Текст книги "Так велика моя любовь"
Автор книги: Кэтлин Вудивисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Ja, должен признать, сегодня был на удивление красивый рассвет, – кивнул Николас и обвел взглядом обрушившиеся стены и ветхие дворовые постройки. – Хотя мне трудно представить, как тебе удается наслаждаться фидом, открывающимся из этих развалин.
– Человек никогда не знает, где ему откроется нечто удивительное и прекрасное. Часто бывает так, что это находится прямо у него под носом, – заметил Максим, мысленно представив, что ему посчастливилось увидеть сегодня утром.
– Но только не здесь! – убежденно заявил Николас.
Рассмеявшись, Максим спустился по лестнице.
– Как я вижу, ты не внял моим советам и решил самостоятельно во всем убедиться. Пока ты еще не ранен, пока твои руки-ноги на месте, проходи в дом и погрейся у камина.
Николас спешился и отдал повод Спенсу. Капитан еще раз оглянулся по сторонам. От его взгляда не ускользнуло, что стены покрыты трещинами, а крыши дворовых построек похожи на решето.
– Я надеялся, что будет куда пристроить лошадей.
– Вон туда, – указал Максим в сторону конюшни. – Вполне надежное укрытие и защищает от ветра. А за конюшней есть помещение с очагом, где могут разместиться твои люди. Фич позаботится, чтобы их накормили и дали по паре кружек эля, дабы разогреть кровь.
– Только бы не переборщить с элем, – посоветовал Николас. – Они должны быть готовы к тому, чтобы к фечеру фернутья домой.
Упитанный мужчина подхватил котелки и сковородки и, громыхая, заспешил в дом. Максим не отрывал от него веселого взгляда, пока тот не скрылся за дверью.
– Я привез герра Дитриха, своего повара, чтобы он приготовил достойное сегодняшнего случая пиршество, – объяснил Николас. – Уверен, здесь есть один человек, которого эта новость приведет ф неописуемый фосторг.
– Все лучше, чем пересоленная отрава, – проворчал Максим. – За последнюю неделю я только это и ел.
Николас усмехнулся и протянул хозяину дома руку; тот ответил дружеским рукопожатием.
– Не кажется ли тебе, что твой эскорт несколько великоват для небольшого путешествия? – заметил Максим, кивнув в сторону дружинников.
– Осторожность никогда не помешает, – подмигнув, признался Николас. – Честно говоря, я хотел произвести фпечатление на даму.
– А я-то решил, что ты взял их как раз для защиты от дамы, – уколол его Максим и тут же расхохотался, увидев, как смутился капитан.
Хлопнув гостя по спине, он провел его в зал. Николас, своим нарядом напоминавший Генриха VIII Английского, с изумлением оглядел помещение. Расставив ноги и подбоченившись, он распахнул плащ.
– Ja, теперь я понимаю, почему горожане никогда не бывают ф замке. Они ферят, что здесь фодятся привидения, и судя по его фиду…
Фич метнулся к выходу, но споткнулся и головой вперед рухнул на своего приятеля, который замер на месте, услышав слова гостя, возбудившие их богатое воображение.
Придя в себя, они притащили повару, взявшему на себя управление кухней, несколько узлов и каждый раз, заходя в зал, испуганно оглядывались, словно ожидая, что из угла на них вылетит призрак.
– Это мрачное и недоброе место, – продолжал Николас. – Оно порочит слово «замок».
– Ты приехал уже после того, как был наведен некоторый порядок, – с кривой усмешкой ответил Максим. – Представь, что здесь было, когда они привезли ее сюда.
Ганзейский капитан фыркнул:
– Трудно поверить, что может быть хуже.
Маркиз подвел его к креслам возле очага.
– Присаживайся, мой друг. Отдохни.
Стянув перчатки, Николас опустился в кресло и наклонился вперед. Опершись локтем на левое колено и положив сжатый кулак на правое, он пристально взглянул на хозяина.
– Итак, приятель? Что ты скажешь? Девушка согласилась?
– Трудно сказать, Николас, – пожав плечами, уклончиво произнес Максим. – Она себе на уме и не доверяет мне.
