Текст книги "Незнакомец из дома напротив"

Автор книги: Кэтрин Гарбера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Все в порядке. Ты готова к работе.

Они дружно трудились на крыше следующие два часа. Кэсс обнаружила, что ремонт крыши – тяжелое, но интересное дело. Они почти закончили целую секцию к середине дня, и она с радостью ощущала, что действительно помогла Рэйфу.

Солнце пекло, и Кэсс почувствовала, что лицо начинает гореть.

– Мне нужен перерыв.

Рэйф взглянул на нее.

– Конечно. Пойди присядь в тени.

Развесистый клен создавал тень на восточной части крыши. Но пройти по крыше в одиночку? Ни за что!

– Я постою здесь.

– Боишься, Гэмбрел?

Кэсс не поддалась на провокацию. Она не собирается скрывать свой страх. Вряд ли этот сильный мужчина испытывал подобное.

– Боюсь.

Он поднялся и провел пальцем по ее щеке.

– Не нужно. Я не дам тебе упасть.

Но она все равно боялась. Не падения с крыши: Рэйф – слишком хороший бригадир, чтобы позволить своим рабочим получить травму. Но каждая минута рядом с этим мужчиной заводила ее все дальше на опасную территорию. В область эмоций, которые могут принести беду.

Он подал ей руку и усадил в тени, потом достал из сумки-холодильника две банки фруктового сока. Он двигался с уверенностью кота... нет, уличного бойца. Знающего, как справиться с любой ситуацией. Кэсс завидовала его уверенности.

Она чувствовала себя слабой и дрожащей большую часть жизни. В шестнадцать лет она потеряла отца, потом, в двадцать шесть, – Карла. Инстинктивно она тянулась к сильным мужчинам, хотя разум ее протестовал против их силы.

Он следил за ней, и это заставляло ее нервничать. Она сделала большой глоток сока.

– Хочу пригласить тебя пообедать, прежде чем отправимся на игру.

– Проще купить что-нибудь возле стадиона.

– Ты смог достать нам билеты?

– Я уже говорил, у меня абонемент. – Он пристально посмотрел на нее. – Почему ты не хотела, чтобы Энди пошел со мной?

Кэсс на мгновение замкнулась. Придется наконец сказать правду.

– Мне не нравится твой спортивный энтузиазм. Энди подражает тебе. Хочет делать все, как ты, а он так мал для своего возраста. Я боюсь, с ним что-нибудь случится.

– На трибуне во время игры?

– Ты же знаешь, если он загорится, потом его не остановишь.

– Кэсс, поверь, я не пытаюсь воздействовать на твоего сына. Я думал, посмотреть интересную игру – неплохая идея, но, если ты против, могла бы сразу сказать «нет».

– Я знаю, но Энди хочет заниматься чем-нибудь после уроков, и я прошу тебя помочь мне.

Он внимательно смотрел на алюминиевую банку.

– У меня нет опыта общения с детьми, Кэсс.

– Я знаю. Но этот вопрос к мужчине, который когда-то был мальчиком.

Он усмехнулся.

– Да, мальчиком я когда-то был.

– Я почему-то так и подозревала. Энди просит разрешения записаться в футбольный клуб, – выпалила она.

– Но это против твоих принципов, – произнес Рэйф.

Кэсс знала, что он не хочет вмешиваться в их жизнь.

– Рэйф, я не хочу, чтобы Энди рос рохлей из-за того, что я не разрешаю ему заниматься спортом. Но и не хотелось бы, чтобы он навредил себе, а футбол опасен. Я слышала уйму всяких историй от других матерей в родительском комитете.

– Травмы действительно случаются, Кэсс. Но занятия спортом помогают приучиться к дисциплине.

Наверное, Рэйф прав. Именно дисциплины не хватает Энди. Ее сын бегает когда и куда захочет, и Кэсс знает, что это ее вина.

– Ты можешь предложить альтернативу футболу?

– Дай подумать. – Он поднялся и поднял на ноги ее. – Тебе нужно на время уйти с солнца. Вы начинаете обгорать, леди.

Она пробежалась глазами по его почти голому телу. Его оливковая кожа стала просто чуть темнее от октябрьского солнца, а она, пробудь на солнце еще немного, превратится в вареного рака.

– Хорошо, ухожу.

