Текст книги "Лорд Грешник"

Автор книги: Кэтрин Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава восьмая

Йэн сбежал с лестницы веранды.

Вчера Мэри так поспешно ушла с конюшенного двора, что стало ясно: она не выносит его присутствия. Если не считать эту краткую встречу, он не видел ее уже два дня. Почему Мэри так поступила, Йэн не знал. Видимо, пребывание в Синклер-Холле уже показало ей, какое невыгодное соглашение она заключила, выйдя за него замуж.

А что, если она ждет ребенка? Йэн обнаружил, что эта мысль оказалась гораздо более привлекательной, чем он мог бы себе представить, и еще больше укрепила его в решении исправить зло, причиненное жене. Во всяком случае, он будет лучшим отцом, чем Малькольм Синклер.

Йэн отбросил эти мысли, заставил себя вспомнить, что сейчас он ищет отца.

Йэн шел мимо пышных кустарников и клумб. Граф содержал целую армию садовников и землекопов, и все вокруг полыхало розами, лавандой, тюльпанами, лилиями и мириадами других цветов. Старик требовал во всем идеального порядка, а что понимать под этим порядком, всегда определял сам.

Йэн как раз проходил мимо особенно изысканной открытой беседки, увитой вьющимися растениями, когда заметил женщину, разрыхляющую руками землю на абсолютно голой клумбе.

Йэн нахмурился, что-то очень знакомое было в склоненной фигуре… он остановился как вкопанный и присмотрелся.

Голова женщины была скрыта элегантной соломенной шляпкой, но выбившиеся из-под нее золотистые локоны сияли на солнце. Взгляд Йэна скользнул ниже: изящные плечи, грациозная спина, узкая талия.

Мэри!

Но что она делает в саду, согнувшись над клумбой в такую жару? Почему работает, как служанка?

– Что ты здесь делаешь?

Мэри вцепилась пальцами в землю. Сердце ее ушло в пятки. Йэн! И тон его далек от радостного.

Она медленно поднялась, сознавая, как грязны ее руки и одежда. Ее взгляд остановился на открытом вороте белой сорочки мужа. Йэн был так близко… так близко, что, когда она подняла глаза, различила легкую темную щетину на его щеках, неодобрительно сжатые губы.

Мэри гордо вскинула голову, и смело встретила его осуждающий взгляд.

– Я сажаю розы моей мамы. Старший садовник сказал, что я могу использовать это место.

Как объяснить, почему она так сильно хочет посадить мамины розы своими руками? Ей хотелось хотя бы этот маленький клочок земли сделать своим собственным.

Но как могла она поделиться сокровенными мыслями с человеком, так подло обманувшим ее?

Казалось, Йэн даже не слышал ее.

– Но ты работаешь, как служанка! Мэри, взгляни на свои руки! Ты даже не надела перчатки.

Неужели он стыдится ее грязных рук? Она всегда любила ощущение влажной земли, и именно этим наслаждалась в садоводстве больше всего. Или это неподобающее занятие для жены будущего графа? Йэн с самого начала знал, что она интересуется садоводством.

Может, именно поэтому Йэн и женился на ней? Скорее всего, так оно и было. Надеялся разгневать отца, женившись на женщине, совершенно неподходящей для этой роли. Похоже, он выполнил свою задачу искуснее, чем планировал, ибо теперь жена шокирует и его самого.

Мэри больше не могла сдерживать гнев, копившийся в ней последние три дня.

– Как ты смеешь… Как ты смеешь возмущаться тем, как я провожу время, если предоставил меня самой себе. Это лучше, чем часами примерять платья, в которых я не нуждаюсь!

– Я не это имел…

– Ты не это имел в виду? А что ты имел в виду? – Но она не дала мужу ответить, подняв руку. – Полагаю, ты можешь не утруждать себя ответом. Мне совершенно не интересно, что ты имел в виду. Ты привез меня сюда, не обращаешь на меня внимания, словно я какая-то… какая-то… нежеланная бедная родственница, которую терпят из милости!

Йэн склонился над ней, его лицо потемнело от нарастающего гнева.

– Не обращаю внимания? А кто сбежал вчера, когда я пытался познакомить тебя с работниками поместья?

Мэри раскрыла рот от изумления.

– И ты обвиняешь меня после того… – Она осеклась, не желая продолжать.

