Текст книги "Волшебное преображение"
Автор книги: Кэролайн Кросс
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Глава четвертая
– Ух. – Со вздохом умиления Мэллори протянула ноги к потоку горячего воздуха из кондиционера в машине Гейба. – Второй кусок пирога был ошибкой. Я чувствую себя удавом проглотившим козу.
Гейб перевел взгляд с приборной доски на лицо девушки. Густые ресницы бросают тень на щеки, блестящие волосы слегка взъерошены, светлый профиль с высокими скулами отчетливо вырисовывается на фоне темного окна.
Она не походила на кокетку, похитившую и съевшую его ужин, при каждом куске облизывающую ложку, скорее на юную королеву, удравшую из дворца ради веселой интрижки, или – его взгляд скользнул к пухлым губам – на дорогую куртизанку, отдыхающую от чрезмерного внимания мужчин.
Желания преследовало Гейба весь вечер, отчего у него сводило челюсти.
Ему хотелось дотронуться до нее, провести ладонью по шелковистой коже щеки, похлопать пальцем по мягким пухлым губам, погрузить лицо в ароматную массу волос.
Впрочем, вероятно, любое его движение будет воспринято как намек на секс.
Габриэль посмотрел на дорогу, его рот скривился в иронической усмешке. В прошлом он имел отличную возможность закрутить с ней роман и всегда находил причины для отказа себе в этом удовольствии.
Он был слишком занят работой, а она – развлечениями и флиртом. Ему нужно было растить братьев и строить бизнес, что вело к возрастанию ответственности, она же ни за что не отвечала.
Он предпочитал все свои любовные дела вести открыто и честно, веря, что роман – это удовольствие для двух взрослых людей без намека на привязанность и без жалоб.
У Мэллори существовали постоянные сложности и драмы.
– Габриэль, – сквозь плотную завесу мыслей долетел до сознания Гейба ее голос. Она вдруг сделалась серьезной, словно угадала его настроение.
– Что?
– Зачем ты приехал сегодня? Скажи правду.
– Я уже говорил: чтобы проверить…
– Нет, – прервала его Мэллори, повернув к нему лицо. – Если бы ты хотел проверить замки, то позвонил бы мне или по компьютеру сбросил сообщение. Для этого не требуется личного участия.
– Ну, хорошо, – он медленно кивнул. – Ты меня поймала. Я хотел убедиться, что с тобой полный порядок. Меня беспокоят твои соседи. Очень неблагоприятная среда. И сегодня, кстати, я убедился в этом еще раз.
Девушка проигнорировала игривые нотки в его голосе.
– Допустим. Хотя почему это тебя беспокоит? Почему именно теперь, ведь я живу здесь уже много месяцев.
– Тут нет тайны, Мэллори. Пока мы не встретились на прошлой неделе, я просто не знал, что тебе нужна помощь. Теперь я знаю.
– И ты считаешь, что обязан помогать мне?
– Можно и так сказать.
Гейб услышал, как она глубоко вдохнула и осторожно выдохнула.
– Из-за моего отца? Ты чувствуешь вину за то, что разоблачил его?
Несколько секунд Гейб колебался. Он на собственном опыте знал, что дети всегда оправдывают родителей и ершистость часто является всего лишь защитной реакцией, поэтому он понимал, что следует сказать правду.
– Нет. Тебе, возможно, не понравятся мои слова, но я твердо уверен, что твоего отца следует отправить в тюрьму за растрату и обман людей.
– О!
Это единственное восклицание повергло его в смущение, но он решил, что выдался подходящий момент, чтобы расставить все точки над i. Он заглушил мотор и обернулся к ней.
– Ты считаешь меня хладнокровным мерзавцем, Мэллори?
Уголки ее соблазнительного рта слегка приподнялись.
– Я не понимаю тебя. Если ты приехал не ради моего отца и не ради секса, тогда зачем, Габриэль? Почему тебя заботит то, что может со мной случиться?
