереди них пошел к выходу. Риммель продолжал бормотать:

– Я должен умереть. Я убил ее. Я должен умереть! – А Фергюс неторопливо вытащил широкий меч из ножен.

Джаред ждал, пока они выйдут, а затем приблизился к телам, опустился на колени рядом с ними, коснулся золотых волос Бронвин, которые закрывали лицо Кевина. Маргарет тревожно смотрела вслед солдатам, уводящим пленника, затем посмотрела на мужа и на отца Ансельма, стоящих на коленях у трупов, протянула руки к Келсону:

– Сэр, этого вы не должны допустить! Этот человек, конечно, виновен, но хладнокровно отрубить ему голову…

– Таков приговор Дюка Джареда, леди. Не просите, чтобы я вмешивался.

– Но вы же король, сэр. Вы можете…

– Я здесь не король, а гость, приглашенный на свадьбу, – прервал ее Келсон, пристально глядя ей в глаза. – Я не должен узурпировать права Джареда в его доме.

– Но, сэр…

– Я понимаю, какие чувства движут Джаредом, леди, – твердо сказал Келсон, глядя на коленопреклоненного Джареда. – Он потерял сына. У меня пока нет детей, и пусть их никогда не будет, если мне будет суждено вот так же потерять их. Я знаю, что он сейчас чувствует. Я потерял отца и думаю, что мое горе, которое я ощущал тогда, подобно горю отца, потерявшего сына.

– Но…

Снаружи послышался чей-то сдавленный крик, глухой звук, звон стали, и лицо Маргарет побелело. У дверей раздались тяжелые размеренные шаги, и вот на пороге появился лорд Фергюс, держащий за волосы голову: это была голова Риммеля.

Джаред спокойно взглянул на Фергюса и, только его руки, теребившие край малинового плаща, выдавали волнение. Затем его лицо просветлело и, разрешая Фергюсу удалиться, он кивнул. Фергюс поклонился и пошел прочь. Обильно орошая каменные плиты из шеи Риммеля хлестала черная кровь. Джаред опустил глаза только тогда, когда Фергюс со своей жуткой ношей скрылся за углом.

– Мой сын, моя любимая дочь. О, я не мог даже предположить, что гробница будет вашей свадебной постелью. Вы сейчас спите вместе, как давно уже мечтали.

Голос Джареда сорвался, и горькие рыдания потрясли его старое гордое тело. Со сдавленным криком Маргарет подбежала к нему, опустилась рядом на колени, прижала его голову к своей груди и зарыдала вместе с ним. Келсон смотрел на них, разделяя их горе и отчаяние, а затем он сделал знак Дерри подойти к нему.

– Есть еще кое-что, что должно быть сделано. И сделано мной, – прошептал Келсон. – Но я не должен сейчас оставлять лорда Джареда одного. Ты сделаешь то, о чем я попрошу, Дерри?

– Вы же знаете, что я сделаю все, сэр. Я сделаю. Что я должен сделать?

– Иди в горы и отыщи эту Бетаку. И если она Дерини, то может представлять опасность. Но я знаю, что ты не боишься магии. Здесь ты единственный, кому я могу доверять.

Дерри поклонился:

– Вы оказываете мне большую честь, сэр.

Келсон осмотрел комнату, затем двинулся в угол и позвал за собой Дерри. Солдаты и служанки вышли, и теперь в комнате оставались только Гвидон и лорд Девериль. Молитвы Ансельма слышались в тишине. Келсон посмотрел Дерри в глаза.

– Я хочу спросить тебя как друг, а не как король, – тихо сказал он. – Я прошу тебя как просил бы Морган, и оставляю тебе полное право для отказа.

– Спрашивай, Келсон, – мягко ответил Дерри, посмотрев королю в глаза.

Келсон кивнул.

– Ты позволишь мне установить вокруг тебя волшебную защиту, когда ты отправишься на поиски Бетаки? Иначе я боюсь посылать тебя.

