Текст книги "Задержи звезды"
Автор книги: Кэти Хан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Возможно, – вскользь ответила Кэрис, направляясь к кухонной двери с двумя оставшимися чашами. – Только, пожалуйста, не произноси слово «наследие» при Оливье. Иначе сведешь нас, третье поколение европейцев, с ума.
* * *
– Это верно, – говорит Кэрис. – Ты всегда меня спасал, Макс. Настоящий рыцарь на белом коне. – Сумрачные звезды окружают их, пока они падают, словно марионетки, подвешенные за нити пространства. – Но это гораздо серьезнее моей жареной картошки.
– По крайней мере, ты немного успокоилась, – отвечает он, – и расходуешь воздух разумнее.
– Хорошо, – произносит она, – можешь прекратить опекать меня. Я вернулась. Я тут. Я дышу. – Она смотрит в темноту по сторонам, затем снова на голубой индикатор подачи воздуха: восемьдесят восемь минут. – Что, черт возьми, мы собираемся делать?
– Не волнуйся, – говорит Макс. – У меня есть план.
Глава третья
Восемьдесят семь минут
Он открепляет фал, они разлетаются в стороны друг от друга и, кувыркаясь, удаляются прочь от своего корабля.
– Твоя очередь побыть снежным ангелом, – говорит он, взяв ее за запястье и ногу, – потому что первая часть моего плана – найти утечку в твоем баллоне.
– О господи! – произносит Кэрис, наблюдая за тем, как белая веревка плавает между ними, и пытаясь подавить нарастающий ужас, грозящий ей новым всплеском эмоций.
Кэрис протягивает Максу клейкую ленту, и он ищет утечку молекул, так же, как она делала это с его баллоном.
– Она очень маленькая, – говорит Кэрис. – Ты можешь ее не разглядеть. Поверни меня лицом к свету – только так ее можно будет увидеть.
Молча он поворачивает Кэрис в обратную сторону от Земли и вглядывается в солнечную систему, где простирается пурпур Млечного Пути.
– Знаешь, – говорит она, чтобы отвлечься, пока Макс охотится за оттоком, – звезд в космосе больше, чем песчинок на всех пляжах Земли.
– Это ужасает.
– Говорят, на одну песчинку приходится десять тысяч звезд. Представь, насколько некоторые из них больше нашего Солнца.
Через несколько мгновений он накрывает своим пальцем, обтянутым перчаткой, тонюсенькую струйку воздуха.
– Утечка на дне.
– Так же было и у тебя. Ты можешь ее заклеить? – спрашивает она.
– Да. – Он приклеивает ленту, тщательно потерев ее, чтобы убедиться, что она не отстанет, и вздыхает с облегчением. – Готово. Теперь не двигайся – я хочу посмотреть, сработает ли это.
– Что именно?
Макс ощупывает аппарат подачи воздуха Кэрис, пока не находит ручное управление на разных отсеках, затем – трубку, соединяющую ранец со шлемом. Она сильно углублена в выточку, и он отчаивается – легко ее не вытащишь.
– Макс?
– Секунду. У меня есть идея, но мне нужна минута времени все обдумать.
– Ты с ума сошел? – восклицает она. – У нас и так осталось немного.
– Тогда полминуты. Доверься мне. – Он обхватывает пальцами трубку и сильно крутит ее, чувствуя, как она начинает поддаваться. Перекатывая трубку подачи воздуха между большим и указательным пальцами, снова крутит, отвинчивая ее с длинной резьбы, удерживающей этот провод на месте. У основания ранца резина изгибается в перекрученные спирали, складываясь гармошкой, пока Макс поворачивает трубку в верхней части. Не обращая внимания на это, он продолжает, хотя ему неудобно.
– Как успехи?
– Мне необходимо сопло. Что мы можем использовать?
– Насколько большое?
– Маленькое. – Макс поднимает два сжатых вместе пальца. – Такой ширины.
– У нас есть трубка для контейнера с водой, – тихо говорит она. – Но, если возьмем ее, тогда не сможем…
– У нас есть другой контейнер. На этом мы продержимся…
– Продержимся сколько – восемьдесят шесть минут? Это все, что мы можем сделать для того, чтобы выжить?
