Текст книги "Где ты, Мери Поппинс?"

Автор книги: Кэролайн Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Одри рассмеялась и потрепала ее по голове. Поппи допила чай и отправилась навестить Гектора. Она вспомнила, как Джеймс целовал ее здесь, и обхватила себя за плечи. Ох, как больно! И даже не из-за того, что он отослал ее. Как он отводил взгляд! Утешал, пытался быть справедливым и даже добрым, но внутри, видно, что-то сломалось, он больше не может относиться к ней по-прежнему. Все кончено. И как же это больно!

Неделя тянулась медленно, но, когда наступило утро пятницы, Поппи поняла, что настал судный день. Ровно в девять она вошла в дом через заднюю дверь. Бриди, как всегда, вертелась под ногами. Джеймс вышел из библиотеки в холл поздороваться с ними. Свет из дверей библиотеки падал сзади, и Поппи не могла разглядеть выражение его лица.

– Привет, – сказала она, голос прозвучал тускло и безжизненно. – Где мальчики?

– Я отвез их в школу. Врач сказал, что уже можно.

Сердце у Поппи сжалось. Ну, вот и все. Сейчас он попросит ее упаковать вещи и уехать до их возвращения…

– Поппи.

Она посмотрела на него, все еще не в состоянии разглядеть выражение глаз.

– Ты успела доделать гостиную? – Этого вопроса она не ожидала. – Она выглядит замечательно.

От неожиданности Поппи приоткрыла рот.

– Вы не сердитесь? Я как раз этим занималась, когда Джордж упал, я думала, что вы теперь возненавидите эту комнату.

– Нет, нет. – Он слегка улыбнулся. – Я не сержусь. Больше не сержусь. Мы долго разговаривали с мальчиками, они честно признались, что не послушались тебя, это полностью их вина. Давай забудем об этом.

Она посмотрела на него в полнейшем изумлении.

– Так вы решили не увольнять меня?

– Я и не думал об этом.

– Но вы были в ярости, я думала…

– Поппи, забудем об этом, все. И мне очень нравится новая гостиная. Единственная проблема – ковер, который ты купила. Его привезли вчера, и я не знаю, на то ли место я его положил. Пойдем посмотрим.

Он обнял ее за плечи и повел в гостиную. Там он отпустил ее и взглядом спросил: «Как»?

Поппи не могла думать, она едва могла дышать. Переход от полного отчаяния к ощущению его руки на плече – это было слишком.

– Отлично. Он выглядит замечательно. Вам он нравится?

– Мне все здесь нравится. Комната стала… доброжелательной, теплой и разноцветной. Теперь в ней хочется посидеть, поговорить… Спасибо.

С этими словами он притянул ее к себе и легонько поцеловал в губы. У Поппи перехватило дыхание. Она заглянула в его вспыхнувшие глаза, и его губы, ставшие вдруг твердыми, жадно впились в ее рот.

– Поппи, – пробормотал он и прижал ее к себе с такой силой, что она почувствовала глухие удары его сердца у своей груди. Его рука скользнула вниз к ее бедрам, и Поппи застонала, почувствовав силу его желания. Ноги ее не держали, она цеплялась за него, боясь свалиться прямо на новый ковер. Внезапно Джеймс оторвался от нее и прижал ее голову к своей груди.

– Мне нужно уходить, – пробормотал он и слегка отодвинул ее от себя. Поппи застонала, зажмурив глаза. – Малышка, уже десять, а мне еще нужно заглянуть в офис. – Он легонько потряс ее за плечи и отпустил. – Увидимся вечером в воскресенье. – Голос был глухой от страсти, но Джеймс уже взял себя в руки. Быстрым шагом он прошел в холл, подхватил портфель, стоявший у двери, и вышел, не оглянувшись.

Он позвонил вечером в субботу, и сердце Поппи тут же забилось быстрее.

– Привет, – сказала она ласково.

– Привет. Как там мальчики?

– Отлично. Я только что уложила их спать, ты хочешь поговорить с ними?

– Да нет. Я хотел поговорить с тобой, – сказал он, и сердце Поппи забилось с удвоенной силой. Джеймс хотел знать, свободен ли у нее следующий уикенд.

– Свободен, – ответила Поппи, – а почему вы спрашиваете?

– Мне хотелось бы немного развлечь наших партнеров и устроить ужин дома в субботу. Справишься ты с этим?

