Текст книги "Зачарованные"
Автор книги: Кэтрин Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
– Никогда не ставь в микроволновку ничего металлического, – строго предупредила она его. Он усмехнулся:
– Еще одна вещь, которую никогда нельзя деть, иначе ты отвернешь мне голову и подашь на блюде.
– Вот именно! Кстати, тут последствия могут оказаться гораздо плачевнее. Может быть замыкание, что угодно… На самом-то деле я не совсем хорошо понимаю, как эта печь действует, но одно знаю железно – никакого железа внутрь! Дело может кончиться пожаром, сгорит весь дом, так что запомни! Да, и вот еще что! Когда будешь пользоваться тостером, помни, что сначала надо нажать вот эту кнопку и только потом вынимать из него тост. Если ты забудешь ее нажать и сразу потащишь тост из захвата, ничего хорошего из этого не получится, тебя просто ударит током. Весьма, смею тебя заверить, неприятная штука, а некоторые вообще от этого помирают. Ну, я думаю, ты знаешь, как поражает человека молния. Так вот, тут нечто похожее.
– Что-нибудь еще?
– И так слишком много для первого раза, – ответила она. – Я уж рада, что ты такой сообразительный и все схватываешь на лету, потому что за такое короткое время научить человека всему, что люди постигают с детства, задача не из простых. Другой бы на моем месте от всего этого просто свихнулся. Да и на твоем, думаю, тоже. Ну а теперь, почему бы мне не продемонстрировать тебе, как готовится кофе?
Торн весьма заинтересовался славным американским напитком. Отхлебывая из чашечки свой кофеек, он наблюдал, как Никки готовит жидкое тесто и заправляет им железную вафельницу. Через, несколько минут, она наделила его двумя совершенно восхитительными брусничными вафлями, дополненными растопленной патокой и сливочным маслом.
– Налетай, – сказала она, подавая ему тарелку. – Сейчас еще наготовлю.
Серебряный Шип умял полдюжины вафель, после чего откинулся на спинку стула, в изнеможении застонав:
– Я-то думал, что никогда не дождусь от тебя хорошей стряпни. А ты, Нейаки, оказывается, превосходно готовишь.
– У своей плиты всякая кухарка хороша, – преувеличенно скромно ответила Никки. – Дома и стены помогают.
Пока она убирала со стола, Серебряный Шип продолжал знакомиться с кухонными приспособлениями. Особенно его заинтересовал электрический консервный нож. Он уже заправлял в устройство третью банку персикового компота, когда Никки заметила это и пресекла его кипучую деятельность. Холодильник был еще одним чудом и развлечением. Он не мог понять, откуда внутри этого белого короба берется холод, когда на кухне так тепло. Несколько раз открывал и закрывал дверцу холодильника, равно как и верхнюю дверцу морозилки, в которой было не просто холодно, но даже морозно.
– Ну, хватит уже, – не выдержала Никки. – У нас вся пища протухнет, если ты выпустишь оттуда весь холод.
Когда она, нажав на кнопки, включила посудомоечную машину, Торн приблизился и быстро открыл дверцу. Заглянув внутрь, нахмурился и спросил:
– Можешь опять включить?
Она включила. Он вновь открыл дверцу, прервав цикл на середине.
– Почему она останавливается? Я хотел посмотреть, как оно там крутится и моет тарелки.
– Да это просто счастье, что она останавливается всякий раз, когда некоторые не вовремя открывают дверцу, иначе вся вода выплеснулась бы на нас. Сам подумай, Торн, ведь это машина для мойки посуды, а не полов.
– А зачем тебе столько тарелок? – спросил он, один за другим открывая шкафы и шкафчики и осматривая тарелки, блюда, чашки, блюдца и вообще всю посуду, а также припасы продуктов. – И вся эта пища. К тебе приходит так много гостей?
– Нет вообще-то. Но думаю, не мешает иметь несколько лишних тарелок, так во всех семьях ведется, мало ли кто придет, праздник какой… Да и нам самим пригодится. А пища тут в шкафах такая, которая может долго храниться, не бегать же каждый день в магазин, особенно в глухую зимнюю пору. – Она беспомощно развела руками. – Ну что тут скажешь? Современные американцы избалованы. Мы предпочитаем разнообразие, изобилие, роскошь и удобства всегда везде и повсюду, где это возможно и невозможно.
