Текст книги "Так велика моя любовь"
Автор книги: Кэтлин Вудивисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Но боюсь, что мощные взмахи твоего топора выгнали их всех в окно. – Она указала на распахнутые рамы. – Чтобы подобное не повторилось и чтобы они не вернулись, тебе бы лучше закрыть его. Ведь нам не хочется, чтобы они опять посетили нас.
– Это точно! – энергично закивал Фич и тут же приступил к выполнению задачи.
– Этот угол надо тщательно убрать, – закончила Илис, взглянув на кучи помета, оставленные мышами.
По всему было видно, что работа им предстоит огромная. Придется сначала соскоблить помет со стен и пола, а потом вымыть все мыльной водой, и только после этого комната будет пригодна для жилья. Что касается гобелена, то чистить его нужно будет чрезвычайно аккуратно.
Илис внимательно исследовала дверь, которую скрывал гобелен. Девушке было страшно интересно, куда она ведет, но она не решилась показать это Фичу, опасаясь, что он может догадаться о ее намерениях. Гораздо разумнее разобраться с этой таинственной дверью и выяснить, возможно ли сбежать этим путем, когда она будет одна.
Увы, так думала не одна Илис. Тоже обнаружив дверь, Фич намотал это на ус. Ему же будет лучше, если он блокирует все выходы из их жилища, чтобы потом его светлости не пришлось допрашивать своего слугу. Размышляя подобным образом, он пришел к выводу, что дверь надо каким-то образом запереть на тот случай, если она ведет в потайной ход и если госпоже вдруг стукнет в голову покинуть замок.
Илис вышла из комнаты и посмотрела вверх, заинтригованная тем, что скрывают комнаты верхнего этажа и что она может там найти. Однако она была еще не готова к новым приключениям после того, что только что с ней произошло, поэтому позвала Фича:
– Иди сюда. Охраняй меня, пока я буду исследовать остальные помещения. Если нам суждено опять столкнуться с этими тварями, мне бы хотелось, чтобы ты был рядом.
Фич одернул куртку и выпятил грудь, гордый оказанным ему доверием.
– Хорошо, госпожа, – с энтузиазмом произнес он. – Будет лучше, если мы пойдем вместе.
Илис последовала за ним вверх по каменной лестнице, состоявшей, как оказалось, из нескольких пролетов. Наконец они добрались до площадки. Слева был коридор, тянувшийся вдоль внешней стены, в каменной кладке которой на расстоянии примерно ярда располагались бойницы для лучников. Справа, как и на втором этаже, были две двери, причем большая из них едва держалась на петлях. Меньшая дверь вела в комнату, предназначенную для слуги. Своими размерами и скудной обстановкой она вполне могла сойти за гардеробную или уборную.
Фич пытался казаться равнодушным, но Илис заметила, что он выставил вперед топор, прежде чем открыть висевшую на петлях дверь. Сунув голову в проем и не увидев никакой явной опасности, он налег плечом на створку и отодвинул ее. Илис вошла. Очевидно, это апартаменты хозяина, которые включали огромную спальню, гардеробную и уборную. Возможно, спальня когда-то была вполне пригодна для проживания, но сейчас сквозь широкую дыру в крыше проглядывало небо. На полу белела кучка снега, что свидетельствовало о том, что в комнате царствует холод.
Оглядевшись, Илис с отвращением проговорила:
– Я выбираю себе спальню на втором этаже. Возможно, ваш «его светлость» и любит спать на свежем воздухе, я же – нет.
У Фича отвалилась челюсть, когда до него внезапно дошло, что у них нет иного выбора и что его светлость будет очень недоволен доставшимся ему помещением. Погрузившись в свои размышления, он не последовал за Илис, которая собралась уходить.
– Мне и Спенсу, – пробормотал он, обращаясь больше к себе, чем к девушке, – придется как можно скорее починить крышу.
Слабая улыбка Илис дала понять, что ее совершенно не заботит комфорт его светлости.
– Сначала нужно отремонтировать многое другое, чтобы сделать это место пригодным для жилья, – твердо заявила она. – Так как мы не ждем, что твой хозяин появится здесь в ближайшее время, крыша останется на потом. Мы вынуждены думать о собственном комфорте.