– Справлюсь ли? А что я должна делать?

– Быть хозяйкой на этом приеме. Приготовить что-нибудь, если хочешь, или заказать все в ресторане – это тебе решать. Ну, и оказывать мне моральную поддержку.

Моральную поддержку? Быть рядом с ним? Сердце опять заколотилось.

– Да, конечно, – сказала она, когда к ней вернулся дар речи. – А сколько гостей будет?

– Десять человек, плюс пара из офиса в Норвике, мы с тобой и, конечно, Элен.

Ну, конечно, Элен. Радость Поппи чуть померкла, но она тут же дала себе слово, что никому не позволит испортить ей этот вечер. Он попросил быть хозяйкой на вечере ее, Поппи, а не Элен. И она сделает все, чтобы он мог ею гордиться.

А Элен – Элен может кусать локти.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Всю неделю Поппи провела в хлопотах по устройству приема. К середине недели было готово меню, и она представила его Джеймсу на утверждение.

– Выглядит внушительно и все предусмотрено, – сказал Джеймс улыбаясь, и она готова была растаять от этой улыбки.

Итак, с меню все было понятно. Теперь как быть с вечерним туалетом?

Она отправилась домой и, тщательно просмотрев содержимое своего гардероба, пришла в отчаяние: джинсы, брюки, свитера, рубашки. Но тут ее рука наткнулась на что-то шелковистое, мягкое. Она вытащила платье из шкафа и застыла в изумлении. Ну конечно! Как она могла забыть? Платье было куплено больше года назад по случаю очень важного, но так и не состоявшегося события. Оно стоило целое состояние: сапфирово-голубое, длиной до щиколоток, с тонкими бретелями и открытой спиной. Поппи аккуратно упаковала платье и невесомые босоножки на высоченном каблуке, купленные тогда же, и отвезла их в особняк. Вторая проблема тоже была решена. Наконец в субботу утром она отвезла мальчиков и Бриди на ферму на весь уикенд.

– Пожелай мне удачи, – сказала она Одри.

– Ты произведешь фурор, – улыбнулась мать, – я в этом уверена.

Джеймс, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал наверх и постучал в ее комнату. Она лежала, положив ноги на ручку дивана, и размышляла, как ей удастся следующие шесть или семь часов простоять на высоченных каблуках? Он встревоженно посмотрел на нее.

– Все в порядке?

– В полном порядке, вот только ноги не желают принимать участие в вечере.

Джеймс присел на край дивана, положил ее ноги себе на колени и сильными уверенными движениями начал массировать маленькие ступни.

Поппи откинула голову и застонала.

– Замечательно. Не вздумайте останавливаться.

Он тихонько рассмеялся и, сделав печальное лицо, покачал головой.

– К сожалению, придется. Иначе я не успею одеться к приему гостей.

– Ну, так отмените прием, – со смехом предложила она.

Он в последний раз сильно потер ей щиколотки и поднялся.

– Прими душ, сразу станет легче.

– М-мм…

– Поппи, не засыпай.

Она заставила себя сесть.

– И пропустить такой вечер? Ни за что! Во сколько они приедут?

– В восемь.

Она посмотрела на часы. Половина седьмого.

– Замечательно. Душ. Платье, туфли. Канапе. И веселиться. Пожалуйста, выйдите. Гусеница будет превращаться в бабочку, а для этого нужно уединение и полная сосредоточенность.

Джеймс рассмеялся и вышел. Поппи отправилась в душ. Она вымыла голову, расчесала непослушные волосы и решила не мучиться с прической – все равно не будут лежать. Потом слегка подкрасила глаза, губы, попудрила нос. Теперь дошла очередь до платья. О Боже! Вырез сзади оказался гораздо глубже, чем ей помнилось, узкие бретели едва удерживали лиф, а уж разрез, доходящий до бедра, поверг ее в полное отчаяние. Но отступать было некуда. Она надела туфли и взглянула в зеркало. Стройная фигурка, затянутая в голубой шелк, грива сверкающих белокурых волос, нежный румянец – она выглядела потрясающе! Вот только бы не растерять кураж до приезда гостей. Поппи быстро спустилась вниз и направилась в кухню наполнять канапе грибами. Там и застал ее Джеймс.