– Нет, конечно нет. Но если мы не попробуем и не спасем себя сейчас, то наш запас воды на два дня уже не будет иметь никакого значения. Ничего не будет иметь значения, после того как у нас закончится…
Они молча смотрят друг на друга. Он накрывает ее руку своей.
– Пожалуйста.
– Ты прав, – отвечает она, накрыв второй рукой его ладонь. – Ты прав. Мы должны попытаться.
– Спасибо.
Кэрис на ощупь ищет фонарик и контейнер с водой, затем отсоединяет белую прозрачную трубочку, протягивая ее Максу, крошечный символ надежды на безграничном фоне небытия. Он тянется за ней.
– Сделай так, чтобы это сработало, – говорит Кэрис.
Макс, осторожно взяв трубочку большим и указательным пальцами, вжимает ее в воронку, сгибая пластик, чтобы он держал форму.
– Я собираюсь оставить тебе воздуха на минуту и запечатать твой запас. Экономь его как только можешь, хорошо?
Она моргает, затем кивает.
– Это скоро закончится. – Открутив трубку Кэрис от ее баллона с воздухом, Макс говорит: – Приготовься.
– Зачем? – шепчет она.
– Постарайся не разговаривать. Дыши медленно или совсем не дыши. И не паникуй.
Отсоединив ее трубку, он присоединяет импровизированное сопло к ее концу. Одновременно нажимает кнопку ручного управления на ранце Кэрис, заставляя струю кислорода, шипя, пробираться сквозь трубочку и таким образом толкать тело девушки вперед. Она продвигается примерно на сантиметр, и Макс облегченно смеется:
– Работает!
Он отпускает ее руку, пока Кэрис относит еще чуть вперед, и наблюдает за шипением кислорода.
– Подожди. – Кэрис машет руками, дотягиваясь и хватая его. Она не может свободно говорить, пока он не подключает обратно ее подачу воздуха.
– Ты двигаешься, Кэри…
Кэрис лихорадочно подает ему сигналы, ее глаза расширены. Кислород уходит слишком быстро, она не сможет продвинуться достаточно далеко…
Она не сможет, а Макс расходует ее запас воздуха. Он хватает ее за заднюю часть ранца и, уже паникуя, неловкими движениями присоединяет обратно трубку подачи воздуха, закручивая ее не в ту сторону. Скрученное в пучок основание трубки отскакивает, и он ловит его, пока оно распрямляется, рассеивая все больше кислорода в космическое пространство.
Каждая секунда на счету.
Он тянет ее трубку подачи воздуха обратно и проворачивает ее в выточку, накручивая на место.
– Макс, – ахает она.
– С тобой все в порядке?
– Ты пытался заменить топливо?
– Да.
– Я ни за что не смогу таким образом продвинуться на необходимое расстояние. Чтобы получить тягу, нужно нагреть газ, – говорит она, капельки пота парят сбоку от ее лица внутри округлого шлема.
– Но, – говорит Макс, – я думал, это сработает, если давление…
– Нет. – Кэрис тянет руку вытереть глаза, но не может, поэтому качает головой из стороны в сторону, чтобы стряхнуть пот. Капли впитываются в ее волосы, убранные с лица и заплетенные вокруг головы. Адреналин бьет струей, а датчик ее сердцебиения пищит. Она пытается отбросить тревогу, но частота биения сердца продолжает расти.
– Извини, – говорит Макс.
Ее датчик снова пищит.
– Для тяги воздух должен находиться под давлением.
– Я не знал. Извини. – Он тянется к ней.
– Не могу поверить, что ты собирался отправить меня обратно одну, даже не обсудив это со мной.
Рука Макса замерла на полпути к ней.
– Это то, из-за чего ты на самом деле разнервничалась, не так ли?
– Сколько воздуха я потеряла?
– Не слишком много. – Его взгляд метнулся к индикатору сбоку ее ранца. – Я возмещу – в следующий раз мы будем использовать мой ранец.
– В следующий раз? – кричит она, ее голос искажается. – Теперь у меня меньше воздуха, чем у тебя, поэтому тебе, вероятно, предстоит наблюдать за тем, как я умираю. Поздравляю.
– Не психуй. Я пытался помочь.
– Конечно, но не помог. И сейчас у меня осталось меньше времени, чтобы выяснить это с тобой.
