Текст книги "Любимица папарацци"

Автор книги: Кэтрин Гарбера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Майкл вошел с каким-то документом в руке, не скрывая своего удовлетворения. Это бросалось в глаза, и Гевин сразу понял почему. Все-таки Огаст Ламберт попался. То, к чему Гевин стремился десять лет, скоро должно произойти. Только почему он не испытывает триумфа или хотя бы удовлетворения?

Цель, которая вела его все эти годы, вдруг перестала быть главной. Потому что появился человек, который вышел в ней на первое место. Темпест Ламберт, женщина, чье место в его жизни ему еще предстоит узнать.

– Он выполнил все в точности, как ты и предсказывал. – Майкл обратил на пего довольный взгляд. – Проглотил наживку, не подумав, кто за этим стоит.

– Чудно, – не испытывая большого восторга, отозвался Гевин и вернулся к рассмотрению отчета.

Было бы странно, если бы вышло по-другому. Хью Стивенс, по документам не имеющий ничего общего с «Ринард инвестментс», сделал предложение, от которого Огаст Ламберт и компания «Клозит Темпест», испытывающая финансовые трудности, не смогли отказаться. Последний гвоздь в гроб, который Огаст Ламберт сам же и заколотил.

– Это все, что ты можешь сказать? – не поверил Майкл.

– Мы давно это планировали, и нам наконец удалось, – пожал плечами Гевин. – Случилось именно то, на что мы рассчитывали и работали с десяток лет. Так к чему лишние эмоции?

– Я, конечно, не рассчитывал, что ты пустишься в пляс, и тому есть объективная причина – ты не умеешь танцевать, – но по крайней мере надеялся, что мы выпьем за наш успех. Ты что, совсем не удовлетворен результатом? – Майкл не скрывал своего удивления.

– Напротив, я более чем доволен.

– Гевин, ты не хочешь со мной поговорить?

Майкл подошел, внимательно присматриваясь, к старшему брату. Не глядя на него, Гевин сказал:

– Черт возьми, Майкл, я просто в восторге, но мне нужно работать. Если хочешь выпить, ты знаешь, где находится бар.

– И выпью, – с вызовом сказал Майкл. – Открою виски, которое ты хранишь только для особых случаев.

– Я сам, – вдруг изменил свое решение Гевин. Майкл работал по осуществлению их плана не меньше его и был вправе рассчитывать на большую благодарность.

Он налил два бокала и подал один Майклу. На него внимательно взглянули карие глаза, и на секунду Гевину показалось, что это не Майкл, а его отец стоит рядом.

– За мальчишек Ринардов…

– …умных дьяволят, – подхватил Гевин.

– …и известных хитрецов, – закончил Майкл слова, которые любил повторять их отец.

Раздался звон бокалов, и оба одним глотком осушили их до дна. Улыбнувшись друг другу, они поставили бокалы на стол, и в эту секунду раздался стук в дверь.

Гевин бросил взгляд на часы: сегодня он обедал с Темпест.

Так и есть. Дверь распахнулась, и вошла она. Как всегда, у него перехватило дух от ее красоты, но сейчас к чувству восхищения примешивалась горечь.

– Привет, – одарила его Темпест сияющей улыбкой. – Ты готов? Здравствуй, Майкл, – поздоровалась она.

– Майкл, мы продолжим наш разговор после ланча, идет?

– Без проблем, – кивнул тот.

– Кстати, Майкл, как ты смотришь на то, чтобы Мелинда поехала со мной на неделю показа высокой моды, которая пройдет в Нью-Йорке?

– Об этом тебе лучше спросить у нее. – Майкл небрежно пожал плечами. – Кстати, что это такое?

– Майкл, ты что, смеешься надо мной? – воскликнула Темпест.

– Разве мне позволят? – скосив глаза в сторону Гевина, пробормотал тот.

Темпест с воодушевлением стала рассказывать, что это за мероприятие, и Майкл снова убедился, какая она приятная собеседница.