– Поппи, помоги мне с этими треклятыми запонками, я никак не могу…

Он остановился в дверях, не закончив фразу. Глаза его ошеломленно перебегали по ее фигуре от кончиков туфель до макушки.

– Поппи. – Это было похоже на кряканье.

Она увидела выражение его лица и покраснела.

– Я переоденусь.

– Ты что? О, черт! Повернись.

Она медленно повернулась, чувствуя, как его взгляд обжигает ей кожу.

– Я переоденусь, – снова повторила она.

– Нет! Ты выглядишь… – Он сглотнул, – ты выглядишь невероятно, Поппи. Совершенно сногсшибательно! И не вздумай переодеваться!

– Я чувствую себя немного… неуверенно. Я в первый раз его надела.

– Отлично, значит, ты ни с кем в этом платье еще не танцевала?

Она отрицательно покачала головой.

– В таком случае, – сказал он медленно, – могу ли я рассчитывать на то, что вы окажете мне честь и потанцуете в этом платье со мной – позже, гораздо позже… – он вдруг резко повернулся и направился к двери. – Придется самому застегивать эти чертовы запонки – мне сейчас лучше к тебе не приближаться…

Раздался звонок, извещающий о приходе первого гостя.

Элен появилась последней, желая, как всегда, превратить свой приход в маленький спектакль. Однако на этот раз ее появление было омрачено двумя обстоятельствами. Первым была Поппи, при виде которой глаза Элен полезли на лоб, не помогла даже хваленая выдержка. Очевидно, она ожидала, что Поппи будет прислуживать гостям в черной мини-юбочке и кружевном передничке. Вторым обстоятельством была гостиная. Тут уж Элен чуть удар не хватил.

– Джеймс, – взвизгнула она, – что ты наделал?

– Прелестно, правда? – спокойно улыбнулся он. – Это Поппи все здесь переделала по моей просьбе.

– Но эти вульгарные цвета!

– А мне нравится, комната теперь живая и дружелюбная. Раньше, уж ты прости меня, это было похоже на внутреннее убранство очень дорогого гроба.

Поппи поспешила отойти подальше. Ее дружелюбие и неподдельный интерес к каждому гостю сделали вечер приятным и запоминающимся. Джеймс то и дело ловил ее взгляд, подбадривал улыбкой, пару раз даже незаметно подмигнул… И во всем этом было обещание.

«Позже», – казалось, говорил его взгляд.

Позже…

– Миленькое платье, – услышала Поппи возле своего уха. – Но, по-моему, это не твой стиль, слишком откровенно.

В голосе Элен был лед. Поппи вздернула подбородок.

– Я так не думаю. Сегодня особый случай, поэтому и туалет посмелее. А ваше платье выглядит отлично, – добавила она, чтобы снять напряжение.

Элен усмехнулась.

– Еще бы. Оно стоит целое состояние. А где ты купила свое? Здесь в Норвике есть магазинчик, где продают неплохие подержанные вещи, как правило, авторские.

Вот так! Попробуй тут быть дружелюбной. Поппи выдохнула и небрежно сказала:

– Я не знаю этого магазинчика. Мое платье сшито на заказ в Лондоне в итальянском бутике, ну, вы знаете, о чем идет речь.

Глаза у Элен расширились от удивления.

– Ты должна сказать мне, как зовут твоего дизайнера. А еще лучше – дай мне его телефон.

– Конечно, – легкомысленно улыбнулась Поппи, называя первое пришедшее в голову итальянское имя. – Телефон дам позже, я не помню его наизусть. А сейчас извините, я совсем забросила своих гостей.

И, не обращая внимания на Джеймса, который давился от смеха за спиной Элен, она, сладко улыбнувшись, вышла из кухни. Он последовал за ней и тихонько пробормотал прямо в ухо:

– Ну, ты и шалунья.

В голосе его все еще слышался смех.

– Ах, простите. Но ее высокомерие выводит меня из себя.

– А этот твой итальянец, он, случайно, не хозяин пиццерии?

Поппи хмыкнула:

– Нет, он торгует мороженым.

Джеймс покачал головой, потом легонько провел пальцем вдоль тоненькой бретельки, на которой держался лиф платья. Кожа Поппи загорелась.