Дерри опустил глаза. Его правая рука потянулась к груди, где висел медальон Моргана с изображением Камбера.

– Я немного посвящен в искусство магии, сэр. Это медальон Моргана. Святой Камбер обеспечивает защиту людям, не правда ли?

Келсон взглянул на медальон, затем на Дерри.

– Можно я дотронусь до него? Может, мое могущество увеличит его силы.

Дерри кивнул, и Келсон взял медальон в правую руку. Он, сосредоточившись, посмотрел на него, затем положил левую на плечо Дерри.

– Расслабься и закрой глаза, как тебя учил Морган. Открой мне свой мозг, – приказал Келсон.

Дерри повиновался, и Келсон, быстро облизнув губы, стал концентрировать свою волю. Вокруг медальона образовалось алое свечение. Келсон шептал заклинание, и алое свечение перемешалось с зеленым по мере того, как заклинание Келсона смешивалось с заклинанием Моргана. Затем свет погас, Келсон опустил руки и вздохнул. Медальон отливал серебром на фоне серой туники Дерри.

– Ну вот, это должно тебе помочь, – взглянув на медальон, едва заметно улыбнулся Келсон. – А ты уверен, что в тебе нет крови Дерини, Дерри?

– Да, сэр. Я думаю, что Моргана тоже занимает этот вопрос. – Он улыбнулся, затем опустил глаза и помрачнел. – А что с Морганом, сэр? Ведь не может быть, чтобы он не доложил вам о том, что случилось?

Келсон покачал головой.

– Не знаю. Скорее всего, он уже скачет сюда – скачет на место трагедии, так же как и в случае с моим отцом. Но на этот раз он пока не знает этого.

– Да, сэр. А если я найду эту Бетаку и схвачу ее, то привести ее сюда?

– Да. Я хочу знать, какова ее доля участия в этом деле. Но будь внимателен. Она ошиблась в своей магии. Не знаю, случайно или намеренно. Я предпочитаю, чтобы ты остался жив, так что если возникнет что-то непредвиденное, убей ее.

– Я позабочусь о себе, – засмеялся Дерри.

– Хорошо, – ответил Келсон. Теплая улыбка пробежала по его лицу. – Ну, иди.

– Хорошо, сэр.

Когда Дерри исчез за дверью, Келсон обернулся: отец Ансельм, лорд и леди, приближенные, слуги стояли на коленях у тел. Голос Ансельма слышался в тишине: он нараспев читал писание.

Келсон тоже опустился на колени и, слушая знакомые слова, вспомнил, как он стоял и слушал их у тела своего отца в полях Кандор Ри. Его отец, король Брион, пал жертвой злой магии. И сейчас он ощущал то же самое – потерю близких ему людей.

Пусть они пребывают в вечном покое, о боже,

И пусть вечный свет сияет над ними…

Келсон с трудом сдержал печальный вздох, поднялся на ноги и вышел из комнаты, не в силах больше выносить этого шепота смерти. Келсон подумал, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к этим словам и спокойно слушать их.

Глава 17

Уже близился вечер этого рокового дня: когда Келсон оплакивал погибших, Морган и Дункан скакали к месту гибели своих близких, а Гвинедская Курия в Джассе все заседала. Лорис собрал епископов в большом холле епископского дворца, недалеко от того места, где прошлой ночью его коллеги собирались на церемонию отлучения. И хотя заседание началось утром и продолжалось весь день с небольшим перерывом на обед, дискуссия все еще шла и епископы были не ближе к принятию решения, чем в момент открытия заседания.

И главную роль во всем этом сыграли два человека: Ральф Толливер и Больфрам де Блент, один из двенадцати Гвинедских епископов, не имеющих собственной епархии. Толливер сразу после открытия заседания выразил свое несогласие – ведь это его пастве угрожал интердикт. И затем в его поддержку решительно выступил Больфрам.

