Текст книги "Твой волшебный поцелуй"

Автор книги: Кэролайн Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Эм?

В голосе Дэна было что-то такое, отчего Эмили бросило в дрожь. Встав из-за стола, женщина прошла в гостиную.

Дэн стоял перед телевизором.

– Эм, там Гарри, они снимают это вживую. Он пошел на необдуманный риск. Полез под завалы, чтобы помочь одному бедняге вытащить его жену и ребенка, и…

Картинка задрожала, и оператор издал испуганный возглас, но продолжил снимать. Вдруг поднялось облако пыли, и груда обломков сдвинулась и просела.

Эмили с раскрытым ртом уставилась на экран. Ее сердце замерло. Нет.

Пожалуйста, Господи, нет!..

Она рухнула на диван и стала наблюдать за тем, как спасатели энергично разгребают обломки. Оператор, который до сих пор снимал, теперь давал интервью. Он выглядел потрясенным.

– Я отговаривал его, но он все равно туда пошел. Гарри никогда не прислушивался к здравому смыслу. Полагаю, это как раз один из таких случаев. Мы все временами это делаем и не задумываемся о последствиях, но ты никогда не думаешь, что это случится именно с тобой. – Оператор повернулся и посмотрел на груду завалов. – Простите, но я больше не могу с вами разговаривать. Я должен помочь.

Он присоединился к спасателям, в то время как Эмили сидела, затаив дыхание, и ломала руки.

– Дэн, он умрет, – прошептала она. – Возможно, он уже…

Она внезапно замолчала и, вырвав из руки брата пульт, переключила на спутниковый информационный канал, по которому шел экстренный выпуск новостей. Затем позвонил Ник. Дэн поговорил с ним, и через несколько минут Ник приехал за Бесс и Фредди. Он видел новости и знал, как ей сейчас нелегко.

– Держись, – сказал Ник Эмили, обнимая ее за плечи, но она сидела словно оцепенелая.

Она думала о Гарри, который сейчас лежал под обломками. О его нежности, обаянии, чувстве юмора и любви к жизни, которая сейчас, наверное, висела на волоске.

Киззи проснулась, и Эмили, смотря бесконечный информационный выпуск, кормила грудью его дочь. Слезы ручьями текли по щекам женщины, в то время как ее взгляд был прикован к экрану, на котором разворачивалась драма.

Господи, как же ему было больно!

Болело все.

На спину и плечи ему что-то сильно давило, и он с трудом мог дышать. Под собой он слышал плач жены Исмаэля.

Сверху до него доносились голоса спасателей и шум техники. Затем кто-то потребовал полной тишины. Гарри попытался закричать, но его грудная клетка была сдавлена, поэтому он смог издать лишь приглушенный стон.

Зато он мог стучать. Нашарив рядом какой-то обломок, он зажал его в кулак и со всей силы ударил им по каменной глыбе над ним.

– Я что-то слышу, – крикнул кто-то, и Гарри узнал голос Тима Дэли, оператора.

Он ударил еще несколько раз, затем услышал скрежет лопаты и голоса.

Слава богу. Закрыв глаза, Гарри оценил ситуацию.

Он лежал на животе, его левая рука была согнута у него за головой. Должно быть, он ее поднял, чтобы защитить голову и шею, но сейчас она застряла и очень болела. Он чувствовал свое тело, но не мог пошевелить ничем, кроме правой руки и левой ступни.

Он был в ловушке.

Почувствовав, как нарастает паника, Гарри зажмурился и стал реже дышать, чтобы не тратить зря энергию. В его организм и так попадало мало кислорода, чтобы растрачивать его на бесполезную панику.

Тогда он стал думать об Эмили и о Киззи. Интересно, что бы он чувствовал, окажись они здесь, на месте семьи Исмаэля?

На память ему пришло выражение, сказанное на днях Дэном. Между молотом и наковальней. Гарри попытался рассмеяться, но у него ничего не вышло. Тогда он заставил себя успокоиться и вспомнил лицо Эмили, ее нежную улыбку, прикосновения ее рук.

Ему следовало остаться с ней в Йоксбурге. Послать свою начальницу ко всем чертям и остаться с любимой женщиной, с семьей, которую он начал считать своей.

Но тогда его не оказалось бы здесь, чтобы помочь Исмаэлю.