– Я хочу остаться с тобой наедине, Поппи, – пробормотал он едва слышно. – Я хочу спустить эту бретельку с твоего плеча и увидеть, наконец, как это доконавшее меня платье упадет к твоим ногам, а потом…

– Вот вы где! Джеймс, мистер Балмор хочет уточнить у тебя кое-что насчет пенсий.

Элен по-хозяйски взяла Джеймса под руку и потащила в дальний угол гостиной. Поппи перевела дух и положила ладонь на плечо, на то место, которого только что с такой нежностью касались пальцы Джеймса.

Она едва сдержала стон, почувствовав, как колотится сердце. Глубоко вздохнув еще раз, она распрямила плечи и отправилась к гостям.

Вечер продолжался нескончаемо долго, Поппи уже еле держалась на ногах, мечтая сбросить, наконец, высоченные шпильки.

За последним гостем еще не успела закрыться дверь, когда Элен взяла Джеймса за руку.

– Дорогой, боюсь, я не в состоянии вести машину, я слишком много выпила. Думаю, мне лучше остаться – у меня в багажнике сумка с вещами. Я предвидела, что это может произойти…

Поппи похолодела, однако Джеймс среагировал мгновенно. Задержав за рукав только что раскланявшегося с ними мистера Балмора, он улыбнулся и сказал:

– Билли, не могли бы вы подбросить Элен домой? Это по дороге. Спасибо, вы очень любезны. Элен, оставь мне ключи, завтра утром машина будет у твоего дома.

Он торопливо поцеловал ее в щеку и отступил назад к Поппи, держа в руке ключи от машины.

Ох! Если бы взглядом можно было убить, здесь бы уже лежало два трупа.

Наконец дверь за ними захлопнулась, Джеймс повернулся к Поппи, и от его улыбки у нее подкосились ноги.

– Ну, наконец-то! А теперь, дорогая моя Поппи, обещанный мне танец.

Взяв ее за руку, он вернулся в гостиную, поставил невероятно романтическую музыку и притянул девушку в свои объятия.

Одна рука Джеймса нежно поглаживала ее спину, другая, властно обхватив талию, все крепче прижимала к горячему твердому телу. Руки Поппи скользнули вверх, обняв его за шею, пальцы запутались в густых волосах, и, когда его губы захватили ее рот, она с наслаждением отдалась долгожданному поцелую.

Наконец он поднял голову и посмотрел на нее, в глазах было откровенное желание.

– Ты нужна мне, – сказал он просто.

Она провела ладонями по его щекам, радуясь тому, что может дотрагиваться до него, и ответила с обычной для нее прямотой:

– Ты тоже мне нужен, Джеймс. Отнеси меня в постель.

Он резко выдохнул и несколько секунд стоял, не шелохнувшись. Потом подхватил ее на руки и начал быстро подниматься по лестнице. Толкнув плечом дверь своей спальни, он вошел и, остановившись посреди комнаты, медленно поставил ее на пол, не выпуская из своих объятий.

Потом протянул руку и коснулся ее волос. С замирающим сердцем Поппи увидела, что рука у него дрожит. Джеймс пропустил сквозь пальцы тяжелые пряди и пробормотал:

– Как же ты хороша…

Он опустил бретельку, и легкая ткань, на секунду задержавшись на кончике ее высокой груди, мягко упала на талию. Джеймс со свистом выдохнул, и его руки сомкнулись на мягких холмиках. Секунду он был неподвижен, наслаждаясь тяжестью плоти, заполнившей его ладони, потом со стоном прижал ее к себе. Поппи тоже застонала, ощутив, как его руки жадно пробежали по ее телу. Казалось, он хотел почувствовать каждый сантиметр ее кожи, лихорадочно скользя по хрупким ключицам, откинутой шее и вновь возвращаясь к груди. Губы следовали за руками, и Поппи была готова закричать, чувствуя, как ее охватывают языки пламени.

Не выдержав, она рванула вниз молнию на боку, и с легким шелестом платье упало к ее ногам. Джеймс выпустил ее на мгновение, и, перешагнув через голубое облако, она вновь очутилась в его объятиях. Пробормотав что-то невнятное, он сжал ее так крепко, что девушка задохнулась.

Поппи чуть отодвинулась и сорвала с него галстук-бабочку, потом дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы на рубашке. Чертова нижняя пуговица не поддавалась, и она, дернув рубашку, просто оторвала ее.