Грубый старый прелат прибыл на это заседание днем вместе с семью своими коллегами, и был очень удивлен, узнав, что вопрос о интердикте рассматривается серьезно. Он вошел в холл с шумом и грохотом и тут же заявил, что в корне не согласен с предложенными Лорисом санкциями против Корвина. Дюк Корвина, несомненно, заслуживает наказания за свои действия в Святом Торине, а его кузен – Дерини – за то, что изображая доброго слугу церкви, столько лет скрывал свое происхождение. Но наказывать целый народ за грехи его господина, особенно после того, как господин уже наказан – это просто глупо и бессмысленно.

А после этого разгорелись споры. Кардиель и Корриган надеялись что-нибудь выиграть и держались очень осторожно во время дискуссии, стараясь раньше времени не сказать чего-нибудь лишнего, что могло бы выдать их намерения. Они оба понимали, что старый желчный Больфрам просто катализатор всех споров, и они теперь выжидали, слушая, что говорили другие.

Арлиан, рассматривая присутствующих, сцепил свои тонкие пальцы и положил руки на стол. А в это время старый епископ Карстен бубнил о некоторых темных сторонах этого дела и как все это соотнести с церковными канонами.

Больфрам, несомненно, поддержит любого, кто выступит против интердикта. Так что его можно спокойно считать в числе тех, кто последует за Кардиелем, когда придет время. Из семи коллег Больфрама Вивард и туповатый Джильберт поддержат его. Следующие трое явно на стороне Лориса, а оставшаяся пара еще не решила, кого им поддержать. Из старых епископов двое – Браден и Ифор – останутся нейтральными. Это можно прочесть по их лицам: они с такой скукой, с таким безразличием слушают споры! Но вот Лейси и Креода поддержат Лориса, и этот старый зануда Карстен – тоже. Корриган, конечно, человек Лориса с самого начала. Значит, среди старых епископов, которые выступают против интердикта, остается только Толливер. К счастью, уж в нем-то можно не сомневаться.

Итого: восемь за интердикт, четверо нейтральных и шесть против. Но эти четверо нейтральных могут изменить свое мнение – вряд ли у кого-нибудь из них хватит мужества остаться действительно нейтральным и порвать с курией. И, значит, в худшем случае будет двенадцать против шести. Эти шестеро могут сплотиться и отделиться от церкви – самоотлучение – может, и к лучшему.

Арлиан снова осмотрел всех сидящих за огромным, в форме подковы, столом, с Лорисом во главе. Он заметил взгляд Кардиеля, который кивнул ему почти незаметно. Затем он снова стал слушать старого Карстена. Когда тот закончил и сел на место, встал Кардиель. Пора было начинать.

– Можно слова?

Тихий голос Кардиеля, тем не менее, был услышан всеми теми, кто шепотом обсуждал предыдущее выступление, и все головы повернулись к нему. Кардиель спокойно ждал, пока все спорящие займут свои места и успокоятся. Его руки спокойно лежали на столе. Затем он повернулся к Лорису:

– Могу я начать, Ваше сиятельство?

– Конечно.

Кардиель поклонился ему.

– Благодарю. Я выслушал все доводы моих братьев-христиан и как хозяин этого собрания хочу сделать заявление.

Лорис нахмурился.

– Мы слушаем тебя, епископ Кардиель. – В его голосе послышалось раздражение.

Кардиель сдержал улыбку, пробежал взглядом по лицам епископов и встретился глазами с Арлианом и Толливером. Секретарь Корригана отец Хью поднял голову от блокнотов с записями, а затем снова склонился над ними, когда заметил, что Кардиель готовится начать.