Фич бросил обеспокоенный взгляд на дыру, еще не решив, что же имеет более важное значение, но Илис не дала ему времени досконально изучить эту проблему.
– Сначала то, что требуется в первую очередь, – продолжала настаивать она. – Пошли. Нам предстоит много дел, прежде чем ты вернешься сюда.
Ошеломленный тем, что эта пигалица, это жалкое подобие женщины взяло на себя управление домом, он неохотно последовал за ней, бормоча что-то под нос.
– Мы начнем с того, что будем подметать, вытирать пыль и скрести. К счастью, до темноты мы успеем хоть немного прибраться и подготовиться ко сну.
Развевающиеся полы плаща Илис поднимали маленькие пыльные вихри, когда она спускалась по лестнице. Она двигалась так быстро, что Фич едва поспевал за ней. Внезапно она остановилась, и он, с трудом увернувшись, чтобы не наступить ей на пятки, пролетел мимо, чуть не ударившись о балку.
– В этой дыре есть колодец с питьевой водой? – спросила Илис.
– Да, госпожа. Во дворе. И еще один в конюшне.
– Отлично, – заключила она. – Нам понадобится целое море, чтобы вымыть эту груду камней. – Она обращалась к нему через плечо, так как опять возобновила свой стремительный бег по лестнице. – Нам понадобятся кое-какие орудия. Или ты отыщешь их, или сделаешь сам, или займешь у кого-нибудь! Метлы! Ведра! Мыло! Тряпки! – Казалось, каждое слово вылетало у нее в тот момент, когда она ставила ногу на очередную ступеньку. – И умелые руки! Но пока сойдут и ваши со Спенсом. – Она пролетела мимо двери, ведущей в ту комнату, которую выбрала для себя, и двинулась вниз. – Там есть котел…
Все, что потом Фич и Спенс могли вспомнить об остальной части того дня, была работа, работа, работа!
Глава 7
Илис чувствовала себя на грани полного изнеможения, когда отправилась спать в тот вечер. Казалось, руки и ноги налились свинцом, она с трудом добралась до своей спальни. Горя желанием обустроить их новое жилище до наступления темноты, она развернула бурную деятельность. Однако они успели сделать немного, и, учитывая тяжесть стоявшей перед ними задачи, их усилия в тот вечер были равносильны тому, как если бы они скребли пол прутиком. Илис расстроилась и уже было решила, что они потерпели поражение, поэтому когда дверь спальни закрылась за ней, она устало опустилась на колени перед камином и невидящим взором уставилась на языки пламени. На ее темных ресницах заблестели слезы при мысли о том, что, возможно, похищение организовано ее отцом, и в ее голове вихрем замелькали вопросы. Он в тюрьме? Его пытают? Жив ли он еще? Она закрыла глаза, и слезы потекли по щекам. Внезапно в глубине ее сознания возник четкий образ отца, который шагает взад-вперед по темному подвалу. На его щиколотки и запястья надеты кандалы, на исхудалом лице застыло опустошенное выражение. Превратившаяся в лохмотья одежда грязна. Его некогда дорогой камзол теперь служит ему единственной защитой от холода. Пустой взгляд устремлен на противоположную стену каменного мешка, губы беззвучно шевелятся, медленно произнося слова.
Илис закрыла лицо руками и разразилась рыданиями. Как же ей хотелось покинуть этот замок, освободить отца, вернуться домой и ощутить спокойствие и безопасность в его объятиях. Она боялась за него, она устала от постоянных скитаний, ей надоело, что ее оскорбляют и унижают, запихивая в сундук. Она достаточно насиделась в плену – и у кузенов, и у алчного дяди с его назойливым и подозрительным гостеприимством, а теперь и у этих негодяев. Ее пылкая натура тосковала по более легкой, более веселой жизни: ей хотелось, чтобы советы, которые давал бы ей отец, не касались более важных вопросов, чем ухаживания молодых людей, страстно цитирующих стихи и шепчущих о своей немеркнущей любви к ней. Ей хотелось, чтобы ноги, едва касаясь пола, ступали в такт музыке и она кружилась в вихре танца. Ей хотелось кокетничать с мужчинами, скромно улыбаясь и опуская ресницы. Ей хотелось хоть раз ощутить, что жизнь создана именно для нее и лежит у ее ног, ожидая того момента, когда она заметит его, а отец будет стоять сзади и одобрительно кивать.
