Текст книги "Как обольстить вдову"
Автор книги: Кэролайн Линден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
Селия понятия не имела, что Маркус сказал гостям. Розалинда давно решила вывезти гостей на пикник в прелестное местечко возле развалин старинной часовни и не стала менять планы. Розалинда была весела, болтала без умолку, видимо, надеялась, что, если будет вести себя как ни в чем не бывало, скандал с ее дочерью канет в небытие.
Никто из гостей и словом не обмолвился о том, что накануне вечером произошло в библиотеке. Вряд ли гости об этом забыли. Но Селию почему-то не волновали сплетни. Она думала об Энтони. Вспоминала подробности их свидания в библиотеке, переживая заново каждое мгновение блаженства. В отличие от нее Энтони все время был один. С ним никто не разговаривал, он тоже ни с кем не общался. Только с лордом Уорфилдом. Это беспокоило Селию. Энтони принял на себя всю тяжесть удара, а она отделалась легким испугом. Он ни разу не подошел к ней, не заговорил и даже не смотрел в ее сторону.
Гости ехали на пикник в четырех экипажах. Джейн, не умолкая, болтала с Луизой. Лорд Элтон дремал в углу кареты рядом с ней, тихо посапывая. Селии хотелось, чтобы все поскорее закончилось и она могла бы предаться своим размышлениям.
– Вот мы и на месте! – радостно воскликнула Розалинда, когда гости высыпали из экипажей. Слуги со всем необходимым для пикника прибыли раньше, и ленч могли подать по первому требованию. – Разве здесь не прелестно?
Селия выдавила из себя улыбку:
– Да, мама.
Мать просияла:
– Отдыхай и наслаждайся жизнью, дорогая моя.
Джейн махала Селии рукой, подзывая ее. Луиза прогуливалась, осматривая развалины часовни. Селии показалось, будто Розалинда попросила Джейн не подпускать Селию к мистеру Хэмилтоку. Селия тяжело вздохнула и направилась к Джейн.
Энтони подумал, что лучше всего было бы не ездить на пикник. Все там будут чувствовать себя неловко, а он не хотел причинять Селии неприятности. Но Уорфилд буквально вытолкал его из комнаты. Дядюшка заявил, что, если Энтони не поедет, он привяжет его к лошади и повезет насильно. Пришлось Энтони согласиться.
Как он и предполагал, атмосфера на прогулке была напряженная. Несколько женщин крутились вокруг Селии, занимая ее беседой, и Энтони удавалось лишь издали смотреть на Селию. Дамы и некоторое женатые джентльмены должны были добираться до места в экипажах, остальные мужчины ехали верхом. Кроме Уорфилда, с Энтони разговаривал только Перси – да и то, шепотом извинившись, откланялся. В ответ на его извинения Энтони кивнул и знаком предложил ему следовать дальше. Энтони догадывался, какие разговоры идут о нем и Селии. О том, что произошло накануне вечером. По правде говоря, самому Энтони не очень-то хотелось в этот момент с кем-то разговаривать.
Казалось, пикник никогда не кончится. Энтони сидел далеко от Селии, время от времени украдкой бросая на нее взгляды. Он ничего не мог с собой поделать. Раз или два их взгляды встречались. У нее в глазах он видел печаль и обращенный к нему немой вопрос. Однако Энтони прекрасно осознавал, что самое лучшее, что он может сделать сейчас для Селии. – это не подходить к ней, потому что это только подогреет всеобщее любопытство и вызовет новые кривотолки.
– Ты должен подойти к твоей даме и поговорить с ней, – сказал Уорфилд. – Ты же сидишь здесь сам не свой – распускаешь нюни и умираешь от отчаяния.
Энтони перевел взгляд с Селии на дядюшку:
– Ах, как ты поэтично настроен сегодня.
– Ой, правда? – рассмеялся Уорфилд.
Он поднялся и многозначительно подмигнул Энтони. Энтони, прищурившись, смотрел, как Уорфилд прошел через лужайку… к… о Господи! Нет! Его дядя направлялся к вдовствующей герцогине, которая сидела на другом конце поляны вместе с леди Трокмортон.