– Лорды, епископы, братья, – начал Кардиель спокойно, – сегодня я говорю с вами как брат, как друг, но также и как хозяин сегодняшней курии. Я весь день молчал, так как епископ Джассы по традиции должен оставаться нейтральным, но дело уже зашло так далеко, что я не могу больше молчать. Я должен сказать, потому что если промолчу, я не выполню все обеты, которые давал, принимая сан епископа.

Он помолчал, глядя на епископов и чувствуя сверлящий подозрительный взгляд Лориса. Хью что-то строчил в свой блокнот. Прядь жидких волос упала ему на глаза и он, не отрываясь от работы, поправил ее. Все глаза были устремлены на Кардиеля. Одни – с надеждой, другие – с недоверием.

– Позвольте мне заявить официально, и я надеюсь, что наш брат Хью аккуратно зафиксирует это в протоколе, что я тоже против интердикта, который наш брат из Валорета предлагает наложить на Корвин.

– Что?

– Ты с ума сошел, Кардиель!

– Он сумасшедший!

Кардиель терпеливо ждал, пока все возмущенные не утихнут и не займут свои места. Пальцы Лориса судорожно сжали ручки кресла, хотя выражение его лица почти не изменилось. Кардиель поднял руки, прося тишины, дождался ее и затем снова окинул всех взглядом. После этого он продолжал:

– Это решение я принял не легко, братья. Я размышлял и молился много дней с тех пор, как впервые услышал, что предлагает Лорис. И теперешнее обсуждение только укрепило меня в моем решении. Положение интердикта неправильное. Тот, кого вы собираетесь наказать с помощью интердикта, уже наказан. Вы это сделали прошлой ночью, отлучив его и его родственников от церкви.

– Вы поддерживаете отлучение, Кардиель, – прервал его Корриган. – Насколько я помню, вы присутствовали на церемонии и тем самым поддержали решение. И епископ Корвина Толливер тоже.

– Да, – ответил Кардиель ровным тоном. – И по всем законам Морган и Дункан осуждены справедливо и будут оставаться вне церкви до тех пор, пока не докажут, что они не виновны в тех преступлениях, в которых их обвиняют. Так что отлучение не окончательно.

– Как же не окончательно, Кардиель? Если вы сами согласились, что они виновны, и…

– Я не могу судить о том, виновны они или нет, мой лорд. Действительно, они сделали то, в чем их обвиняют. Но мы хотим обвинить в этом же многие тысячи людей, которые совершенно невиновны и не могут быть отсечены от тела святой Церкви за действия их герцога.

– Это справедливо… – начал Лорис.

– Нет! – крикнул Кардиель и стукнул кулаком по столу, чтобы подчеркнуть свою решительность в этом вопросе. – Я не поддержу это решение и, более того, если вы будете настаивать на нем, то я выхожу из этого собрания!

– Можете выходить! – сказал Лорис, поднимаясь со своего места. Его лицо покраснело от гнева. – Вы думаете, что напугаете меня своими угрозами лишить курию своей поддержки? Вы ошибаетесь! Джасса не единственный город в Одиннадцати Королевствах. Если курия не вынесет решения здесь, то она сделает это в другом городе. А кроме того, Джасса скоро получит нового епископа!

– Может, Валорет нуждается в новом епископе! – крикнул Больфрам, вскакивая на ноги и в упор глядя на Лориса. – У меня нет епархии, так что вы не можете угрожать мне ее лишением. Пока я жив, я останусь епископом! И ни вы, никто другой не может меня лишить того, что дано мне Богом! Кардиель, я с тобой!

– Они сумасшедшие! – крикнул Лорис. – Неужели вы думаете, что можете вдвоем выступить против курии?

– Нас больше, чем двое, – сказал Арлиан, поднимаясь и вместе с Толливером направляясь к Кардиелю.

Корриган заломил руки, поднимая их к небу:

– О боже, избавь нас от людей без рассудка! Теперь нас уже учат младшие епископы!

– Я старше, чем был наш господь, когда творил свое учение и боролся с фарисеями, – холодно ответил Арлиан. – Вивард? Джильберт? Вы с нами или с Лорисом?