Большую часть послеполуденного времени и часть вечера они рассказывали друг другу, что происходило с каждым из них во время разлуки. Серебряный Шип вспомнил, как проводил мать, сестру и еще нескольких членов их клана и племени в Мексику, где было для них безопаснее. Муж его сестры и другие опытные воины охраняли отряд в этом нелегком пути, заботясь о стариках и детях, и так они добрались до деревни, ставшей их новым домом.
Никки в свою очередь поведала Торну, как Шери, ее родители и братья поддержали ее в первое, такое непростое время. Также она посвятила его в свои неприятности, связанные с происками Брайана Сандерса. Торн, узнав о нахальном репортере, особого удовольствия не выразил.
– Ты сказала, что до меня встречалась с человеком. Объясни, что такое – встречалась? Значит ли это, что он ухаживал за тобой?
– Ну, Торн, я бы так не сказала, во всяком случае, не больше, чем я ему позволяла. Наши отношения никогда не заходили слишком далеко. Я просто как-то поужинала с ним, потом мы пару раз сходили в кино. Он провожал меня до дома, чмокал на прощанье и желал спокойной ночи. Прислал мне как-то цветы и коробку конфет, вот и все дела. И прежде, чем ты вздумаешь ревновать, позволь мне сказать тебе, что в современном обществе поужинать с мужчиной еще не значит собраться за него замуж или согласиться на более близкие отношения.
– Однако он, кажется, думает, что имеет на тебя права. Или я тебя не так понял? – холодно спросил Торн.
– Хэй! Торн! Это ведь его проблемы, а не мои. Мало ли какой идиот, что о себе возомнит, и какие права начнет качать. Я не раз говорила ему, чтобы он оставил меня в покое.
– Он оставит тебя в покое, Нейаки, – мрачно проговорил Торн. – А если нет, то мне придется по шею закопать его в муравейник.
– Ох, я бы с удовольствием на это посмотрела! – весело воскликнула она, одаряя его восхищенной улыбкой. – А когда ты разделаешься с этим, можно будет приступить и к следующему. Я имею в виду своего бывшего мужа, которому тоже неймется.
– Буду рад услужить.
– Вообще-то я бы на этого Брайана плюнула, если бы он не грозился разузнать все что касается тебя. Он не верит в твое существование и хочет раскрутить эту историю. Дело в том, что он попытался заглянуть в твое прошлое, и ему показалось странным, что твое существование не подтверждается ни одним письменным источником – ни документальным, ни юридическим, ни каким иным. Я испугалась, что он продолжит свои гнусные раскопки и действительно нагонит на меня волну. Вот почему Денни и Джек решили создать для тебя кое-какие документы. И вот почему так важно, чтобы ты освоил особенности жизни в этом мире, и чем, скорее, тем лучше. Если люди сочтут тебя за обычного малого с обычными манерами, расспрашивать они ни о чем не станут. Но если что-то в твоем поведении покажется им странным, не совсем здешним, это разогреет их любопытство, что Брайану будет только на руку.
– В таком случае придется мне стать таким, как все, – заверил ее Торн. – Я стану Торном Сильвером, археологом, который выкапывает из земли древнее индейское оружие, горшки и прочие произведения искусства. Я изучу вашу историю, ваши современные пути. Я заставлю их поверить во все сказки, которые мы с тобой им наплетем. Но одну-единственную правду во всей этой лжи они у меня узнают и запомнят крепко – что ты моя жена и носишь моего ребенка. И что я не позволю другому мужчине ступить на мою территорию или даже просто усомниться в том, что эта территория моя.
31
Когда поздно вечером в гостиной зазвонил телефон, Торн так подскочил, что Никки пришлось, чуть ли не с потолка его стаскивать.
– Это всего лишь телефон, милый. Помнишь, я тебе рассказывала? Аппарат, который позволяет общаться людям, находящимся на большом расстоянии друг от друга. Мы просто включим автоответчик. В таком случае можно не поднимать трубку, если выяснится, что звонит кто-то, с кем не хочется говорить.