– Если бы все сработало, ты была бы в безопасности. Ты могла бы спастись…
– Господи. Мне не нужен благородный рыцарь, Макс.
Его голос стал жалобным:
– Я просто пытаюсь поступить правильно.
– Спасать меня не твоя работа.
* * *
Он покинул вечеринку около полуночи, и Кэрис провела его до двери. Прислонившись к дверной раме, она укутала руки кардиганом, согревая их.
– Благодарю за вечер, – сказал он. – Спасибо, что пригласила еще одного совершенно незнакомого человека на ужин.
– Спасибо, что помог моей жареной картошке хорошо выглядеть.
Они рассмеялись.
– Что ты делаешь завтра?
– Работаю в магазине. А ты?
– Тоже работаю.
И все же он медлил.
– Будешь еще заниматься греческим в ближайшее время?
– О, несомненно.
– В языковой лаборатории?
Она кивнула.
– Хорошо. Тогда я знаю, где тебя найти. – Макс сделал паузу. – До встречи, Кэрис.
Он дважды оглянулся, она отошла от дверного проема, и теперь ее силуэт был освещен оранжевым сиянием фонарей.
Макс быстро добрался домой. Чип на запястье парня распознал его жилище, стоило ему подойти, и дверь, щелкнув, открылась, после того как металлический болт легко проскочил по дереву. Макс вошел внутрь, лампа в коридоре автоматически зажглась, но, в отличие от дома Кэрис, стены в его гостиной были голыми. Фотографии последних жителей Ротации все еще висели на кухне, где готовил Макс, не замечая их улыбающихся лиц и превосходных закатов на фото.
Он задумался о том, о чем Кэрис рассказывала сегодня на вечеринке, о том, как она украшала дом, когда переехала, знакомясь на Майндшер с новыми соседями и в прямом эфире общаясь с друзьями и родственниками с других Воевод. В ее жизни было полно людей, шума и беспорядка.
– Ты действительно хочешь день и ночь видеть у себя дома столько народу? – спросил он, махнув в сторону занявших диван Астрид и Оливье, последний расплескал вино из своего бокала на светлый ковер Кэрис.
– Почему нет? – ответила она. – Тяжело постоянно быть одной.
Он не питал уверенности в том, что согласился бы с ней.
Макс поднялся наверх, стараясь переступать скрипящие половицы. Беззвучно вошел в ванную, нажав на панель для программирования чистки зубов. Прислонился к раковине, внимательно всматриваясь в свое отражение в зеркале, все еще чувствуя мерцание взгляда Кэрис и понимая: ему не хотелось, чтобы эта ночь кончалась, пока нет.
* * *
Он коснулся плеча парня, стоявшего у двери клуба, который сразу пропустил его внутрь – Кэрис оказалась не единственной, кто воспользовался помощью Макса на Майндшер. Был уже практически час ночи, но в четверг Дормер битком забивали компании друзей, познакомившихся на своих новых Ротациях, вот и теперь они так же оттягивались по полной перед выходными внизу у бара и на стеклянном танцполе у него над головой. Он посмотрел вверх, любуясь яркими узорами, созданными движениями ног танцоров: куда бы они ни ступили, сенсорное стекло озарялось вспышками цвета под ними. Эффект пленял и был единственным украшением здания, в котором некогда размещалась церковь, а теперь находился клуб. После того как Европия объединила все вероисповедания в одну веру (а неверующих в не-веру), множество старых религиозных помещений перепрофилировали, их поразительная архитектура стала знаковым оформлением ночной жизни на Воеводе.
– Макс, сюда, – позвал его Лю, сидящий на обшарпанном стеганном мягком диване с кожаной обивкой возле бара-алтаря внизу.
Известный китайский диссидент, Лю всегда собирал большие толпы благодаря своим удивительным историям. Его окружала группа девушек, которым пока явно было некомфортно в новой компании, и Макс подошел к ним, разглаживая на себе ношенную целый день футболку и откидывая волосы с лица.
– Привет, – произнес он. Хор из «приветов» разной высоты поплыл ему в ответ, и он добродушно улыбнулся.
– Я не ожидал, что ты придешь сегодня, – сказал Лю, встав и положив руки Максу на плечи в любимом на Воеводе приветствии. – Я думал, у тебя другие планы на вечер.
