Текст книги "Скарабей"

Автор книги: Кэтрин Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Орфет знал, что его слушает весь дворец; слышал шуршание змей, выползающих из прохладных нор, еле уловимый шорох скорпионов, сторожкими рывками спешащих навстречу. Слышал, как музыка привлекает к нему всю мелкую, суетливую жизнь, посвященную Богу; почувствовал, как скрипнула дверь, как вошла и неуверенно остановилась за спиной тонкая темная фигурка.

Он не прекратил играть. Пел, пока мальчик не подошел к нему, не сел рядом, не прижался своим теплым телом. Не смолкал, пока песня не достигла конца, не умерла, рассеявшись последним звуком, как ручеек, журчащий в пустыне. Потом, когда смолкли певучие аккорды, в наступившей тишине он поднял голову и сказал:

– Я знал, что ты здесь, Архон.

–  Я и сам не уверен, здесь ли я, – прошептал мальчик.

– Надо идти к воротам, дружище.

Алексос вздохнул, тихо, печально. Обхватил тонкой ручонкой толстый локоть Орфета. И сказал:

– Ко всем вратам.

Потом коснулся арфы, угомонил певучие струны и во внезапном молчании спросил:

– Орфет, ты боишься смерти?

– Все люди боятся, Архон.

– А если бы я попросил, ты бы пошел, правда? Даже в Царство Мертвых?

Толстяк обнял худенького мальчика.

– Сквозь все Врата Иного Царства, дружище.

* * *

– Эй! Погоди!

Шакал обернулся и увидел девушку с каштановыми волосами. Она помогала дряхлому старику.

– Ты тот, кого мы ищем. Нас послал Сетис…

Он крикнул:

– Лис! – И тотчас же, на одном дыхании: – Где остальные?

– Идут.

На другой стороне площади стояла кучка освобожденных пленников, среди них было шесть девушек.

– Ты – которая?

– Персида. Та, Кто Наблюдает За Звездами.

– Тогда иди за ворота, пресветлая. – Взгляд его продолговатых глаз в тревоге обежал пленников. Он взял ее за руку. – Где Сетис?

– Пошел искать Мирани. – Она нетерпеливо покачала головой. – Послушай! Ингельд ведет сюда через Порт все свои силы. Уведи своих людей за ворота и забаррикадируй их. Если не будешь мешкать, может быть, успеешь добраться до Острова. А иначе вас всех здесь перережут.

Он кивнул, подтолкнул ее к своим. Она торопливо устремилась за остальными беженцами.

Над площадью стоял оглушительный лязг оружия; вскоре к нему прибавился другой звук, зловещий, – топот тысяч ног, гул шагов приближающегося войска. Шакал отдал приказ; воровская армия тотчас же прекратила бой и отступила, ощетинившись остриями копий. На дальней стороне площади улицы и переулки в мгновение ока заполнились блеском кровожадной бронзы.

– Отходим! – Шакал взбежал по лестнице на крепостную стену и обвел мрачным взглядом шеренгу разлагающихся голов.

– Куда же они подевались? – прошептал он.

Лис сплюнул.

– Даже если и придут, вожак, только Бог сумеет провести их через этот ад.

На миг Шакал застыл в нерешительности. Ветер шевелил его светлые волосы, над головой тотчас же повисло облако голубой мошкары.

Он поднял глаза на докучливых насекомых.

Потом мрачным голосом сказал:

– Закрывайте ворота.

* * *

– Мантора вошла в сговор с Ингельдом. – Сетис говорил быстро, испуганно. Осознав это, он попытался овладеть собой. – Она хотела убить вас, пока Ингельд разоряет Порт. Неужели не понимаете! Она использовала вас… и ваше желание увидеть Гермию.

– И теперь я ее уже никогда не увижу. – Аргелин обернулся и во внезапном приступе ярости вонзил меч в живот раба. Великан отшатнулся со слабым вскриком, полным удивления и боли, и рухнул лицом вниз, истекая кровью. Мирани в ужасе прижала ладони к губам.

Мантора и глазом не моргнула. Они отобрали у нее нож и магический жезл, Аргелин сорвал с колдуньи маску. Ее лицо побагровело, но в черных глазах светилось ледяное презрение.