Она крепко держалась за пальцы Рэйфа, пока он вел ее через крышу к лестнице. Потом взглянула вниз, собираясь сделать шаг на алюминиевую ступеньку... внезапно ей показалось: мир сдвинулся со своей оси. Глаза закрылись, и голова пошла кругом.

– Я посижу здесь еще немного. – Возможно, весь остаток жизни. С крыши вполне можно следить, как растет Энди.

– Давай, трусиха. Я помогу тебе.

Она напряглась и отодвинулась от Рэйфа, но не отпустила его руку.

– Я не трусиха. Любой здравомыслящий человек опасается падения.

– Я знаю, Кэсс, – проговорил он самым мягким тоном, какой она только слышала от него. – Я буду спускаться первым.

Он страховал ее, когда они спускались. Под его защитой она находилась в полной безопасности. И в то же время она почувствовала внезапный прилив страсти. Соски напряглись под кружевами лифчика, все тело охватил зуд.

Она прижалась к груди Рэйфа и остановилась. Он тоже остановился, хриплый стон вырвался из его горла, и он потерся грудью о ее спину.

– Рэйф? – произнесла она, не зная точно, чего она хочет или просит. Она знала лишь, что будет жалеть, если не испытает это «что-то». Рэйф вернул ее чувства к жизни. Словно она находилась в забытьи долгое время и лишь сейчас пришла в себя.

Его губы коснулись ее шеи, вызвав электрический разряд по всему телу. Рэйф стоял позади нее, теплый и мягкий, и она на шаткой лестнице чувствовала себя в большей безопасности, чем на твердой земле. Она оперлась на него, желая большего, чем позволяли место и время.

– Кэсси, – прошептал он, скользя губами по ее шее. Его руки по-прежнему страховали ее у талии, но пальцы вдруг коснулись ее груди...

Тундра громко залаяла, заставив их очнуться. Кэсс почувствовала, что лицо ее пылает от стыда. Как она могла так развязно вести себя в мужских руках? Особенно в руках такого опытного мужчины.

Рэйф продолжал медленно спускаться. Через несколько мгновений они уже были на земле.

– Кэсс, с тобой все в порядке?

Его голос был нежен и мягок, а она – о Господи! – ненавидела себя, такую слабую и ранимую.

– В порядке. Увидимся вечером.

Кэсс скрылась прежде, чем он задал вопрос, на который она не хотела отвечать. Она вся дрожала, когда вбежала в свой уютный дом с кондиционером. У нее острый приступ страсти к совершенно неподходящему мужчине. Как же ей защититься от нее?

* * *

Отправляясь на игру, Рэйф всегда надевал джинсы и майку с эмблемой «Мэйджик». Он подумал, что Кэсс вряд ли купила такие себе и Энди, поэтому прихватил майки и для них. Он собирался показать Кэсс часть своего мира.

Еще Рэйф рассчитывал на поцелуй. Безусловно, он заслужил его. Ее губы соблазняют его, и вечером он обязательно должен узнать, каковы они на вкус. Он узнает, что значит обнять ее.

Кроме того, знакомство Кэсс со спортом поможет маленькому Энди убедить мать, что ему можно участвовать в игре. Хотя Рэйф боялся привязаться к мальчику, этот малыш все больше и больше ему нравился.

Рэйф остолбенел от внезапной мысли, что уже включился, врос в жизнь этой семьи. После гибели своей семьи он поклялся не позволять себе привязываться ни к кому и так прожил до сих пор. Пока Кэсс Гэмбрел не вынудила позаботиться о ней. Он чувствовал одновременно и искушение, и невнятное предупреждение. Мама, папа и Анжелика зависели от него, а он покинул их в беде. Лица любимых людей встали перед его внутренним взором. Помотав головой, чтобы избавиться от них, он постучал в дверь и услышал торопливые шаги по лестнице.

– Привет, мистер Сантини. Я уже думал, вы не придете.

Рэйф усмехнулся. Энди – милый малыш.

– Смотри, что я принес. – Рэйф вручил мальчику майку.

– Ух ты, спасибо, мистер Сантини. Мамочка, он здесь! – закричал Энди в глубь дома.

– Я знаю, солнышко, – ответила Кэсс с верхней ступеньки. Она выглядела именно так, как он и представлял себе. Раскованная, спокойная и шикарная. Вряд ли, конечно, она сама определяет себя такими словами. Она надела легкий зеленый пуловер и брюки цвета хаки.

