Текст книги "Нежное пламя"

Автор книги: Кэтрин Бритт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 2

– Практически сбор винограда уже закончен. – Сузи махнула рукой с покрытыми перламутровым лаком ногтями в сторону виноградника, где несколько сборщиков очищали ветки, от последних ягод. Листья уже увядали, становясь желтовато-коричневыми и скручиваясь по краям.

Они ехали в замок Бриссар, а виноградники все не кончались и не кончались, как и земли, принадлежащие жениху. Огромные размеры поместья заставили Викки вспомнить, что сказала Сузи мадам Бриссар относительно того, как тяжек труд фермеров. Имение выглядело достаточно процветающим, и Викки надеялась, что они не будут ожидать слишком многого от Сузи, которая никогда не выполняла тяжелой физической работы. От Сузи, которую Викки долгие годы оберегала и баловала.

Сузи, конечно, готовила обеды, потому что приходила домой раньше, но Викки делала все, чтобы содержать квартиру в порядке. Возможно, Сузи не была предназначена для того, чтобы стать женой фермера, но почему, в конце концов, ей не выйти замуж за своего Робера. Викки еще раз посмотрела на Сузи – выражение спокойного счастья на лице сестры успокаивало ее.

Наконец Сузи указала на замок, который уже хорошо просматривался сквозь виноградники.

Большой лоток для слива воды стоял посередине двора, и вечернее солнце отражалось в дюжинах недавно вымытых бутылок и корзин, стоявших рядом. Викки притормозила возле огромного каменного сарая, и тотчас же в дверном проеме появился мужчина – приятный, улыбающийся мужчина, довольно высокий и загорелый, в рубашке с открытым воротом и бриджах.

Сузи радостно бросилась ему на шею, они поцеловались.

– Робер, это моя сестра Викки. Викки, Робер – мой жених.

– Добро пожаловать в замок Бриссар, мадемуазель, – сказал он на хорошем английском. Голос его звучал приятно и интеллигентно, а рукопожатие было крепким.

Викки оглядела его четко высеченные черты, светлые, слегка вьющиеся волосы, немного закрывающие широкий лоб. Ей понравился открытый взгляд карих глаз, который встретил ее взгляд, когда они обменивались приветствиями. Не могло быть никаких сомнений относительно его любви к Сузи. Его глаза ласкали ее, когда он смотрел на невесту сверху вниз, а она стояла, ухватившись за его руку.

К ним присоединилась мадам Бриссар, и Робер сказал:

– Это мама. Мама, это мадемуазель Викки Кендон.

Викки оглядела пожилую темноволосую женщину с четкими, твердыми чертами лица, выступающими скулами и властными взглядом. Может быть, она смотрела немного оценивающе? Викки не была уверена и решила воспринимать все с открытой душой, несмотря на услышанное от Сузи относительно ее будущей свекрови.

Мадам Бриссар выглядела типичной француженкой, которая много трудилась всю свою жизнь. Узкий жилет, надетый поверх рубашки, подчеркивал ее высокую грудь, что придавало ей молодой облик. Даже если ее талия несколько раздалась и бедра стали шире, свободный покрой брюк прекрасно скрывал эти факты.

– Так, значит, вы Викки? – сказала она по-английски с очень милым акцентом; взгляд ее быстро окинул каштановые волосы девушки, ее темно-карие глаза, бело-розовый цвет лица. – Как и Сузи, вы выглядите хрупкой.

– Возможно, мы выглядим хрупкими, но могу вас заверить, что мы вполне здоровые девушки! – твердо сказала Викки.

Мадам Бриссар явно считала, что женщина главным образом призвана помогать мужу и стать его тенью. Неудивительно, что Сузи немного волновалась.

– Я не сомневаюсь в этом, – сказала мадам Брисcap. – Вы молоды, а следовательно, сильны. Пойдемте посмотрим, что вы скажете о нашем вине!

Она двинулась вперед, к лестнице, что вела в подвал дома, где находилась кладовая. Викки последовала за ней. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела длинные каменные ниши, в которых рядами располагались деревянные бочонки и бутылки с вином. Мадам остановилась у грубого деревянного стола. Она наполнила две мерные серебряные стопки сверкающим красным вином.

– Ну как? – спросила она после того, как Викки сняла пробу.

– Великолепно, – ответила Викки, и это было правдой.

Мадам улыбнулась с пониманием:

– Оно еще не вполне созрело. Теперь попробуйте более старое вино, чтобы почувствовать разницу.

Снова стопка Викки оказалась наполненной, на этот раз из бутылки, с которой прежде, чем ее откупорить, мадам стерла пыль. Это вино было нежным, как шелк, и ударяло в голову, как наркотик.