– А почему меня не должно это заботить? Мы ведь друзья, и…
– Нет. – Мэллори покачала головой. – Мы не друзья. Возможно, не мне говорить… – в ее голосе появились знакомые насмешливые нотки, – но даже я знаю, что друзья проводят вместе время, разговаривают, знают о мечтах друг друга, делятся секретами. Ты и я… мы просто знакомые, связанные одним кругом общения, а теперь и его нет.
Ему следовало удовлетвориться определением их отношений, но почему-то оно вызвало у него зубовный скрежет.
– Твой отец заслуживает сурового наказания, но…ты невиновна. Не важно, воспринимаешь ли ты это как ошибку суда или неудачный поворот судьбы, но тебе не нужно отвечать за его злодеяния.
– И это делает меня невольным потерпевшим?
Гейб долго пытался подобрать нужное слово, но, как нарочно, именно в этот момент лексикон вдруг обеднел.
– Полагаю, можно и так сказать. Я не люблю навешивать ярлыки. Ты не должна была потерять все, к чему привыкла. В то время как он веселится в экзотических странах, ты едва сводишь концы с концами.
– И ты здесь, чтобы поправить мои дела и восстановить справедливость.
– Да. – Вовремя вспомнив ее неоднозначную реакцию на его слова о помощи, он быстро добавил: – Если позволишь.
– Понятно. – Мэллори откинулась на спинку сиденья. – Тогда вот тебе мой ответ. – Она вдруг выпрямилась и посмотрела ему в лицо, глаза ее возмущенно сверкнули. – Иди ты к черту.
Мэллори схватила сумочку, распахнула дверь и выскочила на мостовую прежде, чем Гейб успел что-либо ответить.
Он выбежал из машины и почти у самой двери схватил ее за руку.
– В чем проблема? – закричал Гейб, разворачивая девушку к себе лицом.
– В тебе! – крикнула она в ответ и резко выдернула свою руку. – Ты самодовольный, эгоистичный индюк! Почему ты считаешь, что я соглашусь быть твоим «питомцем»?
– Что?
– Ты туговат на ухо или так самовлюблен, что ничего не замечаешь вокруг? Мне по буквам произнести? Я не хочу ни твоей жалости, ни благотворительности. Я всегда была, есть и буду в полном порядке!
– Ты так думаешь? – Гейб не помнил, когда последний раз выходил из себя, но сейчас чувствовал, что едва держит себя в руках. Он всегда руководил своими эмоциями, а не они им.
– Да! – Мэллори открыла сумочку и начала копошиться в ней. – И мне не нужны твои чертовы деньги! – Она вытащила мятые купюры и бросила их в Гейба.
Он не думал, не взвешивал, он действовал. Многие года тренировки сказались моментально, и он одной рукой на лету поймал банкноты, другой обнял девушку за талию.
Ошибка, мелькнуло в голове. Но Гейб уже чувствовал теплое, упругое женское тело. Он глубоко вдохнул аромат ее волос, что тоже было ошибкой, потому что от запаха экзотических цветов у него тут же закружилась голова. В мозгу словно бомба взорвалась, и от паха вверх и вниз побежала горячая волна.
Швырнув деньги на землю, он погрузил руку в тяжелую шелковую волну волос и прижался ртом к ее губам. Если она и сопротивлялась, то только первые несколько секунд, затем, издав слабый звук, от которого напряглось его тело, она закинула обе руки ему на шею и жадно поцеловала его в ответ.
Господи, что за губы! Полные, влажные, мягкие. Как часто за все эти годы Гейб гадал, какой у них вкус!
Он желал не просто поцелуя, а обладания, желал проглотить Мэллори целиком. Многослойная одежда сковывала движения, поэтому он провел рукой по ее высокой шее до маленькой впадинки на ключице. Кожа на ощупь казалась атласной. Гейб едва не задохнулся, представив эту женщину обнаженной.
Он прихватил зубами ее нижнюю губу. Мэллори вздрогнула и провела кончиком языка по верхней губе Гейба, заставив его застонать.
Гейб чувствовал, как приятно кружится голова, а поцелуй становится жарче и требовательнее. Воображение уже рисовало страстное слияние, когда на улице где-то хлопнула дверь, а затем последовал строи неясных мужских голосов. Смех и выкрики стали отчетливее.