– Хэмилтон! – Энтони поднял глаза. Перед ним стоял Нед. Все утро Нед молчал, ни словечком не перемолвился с Энтони, впрочем, как и остальные гости. – Может, прогуляемся? – предложил он, кивнув в сторону ручья.
Энтони еще раз украдкой бросил взгляд на Селию. Она в этот момент беседовала с мистером Перси. Уорфилд только что закончил разговор с Дэвидом Рисом. Возможно, сейчас – самый подходящий момент, чтобы сбежать с пикника. Энтони поднялся и последовал за Недом. До ручья они шли молча.
– Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло вчера, – наконец нарушил он молчание.
– А-а… – Энтони догадался, что хотел сказать ему приятель.
Он как-то упустил из виду планы, которые Нед строил в отношении Селии.
– Леди Бертрам… Я понятия не имел, что ты так высоко метишь.
– Я не намеревался ее соблазнять, если ты меня именно об этом хотел спросить.
– Нет. – На лице у Неда заходили желваки. Он повернулся в сторону ручья. – Я просто… просто хотел еще разубедиться.
– Я уже некоторое время восхищаюсь ею, – сказал Энтони, понимая, что это слишком мягко сказано, однако достаточно близко к истине.
Нед опустил голову и ссутулился.
– Хорошо. Хорошо. – Он кивнул. – Она прелестная женщина. Очень добрая и… очаровательная.
Энтони кивнул:
– Да.
Нед покачал головой и горько хмыкнул:
– Сам знаешь, я никогда особенно не рассчитывал… Но разумеется, она необыкновенная женщина, правда? К ней трудно оставаться равнодушным. Многие мужчины по ней вздыхают. Но положа руку на сердце, Хэмилтон, я никогда не думал, что она в твоем вкусе. Это не тот тип женщин, который тебе нравится. Она не для тебя.
В голосе приятеля слышалось раздражение, что было несвойственно Неду. Энтони это не понравилось:
– Как это?
Нед снова рассмеялся – совсем невесело.
– О да, конечно, она богатая вдовушка. С этим все в порядке. А еще она красивая. Но ты долгие годы дружил с Рисом, и я подумал… ну, тут нужен особый, деликатный подход, чтобы успешно провернуть это дело, не правда ли?.. Интрижку с сестрой друга?
– Это не интрижка, – ответил он, как отрубил.
– Разве нет? Ну-ну. Что ж, поздравляю, – сказал Нед. Чувствовалось, что он раздавлен, хотя и пытается это скрыть. – Везет же некоторым.
Энтони не проронил ни слова. Через минуту Нед пробормотал что-то нечленораздельное о том, что хочет выпить, и вернулся на пикник. Похоже, Нед чувствовал себя так, словно все его надежды на благосклонность Селии в одночасье рухнули. Но это не должно было являться для Неда неожиданностью: у Неда не было состояния, хотя Уорфилд предоставлял ему денежное содержание. Однако Энтони не мог представить себе Селию в объятиях Неда. Энтони не умалял достоинств Неда, он знал, что Нед – всеобщий любимец, пользуется успехом в обществе благодаря остроумию и обаянию и что его высоко ценят многие хозяйки гостиных, может быть, даже сама вдовствующая герцогиня, раз уж она его пригласила. Вне всяких сомнений, ее светлость скорее обрадовалась бы тому, что Селия увлеклась Недом, чем таким, как Энтони. Интересно, будет ли герцогиня более настойчиво поощрять Селию рассматривать кандидатуры других мужчин – таких, как Нед. Что бы ни чувствовала Селия, она не заслужила, чтобы ее заставляли испытывать подобные мучения.
И разумеется, он очень боялся, что, если Селия прислушается к совету матери, она легко сможет найти кого-то более подходящего, чем он, Энтони.
Энтони сорвал длинную тонкую тростинку, которая росла на берегу ручья. Ободрав ее, сделал прутик. Ему хотелось кого-нибудь побить, чтобы выпустить пар, и прибрежная трава подходила для этого как нельзя лучше. Услышав шаги за спиной, он раздраженно обернулся. Кого еще черт принес? Кто на этот раз собирается его изводить?