Макс отрицательно покачал головой, и к ним подскочила девушка в красном платье с разрезами.
– Мы слышали о тебе, – сказала она, – знаменитый Макс.
– Ох?
– Не надо так скромничать. – Она слизала соль с запястья и опрокинула в рот стопку с текилой. Макс с беспокойством заметил, что ее губы такого же оттенка, как и платье. – Мы слышали, ты астронавт и собираешься спасти мир…
Макс выглядел встревоженным.
– Лю, пойдем, поможешь мне принести напитки.
Они направились к бару, присев за стойку из древнего дерева, пока перед ними наливали текилу на всех.
– Ладно, что происходит, приятель? – спросил Макс.
– Ох, ну ты знаешь, как обычно, – ответил Лю, глядя на него, словно Чеширский кот. – Ты за все это платишь? – он ткнул пальцем в выстроившиеся на барной стойке напитки.
– Я не могу себе этого позволить на мою не-астронавтскую зарплату.
Лю улыбнулся шире:
– Я уже подогрел их для тебя.
– Ты даже не знал, что я приду.
Лю, рассмеявшись, похлопал Макса по спине:
– Тогда мне чертовски повезло, что ты здесь, ведь я не справился бы с этими женщинами, не так ли?
Макс ткнул его локтем в бок:
– Идиот.
– Я просто надеялся, что ты покажешься, как обычно, а если нет, то, по крайней мере, я завел бы пару новых друзей, ослепленных моим красноречием и отчаянно желающих познакомиться с моим другом-астронавтом.
– Это опасная игра, – сказал Макс. – Я, возможно, буду обслуживать половину из них завтра в магазине.
– Разве хоть кто-то из этих людей похож на того, кто сам себе готовит? – Лю сделал скептическое выражение лица. – Вот именно.
– Никто не похож.
– Точно. Так что наш маленький миф не настолько опасен.
– Твой миф, – сказал Макс, и Лю снова засмеялся. – Я встретил девушку. Сегодня. В магазине.
– Сэнди из магазина? Блондинка Сэнди? И как все прошло?
– Не ее. Другую.
Лю глубокомысленно кивнул:
– Женщины – как автобусы.
– Заканчивай, приятель, – сказал Макс, – то, как ты говоришь…
– Не нервничай, я полностью за гендерное равенство, поэтому и мужчин я так же сравниваю с предметами.
Макс, опрокинув одну из рюмок в рот, поморщился.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Тогда продолжай, – промолвил Лю. – Расскажи мне о своей новой девушке.
Заиграл знакомый ритм, и несколько девиц, сидящих на кожаном диване, запищали, стайкой направившись вверх по лестнице к стеклянному танцполу. Макс воспользовался моментом, наблюдая за ними запрокинув голову, а потом сказал:
– Она… мне есть о чем с ней поговорить. О стоящих вещах.
– Вещах?
– Вещах. То, как мы разговариваем. Естественно, не о случайных связях. – Он повернулся, упершись локтями в стойку. – Но, в отличие от этой компании…
– И Сэнди, – добавил Лю.
– В отличие от этих и Сэнди, – поправил себя Макс. – Это просто казалось более существенным, если ты понимаешь, что я имею в виду. Все остальное представляется таким… мимолетным.
– Вся Ротация мимолетна, Макс, – тихо промолвил Лю.
– Я знаю. И это никогда раньше не беспокоило меня. Мне всегда была по вкусу самостоятельная жизнь – делаешь что хочешь и когда пожелаешь. А затем просто двигаешься дальше, пока это не начнет надоедать.
– Безусловно, ты выбрал оригинальный способ для описания идеалов индивидуализма, – сказал Лю.
– Все ради себя – таковы правила. Ни национальности, ни разделения религий, никаких отвлекающих моментов или серьезных отношений, пока нас не закрепят на одном месте. Но…
– Я в это не верю. Максимилиан, выступающий против Ротации?
Макс пожал плечами:
– Ой, успокойся, я не собираюсь поднимать революцию. Просто – вероятно – мимолетное может быть обычным мусором.