Рэйф рассчитывал с помощью Энди убедить Кэсс переодеться в джинсы и майку, которую он принес.

– Ты выглядишь прелестно, но я принес тебе майку для сегодняшнего вечера.

Кэсс спустилась по ступенькам и остановилась рядом с Рэйфом. Он приложил к ней майку. Это самый маленький размер, но и он, похоже, велик для нее.

– Не знаю. Я выгляжу смешной в майках.

– Пожалуйста, мамочка, – заныл Энди без всяких подсказок со стороны Рэйфа.

– Давай, Кэсс. Все будут одеты так.

– Хорошо, пойду переоденусь.

Двадцать минут спустя они были в пути. Рэйф вел «вольво» Кэсс сквозь дорожные пробки. Энди сидел на заднем сиденье и болтал обо всем на свете, от школы до телепрограмм.

Рэйф пытался сконцентрироваться на дороге, но тщетно, перед ним все время возникал образ Кэсс, спускающейся по ступеням. Потертые джинсы туго обтягивали бедра. Ему пришлось сжать кулаки, чтобы не погладить ее. На мгновение желание Рэйфа стало столь сильным, что он не мог дышать и стоял как вкопанный, разглядывая ее... Черт, прямо какое-то наваждение...

Наконец они доехали до стадиона. Кэсс крепко взяла Энди за руку, но мальчик мог вытерпеть это лишь несколько минут.

– Мамочка, отпусти. Я никуда не денусь.

– Нет, Энди. Здесь сейчас слишком много машин.

Рэйф видел, что надвигается крупный внутрисемейный скандал, и нашел единственный способ предотвратить его:

– Я тоже возьму твою маму за руку. Пойдет?

Энди кивнул, а Кэсс посмотрела на Рэйфа с подозрением, но тот взял ее за руку и наклонился к ней:

– Я тебя не съем.

– Я и не боюсь.

Рэйф засмеялся, и они поднялись по ступеням к входу. Рядом с Кэсс он чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал давным-давно.

Всю игру Энди вел себя как заядлый болельщик «Мэйджик». В перерыве он канючил, чтобы Кэсс разрешила ему заняться спортом. А она мягко, но решительно говорила мальчику – не сейчас.

Когда один из игроков получил травму, она выразительно посмотрела на Рэйфа и Энди, не произнеся ни слова. Рэйф понял, что она хотела сказать. Ее малыш хочет играть в игру, которая может повредить ему, и, пока Кэсс дышит, она будет беспокоиться о нем.

Рэйф повернул машину к дому Кэсс. Энди, свернувшись калачиком, спал на заднем сиденье. Рэйф понял, что тоже не хочет, чтобы мальчик получал травмы.

Но он знал, что на каждого травмированного в спорте приходится дюжина малышей, которые не получают травм. Стоит ли убеждать в этом Кэсс? Не вмешивайся, предупредил внутренний голос.

– Хочешь, я отнесу его в дом? – спросил Рэйф, заглушив двигатель.

– Пожалуйста. – Кэсс открыла входную дверь, и Рэйф прошел в спальню Энди. Он уложил мальчика на кровать и встал у двери, наблюдая, как Кэсс переодевает Энди в пижаму. Сердце защемило, и он покинул спальню.

О, дьявол, такое вовсе не предполагалось. Женщина с ребенком и длинная цепь «обязательств» не должны были вызывать таких чувств. С вожделением справиться легко, но чувства к Кэсс, оказывается, более сильные.

Он – Рэйф Сантини. Одинокий трудяга и, что более важно, человек без постоянных связей. Он повторял эти слова как молитву, но не мог прогнать Кэсс из своих мыслей.

Ночное небо светилось, и Кэсс смотрела на мерцающие звезды. Голос Рэйфа убаюкивал, и она начала дремать. Вино не помогает, подумала она, отставляя бокал в сторону. Она никогда раньше не выпивала без повода. Теперь и на нее перекинулось влияние Рэйфа, разрушая все ее принципы. Кэсс призналась, что неплохо заниматься спортом, требующим смелости.

