Текст книги "Навсегда"

Автор книги: Кэрол Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Великолепно, правда? – Коул хлопнул крышкой багажника. – Идеальное место для старого доброго пикника.

– Для пикника? – Элинор оторвала взгляд от реки и увидела, что Коул расстилает под раскидистым дубом толстый плед. Рядом на траве стояла большая корзина с откидывающейся крышкой.

– Да, миледи, – ответил он и жестом фокусника выхватил из корзины льняную скатерть. – Деликатесы на самый изысканный дамский вкус, набор посуды и столовых приборов. Даже хрустальные бокалы для безалкогольного вина.

– Безалкогольного вина?

– Разумеется. Зачем нам лишние разговоры, что я заручился вашим голосом, прибегая к неджентльменским приемам?

– Как высокоморально с вашей стороны, – отметила она, усаживаясь на плед, соблазненная роскошью сервировки.

– Что я такое без моих принципов? – продекламировал Коул, вынимая стеклянные судки с едой.

– Поскольку я собираюсь попробовать ваше угощение, – проговорила она, накладывая еду на тарелку, – то оставлю ваши слова без комментариев.

– Как великодушно с вашей стороны, – ответил он, поднося ко рту пирожок.

Они в молчании принялись за еду, только позвякивали ножи о тарелки да басовито гудели шмели, обирающие соседний куст азалии.

– Все-таки не представляю, как у вас поднимется рука погубить такое прекрасное место.

– Ну значит, вы не слишком углубились в проспекты строительства, – сделал вывод Коул, – иначе увидели бы, что моя фабрика никоим образом не сможет погубить данное место.

– Любое крупное строительство неизбежно нанесет ущерб, – возразила она.

– Конечно, некоторые деревья придется спилить, – он вскинул руку, опережая ее возражения, – но все старые дубы по берегу реки останутся нетронутыми.

– Вы все-таки признаете, что фабрика сильно изменит ландшафт!

– Конечно, – подтвердил Коул. – Но перемены – не всегда зло. Когда вы изучите проспект до конца, то увидите, что мы обращались за консультацией к экспертам из общества охраны окружающей среды, чтобы удостовериться, что не пострадает экология реки. Фабрика разместится на площадке, которая потребует минимального вмешательства в природный ландшафт. Кроме того, мы даже планируем обогатить местную флору.

– Все хорошо на словах, – буркнула Элинор. – Я полагаю, вы действительно сделаете все, что в ваших силах, чтобы избежать выброса химических отходов сознательно. Но невозможно гарантировать себя от случайности. Если здесь появится фабрика, то навсегда сохранится опасность химического заражения.

– Да, вы правы, – согласился Коул. – Но вредное влияние на среду, которого вы боитесь, присуще заводам, производящим более летучие материалы. Мы же выпускаем твердые пластмассы, что все в корне меняет.

Элинор негромко вздохнула. Когда она смотрела в его синие глаза, ей так хотелось ему верить! Коул придвинулся к ней ближе.

– В проспекте есть что-то, что должно вам понравиться.

Повеявший с реки ветерок донес до нее теплый запах его одеколона.

– Что же? – спросила Элинор внезапно осипшим голосом.

– Компания обязуется открыть бесплатный колледж для детей работников фабрики.

– Вот как… – Она выпрямилась и сдвинула брови. – Не помню.

– Вы просто не добрались до конца. – Он прилег на плед, и уголки его губ тронула ленивая улыбка.

– А… – Ощутив внезапную потребность в активной деятельности, Элинор принялась собирать тарелки.

– Мы также берем на себя обязательство делать ежегодный взнос в фонд бейвиллских учебных заведений, – добавил Коул, и в его полуприкрытых веками глазах затеплилась хищная улыбка, словно он догадался о том, в какой хаос вверг ее чувства.

– Звучит замечательно… – Почему-то Элинор вдруг стало жарко, словно дувший с реки ветер внезапно раскалился.

– Я надеялся, что вы одобрите.

Элинор подозрительно взглянула на него, не желая поддаваться на смиренный тон. Вдруг она представила, как станет упорно отстаивать свою непримиримую линию, выступать против строительства, чтобы только сделать ему назло. А в результате окажется, что ее позиция противоречит интересам города и Коул Уиттир – божье благословение для Бейвилла?

Закончив складывать посуду в корзину, Элинор устроилась на краешке пледа, стараясь не слишком расслабляться.