В прошлом, окончив военную школу и прослужив на разных базах офицером, Гейб знал, какую шутку выкидывают гормоны с молодыми мужчинами. А уж молодежь из латинского квартала вряд ли являлась образцом примерного поведения.
Что он, черт возьми, делает? Как он мог забыть об опасном окружении в неблагоприятном районе города?
Неделю назад Гейб ответил бы, что этого не могло случиться с боевым офицером. А теперь Мэллори словно вывернула его наизнанку, он просто не помнил себя. Разве есть ему прощение за подростковую забывчивость? Мало того, что он привлек к Мэллори нежелательное внимание, но еще и рисковал ее безопасностью.
Гейб резко отдернул голову и посмотрел на раскрасневшуюся девушку.
– Мэл, – охрипшим от возбуждения голосом проговорил он.
– М-м? – Мэллори пребывала в полной прострации.
Он удержал ее, когда она покачнулась.
– Поедем ко мне домой.
– Что? – И хотя голос все еще звучал томно и ласково, ее взгляд постепенно начал проясняться.
– Уже поздно и холодно, и тебе не следует оставаться одной. – Гейб попытался заглушить страстное желание без разговоров забросить ее на плечо и усадить обратно в машину. – Поедем ко мне, – повторил он. – Мы можем обсудить наши дела утром.
– Я… – Мэллори резко шагнула назад. – Нет. Я… – Она провела языком по губам, и у него едва хватило сил, чтобы не застонать вслух. – О боже, не могу поверить, я позволила тебе… – Она издала какой-то странный звук и сделала еще один шаг назад, но тут же споткнулась о сумку, брошенную на землю.
Гейб протянул вперед руку, чтобы подстраховать ее.
– Не трогай меня! – вскрикнула Мэл, подхватывая сумку и прижимая ее к груди, как щит – Я… мне нужно идти.
И, словно боясь передумать, она развернулась и помчалась к дому на предельной скорости. Он едва успел открыть рот, а девушка уже исчезла в темном подъезде.
Гейб подождал, пока зажгутся огни в окнах ее квартиры. Группа подростков обогнула его и исчезла за углом, улица снова стала спокойной и тихой. Гейб развернулся и двинулся к машине. Возле правого колеса предмет на снегу привлек его внимание. То были деньги, которые в возмущении вернула ему Мэллори. Он подобрал купюры и выпрямился. Нужно еще радоваться, что она не запустила в него сумкой или кирпичом.
Его губы растянулись в улыбке, когда он вспомнил ее затуманенный взгляд после поцелуя. Что бы она там ни говорила в будущем, она желала его.
И он желал ее. «Не навсегда, конечно, – думал он, расправляя купюры и засовывая их в нагрудный карман. – Навсегда – слишком долгий срок».
После тяжелой юности, когда он в одиночку растил восьмерых братьев и строил их благосостояние, Гейб вообще зарекся говорить о более долгих сроках, чем «сегодня» и «сейчас». Он привык получать желаемое, и то, что сейчас он уходил, не достигнув положительных результатов, ничего не значило.
Глава пятая
– Дайте взглянуть… – На безупречно накрашенном лице Никки Виктор-Волп появилась неискренняя улыбка, когда она перевела взгляд на безукоризненный маникюр Мэллори. – Как долго вы работали на «Бедазлед»?
– Девять лет, – твердо сказала Мэллори, хотя была абсолютно уверена, что Никки уже знает ответ. Они обе работали на благотворительных балах и других больших торжествах в течение последних лет в частной школе, которую вместе заканчивали. Участие в благотворительности было обязательным требованием данного учебного заведения.
Даже если Никки страдала временной забывчивостью – Мэллори никогда не верила в пустоголовых блондинок, – информация о соискателе на должность и резюме лежали перед ней.
Мэллори еще раз напомнила себе, что нужно закрыть глаза на апломб Никки, главное – получить работу. «Бедазлед Бал» считался самым престижным событием в Денвере, который собирал каждый год круглую сумму денег на нужды города.