– Мэри, ты навязываешь мне свои слова. Никогда я не обращался с тобой как с нежеланной родственницей. Ты – моя жена! – медленно, еле сдерживая гнев, сказал Йэн.

Мэри отвернулась. Слово «жена» словно тупым кинжалом вонзилось в нее. Он никогда не хотел, чтобы она была его женой.

– Жена, Йэн? Разве я твоя жена? – Ее голос дрожал. – Я не чувствую себя женой! Я рано потеряла свою мать, но не могу вспомнить, чтобы ее жизнь была похожа на мою. – Она покачала головой. – Нет, я – не жена.

– Безусловно, ты – моя жена!

Его мгновенный и, казалось, пылкий ответ застал ее врасплох. Она обернулась, и их взгляды встретились… и задержались. В его глазах – такое страстное желание! Если бы только это было правдой! Грудь заныла от беспросветного одиночества, и в тот же момент Мэри почувствовала, как из глубины ее тела поднимается и разрастается физическое желание. Как бы она ни сердилась на Йэна, ей не удавалось контролировать дикое, пьянящее влечение.

Не успела она осознать, что происходит, Йэн уже тянулся к ней, а она прижималась к нему, таяла в его объятиях, ее губы тянулись к его губам, чуть соленым на вкус, согретым солнцем.

Как же она скучала по нему, по его прикосновениям, поцелуям! Сильное желание, теплое и густое, как ромовая подлива рождественского пудинга, медленно растекалось в ней, сосредоточиваясь в животе.

Руки Йэна сжимали ее. Она услышала его шепот:

– Мэри, как давно…

Собрав всю свою волю, она толкнула его в грудь.

– Отпусти меня!

Явно озадаченный ее отпором, Йэн задержал ее еще на мгновение – на то мгновение, в которое ей пришлось напомнить себе, может, в тысячный раз, что она должна вести себя с достоинством. Затем Йэн опустил руки и отступил.

Мэри умирала от стыда. Йэн поцеловал ее только потому, что знал, как сильно она хочет этого. Он увидел страстное желание в ее глазах, желание, которое она не могла скрыть.

Злясь на себя и на мужа, Мэри повернулась к нему спиной.

– Не бойся, больше подобного не случится, – произнес Йэн без всякого выражения.

Следующее, что она услышала, был звук шагов Йэна. Только когда шаги затихли, Мэри обвела взглядом сад. Их мог увидеть любой! Боже милостивый, неужели она так распутна, что позволила бы Йэну заняться с ней любовью в таком открытом месте?

Йэн мчался верхом по горным склонам.

Его переполняли разочарование и угрызения совести. Упоминание Мэри о супружеской жизни ее родителей еще раз с ужасающей ясностью показало ему, как жестоко он поступил с ней.

Он не должен был касаться ее. Не имел права, никогда не имел! Если бы только он не овладел ею в их первую брачную ночь, она не попала бы в такое положение!

Йэн был так поглощен своими проблемами, что, преодолев резкий поворот, чуть не налетел на двух мужчин, спорящих посреди дороги. Он резко натянул поводья, и жеребец встал на дыбы буквально в полуметре от спорщиков.

Более высокий, в котором Йэн узнал рыбака Уолтера Мидлтона, сорвал с головы шапку.

– Милорд!

Второй мужчина, видимо менее способный контролировать ярость, едва поднял взгляд, но тоже пробормотал:

– Милорд.

Уолтер откашлялся.

– Простите мою дерзость, милорд, если я скажу, как мы обрадовались известию о вашей свадьбе. И о том, что вы вернулись домой, в Синклер-Холл.

– Благодарю за добрые слова.

– Да, милорд, я сказал бы то же самое… Нэтан Лонг, милорд, – откликнулся второй мужчина, несмотря на старания быть вежливым не сводивший сердитых синих глаз с Мидлтона.

Йэна заинтересовало, о чем так горячо они спорили до его появления.

– В чем проблема?

– Я одолжил у Нэтана лодку, а пока мы рыбачили, с одного борта отвалилась заплата. Теперь он говорит, что я должен оплатить ремонт! – Мидлтон укоризненно взглянул на Лонга.

– Именно так, Уолтер Мидлтон, и ты заплатишь, не сомневайся! – И в подтверждение своих слов Нэтан ударил кулаком по ладони другой руки.

Уолтер умоляюще посмотрел на Йэна.