– Все в порядке, Хэмилтон? – спросил Перси, криво усмехнувшись. – Надеюсь, ты не свалился в ручей?
– Обошлось, – процедил сквозь зубы Энтони и отвернулся, продолжая орудовать прутиком.
– Ну, тогда хорошо. – Перси похлопал его по плечу. – Иначе дамы растерзали бы меня, сообщи я им такую новость.
– Не все ли им равно? – Энтони провел пальцем по стеблю прутика. – Например, что за дело до этого миссис Перси?
Перси передернуло. Он вдруг разволновался.
– Послушай, Хэмилтон… – начал он.
Энтони всплеснул руками:
– Нет. Нет! Ради всего святого, почему все в этом доме думают, что я бегаю за твоей женой? – Он остервенело хлестнул прутом траву.
– Ах, – помолчав, проговорил Перси, – мне не следовало так думать. Разумеется, ты бы никогда… Ну по крайней мере уж точно не с женой твоего друга. Только не с Джейн. Хотя я знаю, что она порядочная женщина и хранит мне верность…
– Тогда сделай все, чтобы она была счастлива. – Энтони бросил прут в воду и смотрел, как его уносит течением. – Я никогда не видел, чтобы счастливая жена искала приключений на стороне.
– В самом деле? – Перси посмотрел на Энтони с нескрываемым интересом. – Значит, счастливых жен не так уж много.
– Да, – мрачно согласился Энтони, глядя, как прут исчезает из виду на излучине.
– Полагаю, тут могут помочь новые драгоценности, – предположил Перси. – Что-то в этом роде. И еще, Джейн пристала ко мне, что ей нужны карманные деньги. Еще она хочет экипаж…
– Перси, – перебил его Энтони. – Если ты хочешь, чтобы твоя жена была довольна и счастлива, говори с ней. Внимательно слушай, что она говорит тебе. Пиши ей письма, когда уезжаешь. Время от времени вывози ее в театр и в оперу, если она это любит. Занимайся с ней любовью до изнеможения. Иначе кто-то другой будет рад делать это вместо тебя.
Перси испытал потрясение.
– Писать ей письма?! – воскликнул он. – А это еще для чего?
– Потому что, когда ты ей пишешь, ты думаешь только о ней. – Энтони вспомнил, как изливал Селии душу в записках, и покачал головой. – Ну ладно. Все это не важно.
– Нет-нет, подожди! Я занимаюсь любовью со своей женой. – Энтони повернулся и пошел к гостям. Перси побежал за ним. – Каждую неделю!
– Браво, Перси! Поразительная пунктуальность!
– Но ей нравится! – Перси зарделся от смущения.
– Превосходно, – бросил Энтони через плечо.
– Хэмилтон! – окликнул его приятель. Энтони обернулся. – А ты ведь без ума от нее, не так ли? – Эта фраза прозвучала не как вопрос, а как только что сделанное изумленным Перси открытие.
Энтони не ответил. Он стоял посреди поля, на ветру и смотрел Перси в глаза, в которых видел понимание.
«Надо же, – промелькнула у него мысль, – Перси впервые и жизни проявил не свойственную ему проницательность».
– Но тогда, значит, все хорошо, правда? – поднял голову Перси. – Я бы сказал, это залог успеха. Графский титул и огромное состояние, считай, у тебя уже в кармане. Большинство мужчин провернули бы это дельце в течение недели. – Энтони вздохнул и отвел глаза. – И если ты без ума от нее и делаешь все то, что сказал… пишешь письма… и все такое… Заполучив тебя, она будет рада, не так ли?
Энтони мог только на это надеяться. Он покачал головой:
– Понятия не имею, Перси.
Глава 17
Существовала большая вероятность того, что вдовствующая герцогиня Эксетер потеряет самообладание.