– Как оно пьянит, – произнесла девушка.

– Но пьянит приятно, нс так ли? Вы, в Англии, не пьете много вина?

– Не столько, сколько вы здесь, но мы уже привыкли, потому что у многих входит в привычку проводить отдых за границей.

Мадам пожала плечами:

– Для нас вино так же необходимо, как хлеб.

Замок Бриссар не выглядел роскошным. Его не окружал ров, и там не было подъемного моста. Викки он напомнил большой деревенский дом священника, старомодный, но полный очарования старины. Мадам Бриссар провела ее по замку с некоторой гордостью. Обстановка была традиционной и добротной – сразу видно, задумано все было так, чтобы служить не одному поколению. В комнатах были высокие резные потолки. Резными были также и двери, а через такие же высокие окна открывались прелестные деревенские виды.

Сузи и Робер находились в гостиной, когда туда вошли мадам и Викки. Они выглядели такими счастливыми, что у Викки перехватило дыхание. Вошел месье Бриссар, и на сердце у Викки потеплело, когда она заметила, какой довольный взгляд он бросил на них.

Он был чуть ниже Робера, более плотный, с волосами, слегка редеющими со лба. Как и приветствие его сына, приветствие месье Бриссара было теплым и дружеским. Он поинтересовался, понравилось ли Викки путешествие, и был очень заинтересован ее описанием того, как она ехала на машине с побережья вверх, в горы.

Обед оказался также очень приятной трапезой. Для начала был подан великолепный суп. Викки наслаждалась его ароматом, с грустью осознавая, что Сузи еще очень далеко до кулинарных высот мадам Бриссар. Вино было исключительно вкусным. Разговор главным образом шел об искусстве виноделия. Сейчас семья как раз занималась изготовлением вина, и после обеда к этому нужно было вернуться. Все это происходило в большом каменном сарае.

В сарае висели покрытые пылью лампы, освещающие огромные бочки глубиной более шести футов каждая и вдвое шире в диаметре. Воздух был насыщен пряным ароматом, исходившим из первой бочки, наполненной виноградом, который давал густой красный сок. Викки и Сузи, наклоняясь, вдыхали этот аромат, в то время как Робер и его отец, надев специальную одежду, прилежно чистили вторую бочку древесным спиртом.

Мадам Бриссар сосредоточенно прилаживала трубку между двумя бочками, и вскоре красный сок побежал из полной бочки в пустую, только что вычищенную мужчинами.

Когда некоторое количество сока вытекло, мужчины полезли в бочку и стали ногами давить виноград, и сок снова заструился по трубке. Их действия послужили сигналом для мадам закатать свои брюки, снять туфли и чулки. Затем она тоже прыгнула в бочку, жестом приглашая девушек последовать ее примеру.

Они послушно скинули туфли, закатали слаксы и последовали за ней.

Викки сразу почувствовала очень приятное тепло вокруг своих лодыжек. Но после первых же движений красный скользкий сок, облепивший ее ноги сковал движения. Ступни настойчиво работали, и над их головами поднимались пары виноградного сока.

Трудно топтать виноград, подумала Викки, но это было забавно, несмотря на то что ноги начинали с непривычки ныть. Мадам Бриссар топтала массу под ногами ритмично, ее движения были доведены до автоматизма. Викки посмотрела на Сузи. Один только взгляд на лицо сестры заставил сжаться ее сердце. Сузи старалась не отставать от мадам, но выглядела при этом ужасно измученной.

– Хватит, Сузи! – вырвалось у Викки.

Сузи кивнула и улыбнулась ей, но Викки не успокоилась.

– Прекращай! – Голос Викки был тихим, и увлеченная мадам ее не слышала.

Однако Сузи настойчиво продолжала топтаться рядом с мадам. Предостережение Викки было проигнорировано.

Остаток вечера стал для Викки настоящим кошмаром. Несколько раз она хотела перелезть через борг бочки и вытащить за собой Сузи, чтобы дать ей хоть немного отдохнуть. Но почему-то не делала этого.

Но вот наконец поток сока, идущий по трубке в другую бочку, стал ослабевать. Женщины вылезли из бочки, и мужчины переложили остаток винограда под пресс. Сок пенился между перекладинами, и Викки стала размышлять о том, не шалят ли ее нервы от винных паров.

Было уже далеко за полночь, когда мужчины наконец-то с громким щелчком остановили большой пресс.

Сузи не смотрела в сторону Викки, но ей показалось, что сестра пошатывается. И вдруг Сузи упала. Викки тотчас бросилась к ней, чтобы подхватить ее, но не успела.

