Текст книги "Отодвигая границы (ЛП)"

Автор книги: Кэти МакГэрри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

53 – Ной

– Где-где он?! – взвизгнула я. Я выключила двигатель и вылетела из машины. Мир сошёл с ума. Сперва у Эшли начались схватки. Затем Ной доказал, что он безумец.

– Бет, чёрт возьми! Я же просил тебя не курить это дерьмо. Ной разозлится. – Исайя провёл рукой по своим коротким волосам. В кои веки я была рада, что Бет обкурилась до отключения мозгов.

– И чего он добьётся, по его мнению? – спросила я. – Он уже всё знает о своих братьях. Он обещал, что не будет нарушать закон! Пробираться в кабинет миссис Колинз незаконно!

Исайя хлопнул в ладоши.

– Давай-ка прокатимся на этой красавице.

Он что, голову потерял?!

– Твой лучший друг… твой брат собирается пробраться в школу и взломать кабинет психолога, а ты хочешь покататься?

Парень потер руки в напускном веселье, но в его глаза проникло раздражение.

– Да.

– Нет. – Я помахала руками в воздухе. – Нет. Мы должны остановить его.

Его не должны поймать, или он потеряет братьев. Господи, вот упрямый идиот! Чего он хочет добиться?

– Он хочет вернуть тебя, – пробормотала Бет.

Я была бы менее удивлена, если бы в чистом небе сверкнули молнии и сожгли мои теннисные туфли.

– Что, прости?

Бет села на пол и положила голову на лавочку; её глаза затрепетали от усталости.

– Он влюблён в тебя и хочет, чтобы ты была его единственной. Ещё он нес какую-то пургу о том, что ты не на втором месте и он докажет свою правоту.

Динь-динь-динь. Ной хотел достать мою папку и вернуть меня. Моё сердце сжалось от тепла и радости, а затем ухнуло от холода.

Нет, он не мог рисковать всем ради меня – не когда это может стоить ему братьев. Я повернулась к Исайе.

– Мы должны его остановить. Когда он уехал?

– Он хотел дождаться темноты. Ной вернулся домой сам не свой. Я думал, что вы поссорились. Он всё время бормотал о том, как всё испортил и собирается это исправить. Затем попросил меня приехать, починить машину и задержать тебя здесь до его приезда.

– Почему ты его не остановил? – Я вытащила ключи из кармана.

– Ноя не остановить.

Это мы посмотрим.

***

Исайя оставил машину на парковке супермаркета напротив школы и выключил двигатель. Я пыталась дозвониться Ною, но меня в миллионный раз перевели на голосовую почту.

– Почему ты не припарковался у школы? – спросила я.

Он посмотрел на меня, как на идиотку.

– Полиция патрулирует школу каждые два часа. Они поймут, что что-то не так, если увидят машину.

Естественно, Ной тоже припарковался у супермаркета.

– Ты делал это прежде?

– Только ради игры в баскетбол, но я никогда не вламывался в кабинет.

Я сжала дверную ручку и посмотрела на Бет, заснувшую на заднем сидении.

– С ней всё нормально?

– С ней да, с её головой – нет. – Он потянул за серёжку. – Я не могу оставить её в таком состоянии. Если она проснётся, то может поднять шумиху. Скорее всего, Ной вошёл через боковую дверь – она ближе всего к главному офису. Он должен был подложить что-то под неё, чтобы не оказаться взаперти. Смотри, не закройся там. Просто забери его; поругаться вы сможете позже.

– Спасибо.

Я перебежала улицу, надеясь, что мои лёгкие не взорвутся. Господи, я вламывалась в школу, чтобы спасти своего глупого, упрямого, чертовски милого – парня? Бывшего? Нынешнего? – от тюрьмы.

Как Исайя и сказал, Ной оставил боковую дверь открытой. Я скользнула внутрь, стараясь даже не дотрагиваться до неё. Миссис Колинз обрадовалась бы, найдя нас запертыми в её кабинете.

Меня посетило жутковатое ощущение, когда над головой начали вспыхивать лампочки при каждом моём шаге. Сердце взметнулось ввысь и бешено застучало.