– Ах, генерал, – сказала она со спокойной улыбкой. – Как же ты глуп. Тебя водили за нос с помощью зеркал и ладана. Да, я бы убила и тебя, и девчонку, стала бы Гласительницей у нового Оракула под властью нового царя, который как раз сейчас завоевывает твое царство, потому что ты не можешь думать ни о чем, кроме Гермии, которая пала от твоей руки, и акулы давно уже обглодали ее косточки.

Она сделала шаг вперед, не обращая внимания ни на его бешеную злость, ни на окровавленный клинок в его руках.

– Из Царства Мертвых обратной дороги нет, великий царь. Ты убил свою любимую и никогда не забудешь ее последнего крика. Отчаяние все глубже погружает тебя в пучину безумия. Всю свою жизнь, все отпущенные тебе месяцы и годы ты будешь страдать от своей утраты. Она, словно змеиный яд, капля по капле будет просачиваться в твой мозг, пока окончательно не отравит разум, не сожрет все твои мысли и воспоминания, не наполнит муками каждую ночь. Ты превратишься в истерзанного старика, презираемого людьми, ненавистного богам.

Она подошла совсем близко к нему, впилась в него взглядом маленьких глаз.

– Покончи с этим сразу, Аргелин. Обрати свой меч на себя. Иди к ней, скорее. Что проку для тебя в твоем царстве? Народ бунтует, золотом завладели солдаты, которые предали тебя. Никто тебя не любит, Аргелин, никому ты не нужен. Скоро тебя даже ненавидеть перестанут. Ты превратишься в посмешище.

В тишине багровой комнаты лицо генерала полыхало от ярости. Он поднял глаза, посмотрел на колдунью, хотел заговорить, но издал лишь тихий шепот.

– Сетис…

– Я здесь, – отозвался Сетис, но Мантора расхохоталась.

– Даже твой секретарь тебя предал. Как ты думаешь, кто передал девчонке нож? Неужели ты не знаешь, что он шпионит на Шакала?

Аргелин стоял замерев, пораженный ее словами, потом поднял меч. Но в тот же миг Мирани подбежала к нему, схватила со стола золотой солнечный диск и протянула ему.

– Погоди! Не надо меча. Возьми вот это.

Он посмотрел на нее мутными глазами. Потом надтреснутым голосом прохрипел:

– Что это?

Она не знала, но ответ пришел сам собой.

– Дорога к Гермии. Его посылает тебе Бог. Вот его слова: «Вступи в мои владения, генерал Аргелин. Если хватит смелости, спустись в Иное Царство и найди ее. Даю тебе времени до Дня Скарабея. Путь лежит через Девять Врат. Отринь гнев Царицы Дождя и верни Гермию. Живую».

Мирани было не по себе. Она произносила внушенные Богом слова, но голос принадлежал не ей, в комнате звучал мальчишеский голос, высокий и звонкий, и все его слышали, и все обернулись к нему, смотрели, как он выходит из темноты. Алексос в грязной белой тунике, со ссадиной на коленке, Архон, вернувшийся из пустыни, прекрасный юный бог, спустившийся с пьедестала в Храме.

Аргелин с изумлением глядел на него, потом уставился на Сетиса ледяным взглядом.

– Надо было сразу догадаться, что ты лжешь, – проговорил он. Потом взял у Мирани солнечный диск, поднял его.

– Опять обман?

– Никакого обмана.

– Тогда покажи, Архон, как им пользоваться, – велел он.

И тут Мирани поняла, что слова, которые она в гневе выкрикнула в подземной тюрьме, воплотились в реальность, что Алексос действительно простер руки, и мир раскололся надвое, стены огненно-красной комнаты треснули и рассыпались. За ними открылся широкий туннель, уходящий в темноту. Не сказав ни слова, не оглянувшись ни на миг, Аргелин шагнул в него. Алексос побежал рядом с ним.

От темноты отделился смутный силуэт, взял Мирани под руку. Это был Орфет. Он прошептал:

– Пойдем, пресветлая. Наше место – рядом с Архоном.