Гевин в их беседе участия не принимал. Он все еще пытался примирить себя с мыслью, что скоро с ее отцом будет покончено, и не мог понять, почему он ничего по данному поводу не испытывает.

Зазвонил мобильный телефон. Темпест извинилась и вышла, оставив братьев наедине.

Прищурившись, Майкл посмотрел на Гевина и небрежно заметил:

– Хотел бы я знать, уж не знакомство ли с Темпест Ламберт повлияло на то, что твое отношение к предстоящей сделке изменилось?

– С чего ты взял?

– Разве нет? Ведь после завершения сделки ты собирался продать «Клозит Темпест» по частям. Компанию, названную в честь Темпест Ламберт.

– Я никогда не смешивал и не смешиваю бизнес и личные дела. За столько-то лет ты должен был узнать меня, – не разжимая губ, ответил Гевин.

Майкл едва заметно усмехнулся и, кивнув, пошел к себе. На пороге он оглянулся. Выражение его лица как-то неуловимо быстро изменилось.

– Боюсь, что так было только в прошлом. Сейчас все несколько иначе.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, ты предчувствуешь, что этот успех не принесет тебе того удовлетворения и радости, на которые ты рассчитывал.

– Наш успех, – поправил Гевин. – Разве ты не хотел того же?

– Хотел, но сейчас думаю по-другому, – признался Майкл.

– Несколько минут назад именно ты настаивал на том, чтобы отпраздновать наш успех, – недоумевая, сказал Гевин. – Что изменилось?

– Изменилось то, что я поговорил с мисс Темпест Ламберт. Не поверишь, братец, но я вдруг осознал, что, может быть, мы слишком увлеклись идеей мщения? Сам подумай: отца нам не вернуть в любом случае, а мы столько времени лезли из кожи вон только для того, чтобы завладеть «Клозит Темпест», тогда как могли получить любую другую компанию, потратив на это гораздо меньше сил и лет. Вот так-то. – Он вздохнул, словно не понимая, почему это не пришло ему в голову раньше.

Майкл ушел, а его слова все еще продолжали звучать у Гевина в ушах. Выйдя в приемную, он поймал обращенный на себя нежный взгляд Темпест, увидел ее сияющую улыбку, и в нем что-то перевернулось.

Во время ланча Гевин был странно задумчив. Со дня разговора, который состоялся в патио, прошло уже две недели. Темпест больше не задала ни одного вопроса, наслаждаясь взаимопониманием и боясь разрушить его неосторожным словом.

Но сегодня она не чувствовала той гармонии, которая воцарилась между ними за эти две недели. Темпест не знала, что и думать. Может, причиной тому разговор о моде, который Гевин посчитал пустым и пошлым, однако для нее с этим связано одно из немногих светлых воспоминаний о матери, которая, невзирая на ее учебу в школе, каждую осень на неделю-другую брала ее с собой в Нью-Йорк на показ мод.

– Ты думаешь, что я недалекая и пустая, раз люблю поговорить о моде? – осторожно поинтересовалась она, когда они возвращались в офис Гевина.

– С чего бы мне так о тебе думать? – улыбнулся Гевин. – Что делать, если женщины так устроены? Лично я отношусь к этому спокойно.

– Значит, ты не считаешь, что такие разговоры бесполезные и ненужные? – допытывалась Темпест, чтобы знать наверняка.

– Лишь бы ты была довольна, – пожал он плечами. – Кстати, тебе ответили из «Вог»?

– Да. Редактор написала, что они примут мою статью, посвященную тому, как именно компания «Клозит Темпест» поддерживает женщин со средним достатком, небезразличных к веяниям высокой моды.

– Что ж, я рад, – ровным тоном произнес Гевин и помрачнел.

Темпест искоса посмотрела на его хмурое лицо и поняла, что снова каким-то образом разбередила старую рану. Она принужденно засмеялась.

– Вообще-то я не уверена, понравилась ли им моя статья на самом деле или они просто решили напечатать ее, держа в уме, что компания отца – одна из крупнейших.

