Текст книги "Кровь и розы (ЛП)"

Автор книги: Керри Айслинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

вспомнил, как несметное количество раз поднимался наверх, как

сейчас, в Амстердаме, провожая клиентов к себе в комнату, в свою

постель. Всё это не имело особого смысла.

Для меня это не было ничем, кроме очередной месячной ренты и

ежедневной возможности поужинать. Ничем.

У меня по спине побежали мурашки. Не отрывая взгляда от

Майкеля, я крепче сжал руку на поручне. Значил ли я для него

больше, чем клиенты для меня? Он не обернулся, не улыбнулся и не

заговорил со мной. Судя по его отношению, я был не важнее

барменши, которую он звал к себе, чтобы покормиться.

Он отпер дверь и скрылся в комнате, так что мне оставалось

просто следовать за ним.

Я сделал шаг и замер на пороге. Он привел меня не в комнату, а в

целый номер: моему взору открылась гостиная с креслами,

диванчиками и маленьким обеденным столиком, а за открытой дверью

виднелась спальня. Голос Майкеля, слишком невнятный, чтобы я мог

разобрать его речь, уверенно доносился оттуда, пока я не осознал, что

он полагает, что я нахожусь рядом и слушаю его. Он ожидал, что я

последую за ним, как любой из его спутников.

Его односторонняя беседа резко оборвалась. Он вновь появился в

проеме спальни, глядя на меня с кривой улыбкой.

– Скажи на милость, что ты делаешь?

У меня внутри всё перевернулось. Я уставился на него, не в силах

двинуться с места. Был ли я для него всего лишь едой? Не думаю, что

смог бы это вынести. Как он может ничего не чувствовать, когда я стою

перед ним, разрываясь от боли? Я сжал ладони в кулаки и поднял

подбородок, встречаясь с ним взглядом.

– То, что ты сказал тогда ночью... Мне нужно знать... – Я

медленно глубоко вздохнул. – Я должен знать, говорил ли ты всерьез.

– Всерьез? – Его улыбка искривилась сильнее, превращаясь в

ту самую ухмылку, за которой он часто прятался от меня. Я

почувствовал, как по мне прошла волна облегчения оттого, что он без

моих объяснений понял, какую ночь и какие слова я имею в виду. —

Боже правый, ты за всеми своими клиентами так бегаешь, чтобы

расспросить о постельных разговорах? Чудо, что ты о таком помнишь.

– Конечно, помню. – Было невыносимо трудно дышать ровно и

говорить уверенно. – А ты нет?

Он улыбнулся ещё шире, глаза воодушевленно загорелись.

– Напомни мне.

Я потрясенно отшатнулся, словно он залепил мне пощечину. Он

стоял в центре комнаты, скрестив руки на груди, с пытливым

спокойным взглядом. Я столько недель мучился, не в состоянии

думать о ком-нибудь или чем-нибудь другом, а он... Он, очевидно, жил

дальше. Собрал группку почитателей, снял комнаты, подобающие

королю, нашел барменшу, которая рада предложить себя. Я не нужен

ему. Ему нет дела до меня, иначе мне не пришлось бы напоминать

ему, что именно он сказал той ночью.

Я пересек комнату и, устроившись на диванчике, закатал рукав.

Краем глаза я видел носы сапог Майкеля, но не мог поднять на него

взгляд. Я не выдержал бы насмешливой улыбки на его лице, когда

внутри меня всё бушевало от горя.

– Арьен, что ты делаешь?

Я протянул ему руку и, запустив пальцы в волосы, склонил голову,

чтобы ничего не видеть.

– Давай, пей. – Я отвернулся от него. – Это было ошибкой. Я не

должен был являться сюда. Пей, и мы сведем, наконец, счёты.

Он медленно подошел и встал передо мной. Я сжал пальцы в

кулак, пытаясь удержать руку. Он схватил меня за запястье, но не

укусил, тем самым заставив поднять на него взгляд.

– Вот к чему мы вернулись? К счетам и балансам? – Он, черт бы

его побрал, всё ещё улыбался, когда мне казалось, что я скоро

разлечусь на куски. – На этот раз ты тоже будешь ждать

компенсации?