И повел ее в темную расселину. На пороге она обернулась:

– Сетис…

– Не уходи без меня! – Сетис в испуге бросился к ней. – Погоди, Мирани. Погоди!

Он протянул к ней руки, но увидел лишь собственное лицо, многократно отраженное в багровых гранях каменной стены. Он прижался к камням ладонями, колотил их кулаками и ногами, бросался всем телом и падал в отчаянии.

– Мирани! Архон!

Стена была монолитная. Она никогда не раскрывалась. И не могла раскрыться.

Он отвернулся. Сердце бешено колотилось.

Мантора исчезла. С улиц доносились крики израненного города.

* * *

Шакал ждал. Он одиноко стоял на Мосту, глядя назад, на Пустынную Дорогу. От дальних ворот доносился грохот топоров, над горящим Портом поднимались столбы дыма.

По обе стороны от дороги тянулась темная пустыня, озаренная светом звезд, кишащая голубой мошкарой. Он видел, как назойливые насекомые тучей кружили над Портом, представил себе, как они жалятся, как чешутся их укусы. Царица Дождя наслала на страну новую напасть.

Стоявший за спиной Лис воскликнул:

– Вон он!

Силуэт. Изможденный, но еще бегущий, он падал, поднимался и бежал дальше. Он вышел из Дворца, где оборона была уже разбита. Позади него на дорогу выплеснулась волна темной бронзы:ворота пали, в пустыню повалила толпа солдат.

Шакал приказал:

– Перережь веревки! – Взмахнул мечом и проворно, как песчаный кот, выскочил на дорогу, подхватил Сетиса, потащил за собой. Вокруг них в песок врезались стрелы. Задыхаясь, ничего не видя, Сетис шатался, и Мост раскачивался под ним. Под ногами разверзалась гулкая деревянная пустота, Мост колыхался все сильнее и сильнее, и в тот миг, когда Сетис без сил рухнул на зеленую землю Острова, послышался чудовищный грохот, и у них за спиной вся громадная деревянная конструкция рухнула в бездну. Взметнулись волны.

Шакал согнулся пополам, переводя дыхание. Лис спросил:

– Где мальчишка? И где Мирани?

Сетис только мотнул головой. Он совсем обессилел.

– Ушли, – только и смог сказать он.

Пятые Врата
Дорога Трехликого Пса

Однажды я зашел в муравейник. Насекомые деловито суетились, торопливо бежали мимо меня – несли пищу, откладывали яйца, воевали, чинили свой дом. Их были миллионы. Они ползали по мне, как будто меня там не было.

Люди почти всегда ведут себя точно также, но потом они ложатся спать и видят сны. А во снах они выходят за пределы суетливого мира. Они видят русалок, наяд, чудовищ. Они понимают скрытые замыслы и довольны этим.

Волшебство длится недолго. При свете дня эти видения доступны только поэтам и безумцам, и потому они всю жизнь ищут слова, чтобы рассказать об этих видениях другим.

А Бог ничего о них ничего не рассказывает.

Потому что это слишком утомительно.

Пусть люди сами выкарабкиваются.

Он избран слышать голос страха

В отличие от саранчи, лазурно-голубая мошкара не упала с неба. Насекомые выползали из трещин в кирпичах, из водостоков, из придорожных канав, из щелей между черепицами. Дым горящих домов приводил их в неистовство. Они летали целыми тучами, проникали в мельчайшие скважины. Их укусы быстро воспалялись; стоило раз-другой почесаться – и вся нога покрывалась красными волдырями. Язвы жгли как огонь.

Отец омыл лодыжку Телии несколькими каплями воды и что-то вполголоса проворчал. Потом перевязал ранку чистым шелковым платком.

Она обиженно посмотрела на него сквозь темную челку.

– Болит.

– Не чешись. Поиграй лучше с обезьянками.

Благодарение богу за этих обезьянок. Всю страшную ночь и весь следующий день, пока наемники разоряли Порт, он с малышкой прятался в подвале, забаррикадировав дверь. А снаружи бушевала битва. Обняв дочку, он время от времени крепко ее прижимал к себе и в ужасе прислушивался. Грохот, крики, топот бегущих ног. А Телия самозабвенно играла с обезьянками: переворачивала вверх тормашками, раздвигала в цепочку и опять складывала вместе. Так и уснула вместе с ними.