Эти двое переглянулись, посмотрели на Больфрама, а затем встали.

– Мы с вами, лорд, – ответил Вивард. – Нам не под душе это решение о наказании невинных.

– Значит, вы предпочитаете неповиновение? – прошипел Лорис. – Вы понимаете, что за это я могу отлучить вас…

– За неповиновение, – фыркнул Арлиан. – Я не думаю, что мы заслуживаем этого, архиепископ. Мы продолжает выступать против интердикта и будем работать по-прежнему среди людей, которые в нас нуждаются.

– Это безумие! – прошептал старый Карстен, обводя всех налитыми кровью глазами. – Чего вы надеетесь добиться этим?

– Мы пытаемся защитить народ, который доверен нам богом, – ответил Толливер. – Мы не хотим, чтобы благополучие целого народа страдало из-за прегрешений двух человек.

– Вы получите интердикт прямо здесь и прямо сейчас! – рявкнул Лорис. – Отец Хью, документ готов для подписания?

Лицо Хью побелело. Он посмотрел на Лориса. Он давно уже перестал делать заметки в блокноте. Хью из-под кипы документов достал пергамент и нерешительно протянул его Лорису.

– Ну, вот, – сказал Лорис, взяв перо от Хью, и начертил на листе свое имя. – Я объявляю герцогство Корвин со всеми его жителями и городами под действием интердикта до тех пор, пока Дюк Алярик Морган и его родственник Дерини лорд Дункан Мак Лэйн не явятся на заседание курии для вынесения им приговора. Кто подпишет вместе со мной?

– Я, – сказал Корриган, подходя к Лорису и взяв перо.

– И я, – отозвался Лэйси.

Кардиель молча смотрел, как Корриган ставит свою подпись.

– А вы думали о том, что скажет король, когда узнает о ваших действиях? – спросил он.

– Король – это беспомощное дитя! – возразил Лорис. – Он не будет сопротивляться решению Гвинедской курии. А особенно потому, что он сам находится под подозрением. Он, конечно, подчинится интердикту.

– Вы думаете? – сказал Арлиан, наклоняясь над столом. – Он не был беспомощен, когда взял управление Советом в свои руки и освободил Моргана и ввел туда лорда Дерри, несмотря на все протесты. Он не был беспомощен, когда нанес поражение колдунье Чариссе, которая захотела захватить трон. Насколько я помню, тогда были беспомощны именно вы, мой друг!

Лорис покраснел, грозно взглянул на Лэйси, который замер над пергаментом, услышав слова Арлиана.

– Подписывайтесь, Лэйси, – прошептал он, снова посмотрев на Арлиана. – Ну, мы еще посмотрим, кто поддержит этого молодого короля и кто встанет на сторону истины.

Когда Лэйси подписал, поднялись восемь остальных епископов, которые подошли к пергаменту и поставили свои подписи. Когда они закончили, остался только один Браден. Лорис посмотрел на него, нахмурившись, а затем улыбка появилась на его лице, когда он увидел, что Браден встал с места.

– Я встал, архиепископ, – спокойно сказал он, – но я не буду подписывать этот документ.

Кардиель и Арлиан удивленно переглянулись. Неужели великий ученый из Грекоты хочет присоединиться к ним?

– Но я не присоединюсь и к этим джентльменам справа от меня, – продолжал Браден. – Я не поддерживаю интердикт по своим собственным соображениям, но я не могу и войти в союз с людьми, которые хотят порвать с курией и разрушить ее; если епископ Кардиель и его коллеги выполнят свою угрозу, это случится обязательно.

– Что же вы предлагаете, дорогой лорд? – спросил Толливер.

Браден покачал головой.

– Я воздержусь. Так как моя позиция не приносит ни пользы, ни вреда ни одной из двух сторон, то я спокойно удаляюсь в Грекоту и буду молиться за вас всех.