Возмутительный скандал, случившийся накануне вечером, непоправимо испортил прелестную домашнюю вечеринку, которую она так тщательно спланировала и на которую возлагала большие надежды. Ее дочь скомпрометировала себя: ее застали в щекотливом положении вместе с повесой, пользующимся дурной славой! С повесой, от которого герцогиня на протяжении более десятка лет всячески старалась ее уберечь. Когда-то, много лет назад, Розалинда имела несчастье позволить Дэвиду пригласить его приятеля в Эйнсли-Парк, потому что Дэвид заявил, что его другу некуда поехать на каникулы. Хотя молодой Лэнгфорд вел себя не хуже, чем остальные приятели Дэвида, в нем было что-то такое, что заставляло Розалинду все время быть начеку. У Розалинды было такое чувство, что, хотя молодой человек был с Дэвидом и остальными его приятелями, на самом деле он не был похож на них. Словно он был отгорожен от них незримой стеной. Одинокий волк, как Розалинда про себя называла его. В конце концов она сказала Дэвиду, чтобы он больше не приглашал Хэмилтона. Она сделала это ради того, чтобы защитить свою подрастающую овечку – Селию.
А теперь… Когда она видела, как Селия смотрит на него, у Розалинды начинало сосать под ложечкой. Дочь снова стала бледнеть и чахнуть, снова ходила как в воду опущенная – словом, снова стала такой же, какой приехала из Камберленда. Хотя нет, нельзя сказать, что Селия была совершенно такой же тогда. Розалинда волей-неволей вынуждена была признать, что Селия больше не выглядела печальной, скорее, задумчивой. Однако это было еще хуже: значит, он запал ей в душу.
– Я правда не понимаю, зачем ты его пригласила, – сказала Гарриет Трокмортон.
– Ты знаешь, что это не я, – поджав губы, ответила Розалинда. – Это Ханна. С подачи Дэвида.
– Не хочу лезть не в свое дело, но должна тебе сказать, Розалинда, слишком уж он ужасен. Я бы на твоем месте вмешалась и сказала, чтобы ноги его здесь больше не было. Особенно учитывая тот факт, что тут будет присутствовать слишком много молодых особ. – Гарриет повернула голову и посмотрела на двух своих дочерей, которые сидели и хихикали, издали наблюдая за мистером Бичемом.
Розалинда вздохнула:
– К счастью для тебя, его, кажется, не интересуют твои девочки. Только моя.
С другой стороны поляны сидел мистер Хэмилтон, он поднял глаза и встретился взглядом с Селией. Несколько мгновений оба смотрели друг на друга, пока кто-то не обратился к Селии с вопросом или предложением – и даже тогда было заметно, что Селия неохотно отвела взгляд от мистера Хэмилтона. У Розалинды упало сердце. Боже! Даже издали видно, что этих двух молодых людей связывает сильное взаимное влечение. Первым побуждением Розалинды было броситься через поле и защитить дочь, заслонив ее своей грудью.
– Для меня Селия все равно что родная дочь, – говорила Гарриет. – Если бы Трокмортон был здесь, я велела бы ему не спускать глаз с этого повесы.
– Уверяю тебя, знай, что он сделает, я настояла бы, чтобы Маркус с ним поговорил. – Она бы настояла, чтобы он вышвырнул его вон.
Пока Розалинда наблюдала за ним, объект наблюдения встал и отправился с мистером Чилдрессом к ближайшему ручью. У Розалинды отлегло от сердца.
– У тебя просто ангельское терпение, – сказала Гарриет. – А теперь твоей дочери причинили тяжелую душевную травму. Боюсь, что она сейчас просто раздавлена. Это состояние вполне можно понять, учитывая, что ей пришлось пережить в прошлом.
Розалинда не ответила. Она думала о том же самом. Ее дочь еще не полностью оправилась после неудачного брака, и Розалинда поклялась себе больше не допустить, чтобы Селия во второй раз наступила на те же грабли. Это ее материнский долг. Розалинда винила себя в том, что замужество Розалинды оказалось неудачным: ведь это она настояла на том, чтобы Селии позволили самой выбрать себе мужа. Розалинда уговорила Маркуса вопреки его желанию разрешить молодому Бертраму жениться на Селии. Маркус считал, что мальчик слишком молод, а Селия настроена идеалистически по поводу замужества. Розалинда убедила Маркуса в том, что он не прав – и вот что из этого вышло.