Я постоянно оглядывалась, ожидая, что кто-то накинется сзади и выпьет мою кровь или отвезёт в тюрьму.

Поначалу я пряталась за шкафчиками, но вскоре поняла, как же это глупо. Свет уже включён и выключится, как только датчики перестанут реагировать на движение. Прятаться нет смысла – я побежала.

Слава Богу, свет в кабинетах включался с помощью выключателя. С меня хватит сенсоров. Проблема? Дверь в кабинет миссис Колинз была закрыта, и свет из-под неё не проникал. Неужели Ной уже ушёл?

В коридоре потемнело, но секундой позже свет вернулся. Ну и как тут не струсить? Я схватилась за ручку и чуть не закричала, когда дверь открылась. Я максимально тихо ее закрыла и попятилась, надеясь и молясь, чтобы в офисе был либо Ной, либо чтобы меня не нашли.

Желание вскрикнуть пронзило меня с ног до головы, когда что-то тёплое и сильное оказалось у меня за спиной и дернуло в шкафчик для верхней одежды. Его дверцы закрылись у меня перед глазами.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел Ной мне на ухо.

– Могу спросить тебя о том же! Я здесь, чтобы спасти твою задницу от тюрьмы и потери братьев из-за какой-то глупости! – яростно зашептала я в ответ.

Из главного офиса донеслись шаги. Я сжала руку Ноя, обхватившую меня за талию, и он подвинул меня ближе.

– Боковая дверь? – едва слышно спросил он.

Я кивнула. Если охранник найдёт её открытой, то поймёт, что кто-то ворвался в здание. Я потянулась в карман и достала телефон, яростно печатая сообщение Исайе: «Срочно закрой боковую дверь!»

Секундой позже он ответил: «Сделано».

Ной опустил голову, и его нос задел нежную кожу за моим ухом, которая зазудела от тёплого дыхания. Я скучала по нему и его касаниям. Почему ему нужно было делать что-то столь глупое?

Я не достойна того, чтобы терять из-за меня братьев. Если Ноя поймают, то арестуют. Мой живот ухнул вниз. А что мне терять? Я – второсортный художник, скитающийся по стране со своими холстами.

Ну, подумаешь, будет у меня судимость (все мои мышцы напряглись), и мне придётся отсидеть минимум одну ночь в тюрьме (горло обожгла желчь).

Да, просто замечательная перспектива.

Руки Ноя крепче сжались вокруг меня и, клянусь, он поцеловал мои волосы. Я могла пойти на это… ради него. Я могу сдаться и приказать Ною спрятаться. Я уж было потянулась рукой к дверцам, как Ной хлопнул по ней и мёртвой хваткой прижал меня к животу.

– Что, чёрт возьми, ты творишь? – спросил он низким голосом.

– Хотела посмотреть, можно ли выходить… – Господи, какая из меня ужасная лгунья!

– Вот уж нет, и не выдумывай чепуху. Ты останешься здесь со мной.

– Твои братья…

– Я отказался от них.

Я подвинулась, чтобы посмотреть на него, и ахнула от боли в его глазах.

– Но не ради меня?

Он сглотнул и покачал головой.

– Ради них.

У меня завибрировал телефон. Исайя написал: «Всё плохо. Сейчас же выбирайтесь через окно. Машина готова».

– Чёрт! – прошептал Ной. – Должно быть, сигнализация сработала. Пошли.

Он бесшумно открыл дверцы шкафа. Затем методично и плавно распахнул окна. Машина Исайи осторожно въехала на школьную парковку; его фары были выключены.

Ной поднял одну из моих ног, чтобы помочь перекинуть её через окно.

– Беги, пока не доберёшься до машины.

– А как же ты? – Мои внутренности задрожали в панике. Казалось, что у меня сейчас глаза вывалятся из глазниц.

Он спокойно и озорно ухмыльнулся.

– Я прямо за тобой, малышка. Ты так напряжена…

Он подсадил меня, не упустив возможность полапать мой зад, и тут я заметила открытую папку на столе миссис Колинз. Ну и чёрт с ней. Я спешно спрыгнула с окна и рванула через парковку к Исайе, оглядываясь через плечо, чтобы увидеть Ноя, согнувшегося у стены. Кровь яростно потекла по моим венам, и прохладный ночной воздух обжёг легкие, пока я бежала к свободе.