Всю основную работу проводили волонтеры, но должность администратора была оплачиваемая. И хотя администратор работал неполный день почти весь год – за исключением нескольких месяцев, непосредственно предшествующих торжеству, – зарплата отвечала самым высоким требованиям.
До бала оставалось шесть недель, когда внезапно должность оказалась вакантной. И то, что Комитет подумал о Мэллори как о потенциальном соискателе, выглядело необычно, словно некто проинструктировал Никки, секретаря Комитета, и свершилось чудо.
Мэллори очень хотелось выглядеть компетентной, поэтому накануне она провела несколько часов в библиотеке, читая все, что могла найти о благотворительности. Утром она шесть раз меняла костюм и явилась на собеседование за сорок минут до назначенного срока.
Она не просто желала получить эту работу, она остро в ней нуждалась по вполне объективной причине – должность давала ей отличное дополнение к резюме и шанс построить карьеру в будущем на поприще организации всевозможных светских мероприятий. Кроме того, работа помогла бы ей забыть о том, как от одного прикосновения губ Габриэля она превратилась в сексуально озабоченную нимфоманку.
Несмотря на прохладу в конференц-зале по телу Мэллори разлился жар. Не закрывая глаз, она могла вспомнить теплоту его ладони на своей шее, трепет и требовательное движение языка. Как он поднял и прижал ее к себе…
Нет, нет, нет! Что за глупые фантазии. Не здесь и не сейчас, никогда. Очень плохо, что она никак не может избавиться от навязчивых воспоминаний. Что за несносный характер, почему в такое критическое время она не может сосредоточиться на работе?
Наверное, потому что ты все эти годы боялась своего влечения к нему? Теперь ты знаешь то, о чем раньше лишь подозревала, – для тебя всегда будет мало одного его прикосновения и одного поцелуя.
Мэллори решительно тряхнула головой и выпрямилась. Если она не перестанет думать о нем, значит, он поймал ее в свои сети в самый волнительный момент, потому что после поцелуя она чувствовала себя немного опьяневшей и почти… счастливой.
А затем он почти полностью уничтожил ее гордость.
Неудивительно, что она сошла с ума. Несколько месяцев унижения, страха, разочарования и одиночества вылились в бурное вожделение, в страсть, которая буквально сбивала с ног.
Обидно, что Гейб первым прервал поцелуй, ему практически пришлось оттаскивать ее от себя.
И что? Она терпела и худшее. Разве не ее мама ушла из семьи к человеку, который не любил детей? А ведь Мэллори тогда исполнилось всего девять лет. А дражайший папаша, которому было наплевать на ее счастье и которого не заботило, что станет с дочерью после его внезапного побега в теплые страны?
Гейб не такой, как они, он заботится обо мне, он пытался сделать мою квартиру безопасной, предлагал материальную помощь. Неужели это не достаточно веская причина, чтобы не упустить такого мужчину? И самое важное, что какая-то часть тебя все еще хочет выбрать легкий жизненный путь, чтобы спрятаться за его широкой спиной от всех жизненных неурядиц и невзгод…
Возможно, она не желает признать своего влечения, но то, что ей хотелось бы переложить на него ответственность за свою жизнь, пусть и немного, но все-таки тревожит ее. Поэтому она и послала ему остаток наличных, которые была должна.
А если их пути никогда больше не пересекутся? Она намеревается общаться с ним также, как и общалась раньше – как с малознакомым мужчиной. Неважно, что он будет говорить или делать, она станет улыбаться, поддерживать вежливую беседу и таким образом сохранит свою гордость, свою значимость и добродетель.
От этих мыслей Мэллори успокоилась и вновь обратила внимание на Никки.
– Я работала на балу девять лет, – напомнила она ей. – Начиная со старших классов.
– О, да, правильно, – закивала Никки, словно это стало для нее настоящим откровением.
– Время от времени я возглавляла разные отделы: развлечений, конференций, связи с общественностью. Думаю, я знаю, что нужно делать и с чьей помощью.
– Полагаю, так. – Никки уперла указательный палец правой руки в щеку. – В прошлом году мы кое-что изменили. Кажется, вы тогда не работали у нас?
– Не работала.
– Разве не вы отказались от должности?
