Текст книги "Отодвигая границы (ЛП)"

Автор книги: Кэти МакГэрри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

43 – Эхо

Лежа на кровати, я прижимала топ к груди и мечтала, чтобы моё сердце перестали колоть ножами. Сладковатый мускусный аромат Ноя пропитал мою майку. Было больно, когда я бросала Люка, но далеко не так, как сейчас. Я любила Ноя. Очень-очень сильно.

Его сообщения были логичными. Все. Я перестала считать, сколько он их оставил, после пятого. Он заботился обо мне, хотел быть со мной, ляпнул не подумав. Ной в тайне обдумывал, как соединить в своей жизни меня и братьев. Если только я перезвоню ему, он обязательно найдёт выход. Конечно, он бы с радостью женился на мне, но только когда я этого захочу.

Вчерашним утром меня окунули головой в грязь, но со временем я поняла, что мир не крутится вокруг меня. Больше всего мне хотелось набрать Ноя, принять его извинения и упасть в его безопасные и крепкие объятия, но он заслуживал лучшего, чем такой эгоистки.

Никогда не думая наперед, я попала в ловушку собственных иллюзий о нахождении потерянных воспоминаний. Я не думала, что буду делать после выпускного, или что для него будет значить получение опеки над братьями. Я любила Ноя больше, чем кого-либо другого. Любила достаточно, чтобы пойти на жертвы ради него.

Я шмыгнула и вытерла лицо, когда кто-то постучал в дверь.

– Можно войти? – спросил отец с другой стороны.

Нет, но мой выбор ограничен. Ранее я проскользнула мимо него и Эшли, чтобы избежать ссоры. В какой-то момент папа должен выступить со своими упрёками. Я засунула майку под одеяло, села и прижала к груди подушку – мне нужно было хоть за что-то держаться.

– Конечно.

Папа сел на кровать и посмотрел на мамины картины. Выглядел он таким же усталым, как и я.

– Обещай, что больше не будешь нарушать комендантский час.

– Ладно. – На данный момент легче согласиться, чем спорить.

Он открыл и закрыл рот. Очевидно, такого поворота отец не ожидал.

– Ной дважды звонил на домашний. Вы поссорились?

– Мы расстались.

Он заерзал.

– Милая, он правильно поступил, рассказав мне, где ты была.

Я не собиралась говорить с ним на эту тему.

– Немного поздно для игры в хорошего папочку, тебе так не кажется?

– Я твой отец, и никогда не считал тебя игрой.

Да, скажи это маме.

– Слушай, осталось чуть больше двух месяцев до моего выпускного. Давай просто переждем их, ладно? Как только я окончу школу, я уеду. Переселюсь в общагу или найду работу и квартиру. Я покончу с тобой, а ты – со мной. Если всё удастся, я уеду до рождения малыша, и ты сможешь начать всё сначала.

Все его морщинки углубились.

– Эхо…

Я позволяю зарождающемуся внутри гневу вырваться наружу:

– Иди, расскажи Эшли. Она единственная, о ком ты когда-либо заботился.

– Это не…

– Ты оставил меня умирать. – Я указала на дверь. – Уходи отсюда и из моей жизни!

Папа опустил голову, кивнул и ушёл.

44 – Ной

Я решил не подходить к своему шкафчику и направился прямиком в столовую.

Эхо нашла способ избежать нашей встречи сегодня утром, но будь я проклят, если ей удастся сделать это сейчас.

– Можешь сказать ей, что я заказал детали для машины, – сказал Исайя, садясь рядом со мной.

– Я как раз думал начать с этого разговор. – Я смотрел на двери, ожидая, когда она зайдёт. Дам ей ещё пять минут, прежде чем начать искать её по всему зданию.

– Ты и вправду налажал, Эйнштейн. – Бет швырнула свой поднос с едой на стол.

– Ты же ненавидишь её, – пробормотал я.

– Я смирилась с ней. Прямо как с микробами.

Где же она? Дверь в кафетерий открылась, и прошла её лучшая подруга.

– Лила! – я отодвинул стул, чтобы подойти к ней, но она сделала это сама.