Подбежал Робер. Мадам Бриссар взялась руководить ситуацией. Она приказала сыну вынести Сузи на воздух. Викки поспешила за ними.

Двор был освещен достаточно хорошо, и Сузи положили на шезлонг возле сарая. Вся сцена показалась Викки ужасной – Робер в белом комбинезоне, весь в красном соке, наклонившийся над Сузи, лежавшей неподвижно. Глаза Сузи были словно темные дыры на белом как мел лице, а волосы ее рассыпались по подушке, которую ей под голову поспешно подсунул Робер.

Мадам Бриссар, покинувшая сцену, чтобы войти в дом, теперь вернулась, размахивая флаконом с пахучей солью.

– Это приведет ее в чувство, – сказала она, решительно открывая флакон. – Совсем не было необходимости просить папу звонить доктору в такое время, Робер. Мадемуазель просто нанюхалась винных паров. Это пройдет. Может быть, ты ее посадишь. Лучше, когда человек сидит так, чтобы он мог наклонить голову.

– Нет. Оставь ее, пока не приедет доктор, – решительно возразил Робер, держа Сузи за руки.

– Уф! – воскликнула мадам. – Не понимаю, чем вызван весь этот шум! Она придет в себя, как только понюхает соль. Врачи не любят, когда их беспокоят по пустякам.

Она нагнулась и помахала флаконом перед бледными ноздрями Сузи, в то время как Робер, все еще державший ее руки, бросил одобряющий взгляд и ободряюще улыбнулся Викки. Теперь Викки следовало сообщить ему о предполагаемом сердечном недуге сестры.

Ей стало теперь совершенно ясно, почему Сузи не рассказала обо всем Роберу сама. Она боялась его матери. Без сомнения, в поместье Бриссар не было места инвалиду. Викки взглянула на поджатые губы мадам и на жесткое выражение ее лица. У нее сжалось сердце: Сузи придется жить в этом доме. Глаза ее наполнились слезами, когда она взглянула на неподвижное тело сестры. Неужели это сердечный припадок? Конечно, она могла надышаться винными парами и переутомиться, пытаясь не отставать от мадам. У Викки тоже слегка кружилась голова.

До сих пор Сузи никогда не теряла сознания. И вот сейчас она лежит неподвижно, и на ее щеках расползается легкая голубизна.

Викки не успела опомниться, как во двор въехала машина и остановилась рядом с Сарой. В одно мгновение все для Викки изменилось. Она снова была на горной дороге перед разгневанным французом, вылезающим из своего авто. Дверца машины захлопнулась так же резко, как и в тот раз, и мужчина решительно направился к ним, неся в руках маленький черный саквояж.

Викки замерла. Несмотря на хаос, творившийся в ее мыслях, она заметила, что на нем вечерний костюм, отметила легкую, свободную грацию движений и резкие волнующие черты лица, за которыми, как она поняла еще в первую встречу, скрывается железная воля. С его темпераментом глаза у него должны быть темными и сверкающими, а не голубыми. Она уверяла себя, что больше не увидит его, но подсознательно ей казалось, что они еще встретятся. Молча она наблюдала, как Робер сердечно его приветствовал:

– Ги! Я никак не ожидал увидеть тебя! Разве ты не уехал читать лекции?

– Да, я должен был уехать, но доктор Молино заболел, и мне приходится помогать Жанере. Может, это продлится несколько дней, а может, затянется на недели. – Его проницательный взгляд уже был прикован к неподвижной Сузи. Он опустил саквояж на землю, его руки, уверенные и решительные, поддернули брюки с острой, как лезвие ножа, складкой, и, присев, он поднял веко Сузи.

Его быстрые, спокойные действия внушали Викки уверенность в том, что он сможет помочь Сузи. Даже мадам в момент, когда он вынимал свой стетоскоп, бросив насмешливый взгляд на ее флакон с нюхательной солью, поддалась его очарованию, не взирая на свое прагматичное, холодное сердце.

Почти застенчиво она произнесла:

– Я должна извиниться за своего сына. Он не имел права посылать за вами в такое время. У мадемуазель просто обморок.

– Сузи принимала участие в отжиме винограда, когда потеряла сознание, – быстро вставил Робер. – Возможно, причиной этому – винные пары, но я подумал, что разумно обратиться за медицинской помощью.

Доктор кивнул:

– Ты поступил правильно, друг мой. Это могло быть серьезно. Мне нужен будет стакан воды, когда она придет в себя. – Он взглянул на мадам Бриссар, которая, поняв намек, отправилась в дом, чтобы принести то, о чем он попросил. А он снова перевел взгляд на Сузи.