Она включила автоответчик, и после третьего звонка послышался тревожный голос Шери:
– Ник! Это я. Прости, но раньше я тебе позвонить не могла, опаздывала на свидание с Дейвом. Я звоню, чтобы просто узнать, как ты там. У тебя все в порядке? Если ты дома, возьми трубку. Я действительно о тебе беспокоилась, крошка.
Никки взяла трубку.
– О'кей, Шери, я взяла трубку, но пришлось оторваться от хоккейного матча. Ты довольна?
В ответ на нее обрушился целый поток вопросов.
– Ник, милая, с тобой все в порядке? Нэнси сказала, что ты звонила и отпросилась с работы, что у тебя грипп. Ты действительно простудилась? Насколько все это серьезно? Ты ходила к врачу? Хочешь, я принесу тебе куриного бульона или еще чего-нибудь? Как ты считаешь, ко Дню благодарения тебе будет лучше? Хоть я и обожаю твое семейство, но можешь мне поверить, буду чувствовать себя малость странновато, если придется обедать с твоей мамочкой без тебя.
– Шери, если ты помолчишь хоть немного, я тебе все объясню в три слова. Торн уже здесь.
– О Боже! Ты шутишь? Перестань дурачиться! – Шери на том конце провода так кричала, что Торн, сидевший в нескольких футах от телефона, прекрасно ее слышал. – Может, мне заглянуть к тебе? Я просто помираю, как хочу с ним встретиться.
– Остынь, девочка, – сказала Никки. – Уже почти одиннадцать. Примерные училки чистят зубки и ложатся в постельку. Кстати, когда зазвонил телефон, мы с Торном тоже собирались так поступить. Надеюсь, ты не желаешь присоединиться к нам? Мы встретимся завтра. Поверь мне, Шери, он теперь никуда не денется, будет здесь, и, кстати, тоже мечтает скорее с тобой познакомиться.
– Но завтра с утра я в школе, – завопила Шери. – Может, мне тоже отпроситься?
– Думаю, не стоит. Они там решат, что началась эпидемия гриппа. Слушай, я хочу завтра повезти Торна на ферму и представить его папе и маме. Почему бы тебе после школы не приехать туда?
Несмотря на весь предшествующий пыл, Шери вдруг неожиданно сникла и тихо спросила:
– Никки, а ты уверена, что уже готова выбраться с ним из дома? В конце концов, что ни говори, а ты страшно долго не виделась со своим парнюгой. Я бы поняла, да и все бы поняли, если бы тебе хотелось подольше подержать его у себя под крылышком.
– Завтра после полудня мы едем, уже решено. Только никому больше не звони, прошу тебя. Одно Неосторожное слово – и все захотят с ним встретиться, так что у нас не будет ни минуты покоя.
– Да! Чуть не забыла! Знаешь, мы с Дейвом пошли сегодня вечером в ресторан и наткнулись там на эту пиявку Брайана. Он, видать, совсем рехнулся, не побоялся подойти ко мне на публике, правда, остановился на безопасном расстоянии, чтобы я не могла до него доплюнуть. Ну, как бы там ни было, а он отважился пуститься в расспросы, как, мол, там ты сама, здорова ли и нет ли каких вестей о твоем долгожданном, запропастившемся куда-то муженьке. Ну, ты подумай, какой негодяй! Я во всеуслышание посоветовала ему катиться со своими вопросами к чертовой матери.
– Спасибо. Я перед тобой в долгу, Шери. Ладно, завтра поговорим.
– Да уж, надеюсь. Ну ладно, спокойной вам ночи. Или беспокойной, как уж вы там сами решите.
На следующее утро, сразу после завтрака, Никки позвонила родителям и всем троим братьям, и сообщила им новость о появлении Торна. Родители просили привезти Торна к ним на ферму немедленно, но Никки вежливо отговорилась:
– Нет, родные мои, мы приедем, но чуть позже, тут у нас есть еще кое-какие делишки. Увидимся во второй половине дня. Я, кстати, может заеду в ту булочную, где продаются любимые мамины вишневые пироги.