– Вряд ли этот фактор был определяющим, – подумав, сказал Гевин. – Твое имя, конечно, хорошо известно и способно увеличить рейтинг – пусть даже ненадолго, – но чтобы из-за этого они рискнули своей репутацией? Нет, уверен, они согласились именно потому, что статья хорошая, а не потому, что твоя фамилия Ламберт.

– Спасибо. – Девушка благодарно ему улыбнулась, чувствуя, как его уверенность передается ей. – Кали пригласила меня сегодня на вечеринку в честь дня рождения одной из ее коллег, но я сказала, что подумаю. Мне хотелось бы провести тихий спокойный вечер.

– Я сегодня задержусь на работе – много дел. Может, все-таки сходишь?

Темпест знала точно: она не хочет идти туда одна. Ей хорошо, даже когда Гевин просто рядом, работает ли или смотрит телевизор…

– Может, и правда схожу, – стараясь, чтобы ее голос звучал бодро, произнесла она.

– Ты можешь и не ходить, если не хочешь. – Гевин кинул на нее быстрый взгляд. – Я просто не хочу, чтобы ты скучала.

– Ты прав, – кивнула она. – Моя репутация светской дивы уже и так пострадала.

Темпест хотела произнести эти слова небрежно, но его приподнятая бровь подсказала, что ей это не удалось. К тому же странный взгляд, которым он одарил ее…

– Вообще-то мне не обязательно публиковать свою статью, – неожиданно вырвалось у нее. – Ты ведь не одобряешь, как мой отец ведет дела.

– Давай лучше поговорим о вечеринке и забудем про твоего отца, ладно? – следя за своим голосом, предложил Гевин. – Как я уже говорил, я ничего не имею против, если твою статью напечатают. Глядишь, перед тобой откроются новые горизонты. Ты сможешь доказать всем, что богатая бездельница, оказывается, весьма талантлива и умеет не только развлекаться и вызывать сплетни.

– Ты хочешь, чтобы я доказала всем, что я не просто «богатенькая дочурка Огаста Ламберта» и «великосветская любовница»? – процитировала она газеты, снова чувствуя укол в сердце. Последнее сравнение было особенно болезненным: действительно, зачем брать ее в жены такому мужчине, как Гевину? Она ведь годится только для развлечений вне брака…

Как будто догадавшись, что творится в ее душе, Гевин заметил:

– Я говорил со своим адвокатом, но он отсоветовал подавать иск на прессу, сказав, что это только больше всех раззадорит.

– Может, нам стоит на время перестать встречаться? – почти жалобно спросила Темпест.

– Нет, детка. Лучше переезжай ко мне.

Во время ланча Гевин ни на чем не мог сосредоточиться – слова Майкла прочно засели в его голове. Скоро он отомстит Огасту Ламберту и сдержит клятву, данную себе, когда ему было шестнадцать. В конце октября состоится совет директоров, на котором будет объявлено об отставке президента Огаста Ламберта и представлен новый владелец «Клозит Темпест». Но что станет с Темпест? Доход, который приносили дивиденды с акций, будет утерян. Слухи о смене нового владельца, чье имя будет держаться в тайне до последнего момента, распространятся мгновенно и вызовут панику, что приведет к обесцениванию акций, так что она даже не сможет выручить за них приличную сумму.

Гевин не хотел, чтобы она пострадала из-за отца. Она и так достаточно от него настрадалась…

Пока же, предложив ей переехать к нему, он надеялся привязать ее к себе настолько сильно, чтобы у нее не возникло мысли оставить его, что бы ни случилось с отцом или его компанией.

Гевин понимал, что это эгоизм, что он ведет себя как грубый, примитивный мужлан. Но ведь это и есть та его сущность, которую он бы хотел скрыть от нее! Он может позволить себе носить одежду от самых известных дизайнеров, но борьба, которую он вел на протяжении всех этих лет, не прошла для него даром. Он мог притвориться джентльменом, но нутро у него звериное: к своим врагам он беспощаден.

– Ты правда хочешь, чтобы я переехала к тебе?