Это оказалось последней каплей. Джеймс лихорадочно сорвал с себя одежду, подхватил Поппи на руки и, положив на середину своей огромной кровати, упал рядом.

– Привет, Тигр, – прошептала она с улыбкой.

– Не дразни меня, – простонал Джеймс. Накрыв одну грудь ладонью, он пробормотал: – Какая мягкая, какая красивая…

Его горячее дыхание обжигало кожу. Он нагнулся ниже, захватил губами сосок и жадно втянул его. Сладкая боль пронзила тело Поппи.

– Джеймс, – всхлипнула она, и вновь его рот нашел ее губы. Он обхватил руками ее лицо, удерживая голову под своими неистовыми поцелуями. Поппи почувствовала тяжесть его тела, восхитительное ощущение трущихся о ее нежную кожу волос на его груди и ногах.

Она выгнулась под ним дугой, лихорадочно лаская его спину.

– Пожалуйста, – простонала она, и Джеймс на секунду поднял голову и взглянул в ее запрокинутое, пылающее страстью лицо.

– Посмотри на меня, Поппи, – с трудом выговорил он. И когда она открыла мокрые от слез глаза, одним мощным движением глубоко вошел в нее.

– Джеймс.

Он поднял голову и поцелуем стер слезу у нее со щеки.

– С тобой все в порядке?

Она тихонечко засмеялась.

– Кажется, да. А с тобой?

Он перекатился на спину, не выпуская ее из объятий.

– Не знаю. Я еще не понял, что произошло, но это совсем не то, чего я ожидал.

Его руки ласково и возбуждающе нежно скользили по ее телу.

– Я уже давно потихоньку сходил с ума, но не думал, что почувствую что-то похожее на этот ураган. Ты прости, я не очень понятно говорю, но для меня ясно одно – впервые за пять лет я сегодня занимался любовью.

Поппи облокотилась на руку и взглянула на него с искренним изумлением.

– Как? Ты… ни с кем… пять лет с тех пор, как Клер?..

– Ну, конечно, нет. Но впервые с тех пор, как я потерял ее, я занимался любовью.

Поппи заглянула ему в глаза и увидела в них нежность и смущение.

– О, Джеймс! – прошептала она и уткнулась лицом ему в грудь. Его рука легла ей на щеку, она повернула голову и поцеловала его в ладонь.

– Ты просто чудо, я чувствовал, что ты не простая девочка, но ты оказалась просто невероятной.

Он перевернул ее на спину и жадно впился в ее рот.

«Боже, пусть он отдаст эту любовь мне, – молила она, – не дай ему снова спрятаться в свою скорлупу».

Его тело разрывали спазмы наслаждения, и он без конца, как заклинание, повторял ее имя. Почувствовав его освобождение, она вдруг осознала, что ни в первый, ни во второй раз они не предохранялись, и вполне может случиться, что у нее будет от него ребенок.

«Пожалуйста, Господи, дай мне его ребенка, я буду так его любить»…

Все дальнейшие связные мысли потонули в волнах охватившего ее наслаждения.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Наступила настоящая весна, на деревьях распускались почки, было почти тепло.

Следующие несколько недель Джеймс был полностью поглощен делами, связанными с новой бирмингемской компанией. У мальчиков наступили каникулы, и Поппи с огромным трудом удалось буквально похитить Джеймса, чтобы он смог съездить с ними в зоопарк.

Нужно было навестить «приемного» пингвиненка.

Вернувшись домой, мальчики сразу запросили есть. Поппи открыла холодильник, заглянула внутрь и опрометью бросилась к лестнице, ведущей в ее квартирку. Влетев туда, она тут же кинулась в ванную, там и нашел ее Джеймс через несколько минут. Она сидела, скорчившись на холодном полу, и лицо у нее было белее мела.

– Что с тобой, детка? – ласково и слегка испуганно спросил ее Джеймс, садясь рядом с ней на пол.

– Наверное, я что-то съела, – пробормотала Поппи.

Он помог ей добраться до постели, а чуть позже принес чашку бульона и тосты, которые она с жадностью съела.

Он присел на краешек кровати и взял ее руку.

– Поппи, завтра мне нужно быть в Бирмингеме, осталось утрясти кое-какие технические детали, и мое присутствие там необходимо. Как ты думаешь, ты справишься без меня?

