Текст книги "Зачарованные"
Автор книги: Кэтрин Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
32
Там, в маленьком торговом центре Вапаконеты, находилась булочная, куда Никки решила заехать за вишневым пирогом, обещанным матери. Серебряный Шип с интересом рассматривал все происходящее – уличное движение, магазины, входящих и выходящих из них людей.
– Обычно в будни народу гораздо меньше, – пояснила Никки. – Но завтра праздник, почти все магазины будут закрыты, вот люди и торопятся закупить все, что потребуется им в долгий уик-энд. Женщины закупают индеек, паштеты и прочую провизию для праздничного обеда в День благодарения. Я знаю, мама тоже будет жарить, парить, варить и печь как сумасшедшая, пытаясь делать все сразу.
– Она что, к празднику так много всего готовит?
– Да, на мой взгляд, гораздо больше, чем нужно. Стряпает с запасом, «на дурака», как говорится. Мол, мало ли кто придет, не дай Бог еды на всех не хватит. Хотя каждая из женщин семейства всегда что-нибудь привозит, блюдо или два, чтобы подкинуть к праздничному столу.
Никки не вписалась в парковочную ячейку, заехав за разметочную линию, и долбанула другую машину. Внезапный толчок страшно напугал Серебряного Шипа. Он так вцепился в край сиденья, что побелели суставы пальцев, губы его поджались, видно было, что он едва удержался от крика.
– Прости. Я все забываю, что каждое происшествие тебе в новинку. Такое случается сплошь и рядом. Постепенно привыкнешь. – Она достала твой кошелек. – Ты пойдешь со мной или посидишь в машине?
Возможность заглянуть внутрь здания, отличного от дома Нейаки, показалась ему слишком привлекательной, чтобы упустить ее.
– Пойду с тобой.
Как Никки и ожидала, булочная была битком забита народом, все запасались на праздник хлебом, пирогами и прочей выпечкой. Пришлось ждать несколько минут, пока подойдет их очередь. Торн тем временем воспользовался возможностью поближе рассмотреть покупателей и персонал булочной, особенно обращая внимание на то, как люди одеты, причесаны, как двигаются и общаются друг с другом.
Когда они вышли, Никки, торжественно неся вишневый пирог, сказала:
– Они могли бы заставить нас приплачивать за одно то, что мы вдыхаем у них этот восхитительный аромат.
Торн согласился с ней и добавил:
– У меня даже аппетит разыгрался и слюнки потекли. Я и представить себе не мог, как много разных запахов может распространяться в одном месте.
– Да уж, кошмар диетиков! Хочется сразу всего. Я обратила внимание, что ты разглядывал людей. И каковы впечатления?
– Некоторые весьма интересны. Там была дама с волосами цвета спелой сливы. Это что, часто бывает у белых женщин?
– Нет, таких волос ни у кого не бывает, – с улыбкой ответила Никки. – Этот особенный цвет, Дорогой мой, добывается из бутылки. Женщины теперь сами навострились красить волосы, обходясь без услуг парикмахера.
– А этот малый с ней. У него в волосах проделаны дорожки в виде букв. Я прочитал слово «бульдоги».
– Вероятно, это связано с его школьной футбольной командой. Какой-нибудь символ является для них чем-то вроде тотема. Видно, в команде этого парня тотемом выбрали бульдога. Сейчас многие юные футболисты используют собственную башку для пропаганды своей команды, но думаю, с возрастом это пройдет. Кстати, ты не единственный, кто считает, что это выглядит глупо.
Когда они добрались до места, особое внимание Торн уделил ферме Сванов. Дом, чем-то напоминающий тот, в котором жила Никки, но значительно больших размеров, стоял в стороне от дороги, по другую сторону которой находился большой белый амбар, а за его полуоткрытыми двойными дверьми виднелась огромная машина с двумя большими колесами и двумя маленькими.
– Это лапин трактор, – сказала Никки. – Ему круглый год хватает работы, и на ферме, и на полях во время уборки и распашки земли, но папа сам потом все тебе покажет и расскажет. А это Чип, – продолжала она, показав на черно-белого кобелька, бегущего к машине. – Он наполовину колли, а наполовину неизвестно кто. Хороший сторожевой пес, к детям добрый. Больше тявкает, чем кусает. И стоит ему только понять, что ты принадлежишь семейству, он сразу примет тебя как давнишнего друга.