Темпест не знала, что и думать. Вместе с радостью пришли осторожность и недоверие. Он одиночка, да и она привыкла жить одна. То, что она живет у него несколько дней в неделю, ничего не значит: в любой момент она может уйти, и знает это. Как и он. А то, что предлагает Гевин, – это… это как… неужели серьезные отношения?

Неужели такое возможно?

– Я никогда не предлагаю того, в чем не уверен, – сдерживаясь, словно от гнева, сказал Гевин: он-то думал, что она обрадуется!

– Это серьезный шаг, Гевин, – с нежностью произнесла она. – Ты сначала обдумал и только потом решил, верно? Я тоже должна подумать.

– Конечно, ты права, – неохотно кивнул Гевин, по, сделав это предложение, он уже ни о чем другом думать не мог. Теперь ему казалось невероятным, почему он не предложил ей этого раньше: присутствие в его доме Темпест казалось естественным, словно она всегда там жила.

Он съехал на запасную полосу, заглушил мотор, притянул ее к себе и поцеловал. Она ответила на поцелуй, хотя Гевин чувствовал ее невысказанное вслух удивление.

Надо же, думал Гевин, он привык считать себя спокойным, рассудительным человеком, но рядом с Темпест ведет себя импульсивно. Совсем не как зрелый мужчина, а как юноша, почти как… влюбленный.

И почему он не понял этого раньше? Он любит ее, как никогда не любил ни одну женщину, и совсем не прочь назвать ее своей женой. Вот только…

Все нужно доводить до конца, а дело с «Клозит Темпест» пока еще не закончено.

Темпест тихо вздохнула и обвилась вокруг него, словно лоза. Его поцелуи сводили ее с ума, заставляя забывать обо всем на свете. Она расстегнула пуговицу на его рубашке, и ее рука скользнула на его грудь.

Гевин резко выдохнул и отодвинулся от нее, боясь, что потеряет над собой контроль и займется с ней любовью прямо в машине.

– Скажи «да», – глухо проговорил он.

Темпест посмотрела на него затуманенными глазами, и он прочел в них все ее надежды и мечты. Лишь бы он их оправдал, лишь бы она не разочаровалась в нем! Ведь она даже не догадывается, что внутри он пуст, как гнилой орех. Оболочка, может, еще и ничего, но ненависть иссушила его, испарив все хорошее, что в нем еще оставалось.

– Со мной не так-то легко, – предупредила Темпест. – Характер у меня тот еще.

– Мой тоже не сахар, – успокоил ее Гевин.

– Бывает, что мой телефон звонит не умолкая.

– А я каждый вечер работаю дома.

– Я не умею готовить, – выпалила она.

– Это ничего. Миссис Стэнтон умеет.

Гевин прищурился.

– Темпест, говори, если есть, что сказать. Такими угрозами меня не возьмешь.

– Я никогда ни с кем не жила, – вздохнув, призналась она. – После того как умерла моя мать, я всегда жила одна.

– Ты имеешь в виду, когда стала достаточно самостоятельной? – уточнил он.

– Нет, – улыбнулась она. – Именно с того дня, как умерла моя мать. После того дня я почти не виделась с отцом. В течение всех последующих лет он держал меня на расстоянии: либо в частной школе, либо в летних лагерях.

Если у Гевина и была какая-то неуверенность в отношении того, стоит ли так поступать с Огастом Ламбертом, теперь от нее не осталось и следа. Темпест заслуживает большего, чем дорогих частных школ и обеспеченной одинокой жизни: она заслуживает внимания и любви.

– Это пустяк, – небрежно отмахнулся он. – Вот уже два месяца мы практически живем вместе и отлично ладим. Уверен, дальше будет только лучше.

– Я надеюсь.

– А я уверен в этом, как никогда. Ты ведь видела, как я живу, – усмехнулся Гевин. – В дорогом, красиво обставленном отеле, а не в доме. Я хочу, чтобы у меня был дом, в который хочется возвращаться, и очень надеюсь, что ты поможешь мне в этом.