– Я думаю, – продолжал Коул, вглядываясь вверх в переплетение ветвей, – что настал момент сбросить с плеч те десять лет, о которых мы с вами говорили.

– А разве мы их еще не сбросили? – Элинор кивнула на корзину.

– Ну что вы? – удивился Коул. – Что такого особенно рискованного в пикнике? – Быстрым спортивным движением он вскочил на ноги.

– Рискованного? – повторила Элинор, глядя на него во все глаза. – А зачем нам рисковать?

– Все по-настоящему стоящие в жизни вещи сопряжены с риском. – Коул протянул ей руку. – Идемте, Элинор. Давайте станем снова восемнадцатилетними.

– Восемнадцать лет – не самый счастливый возраст в моей жизни, – пробормотала она, позволяя ему поднять себя на ноги.

– Когда-нибудь я попрошу вас рассказать мне о самом вашем счастливом возрасте, – пообещал он и решительно повел ее за руку к реке.

– Подождите секунду, – воскликнула Элинор, безуспешно стараясь высвободить руку.

– Относитесь к жизни более непосредственно, – наставительно заметил Коул, увлекая ее к самой воде.

– Что вы собираетесь делать?

– Закатать брюки, – хладнокровно ответил он, сбрасывая туфли и носки.

– Вы хотите… побродить по воде?

– Да, очаровательная моя овечка. Если бы я собирался окунуться с головой, я снял бы брюки. Только я не хочу шлепать по воде в одиночестве.

– Нет, Коул, – серьезно возразила Элинор, пятясь назад. Она хотя и вздохнула с облегчением, узнав, что ее не собираются сталкивать в воду и что не придется раздеваться догола, но и просто бродить по воде желания не испытывала. – Еще слишком холодно.

– В Луизиане не бывает холодно. – Он снова ухватил ее за запястье, быстро нагнулся и взвалил на плечи.

– Коул! – взвизгнула Элинор, беспомощно хихикая, когда он решительно двинулся к воде. – Немедленно отпустите меня!

Коул поставил ее на берегу у самой кромки воды.

– Вот! – Он окинул ее хищным взглядом. – Вам требуется помощь, чтобы снять колготки?

– Нет, – быстро ответила Элинор.

Коул зловеще рассмеялся.

– Хорошо. Тогда я отворачиваюсь и считаю до десяти. – Он повернулся к ней спиной и начал громко считать.

– О Господи! – Она торопливо зашарила под юбкой, радуясь, что скинула туфли, пока сидела на пледе.

– Семь с половиной, – считал Коул. – Восемь. Восемь и три четверти. Девять. Девять и пять восьмых. Десять! – Коул стремительно обернулся как раз в тот момент, когда она одергивала юбку. На его лице играла озорная улыбка. – Я верил, что вы справитесь. Есть что-то очень привлекательное в женщине, которая способна быстро раздеться. Давайте руку.

– Я в состоянии обойтись без посторонней помощи, – чопорно заметила она, позволяя ему, однако, подвести себя к самой воде.

– Все в жизни гораздо веселее делать вдвоем, – провозгласил он, и его глаза опасно вспыхнули. Вода, сначала показавшаяся ей ледяной, набежала на ее ступни. Рука Коула, сжимавшая ее руку, была горячей и сильной. Он смотрел на нее с ободряющей улыбкой.

Коул все глубже заходил в реку и не обращал внимания, что его дорогие брюки уже намокли. Элинор села на покрытый травой пригорок, протянула ноги в воде, а потом и вовсе легла на спину, заглядевшись на маленькие кудрявые облака, бежавшие стадом по высокому голубому небу.

– Ау, Элинор! – окликнул ее Коул. Она приподнялась на локте и увидела, что он невдалеке от нее, нагнувшись, пригоршнями черпает жидкую прибрежную грязь.

– В детстве я обожал так играть, – сообщил он. – Интересно, не утратил ли я сноровку?

И он слепил из мокрой земли шарик.

– Пожалуйста, только не в меня, – предостерегла его Элинор, на самом деле ни капельки не волнуясь.

Коул положил шарик на берег и нагнулся за новой порцией грязи.

– Ваши слова можно расценивать как поощрение к действию?

– Ни в коем случае, – запротестовала Элинор, смахивая с колена муху.