Отец Никки встретил их в дверях и пригласил в дом:
– Заходите-ка скорей, а то уж совсем посинели от холода. Хорошенькое дело! А парень-то, я гляжу, без пальто!
– У него еще не все есть, папа, – поспешила объяснить Никки. – Думаю на обратной дороге заехать в супермаркет. Надо купить ему туфли и что-нибудь из зимней обуви. – Она представила их друг другу: – Папа, это Сильвер Торн. Торн, это мой папа, Генри Сван.
Мужчины обменялись рукопожатиями.
– Весьма рад познакомиться с вами, мистер Сван, – церемонно произнес Торн.
– Взаимно, – ответил старик. – Но друзья и родные зовут меня просто Хэнком. Можно и папой звать, как больше нравится. Давайте-ка пройдем в кухню. У Паулы там заварилась ураганная стряпня, ее так просто с кухни не вытащить. Так что, дети, давайте уж сами нагрянем к ней, может, заодно нам, что и перепадет, – договорил он, поглаживая свой живот.
Когда они вошли в кухню, Паула наскоро вытерла руки полотенцем и одну протянула Торну:
– Простите за беспорядок. Уж я как начну готовить, так обязательно вокруг меня наступает хаос. Милости просим в наше семейство, Торн.
– Спасибо, миссис Сван, – сказал Торн, смущенно пожимая ей руку, поскольку не привык пожимать руку женщине.
Чувствуя, что он испытывает неловкость, Паула постаралась разрядить ее, сказав:
– Зовите меня мамой, или Паулой, если хотите. Первые минуты знакомства всегда так чертовски трудны, не правда ли? Но это быстро проходит. Давайте-ка просто обнимемся, и присаживайтесь к столу. – Она по-родственному тепло прижала его к себе, после чего указала, где сесть. – Ник, надеюсь, вы останетесь к обеду? Я тут наварила горшок спагетти, чтобы было чем перекусить, пока готовится вся эта прорва еды на завтра. Еще Сэм должен подъехать, мы ждем его с минуты на минуту.
– Да и Шери тоже, – сказала Никки. – Мам, надеюсь, ты не рассердишься, что я не предупредила тебя, но она так хотела скорее познакомиться с Торном.
– О чем ты говоришь, дочка? Шери здесь рады в любое время.
– Может, тебе помочь, мам? – спросила Никки.
Паула кивнула:
– Перемешивай-ка салат, если хочешь, только сначала предложи этим двум беспомощным мужичкам по чашечке кофе. Думаю, они не откажутся.
Мужчины не отказались и теперь потягивали свой кофе, пока женщины стряпали, а Никки рассказывала о событиях дня. Комментарии и вопросы, ответы и советы – все это действительно быстро сгладило неловкость первых минут. А полчаса спустя, примерно в половине четвертого, во двор влетел автомобиль и, взвизгнув тормозами, резко остановился почти у порога.
– Ну, некому быть, кроме Шери, – усмехнувшись, сказала Никки. – Кто еще может так подлететь, кроме нашей маленькой Мисс-Демон-Скорости. Можешь мне поверить, Торн, с ней ездить гораздо опаснее, чем со мной.
Торн посмотрел на нее с сомнением, но ответил твердо:
– В таком случае, как ни жаль, но я вынужден раз и навсегда отказаться от совместных поездок с этой женщиной.
Все рассмеялись, выражая полное свое одобрение, а Никки направилась к двери, чтобы встретить подругу.
Торопливо поприветствовав Никки и ее родителей, Шери устремила долгий взор на Торна и, приложив ладонь к сердцу, преувеличенно театрально произнесла:
– Да, Никки описала вас верно! При других обстоятельствах я бы тотчас спросила, нет ли у вас случайно брата-близнеца. Но я-то знаю, что он у вас есть, зовут его Пророк, и он, увы, хорошо известен мне по портретам, так что я не горю желанием столкнуться с ним лицом к лицу. Вы с Текумсехом, должно быть, забрали себе всю красоту вашего рода, а я уж не говорю об уме. Итак, Торн, добро пожаловать в тысяча девятьсот девяносто шестой год!