Викки смотрела на эту сцену с отчаянием, ожидая, когда жизнь вернется в ее молчаливую, неподвижную сестру. Она сдерживала слезы и старалась не выдать себя, и вот, спустя некоторое время, которое показалось Викки вечностью, Сузи издала легкий стон и открыла глаза.

Она удивленно посмотрела на всех, переводя взгляд с одного человека на другого, затем посмотрела на доктора и на Робера. Викки, чтобы ободрить ее, кивнула ей с легкостью, которой она вовсе не испытывала. Словно это помогло, лицо Сузи прояснилось, и она крепко сжала пальцы Робера, державшего ее руку.

Врач наклонился к ней:

– Вы потеряли сознание, мадемуазель. Как вы себя чувствуете сейчас?

– Пожалуй, немного усталой, – тихо проговорила она.

Он улыбнулся:

– Сейчас попробуем дать вам пилюльку!

– Ну вот, видите! – с триумфом произнесла мадам Бриссар, которая подошла в этот момент со стаканом воды. – Я тебе говорила, Робер, что ей не нужен врач!

Доктор перевел выразительный взгляд с матери на сына. Он вынул из своего саквояжа маленький пузырек с пилюлями, извлек одну и подал ее Сузи вместе со стаканом воды. Замечание мадам, так же как присутствие Викки, было проигнорировано. Мадам Бриссар отплыла с пустым стаканом, который больше не был нужен, а Робер склонился над Сузи, с любовью смотревшей на него.

– Извини, что я причинила такое беспокойство, – произнесла она.

Робер с нежностью откинул волосы с ее влажного лба.

– Ты меня до смерти напугала, дорогая!

– Но, дорогой, это был всего-навсего обморок!

Никто не заметил быстрого взгляда, брошенного на них доктором, кроме Викки. Она обеспокоенно подумала о том, что бы это могло значить. Ей не пришлось долго строить догадки, поскольку, отсыпав в маленькую коробочку пилюли из пузырька, врач быстро надписал на ней что-то и обратился спокойным голосом к Сузи:

– Мадемуазель, я хочу, чтобы вы принимали одну такую пилюлю дважды в день, не больше и не меньше. Вы должны, кроме того, отдохнуть, и никакого больше участия в виноделии. Понятно?

Робер ответил за нее:

– Отдай пилюли Викки… Прости Ги, я забыл представить тебя. Моя невеста, мадемуазель Сузи Кендон, ее сестра – Викки. Доктор Ги Рансар, мой очень хороший приятель. Он хирург.

– Прекрасно! – Последовал поклон, и голубые глаза скользнули по Сузи, перейдя затем на Викки без малейшего намека на то, что они уже встречались. Очевидно, тот инцидент не имел для него значения. И все же слегка задетая Викки подумала, что если он и забыл ее, то наверняка должен был узнать Сару, ведь он оставил свою машину в хорошо освещенном дворе, рядом с ее авто.

Тем временем коробочка с пилюлями была вложена в руку Викки, и она вежливо приняла ее, слушая, что говорил Робер.

– Сузи в порядке, Ги? Ничего серьезного не произошло?

Твердый рот Ги изогнулся в улыбке.

– Ты слишком беспокоишься, но ты ведь влюблен, и это нормально. Я посоветовал бы тебе отвести свою невесту в дом, где она сможет отдохнуть, прежде чем начнет действовать пилюля, а затем ты сможешь отвезти ее домой.

– Ты зайдешь выпить чего-нибудь?

– Спасибо, Робер. Я только что из гостей. Как-нибудь в другой раз.

Робер поднял Сузи на руки.

– Спасибо, Ги. Не забудь, что ты обещал быть на нашей свадьбе шафером! – произнес он через голову Сузи.

– Такое прекрасное приглашение не забывают, – вежливо ответил врач. – Спокойной ночи, Робер. Мадемуазель Кендон!

Викки хотела было идти в дом вслед за Робером, когда сильные пальцы вдруг обхватили ее руку.

– Один момент, мадемуазель, – сказал врач приказным тоном и подтолкнул ее к мягкому сиденью шезлонга, которое еще хранило тепло тела Сузи. Затаив дыхание, она некоторое время слушала тревожный стук своего сердца, заколотившегося, когда хорошо начищенный ботинок оттолкнул лежавшую на земле пустую бутылку. Ги поставил ногу на эту бутылку и положил локоть на колено.

– Вы знаете, мадемуазель, что у вашей сестры больное сердце? – спросил он, сопровождая вопрос внимательным, испытующим взглядом.