Одним из предстоящих им делишек было научить Торна пользоваться телевизором и видеоприставкой.
– Я набрала целую библиотечку видеокассет по американской истории, – сказала она. – Поскольку нам надо торопиться, лучшего учебного пособия и не придумать. Это гораздо быстрее, чем читать книги. На следующей неделе, когда я буду в школе, ты начнешь просматривать эти ленты, а по возвращении я отвечу на те вопросы, которые у тебя возникнут. Да и само по себе телевидение может оказаться весьма полезным, в зависимости от того, конечно, что ты предпочтешь смотреть. Не думаю, что можно постичь истинную Америку, просматривая мыльные оперы, всякие игры и ток-шоу. Лучше смотреть информационные программы и национальные новости. А чтобы передохнуть и развлечься – хороши спортивные передачи. Ох, чуть не забыла! Футбол! Ты ведь его просто обожаешь, – тут она хихикнула. – Ну, что еще? Просветительские программы о всяких открытиях, документальные фильмы. Единственное, что мне пока не удалось раздобыть, так это видеофильмы с материалами по археологии. Надо будет попросить Шери. Прослушав, сей монолог, Торн уныло спросил:
– Ты уверена, что я буду жить так долго, что успею изучить все, что ты мне приготовила?
– Если ты не знаешь, мой милый, так я тебе скажу: вождь племени шони Черное Копыто прожил на свете сто девять лет, – обнадеживающе сообщила Никки мужу. – И ты проживешь не меньше, поскольку я намерена очень хорошо о тебе заботиться. Гарантировать, что ты доживешь до старости без очков и без тросточки, я, конечно, не могу, но держать твой холестерин в норме и даже понизить его – это я попытаюсь. Кроме того, обещаю тебе, что ты у меня будешь делать множество физических упражнений, даже если большую их часть тебе придется исполнять в постели.
Телевизором Торн был совершенно очарован.
– Это как твои фотографии, – восхищенно заметил он, – только люди говорят и двигаются.
Не прошло и минуты, как он обратился к Никки за разъяснениями:
– А это что? Автомобиль? Помнишь, ты говорила мне?
– Это грузовик. В принципе тоже автомобиль, Но только гораздо больше, для перевозки грузов. А вот небоскребы деловой части Нью-Йорка. Ты не поверишь, но там живет множество людей.
Вроде вигвамов, нагороженных один на другой.
– Я бы скорее сравнила это с пчелиным ульем.
– А это что?
– Морское судно.
– Примерно как каноэ, только гораздо больше?
– Да. А это Вашингтон, город, где вывешены все большие шишки. Шутка. Там размещаются наши власти, правительство Соединенных Штатов Америки, Конгресс, президент, Верховный суд… Ну, все, парень, на сегодня достаточно. Выключай. Нажми вот на эту кнопку.
– Пристегни ремень, – сказала Никки и, потянувшись, помогла ему справиться с новой для него задачей. – Я понимаю, это не совсем удобно, но необходимо для нашей безопасности. А если кому не дорога собственная безопасность, то это следует делать хотя бы из соображений экономии, иначе первый же полисмен остановит нас и оштрафует за нарушение дорожных правил.
Пристегнувшись и сама, Никки вопросительно взглянула на него:
– Ну, как? Ты готов?
Серебряный Шип вздохнул и кивнул в знак согласия. Он явно нервничал в ожидании поездки на этой странной железной лошади, как ее назвала Никки.
Она завела мотор и выехала из гаража.
– Не бойся, Торн. Я вожу машину уже несколько лет, и буду ехать очень осторожно. А ты расслабься и знай себе смотри в окошко.
Когда они выехали на шоссе, Торн всем своим существом отдался новому, еще не изведанному и такому восхитительному ощущению скорости, которая, к счастью, была в этом районе ограничена и не превышала двадцати пяти миль в час. Напряжение его, правда, ослабло не сразу. Поначалу он сидел, судорожно вцепившись одной рукой в поручень на дверце, а другой в край сиденья. Но постепенно ему удалось сконцентрировать свое внимание на видах, пролетающих за окном, и, хотя рот его все еще оставался плотно сжатым, изумление от всего того, что он видит, помогло ему несколько расслабиться.