Поздно ночью он отпер дверь и боязливо вылез на крышу. Его глазам открылась страшная картина: Порт охвачен пожаром, гавань затянута облаками дыма, по Острову бродят какие-то загадочные огни. Дом разграбили, забрали почти всю еду. Кто это сделал? То ли наемники, то ли еще незнамо кто. Он поднял опрокинутый стул и, вспомнив обещание Мирани, вознес молитву за Сетиса. Уж наверное, Бог не станет лгать. Что бы ни случилось, мальчик будет под надежной защитой.

Беспокоиться надо о себе самом и о Телии. Стражник у дверей скрылся при первых признаках беды. При мысли о напрасно потраченных золотых монетах старик хмуро сдвинул брови. В подвале осталось три амфоры воды, их можно растянуть на две недели. Он понятия не имел, в каком состоянии находятся общественные колодцы, и опасался идти выяснять. Осторожно приоткрыв ставню, он выглянул в окно.

На улице было жарко и пусто. Чайки с громкими криками дрались над дохлой крысой, валявшейся здесь уже несколько часов. Больше не было слышно никаких звуков. В воздухе стоял запах горелого дерева. Он приоткрыл окно чуть-чуть пошире и увидел гавань. Далеко над морем, словно громадное зеленое облако, высился Остров.

Чьи-то шаги потревожили чаек. Опустив глаза, старик увидел девушку, завернутую в темный плащ, и на миг его сердце заколотилось быстрее: ему показалось, что это Мирани. Потом она подняла голову, и он подивился – до чего же она худа! Ее лицо осунулось от голода, но глаза были густо подведены. Вот, значит, что это за девушка! Он отпрянул от окна, но она заметила его и крикнула:

– Воды! Умоляю тебя, дай хоть немного воды! У меня маленький ребенок…

Старик нахмурился.

Она подошла к самому окну, поглядела вверх. Он выругал себя.

– Прошу тебя! Только капельку!

Он поглядел на нее и сурово сказал:

– Уходи отсюда.

– Мы умираем!

– Иди домой. На улицах опасно.

–  Ямогу заплатить. Золотом. – Она протянула ему руку; ладонь была тонкая и грязная. – Или ты предпочтешь…

– НЕТ! – Он в ужасе оглянулся, но, на счастье, Телии поблизости не было. Тогда старик вздохнул и опять обругал себя. – Подожди.

Он спустился в подвал, налил в небольшой кувшинчик застоявшейся воды, принес его в комнату, осторожно разобрал баррикаду у дверей и чуть-чуть приоткрыл дверь – так, чтобы только передать кувшин.

– На, держи, – сказал он.

Девушка выхватила сосуд у него из рук.

– Да благословит Бог тебя и твою семью. Да будет милостива к тебе Царица Дождя. – На миг к его ладони прижались жаркие лихорадочные губы, он в смущении отдернул руку.

– Не надо мне этого. Лучше расскажи, что делается в городе.

Она подошла вплотную к приоткрытой двери; до него донесся шелест шелка, запах приторных духов.

– Северяне захватили Порт, убили много народу, жгут дома, грабят. Так страшно! Говорят, штаб-квартира битком набита крадеными сокровищами. А еще говорят, что наемники убили Аргелина!

По спине старика пробежал холодок.

– Это правда?

– Никто его не видел. Никто не знает, где он.

– А его люди? Приближенные?

– Убиты или разбежались.

Старик прикусил губу.

– В городе действует армия сопротивления, – тихо добавила девушка. – Ее возглавляет сам Шакал. Вы о нем слыхали?

Отец угрюмо кивнул.

– Говорят, он захватил Остров, и Девятеро жриц с ним. Говорят, он вновь распечатает Оракул и будет передавать людям слова Бога, но со всех сторон Остров окружен войском Ингельда, и хотя мошкара кусает всех подряд, защитников Острова она не трогает.

– Папа! Пап, кто это? – Его дернула за руку заспанная Телия. – Это Сетис?