– Да? – девушка раздражённо изогнула бровь.

Я редко смущался перед людьми, но взгляд Лилы мог напугать и серийного убийцу.

– Ты знаешь, где Эхо?

– А что? Нужна нянька? – сухо спросила она.

Чёрт, Эхо, наверное, чертовски зла. Она прослушала мои сообщения?

– Я натворил дел и теперь хочу с ней поговорить.

– Ну-ка повтори.

– Уверена, ты этим наслаждаешься, наша королева бала, – прорычала Бет. – Ты боялась, что, тусуясь с настоящими людьми, как мы, она поймёт, что ты и остальные Барби-неудачницы на самом деле полны дерьма?

Лила оскалилась.

– Кстати о неудачниках, ты планируешь снова довольствоваться объедками Эхо?

Чёрт, мне это не нужно. Бет кинулась на Лилу, но Исайя схватил её за талию и зашептал, чтобы та успокоилась. Мой стул откинулся назад, когда я встал.

– Забудь об этом. Я сам её найду.

***

Эхо сидела на табуретке и смотрела на холст, но на этот раз у неё в руке не было кисти. Её перчатки лежали на коленях.

– Знаешь, с твоей стороны было грубо не перезванивать. – Я задержал дыхание, ожидая от неё вспышки гнева.

Девушка грустно улыбнулась, разбивая мне сердце. Я бы предпочел злость вместо боли.

– Ты не в первый раз считаешь мои поступки грубыми. – Она посмотрела на меня. – Привет, Ной.

– Эхо. – Я позволил себе подойти ближе, но не слишком близко. – Сегодня понедельник, что означает, днём у нас занятие.

– Тебе никогда не требовались дополнительные занятия, лишь мотивация.

Потерев шею, чтобы избавиться от напряжения, я продолжил:

– Слушай, я налажал в субботу. Мне не стоило поднимать тему брака. Я потерял рассудок. Ты нарисовала родителей, и я подумал, как сильно тебя люблю и хочу быть одновременно с тобой и братьями. Одна глупая мысль за другой, и я наделал кучку дерьма.

Губы Эхо дёрнулись.

– Это самое худшее извинение, которое я когда-либо слышала, но я его принимаю. – Она вернулась к рассматриванию пустого холста.

Я произнес слова, которые не говорил ни одной девушке – я люблю её. Все жаждали их услышать, но казалось, что эти они только увеличили расстояние между нами.

Может, она не расслышала.

– Я люблю тебя, Эхо. Даже если ты никогда за меня не выйдешь, я люблю тебя. Мы найдём способ со всем разобраться. Ты не ответственна за моих братьев.

– Знаю. – Она вздохнула с усталым видом. Её нога начала стукать по ножке табуретки. – Я тоже тебя люблю, и поэтому считаю, что пора нам это закончить.

Меня пронзила боль, за которой последовала быстрая вспышка гнева.

– Но ты сказала, что прощаешь меня.

Эхо взяла кисть, окунула её в чёрную краску и поставила точки посреди холста.

– У меня есть двадцатипроцентный шанс унаследовать мамины гены.

– Какое это имеет к нам отношение? Ты не твоя мама. Тебе далеко до этой сумасшедшей суки.

– Она больная, Ной, а не сумасшедшая, – прошептала она.

Весь этого разговор был безумным.

– Она резала тебя. Это ненормально.

Девушка закрыла глаза и вздрогнула.

– Я упала.

Я вырвал кисть у неё из рук и кинул её в другую часть комнаты.

– Что за хрень! Если бы это была просто случайность, ты бы её запомнила! – Я провёл руками по лицу, пытаясь избавиться от злости. – Какое отношение имеет этот бред ко всему остальному? К нам?

Эхо открыла глаза, показывая дурманящую боль.

– Прямое.

Желание коснуться её пересилило меня, и я сдался. Сделал шаг к ней, но Эхо спрыгнула с табуретки и поставила её между нами. Я отпихнул её с дороги и продолжил идти вперёд. Эхо прижала ладони к моей груди и попыталась меня оттолкнуть.