Задняя пассажирская дверь открылась, и я нырнула внутрь, приземляясь на ноги Бет. Я захлопнула дверь за собой. Мой желудок скрутило от вида Ноя, бегущего на максимальной скорости к нам. В главном офисе вспыхнул свет. Исайя подъехал ближе к парню.

Я переводила взгляд с него на тёмный кабинет миссис Колинз.

Исайя распахнул переднюю пассажирскую дверь и сорвался с места в ту же секунду, как Ной приземлился на сидение.

– Нужно убираться отсюда. – Он посмотрел в зеркало заднего вида.

– Отвези меня к машине, затем отправляйся домой. – Ной наблюдал за тёмными закрытыми окнами кабинета. Он захохотал и радостно завопил; свет включился в тот момент, как мы пересекли невидимую границу свободы – то есть подъехали к продуктовому.

Исайя остановился у машины Ноя, и мы вышли.

Бет всё так же спала на заднем сидении.

– Ссорьтесь где-то в другом месте. Не задерживайтесь здесь, – крикнул нам Исайя.

– Спасибо, брат. – Ной протянул ему руку.

Тот пожал её и ответил:

– Всегда к твоим услугам, дружище. – Он отъехал, а Ной завел машину и последовал за ним.

В двух кварталах от школы мимо нас проехала полицейская машина с мигалками и без сирены. Это было близко…

Ной взял меня за руку.

– Солнышко, ты в порядке?

– Да. – Но я не чувствовала себя в порядке. Как раз наоборот. Я ждала, когда мой пульс перестанет так лихорадочно биться, когда кровь сойдёт с лица, когда лёгкие перестанут гореть при вдохах.

Теперь мы в безопасности. Мы на свободе, но моё тело продолжало реагировать, будто дьявол гнался за мной по пятам.

Мимо проехала ещё одна полицейская машина, и от её сине-красных огней заболели глаза. Медленный и ровный ритм в висках копировал синий огонёк – то далеко, то близко, далеко, близко.

Левая часть лица онемела, а голова стала легче перышка.

– Ной, по-моему, меня сейчас стошнит.

– Держись. – Он свернул на заброшенную парковку. Парень едва успел припарковаться, как я распахнула дверь и вышла на подгибающихся ногах, избавляясь от остатков давно съеденного ланча.

Ной убрал мои волосы с лица, его тело тряслось от еле сдерживаемого смеха.

– Серьезно, ты слишком уж напряжена.

Часть меня хотела рассмеяться вместе с ним, но я не могла. Я села на колени и уставилась в тёмную ночь. В моей голове всё ещё сверкали мигалки. Красная и синяя. Ближе и дальше. Ближе и дальше.

А затем… мрак. Ни света. Ни звука. Лишь темнота…

Вдруг перед глазами быстро замелькали яркие, красочные образы, вбиваясь в меня, как пули из пулемета. Голова наклонилась вперёд, и я прикрыла её руками, чтобы отделиться от мира.

Мой разум цеплялся за изображения, пытаясь их рассортировать, классифицировать, но не мог – и эта потеря контроля, эта бомбардировка вызвала острую, мучительную боль, пронзающую мозг. Его рвали на части голоса, звуки и громкие крики.

Я поняла, что кричу, и услышала спешную речь Ноя. Но звук разбивающегося стекла и мои собственные крики заглушили его.

– Что случилось? – Мужчина с небольшим фонариком в руке навис надо мной. Сзади вспыхнули красные огни, а в небе засветилось созвездие. Мамин голос нашёптывал мне, уговаривая вернуться к её истории.

– Нет! – Я боролась, чтобы не упасть вновь в эту яму, обратно на её пол… сдержать собственную кровь. – Ной!

Я услышала его хриплый голос:

– Я прямо здесь, солнце.

Мужчина отвёл фонарик. На его шее висел стетоскоп.

– Вы принимали сегодня наркотики? Пили?

Ярость в голосе парня отдавала горечью даже в моём рту:

– Послушай, ты, чёртов придурок, в пятый раз повторяю, она ничего не принимала!