Я опустил руку и поднялся, оттесняя его, но расстояние между

нами всё равно было ничтожно. Я отодвинулся, а он, сузив глаза,

шагнул вперед.

– Почему ты пришел сюда, Арьен? Скажи мне.

– Неважно. – Я несмело попытался обойти его и направиться к

двери. – Это была ошибка. Я не должен был приходить.

Выбросив вперед руку, он вцепился в мое предплечье и потянул

на себя. Внутренне напрягшись, я уставился на него. Он же вампир,

обладающий нечеловеческой мощью. Я не смогу от него уйти, пока он

сам не позволит мне.

Секунду он смотрел на меня, сдвинув брови, а потом вздохнул и,

запустив пальцы мне в волосы, толкнул назад, прижимая к стене.

– Временами ты словно ледяной, – прорычал он, – а я не могу

этого понять. Скажи мне правду, Арьен.

Я покачал головой и попытался отстраниться. Он был слишком

близко. От этого я не мог вздохнуть.

– Пусти меня, черт возьми.

Он неожиданно ослабил хватку и сделал шаг назад. Я

настороженно смотрел, как он копался в кошельке, а потом протянул

горсть блестящих монет.

– Скажи мне правду, – произнес он почти шепотом, – или

забирай свою плату, если ты ради этого пришел.

Я изумленно посмотрел на него. На какой-то миг, растянувшийся в

вечность, я замер на месте, не в силах пошевелить даже пальцем от

обрушившегося на меня шока. А потом я оттолкнулся от стены и

ударил его по руке, отчего монеты, звякнув в воздухе, разлетелись по

всей комнате.

– Я не возьму у тебя ни единого проклятого цента, Майкель фон

Трит. Я здесь не для того, чтобы быть твоей шлюхой!

Он схватил меня за плечи. Я пытался сопротивляться, из-за гнева

не задумываясь о том, что это бессмысленно. Дыхание мое

срывалось, руки дрожали, но я продолжал толкать его.

– Арьен. – Он поймал мои руки и снова пригвоздил меня к стене,

прижимаясь всем телом, чтобы я не метался. Я смотрел на него,

дрожа от ярости и боли. Он серьезно глядел в ответ, уже не улыбаясь:

с его лица схлынули всякие признаки веселья. – Для меня ты никогда

не был шлюхой.

Не будь я зажат между ним и стеной, я бы рухнул на пол.

Вцепившись в него руками, я встретился с ним взглядом, до дрожи

боясь, что ослышался или недопонял.

– Никогда? – только и смог выдохнуть я.

Он притянул меня в свои объятья. Споткнувшись, я упал в них, и

почувствовал, как его руки, приподнимая, ловят меня.

– Никогда, – прошептал он мне в волосы. – Ни разу.

Я закрыл глаза и прижался к нему. Скользнув ладонями по моему

лицу, он поднял мне голову.

– Арьен. Правду. – Его большие пальцы легко касались моих

щек. – Ты скажешь мне?

Я открыл глаза и посмотрел на него.

– Я пришел... Я пришел, потому что... – Я отодвинулся, тряхнув

головой. – Что ещё мне оставалось делать? Я не мог оставаться в

Амстердаме, когда твое имя было у всех на устах, а сам ты уехал. Я не

способен думать, когда ты рядом. Но я не могу думать ни о чем

другом, когда тебя нет. Даже когда ты ушел, ты всё равно сводил меня

с ума.

– Правда? – Он осыпал поцелуями мое лицо. – Это мне льстит.

Он коснулся губами моих и тут же ускользнул. Я повернулся

вслед, притягивая его к себе. Целовал он легко и в то же время тягуче.

Обвив пальцами мою шею, он притянул меня ближе и удерживал на

месте, пока нежно и пылко погружался языком в мой рот.