– Я не могу думать трезво, когда ты так близко.

Я прижал её к стене.

– Мне не нравится то, о чём ты думаешь. Я планирую оставаться здесь, пока ты не посмотришь мне в глаза и не скажешь, что ты моя.

Она опустила голову и спряталась за волосами. Её тон напомнил мне Джейкоба, когда он наконец понял, что мама никогда больше не возьмёт его на руки:

– Это не сработает. У нас никогда не было шансов.

– Враньё. Нам суждено быть вместе.

Эхо шмыгнула, и этот звук разбил мне сердце. Я смягчил голос:

– Посмотри на меня, солнце. Я знаю, что ты любишь меня. Три ночи тому назад ты готова была отдать мне всё. Ты не можешь просто уйти от меня.

– Господи, Ной… – её голос сломался. – Я ужасна.

Ужасна?

– Ты прекрасна.

Она наконец подняла голову. Слёз больше не было, но остались дорожки на лице.

– В моей голове хаос. Через два месяца ты встретишься с судьей и убедишь его, что только ты можешь вырастить своих братьев. Я буду для тебя лишним грузом.

Надоедливый внутренний голос твердил мне заткнуться и прислушаться.

– Неправда. Братья полюбят тебя, а ты их. Ты не лишний груз.

– Представь, как на меня посмотрит судья. Ты правда готов на такой риск? – она сглотнула. – Через два месяца после инцидента, один терапевт пытался вернуть мои забытые воспоминания. Мисси Колинз сказала, что он переборщил. Я сломалась. Проснулась в больнице двумя днями позже, без всяких воспоминаний. Пока мне везло, но что, если удача от меня отвернётся? Ной, посмотри на ситуацию со стороны. Я напугана и не помню, что со мной произошло. У меня уже был один срыв, потому что я пыталась вспомнить. У мамы биполярное расстройство. Большинство людей начинают проявлять признаки в подростковом возрасте или после двадцати. Что, если судья узнает обо мне? С какой психопаткой ты встречаешься?

Стало больно дышать. Уголки её губ опустились, и она погладила меня по щеке тёплыми пальцами. Обычно от этого касания у меня подгибались колени, но сейчас оно резало по живому.

– Ты знал, что когда ты перестаёшь упрямиться и принимаешь мою правоту, то твои глаза чуть расширяются, и ты наклоняешь голову вбок? – спросила она.

Я выпрямился и прищурился.

– Я люблю тебя.

Она сверкнула своей великолепной улыбкой, отражающую грусть всего мира.

– Братьев ты любишь больше. И я не против. Вообще-то, это одна из причин, по которой я тебя люблю. Ты был прав. Я хочу семью. Но я никогда себя не прощу, если стану причиной, по которой разрушится твоя.

К моему ужасу, мои глаза запекло от слёз, а в горле появился комок.

– Нет, тебе не удастся провернуть эту жертвенную хрень со мной. Я люблю тебя, а ты – меня. Мы должны быть вместе.

Эхо прижалась ко мне всем телом и запуталась пальцами в моих волосах. Её глаза заблестели от слёз.

– Я люблю тебя достаточно, чтобы не заставлять делать выбор.

Девушка встала на носочки, опустила мою голову и нежно поцеловала в губы. Нет, это не будет наше «прощай». Я наполню её собой и дам понять, что без меня она всегда будет чувствовать себя пустой.

Я сделал Эхо моей. Мои руки присваивали её волосы, спину. Мои губы – её рот и язык. Её тело дрожало в моих объятиях, и я почувствовал соль на её коже. Она заставила себя отвернуться, и я крепче вцепился в неё.

– Нет, детка, нет, – прошептал я ей на ухо.

Тогда она оттолкнула мою грудь и быстро убежала.

– Мне жаль.

45 – Эхо

Он любил меня.

Ной Хатчинс признался мне в любви, что превратило последнюю неделю в школе абсолютным адом.

Прозвенел звонок. Все остальные захлопнули учебники, застегнули рюкзаки и ушли с бизнес технологий на ланч. Я не пошевельнулась.