А Исмаэль мог бы остаться снаружи, целый и невредимый, а не лежать здесь беззвучно рядом со своей плачущей женой.

Как Кармен, такая холодная и безмятежная в своем гробу в маленькой часовне при церкви, в то время как ее осиротевшая малышка отчаянно цеплялась за жизнь в отделении интенсивной терапии для новорожденных. И все из-за его вмешательства.

К горлу подступил комок, но у Гарри не было сил его сглотнуть.

Что станет с Киззи, если он не выживет? Если бы только Эмили не была так решительно настроена против нее. Из них получилась бы замечательная семья, но она ясно дала ему понять, что не хочет заниматься Киззи больше, чем того требует крайняя необходимость. Например, стала пользоваться молокоотсасывателем. Он с самого начала считал это безумием. Гораздо удобнее было бы кормить ее грудью.

Но Эмили была непреклонна, а кто он такой, чтобы с ней спорить? Всего лишь старый знакомый, который вернулся, чтобы усложнить ее размеренное и четко организованное существование. Дом, дети, работа…

Впрочем, это его жизненная стратегия оказалась несостоятельной. Разве нормально, когда человек уезжает в командировку, беспокоясь лишь о том, как бы ему не забыть паспорт? Это совсем не то же самое, что уезжать, оставляя дома маленького ребенка. В этом случае подготовиться к путешествию – все равно что спланировать военную операцию. Для этого нужно быть организованным, а его жизнь не подчинялась никаким графикам и распорядкам. Он был вольной птицей но, очутившись здесь, испугался собственной свободы, которую прежде так ценил.

Гарри подумал о своей лондонской квартире. Перед отъездом он дал ключи от нее Дэну. Был ли он по-прежнему там? Гарри надеялся, что нет, потому что собирался вернуться туда. Если выживет, конечно.

Он будет там совсем один, без Киззи, Эмили, Бесс и Фредди, Ника и Джорджи и их детей. Интересно, родила ли Джорджи? Гарри не помнил, какой у нее был срок.

Постепенно его мысли и воспоминания начали терять четкость. Правая нога онемела, а левая рука заболела так, что он больше не мог ни о чем думать. Только бы хватило кислорода!

Чтобы его вытащить, понадобилось десять часов.

Десять часов, в течение которых Эмили сидела у экрана телевизора и смотрела повторяющиеся информационные выпуски, в надежде узнать что-нибудь новое.

А затем внезапно произошло прямое включение как раз в тот момент, когда спасатели освободили Гарри из-под завала и, положив на лист гофрированного железа, унесли.

Он был жив!

Жив!

Его правая рука и ноги шевелились, лицо было в крови и грязи, левая рука висела как плеть. Эмоции, которые она сдерживала столько времени, хлынули наружу мощным потоком слез.

– Тише, родная, я здесь, с тобой, – сказал Дэн, обнимая сестру.

Она рыдала, по-прежнему не сводя глаз с экрана. Спасатели понесли Гарри вниз по улице, рядом шел оператор Тим Бэли.

– С ним все будет в порядке, правда? – спросила Эмили брата.

Немного помедлив, тот кивнул.

– Надеюсь. По крайней мере он жив. Это хорошее начало.

Резко отстранившись, Эмили с ужасом посмотрела на Дэна.

– Думаешь, он может умереть? Ты так думаешь, правда? Нет, Дэн, он не может умереть. Я не смогу без него жить.

Она позвонила на телевидение, но с ней никто не стал разговаривать. Она не знала имени начальницы Гарри, а даже если бы и знала, кто она такая? Соседка? Разве она могла назваться его любовницей или женщиной, которая присматривала за его ребенком? Гарри вряд ли захотел бы, чтобы подробности его личной жизни стали всеобщим достоянием.

Но ей отчаянно хотелось с ним связаться.

– Пошли ему SMS-сообщение, – сказал Дэн, прочитав ее мысли. – Возможно, телефон был у него с собой.

В таком случае, скорее всего, он валяется среди обломков вместе с остальным содержимым его карманов и не подлежит восстановлению.

Он был жив.

Весь изранен, но жив. Гарри горько рассмеялся. Его левая рука сломана в двух местах и по самое плечо закована в гипс. Все его тело в синяках и ссадинах, но он остался жив.