– Баскетбол – один из самых безопасных видов, – произнес Рэйф, качнув ее кресло. Его руки лежали на спинке кресла, и Кэсс боролась с импульсивным желанием лечь на них. Его тепло, его запах, ее собственные непослушные мысли звали ее прижаться к нему.

Рэйф молчал, ожидая от нее слов. О чем он говорил? О баскетболе. Она заставила себя сосредоточиться на разговоре. Потом улыбнулась Рэйфу и неопределенно хмыкнула.

Обсуждение достоинств баскетбола помогло ей произнести вслух все свои аргументы. Рэйф хорошо разбирался в спорте и уверенно приводил доводы. Не обходя стороной недостатки, как она ожидала, он открыто обсуждал их. Он хотел помочь ей сделать правильный выбор. Она притворилась, что Рэйф ей безразличен, но сама знала, что это неправда.

– Спасибо, что взял нас на игру.

– Всегда пожалуйста. Надеюсь, ты не считаешь, что я направил Энди на ложный путь. – Рэйф всегда подталкивает к трудным решениям, но Кэсс признала, что впервые видит перед собой по-настоящему заботливого мужчину.

В короткое время ее маленькой семье стал небезразличен этот сосед через дорогу. Сегодня он доказал, что мог бы быть частью их семьи, но она знала, что он не хочет этого. Каждый раз, когда Энди хватал его за руку, чтобы поделиться восторгом от игры, Рэйф убирал руку.

Кэсс глотнула вина и взглянула на Рэйфа.

– Ты играл в баскетбол в детстве?

– Да. Я занимался всеми видами спорта, какие были в школе. Маме сначала не нравилось, но в конце концов она смирилась.

В этот момент она уже не сомневалась, что Рэйф ей не просто небезразличен – ей хочется всегда быть рядом с ним, хотя бы в качестве друга.

Зачем он тебе? – спросила себя Кэсс и отказалась отвечать. Она протянула руку и провела кончиками пальцев по его заросшей скуле. Чудесное ощущение. И ей захотелось немедленно поцеловать его. Ей просто необходимо познакомиться с Рэйфом на интимном – совершенно новом для нее уровне.

У нее нет опыта в искушении мужчин, но воспоминание об эпизоде на лестнице придало ей уверенности. Карл всегда был агрессивен в постели, и, честно говоря, она никогда не понимала этого в покойном муже.

Ее охватило беспокойство. Ей просто необходимо, чтобы руки Рэйфа обвились вокруг нее. Она взглянула в серебристые глаза... и замерла. В его глазах пылал такой огонь желания, какого она не видела никогда.

Он пробормотал проклятье и уперся руками в колени.

– Я – плохой пример для детей.

– Я и не прошу тебя об этом, – уверенно произнесла она. Прямо сейчас она хотела только чувствовать на себе его руки, его губы, его тело.

Он посмотрел ей в глаза, и Кэсс почувствовала, что свет надежды угасает.

– Тебе нужны постоянные отношения, Кэсс, а я не готов к этому.

Искренность Рэйфа потрясла ее. Она протянула руку, чтобы коснуться его, ощущая острую потребность почувствовать тепло его кожи.

– Я только хочу иметь друга, Рэйф.

Он вопросительно выгнул бровь. Именно так, как ей нравилось.

– Это правда. Я хочу дружбы и способна сейчас только на дружбу.

– Мы не можем быть просто друзьями.

– Тогда поцелуй меня на прощанье, и я не буду больше тревожить тебя. – Кэсс не могла поверить, что сказала это, но – Господи! – часть ее умрет, если она не испытает его поцелуй хотя бы однажды.

– Кэсси, ты не представляешь, что делаешь со мной, – пробормотал он, отставляя свой бокал и забирая бокал из ее рук. – Иди сюда, крошка. Я поцелую тебя, но не на прощанье.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Поцеловать Кассандру – почти вернуться домой после долго путешествия. Действовать медленно и не напугать Кэсс было труднее, чем сказать себе об этом. Рэйф был буквально раздавлен странными новыми эмоциями и ощущением близости, которого не испытывал никогда раньше.

Много лет никто не проникал через его заградительные барьеры, и он не уверен, нравится ли ему его новая жизнь. Он давно забыл, как стремление к близости может заполнить всего человека. Все произошло мгновенно, оставив легкое головокружение.