Увы, все было совсем иначе, и может получиться, что так никогда не будет.
Вскоре ее всхлипы стали тише, она отняла руки от лица и, подняв голову, сквозь невысохшие слезы оглядела унылую комнату. Они помыли стены, подмели и вымыли достаточно широкий участок пола, чтобы она могла лечь на постель из меховых одеял перед камином. Вот какова реальность: холодный, грязный, унылый замок, где гуляют сквозняки, свистящие в каждой щели, и пахнет плесенью. И она сидит именно в этом замке, а не на мягком высоком троне, вокруг которого собрались толпы поклонников. Ее отец или в плену, или умер.
Окружающая обстановка лишний раз безжалостно напомнила Илис, в какой ситуации она оказалась, и девушка поняла, что если позволит себе мечтать о другом мире, не изменив своего положения в этом, то навсегда лишится возможности победить и навеки останется рабой своего поражения. Если ей хочется легкой или веселой и интересной жизни, то придется много поработать, чтобы достичь желаемого, потому что подобные вещи не даются даром.
Строго приказав своим чувствам утихнуть, Илис поднялась и вытерла слезы. Потом глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она опять посмотрела по сторонам. Кое-что починить, все тщательно вымыть, сделать новый чехол на матрац, достать кусок полотна для простыней – и спальня станет довольно симпатичной. От нее же самой требуются только выносливость, сообразительность и терпение, чтобы дождаться преображения своей комнаты.
Наутро решительность Илис едва не разлетелась вдребезги, когда она увидела неаппетитного вида кусок черного хлеба, солонину и клейкую картошку, которая категорически отказывалась отлипать от ложки, что заставило девушку отклонить настойчивые предложения Фича отведать этого блюда. Когда она обмолвилась о том, чтобы привезти сюда кухарку из Гамбурга, Фич пожал плечами и открыл рот, собираясь пуститься в объяснения, но Илис, догадавшись, что именно он намерен сказать, махнула рукой.
– Не утруждай себя, – угрюмо произнесла она. – Не надо мне ничего говорить. В твоем кошельке мало денег.
Фич одарил ее горестной улыбкой.
– Мне жаль, но это так, госпожа.
– Жаль будет всем нам, если один из нас в ближайшее время не научится готовить. Я несколько лет управляла слугами, но никогда не готовила.
Фич и Спенс обменялись вопросительными взглядами, и оба отрицательно помотали головой, что почти полностью лишало надежды на приемлемую пищу в обозримом будущем. У Илис вырвался тяжелый вздох, и она принялась грызть хлеб. Ей уже хотелось, чтобы его светлость поторопился с приездом, иначе им всем грозила голодная смерть.
– Когда этот лорд, граф, герцог приедет? – поинтересовалась она. – Где он сейчас, и почему его нет здесь, чтобы решать финансовые вопросы?
– У него возникло очень важное дело, госпожа. Он должен прибыть через несколько дней.
– Наверняка какое-то подлое дельце, – пробормотала Илис. Она с отвращением на лице попыталась стереть грязное пятно со своего шерстяного платья. Возможно, если бы ей дали второе платье, чтобы она могла надеть его, пока будет убирать дом, то ее настроение значительно улучшилось. Ее выбор ограничивался тем платьем, что было на ней сейчас, и роскошным синим. Ей не хотелось работать в своем красивом туалете, так как он сразу бы пришел в негодность, но необходимость надевать шерстяное платье вызывала у нее все большее негодование.
– Мы обязательно должны поехать в Гамбург, – объявил Спенс. – Наших запасов не хватит даже на завтра.
– Нам нужно найти торговца, который поверит в то, что его светлость заплатит ему, когда вернется.
– А что, если Ганс Руберт распространил слух, будто судно его светлости затерялось в море? Спенс, сколько, ты думаешь, у нас осталось?
– Все равно мы должны попробовать! – запротестовал Спенс, поддерживая свою точку зрения ударами кулака о ладонь. – Какой смысл предполагать, что он скажет, пока мы не спросим его?