– Милорд, осмелюсь попросить, если это не сильно затруднит вас, не могли бы вы сами спуститься на берег и взглянуть? Я знаю, вы еще подростком увлекались лодками.

Йэн почувствовал странное удовлетворение. Ни один из арендаторов еще не обращался к нему с подобной просьбой.

– Вам обоим придется подчиниться моему решению, – предупредил он.

Мужчины согласно кивнули.

– Хорошо. Встретимся завтра утром, – пообещал Йэн. Прежде жители деревни обращались к его отцу. Сегодня разрешить спор попросили его самого.

На следующее утро Йэн подошел к Мэри, когда она выходила из маленькой столовой. Как обычно, мужа не было за завтраком, и Мэри несколько удивилась, увидев его.

Ее взгляд скользнул по широким плечам, закованным в безупречно сшитый темно-синий сюртук, по узким бедрам, обтянутым темно-синими брюками, по начищенным до блеска черным сапогам для верховой езды. Как обычно, Йэн был небрежно-элегантен. Мэри с трудом подавила вздох.

– Я хочу кое о чем попросить тебя, только не отказывайся сразу. Подумай, прежде чем примешь решение, – заговорил Йэн довольно ласково.

Мэри поймала себя на том, что чуть не стала разглаживать дрожащими руками юбку светло-зеленого платья. Последняя встреча с мужем явно расшатала ее самообладание.

– Я слушаю.

– Я собираюсь в деревню и хотел бы, чтобы ты сопровождала меня. Хочу познакомить тебя с жителями. Они начали расспрашивать о тебе, и я вполне понимаю их интерес к их будущей хозяйке.

Их будущая хозяйка! Мэри закусила губу. Она не чувствовала себя чьей-то будущей хозяйкой, она вообще смутно видела свое будущее. Всю утреннюю трапезу она старалась не обращать внимания на косые, враждебные взгляды Барбары. Старик граф, хоть и не проявлял больше открытого негодования, был немногим приветливее, безмолвно восседая во главе стола. Мэри иногда ловила на себе его странно оценивающий взгляд, но заставляла себя не опускать глаз.

В предложении Йэна кое-что есть! Разве это не предлог сбежать на некоторое время подальше от мрачного дома и его не менее мрачных обитателей?

Смирившись с тем, что придется провести несколько следующих часов в обществе человека, полностью лишающего ее душевного покоя, Мэри ответила:

– Хорошо. Я буду очень рада познакомиться с жителями деревни.

К ее изумлению, Йэн просиял от удовольствия, но его лицо тут же снова стало серьезным.

– Мы поскачем верхом, если это тебя устроит.

Мэри согласно кивнула.

– Пожалуйста, дай мне несколько минут. Я переоденусь.

Повернувшись и поспешив вверх по лестнице, Мэри случайно заметила, что Барбара наблюдает за ней из дверей столовой. Кузине не удастся испортить ее прогулку!

Когда Мэри вышла из дома, Йэн ждал ее, держа в поводу своего любимого черного жеребца. Грум, стоявший позади с прелестной гнедой кобылой, хотел помочь госпоже сесть в седло. Йэн отмахнулся от него. Руки мужа задержались на талии Мэри, и она сделала над собой усилие, не желая повторения того, что произошло в саду. Не глядя в лицо Йэна, она устроилась в дамском седле и тщательно расправила юбку бархатной амазонки цвета сливочного масла.

Минуту спустя они уже скакали прочь. Гнетущее молчание сгустилось над ними, и топот копыт по аллее неестественно громко отдавался в ушах.

Увидев приближающуюся тележку, запряженную ослом, Мэри испытала облегчение. Подскакав ближе, она увидела, что возница выглядит довольно странно. Его домотканая одежда была грязной и явно видала лучшие дни. Хоть живот его был довольно объемен, руки и ноги казались тонкими. Когда мужчина остановил тележку, пришлось остановиться и всадникам, и Мэри смогла разглядеть его лицо: багровое, с носом картошкой, испещренным красными прожилками. Не надо было особо принюхиваться, чтобы почувствовать перегар джина, который не мог забить даже запах конского пота.

– Доброе утро, милорд, – приветствовал пьяница Йэна.

– Доброе утро, Кэмп.

Мужчина снял шапку и почтительно кивнул Мэри, затем снова обратился к Йэну:

– Милорд, я хотел узнать, нет ли в поместье работы для меня. Я вот с тележкой, – гордо указал он на осла.