– Браден… – начал Лорис.

– Нет, Эдмунд, меня вам не переубедить. Не беспокойтесь, я мешать вам не буду.

Все смотрели с изумлением, как старый ученый встал, поклонился тем и другим и спокойно вышел из зала. Когда дверь за ним захлопнулась, Лорис повернулся к Кардиелю. Его челюсти были плотно сжаты, желваки ходили на скулах, ярость душила его. Он начал медленно двигаться по направлению к шести непокорным епископам.

– Я отлучу вас всех, как только соберу все подписи, Кардиель! Я не позволю, чтобы ваша непокорность осталась безнаказанной!

– Подписывайте свои бумаги, Лорис! – крикнул ему Кардиель, смело встретившись с ним взглядом. – Пока не будет подписи большинства членов курии, ни интердикт, ни наше отлучение не имеют никакой силы. Они просто бумаги.

– Одиннадцать епископов… – начал Лорис.

– Одиннадцать из двадцати двух – это не большинство, – ответил Арлиан. – И из тех одиннадцати, кто еще не подписал, шестеро никогда не подпишут, один отказался играть в вашу игру, а остальные четверо не имеют епархии – они странствуют. Так что вам понадобится не одна неделя, чтобы найти хотя бы одного из них, и еще больше, чтобы убедить их подписать этот документ.

– Это меня не беспокоит, одиннадцать или двенадцать, – разница невелика, – прошептал Лорис. – Главное, что решение курии записано, и теперь весь народ Корвина будет стараться схватить Моргана и представить его на наш суд как можно быстрее, чтобы прекратить действие интердикта. А мы только этого и хотим добиться.

– А вы уверены, что при этом не начнется новая война на религиозной почве, Лорис? – спросил Толливер. – Вы можете это отрицать, но вы великолепно знаете, что Барин де Грей только и дожидается интердикта. Как только он получит подтверждение, он начнет самую кровавую войну против Дерини, какую только знали в наших королевствах за двести лет. И в этом будете виноваты вы!

– Вы сошли с ума, если верите в это.

– Да? – возразил Толливер. – Разве вы не говорили нам, что встречались с Барином и дали ему разрешение расправиться с Морганом? Разве не…

– Здесь совсем другое! Барин – это…

– Барин фанатически ненавидит Дерини, как и вы, – прервал его Арлиан. – И его, так же как и вас, бесит то, что Корвин стал местом, куда бегут Дерини, подвергшиеся вашим преследованиям в Валорете. И тут, под правлением Дюка Моргана, они находят себе прибежище, где живут мирно и спокойно. И я не думаю, что они будут сидеть и ждать, пока вы их зарежете, Лорис.

– Я не мясник! – закричал Лорис. – Я не наказываю без причин. Но Барин прав. Все эти проклятые Дерини должны быть стерты с лица земли. Мы не претендуем на их жизнь, но их проклятое могущество должно исчезнуть и вернуться в те глубины мрака, откуда оно появилось. Они должны отречься от своего могущества и сделать себя неспособными пользоваться им.

– Как могут простые люди отличить простого человека от Дерини? – коварно спросил Кардиель. – Барин скажет им: «Убей!» – и они убьют. Они же не будут отличать Дерини, которые отреклись от использования своих сил, от Дерини, которые отказались сделать это.

– До этого не дойдет, – запротестовал Лорис. – Барин будет подчиняться мне и…

– Пошел прочь! – приказал Кардиель. – Пошел прочь, пока я не забыл, что я священник, и не сделал того, о чем я буду сожалеть! Ты раздражаешь меня, Лорис!

– Ты осмеливаешься…

– Я сказал, пошел прочь!

Лорис медленно кивнул, глаза его горели как угли.

– Значит, война, – прошипел он. – И те, кто станет на сторону врага, тоже превращаются во врагов. Другого пути нет.