Однако на этот раз имелось множество явных доказательств того, что мистер Хэмилтон – еще более неудачная партия, чем был Бертрам. Сердце Селии уже однажды было разбито. Разве можно ее снова травмировать? Розалинда сама пережила смерть мужа и знала не понаслышке всю горечь вдовства и одиночества, неутоленную жажду мужской ласки, жажду быть любимой и желанной, страстное стремление не оставаться одной. Мистер Хэмилтон явно был способен удовлетворить физические потребности женщины, но все остальное, что о нем слышала Розалинда, указывало на то, что едва ли такой человек мог понять более глубокие и тонкие устремления женского сердца. Он не отличался верностью, был азартным игроком, а его состояние, похоже, то прибывало, то шло на убыль, подобно приливам и отливам на море. Его семья отказалась от него много лет назад. Его имя было постоянно окружено сплетнями и слухами о распутном поведении и разного рода неприятностях – вплоть до обвинения в убийстве, пусть и не подтвержденного. Вряд ли о таком муже для дочери мечтает мать.
– Если бы только он был респектабельным… – со вздохом проговорила герцогиня. – Если бы он мог быть подходящим мужем для Селии, я была бы счастлива за них обоих – даже закрыла бы глаза на тот позор, который мне пришлось пережить накануне.
– Одно то, что произошло вчера, говорит о том, что такой человек не подходит Селии. – Гарриет придвинулась к Розалинде и понизила голос. – Мужчина, который заставляет женщину заниматься любовью публично, у всех на глазах, – отъявленный негодяй.
– Что ты говоришь, Гарриет! – раздраженно воскликнула Розалинда. – Они не занимались любовью у всех на глазах – это было в библиотеке.
– Ну да, конечно, я не говорю, что он овладел ею на полу в гостиной у камина, у всех на глазах. Но в любой момент кто-то мог войти в библиотеку, – ответила Гарриет. – В доме, где полным-полно гостей. Нет, я склонна считать это публичным местом.
Розалинда закрыла глаза и сжала ладонями виски. Гарриет права – отчасти, и с этим ничего нельзя было поделать.
– Ах, дорогая. – пробормотала Гарриет, – к нам направляется граф.
Розалинда вздохнула и открыла глаза.
– Какой… Ах. – Тот самый граф. Не Марбери, а Уорфилд. Ей не хотелось с ним говорить, тем более сейчас.
Однако полный враждебности взгляд герцогини не остановил Уорфилда. Он подошел к ней и Гарриет и поклонился.
– Великолепный день для пикника, ваша светлость.
– Благодарю вас, сэр. – Розалинда холодно улыбнулась, надеясь, что он откланяется.
– Люблю старые развалины, – как ни в чем не бывало продолжал злополучный граф, как всегда, не обращая внимания на нерадушный прием. – Не окажете ли мне честь прогуляться со мной до старинной часовни?
Вежливая улыбка Розалинды была вымученной. Ей очень хотелось сказать ему «нет». Она знала, что, если старый плут скажет хоть слово о своем гнусном племяннике, она может потерять самообладание. Но, как назло, в голову ей не пришло ни одной отговорки, чтобы отказаться. Гарриет спокойно сидела рядом с ней, неспешно потягивая лимонад, не собираясь приходить ей на выручку. Радушной хозяйке не оставалось ничего другого, как смиренно ответить:
– Разумеется, сэр.
Уорфилд подал ей руку, помогая подняться. Гарриет на прощание бросила на Розалинду взгляд, полный сочувствия, и Уорфилд повел ее к развалинам часовни.
– Должна признаться, что я не большой специалист в этом вопросе, – заметила Розалинда. – Если хотите узнать побольше об истории этих мест, вам следует поискать материалы об этом в библиотеке.
При слове «библиотека», которое слетело у нее с языка, Розалинду передернуло. Ей хотелось бы навсегда забыть о том, что произошло накануне вечером в библиотеке.