Необходимость поездки в город была очевидна, и целый ворох проблем обрушился на бедные головы мужчин. Спенс не мог доверить Фичу ни поисков торговца с чувствительной душой, у которого они потом смогли бы выклянчить кредит, ни охрану их пленницы. Замок Фаулдер был ярким свидетельством его способностей, поэтому нужно было, чтобы кто-то наставлял его в вопросах торговли, ну а что касалось его данных как тюремщика, то его поднадзорная показала себя гораздо сообразительнее.
Фич же имел собственные причины сомневаться в способностях своего приятеля, учитывая приобретенных им костлявых кляч.
– Ты совсем не разбираешься в лошадях.
– Чего ты еще ожидал, – защищался Спенс, – когда у нас оставалась всего пара монет, после того как ты потратил деньги его светлости на эту кучу камней? Эти лошади были лучшими из тех, что мы могли себе позволить!
– Разрешите мне внести предложение? – ласково проговорила Илис, выслушав их жаркие дебаты.
Мужчины настороженно повернулись к ней. Их лица выражали напряженное внимание.
– Если вы разрешите мне поехать с вами обоими, – сказала она, – я помогу вам. Хотя я не знаю германского языка, зато имею некоторое представление о манерах и занятиях титулованных лордов и их дам. Всем известно, что нельзя получить кредит, если ты выглядишь нищим.
Фич сразу же отклонил ее идею и покачал головой:
– Если она сбежит, что с нами сделает его светлость?
– Что с нами сделает его светлость, если мы не починим крышу? – отпарировал Спенс. – Она права. У нас не тот вид, чтобы просить кредит.
– Ты знаешь, как она хитра! А что мы скажем, если она примется кричать на улице, что ее похитили? Ведь на нас набросятся все жители Гамбурга.
– А с чего это им беспокоиться? Она же англичанка.
– Но красивая! – заявил Фич, отстаивая свою точку зрения. – Она кому-нибудь понравится, и он украдет ее у нас.
– Она поедет, – твердо произнес Спенс. – Мы должны следить за ней… и еще внимательнее за мужчинами.
Фич картинно взмахнул руками, давая понять, что отступает.
– Она принесет нам смерть! Ты попомнишь мои слова! Если торговцы не вздернут нас, тогда это сделает его светлость!
Сомнения Фича значительно усилились, когда их пленница спустилась вниз. Она была чрезвычайно элегантна в синем бархатном платье и плаще. Ее каштановые с рыжеватым отливом волосы были разделены на прямой пробор и уложены в простую прическу, придававшую ей степенный вид. Всего пара завитков выбилась из тугого узла на затылке. Короче, она выглядела, как маленькая хозяйка большого дома, и ничто в ней не напоминало грязную и утомленную работой девушку, которая наравне с ними перетаскивала мебель, мыла, скребла и штопала.
Сейчас путешествие в Гамбург показалось Илис не таким долгим, как вчера, когда они ехали по продуваемой всеми ветрами дороге. Возможно, здесь сыграло роль ее настроение, значительно улучшившееся оттого, что ей предстояло опять попасть в цивилизованный мир и пообщаться с людьми. Несмотря на то что ей грозила опасность быть непонятой, она радовалась тому, что хоть немного побудет свободной, а не пленницей. И кто может поручиться, что в большом портовом городе ей не представится шанс сбежать.
Еще до того как они выехали на рыночную площадь, Илис ощутила дразнящие ароматы, доносившиеся из ближайшей гостиницы. Скудный завтрак так и не утолил скручивавшего желудок голода, который сейчас еще сильнее давал о себе знать.
Фич повел носом и втянул воздух, подобно отощавшей собаке, которая почуяла запах раненого гуся. И вся троица, даже не обменявшись ни единым словом и не посоветовавшись, дружно направила лошадей к гостинице. Казалось, каждый стремится первым оказаться там, и, спешившись, мужчины принялись подсчитывать деньги, оставшиеся в кошельке его светлости.
– И правда! У нас едва хватает, чтобы продержаться до приезда его светлости, – с некоторым удивлением, вызванным результатами подсчета, произнес Спенс. – Так сколько же ты отдал Гансу Руберту?
Щеки Фича стали пунцовыми, и он принялся яростно размахивать руками.
– А скажешь ли ты мне, сколько потратил на мощных лошадей, на которых мы приехали? Я вижу, что тебя одурачили!