– Я.
Мэллори удалось сохранить твердый тон, хотя это далось ей нелегко. Как раз в это время вокруг ее отца начали сгущаться тучи. Конечно, уход из Комитета был ошибкой, но шокированная тем, как быстро люди стали отворачиваться от нее, она решила уйти в отставку по доброй воле, пока у отца дела не наладятся.
Естественно, они так и не наладились.
Мэллори вздернула подбородок.
– Я всегда быстро училась, а то, что мне необходимо знать для работы, я наверняка найду в файлах вашего бывшего администратора. Если же я что-то упущу из виду… – она заставила себя улыбнуться, – то вы или кто-то другой, кто работал на балу в прошлом году, поправите меня.
Никки фыркнула.
– Вы, несомненно, правы.
Мэллори никак не удавалось придать беседе непринужденный и дружелюбный тон, но она приказывала себе не паниковать.
Наступив на горло собственной гордости, Мэллори наклонилась вперед.
– Если вы дадите мне возможность показать, на что я способна, – горячо заговорила она, – обещаю, что вы не пожалеете, Никки. Я буду работать усерднее, чем кто-либо другой.
Блондинка поджала губы, затем театрально вздохнула, словно человек, которого вынуждают решать чрезвычайно трудную задачу.
– Думаю, вам следует знать, что Эйприл, бывший администратор, не просто подала заявление об уходе, ее уволили.
– О! – Такая новость не могла не удивить, потому что подобного за всю сорокапятилетнюю историю бала не случалось никогда.
– У вас правильная реакция. Когда она начала работать, мы не могли нарадоваться. Она выглядела собранной и организованной и соглашалась выполнять даже ту работу, которую раньше делали только волонтеры. А недавно мы обнаружили, что она возложила на свои плечи слишком много дел, и, когда они начали скапливаться, она просто откладывала их в сторону и притворялась, будто их не существует.
– Какие именно вопросы она не решила?
В первый раз за собеседование Никки стало неудобно.
– Ну… много разных дел. Депозиты, оплаты никогда не доходили до получателей, список спонсоров этого года не укомплектован, программы и листовки не отпечатаны. У нас нет контракта ни с одним оркестром, который обеспечит бал музыкой.
Мэллори задумалась. Объем работы казался неподъемным.
– А еще проблема с местом для демонстрации одежды.
– Как так?
Никки пожала плечами.
– Мы не знаем, где проводить показ мод.
Мэллори в изумлении уставилась на собеседницу:
– Его всегда проводили в Ботаническом саду.
– Год назад ситуация изменилась по отношению к чужакам, мы являлись исключением, потому что миссис Уэнтуорт нас поддерживала и обеспечивала нам прикрытие. В прошлом году из-за пошатнувшегося здоровья она ушла, а Эйприл даже не удосужилась предупредить нас.
Мэллори решила, что на этот раз Никки права насчет безответственности Эйприл. Для такого важного события требовалось подходящее место, а лучшие площадки города уже были зарезервированы под другие мероприятия.
Она была уверена, что если задастся целью найти место, то обязательно его найдет, поэтому сделала глубокий вдох и выпрямилась.
– Не думаю, что это будет легко, – начала она, – но, полагаю, я справлюсь.
– При том условии, если работа будет предложена вам?
– Да. – Мэллори откинулась на спинку стула и мысленно скрестила пальцы.
– Хорошо. – Никки с треском захлопнула папку.
Мэллори удивленно посмотрела на нее.
– Это значит, что меня приняли на работу?
– Именно. – Блондинка улыбнулась, но глаза продолжали смотреть настороженно. – Тем более что совет директоров принял решение в вашу пользу, если вы согласитесь взвалить на свои плечи такой груз.
– Они утвердили мою кандидатуру? – Мэллори удивилась не столько поворотом событий, сколько настойчивостью Никки в попытках унизить ее. Зачем проводить допрос, если решение известно заранее?
– Да. Хотя я уверена, что они пошли на это потому, что не могут найти никого другого за такой короткий срок. Все квалифицированные специалисты работают над другими проектами.