– Нет-нет, – беспечно заметил Уорфилд, – мне нравится самому быть исследователем и иметь обо всем собственное суждение, а не вычитывать чужие мысли из книг. Люди могут ошибаться. Они обычно мыслят стереотипами. – В глазах Розалинды мелькнуло подозрение, но Уорфилд и виду не подал, что его слова имеют более глубокий смысл, чем казалось на первый взгляд.
Розалинда решила немного развеяться. В конце концов, Уорфилд ее гость, а она радушная хозяйка. Небольшая прогулка ей не повредит, а при первом же удобном случае она откланяется.
– Ну что ж, тогда слушайте. Эта часовня – все, что остаюсь от старинного монастыря, который стоял здесь когда-то. Самый первый Эксетер, в те времена еще имевший титул графа, был покровителем и щедро выделял средства на строительство святой обители, пока католики не лишились власти, и во время правления Кромвеля монастырь был разрушен. Последующие поколения снесли монастырь. Осталась только эта часовня. Там даже каким-то чудом сохранилось витражное стекло. – Розалинда тяжело дышала, потому что Уорфилд тащил ее на холм, и они шли довольно быстро.
– Ах да, понятно. – Он не останавливался, а продолжал идти. Наконец они добрались до вершины. Уцелела только часть стены часовни, и здесь было не так ветрено. Уорфилд остановился и посмотрел на растрескавшиеся, просевшие каменные плиты пола. – Кто здесь похоронен?
– Насколько мне известно, в основном священники и прелаты. Семейная усыпальница находится в другом месте.
– Гм-м. – Уорфилд осторожно расчистил ботинком одну из каменных плит, но под воздействием стихии и времени надпись стерлась.
Он прошел туда, где когда-то помещался алтарь. За ним возвышалась стена с окнами с цветным витражом, состоявшим из трех частей. Витраж каким-то чудом уцелел почти полностью. Подняв голову, Уорфилд разглядывал цветное стекло.
– Вот уж не ожидал, что здесь, посреди поля, такая красота, – сказал он. Розалинда вежливо улыбнулась. Было ветрено, и ей не терпелось поскорее вернуться к гостям. – Что за сцена здесь изображена?
– Э-э… По-моему, это святой Георгий. – Розалинда поплотнее закуталась в легкую шаль и взглянула на тучи, которые собирались на горизонте. – Нам лучше вернуться, сэр. Похоже, будет дождь.
– Дождь может пойти в любой момент – среди ночи и дня, – рассеянно проговорил Уорфилд, продолжая разглядывать витраж. – С этой стороны ничего не видно. Давайте обойдем кругом.
Розалинда закрыла глаза и тяжело вздохнула. Граф ждал, когда она подойдет. Преодолевая раздражение, Розалинда последовала за ним. Он взял ее за руку и помог обойти груду обломков камней. По другую сторону стены ветер дул еще сильнее. Ветер развевал юбку герцогини.
– Давайте вернемся, – сказала Розалинда.
– Посмотрите. – Уорфилд провел, ее вдоль стены и показал на окна.
Здесь через старинное стекло просвечивало солнце. Разноцветные краски словно ожили – это было изображение святого Георгия, убивающего дракона, а сонмы ангелов смотрели на это с высоты. Витраж смотрелся так изысканно и волшебно, словно был сделан из драгоценных камней.
– Ах, теперь вижу. Отсюда это выглядит изумительно, – восхищенно проговорил Уорфилд, повернувшись к герцогине. – А когда мы находились внутри церкви, я и представить себе не мог, что это такое. Все зависит от того, как падает свет.
– Да, – рассеянно согласилась Розалинда. В этот момент ее больше заботила шляпка, которую могло унести ветром. – Ветер, лорд Уорфилд…
– Мне кажется, чаще всего впечатление о вещах зависит от того, как они освещаются. – продолжал он, упрямо отказываясь уходить отсюда. – При одном освещении некоторые вещи кажутся темными, как ночь, при другом – яркими и красочными. Видите, как свиреп дракон, как благороден святой Георгий – теперь, когда вы смотрите на них под правильным углом.
– Несомненно. Ну что, присоединимся к остальным?
– Да, – в конце концов сдался Уорфилд.
В этот момент сильным порывом ветра с головы Розалинды сорвало шляпу.