Спенс оскорбленно вскрикнул:
– Эй, ты! Ты называешь меня лопухом, так? Если бы ты настоял, Ганс Руберт отдал бы нам дом, который снял его светлость, и нам не понадобились бы лошади. Кроме того, мы потратили почти все деньги его светлости на продукты.
– Я больше ни к чему не притронусь! – Фич указал на гостиницу. – Вы с госпожой пойдете внутрь, а я останусь здесь, на холоде, и буду стеречь этих дохлых кляч!
– Вот уж нет! Тебе это не удастся! Я не намерен слушать твои жалобы о том, как я набивал брюхо, пока ты замерзал и голодал на улице.
Мужчины стояли нос к носу и упирались друг другу в грудь указательными пальцами, полностью погруженные в свой спор, при этом они не заметили, что Илис ускользнула. На другом конце улицы она увидела мачты кораблей и решила воспользоваться тем, что внимание ее стражей было отвлечено.
Надежда окрылила ее, когда она приблизилась к пристани, но из соображений осторожности замедлила шаг и принялась тревожно оглядываться по сторонам в поисках капитана фон Райана. Его судно должно все еще стоять под разгрузкой, и Илис надеялась, что Николас может оказаться в этот момент на палубе, но боялась, что он не заметит ее в суматошной толпе на набережной. Обогнув лавки и тележки торговцев, она стала внимательно разглядывать суда. Только несколько крупных кораблей загружались, остальные же покачивались возле пирсов и дамб, подобно впавшим в дремоту великанам. Илис накинула на голову капюшон, так и не заметив, какой интерес вызвала у моряков и торговцев. Мало кто из благородных дам оказывался в одиночестве в порту, за исключением тех редких случаев, когда они намеревались заработать пару монет. Эта же выглядела очень соблазнительно. Она была молода, красива и хорошо одета, что сразу же определило ей цену. Было совершенно ясно, что она предназначена не для простого матроса, а для тех, кто имел средства и мог оплатить ее услуги.
Стареющий, седой капитан толкнул локтем стоявшего рядом с ним молодого мужчину, заставив того оглянуться. Его голубые глаза расширились от изумления, когда он увидел Илис, потом лукаво сощурились. Пробормотав какие-то извинения, Николас оставил своего собеседника и стал проталкиваться сквозь собравшуюся толпу. Он надеялся, что ему удалось стереть из памяти ее очаровательный образ, но когда он остановился позади нее, то с удивлением обнаружил, что ее близость действует на него подобно запалу. Ему было уже двадцать шесть лет, но эта девочка заставляла его сердце биться, как у годовалого самца в первый гон.
Николас снял шляпу и ласково произнес то слово, которое уже стало для него ассоциироваться с ее именем:
– Фрейлейн?
Она вздрогнула и резко обернулась, потом изумленно посмотрела на него, еще не веря, что судьба сжалилась над ней. Надо же, капитан фон Райан сам ее нашел!
Наклонив голову, Николас пристально смотрел на нее, и его губы стали постепенно складываться в улыбку.
– Неужели фам удалось сбежать от фаших похитителей и фы сейчас ищете судно, которое доставило бы фас домой?
Илис рассердилась и отвернулась, предоставив ему созерцать свой профиль.
– Вряд ли вы поверите мне, если я скажу «нет», так почему же я вообще должна отвечать вам?
– Очень мало судов фыходят ф плавание ф это фремя года, когда подступает зима, фрейлейн.
Эта новость расстроила девушку, и она, бросив на капитана недовольный взгляд, гордо вскинула голову и устремила свой взор вдаль.
Не обратив внимания на ее молчание, Николас поинтересовался:
– Где фы оставили Фича и Спенса?
Илис подбородком указала направление.
– Они там, спорят о том, кто из нас будет есть.
Николас удивленно поднял бровь.
– У фас какие-то проблемы?
– Можно решить любую проблему, за исключением тощего кошелька и отсутствия хорошей кухарки, – заявила она. – Его светлость, да благословит Господь его душу, доверил распоряжаться своим кошельком паре недоумков. Они трясутся над последней монеткой, оставшейся у них до его возвращения, к тому же ни один из них не обладает способностями кухарки.
– Я предоставлю неограниченный кредит его светлости, – предложил Николас. – Ф чем они нуждаются?
– Во всем, – лаконично ответила Илис. – Начиная с жилья!
Веселый смех сотряс широкоплечее тело капитана.