Он проигнорировал его и потрогал мою шею.

– Порошок? Метамфетамин? Какие-нибудь таблетки?

«Тебе запрещено пить снотворное», – отозвался с задворков памяти мой голос. Нет. Нет. Господи, нет. Сила притяжения оттолкнула меня на землю, и мой разум поглотил сам себя, выбивая реальность из моей хватки.

– Ты страдаешь от депрессии. – Я потрясла пустой бутылочкой из-под таблеток и поплелась из маминой ванной, останавливаясь, когда моё колено ударилось об закрашенное оконное стекло, сохшее между двумя стульями.

Она сидела на диване со стаканом холодного чая в одной руке и фотографией Айреса в другой. Методично пила. Её взгляд метался от моего пустого стакана на кофейном столике.

Её дикие рыжие волосы выбились из заколки.

– Я знаю.

Я покачнулась вбок, и весь мир накренился.

– Что ты наделала? – Она ещё раз глотнула чай. Всё во мне стало тяжелым, как сталь. – Что ты сделала со мной?

– Не волнуйся, Эхо. Скоро мы будем с Айресом. Ты сказала, что скучаешь и пойдёшь на всё, чтобы увидеть его вновь. Так вот, я тоже.

Комната перевернулась влево. Я пыталась держаться ровно и потянулась вправо, но, несмотря на все усилия, всё равно упала на пол.

Мой мир рухнул. Я открыла глаза и смотрела, как душ из красного и синего осыпается за мной на пол. Сквозь боль пробивалась одна мимолетная мысль… я любила это крашеное окно.

Кровь.

Кровь текла из вскрытых вен на моих руках. Она пропитала одежду и испачкала кожу. Сформировала лужу у моего локтя, и её небольшой ручеёк потёк в сторону мамы, лежащей рядом со мной.

– У меня кровь идёт!

Сильная рука схватила меня за плечо. В поле зрения появился Ной.

– Не идёт.

За ним вспыхнул белый свет и гудящие в такт моему сердцу звуки. Он говорил с непоколебимой решимостью:

– Сосредоточься, Эхо! Посмотри на свои руки! – Он поднял их вверх. О мою кожу терлись прозрачные трубки.

Я ожидала увидеть кровь, но её не было. Лишь белые шрамы.

– Ной? – я ахнула, пытаясь услышать его сквозь крики в голове.

– Я с тобой. Клянусь Богом, я с тобой, – сказал он. – Останься со мной, Эхо.

Я хотела. Я хотела остаться с ним, но вопли, крики и шум от разбивающегося стекла становились громче.

– Пусть это прекратится.

Он крепче схватил меня.

– Борись, Эхо! Ты должна бороться. Давай же, малышка. Ты в безопасности.

Ной качался и крутился перед моими глазами. Меня пронзила боль, и я снова закричала. Медсестра достала осколок из моей руки. Папа вытер слёзы с моих глаз и целовал в лоб.

Кровь пропитала его белую рубашку и испачкала лицо.

– Тише, милая, не плачь, теперь ты в безопасности. Ты в безопасности.

– Ты в безопасности, Эхо. – Ной погладил шрамы на моей руке.

– Она больше не сможет тебе навредить. – Папа поднял мою перевязанную руку, слёзы стекали по его лицу.

– Засыпай, – ворковала мама, лёжа на полу рядом со мной, лужа моей крови постепенно подкрадывалась к ней.

Папа поднял меня на руки и обнял, лежа на больничной койке.

– Я прогоню твои кошмары. Обещаю. Пожалуйста, засыпай. – И крики прекратились, а я часто задышала, глядя на тихую больничную палату.

Женщина в голубом халате закончила вливать что-то в капельницу и скромно улыбнулась мне, прежде чем уйти.

Мои веки отяжелели, но я продолжала бороться.

– Засыпай, малышка. – Голос Ноя был как бальзам на душу.

Я сглотнула и с трудом повернула голову на звук.

– Она накачала меня таблетками.

Он грустно улыбнулся и сжал мою руку.

– С возвращением.

Мои слова сливались воедино.

– Она подсыпала мне всё своё снотворное в чай, а я не знала.

Его губы прижались к моей ладони.