Моя рука сжала карандаш, когда Ной прошёл мимо и покинул комнату, выпрямив плечи и задрав подбородок. Он ни разу не признал моего присутствия. А вот Исайя задержался, посмотрел на меня грустным взглядом и только потом последовал за другом.

Так мы с Ноем и общались уже семь дней. Я ждала, пока он покинет кабинет. Он убегал. Я втянула воздух, мечтая, чтобы боль прекратилась, и все ушли. Ну, все, кроме моей лучшей подруги.

– Эхо. – Лила стала перед моей партой, прижав книги к груди. – Ты в порядке?

Нет. Ничто никогда уже не будет в порядке.

– Я случайно услышала сегодня в туалете, что Лорен Льюис собирается подкатить к Ною. – Слёзы грозили скатиться по моим щекам. – Мне должно быть наплевать. В смысле, я же его бросила, и он может… – «Спать, с кем захочет»… Но я не могла произнести эти слова, так как в горле появился комок.

– Лила, – позвал Стивен из коридора, – ты идешь на ланч или нет?

Она начала качать головой, но я ответила за неё:

– Идёт!

– Эхо, – осуждающе сказала подруга.

– Всё хорошо. – Я выдавила худшую улыбку в мире. – Может, я к вам присоединюсь сегодня.

Это я сказала не всерьёз. И она это знала, но всё равно похлопала меня по руке.

– Увидимся там, – сказала девушка, прежде чем взять Стивена за руку и отправиться в кафетерий.

Я закинула вещи в сумку и стала бороться с желанием побежать за Ноем и попросить его взять меня обратно под своё крыло. Я потеряла не только его, но и привычный распорядок: учёба, занятия, планирование, как достать наши папки, работа Исайи и Бет над машиной Айреса. Потеря Ноя означала потерю жизни. И шанса на ответы.

Он был идейным вдохновителем всех наших планов, и я питалась его храбростью и верой в успех. Или нет? Я положила последний учебник в сумку и подняла бровь от этой мысли. В голове заработали шестерёнки. Я убедила миссис Колинз и отца изменить время встречи – не Ной. Я нашла фамилию приёмных родителей его братьев. Возможно, я смогу сама найти ответы.

Я завернула за угол пустого коридора и замерла. Прижавшись спиной к моему шкафчику, стояла Грейс и разглядывала свои ногти.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

– С тобой говорю. Если бы ты осталась с Люком, мы могли бы остаться друзьями. – Она протёрла ноготь большого пальца, прежде чем повернуться ко мне.

– Разве ты не должна сидеть в столовой и доказывать миру, что ты идеальна? – спросила я. Впервые в жизни у меня не было желания прогибаться под неё.

– Люк возьмёт тебя обратно. Когда он услышал, что ты рассталась с Ноем, то чуть с ума не сошёл. Он бросает Диану. Ему нужна ты, а не она.

Нет, не нужна. Ходили такие слухи, но я знала то, чего не знали другие – Люк не может выдержать вида моих шрамов. Я откинула голову назад и сосредоточилась на субъекте, блокирующем мой шкафчик.

– Какая тебе разница? Судя по последним новостям, ты отпускала неплохие шутки на мой счёт в спортзале.

Грейс внезапно чрезвычайно заинтересовалась своими туфлями.

– Ну-у, да, я не святая. Убей меня. Не то, чтобы ты облегчала мне задачу, Эхо. – Она закрыла рот и наклонила голову, явный знак того, что девушка пыталась вернуть себе уверенный вид. – Я всё ещё хочу быть твоей подругой, мы можем всё спасти – нашу дружбу, мнение людей о тебе, всё. Теперь, когда ты бросила этого неудачника, мы сможем сказать, что у тебя просто было помутнение рассудка. Он использовал тебя. Манипулировал. А затем ты поняла, какой же он придурок. Все поверят.

Во мне возгорелась злость. Как она не понимала?

– Я люблю Ноя.

Грейс оттолкнулась от шкафчика, её лицо исказилось от ярости.