Я обнял его, прижимая крепче, вдавливая в себя всем телом. Я

отвечал на поцелуй с поспешной и неистовой требовательностью. Он

потянул меня, увлекая за собой. Не отрываясь друг от друга, мы

добрались, спотыкаясь, до спальни. К тому моменту, как он опрокинул

меня на постель, я уже сорвал с него сорочку, а он стащил мои брюки

почти до колен. Он подмял меня под себя, вжал в матрас и

приподнялся надо мной, тяжело дыша и смеясь. Я обвил его талию

руками и потянул на себя, чтобы ощутить вес его тела.

Выбравшись из моих объятий, он скатился вниз и, покрывая

поцелуями живот, ребра, грудь и горло, потянул край сорочки вверх.

Стащив её через голову и отбросив в сторону, он оказался на мне,

склонившись так, что волосы падали на лицо.

Я заправил пряди ему за уши, чтобы ничто не мешало мне видеть

его. Он поцеловал мою ладонь, запястье, внутреннюю сторону локтя,

поднялся к плечу и задержался на шее, овевая дыханием кожу.

Зарывшись руками в его волосы, я потянул его вниз, выгибаясь

навстречу его губам.

– Да, – выдохнул я, вплетая пальцы в волосы. – Пожалуйста.

Уже от одного прикосновения клыков я застонал и затрепетал в

его руках. Выжидающе затаив дыхание, я всем своим существом

сосредоточился на нашей связи. Его тело надо мной напряглось. Он

медленно укусил, погружая клыки в плоть, пока не прижался к коже

губами, и принялся пить.

По всему телу разливалось желание чувствовать его

прикосновения, от которого горела кожа. Я вцепился в него, крепко

удерживая у своего горла, и прижался, чтобы ощутить опьяняющее

удовольствие от контакта кожи с кожей. Уже одной точки

соприкосновения – его губ на моей шее, его клыков в моей плоти –

было ошеломляюще много, но я жаждал большего.

Он пил, толкаясь в меня и переплетаясь телом с моим. Раньше,

чем он успел напиться, он поднял голову и отодвинулся, пристально

глядя на меня. Я хотел было заговорить, умоляя его не

останавливаться, но он поймал мой взгляд, и слова застыли в горле.

Его горящие глаза были полны решимости.

Взяв мои руки в свои, он поднял их ко рту и, тихо рыча, принялся

вылизывать и посасывать бьющиеся жилки на запястьях. Погладив его

кончиками пальцами по щеке, я приглашающим жестом прижал руку к

его губам.

Он зарычал вновь и присосался сильней. Открыв глаза, он

приковал меня к месту взглядом не хуже, чем руками.

– Ох, как же я по тебе скучал, – прошептал он, не отрывая от

меня обжигающих глаз. – Никто не был и близко похож на тебя. Ни

один человек. Я бы отослал их всех, но мне нужно было питаться. —

Его зубы легонько царапали мое запястье. Он снова прикрыл глаза. —

Ведь ты приказал мне жить.

Я дернул руками, проверяя прочность хватки. Он меня отпустил. Я

обнял его за талию, опустил ладони на бедра и дернул его брюки.

– Снимай. – Голодные всхлипы рвались из моего горла. —

Майкель, сними их.

Он, приподнявшись, отстранился. От отсутствия его

прикосновений мне стало больно. Но вид рук на поясе, быстрыми

движениями расстегнувших одежду и стянувших её вниз, к коленям,

стоил того.

Чтобы снять их окончательно, ему пришлось слезть с меня. Когда

он это сделал, я подскочил и потянулся к нему, скользнул рукой по

груди и животу и, как только он сбросил брюки с бедер, обхватил

пальцами его член. Он хрипло рассмеялся, когда я, широко улыбаясь,

задвигал рукой. Подхватив под поясницу, он прижал меня к себе.

– Сюда, – шепнул он, укладывая меня на спину. Я обхватил

руками его бедра, пытаясь удержать на месте, но он вывернулся. —

Погоди секунду.