– Полагаю, – сказал Лю, рассуждая, – это подтолкнуло нас к погоне за сексом с красивыми людьми, потому что мы будем жить где-то в другом месте через пару лет. И я этим очень доволен.
– Правильно. И в новом море будет еще больше рыбы.
Лю не ответил.
– Отбросим чрезмерные метафоры в сторону, Макс…
– Ох, ты знаешь, о чем я, не притворяйся, будто нет. Эта девушка, Кэрис, она другая.
Теперь настала очередь Лю выглядеть встревоженным:
– Другая? Максимилиан, ты же не думаешь о… Не в двадцать семь. Не тут. – Макс молчал. – И не с этой девушкой по имени Гэри.
– Кэрис, идиот. Это уэльское имя. – Макс засмеялся. – Я знаю, знаю.
– Ты всю свою жизнь живешь в Европии, не так ли? Я, может, и не совсем знаком с ее обычаями, но Правило пар, кажется, действительно работает. Во имя кого?
Макс поерзал на месте, перед тем как произнести ответ клятвы:
– Не Бога, не короля, не страны.
– Во имя кого? Во имя себя, – закончил клятву Лю, прежде чем Макс успел ответить. – Не во имя твоей девушки, твоего парня, твоего рода или даже твоих детей. Это лучшее общество, где каждый может оставить их всех. Потому мы все способствуем утопии как индивидуальности, пока не наступит время, когда нам можно будет задуматься о том, чтобы осесть где-то и завести семью.
– И Правило пар в настоящее время гласит: возраст для этого по крайней мере тридцать пять лет. – Он опрокинул в рот еще одну рюмку. – Индивидуализм означает свободу, когда ты молод, и семью, когда ты стар. Чего еще желать? Это идеально.
– Я знаю, – вздохнул Макс.
– Не звони ей, – посоветовал Лю. – Оно не стоит того. И тут вряд ли что-то получится.
Девушки вернулись с танцпола, теперь они казались более сплоченной компанией, чем были до того, как ушли. Некоторые, отделившись от остальных, направились к туалету, в то время как девушка в красном платье проскользнула к Максу. Наклонившись над баром, чтобы сделать большой глоток через соломинку молодого человека, она неотрывно смотрела на него.
– Ты живешь неподалеку? – спросила незнакомка.
– Достаточно близко.
Лю, улыбнувшись, отошел в сторону, а девушка протянула Максу руку, ее ногти были выкрашены в ацетатный красный, в тон наряду.
– Меня зовут Лиза. Тебе нравится мое платье? – Она выгнулась в ненатуральной позе, и Макс одарил ее долгим оценивающим взглядом.
– Это, конечно, нечто.
Лиза наклонилась к нему:
– Поехали к тебе.
– Я не могу. Не сегодня.
Она надулась.
– А если бы метеориты уничтожили наш мир завтра, тогда ты пожалел бы о том, что не пошел ко мне сегодня? Это недалеко.
– Ты всегда такая откровенная?
– Только когда хочу чего-то. – Лиза обвила его шею руками.
– И это обычно работает?
– Всякий раз.
Макс посмотрел на нее.
– Что ж, ладно. Я лучше…
Она заставила его замолчать, прижавшись губами к его губам. Пока вела его за руку к выходу, Макс продолжал хранить молчание.
* * *
Его слова повисли в пространстве между ними, жар их ссоры остывал так же быстро, как и вспыхнул.
– Я должен попробовать спасти тебя, Кэри. Мне следует в первую очередь позаботиться о тебе. – Он смотрит на нее, на его лице – отчаяние.
– Почему?
– Потому что я никогда этого не делал там, внизу.
– О чем ты?
– Все, что ты ненавидишь, все… Я не тот, кем ты меня считала… я никогда тебя не заслуживал, с самого начала. – Он качает головой. – Я даже вернулся домой с другой в ту ночь, когда мы встретились. И в ночь до этого. – Она молчит, и лицо Макса бледнеет, как будто он хочет забрать это признание обратно. – Я не должен был – думаю, сейчас не лучший момент.
– Нет, – говорит она, – момент как раз очень даже подходящий. Я…
Он перебирает пальцами веревку, привязывая Кэрис к себе.
– Мне жаль.
– Я знаю.
– Это совсем некстати.
Кэрис думает о том, как бы объяснить ему, чем она занималась, после того как они встретились.