– И посмотри, к чему это привело! У тебя нет ни парня, ни друзей. Чёрт, Эхо, ты стала социальным подсудимым года, когда поцеловала этого парня на публике, и всё во имя любви! Всё впустую! Ты вообще не изменилась. Всё ещё прячешь свои шрамы, избегаешь ланчей, скрываешься от мира. Тебе было лучше без Ноя Хатчинса. Я бы всё отдала, чтобы вернуть январь. Тогда, по крайней мере, ты приходила в кафетерий. Ты хотя бы пыталась.

Её слова превратились в ножи, царапающие мою кожу, цепляющие больше, чем нужно.

– Не я ставила условия нашей дружбе. Не я боюсь мнения общества, и что оно подумает, если я буду дружить с кем-то менее популярным.

Грейс горько рассмеялась. Похоже, я довела её до точки кипения.

– Это не так, Эхо. Ты поставила условия нашей дружбе в тот момент, когда надела перчатки на руки и попросила меня лгать всем насчёт тебя. Мне пришлось говорить, что я не знаю, что произошло с моей лучшей подругой. А насчёт обвинений в боязни общественного мнения… ты на себя посмотри! Если ты такая правильная, какого чёрта ты всё еще прячешь эти шрамы?

Я сглотнула, и та ярость, что я чувствовала секунды назад, испарилась в воздухе. Она была права. Грейс была права.

***

Я пялилась в открытый шкафчик и барабанила пальцами по дверце. Я смогу это сделать. Определённо смогу… завтра или через месяц, или никогда… Нет, нет, я смогу. Я могу прожить жизнь ради собственного удовольствия или удовольствия других. Себя. Я хотела удовлетворить себя.

На моей памяти, всю свою жизнь я пыталась заслужить общего одобрения: маминого, папиного, учителей, терапевтов. Боялась, что если выйду за границы дозволенного, то потеряю их уважение. В случае с родителями – их любовь. Но теперь всё изменилось. Я хотела получить ответы о своём прошлом, а чтобы их найти, мне понадобится храбрость.

Вчера Грейс вывела меня на чистую воду, и сегодня я собиралась доказать, что она не права.

Впервые за два года я пришла в школу в футболке с короткими рукавами, хоть поверх неё был надет свитер. Но я не хотела в нём ходить. Было жарко и неудобно, а ещё от него всё чесалось.

Потянувшись за плечи, я подняла его над головой и глубоко вдохнула, почувствовав прохладу на коже. Она напомнила мне о летней рекламе, где люди, страдающие от жары, прыгали в холодный, завлекающий бассейн. Это было чувство свободы.

Я оставила книги и свитер в шкафу, а затем пошла по пустому коридору к столовой. Забавно, но я чувствовала себя голой, будто бы была лишь в лифчике и трусах, а не любимой голубой футболке и потёртых джинсах.

Чтобы не струсить, я зацепилась пальцами за карманы и начала считать плитки на полу. Они останавливались у края бетонного пола кафетерия. Из зала доносился смех и громкие разговоры. Я молилась о двух вещах: первое – я не отключусь, и второе – Лила всё ещё меня любит.

В горло пересохло, а грудь сжалась, когда я подняла ногу и пересекла барьер между коридором и столовой.

Мгновенное аханье «О Боже!» заставило меня замереть. Заметка на память – это была моя самая худшая идея.

Я осмотрела зал, наблюдая, как люди склонялись над столами, информируя массы, что главный фрик школы вошёл в помещение. «Ну давайте, смотрите. Может, в следующий раз мне хватит ума, чтобы продавать билеты на это шоу».

Из другой части зала на меня смотрела пара тёплых карих глаз.

Всё во мне заболело – Ной. С неделю мы притворялись, что не существуем друг для друга. Он расхаживал по школе со своим очаровательным мрачным видом и опасным поведением, будто я никогда и не была в его жизни. Ной смеялся, сидел за своим столиком во время ланча и стоически просиживал уроки.

Но теперь в нём не было ничего стоического. Сидя между Исайей и Бет, он медленно встал, не отрывая от меня взгляда. Я закусила губу, мечтая не заплакать, и чтобы он не подходил ко мне. Я не настолько сильная, чтобы одновременно открывать себя миру и держаться от него подальше.