Итак, Мэллори получила работу, стала новым администратором «Бедазлед». Теперь с помощью денег кузена она может смело смотреть в будущее, не тратить энергию на борьбу, за выживание, а посвятить себя работе, которая всегда доставляла ей удовольствие.
Несмотря на враждебность блондинки, Мэллори готова была схватить Никки в охапку и закружить ее в вальсе по комнате.
– Ну что ж, – Никки театрально хмыкнула, – когда собираетесь приступить к работе?
Мэллори не колебалась ни секунды: чем быстрее, тем лучше.
– Прямо сейчас, если не возражаете.
– Похвально. С тех пор, как Эйприл ушла, никто не понимает, что происходит. Конечно, вам придется начать с бумаг. – Она снова открыла папку, вытащила кипу листов и протянула их Мэллори. – Вот. Это стандартная анкета, медицинская форма. Полагаю, помощь вам не понадобится.
– Я справлюсь.
– Тогда я вас оставлю. – Отбросив волосы за плечи, блондинка встала. – Когда закончите, найдите меня, и я покажу вам ваш кабинет, выдам ключи и копии расписания мероприятий праздника. Как видите, в календаре много пометок начиная с выходных.
– Спасибо. – Мэллори внезапно запаниковала, но потом убедила себя, что волноваться рано и нужно наслаждаться моментом.
– Это не мой выбор, Мэллори, – Никки снова пожала плечами. – Я делаю то, что меня попросили. Что касается моего мнения, вашу кандидатуру я бы рассматривала в последнюю очередь. Думаю, найдутся и другие люди, кто согласился бы со мной. Ваш отец обманывал многих, а у меня хорошая память.
– Приму во внимание, – пробормотала Мэллори.
– Правильное решение, – холодно заявила Никки и вышла из конференц-зала.
Мэллори некоторое время смотрела на дверь, затем тряхнула головой. Мнение Никки было сравнимо с гвоздем на дороге, когда ты мчишься с огромной скоростью, впрочем, обвинять ее за предвзятость глупо. Нельзя ведь рассчитывать, в самом деле, что люди быстро забудут проделки отца. Впрочем, она сильная, она переживет. Главное, у нее теперь есть работа.
От этой мысли Мэллори едва сдержалась, чтобы не вскочить из-за стола и не запрыгать от радости. Однако радость не в радость, когда не с кем поделиться.
Девушка открыла сумочку, достала мобильный телефон и вдруг поняла, что единственным человеком, способным понять ее воодушевление, остается Гейб.
Она уронила руку с телефоном на колени. Уж кому ни в коем случае нельзя звонить, так это Гейбу, поскольку он расценил бы это как знак того, что она ждет его возвращения.
А она не ждет. Она не имеет на это права. Мэллори схватила ручку и начала заполнять бланки.
Для ее же блага нужно выкинуть этого человека из головы.
Интуитивно Габриэль почувствовал ее появление. Он отпил вино, перестал слушать элегантную блондинку и поднял голову. При таком росте, как у него, разглядеть гостей не представляло труда.
Он не удивился, увидев Мэллори, застывшую в дверях. Волосы цвета карамели были уложены в красивую высокую прическу, что подчеркивало длину и хрупкость шеи, серебристо-розовое платье выгодно облегало фигуру.
Девушка выглядела аппетитно.
По телу разлилось приятное тепло, и он отвел взгляд, сделал еще один глоток и снова обратился к собеседнице. Та с немым изумлением наблюдала за его реакцией.
– Что? – Гейб приподнял бровь.
– А я-то удивлялась, что ты вызвался сопровождать меня, – пробормотала Лайла, его невестка. – Теперь я знаю, почему.
Он стойко выдержал хитрый взгляд голубых глаз.
– А если бы я сказал, что и понятия не имею, о чем ты говоришь?
Она улыбнулась.
– Я бы тебе не поверила.
– Нет?
– Нет. – Она покачала головой, осторожно погладила свой большой – последние месяцы беременности – живот и снова посмотрела на дверь. – Это Мэллори Морган, не так ли?