– Благодарю вас, Шери. Рад познакомиться с таким самоотверженным и преданным другом моей жены.
Шери тотчас отбилась от его комплимента:
– Да пустяки, есть, о чем говорить! Никки, случись что, тоже всегда готова прийти мне на выручку.
Никки озорно взглянула на подругу и довольно ехидно спросила:
– Хэй, детка, а где это ты так замешкалась? Опять не туда свернула? По моим подсчетам, ты должна была появиться минут десять назад.
– Ох, да я бы еще раньше сюда примчалась, – поморщившись, ответила Шери, – но в последнюю минуту вспомнила, что у меня бензин на нуле, а еще надо было вернуть две видеокассеты, которые я и так уже задержала. Но заодно я сделала доброе дело, захватив с собой то, что тебе обещала. – С этими словами она полезла в сумку, извлекла оттуда три кассеты и вручила Никки. – Вот, это все, что удалось найти по археологии. Сделаешь копии, и пусть Торн смотрит их, пока не надоест. Но оригиналы надо вернуть в бюро проката дня через два. Я уж и так вечно задерживаю с возвратом кассет, боюсь, в один прекрасный момент они возьмут и просто аннулируют мой абонемент. – Договорив, наконец, Шери плюхнулась на стул.
– Итак, Торн, скажите мне, как вам понравился современный мир?
Разговор перешел на общие темы, и незаметно подкралось время обеда. Сэм, способный опоздать на любое мероприятие, кроме такого, на котором предполагалось угощение, прибыл, минута в минуту, когда женщины уже накрыли на стол и раскладывали еду по тарелкам.
Он не стал ждать формального представления, а сразу подошел к Торну, крепко пожал его руку и сказал:
– Привет! Я Сэм, младший из старших братьев Никки. Живу недалеко отсюда. – И прежде чем Торн успел ответить, Сэм уже выпустил его руку, схватил стул и пристроился к столу. – Давайте есть. Я жутко проголодался.
– Сэмюель Сван! – учительским тоном проговорила Паула. – Где твои хорошие манеры? Разве такому обхождению с людьми я тебя учила? Мне просто стыдно за тебя перед Торном. Боже милостивый! Что он о тебе подумает! Иди-ка, помой свои руки.
Все захихикали, когда Сэм поднял руки и продемонстрировал их матушке.
– Я уже мыл их, мама. Посмотри. Видишь? Чистые как не знаю что. Я даже Чипа гладить не стал, поскольку руки вымыты заранее. Неужели придется еще раз их мыть, чтобы доказать, какой я примерный мальчуган?
– Не серди свою маму, а не то получишь хороший подзатыльник, – добродушно проворчал Хэнк.
Торн никогда раньше не ел ничего похожего на спагетти, а потому не знал, удастся ли ему затащить в рот такие длинные скользкие штуковины, не выронив их при этом на колени. Другие, видя его замешательство, пустились в вежливые разъяснения, сопровождая их наглядным примером, так что хоть и не с первой попытки, но Торну удалось, наконец, справиться с трудностями наворачивания макаронин на вилку, и в рот их стало попадать значительно больше, чем соскальзывало обратно в тарелку. Вкус этого непростого для употребления кушанья он нашел восхитительным. Но особенно понравился ему итальянский хлеб, сдобренный чесноком, нарезанный тонкими ломтиками, смазанный маслом и слегка поджаренный.
Когда Торн выразил желание научиться водить машину, Сэм тотчас вызвался помочь ему в этом.
– Никки будет занята в школе, а у меня теперь, когда урожай снят, куча свободного времени.
– Прекрасно, сынок, но только не забудь, что мы собирались подремонтировать комбайн. Придет сезон, заниматься этим станет некогда, – заметил старший Сван.
– Да, кстати, сестренка, а как с твоими лотерейными билетами? – с улыбкой спросил Сэм. – Помнишь, я говорил тебе, что рассчитываю в случае выигрыша урвать у тебя малость, которой мне не хватает на новый комбайн?