– Нет. – Но девочка успела на миг приоткрыть дверь, и гетера увидела и старика, и Телию.

Старик раздраженно проворчал:

– Иди домой. И больше не приходи сюда.

Он захлопнул дверь, запер ее на защелку, опустил тяжелый засов и подпер переломанной мебелью.

– Какая она красивая, – заворожено прошептала Телия.

Старик поглядел на нее, потом взял за руку и повел обратно в подвал.

* * *

Гетера выпила воду прямо за углом, отшвырнула кувшин и плотнее запахнула плащ. Потом бросилась бежать по узким улочкам, ныряя под арки, минуя разбитые двери порушенных домов, умело уходя с дороги, если слышались шаги. Вдруг из опиумного притона вышел светловолосый северянин и схватил ее за талию. Она укусила его, а когда он завопил, вырвалась и, вскинув руку, ткнула ему в лицо знак скарабея. До чего же они глупые, эти люди изо льда! Сильные, но глупые.

Он уставился на этот знак и проговорил что-то на своем языке. Не дожидаясь продолжения, она убежала, проскользнула под развешанными полотнищами сукновального квартала, проскочила через площадь, где еще валялись обломки разбитой статуи Царицы Дождя, приблизилась к маленькой двери в стене. Постучала – ей открыли. В комнате на верхнем этаже было сумрачно и дымно. У зарешеченного окна стояла Мантора и глядела на улицу.

– Ну, как? – сурово спросила она, не оборачиваясь.

Гетера сняла темный плащ и поправила волосы.

– Я их нашла. Именно там, где ты и сказала.

Мантора кивнула.

И улыбнулась.

* * *

– Это была иллюзия. Фокус.

– Уверяю тебя, нет! Я сам ее видел. Гермию. Она говорила с ним, сказала: «Найди меня».

Шакал покачал головой и приказал Лису:

– Приведи сюда Федрона.

Они стали молча ждать. Сетис совсем обессилел; хоть он и проспал несколько часов в одной из комнат для слуг, но на него в одночасье навалились, придавив страшной тяжестью, все мучения, какие он пережил за долгие дни в доме сумасшедшего Аргелина. А Мирани ушла, ушла в Иное Царство, которое он и представить себе не мог, в туннель, который раскрылся перед нею в стене! Он откинул волосы с глаз и посмотрел на Шакала. Тот стоял на террасе Верхнего Дома.

За гаванью безмолвно белел под солнцем разоренный Порт. На улицах и в переулках никого не было, лишь кое-где среди крыш поднимались тонкие струйки сизого дыма. Но над сожженными домами, будто смутные тени в жарком голубом небе, витали еле различимые облака докучливой синей мошкары.

Лис привел невысокого смуглого человека в синей тунике. Шакал велел:

– Расскажи ему. – И Сетис повторил свой рассказ о колдовстве Манторы, о Гермии, появившейся в зеркале, о темноте, о том, как стекло залилось кровью.

Когда он закончил, Шакал спросил:

– Ну, что скажешь?

Федрон провел языком по зубам.

– Распространенный фокус, вожак. Она поставила его строго в одном указанном месте и велела не шевелиться, верно?

Сетис с неохотой кивнул.

– Это делается с помощью зеркал и ламп, расставленных под определенными углами, возможно, за занавеской. А видением была сообщница, может быть, в маске, наверняка с раскрашенным лицом. Кровь хранилась в пузыре под краем зеркала. Огни, запахи – все эти трюки должны хорошенько запугать зрителя еще до начала спектакля. Умело обставленный фокус ловкой гадалки.

Шакал ровным голосом произнес:

– Спасибо, друг мой. Как протекают твои иллюзии у Моста?

– О, мы сможем убедить их, что нас тысячи, вожак. Может, испугаются и не пойдут в атаку.

Фокусник удалился. Сетис угрюмо смотрел ему вслед.