– Но ты предупредил ее? – настаивал капитан.
– Да.
– И она ничего не ответила?
– Ничего такого, что могло бы раскрыть ее намерения.
– Ух! – Николас в ярости шлепнул себя перчатками по ноге. – Проклятая неопределенность! Она терзает меня!
Максим подошел к столу, налил немного медового напитка в кубок и подал его расстроенному капитану.
– Вот, это прибавит тебе отваги.
Фон Райан взял кубок и залпом осушил его под подозрительным взглядом хозяина. Потом протянул Максиму пустой кубок, и тот, подняв флягу, вновь наполнил его.
– Я никогда не видел, чтобы ты так переживал из-за какой-то девчонки, – заметил Максим, придвигая к себе кресло. – Помню, как ты приезжал в мое поместье и рыскал по округе в поисках молоденьких, достойных твоего внимания дамочек. И ведь ты не ограничивался какой-то одной…
– Не надо, Максим, – с упреком оборвал его Николас, однако уголки его губ тронула добродушная улыбка. – Ты же знаешь, что я просто святой.
– Осторожней, фон Райан! – предупредил его Максим. – Господь в наказание может поразить нас молнией, поэтому умоляю тебя не забывать, что в настоящий момент этот замок – мое единственное пристанище с целой крышей.
– Что ты имеешь ф фиду? – с вызовом обратился к нему Николас, притворившись, что разгневан. – Я требую объяснений.
Бровь Максима скептически изогнулась.
– Мне известно о клятвах, данных членами Ганзейского союза, – улыбнулся он, – но среди ганзейцев есть такие, кто по-своему понимает эти клятвы. В глубине души они похотливые развратники, стремящиеся завоевать любую симпатичную девушку, которая привлекла их внимание. – Он пожал плечами. – Это не мое дело, строго ли ты соблюдаешь клятвы и дисциплинирован ли. Ты с колыбели был мошенником, а я в некоторой степени ответствен за то, что девушка оказалась здесь. Я знаю, ты отнюдь не невинное создание.
– Как и ты! – отпарировал Николас.
Максим весело рассмеялся.
– Но я никогда и не утверждал обратное.
Язвительное замечание достигло своей цели, и взгляд холодных голубых глаз устремился на Максима.
– Ах ты, негодяй! – беззлобно возмутился Николас. – Ты порочишь мою репутацию.
– Это невозможно, потому что ты уже давно сделал это сам. Кроме того, я всего-навсего обозначил разницу между тобой и мной, дружище.
Николас склонил голову, принимая упрек приятеля.
– Я признаю, что из нас двоих я более грешен.
Губы Максима медленно растянулись в улыбке.
– Я давно знаю это.
– Но девушка… Она так отличается от других. Она тронула мое сердце.
Максим так энергично фыркнул, что едва не выпрыгнул из кресла.
– Умоляю тебя, Николас, будь осторожен с ней. Если ты предложишь ей свое сердце, она в два счета разорвет его на мелкие кусочки. – Он не забыл своего прокушенного уха. – Это злобная и бесстрашная фурия.
– Разве не я переправил ее через Северное море? – с горячностью напомнил Николас, стремясь защитить девушку. – Ja, согласен, она отважна, но действительно ли ф ней столько злобы? Nein! Она просто борется за свою свободу. А ты бы поступал по-другому?
– Я бы по крайней мере прислушался к разумным доводам.
– Разве для девушки не разумно стремиться фернуться домой и настаивать на этом? А фот то, что сделали с ней, было крайним безрассудством.
– Это была ошибка, – покорно согласился Максим. – Уверен, Арабелла с радостью согласилась бы жить здесь, если бы мои люди не напутали.
– А ты спрашивал ее?
Этот простой вопрос заставил Максима нахмуриться.
– Я собирался. – Он опустил глаза и принялся разглядывать содержимое кубка. – Я собирался сделать это в день свадьбы. Я хотел успокоить Арабеллу и предупредить, что ее похитят из Бредбери. – Он поднял голову, его лицо было искажено гневом. Губы плотно сжались. – Но моя попытка провалилась, потому что по дороге я случайно встретил госпожу Редборн, которая узнала меня. Складывается впечатление, будто с самого начала она все время вертелась у меня под ногами.