Рэйф знал, что ему не следовало целовать ее. Кассандра Гэмбрел несет угрозу его легкомысленному образу жизни и душевному спокойствию. Эти вопросы всплыли, но тут же исчезли, когда от желания начала вскипать кровь. Господи, как прекрасно держать ее в руках!

Сладкий запах жасмина окружал их, наполняя ночной воздух соблазнительными ароматами. Стройность Кэсс, ее хрупкость никогда не казались столь очевидны, пока он не прижал ее к себе. Ее губы приоткрылись. Она застонала, когда его язык впервые коснулся ее языка. Рэйф с трудом подавил собственный стон.

Он пробовал на вкус ее губы, не в силах оторваться от ее сладости. Она благоухала легким вином и другим, более тонким ароматом. Волосы Кэсс под его пальцами были мягкими, струящимися как свежий океанский бриз. Его опустошенная душа требовала все большего, и он сдался этому чувству. Рэйф наклонился над ней и сжал свои объятия.

Он погрузил язык в сладостные глубины ее рта. Он желал ее... желал страстно. Ему хотелось освободить ее от джинсов и майки, ощутить мягкость ее кожи, прикоснуться к ней губами и долго-долго ласкать ее. Он желал, чтобы ее длинные стройные ноги обвились вокруг его талии, и кровь в отчаянном ритме вздувала его вены.

Ее пальцы на его плечах и шее ощущались как теплые лучи солнца. Рэйф застонал от отчаяния, зная, что для Кэсс ласки не должны заходить дальше. Они не должны дойти до естественного завершения, потому что Кэсс не из тех женщин, которые ложатся в постель с мужчинами при первом свидании.

Ее мягкие груди касались его груди, когда она нежно прижималась к нему. Руки Кэсс обвивали его шею, пальцы играли волосами. Он оторвал губы от ее губ, покрывая поцелуями подбородок и шею.

Кэсс ухватилась за его плечи и коснулась их губами. Сначала как бы пробуя, затем со все нарастающей страстью.

Она прижималась к нему всем телом. Рэйф терся грудью о ее грудь, наслаждаясь нежными прикосновениями и зная, что заставляет ее реагировать так же.

Она застонала и с самоотречением прижалась к нему еще плотнее. От желания его кровь буквально вскипала, тело было в полной готовности. Он желал ее прямо сейчас. И он получит ее, если продолжит.

За многие годы Рэйф узнал все о женском теле и научился мастерски применять эти знания. Он мог бы заставить ее тело возжелать его так сильно, что у воспитания и морали не осталось бы и шанса.

Обожженный этой мыслью, Рэйф оттолкнул Кэсс. Потом встал и отвернулся от нее. Схватившись за перила крыльца, он тяжело дышал. Он заставил себя досчитать до ста, отказываясь поворачивать голову и смотреть на Кэсс.

– Рэйф?

Ее голос звучал нежно, обиженно и неуверенно. Рэйф всегда встречался с женщинами, которые знают правила. Кэсс не знала. Она так же далека от его образа жизни, как Юпитер от Солнца.

Почему первая женщина, которая воскресила его чувства, для него запретна? И не может быть его? Он смирился с этой неизбежностью, как смирился со смертью родителей. Как признал для себя, что никогда больше не испытает чувство принадлежности к семье. Как признал, что он виноват в их гибели.

Он выпрямился и взглянул на Кэсс. Она сидела, забившись в уголок кресла, словно испуганная мышка. Рэйф представил себя большим вороном, который налетел и ранил эту мышку, но еще не завершил убийство. Это чувство не было новым для него. Именно так он ощущал себя, когда долгими часами сидел у постели сестры Анжелики и молился, чтобы она выжила.

Без единого слова он сошел с крыльца, ощущая себя последним ублюдком. Увидит ли он когда-нибудь эти карие глаза без слез и обиды?

Кэсс постучала в тяжелую дубовую дверь и стала со страхом ждать. Этим утром она решила ни за что не подходить к его дому, но трое членов совета позвонили насчет его дворика: украшения лужайки нужно убрать, траву – подстричь.

Она не сомкнула глаз прошлой ночью и чувствовала себя глубоко несчастной. Бегство Рэйфа оскорбило ее, честно признавала она. Сегодня она никак не проявит своих чувств. Сегодня она покажет себя деловой женщиной, интересующейся им исключительно как соседом. Сегодня она забудет об их объятиях.