– Ты говорил с управляющим, Уолли? Мужчина нахмурился и кивнул седой головой.

– Он сказал, что для меня ничего нет. – Кэмп облизал губы, утер их рукой и умоляюще посмотрел на Йэна. – Но я в крайней нужде, милорд. Я сделаю что угодно, если мне заплатят.

– Ладно. Поезжай к конюшням и передай Герману, что тебя послал я. Он скажет, что нужно сделать.

– Благодарю, милорд, вы не пожалеете. – Уолли Кэмп уже поворачивал тележку, освобождая дорогу. Не сказав больше ни единого слова, он погнал медлительного ослика к поместью.

– Ты был очень добр к нему, – сказала Мэри.

Йэн оглянулся на нее, пожал плечами.

– Я в этом не уверен. Старый пьяница помчится в таверну, как только получит пару медяков. Мы его не скоро увидим.

– Тем не менее, невозможно не сочувствовать его затруднительному положению, – тихо ответила Мэри.

– Да, я сочувствую ему. Когда-то он был одним из лучших рыбаков в деревне, зажиточным и уважаемым. Потом, во время шторма, он потерял жену и детей. Думаю, тележка и ослик – это все, что у него осталось. Вот что потеря любимых может сделать с человеком!

– Ты говоришь о своем отце, не так ли?

– Я говорил о мистере Кэмпе!

Они продолжили путь в гнетущей тишине. Неожиданно Йэн заговорил, и в его голосе послышалась непривычная для него нерешительность:

– Мэри, я думал о твоих вчерашних словах, и не могу не признать: ты была права, когда говорила о моем пренебрежении.

– Я не говорила, что ты пренебрегал мной, – поспешно ответила она и покраснела.

Йэн ответил с такой же поспешностью:

– Правда! Это мои слова.

– Я… ты не должен тревожиться обо мне. – Мэри потупилась. – Я прекрасно справляюсь.

– Я просто хочу, чтобы ты знала: ты можешь делать все, что пожелаешь. Можешь копаться в саду или посещать арендаторов… можешь заниматься всем, что приносит тебе радость. Как раз сегодня я хочу познакомить тебя с некоторыми из деревенских женщин. Ты вольна сама решать. Ты гораздо больше понимаешь в благотворительности, чем любой из нас. Похоже, у Барбары не остается времени на такие дела.

По мере того как Йэн говорил, настроение Мэри ухудшалось. Итак, ее муж желает, чтобы она заботилась о нуждающихся! Именно этим она занималась всю свою жизнь. Не то чтобы ей не нравилась эта работа… просто она надеялась быть чем-то большим для кого-то… когда-нибудь.

– Как ты смеешь? Как ты смеешь? Ты думаешь, что исправишь все, если чем-то займешь меня? Думаешь, что это избавит тебя от всяких отношений со мной?

– Что? – изумленно пробормотал Йэн.

– Можешь не продолжать, – холодно сказала Мэри. – Я слышала достаточно.

– Мэри! – проревел он. – Какой дьявол в тебя вселился?

Какой дьявол в нее вселился? Вдруг она поняла, что не может больше молчать… даже ради сохранения собственного достоинства.

– Йэн, не стоит прилагать столько усилий, чтобы занять меня! Я бы предпочла, чтобы ты занимался своими делами, а меня оставил моим. Можешь делать это без угрызений совести. Я знаю, что не нужна тебе в качестве жены, и была бы тебе благодарна, если бы ты перестал притворяться.

Йэн нахмурился.

– Я не понимаю…

Он все еще продолжает выкручиваться!

– Йэн, я своими ушами слышала, как ты это сказал. В ту ночь, когда ты беседовал с отцом в библиотеке Синклер-Холла. Я хотела поговорить с тобой, ждала тебя, но ты все не шел. Я отправилась тебя искать. Чувствовала, что мы должны поговорить о… – Мэри покраснела, но заставила себя продолжать, – о том, что ты сказал в экипаже. Я чувствовала, что нет необходимости… Услышав твои слова, я поняла истинную причину, по которой ты не хотел быть со мной! – Она гордо вскинула голову и прямо посмотрела ему в глаза. – Я не собиралась подслушивать, но, услышав голос твоего отца, замешкалась у двери в библиотеку… а потом заговорил ты… и я не могла… Теперь слишком поздно обсуждать это, не так ли?