Я присел на постели, чтобы было видно, как он потянулся вниз,

нащупывая что-то под кроватью. Через секунду, издав победный клич,

он вернулся ко мне. В его руках была небольшая стеклянная

бутылочка вроде тех, в которых хранят женские духи, но когда он

вынул пробку, я не почувствовал никакого запаха. Он вылил немного

содержимого на ладонь, и тогда я понял, что это масло. По моему телу

побежали мурашки, когда Майкель нанес его по всей длине своего

члена.

Меня не должно было удивить то, что у него под рукой, прямо под

кроватью было спрятано масло. Майкель слишком потакал своим

капризам, чтобы не быть готовым к ним. Но я вспомнил, как

восторженно смотрела на него барменша внизу, и догадка о том, для

кого он так готовился, резанула ножом по внутренностям.

– Майкель, – я потянулся к нему, накрывая рукой его грудь.

Сердце гулко билось под моей ладонью. – Скажи мне. Повтори то,

что произнес тогда. – Я скользнул рукой вверх, обвивая пальцами его

плечо. – Скажи, что говорил серьезно.

Он взял мою руку и принялся покрывать её поцелуями.

– Ты так хочешь слышать эти слова... Уверен, тебе говорили их

уже тысячи раз. – Он склонился к моему плечу. – Несомненно, никто

из поклонников не мог устоять. Ты, наверное, уже устал от слов.

– Клиентов. – Я выдернул ладонь из его рук и сбросил ноги с его

бедер. – Он были клиентами, а не поклонниками. И всё, что они

говорили, было ложью. – Я навалился на него, он откинулся назад.

Поцелуи стали легкими, ласковыми, успокаивающими. – Никто

никогда не говорит этого всерьез. Не тогда, когда обращаются к

шлюхе.

Внезапно посерьезнев, он отодвинулся от меня.

– А шлюхи вообще не говорят такого. Даже если это правда. – Я

вздрогнул. Он коснулся моей щеки. – Особенно если это правда,

наверное.

– Потому что это просто работа, – прошептал я, не в силах

оторваться от его напряженного взгляда. – Просто... сделка. Речь не о

чувствах. – Голос у меня сел настолько, что я говорил одними губами,

не произнося ни звука. – Не может быть никаких чувств.

– Но сейчас, здесь, со мной... ты не шлюха. – Он прислонился

лбом к моей груди, и слова увязли во мне. – Но ты всё равно не

скажешь этого. – Я неуверенно прикоснулся к кончикам его волос. —

Или ты думаешь, я меньше тебя хочу услышать это?

Я провел пальцами по его шее, обрисовывая мышцы, и мягким

толчком заставил поднять голову. Лицо его было мрачным, но я видел

голодные искорки в его ожидающем взгляде.

– Тебе тоже никто не говорит этого всерьез, правда? – спросил

я.

Конечно, ему досаждают признаниями в любви. Чудо, что люди,

толпами лезущие к таким как он, не кричат об этом с крыш ночами

напролет.

Майкель не ответил, да и не нужно было – сжатые губы и

нахмуренные брови говорили лучше всяких слов. Я провел пальцем по

его переносице, вдоль брови, вспоминая, как в ночь нашей первой

встречи дюжины женщин бросались на него. «Им нет дела до меня»,

– сказал он тогда с таким безразличием, словно его это нисколько не

заботило. Словно его устраивало такое положение вещей.

Теперь я знаю его лучше.

Я откинул волосы с его лица, потому что хотел видеть его

выражение, когда скажу ему эти слова, и хотел, чтобы он тоже видел

меня в этот момент.

– Я люблю тебя, – прошептал я. – И говорю это всерьез.

Чувства вспыхнули в его глазах, но тут же оказались скрыты за

веками, сомкнутыми так крепко, что в уголках глаз собрались

морщинки. Я провел пальцами по складкам, и он вновь открыл глаза, в

которых не было ни капли сомнения, и потянулся губами ко мне.