– Не может быть, чтобы фсе было так уж печально. Я хорошо знаю дом, который снял его светлость. Он очень удобен.
– Ха! Единственным местом, где нам предстоит жить, является замок Фаулдер, он расположен далеко за городом и вовсе не так удобен!
– Замок Фаулдер? – Прошло несколько мгновений, прежде чем капитан смог преодолеть свое изумление и от души расхохотался. – Значит, Гансу Руберту это удалось! Он надул его светлость! Он скоро убедится, что его недомыслие и алчность фыйдут ему боком. Подобный поступок не приведет его светлость ф доброе расположение духа.
– Если он когда-нибудь вернется! – заметила Илис.
– Было приятно фновь встретиться с фами, English, – проговорил Николас, утоляя свою тоску по ней пристальным взглядом, который скользил по прекрасному лицу девушкн. – Я заключу с фами сделку. Ja? – Его голос стал глуше, германский акцент зазвучал значительно явственнее. – Если фесной фы фсе еще будете настаивать на фозвращении ф Англию, я отвезу фас домой на своем судне.
Илис не смогла скрыть охватившего ее изумления.
– Вы даете мне честное слово?
Николас улыбнулся:
– Ja, я клянусь, что сделаю это.
– И какова будет плата за подобное путешествие? – осторожно поинтересовалась Илис.
– Мне не нужны фаши деньги, фрейлейн. Фаше общество будет мне самой большой наградой.
– Я вполне способна заплатить, – твердо заявила девушка. Ей вовсе не хотелось идти на компромисс, означавший, что она согласна принять его знаки внимания. – Я не нуждаюсь в вашей милости.
– Оставьте себе фаши деньги, фрейлейн, или лучше фложите их фо что-нибудь и получайте процент.
– И кто будет следить за моим счетом? – иронично произнесла Илис. – Ганс Руберт?
– У меня такое ощущение, что ф ближайшие дни у Ганса Руберта возникнут некоторые сложности. Nein, фрейлейн, я окажу фам такую услугу, и, чтобы доказать фам, что фы можете доверять мне, я предоставлю фам содержимое своего кошелька, пока фы не начнете получать доход. Только скажите, сколько фы хотели бы фложить.
Несколько мгновений Илис изучающе смотрела на него и пришла к заключению, что на него можно положиться, по крайней мере в том, что касается ее благосостояния. Она вытащила кожаный кошель, в который переложила треть того, что имела. Остальное было спрятано под ее нижней юбкой.
– Вот пятьдесят золотых соверенов, вы можете делать с ними все, что посчитаете нужным. Я надеюсь, что через месяц получу свои деньги назад с хорошей прибылью. Или месяц слишком мало, капитан?
Николас взвесил кошель на руке, как бы оценивая его содержимое, и его губы изогнулись в улыбке.
– Это достаточный срок, фрейлейн. Признаться, я уже знаю, кому эти деньги могут понадобиться.
– Капитан фон Райан! – Этот вопль привлек их внимание, и они, повернувшись, увидели Спенса, который бежал к ним, размахивая руками. За ним, пыхтя и отдуваясь, следовал Фич. На его грубоватом лице отражалось облегчение.
– Вы нашли ее! – Фич радостно отметил то, что было совершенно очевидно. – О матерь Божья! Я чуть с ума не сошел, когда обнаружил, что она сбежала. – Он схватил полу плаща Илис и зажал в кулаке. – Ей больше не удастся улизнуть от нас. Уж я об этом позабочусь. Мы будем держать ее под замком до приезда его светлости.
Илис пренебрежительно посмотрела на Фича, всем своим видом выражая недовольство его высказываниями. По правде говоря, он должен был бы превратиться в пепел под метавшим молнии взглядом девушки, однако он остался жив и принял от капитана тяжелый кошелек.
– Этого фам хватит до фозвращения его светлости, – с улыбкой произнес Николас. – Уверен, что фопрос с замком Фаулдер и Гансом Рубертом будет решен очень скоро. – Он повернулся к Илис и поклонился. – Guten Tag[18]18
Добрый день (нем.).
[Закрыть], English. Я дам о себе знать через месяц.
Уголки губ Илис приподнялись в слабой улыбке. В знак согласия она слегка наклонила голову.
– Итак, через месяц, капитан.