Она смотрела на его руку, отмечая ухоженные ногти и блеск тонких волосков на запястье, выбивавшихся из-под манжеты. Его холодная самоуверенность очень волновала ее. Он был слишком самоуверен. Кроме того, она представала сейчас перед ним в неприглядном свете – работа возле винного пресса смазала ее макияж, и она чувствовала, что выглядит непривлекательно.

– Значит, это был не обморок? – наконец произнесла она уклончиво.

– А вы думали, что она просто-напросто надышалась винными парами?

– Я надеялась, что с ней не случилось ничего страшного, – поправила она его.

Викки сама удивилась тому, что смогла ответить ему так спокойно, потому что с того момента, как он приехал в замок, мысли ее были в полном беспорядке. Взгляд этих голубых глаз проникал в самую глубь ее души.

Будучи хирургом, он привык к внезапным драматическим событиям и знал, что скрывается за внешней стороной лучше, чем она. Викки приготовилась к его следующему вопросу, не поднимая глаз.

– У мадемуазель все в порядке с сердцем?

Викки помолчала. Ей не хотелось отвечать. Этот человек был для нее просто стихийным бедствием. Он уже знал слишком много о Сузи, как врач. И все же, что она могла сделать? Он не был человеком, от которого можно было отделаться ловкими маневрами. Но она сражалась на стороне Сузи. Последовало короткое молчание, во время которого, бессознательно отвечая на его пристальный взгляд, направленный на ее склоненную голову, она подняла глаза и прямо взглянула на него. По ее венам вдруг промчался ток. Она замерла и решила быть откровенной:

– Нет, у нее нет врожденных болезней. Когда она была маленькой, у нее был приступ ревматической лихорадки, а после него в сердце остались шумы.

– Бедняжка! – Он, похоже, уже обдумал сказанное ею. – Вы знали об этом и позволили ей заниматься тем, что она делала сегодня? – глубоко вздохнув, произнес он.

Викки вспыхнула. Как он смеет критиковать ее? Он зашел слишком далеко, даже как врач!

– Моя сестра совершеннолетняя и может делать то, что хочет, но даже она не настолько глупа, чтобы перенапрягаться теперь, после того, что произошло. – холодно произнесла Викки.

Некоторое время он продолжал изучать ее вспыхнувшее, рассерженное лицо, ее волосы, похожие на шелковый нимб, ее глаза – темные и блестящие, полные негодования.

Она могла бы объяснить нежелание Сузи признаться в своей слабости, но этот мужчина был другом семьи и, возможно, только посмеялся бы над ее страхами. Он мог даже подумать, что сама Викки, желая, чтобы ее сестра вышла замуж, могла посоветовать ей промолчать.

– Сколько ей лет?

– Двадцать один год.

– И у нее не было сердечных приступов до сих пор?

– Насколько мне известно, нет.

Его глаза сузились.

– Я не понимаю Робера. Как он мог позволить ей так напрягаться!

– Он не знает. Сузи, как мне думается, переросла эту слабость. Моя сестра и я были очень близки. Если бы у нее был раньше подобный припадок, она бы рассказала мне. К счастью, она не очень увлекалась спортом в школе. Она расскажет все Роберу в свое время.

– Его беспокойство за нее может подтолкнуть его к разговору с ее родителями, когда они приедут на свадьбу, – проговорил он задумчиво.

Викки стиснула губы. На нее вновь нахлынула боль.

– У нас нет родителей. Отец умер, а мать снова вышла замуж и живет где-то за границей.

– Значит, вы выступаете в роли матери. Но вам ведь и самой не много лет!

– Мне двадцать три.

Брови его приподнялись, и он слегка улыбнулся:

– Да что вы! Я бы дал вам восемнадцать. Но как бы то ни было, я хочу, чтобы вы последили, чтобы мадемуазель принимала пилюли, как я предписал. Я также думаю, было бы неплохо, чтобы в ближайшем будущем она прошла тщательное обследование.

Викки сглотнула:

– А что, прогнозы не оптимистичны?

– Не обязательно.

– И они могут пожениться?

– Конечно.

Викки облегченно вздохнула, потом вдруг почувствовала, что озябла, – ночь была прохладной. Давя виноград, она разгорячилась сверх всякой меры и из-за пережитого стресса до сих пор не замечала холодного бриза.

– Вы замерзли, мадемуазель! Тысяча извинений, что я продержал вас так долго на холодном воздухе, – сказал он с внезапной вежливостью, – идемте в дом.

Проводив Викки через двор, легко поддерживая под локоть, он покинул ее у дверей замка.