– Так много автомобилей и больших вигвамов!
– Больших домов, – автоматически поправила она его. – Конечно, это все дома старой постройки, сейчас появились более современные и фантастичные, вроде тех небоскребов, которые ты видел по телевизору.
– А что это за шесты с веревками?
– Это телеграфные столбы с проводами. Они издавна называются телеграфными, хотя несут и электрические провода, и телефонные. По этим проводам электричество поступает во все дома.
– Почему мы остановились?
– Видишь, красный свет? Это сигнал, чтобы остановиться на перекрестке и пропустить поток транспорта, идущего с боковой улицы. Называется эта штука семафором, она регулирует уличное движение, иначе машины сталкивались бы друг с другом. Впрочем, они все равно сталкиваются, и никакой семафор от этого подчас не спасет. А почему? Да потому, что всегда найдутся водители-лихачи, для которых дорожные правила – не закон.
Некоторое время спустя Никки выехала из города, и потянулись те исторические места, которые Польше могли заинтересовать Торна. До того часа, когда их ждали на ферме, оставалось немного времени, и Никки решила заехать в небольшой торговый центр, расположенный на федеральной трассе Аманда-роуд.
По пути они миновали Оттава-Ривер – бывший Хог-Крик, проехали мимо нефтяной обогатительной фабрики с ее высокими трубами и вечно горящими, танцующими языками пламени. И хотя окна в машине были закрыты, Торн ощутил запах, если не сказать вонь, сырой нефти и, сморщив нос, проворчал:
– Фу, мерзость! Воняет хуже, чем от Ветродуя.
– Ветродуй? – спросила Никки. – А кто это? Или что?
Текумсех усмехнулся:
– Ветродуй-то? Да малый, с которым мы вместе росли у себя в деревне. При рождении его нарекли Маленькой Лошадью, но это был такой знатный пердун, что мы прозвали его Ветродуем.
Никки рассмеялась:
– Держу пари, что и для него самого это было большим испытанием. Он что, так и не избавился от этого кошмара?
– Избавился, но только после смерти своей матушки. Видно, все дело было в ее стряпне.
В торговом центре Никки подъехала к кафе «Макдональдс».
– Не стала бы клясться, что эта пища не грозит тебе ветродуйством, зато познакомишься с излюбленной едой американцев – чизбургер, жареная картошка и молочный коктейль.
Когда Никки пристроилась к автомобильной очереди, Серебряный Шип с тревогой следил за тем, в какой близости к другой машине продвигается она к кафе. Но вот они поравнялись с окном раздачи, Никки, не выходя из машины, протянула деньги, а взамен получила пакет с едой и два картонных стаканчика с холодным напитком. Сложив все это на колени, она проехала на стоянку, остановилась и выключила мотор.
Показав, как надо пользоваться пластиковой соломинкой, торчащей из стаканчика, и передав ему, сандвич и коробку с картофелем, она спросила:
– Знаешь, Торн, где мы находимся?
Он только и мог, что покачать головой, поскольку рот его был забит едой.
– На месте этого торгового центра, где мы сейчас находимся, раньше была деревня вождя Пеахшаэте. Видишь эту речку? Узнаешь ее? Кстати, я всегда удивлялась, почему она в ваши времена называлась Хог-Крик – Свиной ручей? Ведь индейцы, насколько я помню, свиней не разводили.
Серебряный Шип внимательно осмотрелся вокруг, едва ли узнавая в этом пространстве, заставленном машинами, лавками, магазинами и множеством других строений, ту местность, где прежде располагалась деревня.
– Много лет назад, – рассеянно проговорил он, – почти два столетия прошло с тех пор, здесь появился британский лазутчик под видом свинопаса. Так он, спасаясь от Логана и его воинов, растерял всех своих свиней. С того дня речку и прозвали Кусхко-Тхоере – Свиной ручей. В ту ночь воины знатно попировали.