– Ах! – Розалинда бросилась за шляпой, прижимая к себе шаль, чтобы ее тоже не унесло, но Уорфилд обогнал герцогиню. – Благодарю вас, – сказала Розалинда, когда Уорфилд вернулся, держа в руках ее шляпу.
– Ну вот, – сказал он, – здесь и вправду сильный ветер!
Розалинда протянула руку за шляпкой. Однако Уорфилд держал шляпу так, что Розалинда не смогла до нее дотянуться.
– Ваши волосы… – Свободной рукой граф убрал ей волосы со лба.
Вдовствующая герцогиня вспыхнула, представив себе, как ужасно выглядит с растрепавшимися на ветру волосами.
– Благодарю вас, – снова сказала Розалинда, забрав шляпу у графа и собираясь ее надеть.
Но ленты хлестали ее по лицу, волосы растрепались еще сильнее, пока она пыталась засунуть их в шляпку, а концы тонкой шали раздулись, как паруса.
– Ах! – вконец расстроенная, воскликнула герцогиня, когда ветер сорвал у нее с плеча один конец шали.
– Проклятие! – Уорфилд вздрогнул от неожиданности. Он поймал вырвавшийся на волю конец шали, а затем и саму шаль. – Ну вот, – сказал он, взял ее за руку и повел туда, где порывы ветра были потише – место между стеной часовни и грудой шифера, который, видимо, был когда-то частью крыши.
Граф повернулся спиной к ветру, заслонив Розалинду от стихии, пока она приводила себя в порядок. Герцогиня было потянулась к шали, но Уорфилд сам бережно накинул на нее шаль. На мгновение его руки оказались на ее плечах. Но он так и не смог оправить шаль, чтобы как следует сидела, все было тщетно – ветер лишил Уорфилда такой возможности.
– Благодарю вас, – выдохнула она, придерживая шаль. – Он убрал руки.
Розалинда подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее с любопытством в сине-зеленых, как море, глазах. Граф был высок ростом и широкоплеч. За его широкой спиной, заслонившей Розалинду от ветра, она и вправду на мгновение почувствовала себя защищенной.
– Вам не кажется, что, возможно, то, что я говорил о цветном стекле, справедливо и по отношению к людям? Все зависит от того, под каким углом зрения на них смотреть.
Розалинда с ходу поняла намек.
– Если вы имеете в виду вашего племянника, сэр, уверяю вас, я не питаю к нему никакой вражды, – сказала герцогиня. – Но он не тот человек, который нужен моей дочери.
– Что? – Уорфилд заморгал, и лицо его вытянулось. – Ах да, вам можно не опасаться Хэмилтона. Он и мухи не обидит. Уверяю вас, даже волосок не упадет с головы вашей дочери. Он не причинит ей вреда.
– А я и не думала, что он причинит ей физический вред, – помолчав, сказала Розалинда. Значит, для этого Уорфилд притащил ее сюда – чтобы защитить своего племянника? – Да будет вам известно, я боялась, что он разобьет ей сердце.
– Скорее всего сердцу вашей дочери ничто не грозит. Он дорожит ею больше, чем собственной жизнью.
Граф хотел добавить еще что-то, но передумал. Он просто стоял, заслонив Розалинду от сильного ветра, и пристально смотрел на нее.
После его слов у Розалинды отлегло от сердца.
– Рада это слышать. А теперь нам в самом деле надо возвращаться на вечеринку. Я не могу оставить моих гостей, когда начинается дождь.
Уорфилд вздохнул:
– Ну да, разумеется. – Он отошел в сторону и дал ей возможность пройти.
Крепко держа шаль и шляпку, Розалинда пошла назад, обходя развалины. Когда она спустилась с холма, ветер стих. Сердце у герцогини все еще билось учащенно. У нее разыгралось воображение. Вот уже четырнадцать лет она вдова. Мужчины и раньше пытались завязать с ней отношения. Она отвергла предложения руки и сердца, поступившие от маркиза, двух графов и барона. По меньшей мере смешно, что грубый, неотесанный шотландец с громким голосом тоже попытался бы это сделать – тем более не кто-нибудь, а он. Нет, все это ей только показалось, говорила она себе. Лорду Уорфилду хорошо известно, что она думает о нем.