– Тебе нужно отдохнуть.

Мои глаза заблестели.

– Я хочу проснуться.

– Спи, Эхо. Я буду рядом и, клянусь, я никому не позволю снова тебе навредить.

54 – Эхо

– Всё ещё здесь, Ной? – Миссис Колинз прошла в больничную палату Эхо. – Мистер Эмерсон сказал, это ты её привёз.

Я провёл рукой по волосам в попытке проснуться.

Эхо проспала всю ночь. Большую часть времени я наблюдал за ней, держал её за руку и иногда дремал на стуле.

– Да.

Светлые волосы женщины были убраны в хвостик. На ней были синие джинсы и футболка группы «Грейтфул дэд». Подтащив стул к другой части койки, она взяла Эхо за руку.

– Её отец приходил?

– Он пробыл здесь пару часов прошлой ночью, но её уже усыпили к моменту, когда он появился. Он поговорил с врачом и пошёл помогать Эшли кормить ребёнка.

– Что сказал доктор?

– Что узнает, дал ли трещину её разум, когда она проснётся.

Она саркастично хмыкнула.

– Так и сказал?

– Нет, это уже мои слова. – Я погладил Эхо пальцем по руке. Сейчас она спала без снотворного. Ей ничего не давали, чтобы успокоить или помочь заснуть. Оставалось только ждать. – Думаете, она будет в порядке?

Мисси Колинз изогнула бровь.

– Я удивлена, что ты спросил. Тебе ли не знать, какой она боец.

Я отклонился на спинку стула. Было приятно слышать подобные слова. Но после того, как я стал свидетелем её борьбы за здравомыслие прошлой ночью… Сколько может выдержать человеческий разум?

– Ты знаешь, что она вчера виделась с мамой? – спросила миссис Колинз.

Мои мышцы снова напряглись.

– Что?

– Ага. Она тоже меня удивила. Я не знала, что Эхо найдёт себе в силы противостоять отцу. Видимо, ты на неё повлиял больше, чем я думала. Она ездила по разным галереям, чтобы найти мать. Оставляла везде письма, пока та, наконец, не согласилась на встречу.

– Откуда вы это знаете?

– Судя по всему, встреча прошла неудачно, и её мама позвонила Оуэну и попросила найти Эхо.

Чёрт. Просто великолепно. А она поехала спасать меня. Эхо хотела знать, что с ней случилось, но боялась вспомнить.

Я никогда её полностью не понимал. Должно быть, вчерашний день вызвал у неё слишком много эмоций – встреча с мамой, починка машины Айреса, незаконный визит в школу. Я переплёл наши пальцы. «Клянусь, Эхо, я всегда буду о тебе заботиться».

– Ты и вправду не знал?

– Понятия не имел. – Я обдумал её слова. – Мистер Эмерсон не пошёл на её поиски, не так ли?

Миссис Колинз поправила одеяло Эхо.

– У Эшли начались схватки после звонка. Малыш родился раньше времени. – Снова она была на втором месте. И так всю жизнь. У Эхо была тенденция заставлять меня чувствовать себя козлом в сравнении с ней, и сегодня было не исключением. Она бросила меня, чтобы я мог завести семью, оставляя её… в одиночестве. Как я мог позволить ей уйти?

– Я горжусь тобой, Ной.

Последние двадцать четыре часа были настоящим кошмаром. Я потерял братьев. Эхо чуть не потеряла разум.

– Почему люди гордятся мной в тот момент, когда моя жизнь – отстой?

– Быть взрослым – означает принимать трудные решения, а правильный выбор не всегда приносит удовольствие.

Мы сидели в тишине и прислушивались к тихому дыханию девушки и мирному пиканью монитора. Моё сердце болело от данных ей обещаний, и мне не терпелось их исполнить.

Она никогда больше не будет одна.

– Кое-что случилось перед тем, как он заснула, – начал я. – Она сказала, что мама напоила её снотворным. Эхо много кричала во время своей галлюцинации или как это назвать. Похоже, её мать была в депрессии и решила убить себя, а тут к ней пришла Эхо. Эта психопатка изменила планы и решила умереть вместе с ней.