– Опытнейший человек. – Шакал налил воды и протянул ему чашку. – Много лет работал в театре. На его совести – почти все мошенничества, какие проворачивались в восточной стороне Порта. – Сетис потянулся за водой, но рука Шакала на мгновение сжала чашку. – Да, Сетис, Мантора опасна, но она не умеет вызывать мертвых. Мы в этом убедились. – На миг он словно сам заколебался в своих словах, но потом отвел взгляд продолговатых глаз. – Аргелин пусть верит во что хочет, но ты-то, Сетис? Я был уверен, что ты умеешь смотреть глубже.

– Я очень испугался. – Сетис с укором посмотрел на него. – Разве не понимаешь! Я живу в страхе – каждую минуту, каждый миг. Пойми, каково мне было рядом с ним! Я будто ходил по лезвию ножа. Мельчайшая промашка, одно неверное слово – и он обрушивался на меня. Два раза чуть не убил. А теперь у него в руках – Мирани! И Алексос! И Орфет! – При этой мысли юноша содрогнулся от ужаса.

Шакал скрестил руки на груди.

– Может быть, Бог столь же непредсказуем, как простые смертные. – Он вгляделся в ворота Храма. – Ага. Вот и они.

Из Девятерых осталось только семеро, но вид у них все равно был внушительный. Они много часов совершали ритуальные омовения в драгоценной воде, нашли где-то белые платья и улыбающиеся золотые маски, обрамленные ляпис-лазурью и хрустальными дисками. Вела процессию Персида, Та, Кто Наблюдает За Звездами; она приказала совершить очищение Храма цветами и ладаном, и девушки всю ночь своими руками отмывали его и прибирались, принесли к пустому пьедесталу молока, роз и гранатов.

Они вышли на террасу и уселись в кресла. Сняли маски – и тотчас же вся безмятежность исчезла, обнажились изнуренные жарой, усталые лица. Крисса тотчас же накинулась на остатки еды, Гайя откинула с глаз волосы.

– Всё готово? – тихо спросил Шакал.

Персида пожала плечами.

– Храм очищен, но пуст. – Она посмотрела на него, потом окинула взглядом палатки, на скорую руку расставленные в саду; толпы воров и прочего сброда; кучки беженцев у походных костров и бурдюков с водой; осликов, объедающих цветущие вьюнки на стенах Верхнего Дома. В довершение разгрома с дальнего конца Острова доносился возмущенный рев умирающих от жажды слонов.

Она вздохнула.

– Долго ли мы здесь протянем, господин Осаркон?

Шакал рассмеялся.

– Пока Ингельд не построит новый мост, о пресветлая. Мы ничего не сможем противопоставить его армии. – Он сел на мраморную балюстраду, поставив ноги на скамейку. – Но не думаю, что он станет нападать на нас. Мы не представляем для него опасности. Полагаю, его следующим шагом будет попытка проникнуть в гробницы.

Наступило молчание. В тишине раздался голос Криссы:

– Эти северяне до ужаса суеверны. Ты думаешь…

– Я думаю, туда их поведет алчность. Все-таки Оракул Ингельду ни за чем не нужен. Захватить его желает только Мантора. А ему нужно золото, и побольше, а потом – смыться, пока император не потерял терпение или не прознал, что его племяннику ничто не угрожает.

– Город хорошо укреплен.

– Только на вид. Но защищают его толстые евнухи, художники, рабы и писцы. – Он обернулся к Сетису. – Сколько времени они продержатся?

– Минут десять, – мрачно отозвался Сетис.

В наступившей тишине слышалось только щебетание птиц. Пролетела, хлопая крыльями, стайка зябликов – одна из тех, что явились из пустыни, чтобы полакомиться голубой мошкарой. Алексос пришел бы в восторг от них, внезапно подумал Сетис и почувствовал, как ему не хватает живой любознательности мальчика. Персида первая отважилась задать вопрос, который вертелся на языке у каждого.

– Что случилось с Мирани?

Все глаза устремились на Сетиса. Он раздраженно пожал плечами.

– Я ведь уже рассказывал! Пресветлые, вы думаете, я лгу? Их увел за собой Бог. Аргелина, Орфета, Мирани. Он забрал их в Иное Царство, чтобы они привели Гермию.

Глаза – голубые, серые, темные – долго смотрели на него, потом переглянулись. Наконец Персида встала.