Энди ушел к друзьям на весь остаток дня. Кэсс нужно держаться от Рэйфа как можно дальше, и она собиралась побыстрее закончить дело и удалиться. От мысли, что придется провести весь день дома, прямо напротив него, начинала болеть душа.

Дверь распахнулась, и струя прохладного воздуха буквально втянула ее внутрь. Запах свежего дерева и новых ковров дразнил обоняние. Не в силах сдержать любопытство, Кэсс взглянула мимо голого плеча Рэйфа в темные, словно пещеры, комнаты.

Этим утром его серебристые глаза были красны, а лицо с грубой щетиной, обычно придававшей ему устрашающий вид, выглядело измученным. Неужели и Рэйф бывает слабым?

Он стоял неподвижно, сверля ее взглядом, и она не могла отвести от него глаз. Пригладив темные кудрявые волосы, он пригласил ее внутрь.

Кэсс хотела провести встречу по-деловому, а в его доме это невозможно. Она покачала головой, отклоняя предложение. Вытерев потные ладони о льняную рубашку, она глубоко вздохнула и собралась с мыслями.

– Кэсс, я...

– Мистер Сантини... – прервала она и сделала паузу, чтобы убедиться в его внимании, – я здесь от имени ассоциации. Мне поступило несколько жалоб относительно оформления лужайки и нестриженого газона.

Рэйф попытался коснуться ее, но Кэсс непроизвольно отстранилась. Он прищурился и шагнул вперед. Кэсс не стала пятиться, зная, что если начнет отступление, то уже никогда не вернет себе потерянные позиции.

– Хорошо, сегодня подстригу, – произнес он, выходя на крыльцо и опираясь на перила. – Кэсс, я хочу...

– Мистер Сантини, вам дается три дня на стрижку газона, иначе вы будете оштрафованы, – не слушая его, произнесла Кэсс. Ей не хотелось вспоминать о прошлом вечере, тем более говорить о нем. А Рэйф так упрям. Почему он не может забыть те объятия, как собиралась это сделать она?

Проклятье! Даже с красными глазами и лицом, свидетельствующим о бессонной ночи, он все равно красив. Почему он выглядит так хорошо сегодня утром? Тем более что она, наоборот, еле стоит на ногах.

Как всегда, на нем только обрезанные джинсы и нет рубашки. Она собиралась перечитать Соглашение домовладельцев и найти пункт, запрещающий ходить без рубашки. Она ни о чем не может думать, глядя на его обнаженный торс.

– Я сказал, подстригу сегодня, – огрызнулся он. Она не могла винить его. Ее мозг раскалился, как перегруженный компьютерный процессор, который заставляют решить дополнительные задачи. Кэсс знала, что надо уходить, пока она не потеряла контроль над эмоциями и гордостью и не потребовала ответа, почему он сбежал вчера вечером.

– Да, вы сказали. До свидания, мистер Сантини. Не забудьте убрать эти украшения лужайки.

– Кассандра Гэмбрел, немедленно остановитесь. – Ледяной тон его голоса заставил ее подумать, что речь идет о деле.

Она остановилась и оглянулась.

– У вас вопросы по Соглашению домовладельцев? – спросила она, молясь, чтобы это было так. Потому что, упомяни он тот неземной поцелуй, она погибла.

– Ты чертовским хорошо знаешь, что нет.

Вечно сквернословит, подумала она, ухватываясь за возможность перевести разговор.

– Рэйф... мистер Сантини, я бы предпочла, чтобы вы не употребляли бранных выражений.

– Я бы предпочел, чтобы ты не валяла дурака, – отрезал он, едва не прожигая ее взглядом.

– Я и не валяю, – пробормотала она, не в силах придумать достойный ответ.

Рэйф слетел по ступеням, и Кэсс выставила вперед руки.

– Стой! Ни с места, ты... ты... вспыльчивый итальянец. – Она топнула ногой, словно намеревалась истолочь в порошок этого неандертальца, но Рэйф разразился хохотом. – Что ты нашел смешного?

– Кэсс, взгляни на свое лицо, – проговорил он между приступами смеха. – Что-то потрясающее.