Когда он сделал шаг в мою сторону, я покачала головой и стала молить глазами, чтобы он сел на место. Ной замер и провёл рукой по лицу, на его губах сформировалось нецензурное слово, которое он часто любил произносить. Неужели это расставание принесло ему столько же боли, сколько и мне?

Парень закрыл глаза на секунду, затем хлопнул рукой по двери и покинул кафетерий. Исайя поспешил за ним.

Со стороны моего старого столика раздался смех, и когда я посмотрела туда, все на меня пялились. Включая Грейс, хотя она была единственной, кто не смеялся. Девушка быстро кивнула и отвернулась.

– Пошли они к чёрту.

Я подпрыгнула, когда заметила рядом с собой Бет, её рука почти касалась моей.

– Что, прости?

Она кивнула на столовую.

– Пошли они к чёрту. Они того не стоят.

– В кои веки я согласна. – Лила переплела со мной пальцы. – Могла и сказать, что планируешь это сделать. Я бы пошла с тобой.

Я вернула своё внимание к Бет, но она уже ушла. Я заметила её чёрные волосы, когда она вышла через ту же дверь, что и Ной.

– Ты голодна? – спросила Лила.

Скорее, меня тошнило.

– Не особо.

Она улыбнулась мне улыбкой доброй волшебницы Глинды.

– Хорошо. Тогда съедим только десерт. – Она потянула меня за руку. – Пошли, сегодня подают тортики с шоколадным ирисом.

46 – Ной

Я стукнул кулаком по шкафчику, и сопроводил громкий удар отменной бранью. Эхо наконец хватило смелости оголить свои шрамы, но она не позволила мне быть рядом.

– Отличная вмятина, чувак. – Исайя прислонился боком к углу коридора и скрестил татуированные руки на груди. – Я ценю, что ты выбрал мой шкафчик для избиения. Сам искал повод, чтобы никогда его больше не открывать.

Я дёрнул головой и присмотрелся. Чёрт, это и вправду был не мой. Шок от собственной ошибки вытеснил ярость, оставляя меня со слабой болью в костяшках.

– Прости.

– Он помог справиться с твоими проблемами?

Я ошибался, злость все ещё зудела внутри меня.

– И что это значит?

– Это значит, что твоя ненаглядная в столовой, открывает свою душу, а ты здесь, мутузишь шкафчики. Я зову это проблемой.

Я провёл рукой по лицу.

– Она меня бросила, не я её. Кроме того… – я указал в сторону кафетерия, – мне хотелось быть рядом с ней. Но она отмахнулась от меня.

– Когда ты успел стать грёбаной овечкой? Как я это вижу, она могла сказать слова, но ты тоже хотел прекращения этих отношений.

Мои мышцы напряглись, и я сжал кулак, из-за чего Исайя оторвался от стенки. Он расставил ноги и опустил руки по швам. Парень чувствовал приближение драки и не ошибался. Я понизил голос:

– Что ты только что сказал?

Он знал, как сильно я любил Эхо, и эти слова были сродни предательству.

Но мой брат продолжил:

– Что у тебя явно были сомнения насчёт вашей пары, раз ты так легко сдался.

У меня снова появилось желание что-нибудь ударить, но меня сдерживала боль в костяшках.

– Я люблю Эхо. Так сильно, что предложил ей выйти за меня. Похоже, что я хотел сдаться?

Его брови поднялись до линии роста волос, а мышцы расслабились.

– Скажи, что ты шутишь насчёт женитьбы.

Рухнув напротив шкафчика, я стукнул головой по металлу. Хотел бы я, чтобы это была шутка. То предложение стало домино, разрушившим мои отношения.

– Нет. Я налажал и не знаю, как всё исправить.

Ботинки Исайи глухо застучали по полу, когда он приблизился.

– Я просто хочу сказать, что не вижу, как ты борешься за свою девушку. Если хочешь её, то хватить бить шкафчики и начни фокусироваться на своём призе.