Миссис Колинз вздохнула и похлопала Эхо по руке.

– Значит, она вспомнила.

55 – Ной

Миссис Колинз ободряюще улыбнулась, когда у меня из рук выпали рваные кусочки салфетки.

– Простите. – Я заёрзала на больничной койке, и на пол свалилось ещё больше кусочков.

Мой психиатр, лысеющий мужчина сорока с чем-то лет, рассмеялся.

– Салфетки для того и созданы, чтобы их рвать. Не волнуйся.

Казалось, будто я только то и делала, что плакала с момента пробуждения. Я плакала, открыв глаза и обнаружив рядом Ноя. Я плакала, когда зашли врачи и попросили его уйти, чтобы обследовать меня. Я плакала, когда рассказала психиатру и миссис Коллинз всё, что вспомнила. Я плакала, пока они обсуждали со мной эти события.

Часами позже я всё ещё плакала – жалкий, непрестанный поток слёз.

Я достала ещё одну салфетку из коробки и попыталась незаметно высморкаться. Я вспомнила. Всё. Как пришла и обнаружила маму в глубокой депрессии. Как решила остаться и убедить её пойти к терапевту. Как выпила чай и плохо себя почувствовала.

Как нашла в ванной пустую баночку снотворного на раковине, как безуспешно звонила отцу, оставляя записи на голосовой почте.

Как поняла, что мама планировала убить себя, а потом и меня в придачу. Как закружилась голова, и я упала на витражи. Как валялась на полу, умоляя маму помочь мне, а затем… закрыла глаза.

Неудивительно, что я ненавижу спать.

Я снова высморкалась.

– Так что, мне можно возвращаться домой?

Психиатр наклонился и похлопал меня по колену.

– Да. Я советую продолжить терапию, чтобы справиться с остаточными эмоциями, вызванными воспоминаниями об инциденте. Я слышал, что миссис Колинз принимает частных клиентов. Может, она захочет помочь.

Та разве что хвостиком не замахала с высунутым языком от счастья.

– Моя дверь всегда открыта.

– Я не против. – Кто бы мог подумать? Я была уверена, что эта женщина настроена превратить мою жизнь в ад, а, в итоге, она меня спасла.

***

Как типичная добрая волшебница Глинда, Лила принесла мне вещи из дома. Переодевшись в нечто иное, кроме испачканной рвотой одежды или больничной рубашки, я насладилась долгим тёплым душем. Выйдя из ванной, я обнаружила Ноя у окна.

– Привет.

– Привет. – Он озорно улыбнулся. – Слышал, тебя выписывают.

– Да. – Я подошла к маленькой сумочке и положила вещи на место, изо всех сил пытаясь хоть чем-то себя занять.

Он стал свидетелем моей истерики. Но всё равно остался рядом. Может, он жалел меня. Это не помешало ему пробраться в офис миссис Колинз, чтобы, если верить Бет, вновь завоевать моё сердце.

– Ной. – Но в то же время он произнёс моё имя. Парень засунул руки в карманы, а я забарабанила пальцами по тумбочке.

– Как ты? – спросил он.

Вдруг он так оттягивал время, чтобы бросить меня? Кто захочет быть вместе с психопаткой? Я пожала плечами и продолжила стучать пальцами.

– Нормально.

Ной почесал затылок – нехарактерный для него жест. Он выглядел… неуверенным. Чёрт, я до того его испугала, что он боялся находиться со мной в одной комнате!

– Вчера ты напугала меня до чёртиков, так что, прости, но ответ «нормально» не принимается.

Я потёрла глаза, надеясь, что это сдержит поток жгучих слёз.

Благодаря тёплому душу, мне наконец удалось успокоиться, но мысли о расставании с Ноем вновь вызвали желание заплакать.

– Что ты хочешь услышать? Что я устала? Напугана? Что я запуталась? Что мне хочется положить голову тебе на грудь и спать часами, но этого не произойдет, так как ты бросаешь меня?

– Да, – быстро сказал он, но тут исправился, – Нет. Всё, кроме последней части. Эхо, как ты могла подумать, что я расстанусь с тобой? Как ты можешь сомневаться в моих чувствах?