Кэсс криво улыбнулась, осознав, насколько смехотворно ее поведение. Она что, решила каждый раз вести себя как дура, оказываясь рядом с этим мужчиной? Иногда ей случается воспринимать жизнь слишком серьезно. Особенно когда подступает усталость и нет уверенности в себе.

– Прости. – Рэйф остановил Кэсс, порывавшуюся уйти, легонько взяв ее за локоть.

Сейчас бы ей вырваться и убежать, но разве не об этой ласке она мечтала с того момента, как открылась дверь?

– Рафаэль Сантини, отпусти меня.

– Не могу, – сказал он так тихо, что она едва расслышала.

Сердце Кэсс замерло, когда Рэйф подвел ее к крыльцу и усадил на ступеньку рядом с собой. Он обнял ее за плечи и взял за подбородок твердой рукой.

– Спокойно, леди. И помолчи, пока я не закончу. Договорились?

Она кивнула, боясь произнести хоть слово. Странная дрожь пробежала по всему ее телу. Рэйф никогда не выглядел таким серьезным.

– Во-первых, хочу принести извинения за мой внезапный уход вчера вечером.

Она открыла рот, однако Рэйф мягко, но решительно приложил палец к ее губам.

– Я ушел, потому что начал терять контроль, и если бы остался...

Сердце Кэсс заколотилось, когда смысл его слов дошел до нее. Сбежал потому, что не доверял себе, если бы остался?

– Ты говоришь это, чтобы я лучше думала о случившемся? Понимаю, я не такая женщина, которая может довести мужчину до безумного желания.

– Не скажу насчет других мужчин, но меня ты доводишь до безумия одним движением этих длинных ног... или тем, как ты смотришь на игры Энди. Леди, все во мне переворачивается.

– Тогда почему же ты сбежал? – спросила она и закрыла лицо руками. Она не могла поверить, что задала такой вопрос. Но ей нужно знать! Что-то случилось между ними, что-то новое и непонятное. Кэсс впервые ожила после смерти Карла.

Он мягко отвел ее руки от лица.

– Потому что ты не та женщина, которая спит с мужчинами просто для удовольствия. Я знаю это, и ты знаешь. – Он помолчал, явно подыскивая слова. – Кэсс, тебе нужен кто-то, чтобы создать семью. Я – неподходящий мужчина.

Она поняла, что Рэйф боится, будто она начнет примерять на него смокинг и обручальное кольцо, если он проявит минимальное внимание. Кэсс не могла не признать правдивость его доводов. Ей бы хотелось найти мужа для себя и отца для Энди.

– Я тебя мало знаю, – просто произнесла она, надеясь, что он поймет.

– Да, и именно поэтому я ушел. – Он вздохнул. Очень одинокий вздох. – Я не представляю, куда мы двинемся дальше. И двинемся ли.

Кэсс взяла его за руку. Прикосновение к его мозолистой ладони прогнало ее страхи. В этом человеке спрятан бездонный кладезь заботы.

– Попробуем остаться друзьями?

– Я бы чертовски хотел намного большего. – Их взгляды встретились, и она увидела пламя страсти, еще пылавшее в его глазах. – Я всю ночь расхаживал по дому и не нашел ни одного подходящего решения, леди. Но я хочу тебя, как не хотел ни одну женщину прежде.

От его слов по телу пробежала дрожь. Кэсс была достаточно честна, чтобы признать, что тоже хочет Рэйфа больше, чем он может представить. Ни один другой мужчина не вызывал у нее таких чувств.

– Я тоже тебя хочу.

Он наклонился и коснулся губами ее лба. Так нежно, что ей захотелось заплакать.

– Тогда давай не торопясь знакомиться друг с другом.

Позже днем Рэйф беспокойно вертелся в кресле с жесткой спинкой. Сотни людей толпились вокруг большой полосатой палатки. Каждый искал антикварную вещицу, которая украсит его дом. Кэсс оставила его охранять место, пока она обследует предложение сегодняшнего рынка.

Волна цветочного аромата предупредила его о появлении Кэсс прежде, чем она уселась на краешек своего кресла.

– Я нашла замечательную вещь. Тебе понравится.

Возбуждение заставляло карие глаза сверкать, она прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, показав ряд ровных белых зубов на фоне персиково-розовых губ. Он вспомнил их вкус и страстно захотел попробовать снова.

– Что ты нашла?

– Кровать, – быстро проговорила она.