– Нет, Макс. Я имею в виду, что знаю.
Глава четвертая
Восемьдесят минут
Кэрис знает, что, имея запас воздуха лишь на восемьдесят минут, продолжать разговор было бы непозволительной прихотью, но она не может устоять перед возможностью обсудить то, чего они никогда не касались раньше. Она берет конец фала, свободный после того, как Макс отвязал ее, чтобы она добралась обратно на «Лаерт», и начинает завязывать крепкий матросский узел. Теперь уж они не разъединятся, это гарантия, что Макс не сможет отправить ее одну обратно на корабль.
– После того как мы встретились, Макс, когда у нас появилась эта связь – ужасное слово, – я думала, увижу тебя еще раз. Но потом от тебя не было никаких вестей. – Она смотрит на него, быстро говоря, торопясь скорее выложить все и одновременно занимаясь веревкой. – Думаю, тебе известно об этом. Я работала дистанционно из языковой лаборатории, потому что ты знал, что я там буду, задавала много вопросов о кулинарии на Майндшер – и ничего. – Она задумчиво трогает крючок сбоку его ранца, затем делает петлю и протягивает конец фала через это отверстие. – Ты даже не знаешь: я ходила в супермаркет, где блондинка с именным бейджем сказала мне, что у тебя выходной.
Кэрис не обмолвилась о том, как Сэнди закатила глаза, когда она спросила про Макса, с насмешкой сказав: «Еще одна!», – ведь по глупости Кэрис добавила, что Макс помог ей на Майндшер и приходил на вечеринку. «Ты такая же, как и я, дорогая. Он всегда помогает хорошеньким».
– Мне жаль, – шепчет Макс.
Она пожимает плечами внутри скафандра, затем прокручивает верхний конец веревки обратно через петлю, образуя восьмерку.
– Через несколько недель после этого я пошла на день рождения Лилианы в клуб с подсвечивающимся танцполом, расположенный в бывшей церкви. Мне не хотелось танцевать, поэтому я сделала вид, будто у меня болит голова, и села за баром, где один парень подбивал клинья практически к каждой женщине. Я немного понаблюдала за ним. Он явно был геем, но женщинам настолько льстило его внимание, что они, кажется, не замечали этого. Было тяжело удержаться, чтобы не подслушать. Он словно выступал со сцены.
«А теперь, – Кэрис изобразила бас, закрепляя одинарную петлю на крючке на боковой стороне ранца Макса, – он, собственной персоной, величайший из ныне живущих астронавтов, все еще живой и не мертвый, – мужчина играл на публику, словно ведущий циркового представления, – перед вами Максимилиан». И там был ты.
Макс таращится на нее:
– Почему ты ничего не сказала?
– Эй, мои чувства были задеты – ты ни разу не позвонил.
– Я…
– Знаю. Я поняла. Поэтому снова повернулась к бару, так, чтобы ты меня не заметил, и, как только ты отошел, у меня состоялась беседа с ведущим представления.
– Лю?
– Да.
– Ты говорила с Лю? Он мне не рассказывал.
Кэрис пожала плечами, нервно глядя на синий отсчет кислорода на индикаторе.
– У нас действительно нет на это времени, – промолвила она.
– Я знаю. Расскажи мне быстро, что сказал Лю. А потом вернемся к этому. – Он указывает на «Лаерт», висящий над ними в темноте.
Она сделала такую же петлю со своей стороны, обкрутив другой конец фала и туго затянув одиночный узел, чтобы при необходимости он выдержал сильный рывок.
– Я сказала Лю, что это был бы какой-то смешной астронавт, заполняющий полки в Пасео. Он даже покраснел, но улыбнулся, словно человек, готовый выставить собственную сестру на посмешище.
– Естественно. Это безнравственный тип.
– Я спросила, зачем такая хитрость, и он вдруг стал весьма серьезным. Сказал, ему нужна была фишка, нечто, благодаря чему он смог бы развлекать людей. Учитывая, что в новостях постоянно говорили об астероидном поле, болезненное увлечение Европии космосом превратило его старания в идеальную уловку. Это слова Лю, не мои, правда.
– Ясно, – произносит Макс. – Ты бы никогда не назвала космос «болезненным увлечением».