– Мы уже обсуждали, что делать, и решили обратиться к Оракулу. Может быть, там Бог заговорит с кем-нибудь из нас. Мы хотим, чтобы вы оба пошли с нами.

Сетис изумленно поглядел на нее, потом на Шакала. Грабитель могил поднял руку.

– Пресветлая, я недостоин…

– Вы защищаете Святилище, господин Осаркон. Обычно мужчин сюда не допускают, но в одной из легенд говорится, что в случае опасности в число Девятерых включались и мужчины. – Персида обвела взглядом подруг. – Вы согласны?

Они, одна за другой, кивнули. Крисса подавила смешок. Шакал бросил взгляд на Сетиса и встал.

Сетис бывал на дороге к Оракулу только однажды. Сейчас он опять шел по каменным ступеням, истертым до блеска ногами бесчисленных Гласительниц и тех, кто мечтал вознести прошение к Оракулу, и чувствовал, что он, жалкий невежда, не имеет никакого права находиться здесь. Вход в Оракул перекрывали покосившиеся ворота из каменных плит; тропинка ныряла в проем и шла вверх, через заросли полыни, которая хлестала по ногам, выделяя в воздух ароматическое масло. Тысячи сонных пчел жужжали над голубыми цветками лаванды. Впереди Сетиса шел Шакал, и ветер шевелил его длинные волосы. Позади брели девушки в белых туниках, ступая босиком по горячим от солнца камням. Сквозь жар, сквозь тучи мух и голубой мошкары они поднимались туда, где веет прохладный ветерок, и внезапно остановились на круглом каменном возвышении. Сетис ахнул, глядя на открывшийся перед ним простор. Далеко в синем море выстроились корабли заграждения, спокойные и призрачные, рядом на глади воды лежали их идеально правильные отражения, и даже на горизонте океан был сине-зеленым, полным совершенства. Обернувшись, он увидел белые уступы Порта, круто взбиравшиеся на гору, а позади них расстилалась пустыня, сложенная из простора, песка и камней, а за ней, на краю мира, поднимались горы, на которых он когда-то побывал. Неподалеку мрачной тенью высился Город Мертвых – грозная крепость, увенчанная колоссальными статуями сидящих Архонов.

– Какой ужас, – прошептала Крисса.

Оракул был полностью разрушен. Нагромождение разломанных бревен, обугленных кирпичей, горы мусора… Когда-то посреди этой платформы открывалась расщелина, из которой доносился голос Бога, но теперь камни потрескались от пожара, опрокинулись, рассыпались.

Шакал откинул обгорелую ветку.

– Я схожу за помощью, мои люди расчистят это…

– Нет, – перебила его Тетия. – Сюда никто больше не придет. Мы сами разгребем завалы.

Крисса испуганно ойкнула, но Шакал кивнул.

– Как пожелаете.

Жрицы переглянулись, потом взялись за руки. Крисса лукаво улыбнулась Сетису и протянула руку; он с тяжелым сердцем коснулся ее пальцев. За другую руку его взяла Гайя; на дальней стороне круга, несуразно высокий, стоял Шакал. В центре живого кольца темнел разоренный Оракул.

Сначала девушки запели. Слова этой песни были незнакомы Сетису, хотя в отдельных строчках он узнал обрывки из древнего манускрипта, найденного в гробницах. Песня была медленная, прихотливая, и казалось, вместе с ней замедляется течение жаркого дня. На камнях, расправив крылья, расселись бабочки; с шорохом, от которого по спине у Сетиса пробежал холодок, из обугленных веток выползла зеленая змея и разлеглась погреться на солнышке, лениво подергивая хвостом. Сетис в тревоге ждал, что вот-вот появятся скорпионы, но вдруг поймал на себе насмешливый взгляд Шакала.

Песня закончилась.

В тишине потрескивали от жары ветки кустов. Вдалеке тихо шелестели о каменистый берег морские волны; от Моста долетал стук молотков.

Персида сказала:

– Прими наши дары, о Ярчайший.