– Свиньи не свиньи, а я своими глазами видела, какая это была чистая речка. А теперь хоть и называется она много благороднее – Оттава-Ривер, – но вонь от нее идет такая, что… Словом, это не делает чести современному человеку. Одни промышленные сбросы чего стоят! Считаем себя развитыми, интеллигентными людьми, а разрушаем то, среди чего сами вынуждены жить, разрушаем свой собственный мир – вместе и поодиночке. Куда мы катимся? За несколько десятков лет умудрились так загадить воздух, реки, океан, землю и леса, что мир превратился в единую выгребную яму.
Отъехав, Никки свернула на юг. Она сделала небольшой крюк, чтобы показать ему школу, в которой преподавала, но останавливаться не стала.
– Я им сказала, что не совсем здорова, что у меня грипп, – объяснила она, – потому лучше я свожу тебя туда в другой день.
Следующие несколько миль Серебряный Шип Жадно, со все возрастающим интересом, всматривался в просторные поля с их стадами, амбарами, Живыми изгородями и силосными башнями.
Никки включила приемник, настроенный на станцию, передающую мягкий рок. Торн внимательно слушал и, в конце концов, откинулся назад, будто решил, что музыка, хоть и отличная от той, к которой он привык, все же не так плоха. Никки даже подумала, не барабанные ли ритмы объединяли ту и эту музыку. Постепенно она познакомит его со всеми видами современной музыки – с классической, хард роком, с западной музыкой в стиле кантри – интересно, что ему понравится больше всего? Она надеялась, что это будет не рэп.
Миновав небольшой городишко, они свернули к маленькому местному кладбищу.
– Я подумала, может, тебе интересно будет взглянуть на памятник Черному Копыту, – сказала Никки. – Надпись на нем сообщает, что вождь Черное Копыто погребен где-то здесь, возможно даже в пределах самого кладбища, но где именно, точно никто не знает. Памятник, во всяком случае, решили воздвигнуть именно здесь. Последняя дань уважения его удивительной жизни.
Почтив посещением предполагаемую могилу вождя – что Серебряному Шипу показалось особенно странным, ибо совсем недавно, там, в своем времени, он разговаривал с Черным Копытом, и тот был в полном здравии, – они поехали дальше, на запад.
– Жаль, что сегодня нет времени, а то заехали бы на Индейское озеро. Ну, ничего, мы еще обязательно туда съездим, а может, посетим и Белфонтин, где некогда жил человек, которого все звали там Голубой Курткой. Проведаем и Святую Марию – место, известное в наши дни как Гарти-таун – и Пагуа, конечно… Но это все потом, когда выдастся свободный денек.
Вскоре они прибыли в Вапаконета. Никки припарковалась возле шеренги торговых заведений, стоящих спиной к берегу Оглейз-Ривер.
– Помнишь, мы говорили об этом месте? Я понимаю, сейчас тебе его трудно узнать, но эти магазины стоят примерно на том месте, где раньше находилась деревня Черного Копыта. Где-то здесь я собирала ягоды, а ты возлежал под деревом и давал мне бесплатные советы.
– Может, нам выйти из машины?
– Если хочешь…
Набросив на плечи свою новую куртку, Серебряный Шип в глубокой задумчивости пошел вдоль берега. Никки безмолвно следовала за ним, не желая беспокоить его и отрывать от воспоминаний. Несколько минут спустя он преклонил колени и взял в руку комок холодной земли.
– Странно, но я чувствую, как здесь, в этой земле, под нашими ногами, бьются сердца людей моего племени. Здесь был их дом, их река. И хотя они больше не живут здесь, эта земля все еще принадлежит им, в нее впечатаны их жизни. И так будет всегда, сколько бы зданий здесь ни построил белый человек и сколько бы твердых дорог он тут ни проложил. Следов моего народа ничто никогда не сотрет с этого места.
Никки прекрасно понимала, что должен чувствовать человек, навсегда утративший родной дом и всех близких. Она чувствовала, что горсть родной земли, сжимаемая в ладони, вернула ему ненадолго мгновения прошлого, его драгоценные крупицы. В эти минуты Торн вновь посетил свое время и те места, где все еще жив Дух его народа, Дух племени шони.