– Справлюсь, – ответила она без энтузиазма. – Мне уже лучше. Не знаю, что это было. Но ты не беспокойся, все будет в порядке.

Джеймс уехал, а она действительно справилась со своим недомоганием. Ей помогла еда. У Поппи проснулся зверский аппетит, стоило как следует поесть – и она чувствовала себя прекрасно. Вот только, пока мальчики были на каникулах, оставаться наедине им практически не удавалось. Но и позже, когда снова начались занятия в школе, они очень редко могли себе позволить несколько часов неторопливой нежной любви Джеймс все так же разрывался между Норвиком и Бирмингемом. Поппи чувствовала, что он ее любит, это сквозило в каждом жесте, в каждом прикосновении, но ни слова об этом не было сказано.

Время от времени она вспоминала слова миссис Криппс о предыдущей няне. Было ли у Джеймса с ней что-то? Вполне возможно, признавала она со вздохом, но у нее не было никакого желания спрашивать об этом у Джеймса или у миссис Криппс.

Весна сменилась жаркими летними днями, и Поппи поняла, что, помимо разочарования от того, что не удается проводить много времени с Джеймсом, у нее появилась куда более важная проблема, которая требовала немедленного разрешения.

Она была беременна. Это случилось в ту первую, чудесную ночь. Ее мольбы были услышаны, и теперь ей придется принимать решение.

Зная характер Джеймса, она понимала, что, если скажет ему об этом, он тут же предложит ей выйти за него замуж. Но если она позволит ему это сделать, то никогда не узнает, любит ли он ее или просто поступает так из-за ребенка. Нужно любым путем выяснить, как он на самом деле к ней относится. Случай представился, как это бывает, сам, и довольно естественно.

На первый уикенд в июне приходился церковный праздник, который по традиции праздновался на ферме Тейлоров с приглашением многочисленных гостей.

Поппи всегда помогала матери, поэтому заранее предупредила Джеймса, что ей понадобятся эти дни.

И вдруг в начале недели он заявил, что должен быть в Бирмингеме с пятницы по воскресенье, опять срочные переговоры, без него не обойтись.

– Но ведь это же праздничные дни, – возмутилась Поппи. – и я предупреждала, что буду занята.

– Праздничные? – непонимающе переспросил Джеймс.

Поппи вздохнула.

– Я сто лет назад предупредила тебя, что буду занята: я должна помочь дома, будет много гостей.

Джеймс беспомощно посмотрел на нее.

– Поппи, а ты не могла бы взять мальчиков с собой?

– Могла бы. Но я им няня, а не мать. И им нужен ты, а все последнее время ты опять так чертовски занят, что мы тебя почти не видим. Ты практически поселился в этом Бирмингеме.

Джеймс устало откинулся на спинку дивана и обеими руками взъерошил волосы.

– Я должен поехать, Поппи. Это очень срочно.

– Так срочно, что нельзя это сделать в рабочие дни? А кто составляет расписание этих встреч?

– Ну, конечно, Элен. И ты зря подозреваешь ее в каких-то черных замыслах. Просто в выходные проще собрать людей.

– А может, все дело в том, что она хочет заполучить тебя, Джеймс?

Он нахмурился и покачал головой.

– Нет, Поппи. Ты ошибаешься. Вы с Элен не ладите, я знаю, да и работать с ней бывает трудно, но ты хочешь представить дело так, будто она хочет увести меня у тебя.

Значит, он действительно не подозревает об истинных целях Элен. Ну, как же можно быть таким слепым? Что ж, настал решающий момент! Поппи перевела дыхание.

– Джеймс, не важно, каковы причины всего этого, но так продолжаться не может. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, но я не хочу оставаться где-то на задворках, быть твоей любовницей и няней мальчиков и уступать тебя твоей работе, твоим партнерам и еще черт знает чему. Если мальчики и я – главное в твоей жизни, покажи это нам, будь с нами. Если нет – я ухожу, потому что не хочу, чтобы меня засовывали на полку и доставали оттуда только тогда, когда надо удовлетворить возникающие потребности, да и то если расписание позволит!

И, не сказав больше ни слова, она отправилась к себе наверх и легла спать.

В пятницу стало ясно, что она проиграла.

Джеймс собрался уезжать в Бирмингем, сказав перед этим Поппи, что ее отношение к происходящему – абсолютно нерационально и что она неправильно понимает намерения Элен.