– Он прирожденный артист. Я не понимаю, почему у него до сих пор нет собственного канала.
– Может, уже и есть, особенно если миру под нами известно о том, какую роль он сыграл, чтобы свести нас. Хотя я все равно ни на секунду не могу понять, почему ты со мной, ведь ты же знала все это, когда мы встретились.
Она оплела фал вокруг их ранцев, перед тем как закрепить предохранительными узлами веревку с обеих сторон.
– Ты мне понравился – с тобой было интересно общаться, и ты заставил меня почувствовать себя желанной. Я была настолько не уверена в себе, что мне это льстило, и меня это устраивало. Но я никогда не понимала, зачем тебе история про астронавта.
Макс положил руку на веревку.
– Она заставляла людей считать меня важной персоной.
– Мне казалось, ты и так был важной персоной.
– Я работал в магазине.
– И что? – раздраженно спрашивает она.
– Большинство людей занимаются в Европии тем, что им нравится, а мне это не нравилось.
– Ты хотел быть шеф-поваром. Почему бы не использовать историю про шефа?
Он улыбается с сожалением.
– Не особо впечатляет, не так ли?
– А космические путешествия впечатляют?
Кэрис смотрит по сторонам. Он следует ее примеру, готовый выкинуть шутку, но сейчас не лучшее время, и Макс прикусывает язык. Они падают в бесконечной темноте, привязанные друг к другу за талии.
Она резко дергает рукой фал, импульс движется между ними, словно сердцебиение.
– Вот так, – говорит Кэрис, ненадолго удовлетворенная испытанием прочности крепления. – Теперь мы не расцепимся. Чтобы разрезать его, понадобится что-то достаточно острое.
– Типа микрометеорита? – спрашивает Макс. – Под нами, кстати, их очень много. Что будем делать?
– Я думаю, – отвечает она.
После того как они заклеили пробоину, их акробатические перевороты стали более плавными. Небольшой отток молекул из воздушных баллонов способствовал беспорядочности их падения. Макс сделал сопло и использовал кислород. Что если…
– Я не мог позвонить тебе, Кэри.
Проклятье. Она морщится.
– Когда мы встретились… Ты знаешь, во что я верю. Во что я верил.
– Да.
– И ты была – и есть – полноценным пилотом, а я управлял магазином.
– Но в конечном счете ты начал работать там же, где и я.
– Ты сказала только, что летаешь на шаттлах. Я думал, ты могла быть сотрудником авиакомпании. Не знал, что ты там, когда они ко мне обратились.
– Ты не подавал заявку в ЕКАВ? – мягко спросила Кэрис, как если бы они обсуждали их отношения на скамейке в парке.
– Нет, – ответил Макс, – они нашли меня.
* * *
Макс работал в магазине десятый день без выходных, когда они пришли. Он хотел позвонить Кэрис, но смутно сознавал, что чувства к кому-то – настоящие чувства – приносят тревогу, и в глубине души он не желал рисковать. Его родители сошлись, когда им было уже хорошо за тридцать. Если следовать правилам, у Макса было еще почти десять лет до того, как он мог бы найти какую-то Кэрис и подать заявку на то, чтобы осесть вместе, коль захотел бы. Но все же… Он размышлял. Что если? Не было правила, запрещающего небольшие романы, – система Воевод, похоже, благодаря этому процветала. Цель Ротации – сохранить в тебе индивидуальность, свободную от национальности или связанного с ней социального давления. Но это не значило, что тебе следовало быть одиноким. Возможно, он как-то договорится о свидании. Воевода был маленьким, они уже один раз встретились… Насколько трудным это может оказаться?
Их машины медленно проскользнули на улицу Пасео дель Борн, словно туман в полдень, кислородный двигатель свистел по булыжнику, и Макс из любопытства отодвинул шторы, прикрывающие вход в супермаркет. Из машины вышло трое мужчин: пожилой джентльмен с тросточкой, в двубортном полосатом костюме, в сопровождении двух охранников в темных очках. Удивленный, Макс увидел, как они направились в сторону его супермаркета, наклонили головы, чтобы войти, и помедлили, сняв очки и давая глазам возможность привыкнуть к свету внутри.
– Нам нужен Макс Фокс, – сказал один из них.