Растроганная Темпест закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Хорошо, – сказала она так тихо, что Гевин сначала подумал, что ослышался. Когда Темпест кивнула, его захлестнула волна нетерпения. Надо немедленно действовать: а вдруг она передумает?

– Отлично. Когда вернемся в офис, я тотчас же велю перевезти твои вещи ко мне.

– Я не хочу, чтобы из-за меня ты менял свои планы, – запротестовала она. – Мои вещи никуда не денутся. Сначала закончи свои дела.

– Ты не права, – с чувством сказал он. – Это дело – самое важное в моей жизни, и я не хочу откладывать его ни на секунду.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В первый раз за все время, что они были вместе, и с того дня, как она переехала к Гевину, они вышли в свет.

Гевин держал ее под локоть, а Темпест думала о том, что выражение «рай на земле» далеко не описывает того, что она чувствует. Она не жалела ни об одном прожитом с Гевином дне. Да и разве могло быть иначе? Она никогда не думала, что между мужчиной и женщиной может существовать такая гармония, но вот уже три месяца Гевин не давал ей повода усомниться в этом.

Почти перед выходом, когда она стала одеваться после душа, Гевин сжал ее в объятьях и положил на свою королевских размеров кровать…

Ее тело все еще помнило его ласки. При мысли об этом Темпест залилась легким румянцем.

Гевин посмотрел на ее порозовевшее лицо и заломил бровь.

– О чем это ты задумалась?

– Ни о чем, – покраснев еще больше, сказала она.

– Лгунишка! – Его глаза насмешливо блеснули. – Дай-ка я подумаю. Ага. Случайно не о том, что произошло, когда ты вышла из душа и как умоляла…

– Тише! – испуганно прошептала она, вцепившись в его руку.

– Не понимаю, чего ты так испугалась, – хмыкнул Гевин, но голос понизил. – Всем давно известно, что еще до того, как ты ко мне переехала, мы делили одну постель, так что не вижу…

За их спиной раздалось осторожное покашливание.

Темпест обернулась и увидела отца. Как всегда, его смокинг был безупречен, а сам он являл собой образец сдержанности и хорошего вкуса. Но сейчас она не чувствовала себя отвергнутой и одинокой и ей не нужно было притворяться веселой. Ее переполняла любовь к мужчине, у которого нашлось для нее время и место в его жизни. Еще немного – и она наберется смелости и признается ему, что любит его, а дальше – будь что будет. И больше никогда не станет она доказывать отцу, что достойна его любви, потому что она ей уже не нужна. Ей нужна только любовь Гевина.

– Добрый вечер, Темпест.

– Здравствуй, папа, – прижавшись к Гевину бедром, поздоровалась она. Присмотревшись к нему, она увидела, что морщинок вокруг глаз у него прибавилось, а лицо осунулось. Мельком взглянув на Гевина, он напрягся.

Темпест переводила взгляд с одного мужчины на другого, чувствуя, как напряженность между ними передается ей.

– Папа, ты ведь знаком с Гевином Ринардом?

Огаст кивнул и протянул руку.

– Добрый вечер, Огаст. – Гевин ответил на его рукопожатие.

Между ними воцарилось неловкое молчание. Темпест не знала, что сказать, и очень обрадовалась, заметив Кали: подруга спешила ей на выручку, стараясь вырваться из тесного круга гостей.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – сказала Темпест, лишь бы не молчать.

– Замечательный, – совершенно серьезно подтвердил Гевин. – Правда, меня это не удивляет. Было бы странно, если бы было наоборот.

– Чудесный вечер, – согласился Огаст и, помолчав, спросил: – Вы меня извините, Гевин, если я на несколько минут заберу свою дочь? Мне нужно кое о чем с ней переговорить. Наедине.

Если Огаст хочет поговорить с Темпест наедине, желчно подумал Гевин, он бы мог выбрать для этого другое место. Например, пригласить ее к себе в дом или договориться о встрече в любом другом месте. Все же он кивнул и отошел.