Ужас, отразившийся на его лице, был достаточным доказательством мучительной истины, и Мэри продолжала… Она должна была высказать все, что невыносимой тяжестью лежало на ее душе!

– Я услышала, как ты сказал отцу, что женился на мне, чтобы разозлить его.

– Но, Мэри, это не предназначалось для твоих ушей!

– В этом я не сомневаюсь, – сухо ответила она, чувствуя невыносимую боль в груди.

– Я не хотел… И могу объяснить.

– Я искренне надеюсь, что ты не станешь ничего объяснять. Никакие слова не смогут залечить рану, которую ты мне нанес. Ибо даже если ты действительно не хотел меня, если я тебе безразлична, как ты мог сказать это своему отцу? Как мне теперь смотреть графу в глаза, если он знает: ты ценишь меня так мало, что женился просто ему назло?

Ответа у Йэна не нашлось. Он поднял на Мэри глаза, в которых не было и капли надежды. Она сидела в седле, пристально глядя на него. Казалось, протекла вечность. Ее лицо выражало негодование, разочарование. Презрение? Да, он не заслуживает ничего, кроме презрения. О, если бы он мог изменить прошлое!

– Прости. Я несправедливо обошелся с тобой. Мне больше нечего сказать.

Мэри развернула лошадь.

– Надеюсь, ты простишь меня, если я тебя покину.

– Подожди! Куда ты? – крикнул Йэн.

На краткий миг их глаза встретились.

– Я хочу побыть одна, если ты не возражаешь.

– Я не могу отпустить тебя одну в таком состоянии.

Ее лицо окаменело.

– Можешь – и отпустишь. Это меньшее, что ты можешь сделать в сложившихся обстоятельствах. Ты не имеешь никакого права диктовать мне, что я могу или не могу делать.

Йэн стиснул зубы. Мэри пришпорила лошадь и ускакала. С минуту Йэн смотрел на ее удаляющуюся спину, изящную и непреклонную. В конце концов со вздохом разочарования он пустил жеребца в галоп.

Боже, как же она упряма! И он желает ее все больше с каждым днем. Невозможность близости с ней лишь разжигала пожар его страсти.

Мэри утерла слезы со щек тыльной стороной ладони. Она не хотела ничего говорить Йэну, но своей показной заботой он заставил ее раскрыться. Зато теперь нет нужды притворяться! Они оба знают, как себя вести. С неопределенностью покончено.

Мэри мчалась, не разбирая пути. Дорога повернула направо и вилась теперь по краю скал. Слева, далеко внизу, показалось море. Мэри медленно приходила в себя… услышала визг чаек, пронзающих бесконечное, почти безоблачное небо. На соленом морском ветру ее слезы вскоре высохли.

У края скалы, в нескольких шагах от дороги, она увидела мужчину, стоявшего на коленях. Услышав стук копыт, он обернулся.

В его встревоженных серых глазах мелькнуло облегчение.

– Слава Богу, кто-то появился!

Мгновенно отреагировав на его взволнованный вид, Мэри остановила лошадь и соскользнула на землю. Не подумав о последствиях, она бросила поводья и подошла к мужчине.

– Что случилось?

И тут же раздался стук копыт удиравшей кобылы. Мэри испуганно оглянулась, но вновь повернулась к мужчине. Не обращая внимания на лошадь, мужчина смотрел вниз.

– Там мой сын, Том. Он упал со скалы! – в отчаянии вскричал он.

Задохнувшись от ужаса и забыв о кобыле, Мэри бросилась к краю скалы, но, как только взглянула вниз, у нее потемнело в глазах. Каменистый пляж метрах в тридцати под ней накренился и закачался. Голова закружилась, взбунтовался желудок. Мэри зажмурилась и словно сквозь туман услышала:

– Видите его? Бедный малыш расшиб голову. Я бросил ему веревку, но он не может обвязаться.

Мэри сделала глубокий вдох, пытаясь побороть тошнотворные волны. Положение ужасное, и она не имеет права поддаваться слабости… Она осторожно открыла глаза и посмотрела… но не на пляж и не на огромный простор океана за ним, а прямо вниз.

Уловка помогла. Ее глаза сфокусировались на мальчике, голова не закружилась. Мальчик лежал на узком уступе метрах в трех-четырех под нею. Совсем маленький – не больше пяти-шести лет. Мэри громко охнула и прошептала:

– Господи! Как он упал?