– Ох, я и забыла про эти билеты!
– Они здесь, Никки, у меня, – отозвался Торн, вытаскивая из-за ворота рубашки свою духовную сокровищницу. – Я подумал, они помогут мне перенестись именно в тот год, который нужно, потому и вытащил их из твоего письма.
– Ну, если они принесли удачу в одном мероприятии, почему бы им не принести ее и в другом? – предположила Шери. – Таблицу выигрышей можно проверить в любом лотерейном киоске, билеты действительны шесть месяцев.
– Да, как только появится свободная минутка, обязательно сделаю это, – сказала Никки. – Впрочем, разве я когда-нибудь выигрывала в лотерею? И сама не пойму, зачем я купила эти билеты.
– Не важно, что раньше не выигрывала. Шансы всегда есть, фифти-фифти, как говорится, – заметил Сэм. – Или ты выиграла, или ты не выиграла. А если тебе самой некогда их проверить, позволь это сделать мне. У меня рука легкая. Возьму с тебя за это немного. В случае выигрыша сорок процентов.
– Десять, – сказала Никки.
– Тридцать.
– Двадцать, и покончим с этим.
– По рукам! – Сэм протянул руку и взял протянутые ему Торном билеты. – Ну вот, теперь, когда за дело взялся я сам, надеюсь, никто особо не удивится, что один из этих билетов выиграет.
После обеда Хэнк выделил Торну теплую куртку и вместе с Сэмом повел его показывать свое хозяйство, а женщины тем временем занялись очисткой стола и мытьем посуды. Покончив с этим, Никки сказала, что им с Торном пора ехать.
– По дороге надо заехать в магазин и кое-что купить, а я еще хочу приготовить дома пару праздничных блюд для завтрашнего пиршества. Да и вообще, мам, надо бы мне успеть хорошенько, выспаться, чтобы завтра приехать пораньше и помочь тебе с готовкой и столом, а то ведь понаедут все эти люди, и Джек с семейством, и Денни с семейством, и начнется сущий сумасшедший дом.
Большой универсальный магазин был еще одним чудом современности, изумившим Сильвера Торна. А ведь он даже не догадывался, что торговые залы – это лишь верхушка айсберга. Он и без того чуть не помешался в уме при виде такого обилия товаров, собранных под одной крышей. Большой выбор тканей, множество всяких вещей, от готовой одежды до бытовых приборов, большой обувной отдел и целые развалы предметов, о предназначении которых Торн и понятия не имел.
Глаза у Торна, что называется, разбежались. Он останавливался почти у каждого прилавка, рассматривал одно, другое, задавал массу вопросов, так что им понадобилась добрая пара часов, чтобы купить ему теплую куртку, три пары обуви, джинсовую куртку, кое-что из белья, носки и пару зимних перчаток. Никки для него ничего не было жалко, но на свою кредитную карточку она поглядывала не без легкой тревоги.
Глядя на забитую покупками тележку. Никки устало проговорила:
– Я, конечно, погорячилась. Надо бы отправиться покупать все это после Дня благодарения.
Тогда повсюду начнутся рождественские распродажи, и покупки обошлись бы дешевле. Да и вообще веселее, повсюду шастают Санта-Клаусы, а это так напоминает детство, когда милее Рождества и праздника не было, а я уж не говорю о том довольствии, которое получали мы, дети, поболтав с этим веселым старичком.
– Что это за Санта-Клаус и почему дети любят с ним поболтать?
– Ну, как тебе объяснить… Это нечто среднее между Святым Николой и сказочным персонажем, который предположительно живет на Северном полюсе и мастерит там игрушки для детей. Он появляется раз в году, под Рождество, и по всему миру раздаривает свои игрушки хорошим маленьким мальчикам и девочкам. Он толстый и веселый, с белой бородой и…
Речь Никки прервалась на полуслове, будто у нее перехватило дыхание, она буквально окаменела, глядя в сторону автостоянки, губы ее беззвучно шевелились.
– Нейаки! Что с тобой? – встревожился Торн. – Нейаки! Ответь мне!