– Ja! – громко расхохотался Николас. – Я слышал о твоих проделках в Бредбери-Холле. Ты смело фыступил против Эдварда, и тем более ф собственном доме! – Он опять рассмеялся. – Ходят слухи, что теперь Эдвард запирает на ночь дверь и фыставляет охрану. Тебе удалось поселить страх в душе бедного сквайра. – От смеха у него на глаза навернулись слезы, и только разгневанный взгляд Максима заставил его остановиться. – Фозможно, за время своих скитаний ты слишком привык к свободе и независимости, поэтому-то тебе и кажется, что девушка путается под ногами.
Максим издал недовольный возглас:
– С первой минуты она всячески мешала мне в достижении моей цели.
– А какова твоя цель, Максим? Что заставило тебя так поступить? Любовь к Арабелле или желание отомстить ее отцу?
– Я всего лишь хотел помешать свадьбе, чтобы успеть… – Каверзные вопросы приятеля и необходимость оправдываться вызвали у Максима неприятное чувство, и он нахмурился. – Великий Боже, неужели ты думаешь, что я стремился бы жениться на Арабелле, если бы не ставил ее выше всех остальных женщин?
Николас откинулся на спинку и пристально взглянул на друга.
– Судя по тому, как ты отзываешься о ней, она красива и мягкосердечна. Может показаться, что ты поступаешь вполне логично, фыбирая такую женщину ф жены. Она будет покладиста, не станет предъявлять необоснованные требования, не нужно будет бояться скандалов. – Он помолчал и взглянул на Максима, чтобы убедиться, что тот внимательно слушает. – Ты не раз говорил, что должен обзавестись женой и семьей, дабы продолжить род. Но фот что мне интересно: как ты выбрал Арабеллу – сердцем или разумом? Кроме того, ты стремился заполучить ее из злобы на ее отца, предавшего тебя, или тобой двигала фсепогло-щающая страсть?
– Уверен, результатом нашего союза было бы успешное продолжение династии, – упрямо выдавил из себя Максим.
– Ты не можешь финить ее ф том, что она увлеклась другим. Фсе считали тебя погибшим.
– Это Эдвард в своем стремлении отхватить еще одно состояние заставил ее выйти за Реланда, – продолжал настаивать Максим.
– Да ладно, дружище, – оборвал его Николас. – Когда твои люди принесли тебя ко мне на корабль, ты едва дышал. Ты не умер за фремя путешествия только благодаря усилиям Раймонды. И лишь спустя месяц после этого ты смог ходить. Посочувствуй Арабелле, – попросил он. – По фсей фероятности, твоя смерть причинила ей боль, поэтому ей хотелось наконец-то обрести покой и счастье ф семейной жизни. Ты должен радоваться, что жив, для того чтобы искать другую женщину, которая согреет тебе постель.
– Я действительно благодарен за то, что остался жив! – воскликнул Максим. – Я очень благодарен, что, как мы и планировали, Спенс и Фич находились в спрятанной под мостом лодке. Они доказали свою преданность и готовность спасти мне жизнь. Только по необъяснимой случайности они никогда не видели Арабеллу, о чем сейчас я страшно сожалею. Не надо думать, будто отчаяние затмило мне разум и я не ценю ваших усилий сохранить мне жизнь!
Николас довольно долго молчал, прежде чем глухо пробормотал:
– Если ты дорожишь жизнью, мой друг, я осмелюсь предостеречь тебя.
Максим, терпеливо ожидавший продолжения, поднял на него преисполненный любопытства и удивления взгляд.
– Ты фстречался с Карром Хиллиардом, мастером гильдии?
Максим кивнул:
– Когда я возвращался из Англии, он рассказал мне, кем является на самом деле. Полагаю, тебе известно, что я плыл на его корабле.
– Карр Хиллиард фладеет множеством ганзейских судов и очень печется о прибыльности торговли. До следующего ганзата[23]23
Собрание представителей ганзейских городов.
[Закрыть], где, по фсей фидимости, его снова изберут на эту должность, он остается представителем Ганзы. Это самое богатое и наиболее флиятельное лицо ф союзе.