Сначала он подумал, что она дурачится. Этот предмет мебели был столь многозначителен, что даже он не находил слов. Рэйф приподнял бровь и подмигнул Кэсс.

– Кровать?

– Кровать восемнадцатого века. Резные передняя и задняя спинки, подходящие по рисунку к перилам в моем доме. Просто восхитительно. Я думала, никогда не найду резного изделия, так подходящего к лестничным перилам.

А Рэйф в этот момент знал, что никогда не отыщет другую такую женщину! Кэсс Гэмбрел находит радость в тех вещах, в которых другие не видят ничего особенного.

– Хотела бы я купить ее.

– Что же мешает?

– У меня нет для нее места. Но она исключительная. Можешь пойти посмотреть. Лот 629.

Рэйф сомневался, что купит эту кровать, но что-то в глазах Кэсс убеждало его, что следует пойти и посмотреть.

– Пойдем вместе. Я не отличу хорошую вещь от куска дряни.

Она заколебалась.

– Ну... хорошо. Тут рядом.

Он двигался следом за Кэсс по большому двухъярусному помещению. Внутри было душно, но жара не раздражала. Ничто не сравнится с огнем, который Кэсс зажгла внутри его. Он не отрываясь следил за ее ладной фигуркой, шагавшей по лестницам на верхний этаж.

Она остановилась перед открытой дверью и жестом пригласила его внутрь. Его взгляд сначала проскочил мимо кровати с балдахином, но затем немедленно вернулся к ней.

Рэйф обошел покрытую бархатом кровать. На передней и задней спинках действительно была ручная резьба. Рэйф погладил дерево. Да, тонкая работа, подумал он.

Тяжелый бархатный балдахин и шелковый полог выцвели от времени, но материал оставался прочным. Рэйф откинул полог и тихо присвистнул.

За тонким шелком скрывалась постель из сказки. Кэсс откинула покрывало:

– Посмотри на дизайн изголовья.

Он проверил ладонью мягкость матраса – рука провалилась как в облако. Кровать стояла на высоких ножках.

– Эта кровать создана для любви, – благоговейно произнес Рэйф. И перед его глазами возник образ Кэсс, лежащей на пуховых подушках и дожидающейся его.

Он представил атласные простыни, их прохладу по сравнению с жаром ее кожи. Он почувствовал мягкость ее волос, лежащих на его груди. Нежное тепло ее губ, касающихся его собственных.

Он представил белый прозрачный полог, окружающий их, словно теплый туман, и прячущий от всего мира. Эта кровать была бы их единственной связью с реальностью.

Рэйф представил Кэсс, лежащую на спине и приглашающую его к себе. Он не будет – не сможет – отказаться. Он опустит свое тело поверх ее – и тела подойдут друг другу с головокружительной точностью.

Ее голос манит его...

– Рэйф?

Голос спустил его на землю, и он повернулся к Кэсс. Напряжение его плоти мешало двигаться. Черт возьми, он уже приготовился заняться с ней любовью. В его мечтах не было сомнений. Никогда фантазия не казалась столь реальной.

– Я покупаю. Ты починишь ее для меня.

– Рэйф, эта кровать пойдет за огромные деньги. Это настоящий антиквариат. Ты представляешь, сколько она стоит?

Черт возьми, нет, но у него уже нет никаких здравых мыслей с того момента, когда он понял, что эта одинокая мать перевернула весь его мир.

– Я хочу эту кровать, Кэсс.

– Зачем? У тебя нет никакого антиквариата.

– Затем, что я представил нас в этой кровати. Полог скрывал меня от мира, пока я занимался с тобой любовью.

Она вспыхнула и опустила глаза.

– О!

– Вот именно. Так ты поможешь мне купить и починить эту кровать?

Кэсс кивнула. Игнорируя дрожь, охватившую ее от только что нарисованной Рэйфом картины, она сказала:

– Это действительно самая красивая вещь, какую я когда-нибудь видела.

Нет, не кровать, подумал Рэйф. Кэсс самая прекрасная. И она нужна ему.

– Вот дьявол!

– Рэйф, пожалуйста, не ругайся больше.

Он усмехнулся про себя и последовал за ней. День, когда он прекратит ругаться, будет его смертным часом. Черт возьми, он надеялся, что этот день никогда не наступит.