Она отказалась обсуждать это.

– Выбор за тобой, Джеймс, – сказала она спокойно, но твердо. – Или я, или Элен. Тебе решать.

Он нахмурился:

– Это бессмысленно.

– Нет. Я сражаюсь за то, что для меня жизненно важно, то же самое делает Элен. И не моя вина, что ты слеп настолько, что ничего этого не видишь.

Поппи позвала Бриди, открыла дверь, ведущую в сад, и вышла. Когда она вернулась с прогулки, Джеймса уже не было.

А может быть, не надо было ставить вопрос так резко? Проще было сказать ему о ребенке. Удивительно, что он ничего не замечает. Поппи казалось, что всем вокруг все понятно. По крайней мере мама все поняла сразу, едва они с мальчиками зашли в дом. Одри усадила дочь за стол и налила ей кружку крепкого чая.

– И когда это произойдет? – спросила она.

Поппи не стала притворяться, что не понимает вопроса.

– На Рождество.

Одри покачала головой.

– А мне кажется, в октябре. Может быть, у тебя близнецы?

Поппи беспомощно пожала плечами, и тут же по щекам покатились слезы. Одри обняла ее и молча прижала к себе.

– Ох, мама, я такая дура. Я хотела убедиться, что он меня любит, а не просто готов поступить как порядочный человек, и я… я сегодня предъявила ему что-то вроде ультиматума и, похоже, потеряла его навсегда. Так что приготовься стать бабушкой незаконнорожденного внука.

Поппи улыбнулась сквозь слезы.

– Не торопи события, – сказала Одри. – Думаю, он от тебя так просто не откажется. Ну, а если и откажется, ты знаешь, что у тебя есть дом и здесь все будут рады твоему малышу.

От этих слов у Поппи снова потекли ручьем слезы. Когда она наконец успокоилась, мать отправила ее в ванную привести себя в порядок перед тем, как вернутся мальчики и отец.

Утром Поппи выглянула из окна спальни и увидела, как отец с Питером расставляют столы, а рядом кто-то распаковывает посуду – все, как в прошлом году, но для нее все совсем по-другому. Этот день может стать самым лучшим в ее жизни или… самым ужасным.

Она надела широкое платье из хлопка, надеясь, что оно поможет скрыть ее небольшой животик, и спустилась на кухню.

– Прекрасно. На сегодня все. Если только у Джеймса нет вопросов. Джеймс?

Он посмотрел на Элен, и, хотя мысли его были далеко, он словно впервые заметил, как интимно, соблазняюще она ему улыбается. «Все-таки я непроходимый тупица», – подумал Джеймс.

– Нет, у меня нет вопросов. Спасибо всем и до свидания.

Он повернулся к Элен.

– А что теперь?

Она укладывала бумаги в свой портфель.

– Ну, поскольку мы освободились раньше, чем я думала, можно съездить в Стратфорд-на-Эйвоне. Покататься на пароходике по реке, а вечером сходить в театр – сегодня «Ромео и Джульетта»…

– И у тебя заказаны билеты?

Она слегка покраснела.

– Да, я зарезервировала два билета.

– А потом? – спросил он мягко. – Что ты запланировала для нас потом, Элен?

– Ну, я думаю, ужин.

– А потом?

Она чуть прикрыла глаза.

– А потом, может быть…

Он обнял ее и нежно прижал к себе.

– Нет, Элен. Мне жаль, очень, очень жаль, но – нет. Я уважаю тебя, восхищаюсь тобой, но я тебя не люблю и не хочу портить жизнь ни тебе, ни себе. Мне очень жаль.

– Ты хочешь быть с Поппи?

– Да, – ответил он, не задумываясь, и сам впервые осознал, что это именно так. Осталось только убедить в этом ее…

– Ну так поезжай к ней.

– А как же завтрашнее совещание?

Она натянуто улыбнулась.

– Это был лишь повод, чтобы удержать тебя здесь на уикенд. Я сама справлюсь.

Джеймс улыбнулся в ответ и заглянул ей в глаза.

– Я не сомневаюсь, что ты справишься. Ты справишься практически с любым делом. Как насчет того, чтобы возглавить бирмингемское отделение моей фирмы?

Глаза Элен сверкнули.

– Ты это серьезно?

Он кивнул.