Не чувствуя поддержки Гевина, Темпест вдруг растерялась. Как всегда в присутствии отца, странная робость сковала не только ее движения, но и ум. Она безропотно последовала за ним.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – безжизненно спросила она.

– А о чем я могу с тобой говорить кроме того, как ты стала любимой пищей для сплетен почти всей страны? «Великосветская любовница», – процитировал он, и в его голосе прорвалось откровенное недовольство.

Ее сердце сделало неожиданный скачок. Что заставило сдержанного отца так открыто выражать свои чувства?

– Я больше, чем просто любовница, – со смелостью, удивившей ее саму, заявила она. – Гевин – мужчина, которого я ждала всю жизнь.

– Ну вот, ты его дождалась, и что теперь? Каким своим следующим шагом продолжишь подогревать всеобщее любопытство?

– Я выйду за него замуж.

– Что-то мне в это слабо верится.

Ее кольнуло неприятное предчувствие.

– Почему?

– Ему нужна компания. Ты – всего лишь способ достигнуть цели.

– Если бы это было так, «Клозит Темпест» уже давно бы принадлежала ему!

– Не все так просто… – Отец покачал головой. – Но, насколько мне известно, он весьма настойчив и решителен. Вряд ли его волнует, каким путем он может достигнуть своей цели. Для таких, как он, все средства хороши.

– Ты судишь предвзято! – с негодованием воскликнула Темпест.

И куда только робость девалась?..

– Это ты смотришь на него сквозь розовые очки, растаяв от любовной чепухи, которую он тебе наплел! Помяни мое слово: он использует тебя, а затем бросит. Мне неприятно думать, что я так плохо тебя воспитал. Я надеялся, что у тебя больше здравого смысла. – Огаст Ламберт повернулся, чтобы уйти.

– Отец…

– Да?

– Ты меня не воспитывал, – отрезала она. – Своим воспитанием я обязана няням, учителям частных школ и самой себе. А что касается Гевина, ты просто не знаешь его так, как узнала я. Не представляю, как он ведет свои дела, но мне на это наплевать. Главное, как он относится ко мне. Гевин по крайней мере еще ни разу не причинил мне боли, тогда как ты постоянно заставлял меня страдать!

– Вот как? – Огаст посмотрел мимо нее. – А как назвать то, что он собирается сделать со всеми нами? Думает, я не догадываюсь о хитростях? Скупает акции, пользуясь подставным…

Увидев ее непонимающий взгляд, отец усмехнулся.

– Значит, единственная любовь всей твоей жизни тебе ничего не сказала? Ну, я не удивлен.

– Просто скажи, что ты имеешь в виду, – попросила Темпест.

– А, Гевин, вот и ты. Как раз вовремя. Может, скажешь ей сам, что я имел в виду? – Огаст почти дружески кивнул ему.

Гевин остановился рядом с Темпест. Его лицо напоминало маску. Встретив ее беспокойный и умоляющий взгляд, он отвел глаза.

Проклятье, не надо было оставлять Темпест одну. Ее побелевшее лицо и фамильярность, с которой к нему обратился Огаст, сказали Гевину все. С другой стороны, теперь он может открыть ей правду. Нет, не так. Он должен рассказать ей обо всем, потому что хочет, чтобы у них было будущее.

– Гевин? – Темпест неотрывно смотрела ему в глаза.

– Что, милая?

– Отец только что мне сказал… Это правда?

– Чтобы ответить на твой вопрос, мне нужно знать, что он тебе сказал, – сделал Гевин попытку пошутить.

– Что ты хочешь уничтожить нас всех. – Ее голос понизился почти до шепота. – Что ты начал скупать акции «Клозит Темпест» через подставное лицо.

Гевин мрачно улыбнулся. Да уж, Огаст Ламберт не дурак, раз понял, откуда ветер дует. Но не так уж и умен, раз попался на его удочку. Или дело вовсе не в его уме? Может, и в его компании завелся человек, продающий информацию «Клозит Темпест»? Нужно будет всех проверить…

– Верно почти все, за исключением одного: акции скупаю не я, а «Ринард инвестментс» от лица одного консорциума. Сегодня я говорил с одним из его представителей, но мы еще не решили, как поступим с «Клозит Темпест».