Крисса выпустила руку Сетиса и вышла вперед. Села на корточки у обгорелого хвороста, высыпала пригоршню зерна, налила из маленьких фиалов масла и вина, а Гайя положила сверху лавровый венок. Затем девушки отошли и вернулись в круг.

Сетис облизал пересохшие губы. На лбу выступил пот, но он не мог его утереть. В сапоге кололся попавший камушек.

– О Ярчайший, Повелитель Мышей, Возница на Колеснице Солнца, – обратилась к Оракулу Персида. Ее звонкий голос разлетался над платформой. – Выслушай меня. Укажи нам дорогу. Заговори с нами на своем пути сквозь Врата. Не оставляй нас без своего совета, о властитель наш. Ибо здесь – твой Оракул, а мы – твои слуги.

Ветер шевелил ей волосы, играл складками белой туники, прохладными пальцами коснулся разгоряченного лица Сетиса.

Чего они ожидали? Ведь у них уже есть Гласительница. Девушки переглядывались. Крисса лукаво щурилась, Гайя держалась настороженно, Тетии, кажется, было страшно. Кто из них услышит у себя в мыслях голос Бога – голос, который загремит в голове, подобно грому? При мысли о нем Сетис содрогнулся. Каково это – разговаривать с богом?

«Но ведь ты уже знаешь это, Сетис».

Он стоял не шелохнувшись.

Потом, чуть приоткрыв губы, прошептал:

– Нет!

Криссаудивленно обернулась к нему. Это не укрылось от Шакала.

«Ты ведь уже слышал мой голос. Думал, наверное, что это шелестит песок или журчит вода. Или скрипит перо на пергаменте, перешептываются иероглифы. А может, считал, что это голос твоих мыслей».

Он выронил руку Криссы.

– Нет… Не может быть… Прошу… Только не я!

«А почему не ты? У богов, как и у всех остальных, есть свои капризы».

Теперь все смотрели на него. Крисса попятилась, широко распахнув глаза; Персида подошла ближе, вместе с ней – Шакал.

– Сетис? – удивленно проговорил грабитель могил.

«Прочисти мне горло, Сетис. Раскрой мне голос, чтобы я мог говорить. Потому что мир Тени и мир Солнца очень близки. Не бойся. Мирани ведь не боялась, а она всегда считала тебя очень уверенным в себе».

Он изумленно молчал. Потом вдруг взвился и, оттолкнув Шакала, принялся разбирать обгорелые завалы.

– Расчистите это! – крикнул он. – Скорее! Все вместе! Освободите! – Ему не хотелось думать, не хотелось открывать внутри себя пустоту, которую может заполнить таинственный голос. Он растаскивал переломанные доски, сваливал их в сторону. Тучами поднимался удушливый пепел. Через мгновение ему на помощь пришла Тетия, потом Шакал, и вскоре все дружно принялись за работу, даже Крисса. Выстроившись в цепочку, они проворно разбирали завал. Змея с шипением уползла, разбежались скорпионы. Обугленное дерево рассыпалось пригоршнями сажи и грудами щепок. Вскоре туники девушек покрылись черными пятнами, руки запачкались. Они разгребали обломки ненависти Аргелина. Взявшись за особенно тяжелое бревно, Сетис охнул:

– Помогите мне.

Вчетвером, пошатываясь, они откатили бревно к обрыву и сбросили вниз. Оно с грохотом полетело, ударяясь о камни. Они долго смотрели ему вслед, потом вернулись к работе.

Оракул превратился в громадную трещину посреди гранитной платформы. Сетис никогда не думал, что он столь велик; он представлял себе Оракул небольшой расселиной, дырой, полной черноты.

– Он не такой, как был! – вскричала Персида.

– Объясни, пресветлая. – Шакал присел на корточки, ощупал тонкими пальцами резкие зазубрины на краях. – Вижу, сколы свежие.

– Землетрясение! – Персида обвела глазами остальных. – Землетрясение или пожар. Оракул отчего-то раскололся!

Шакал бросил на Сетиса торжествующий взгляд.

– Верно! Значит, нам, может быть, тоже удастся попасть в Иное Царство.

В ушах Сетиса зазвучал радостный голос Бога.

«Молодец, Сетис! Мирани гордилась бы тобой».