– Я согласна, – торопливо проговорила она. – Мне было бы очень интересно. У меня уже есть кое-какие идеи…

И она потянулась к своему портфельчику, но Джеймс остановил ее.

– Чуть позже. У меня очень важная встреча, я не могу опоздать. В понедельник в офисе мы обсудим все детали.

Он снова обнял ее, легонько поцеловал в щеку и отпустил.

– Удачи тебе, – проговорила она с легкой улыбкой.

– Спасибо, – ухмыльнулся он, – мне она очень понадобится.

По дороге в Норвик он побил все рекорды скорости, к счастью, обошлось без происшествий. Заплатив за вход на ферму Тейлоров положенные пятьдесят пенсов, он начал пробираться сквозь толпу к дому. Поппи нигде не было видно, зато он увидел ее мать, разливающую чай из огромного чайника.

– Миссис Тейлор! Одри!

Лицо женщины осветилось улыбкой.

– Я знала, что вы приедете, – сказала она и протянула ему две кружки с чаем. – Отнесите Поппи. Она на благотворительном базаре, заменяет заболевшую миссис Томас.

– Где это?

– Прямо и вдоль рододендронов.

Он кивнул и кинулся в указанном направлении. И наконец увидел Поппи. Она взглянула на него, в глазах настороженность и какая-то отстраненность. Он протянул ей кружку.

– Выпей чаю, мама прислала.

– Благодарю.

Поппи выглядела прелестно в нарядном платье из хлопка, но казалась какой-то чужой. И еще, похоже, она всю ночь проплакала. Он готов был надавать себе тумаков за то, что обидел ее.

– Я поговорил с Элен.

– И?

– Ты была права.

Поппи чуть усмехнулась и повернулась взять деньги у следующего покупателя.

– Я знаю. И что теперь?

– Я отдал ей Бирмингем.

– Звучит немного феодально. Это стоит пятьдесят пенсов. Спасибо.

– Поппи, – взмолился он, – мы можем куда-нибудь пойти поговорить?

– Нет, я не могу здесь все бросить. Здравствуйте, мистер Барроуз. Как вы себя чувствуете? Лучше? Я очень рада. Передавайте привет жене.

Ожил микрофон. Раздался голос викария.

– А сейчас соревнования. Первое – перетягивание каната. Мне только что сообщили, что команде хозяев не хватает одного игрока. Требуется крепкий доброволец.

Микрофон крякнул и замолк. Поппи взглянула на Джеймса.

– Иди помоги мальчикам.

У него отвисла челюсть.

– Ты с ума сошла? И кроме того, я пытаюсь поговорить с тобой…

– Позже. Здравствуйте, миссис Джонс.

Джеймс сдался. Он поставил на стол свою нетронутую кружку с чаем, снял пиджак и отправился на другой конец сада. Том и Питер вместе с несколькими крепкими парнями стояли возле разделительной линии. Джеймс встал в середину и взялся за канат.

Они выиграли. Джеймс мельком увидел IIоппи в пестрой толпе, но она тут же ускользнула, неуловимая, как ртуть. Микрофон снова ожил, и Джеймс понял, что надо делать. Он нашел викария.

– Извините, пожалуйста, мне нужно срочно найти Поппи. Могу я воспользоваться микрофоном?

– Да, конечно, – улыбнувшись ответил тот и передал ему микрофон. – Просто нажмите вот на эту кнопку.

Джеймс глубоко вздохнул, посмотрел на толпу и включил микрофон. Ладони были влажными от пота, сердце колотилось как сумасшедшее, похоже было, что он летит в пропасть. Он поднес микрофон ко рту.

– Поппи, это Джеймс, – сказал он ровным голосом, и все стоящие неподалеку обернулись к нему. – Я не знаю, где ты. Я не могу тебя найти, не могу поговорить с тобой. Ты все время занята. А я не очень терпеливый, я не могу ждать.

Он откашлялся и вновь поднес микрофон ко рту:

– Поппи, я люблю тебя.

И вдруг толпа расступилась, и он увидел ее, стоящую совсем близко возле стола с подарками. Она прикрыла рот рукой, глаза стали словно блюдца.

– Я очень люблю тебя и почту за честь, если ты согласишься стать моей женой и матерью моих детей.

Даже отсюда он увидел, как засветились ее глаза, а потом наполнились слезами.