Она подняла трясущийся палец.
– Т… там! Я видела… видела…
– Что? Что ты видела?
– Пророка! – Это слово она произнесла с каким-то странным жутким хрипом. – Я видела его, он стоял вон там, у зеленого фургона.
Торн посмотрел в том направлении, куда она указывала, но не увидел ничего, кроме фургона, нескольких легковушек и обычных жителей двадцатого века. Выпустив ручку тележки, он обнял жену за плечи и заглянул ей в лицо.
– Это невозможно, Нейаки. Ты устала, глаза подвели тебя. Сама подумай, откуда ему здесь взяться? В последние дни у тебя было столько хлопот, не удивительно, что тебе мерещится всякая гадость.
Никки просто рассвирепела.
– Черт возьми, Торн! Говорю тебе, я его видела! Сейчас – да, его уже нет, но я видела его! С глазами у меня все в порядке, как и с рассудком, так что спасибо за беспокойство! Но это был он! Я точно знаю! Во всем мире не найти второго такого безобразного человека, как этот выродок. Поверь мне, это был Тенскватава. Он здесь!
– Но как это может быть? – удивленно воскликнул Торн. – Я сам-то с большим трудом перешел в этот мир, а его силы куда слабее моих. Как же он мог исхитриться проникнуть сюда?
Никки вдруг охватил страшный озноб, как бывает, когда резко повышается температура.
– Не знаю, Торн, как, но, выходит, он исхитрился. Уж как-то он это сделал и пролез сюда. И нам с тобой теперь ничего хорошего от этого ждать не приходится.
33
Вернувшись, домой, они увидели Макате, беспокойно мечущегося по дому и ворчащего. Его уши с кисточками нервно подрагивали, стараясь уловить самый ничтожный звук.
– Видишь? – прошептала Никки. – Даже Макате что-то почуял. Теперь ты веришь мне?
– Дело не в том, Нейаки, что я усомнился в твоих словах, просто не могу поверить, что Тенскватаве удалось добраться до твоего мира, куда я отправил тебя летом, оторвав от сердца, но в полной уверенности, что здесь тебе ничто не грозит. А теперь?.. Теперь выходит, я сам протащил его к тебе.
В довершение всех несчастий Никки обнаружила в автоответчике послание от Брайана.
– Хэй, беби! Брайан тебя приветствует, – зазвучал с пленки его нахальный голос. – Я хочу одного, чтобы ты знала: если я понадоблюсь тебе, я вмиг буду рядом. Не злись на меня, но я произвел еще кое-какие изыскания по поводу твоего запропавшего супруга, и все еще не нахожу нигде никаких его следов. Похоже, этот тип назвался выдуманным именем, чтобы потом легче было смыться. Бедная моя, доверчивая девочка, боюсь, ваш брак с ним официально нигде не зарегистрирован. Посмотри в глаза правде, беби. Ты не дождешься его, не терзай себя. Он, вероятно, не с тобой первой проделывает такие штуки, и раз он не появился до сих пор, значит, и вообще не появится. Да и избави нас, Боже, говорю я, от его появления. Теперь еще вот что я скажу, подумай все-таки, стоит ли тебе порывать со мной, крошка? Я с ног сбился, пытаясь тебе помочь, а с твоей стороны одно холодное пренебрежение. Прикинь, что к чему, и позвони мне.
– Когда рак на горе свистнет, – раздраженно пробормотала Никки. – Боже, как я хочу, чтобы он перестал совать нос в мои дела! Посмотрите только, заботится он! С ног сбился, бедняжка! Можно подумать, что у нас и без него не хватает проблем.
После крайне тревожной ночи, когда они оба не могли заснуть, прислушиваясь к беспокойной беготне Макате по дому, большим облегчением было вновь оказаться на ферме родителей. Здесь близкие сразу же окружили их заботой и вниманием. Денни и Джек, не только посвященные в тайны молодой семьи, но и согласившиеся оказать ей необходимую помощь, рады были поделиться с Никки и Торном плодами своих трудов и усилий. Другие члены семьи, тоже бывшие в курсе событий, чувствовали, что они собрались не просто отметить День благодарения, а скорее на общий семейный совет.