Темпест смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, и у Гевина екнуло сердце. Тепло исчезло из ее глаз. Они стали холоднее льда. Такою он ее еще не видел и с отчаянием думал, что теряет ее.

– «Ринард инвестментс» будет принадлежать контрольный пакет, а значит, и право решающего голоса, ведь так? – Ее вопрос прозвучал как утверждение.

– Да, – ровно сказал Гевин, хотя страх сковал его душу.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не собирался продать «Клозит Темпест» по частям. – Помимо воли в ее голосе послышались умоляющие нотки.

Гевин молчал. Внутренний голос твердил ему, что он должен успокоить Темпест, но тут он вспомнил, как его отец – уже пожилой человек – забыл про гордость и обратился за помощью к человеку, который лишил его всего. Вспомнил, сколько раз он слышал, как отец, стараясь никого не разбудить, тихими шагами мерил гостиную, пытаясь найти выход…

Темпест ему очень дорога, но он заставит Огаста Ламберта страдать так, как страдал его отец, столкнувшись с тем, что помощи ждать неоткуда. Огаст Ламберт тоже не получит никакой работы и тоже будет вынужден прийти за помощью к человеку, разорившему его. Гевин представил, как вежливо скажет ему «нет», но, натолкнувшись на беззащитный взгляд Темпест, в котором застыла обреченность, вздрогнул.

К ним снова подошел Огаст Ламберт.

– Давай поговорим об этом в другом месте, хорошо? – мягко сказал он Темпест и обратился к ее отцу: – Мистер Ламберт, позвоните завтра моему секретарю и договоритесь о встрече. Я постараюсь выкроить для вас несколько минут.

– Я еще не ваш служащий, мистер Ринард, – высокомерно заявил Огаст.

– Конечно, вы можете отказаться, но не рассчитывайте, что я сделаю повторное предложение. Когда контрольный пакет акций перейдет в мои руки…

– А моя дочь уже в ваших руках… – едко подхватил Огаст.

Гевин не удержался от самодовольной улыбки, хотя предпочел бы, чтобы Темпест оставалась в стороне от всех этих пертурбаций. Она привыкла считать его одним человеком, не подозревая, что он может быть и другим: жестким и беспощадным в вопросах бизнеса. Теперь она об этом узнала, но Гевин не был уверен, что Темпест одобрит его методы. И чем он лучше ее отца? – мелькнула в голове тревожная мысль.

– Я не вещь, отец, и Гевину не принадлежу, – с достоинством сказала Темпест. – Я с ним потому, что сама хочу этого.

Ее отец скривился.

– И ты согласна быть его любовницей и позволять, чтобы твое имя трепали все кому не лень? Ты позоришь не только себя, но и всю нашу семью!

Темпест вздрогнула, как от пощечины, но ее голос звучал твердо:

– Мне все равно, что болтает большинство людей. Гевину тоже. Пускай болтают: лает только тот, кто укусить не может.

– Хорошо же ты научилась себя обманывать, – бросил отец.

Темпест словно стала меньше ростом.

– Мистер Ламберт, оставьте свою дочь в покое. – В голосе Гевина послышались отголоски сдерживаемой ярости. – Она не имеет никакого отношения к нашим делам.

– Имеет, и еще какое. – Огаст смерил его взглядом. – Вы используете мою дочь.

– Вы намекаете, что без нее я не смог бы добраться до вас?

– Именно! Еще скажите, что она небезразлична вам.

Гевин привлек Темпест к себе.

– Все так: ваша дочь мне небезразлична.

При этих словах Темпест еще крепче прижалась к нему.

Ей это не послышалось, ведь правда?

– Будь так, вы бы не смогли лишить ее наследства, а вы…

– А он и не собирается, – ответила за него Темпест.