– Он предложил мне обращаться к нему, если я окажусь в Любеке, – заметил Максим и вытащил из внутреннего кармана дублета кусочек воска с оттиском.
Взяв его и внимательно исследовав, Николас вынул из небольшого кармашка на сорочке золотую цепь, к которой была прикреплена медная печать. Она была небольшой, однако изображение на клейме было точно таким же, как на оттиске Максима.
– Это клеймо Ганзы. Такая печать есть у каждого капитана, который дает клятву фсегда держать ее при себе. – Он вернул Максиму оттиск. – Этот кусочек фоска способен открыть для тебя множество дверей. Феличина оттиска говорит о фысоком положении фладельца печати. Я забыл предупредить, что Карр Хиллиард, ко фсему прочему, чрезвычайно опасен. При малейшем подозрении он посылает людей под топор палача. В Любеке он обладает неограниченной фластью и гораздо сильнее, чем я, предан нашему делу. Согласен, я не лучший представитель ганзейцев. Я никогда не испытывал особой необходимости отгораживаться от мира или окружать себя ореолом таинственности, к чему так ревностно стремится союз. Когда ф молодости я был подмастерьем ф Ганзе, то фместе с десятком таких же юношей спал ф неотапливаемых и лишенных освещения конторах. Я даже прошел фсе ступени посвящения. Однако у меня сформировалось мнение, отличное от мнения других представителей Ганзы. Карр Хиллиард совершенно иного склада: он первым принимал участие ф ритуалах посвящения юношей… и убивал некоторых из них, предварительно намеренно усложнив их испытание до такой степени, что они превышали фсе человеческие возможности. Это мелочный и злобный человек, и мое фнимание привлек тот факт, что он из Любека наводил справки о причинах твоего пребывания в Гамбурге.
– С чего это он вдруг заинтересовался мной? – опустив глаза, спросил Максим.
– Его раздражает и злит то, что происходит ф наших портах и что творится с нашей торговлей, – ответил Николас. – Нас медленно, но верно вытесняют. Сто лет назад мы были хозяевами ф торговле от Балтики до Средиземноморья. Теперь же нам приходится бороться за фыживание. Елизавета против открытия наших контор ф Англии, и это оскорбляет Хиллиарда. Он уже лишился двух кораблей ф результате нападения Дрейка.
Внезапно Максим поднял голову.
– Да, я слышал об этом. Они были приписаны к Испании. Создается впечатление, что захват Филиппом английских судов с зерном в баскских портах прошлым летом дал королеве повод выпустить своих морских псов на травлю Испании.
– Фернувшись ф море, Дрейк стал для нас страшной угрозой! Ему нравится дергать за нос португальцев и испанцев, теперь он принялся за нас!
– Послушай, после совершенной Елизаветой несправедливости по отношению ко мне я не испытываю к ней особой любви, – проговорил Максим. – Но нужно смотреть фактам в лицо: за последние двести или триста лет Ганза здорово придушила английскую торговлю, распространив свою монополию по всему свету. И столько же времени они не платили Англии ни пошлин, ни налогов. С той поры, когда король Эдуард III брал взаймы у Ганзы и закладывал у нее фамильные драгоценности, английские купцы терпят страшные лишения в собственной стране. В соответствии с указом Эдуарда ганзейцы могли свободно торговать в Англии, но как только английские моряки заходили в ганзейские порты, их тут же бросали в тюрьму и обращались как с преступниками. Возможно, Елизавета не забыла о девяноста шести рыбаках, захваченных недалеко от Бергена. Члены вашего союза связали их по рукам и ногам, а потом бросили в море. Но если она и недолюбливает Ганзу, все ее устремления направлены против Испании.
– Мой друг, не допускай, чтобы Хиллиард услышал подобные рассуждения. Он сразу же арестует тебя как шпиона. Даже здесь, ф Гамбурге, Ганза однажды захватила сто пятьдесят иностранцев и обезглавила их, объявив шпионами. Стоит ли мне напоминать тебе, что тебя ждет такая же участь, если ты заденешь чувства Карра Хиллиарда?