Однако Уорфилд не последовал за ней, когда она спускалась с холма.
Гарриет уже велела слугам упаковывать вещи, которые они привезли. Леди Хилленби и леди Элтон распоряжались, чтобы все расселись по экипажам. Появилась Розалинда. Она была в дурном расположении духа.
– Что там делал Уорфилд? – Гарриет смотрела на нее с любопытством. – Тебя не было целую вечность.
– Это все из-за сильного ветра. – Розалинда похлопала по шляпке. – Мою шляпку унесло ветром.
– Ах! – Подруга как-то странно посмотрела на нее. – Тогда все ясно. Ты выглядишь расстроенной.
– Разумеется, – сказала Розалинда. – Мой пикник испорчен – сейчас начнется дождь. Спасибо, что взяла все на себя. Селия, поедешь со мной? – крикнула герцогиня дочери, стоявшей неподалеку.
– Нет, мама, – ответила она. – Я поеду с Ханной.
Розалинда кивнула и вежливо улыбнулась. Она не хотела возвращаться домой в экипаже вместе с Гарриет. Подруга наверняка будет задавать вопросы, на которые Розалинде не хочется отвечать.
«Воображение, – говорила она себе, – у меня просто разыгралось воображение»
– Ах, мама, можно мы тоже поедем с ее светлостью, – крикнула Дафна.
– Ну пожалуйста, – поддержала сестру Китти.
Розалинда направилась туда, где стояли экипажи, а Гарриет в это время разговаривала с дочерьми. Она разрешила им ехать вместе с герцогиней. Догадывалась, что девочки больше интересуются мистером Бичемом, который управлял открытой коляской Ханны. Гарриет следует быть начеку и сохранять бдительность, если она не хочет, чтобы с кем-то из дочерей произошел скандал. Как вышло у Розалинды, которая не уследила за дочерью. Она прибавила шагу. Проклятый мистер Хэмилтон. Проклятый лорд Уорфилд, его дядюшка. Розалинда была бы счастлива никогда больше не видеть ни того ни другого.
К тому времени, когда Гарриет присоединилась к ней в экипаже, Розалинда буквально кипела от гнева. Ей удавалось сохранять спокойствие только благодаря хорошему воспитанию, отточенному многолетней практикой.
– Уорфилд разговаривал с тобой, верно? – с сочувствием спросила Гарриет.
Розалинда поджата губы и не проронила ни слова.
– У него виноватый вид, – продолжала Гарриет, глядя туда, где стоял Уорфилд. – К тому же он какой-то взбудораженный. Господи, как ты отважилась пойти с ним на прогулку? Восхищаюсь твоей смелостью.
– Гарриет, прошу тебя.
– Точь-в-точь как его непутевый племянник, – неодобрительно прищелкнув языком, сказала подруга Розалинды, которая была так поглощена наблюдением за лордом Уорфилдом, что не обращала внимания на Розалинду и на то, что та раздраженно кусает губы. – В них обоих есть что-то такое… Но ведь они не кровные родственники, не правда ли? Младший больше похож на сирену, заманивающую к себе ничего не подозревающих женщин, а вот граф в отличие от него – охотник. Я так и вижу, как этот хищник хватает женщину, чтобы уволочь ее куда-нибудь и делать там с ней бог знает что. Знаешь, когда он потребовал, чтобы ты пошла с ним осматривать древние развалины, я, признаться, подумала, что он собирается тебя изнасиловать! Ведь в нем течет горячая шотландская кровь…
Розалинда не выдержала и закричала:
– Замолчи! Он мне ничего не сделал!
– Ну и что! – Гарриет была неприятно поражена всплеском гнева герцогини. – Я все равно не заслужила такого отношения с твоей стороны.
Розалинда была вне себя от гнева. К счастью, вскоре к ним в экипаж сели Элтоны, прекратив этот неприятный разговор. Однако Розалинда всю дорогу до Эйнсли-Парка продолжала сердиться на подругу.