Как и Исмаэль и его жена с ребенком, с облегчением подумал он. Исмаэль сломал ногу и получил сотрясение мозга, а Ром и малыш по счастливой случайности не пострадали. Перед тем как покинуть полевой госпиталь, он заглянул к ним. Ром взяла его перевязанную руку, приложила к своей щеке и заплакала.

Он нежно обнял женщину, коснулся забинтованным пальцем крошечной ладошки ребенка и ушел. Все они остались живы, и это было самое главное.

Гарри знал, что должен сделать прежде всего.

Но ни к ее домашнему, ни к мобильному телефону никто не подходил, а сообщение он оставить не мог. В любом случае он не знал, что сказать. Лишь знал, что должен с ней поговорить.

С глазу на глаз.

О, он обязательно это сделает!

Тим проводил его на базу, помог собрать вещи и отвез в аэропорт.

– Удачи тебе.

– Спасибо.

Тим захотел пожать руку Гарри, но, увидев повязки, вместо этого обнял его.

– С тобой было приятно работать, чокнутый храбрец, – произнес он дрожащим от эмоций голосом и подтолкнул его в направлении зала ожидания.

От него не было ни слова.

За прошедшее время он или кто-нибудь из его команды могли бы с ней связаться. Но телефон молчал.

Эмили знала, что с ним все в порядке. Она видела в новостях, как Гарри приземлился в Хитроу два часа назад. Его лицо было в ссадинах, левый глаз заплыл, левая рука висела на перевязи, а обе кисти были забинтованы до кончиков пальцев. Но он так ей и не позвонил.

А чего она ожидала? В этом был весь Гарри Каверно. Он не в первый раз внезапно исчезал из ее жизни, оставляя ее с разбитым сердцем.

Эмили уставилась в потолок, гадая, когда же он появится. Разумеется, он придет. В этом она не сомневалась. Гарри вернется, чтобы решить вопрос с Киззи. И даже если она будет настолько глупа, что позволит ему остаться на некоторое время, он все равно в конце концов уйдет.

Нет, она не позволит ему остаться. Она поможет ему решить проблему с ребенком, а после этого попрощается с ним и продолжит жить привычной жизнью.

Как-нибудь.

Эмили поправила подушку и перевернулась на бок, но не смогла заснуть.

Вдруг она услышала, как рядом с ее домом остановилась машина, а затем кто-то бросил камешек в окно ее спальни. Еще один.

Какого черта?..

Соскочив с постели, Эмили отодвинула штору.

– Гарри? Что ты, черт побери, делаешь? – хрипло произнесла она, подняв створку окна и приказав себе успокоиться. Но стоило Гарри улыбнуться, и ее сердце заколотилось еще быстрее.

Тогда она выбежала на улицу через черный ход и бросилась прямо в его объятия. По правде говоря, это трудно было назвать объятиями: его левая рука была в гипсе и висела на перевязи.

– Полегче, – сказал он, смеясь, затем его лицо слегка исказилось. Он поднял забинтованную правую руку и коснулся ее лица. – Рад тебя видеть.

В ответ на это Эмили издала смешок, который больше походил на икание.

– Я тоже рада тебя видеть. Когда я увидела это по телевизору…

Не в силах закончить, Эмили внезапно замолчала, и Гарри, прижав женщину к себе правой рукой, повел ее в дом.

– Не хочешь чего-нибудь выпить? – предложила она, но он покачал головой.

– Все, чего я хочу, – это поговорить с тобой, обнять тебя, поверить в то, что я действительно здесь, с тобой. Но сначала мне нужно поспать.

– Тебе дать твои ключи?

– Какие ключи?

– От твоего дома, чтобы ты мог пойти спать.

Он встретился с ней взглядом.

– Где Дэн?

– Здесь. Спит наверху.

– Тогда пойдем со мной.

Эмили покачала головой.

– Мне нужно накормить Киззи.

– Разве Дэн не может это сделать?

– Нет, потому что… – Она отвернулась. – Я перестала пользоваться молокоотсасывателем. Это бессмысленно. Неправильно. Поэтому я должна быть здесь. Но ты можешь остаться, – добавила Эмили, задержав дыхание.

– Эм?

Она пожала плечами.