Максим усмехнулся:
– Как ты думаешь, будь я шпионом, оказался бы я полумертвым на твоем корабле? Если бы я выполнял задание, то благодаря людям Елизаветы умер бы раньше, чем приступил к нему.
– Друг мой, я первым подтвержу, что ты не работаешь на Елизавету, но Карр Хиллиард фсе равно остается очень опасным. Если бы это было ф его силах, он посадил бы на трон Марию, что вполне отвечало бы его целям. – У Николаса не было желания продолжать разговор, однако к этому его вынуждала грозившая его другу опасность. – Его страшно заинтересовал заговор Трогмортона[24]24
Заговор, имевший целью убийство королевы Елизаветы и возведение на престол Марии Стюарт, 1582 г.
[Закрыть]. Нет сомнения, что он фынашивает ф голове нечто подобное, стремясь свергнуть Елизавету.
– А он знает, что меня обвинили в измене? – осторожно осведомился Максим.
– Ja, знает и, думаю, именно поэтому интересуется тобой. Фполне фозможно, он захочет купить твои услуги.
– Пусть только скажет – и я открою ему все, что он желает узнать.
– Хиллиард, между прочим, очень осторожен, Максим. Он опасается иностранцев и будет долго и тщательно фынюхивать, прежде чем рискнуть.
Максим обвел рукой зал.
– Разве ты не заметил в углах дружинников, готовых отразить любое нападение? Я нищий, у меня забрали все мое состояние. Что мне защищать?
– Наибольшую ценность, которая у тебя осталась, друг мой. Твою жизнь.
Максим отпил из кубка. Прошло довольно много времени, прежде чем сгоравший от нетерпения Николас, бросив взгляд на лестницу, произнес:
– Ты говоришь, что девушка ф своей спальне? Ей известно о моем приезде?
– Ее окна выходят на дорогу. Она не могла не заметить твоего приближения. Уверен, она испытывает твое терпение.
Николас вскочил.
– Я пойду и приведу ее сюда!
– Я бы посоветовал не провоцировать ее, – не отрываясь от кубка, пробормотал Максим.
Внезапно различив наверху какой-то слабый шорох, он посмотрел на лестницу.
– Ну вот, – с насмешливой улыбкой объявил он, – прекрасная дама наконец снизошла до того, чтобы почтить нас своим присутствием.
Вскочив, Николас в несколько шагов пересек зал и остановился возле лестницы. Максиму, весело наблюдавшему за другом, было очень любопытно, что наденет эта чертовка, чтобы поприветствовать своего гостя. Он выделил Илис немного денег на покупку одежды, однако не видел, чтобы она надевала какое-нибудь другое платье, кроме шерстяного. Судя по количеству воды, которую притащили ей Фич и Спенс, можно было по крайней мере быть уверенным, что она вымоется.
Внезапно в поле зрения Максима, продолжавшего смотреть на лестницу, появились шелковая туфелька и подол синей бархатной юбки. Когда же девушка показалась полностью, ему пришлось упереть локоть в подлокотник кресла, а большим и указательным пальцами взяться за подбородок: это был единственный способ придержать отваливавшуюся челюсть. Он ошарашенно наблюдал, как к Николасу обращаются с ласковым и изящным приветствием, и у него возникло впечатление, что эльфы похитили Илис и подменили ее совершенно другой девушкой, потому что сейчас перед ним была именно та красавица, которую описывал капитан.
Илис положила ручку на локоть капитана и позволила провести себя через зал. К этому времени Максим уже пришел в себя и поднялся, решив блеснуть своими манерами. Но девушка, громко восхищавшаяся богатым нарядом гостя, полностью игнорировала его.
– Поверьте! Вы просто ошеломили меня своим великолепием, кап…
– Николас, – с жаром и настойчивостью произнес тот.
– Как пожелаете… Николас, – промурлыкала Илис и слегка кивнула в знак согласия. – Вы оказываете мне честь.
У Максима от изумления глаза полезли на лоб. Ну и бойка на язык! Даже Змею из Эдема далеко до нее!
– Я прибыл сюда, чтобы задать очень фажный вопрос! – выпалил Николас. – И если фас устроит, я хотел бы получить ответ сейчас.