– Вот, – сказал Джек, указывая на кофейный столик, – здесь все, что нужно. – Он взял документ, лежавший сверху, и передал его Торну. – Это свидетельство о рождении. Исполнено великолепно, никакой чиновник не подкопается. Подделка, конечно… Но никто не узнает об этом. Смотри, вот подписи, печать, все как положено, один к одному с настоящими.
– А теперь, – вступил в разговор Денни, – тебе нужно снять с этого свидетельства копию, она потребуется для получения карты социального страхования. Здесь, правда, могут возникнуть кое-какие вопросы, особенно когда они возьмутся проверять данные о твоем рождении, ведь часть архивов в Зинеа погибла во время тайфуна. Но – хвала Джеку, нашему удалому хакеру! – когда они полезут шарить и заглянут в кое-какие компьютерные данные, пожалуйста – voila[46]46
Vоila (фр.) – Здесь: вот оно!
[Закрыть]! Словом, они найдут искомое! А со свидетельством о рождении и картой социального страхования ты запросто сможешь получить водительские права. Сэмми говорил, что ты готов освоить это дело, а он берется тебя натаскать. Надеюсь, с таким учителем тебе не составит труда пройти все необходимые водительские тесты.
– Да, – сказал Сэм, – неподалеку от фермы есть одна неплохая старая дорога. А то ведь взрослый человек в наши дни, да без водительских прав… Как-то не солидно. А здесь я неприметно поднатаскаю его, и все будет о'кей.
Затем Джек передал Торну небольшую книжицу.
– А это твой фальшивый паспорт, дорогой зятек. В нем перечислены разные страны, в которых ты работал. Список взят, можно сказать, с потолка, так что при выезде за границу пользоваться этим паспортом не советую. Он нужен скорее для демонстрации, на тот случай, если начнет тявкать какая-нибудь шавка – вроде нашего влюбленного репортера, к примеру. Чисто визуально, без специальной экспертизы, практически невозможно определить, что он поддельный. Но рисковать, демонстрируя его в каком-нибудь международном порту, я бы, повторяю, не стал. – Он взял со столика еще один документ и вручил его Никки. – А это тебе, сестренка.
В свидетельстве о браке сообщалось, что некая Николь Анита Сван и некий Торн Сильвер 6 июня 1996 года сочетались браком, каковое событие имело место в небольшом мексиканском городке с совершенно непроизносимым названием, состоящим из двадцати букв. Равно и регистратор – или это был священник? – Ну, в общем, кто бы он ни был, тот человек, официально зарегистрировавший брак, имел полных восемь имен и дико неразборчивый почерк.
Никки, взглянув на братьев, рассмеялась:
– Это сокровище я сохраню на память о незабвенном мексиканском бракосочетании. С годами событие начнет, очевидно, обрастать колоритными подробностями, так что я и сама поверю в него забыв, как оно все было на самом деле.
Затем Джек взял со столика несколько страниц и передал их Торну:
– В качестве развлечения я позволил себе создать сей шедевр фальсификации. В этом послужном списке, Торн, перечислены все места, где ты работал, с указанием должностей. В качестве дополнения я включил сюда несколько письменных отзывов от твоих прежних работодателей и, ссылаясь на них, твердо могу заявить, что ты весьма ценный специалист. – Тут Джек несколько изменил тон. – Необходимо заметить, что все эти люди и все эти места настолько удалены от цивилизации, что смешно даже подумать, будто кто-то ринется их искать, а если и ринется, то, естественно, не найдет. Но письменные рекомендации есть письменные рекомендации. Они, как и послужной список, весьма пригодятся, когда ты надумаешь подыскать себе работу здесь, в Штатах.
– Я уже подумывал об этом, – сказал Торн. – Мало радости сидеть на шее школьной учителя мины и ничего не делать.
Стали обсуждать, какую ему искать работу и на что можно рассчитывать.
– Джек, а какими профессиями и должностями ты наделил его в этом своем послужном списке? – поинтересовалась Никки.