Гейб проследил за ее взглядом и увидел, что предмет их внимания беседует с двумя учредителями и основными членами Комитета, седовласыми сестрами Де Марко, также являющимися клиентами «Стал Секьюрити».
– Она.
– Я так и думала.
Анна-Лиза, старшая из сестер Де Марко, улыбалась словам Мэллори, пока Элеонор, младшая, в ожидании рассматривала нового администратора.
– Откуда она здесь?
– Это длинная история, но ее можно сократить: мы искали нового администратора, который подыщет место для проведения показа мод.
Гейб быстро взглянул на свою невестку.
– И?
– Давай скажем так, что некоторые из моих волонтеров позаботились о том, чтобы нанять ее.
– Которые же?
Лайла пожала плечами.
– Можно ей доверять? Она действительно квалифицированный администратор? Не нужно ли прятать кошельки, когда эта женщина находится поблизости?
– Ты шутишь?
– Я бы не прочь пошутить, но, к сожалению, богатые люди не забывают того, что происходит с их деньгами. – Лайла сделала паузу, чтобы отпить минеральной воды из высокого бокала. – Ходит много слухов по поводу того, как она получила эту работу. – Она наклонила голову и внимательно посмотрела на своего деверя. – Ясно, что кто-то поспособствовал ее продвижению, но, кажется, никто не знает, кто именно.
Гейб пожал плечами.
– Что за намеки? Я уже сказал, что пришел сюда, чтобы насладиться компанией своей любимой беременной невестки.
В голубых глазах молодой женщины мелькнул озорной огонек.
– Не выдумывай. Мы оба знаем, ты здесь потому, что Доминик попросил тебя присмотреть за мной, пока он в Лондоне.
– Сдаюсь. – Гейб преградил дорогу проходившему мимо человеку, чтобы он случайно не зацепил Лайлу. – И что в этом плохого?
– Абсолютно ничего. За исключением того факта, что если он не перестанет нервничать, то окажется в больнице раньше меня. И не притворяйся, будто его поведение не кажется тебе излишне суетливым, – продолжала она тараторить, не давая Гейбу рта раскрыть. – На днях я говорила с Купером и знаю, что за спиной Доминика вы все называете его «ненормальный папаша».
Гейб заулыбался бы, если бы не увидел, как волнение исказило нежное лицо невестки.
– С ним все будет в порядке, Лай. Он просто парень, привыкший к действиям, а ожидание ребенка требует терпения. Вдобавок он считает, что обязан защищать свою жену, он ответственен за тебя. Поэтому я не удивлен, что он ведет себя, как…
– Сумасшедший? – сухо подхватила она.
– Точно. Очень верное определение, хотя ты, вероятно, хотела бы быть немного более самостоятельной. – Гейб воспользовался заминкой и поменял бокал шампанского у проходившего мимо официанта, – Возможно, если Доминик имел бы больше дел, он бы не чувствовал себя выбитым из колеи. Он всегда занимал себя работой, когда был ребенком, и чем больше был занят, тем меньше проблем имел.
Некоторое время она изучала его, затем медленно кивнула.
– Возможно, ты и прав. Я пытаюсь сделать так, чтобы он не беспокоился обо мне, и, наверно, он расценил это как мое легкомыслие, словно я в нем не нуждаюсь. А это далеко не так. – Она мило улыбнулась. – Для мужчины ты очень проницателен.
– Спасибо. – Он улыбнулся в ответ.
Они несколько секунд наслаждались молчанием, а затем внезапно очутились в потоке людей: одни восклицали по поводу беременности Лайлы, другие спрашивали о Доминике, третьи обсуждали погоду, бал и, конечно, нового администратора.
Прошел целый час, прежде чем они снова остались одни и смогли просто, без лишних слов обозреть толпу. Если глаза Лайлы перебегали с одного лица на другое, то Гейб смотрел лишь на Мэллори. Та прошла в глубь зала и остановилась около пожилой пары, с заинтересованным лицом прислушиваясь к разговору.
Внезапно девушка обернулась и взглянула прямо на Гейба, словно они были связаны невидимой нитью, и люди кругом исчезли. Их немой диалог длился мгновение, затем она вздернула подбородок и отвернулась.