– Потому что, – я почувствовала знакомый нервный клубок в животе. – Ты видел мою истерику. Как я чуть не слетела с катушек.

Его плечи напряглись.

– Я видел, как ты боролась с худшим воспоминанием в своей жизни и победила. Не пойми превратно, Эхо. Я боролся рядом с тобой. Ты должна найти в себе веру… в меня, в нас.

Ной тяжко вздохнул. Его поза и голос смягчились.

– Если ты напугана – скажи мне. Если хочешь кричать и плакать – давай! Но ни в коем случае не ставь на нас крест, думая, что мне будет лучше без тебя. Правда вот в чём, Эхо: я хочу быть с тобой. Если хочешь пойти в продуктовый голой, чтобы показать миру свои шрамы, я буду держать тебя за руку. Если хочешь увидеться с мамой, то скажи мне. Может, я не всегда тебя пойму, но я буду пытаться изо всех сил, малышка.

Я смотрела на него, а он на меня. Пространство между нами тяжелело от невысказанных слов.

– Хорошо.

Он закрыл глаза на секунду, напряжение исчезало с его лица.

– Хорошо.

Моё сердце громко застучало в груди. Значило ли это, что мы снова вместе? Я так этого хотела, но начала терять землю из-под ног. Может, будет не так уж плохо, если мы попробуем снова сойтись.

– Голой, говоришь?

– Мечтать не вредно, Эхо. – Правый уголок его губ приподнялся. – Знаешь, тут есть кровать, а дверь уже закрыта…

– Грешно не воспользоваться такой ситуацией. – Я рассмеялась, и это сбило меня с толку, но, чёрт возьми, как же это было приятно!

Ной не пошёл, а буквально кинулся ко мне, и мне нравился хитрый блеск его глаз. Парень положил руки мне на талию и закопался лицом в волосах.

– Я люблю твой запах.

– Спасибо. – Мои щёки покраснели, и я громко вздохнула. Столько всего изменилось за последние двадцать четыре часа. – Почему ты отказался от братьев?

Ной погладил меня по кудряшкам, нежно потягивая за них изысканным движением.

– Они любят Кэрри и Джо, им будет лучше с ними.

Я не смогла сдержаться и погладила его по грубой щетине на щеках.

– Но ты любишь их.

Его улыбка стала натужной, а челюсть сжалась.

– Я всё ещё буду частью их жизни. И большой. Не буду врать, мне чертовски больно, но ещё я чувствую облегчение. Я могу пойти в колледж. Выбирать своё будущее.

Я сглотнула и попыталась приручить гигантских птеродактилей, устроивших скаковое дерби у меня в животе. Мне было страшно думать о нашем совместном будущем. Как только машина Айреса заурчала подо мной, я поняла, что нуждалась в Ное. Смерть брата оставила зияющую дыру в сердце. Мне казалось, что машина сможет её заполнить. Я ошибалась.

Но это может сделать любовь.

– Надеюсь, мне есть место в твоём будущем. Кто-то же должен надирать тебе зад в бильярде.

Ной рассмеялся и схватил меня за пояс, притягивая ближе.

– Я поддавался.

– Ой, я тебя умоляю. – У него чуть глаза не выпали, когда я забила пару шаров за раз. – Ты проигрывал. С большим отрывом. – Я гадала, чувствовал ли он то же наслаждение от нашей близости.

– Видимо, придётся держать тебя поблизости. Всегда. От тебя будет много проку во время игры. – Он прижался ко мне лбом, и его карие глаза, светящиеся радостью секунду назад, потемнели и стали серьёзными. – Мне многое нужно тебе сказать. За многое попросить прощение.

– Мне тоже. – Я снова коснулась его щеки, позволяя пальцам поблуждать по коже. Ной хотел, чтобы я всегда была рядом. – Но нельзя ли перенести это на другой раз? Я устала, а мне всё ещё нужно увидеться с папой. Может, пока просто сосредоточимся на вере, что я хочу тебя, а ты – меня, а со счастливым концом разберёмся позже?

Его губы изогнулись в соблазнительной улыбке, и я затерялась в ней.

– Я люблю тебя, Эхо Эмерсон.

Его губы приблизились к моим, и я прошептала:

– Навеки.