– Я знаю, что мне не следовало. Но ты сказал, что собираешься отдать ее на удочерение, и у меня разрывалось сердце. Тебя не было, и я…

– О, Эм, – прошептал он, обнимая ее правой рукой. – Пойдем. Нам нужно поговорить, но я должен прилечь. Пойдем к тебе в комнату.

Эмили провела его в свою спальню, закрыла дверь и помогла ему раздеться. При виде его ссадин и синяков ее глаза наполнились слезами.

– Прости, я сейчас не очень красивый, – сказал Гарри, напряженно улыбаясь, когда Эмили помогла ему лечь.

– Куда уж краше, – улыбнулась Эмили, но ее голос сорвался.

Тяжело вздохнув, Гарри привлек ее к своей груди.

– Ложись рядом, – попросил он, и Эмили подчинилась.

– Тебе больно? – спросила она.

– Да, но только оттого, что я тебя оставил. – Повернув голову, Гарри легонько коснулся разбитыми губами ее брови, а она в ответ поцеловала его в губы и улыбнулась.

– Волшебный поцелуй.

– О, Эм! – Он крепче прижал ее к себе. – Я так боялся, что больше никогда тебя не увижу. Я лежал там неподвижно в темноте, прислушивался к плачу Ром и думал о том, удастся ли кому-нибудь из нас выжить.

– Кто такая Ром?

– Жена Исмаэля. С ней был двухнедельный младенец. Эм, если бы ты видела лицо этого парня, слышала его голос!..

– Я видела и слышала его, – ответила Эмили. – Тим все снимал на пленку, пока… пока не произошел новый толчок. Тогда он положил на землю работающую камеру и бросился звать на помощь. Кто-то поднял камеру и продолжил снимать. У Тима хотели взять интервью, но он не стал говорить, потому что рвался помогать спасателям. Они показали это в прямой трансляции. Я видела тот момент, когда все вокруг содрогнулось и груда обломков просела… И я знала, что ты там…

Она не могла продолжать. Ей было слишком тяжело переживать все это заново.

– Тише, я здесь, с тобой, – сказал Гарри, целуя ее в губы.

Он склонился над ней, и она положила ладонь ему на щеку.

– Нет, Гарри, мы не можем. Я боюсь сделать тебе больно.

– Тогда тебе придется быть со мной очень нежной. Потому что ты мне нужна, Эм.

Эмили судорожно вздохнула.

– Но я думала… то было прощание.

– Ни в коем случае. Есть кое-что, что ты должна знать. Я уволился. Ты была права. Работа не может быть смыслом жизни. Есть гораздо более важные вещи. Мою работу продолжит выполнять кто-нибудь другой. Пришло время перемен. Во всех смыслах. – Он перекатился на бок и провел рукой по ее спине. Его прикосновение было успокаивающим. – Как ты смотришь на то, чтобы удочерить Киззи?

На мгновение Эмили показалось, что она неправильно его поняла, поскольку до этого момента надеялась, что у них есть шанс, но это…

– Но позволь сразу тебе сказать, – продолжил он, – что обязательным приложением к ней является ее отец. Таким образом, если тебе нужна она, то тебе придется взять заодно и меня. А я бы с удовольствием усыновил твоих детей. Таким образом, мы все станем одной большой семьей. Я наконец понял, что дом – это не место, а люди, которых ты любишь. Поэтому мой дом там, где ты. Ты, Киззи, Фредди и Бесс. И я намерен вернуться домой навсегда.

– О, Гарри, – растроганно прошептала Эмили. Не сказав больше ни слова, она нежно поцеловала его.

– Ну что, ты согласна? – произнес он дрожащим голосом, и Эмили засмеялась.

– О да. О лучшем я и мечтать не могла. Потому что люблю тебя, Гарри, больше…

Он не дал ей договорить, накрыв ее губы голодным поцелуем. Эмили ответила на его поцелуй, затем осторожно высвободилась из его объятий, чтобы не сделать ему больно, и легла рядом.

– Эй! – разочарованно произнес Гарри.

– Тише, – успокоила его Эмили. – Отдыхай. Нам некуда спешить. У нас вся жизнь впереди.

Прильнув к нему, она накрыла его ладонь своей и прислушалась к его дыханию. Наконец он захрапел, и ее губы искривились в усмешке.

Значит, у Гарри Кавено все же есть маленькие недостатки, подумала она. Но это не имеет значения. Потому что она его любит, а он наконец вернулся к ней навсегда.