Илис опустилась в кресло, всем своим видом показывая, что преисполнена внимания. Энтузиазм Николаса, который тоже сел в кресло напротив нее и взял ее за руку, бил через край.
– Моя дорогая Илис… я никогда не фстречал женщины, способной заинтересовать меня до такой степени… и я достиг такого статуса в союзе, что волен ухаживать за той, кого…
Илис очаровательно приподняла уголки губ и уколола ганзейца:
– О, Николас, насколько я помню, когда мы были на корабле, вы всячески старались избегать упоминания о вашем финансовом положении. Что же изменилось?
Николас прокашлялся и оглянулся через плечо на Максима, который сидел, вытянув ноги и закинув руку на спинку кресла. Казалось, ему доставляет огромное удовольствие следить за их беседой, он был похож на охотящегося ястреба, высматривающего лакомый кусочек. Издав нечленораздельный звук, глухим эхом отдавшийся в его груди, капитан вновь посмотрел на даму.
– На прошлой неделе Максим сообщил мне, что фы – не его невеста, – объявил он.
– Если бы вы, Николас, спросили меня об этом на борту корабля, я бы ответила, что даже не знаю этого человека, – с упреком проговорила Илис. – Но вы с таким усердием скрывали от меня имя моего похитителя, даже не допуская возможности ошибки. Мы бы смогли избежать этих неприятностей, если бы вы все рассказали мне.
– У меня не было повода предполагать, что Фич и Спенс ошиблись, – со всей осторожностью принялся объяснять ганзейский капитан. – Зная, что фы принадлежите другому, я фсеми силами стремился оставаться беспристрастным. – Замолчав, он провел пальцем по нежной ладони девушки. – Но я потерпел неудачу.
Илис взглянула на Максима и внезапно ощутила, как в ней поднимается раздражение против него. Он с насмешливым видом бесшумно хлопал в ладоши, выражая тем самым восхищение разыгрываемым ею спектаклем. Глаза девушки сузились, и ее охватила жгучая ненависть. Она на все пойдет ради того, чтобы смести эту ухмылку с его лица!
– Николас! – Ее голос прозвучал, словно божественная мелодия, он был слаще меда. Капитан встрепенулся и посмотрел на нее, утонув в глубине синих глаз. – Лорд Сеймур говорил мне о вашем желании, и я польщена, что ко мне в гости прибыл такой джентльмен.
При этом заявлении зеленые глаза округлились, а рыжеволосая голова Максима дернулась, ударившись о высокую спинку. Он на секунду отвел взгляд, а когда снова повернулся к девушке, его выгнутые брови только подчеркивали скептическое выражение лица. В ответ на возмущенный взгляд Илис он осуждающе покачал головой.
– Я привез фам подарок, – заявил Николас.
Выпустив руку девушки, он пересек зал и схватил длинный цилиндрический сверток, который еще раньше принес Спенс. Примчавшись назад, он развернул его и расстелил перед девушкой роскошный турецкий ковер.
– Для фаших апартаментов, чтобы фашим ножкам было тепло.
– О, Николас, он такой необыкновенный! Это прекрасный подарок.
– Для необыкновенной и прекрасной дамы, – пробормотал он.
– Ваша щедрость безгранична. Сожалею, что не могу сделать вам ответный подарок.
– Фаше общество будет самым ценным для меня подарком.
Максим поднялся. Эта пара начала раздражать его.
– Я достаточно долго слушал ваш щебет, – произнес он. – Пойду-ка прогуляю Эдди. Не знаю, когда вернусь.
– Нет надобности торопиться, – ответил Николас, обрадованный его уходом. – Мы не будем скучать ф твое отсутствие.
– О, в этом я не сомневаюсь! – Максим даже не пытался скрыть сарказм.
Он поднялся по коротенькой лестнице и вышел во двор. Громкий стук захлопнувшейся двери указал на то, что он покинул пределы зала. Илис тут же язвительно заметила своим мелодичным голоском:
– Бедняга. Он все еще тоскует по Арабелле. – Ее внимание вновь обратилось на ганзейского капитана, который поудобнее устроился в кресле. – Николас, расскажите, в каком состоянии мои капиталовложения?