– Хорошо, – ответил Макс. – Могу я узнать зачем?
Тот, что в костюме, вышел вперед.
– Это конфиденциальная информация. Но тут не о чем беспокоиться, так что, если вы… – он оперся на свою трость и внимательно посмотрел на Макса, – знаете, где находится Макс прямо сейчас, то можете изменить его жизнь.
Макс сглотнул.
– Что ж, это предложение, от которого я не в силах отказаться. Привет, я Макс. – Он поднял руку в традиционном приветствии Воеводы, и другой мужчина в ответ положил свою ладонь ему на плечо, его запонки вспыхнули в неоновом свете.
– Рад знакомству. Извините за такие формальности, но не могли бы вы показать свой чип моему уважаемому коллеге… Отлично. Спасибо. Меня зовут Олдос, – сказал он. – Я возглавляю отдел вербовки в ЕКАВ, ищу таланты в Воеводстве, которые могли бы присоединиться к нашей космической программе. Мы много слышали о ваших знаниях, поэтому хотели бы пригласить вас присоединиться к нам в качестве технического специалиста.
– Извините. Это какой-то розыгрыш? – Макс поставил банку консервированных ананасов, которую до этого держал в руках.
– Совершенно нет.
– Вас послал Лю? Я убью его.
– Кто такой Лю? – Олдос даже не повел бровью. – Макс, мы надеемся, что, как вы и сказали, это предложение, которое вы не сможете отклонить. – Он поправил манжеты. – Вы в одиночку удовлетворяли на Майндшер большинство запросов, касающихся еды на этом Воеводе, с тех пор как пять месяцев назад началась вторая волна Ротации, поэтому вас непосредственно нам и порекомендовали.
– Правда?
– Да. Вам нравится готовить?
– Я учился у Ван дер Кампа в Париже, – ответил Макс, в тембре его голоса проскользнула нотка гордости.
Олдос одобрительно кивнул.
– Вы хотели бы пойти с нами?
Макс пробежался рукой по волосам.
– Дело в том, что это место принадлежит моей семье. – Молодой человек махнул рукой в сторону торгового зала. – Мне нужно управлять им в эту Ротацию, и такие магазины есть на каждом Воеводе. У меня нет возможности уехать на собеседование или процесс подачи заявки – я привязан к супермаркету на неопределенный срок.
– Мы предоставим менеджера на полную ставку, который будет управлять магазином вашего отца вместо вас, составляя ежедневные и еженедельные отчеты. Это вас удовлетворит?
Макс разинул рот от удивления.
– Пока я подаю заявку?
– На постоянной основе. Макс, наша система отбора кандидатов работает на основании рекомендаций касательно определенной позиции. Вы понимаете, что это означает?
Макс уже кивнул было, но затем отрицательно покачал головой.
– Это значит, что мы нанимаем только тех людей, которые, по словам наших собственных сотрудников, непосредственно подходят для определенной работы.
Проще говоря, от вас требуется заявление о приеме на работу. Присоединиться к нам можно только так. Мы не даем объявлений о вакансиях. Вы не можете подать заявку позже. Так что, боюсь, ответ нам нужен прямо сейчас.
Они застыли в тишине. Однако ее тут же нарушила блондинка Сэнди, которая появилась над опасно покачивающейся витриной с сухими завтраками.
– Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сказал Макс. – Вам нужны кулинары в космическую команду?
Олдос приподнял бровь:
– Даже космонавтам нужно есть.
Макс раскачивался вперед-назад на пятках, держа руки глубоко в карманах, взвешивая свои варианты.
– Хорошо, – медленно произнес он. – Я участвую.
– Кто-то приедет за вами завтра. Соберите вещи, которых вам хватит на девятьсот часов. – Сказав это, удивительно щеголеватый Олдос наклонил полы шляпы.
Трое мужчин вышли из магазина, оставив Макса, который провожал их взглядом, в одиночестве.
* * *
Кэрис отводит глаза, глядя в темноту, что покрывает Землю, когда там садится солнце, хотя здесь это не так.
– Удивительно, не правда ли? Ты получил возможность одновременно заниматься желанной работой и той, виртуальной, которой хвастал для того, чтобы снимать девушек.
Он морщится, но игнорирует эту шпильку.