– Толливер, они уезжают. Передайте охранникам, что я хочу, чтобы они уехали не позднее чем в полночь. И следите за ними.

– С удовольствием!

С лицом, искаженным гневом, Лорис поднялся, повернулся и направился к выходу. За ним последовали верные ему епископы и четыре епископа Кардиеля. Когда двери закрылись, в холле остались только Кардиель, Арлиан и Хью. Хью сидел в своем кресле, которое он не покидал в течение всей ссоры. Голова его низко склонилась над столом. Арлиан заметил его присутствие и, подозвав Кардиеля, пошел к нему.

– Вы остались, чтобы шпионить за нами, Хью? – спросил он спокойно, беря его за руку и поднимая со стула.

– Я не шпион, лорд, – тихо сказал он. – Я… я хочу присоединиться к вам.

Арлиан посмотрел на своего коллегу. Кардиель сложил руки на груди.

– Что же заставило тебя изменить свои убеждения, Хью? Ведь ты же был секретарем архиепископа Корригана так много лет.

– Я уже давно не согласен с решениями архиепископа. На прошлой неделе, когда я узнал, что они обдумывают план интердикта, я предупредил об этом Его Величество. Я пообещал ему, что останусь с ними, чтобы в дальнейшем приносить пользу. Но больше оставаться я не могу.

– Я понял, – засмеялся Кардиель. – Денис, как ты думаешь, ему можно верить?

Арлиан улыбнулся:

– Я ему верю.

– Хорошо, – Кардиель взял руку Хью. – Приветствую тебя в наших рядах, Хью. Нас мало, но наша вера сильна. Возможно, ты разъяснишь нам, что замышляют дальше Лорис и Корриган. Твоя помощь нам очень нужна.

– Я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам, – прошептал Хью, наклоняясь, чтобы поцеловать перстень епископа. – Я благодарю вас.

– Давайте без церемоний, – засмеялся Кардиель. – У нас есть более важные дела. Пойдите и найдите моего секретаря отца Эванса, вы оба будете нужны через четверть часа. У нас накопилось много корреспонденции, которую нужно оформить и отправить.

– Хорошо, Ваше сиятельство, – радостно улыбнулся Хью, поклонившись и направляясь к двери.

Кардиель вздохнул, опустился в свободное кресло, закрыл глаза и устало потер рукой лоб. Затем он взглянул на Арлиана. Тот пристроился на краю стола и улыбался Кардиелю.

– Ну вот и все, мой друг. Мы раскололи церковь перед самой войной.

Кардиель фыркнул и устало улыбнулся.

– Войной с Венситом из Торента и гражданской войной. Нам предстоит много работы.

Арлиан пожал плечами.

– Этого не избежать. Мне жаль Келсона. Следующей жертвой Лориса будет он. Он же полудерини, как и Морган, а кроме того, обладает могуществом своего отца.

– Да, Келсон – пример того, что могущество Дерини может быть чистым и использоваться, чтобы творить добро, – сказал Кардиель. Он вздохнул, заложил руки за голову и посмотрел на потолок. – А что ты думаешь о Дерини, Денис? Ты думаешь, что они действительно прокляты, как утверждает Лорис?

Арлиан улыбнулся.

– Я думаю, что есть Дерини злые, есть добрые, как и среди людей. Я не верю, что Келсон, Морган и Дункан служат дьяволу. Ты ведь об этом спрашиваешь?

– Хм-м… Я просто интересуюсь твоим мнением. Ведь я впервые спросил тебя об этом. И если бы я тебя не знал, я бы мог поклясться, что ты тоже Дерини.

Арлиан захохотал и хлопнул Кардиеля по плечу.

– Странными путями идут твои мысли, Томас. Идем! Нам нужно много поработать, а то настоящие Дерини будут ломиться в наши двери.

Кардиель покачал головой и поднялся.

– Господь не допустит.