– Типичный вопрос школьной училки. – с усмешкой сказал Джек. – Не беспокойся, сестренка, все как в жизни. Он преподавал свой родной язык на специальных курсах при одной, известной своей эксцентричностью, частной школе. То же самое делал и в высшей школе, имеющей филиал где-то в Австралии. Что, естественно, невозможно проверить. Должен особо подчеркнуть, что Торн Сильвер является классным специалистом, поскольку языком овладел с младенчества, научившись ему от своих родителей-археологов, постоянно пребывая с ними в полевых условиях, на раскопках. Отчего, кстати, не имеет законченного высшего образования. Человек, можно сказать, сам себя сделал. Кроме шуток, ребята, познания, которыми он обладает, в наше время действительно представляют немалый интерес.
– Но как же так? Неужели он нигде толком не учился? – Никки, войдя во вкус, совершенно в этот момент забыла истинную биографию своего мужа.
– А где ему было учиться? – вопросом на вопрос ответил Денни. – Не можем же мы задним числом ввинтить его имя в списки выпускников, какого бы то ни было университета. Да если бы это и удалось, представляешь, сколько нам пришлось бы нарыть всякой информации? Какие учебники в то время были, какие профессора преподавали и все такое прочее. Нет, это слишком рискованно. Лучше уж пусть все будет так, как состряпали мы с Джеком. – Он повернулся к Торну. – Итак, кем бы ты хотел стать? Мне кажется, лучше всего искать работу, связанную с твоими естественными знаниями.
– Что ты имеешь в виду? – попыталась уточнить Никки. – Его знания индейской жизни или нечто в области сверхъестественного? Он ведь у себя славился как сильный колдун. А сейчас на таких вещах можно сделать большие деньги.
– Послушайте, не лучше ли ему просто остаться археологом? – вступила в разговор Мариетт. – А не то люди заинтересуются, с чего это он бросил свою профессию, фактически – дело своей жизни. Если, скажут, он такой умный, то почему столь опрометчиво поступил?
– Мне кажется, по части археологии у меня получилось бы, – задумчиво проговорил Торн. – Вот только не хотелось бы слишком далеко уезжать и надолго покидать Нейаки.
– А сотрудничество с музеями? – спросила Дениэл. – Особенно с теми, где есть экспозиции, посвященные истории индейских племен? Разве она не советуются с экспертами, чтобы подтвердить подлинность произведений искусства, предметов быта, или, например, если им надо уточнить детали культов и обрядов. К кому они в таких случаях обращаются?
– Это грандиозная идея, Дениэл, – воскликнула Паула.
– Я еще всегда удивлялся, что почти у каждого городишка – пусть даже самого плевого – обязательно есть свой музей, форт или еще какая-то историческая достопримечательность. В этой части страны ими все набито под завязку, – высказался молчавший доселе Хэнк. – Может, Торну удастся занять положение регионального консультанта по индейским древностям. – Он нахмурился и спросил: – Интересно, есть такая профессия, хотел бы я знать?
– Нет, так будет! Мы сами ее создадим, – заявил Джек. – Один Бог знает, сколько мы уже всего нагородили, стряпая биографию Торна, так что одним пунктом больше, одним меньше, значения уже не имеет. А кто, в самом деле, в этих местах лучше него знает естественную жизнь индейских племен и кто лучше него сумеет определить и подтвердить подлинность всего, что касается племени шони? Ведь всеми этими вещами он пользовался в жизни, а не изучал по учебникам и музейным экспозициям. Он же у нас чистый натурал!
– Что ты обо всем этом думаешь, Торн? – спросила Никки. – И ездить придется не так уж много, пару-тройку часов на автомобиле, только и всего.
– Да, эта работа по мне, – сказал Торн. – Есть, правда, и еще кое-что, что среди моего народа ценилось гораздо больше. Но что поделаешь, не быть мне значит больше шаманом.
– Ну, дядя Торн, вы даете! – подал голос сынишка Денни, подросток Стивен. – Почему нельзя сочетать то и это? Здесь вас оценят не хуже, чем в прошлом веке, ведь и сейчас найдется, сколько хочешь людей с кровью шони в жилах, желающих побольше узнать о прошлом своего племени, и не только в части сверхъестественного. Теперь многие интересуются и танцами индейцев, и их обрядами и церемониями. А язык? Готов поспорить, что тут во всем штате не сыскать человека, говорящего на языке племени шони. Кроме вас.