– Мне бы не хотелось обсуждать этот вопрос здесь и сейчас, – с нажимом произнес Гевин, не опровергая ее слова, но и не соглашаясь с ними. – Мистер Ламберт, либо мы встречаемся завтра, либо на собрании акционеров, на котором будет объявлено о вашей отставке.

– Вы трус и лицемер! Говорите, что моя дочь вам дорога, и в то же время держите ее в неведении относительно того, что собираетесь делать с компанией. Вы ведь уже все давно решили, не так ли? – убежденно произнес Огаст.

Гевин кивнул.

– И ваша цель: раздробить и продать «Клозит Темпест». – В голосе Огаста звучало неприкрытое презрение. – И после этого вы считаете себя взрослым человеком? Да вы мальчишка, который мстит за то, что… А-а, да о чем с вами говорить, – махнул он рукой и отошел.

Гевин поймал устремленный на него взгляд Темпест и понял, что она ждет ответа.

– Да, – ровным тоном сказал он. – Именно это я и намереваюсь сделать.

Темпест вырвалась из рук Гевина. Она не могла поверить: он ненавидит ее отца до такой степени, что его ничуть не волнует, если многие люди потеряют работу!

– Ты бы действительно это сделал?

– Да.

Из соседней комнаты донеслись звуки музыки. Темпест отметила это мимоходом, рассеянно: вечеринка для нее закончилась.

– Ты ведь считаешь моего отца порядочным негодяем, так ведь? – С ее губ сорвался смешок. – Но ты ничем не лучше его, если поступишь таким образом.

– Я думал об этом, – кивнул Гевин. – Все-таки тебе не стоит так волноваться. Это касается только меня и твоего отца.

– Не важно – какой, но он мой отец! Я так не могу… – Она обратила на него умоляющий взгляд. – Может, ты передумаешь? Компания приносит хороший доход… и незачем…

Гевин покачал головой.

– Ты не права.

– В чем?

– «Клозит Темпест» в финансовой яме, и без денежных вливаний со стороны ей оттуда не выбраться.

– Я этого не знала, – медленно сказала Темпест и нахмурилась. – Тогда тем более стоит подумать о простых людях, которые ни в чем не виноваты!

– Я уже все обдумал и решил, – жестко сказал он.

– Гевин, я не могу просто отстраниться. Ты совершаешь ошибку. – Она взяла его за руку. – Если бы твое решение затрагивало только моего отца… но ведь от него в равной степени пострадают сотни людей! Если ты испытываешь ко мне…

– Прекрати! – Он вырвал руку.

Темпест побледнела, но все же заставила себя продолжить:

– Поверь, я не пытаюсь манипулировать тобой…

– Рад это слышать. Не люблю, когда мне указывают, что я должен делать, а чего нет.

– Гевин, пожалуйста, не говори со мной так, – попросила Темпест.

К ее удивлению, голос его немного смягчился.

– Поверь мне, в том кризисе, в котором находится компания твоего отца, она принесет прибыль только в случае, если будет продана по частям. Сейчас она приносит одни убытки.

– Это на самом деле так или ты пытаешься убедить в этом себя, поскольку таков твой план мести?

Гевин пожал плечами, но не ответил.

– Тогда мне тебя жаль, – произнесла Темпест. – Тот, кто только разрушает, строить не научится. У тебя нет будущего.

– Будущего с тобой?

– Будущего как такового.

– Ты считала бы так же, если бы речь шла о какой-нибудь другой компании? Ты ведь не брезгуешь жить на доход от акций, разве нет?

Темпест выпрямилась.

– У меня есть деньги, оставленные матерью. – Ее голос слегка дрожал. – Еще три месяца назад я жила на зарплату, как все простые люди. Дивиденды с акций перечисляются на счет компании. А ты просто осел, который упорно не хочет замечать очевидного! И вообще я не обязана перед тобой отчитываться!

– Я тоже, – отрезал Гевин.

Их взгляды скрестились.

Темпест прочла в его глазах упрямую решимость. Она горько улыбнулась, осознав, как мало, в сущности, знает о нем.

Не представляя, что еще сказать, она молча развернулась и ушла.