– Знаешь, а мы с Морган посещали один колледж, – заметила Лайла. – Она на несколько лет младше меня, но уже тогда… у нее имелась совершенно определенная репутация.
– Какая именно? – Гейб резко повернулся к невестке.
– Необузданность. Не могу сказать, что я обращала внимание на младшие курсы, но припоминаю разговоры о катании на лошадях под луной, что, кстати, привело к разрушению поля для гольфа. Я помню, как судачили, что Кэл Морган позволяет своей дочери делать все, что ей заблагорассудится: например, однажды она улетела с подругами на карнавал в Рио. Ей едва исполнилось шестнадцать.
Гейб попытался представить себе, что значит иметь такую свободу, и не смог. Семья Стил переезжала с одной военной базы на другую, и о поездках в Рио он мог только мечтать.
– Веселенькое детство.
– Неужели? – поджала губы Лайла. – Тебе ли с твоим повышенным чувством ответственности не знать.
– Но…
– Я считаю, что очень опасно предоставлять подобную свободу подросткам, нет ни правил, ни ограничений. – Лайла замолчала, затем сделала глубокий вдох. – О боже, я говорю, как моя бабушка.
– Нет, – выразительно протянул Гейб, – ничего подобного.
Его взгляд заставил обоих рассмеяться. Лайла дотронулась пальцами до его плеча.
– Разве не печально, что не нашлось никого, кто бы ограничил желания Мэллори, хотя бы ради ее собственной безопасности? Каким родителем нужно быть, чтобы позволить девочке укатить в Южную Америку без надзора?
Эгоцентричным мерзавцем Кэлом Морганом, подумал Гейб, но не успел ответить, как Лайла прижала ладошку к животу.
– Ох.
Гейб сразу напрягся.
– Что? – Шутки в сторону, ему и думать не хотелось, что сделает с ним Доминик, если что-то случится с его женой.
– Газированная вода, – призналась блондинка, – прости. – Она сунула ему в руку свой стакан и быстро направилась в сторону дамской комнаты.
С выражением облегчения, благоговения и страха – лучше иметь дело с террористом, чем с беременной женщиной, – Гейб наблюдал за Лайлой. Ее легкая скользящая походка превратилась в тяжелую поступь гусыни с явным смещением центра тяжести.
Затем его взгляд снова вернулся к тому месту, где стояла Мэллори, но она исчезла.
Он сам не помнил, как очутился под открытым небом. На широком дворе, украшенном огромными горшками с яркими цветами, стояли железные столики. Вечер был теплый, наполненный запахами свежескошенной травы.
Кивнув нескольким знакомым, сидевшим под тентом, Гейб прошел к перилам, за которыми начинался бассейн.
Мэллори смотрела на воду. Она обернулась при его приближении, и было видно, как напряглись ее плечи. И тогда Гейб решил, что сделает все возможное, чтобы восстановить между ними перемирие, которое царило тогда в ресторане в ночь поцелуя. Гейб знал, что добиться ее расположения будет непросто.
– Сюрприз, – протянула Мэллори. – Неужели к нам пришел мистер Вездесущий?
– Мне тоже приятно видеть тебя, милая.
– Конечно. – Мэллори потянула паузу, прежде чем искоса взглянула на него. – Не секрет, что я неотразима. – Она не сводила с него глаз, накручивая на палец тонкую прядь волос.
Человек ненаблюдательный, вероятно, упустил бы из виду, что ее манеры и тон слегка изменились, но только не тот, в работе которого жизнь и смерть зависели от малейшего нюанса.
– Не спорю, – в голосе Гейба послышалось любопытство.
– О боже. – Мэллори полностью развернулась к нему. – Как драматично. Я очень надеюсь, что ты приехал сюда не ради моей несчастной судьбы.
– А почему же еще?
– Обещай не расстраиваться.
– Я попытаюсь уцелеть. – Из всех «достоинств», которые он ценил в ней – высокомерие, безудержный гнев и стойкое нежелание знаться с ним, – флирт стоял на последнем месте. Однако ему следовало помнить, что Мэллори на редкость непредсказуемая особа… как, впрочем, и он.