Максим вернулся только поздним вечером и обнаружил Фича и Спенса, сидящих спиной друг к другу на скамье перед очагом. Каждый из них обеспокоенно следил за своей половиной зала. Готовые сразиться с любым привидением, они вооружились дубинами. Когда хозяин замка распахнул входную дверь, они подскочили с испуганными возгласами и приняли боевую позицию.
От их громких воплей даже у Максима, который не верил в привидения, волосы встали дыбом.
– Прекратите! – рявкнул он. – Вы мертвого разбудите!
– Просим прощения, милорд, – извинился Фич и попытался унять бившую его дрожь. – Мы боялись, что мертвые уже проснулись.
– Здесь нет привидений! – с настойчивостью произнес Максим, стягивая перчатки. – Если у вас есть желание, можете спать в комнате позади конюшни, но только пока я здесь. Когда я уеду, вам придется укладываться в зале и охранять девушку.
– Да, милорд.
Слуги подхватили свои тюфяки и дубины и поспешно покинули просторный зал. Максим же стал медленно подниматься наверх. Он продрог до костей, и у него от холода стучали зубы. Чтобы хоть немного защититься от гулявших по замку сквозняков, он поплотнее закутался в плащ, закинув полу на плечо.
Неровный свет, мелькавший на втором этаже, возбудил его любопытство. Он прошел вперед и вгляделся в сумрак короткого коридора. Илис стояла в проеме двери, ее силуэт выделялся на фоне огня в камине. Девушка накинула на плечи одеяло, из-под которого выглядывал кружевной подол нижней юбки. Она стояла на каменном полу босиком, и Максим мог с полной уверенностью заключить, что ее крохотные ножки холодны как лед.
– Что случилось? – спросил он, направившись к ней.
Он заметил, что она дрожит. В чем же причина, удивился он, неужели сквозняк? Пламя свечи освещало ее лицо, и он увидел, что в устремленных на него глазах застыло обеспокоенное выражение.
– Мне приснился сон, – прошептала она и огляделась, как бы пытаясь отделить реальность от вымысла. – Мне приснилось, что папу привязали к печной трубе. Дым был такой густой, что он не мог дышать. И они ушли, оставив его там мучиться.
Максим убрал со щеки Илис волнистую прядь.
– Николас рассказывал вам о ритуалах ганзейцев… – Подняв голову, она в замешательстве посмотрела на него. – Они действительно это делают?
У Максима вырвался тяжелый вздох.
– Они требуют, чтобы ритуал посвящения держался в строгом секрете, но Николас никогда не следовал правилам. Он считает себя чем-то вроде отщепенца. Его оскорбляет то, чем иногда занимается братство, однако он сохраняет им верность. Его мать – голландка и живет в Любеке. Его отец давно умер, но когда-то был мастером в союзе. – Заглянув в обеспокоенные синие глаза, он продолжил: – Полагаю, в один прекрасный момент Николас порвет с ними. Но вы замерзли, – добавил он и пошире открыл дверь ее спальни.
Пламя в камине еле грело, и мрачные тени все ближе подбирались к его свету и теплу.
– Если позволите, мадам, я подброшу дров.
– Будьте добры, – тихо ответила Илис и с ногами забралась в кресло, стоявшее почти у самого камина.
Максим скинул плащ и, не отрывая глаз от девушки, повесил его на спинку соседнего кресла. Илис, смущенная его вниманием, подтянула под себя голые ступни. Она не представляла, что могло вызвать у него такой интерес, однако под его пристальным взглядом ее щеки стал покрывать яркий румянец. Она испытала истинное облегчение, когда он занялся камином.
Опустившись на одно колено, Максим помешал угли, положил на них сначала горсть лучин, а потом несколько поленьев.
– Ну вот, теперь вы согреетесь.
– Лорд Сеймур… – Голос девушки был едва слышен.
– Нет надобности в подобных формальностях, Илис, – повернувшись к ней, сказал Максим. – У меня больше нет права на титул.
– И все из-за моего дяди.
– Должно быть, вы уже сотню раз слышали эту историю, – заметил он. – Думаю, объяснять не надо.