Мужчина замотал головой.

– Земля обвалилась. Он стоял рядом со мной и вдруг исчез. Мы искали яйца чаек. Вот почему у меня была веревка. Мальчик умеет завязывать узел, но он потерял сознание. – Голос отца прервался. – Я и думать боюсь, что будет, если он свалится. Как я скажу жене?

Ребенок застонал и зашевелился на узком уступе. Мэри в страхе затаила дыхание. Похоже, малыш снова потерял сознание.

Что-то надо делать, и немедленно! Если бы она не отпустила лошадь!.. Они обвязали бы веревкой мужчину, и лошадь легко вытащила бы его и ребенка. Но теперь об этом придется забыть.

Поскольку нет ни малейшего шанса на то, что Мэри удержит тяжесть мужчины, не говоря уже о мужчине с ребенком, именно ей придется спуститься на уступ. От одной только мысли об этом ее затошнило.

Нельзя давать себе времени на размышления!

– Я спущусь. Обвяжите меня веревкой. Я возьму мальчика на руки, и вы вытащите нас обоих. Сможете?

– Да! Я смогу. Я силен как бык! – Мужчина быстро начал обвязывать ее веревкой. Он так радовался возможности спасти сына, что не заметил страха Мэри. Как она ни старалась подавить свой страх, это ей не удавалось. Ноги подкашивались, и она боялась, что упадет в любой момент.

Когда веревка была надежно закреплена, Мэри подошла к краю, вытерла вспотевшие ладони о юбку. Ее нерешительный взгляд встретился со взглядом несчастного отца. Похоже, в первый раз он почувствовал что-то неладное, поскольку озабоченно нахмурился.

– Вы уверены, что сможете это сделать, мисс?

Она принужденно улыбнулась, пытаясь казаться спокойной.

– О да, вполне уверена!

Снизу снова донесся стон маленького Тома, и Мэри содрогнулась.

– Ну, поспешим, не то будет слишком поздно! – Мэри не знала точно, кого подгоняет: его или себя.

Больше торопить мужчину не потребовалось. Он обвязался веревкой, расставил ноги, словно старался врасти в землю. Мэри повернулась спиной к, казалось, бездонной пропасти и сглотнула комок в горле. Она пятилась, пока не почувствовала, что под пятками больше нет твердой почвы.

Бросив последний взгляд на лицо мужчины, Мэри осторожно соскользнула с края скалы и беспомощно повисла между небом и землей. Неописуемый ужас острыми когтями впился в нее. Она снова закрыла глаза, отчаянно вцепившись в веревку.

Боже милостивый! У нее не хватит сил! Она не сможет помочь мальчику… Мэри всхлипнула. Она согласилась бы ползти по битому стеклу, только не это! Но деваться было некуда.

Она уже готова была закричать от страха, но в этот момент мальчик опять застонал. Он приходит в сознание, и, если она не успеет, он свалится с уступа и разобьется насмерть.

Где она черпала силы, и откуда их столько взялось, Мэри не знала. Просто сосредоточила все свое внимание на предстоящей задаче и посмотрела вниз, разрешая себе видеть ребенка и только ребенка, его смертельно белые щечки, обмякшие тонкие ручки и ножки. Все остальное – звуки, ощущение цепляющихся за одежду камней и корней, даже страх – она затолкала в самые дальние уголки своего сознания.

Веревка все опускалась. Мэри медленно приближалась к уступу. Пара голубых глаз раскрылась и в замешательстве уставилась на нее.

– Слушай меня внимательно, – тихо, с уверенностью, какой она не испытывала, сказала Мэри. – Ты не должен двигаться, Том. Ты упал. Лежи спокойно. Я сейчас повернусь и возьму тебя на руки. Потом твой папа вытащит нас обоих наверх.

К ее величайшему облегчению, мальчик все понял.

– Ты сможешь сделать то, что я сказала? – спросила Мэри только для того, чтобы отвлечь ребенка.

– Да! – И, к ее удивлению, Том спросил с детской непосредственностью: – Вы новая жена молодого лорда?

Мэри кивнула в ответ.

Мальчик догадался, кто она, значит, удар головой оказался неопасным. Кстати, несчастный отец назвал ее «мисс», но она не могла винить его за это: бедняга был слишком расстроен.