– Устами младенца глаголет истина, – сказала Паула.
Глаза Хэнка сверкнули неподдельным восторгом.
– А почему бы тебе, сынок и нас не поучить своему языку, да и многому из того, что утрачено и забыто? Ведь мы как-никак тоже немножко шони.
– Это было бы великим благом для людей шони, – поддержал отца Сэм.
– Ив придачу не облагается налогами, ибо ты своей деятельностью удовлетворяешь образовательные и религиозные потребности и получаешь не зарплату, а просто денежные пожертвования, – рассудительно добавил Джек.
– Потрясающе! Мы тут и в самом деле наткнулись на нечто стоящее! – воскликнула Шери.
– Да, и мне так кажется, – поддержала подругу Никки. – Лишь бы все это понравилось Торну.
– Ничто не способно доставить мне большего удовольствия, чем иметь возможность помочь своим людям, – заверил он ее, и глаза его светились энтузиазмом. – Ничто, Нейаки, кроме твоей любви.
Торн радовался не только удивительному празднованию Дня благодарения, но и тому, как тепло и дружелюбно приняли его новые родственники.
В своем времени в племени июни Торн всегда чувствовал себя несколько в стороне от людей, даже от самых близких, ибо для них он был человеком особенным не таким, как все, существом, наделенным Духами магическим даром. Были и такие, что относились к нему враждебно. Но в основном люди чтили его почти как идола, как Духа будущего. А здесь все это никого особенно не занимало. Родные Нейаки приняли его как равного, как своего, не страшась, но и не превознося его особых талантов. Ему нравилось чувствовать себя просто человеком. Сердце его отогревалось от многолетнего одиночества среди людей, и за это он был благодарен своей новой семье.
Когда убрали остатки пиршества, заново сервировали стол и подали десерт и кофе, неожиданно раздался звонок в дверь. Паула нахмурилась:
– Кто бы это мог быть? Вроде мы никого больше не ждем. Или еще кто-то приглашен?
Все ответили отрицательно.
– Я сам посмотрю, – сказал Хэнк, вставая со стула.
Через пару минут он вернулся, теперь и его лицо помрачнело.
– Никки, там, у дверей стоит человек, который хочет поговорить с тобой. Это Брайан Сандерс.
Никки приросла к месту. Все сидящие за столов напряженно молчали. Первым прервал тишину Стивен:
– Ой-ой! Теперь сытые мистификаторы пойдут дубасить голодного фана.
Никки медленно поднялась, мельком глянула на Торна и сказала:
– Единственный способ отделаться от него – выйти и поговорить.
– И предъявить ему мужа, существование которого он отрицает, – дополнил ее Торн, вслед за ней поднимаясь из-за стола.
– Если понадобится помощь, зовите – сказал Денни. – Я уже имел с ним весьма нелицеприятный разговор, но могу выразиться еще яснее.
– Благодарю за предложение, брат, но надеюсь, мы обойдемся своими силами, – твердо ответил Торн. – Если я за кого боюсь, так за этого репортера. Плохо ему придется, если он разозлит меня по-настоящему.
Брайан уже вошел в дом и стоял возле дверей, в начале прихожей. Улыбка, заготовленная им для Никки, наполовину сползла с его уст.
– Ой, Ник, а что это за длинноволосый хиппи-переросток? – язвительно спросил он. – Только не говори мне, что это твой долгожданный муженек.
– Нет, именно это я и скажу, и даже представлю вас друг другу, – сквозь зубы процедила Никки и повернулась к мужу. – Торн, это Брайан Сандерс, репортер, о котором я тебе говорила. Брайан, мой муж, Торн Сильвер, у которого, насколько я знаю, давно чешутся руки подержать тебя за кадык. Так что будь осторожнее в выражениях. Не обернулись бы твои слова против тебя же! А теперь говори о цели своего непрошеного визита, да покороче, и поскорее отсюда сматывай. Ты прервал нашу праздничную трапезу.