Илис зажала ладони между коленями и оглядела комнату. Когда же Максим принялся щепать лучину, взгляд девушки, в котором с каждой секундой разгоралось любопытство, опять остановился на нем. Получив пищу, языки пламени весело взметнулись вверх, отбрасывая золотистые блики на жесткий профиль Максима. Насколько она помнила, у нее еще ни разу не было возможности повнимательнее рассмотреть этого человека. Более того, за всю жизнь ни один мужчина не вызывал в ее сознании образа Аполлона из древних преданий. Мучивший ее вопрос: неужели такой мужчина может быть преступником? – настоятельно требовал ответа.
– До меня доходило множество слухов о вас, милорд, и я не раз спрашивала себя, что в них – правда, а что – ложь.
Максим рассмеялся и опустил руку на колено.
– Вы считаете меня преступником, и поэтому мысль о том, что вы находитесь наедине со мной, вызывает у вас неприятные ощущения в желудке?
Его слова рассердили Илис, и она гордо вскинула подбородок.
– Я не боюсь вас.
– Нет… я не сомневаюсь в этом. – Продолжая изучать совершенную линию ее подбородка, Максим медленно кивнул. Ему никогда не доводилось встречать женщин, обладавших таким мужеством и стойкостью. – По крайней мере вы ничем не проявили своего страха.
– Итак?.. – настойчиво произнесла девушка.
– Моя дорогая Илис. – Он обратился к ней так, словно собирался прочесть лекцию. – В тех случаях, когда моей жизни грозила опасность, мне приходилось обнажать свой меч и убивать людей, будь то необходимость защитить интересы королевы или наказать какого-нибудь бандита. Но искренне молю вас поверить, что я никогда не совершал убийства, особенно в собственном доме. В тот вечер я заехал домой, чтобы переодеться и отправиться на прием в честь Арабеллы. Слуга сказал, что меня ждет агент королевы. Когда я вошел в комнату, этот человек лежал возле камина. Я решил, что он упал и ударился головой, так как у него на лбу зияла страшная рана, а все вокруг было залито кровью. Позже выяснилось, что его убили ударом кинжала в спину. Это сильно озадачило меня, так как когда я осматривал его, то ничего подобного не обнаружил. Ведь в тот момент он был жив, и я собирался позвать на помощь, но внезапно услышал какой-то шорох на балконе и бросился туда. Видимо, пока меня не было, его и убили. Мы с агентом должны были встретиться наедине, наше свидание держалось в тайне, но потом Эдвард заявил королеве, что видел меня с агентом. Чтобы утверждать подобное, надо было тогда находиться на балконе.
– Вы хотите сказать, что после того как вы отошли от агента, мой дядя пробрался в комнату и ударил его ножом? Я не могу поверить в это! Дядя Эдвард не способен убить! Он слишком малодушен для таких грязных дел.
Ее откровенность вызвала у Максима печальную улыбку.
– Я тоже так думал, но он под присягой подтвердил, что я там был. Зачем ему обвинять меня в убийстве этого несчастного, если он сам ни в чем не виноват?
– Вы ненавидите моего дядю за то, что считаете, будто он обвинил вас, чтобы скрыть собственное преступление? Но в Бредбери, когда я выходила из зала, мне показалось, что вы были полны решимости убить его, не так ли?
– Я не стремлюсь видеть Эдварда мертвым. По крайней мере пока. Мне бы хотелось, чтобы он прошел через унижение быть уличенным во лжи, воровстве и трусости. Я не могу поклясться перед судом в том, что именно он убил агента, однако у меня не вызывает сомнений, что его вина будет установлена.
– Тем более если вы сами приложите к этому руку, правильно?
– Сейчас Эдварду не грозит никакая опасность с моей стороны, – ответил Максим. – Полагаю, вы должны быть рады, что у меня нет возможности вернуться в Англию, – ведь это сохранит жизнь вашему дядюшке.
– Мы с Эдвардом не кровные родственники, – призналась Илис. – Моя мать была сиротой, ее подбросили к Стэмфордам.
– Эта новость позволяет мне по-другому воспринимать ваш характер. – Уголки его губ слегка дернулись. – У вас еще есть надежда.