Я застонал ему в рот и, тяжело дыша, разорвал поцелуй, когда он

ухватил меня за бедро и подтянул ногу себе на талию. Я вздрогнул,

когда почувствовал, что его скользкий от масла член медленно

проталкивается в меня. Тело растягивалось, принимая его. Я снова

привлек его голову к себе. Он завладел моими губами в неистовом

поцелуе и двинул бедрами, погружаясь в меня. Цепляясь пальцами, я

тянул его на себя, пока он наконец не начал вбиваться резкими,

сильными толчками. Крепко обвив его руками и ногами, я подавался

навстречу, ловя ритм его движений. Мои руки блуждали по его

скользкой от пота коже, а внутри всё росло желание.

Проведя ладонью по моей груди, он обхватил член. Взятый им

ритм был быстрым, настойчивым, нетерпеливым. Я дрожал,

выгибаясь под его прикосновениями, его толчками, и вскрикивал от

каждого движения.

– Майкель, – голос у меня был запыхавшийся и просящий, я

едва узнавал его. – Пожалуйста. – Мои пальцы вонзались в его кожу.

– Пожалуйста.

Не останавливаясь, он приподнялся и поймал мой взгляд. Я

извивался под ним, вздрагивая всё сильнее, в то время как он

толкался всё жестче, ласкал всё резче. Жар и давление нарастали

внутри, мне уже казалось, что я схожу с ума, а он всё это время

пристально смотрел на меня, словно ощупывая взглядом.

Потрясающее, обжигающее наслаждение переполняло меня,

выбивая воздух из легких. Майкель сжал пальцы на моем члене,

непреклонно ускоряясь, пока я не потерял голову, разразившись диким

криком. Едва я излился ему в руку, он рухнул на меня и заглушил

поцелуем.

Прильнув к нему, я обнимал его так крепко, как только возможно, и

всё равно пытался прижаться ещё теснее, пока он наконец не

задрожал, застонав мне в губы и толкнувшись бедрами.

Я осторожно потянул его с себя, но он ещё какое-то время лежал

неподвижно, только будоража дыханием укус на шее. На этот раз,

когда он скатился с меня и устроился за спиной, я развернулся к нему

лицом и привлек к себе. Я видел, как опускаются его веки, и

чувствовал тяжесть его руки на своем плече.

– Майкель, – прошептал я.

Он тихо откликнулся, но не шевельнулся. Я коснулся его щеки.

– Наши счета всё ещё не сходятся.

– О Боже, – он открыл глаза и улыбнулся мне. – Ты опять со

своими счетами.

Я уселся на постели. Он смотрел на меня, положив голову себе на

предплечье. Я теребил его, пока он не сел тоже, беззлобно

возмущаясь себе под нос.

Повернувшись так, чтобы встретиться с ним взглядом, я подался

вперед и поймал его лицо в свои руки. Он успокоился и замер, глядя

на меня.

– Ты был прав, – спешно сказал я ему, желая передать все

мысли, пока они не сбежали от меня. – Те слова... Я слышал их

несметное количество раз. Но люди всегда говорили мне их от

страсти, не из искренних побуждений. Никому и в голову не приходило

произнести подобное, сидя рядом со мной, а не у меня между ног. —

Он медленно моргнул. Я крепче сжал пальцы на его лице. От страха в

горле застрял ком, речь стала быстрой и хриплой. – Я скажу это

снова, если ты хочешь. Скажу хоть сотню раз: я люблю тебя. – Я

опустил руки, нащупал его ладони и переплел наши пальцы. – Скажи

мне, что тоже любишь, хотя бы ещё один раз.

Он осторожно вытянул свою ладонь из моей, протянул руку и

накрыл пальцем мои губы. Я замолчал и в ожидании уставился на

него. Он снова моргнул, и в уголках его глаз засияли лучики морщинок.

– Я люблю тебя, – произнес он. – Арьен, я люблю тебя.

Закрыв глаза, я склонился вперед. Его руки обвились вокруг меня.

Я обнял его в ответ и прижался лбом к плечу, утопая в тепле.

Минуту спустя он приподнял мою голову, повернул лицом к себе и

улыбнулся: ясно, нежно и любяще.

– Ты меня примешь? – спросил он с дразнящей искоркой во

взгляде.

– Тебя – да. – Я обвил его шею руками и прижался губами ко

рту. – Тебя и никого другого.