Коул слепил из речной грязи третий шарик и с поразительной ловкостью принялся жонглировать – ни дать ни взять клоун в интермедии. Но вот один из шариков взлетел чересчур высоко, и Коул не успел его поймать. Шарик шлепнулся перед ним в воду с шумным всплеском, следом за ним второй и третий.

Глава 4

Коула обдало фонтаном брызг. И закатанные брюки, и сильные мускулистые икры, и манжеты дорогой рубашки усеяли грязные капли. Элинор громко, от души расхохоталась – такой забавный у него получился вид.

– По-моему, вы всех нас обманули, – выговорила Элинор, когда ее веселье несколько поутихло. – Я никогда еще не видела человека, так мало похожего на миллионера.

– Когда карабкаешься наверх, могут пригодиться самые необычные таланты, – заметил он, выбираясь на берег. На солнце, позолотившем его светлые волосы, он выглядел как слегка запачкавшийся ангел.

– Да уж, вы в самом деле обладаете необычными талантами, – согласилась Элинор, когда он опустился с ней рядом на траву. – Хотя не представляю, какое практическое применение может иметь в наши дни жонглирование.

– Вы очень ошибаетесь. Мой талант жонглера помог мне достичь главной цели на сегодняшний день. Разве вы забыли про невинные шалости? – В его голосе зазвучали бархатные нотки. – Чувствуете, как разогналась у вас в жилах кровь в предвкушении… захватывающих возможностей?

И вот его губы с неудержимой стихийной страстностью прильнули к ее губам. Она почувствовала тяжесть его мускулистого тела, терпкий запах его кожи, вкус нежных и требовательных губ.

И тут детский голосок, принесенный ветром откуда-то издалека, вернул ее к реальности, подействовав, как холодный душ.

– Кто-то идет, – выдохнула она, чувствуя, как волны адреналина грозно клокочут в ее организме. – Быстрее вставайте. – И уперлась рукой в его неподатливый торс.

– Тс-с… – Коул откинул прядь волос, упавшую ей на лоб. – Все в порядке. Мы ничего такого не делаем.

– Никто об этом не догадается, если вы не встанете, – нетерпеливо заметила она.

Едва Элинор привела себя в приличный вид, как из-за поворота аллеи показалась стайка ребятишек.

– Дети преподобного Морриса, – прошипела она и в ответ на негромкий смех Коула сердито сверкнула на него глазами. Возвращаясь под дуб на место пикника за оставленными вещами, Элинор торжественно пообещала себе, что ни за что не позволит такой сцене повториться вновь.

* * *

Элинор погасила настольную лампу. Даже ради спасения души она не могла продолжать работать, и не имело смысла притворяться перед собой. Она сидела в темном кабинете, освещенном только светом, проникавшим через открытую дверь прихожей. Беспокойство терзало ее, как запятнанная репутация.

Весь день она не находила себе места, не в силах выбросить из головы мысли о Коуле. Элинор вышла на террасу и села в уютное кресло-качалку. Запах пробуждающейся земли и зацветающих кустарников будоражил кровь. Ветерок гладил ее обнаженные руки и ноги мягким чувственным прикосновением.

Раздавшийся совсем рядом шум шагов заставил Элинор встрепенуться. Коул возник из темноты у самых ступеней террасы, волосы его тускло поблескивали под луной. Стоя на нижней ступеньке, он наблюдал за ней.

– Потанцуйте со мной, – попросил он без всяких предисловий, протягивая руку приглашающим жестом.

Элинор поднялась с кресла, тихо зашелестев юбкой. Он за руку свел ее вниз по ступеням и увлек в сторону от дороги под сень окружавшего Оукли парка.

– Куда мы…

– Тс-с, – прошептал он.

Они миновали ту часть парка, которая примыкала непосредственно к усадебному дому. Когда Коул вывел ее из-под густых, низко нависавших крон деревьев, они оказались на лужайке между домом и смутно темневшим озером.

Ни в одном из окон не горел свет, и дом имел жутковатый, нежилой вид. На широкой галерее и вовсе маячили какие-то смутные тени, явно не из мира живых…

Когда Коул начал подниматься по осевшим ступеням, Элинор заупрямилась. Он повернулся к ней.

– Потанцуйте со мной, – опять попросил он.

– Здесь? – прошептала она изумленно.

– Да.

– Но дедушка…

– Ничего не услышит, если даже проснется.

Их окутывал сумрак высокой, с арочным потолком галереи, под ногами расстилался кирпичный пол, гладко отшлифованный временем. Коул привлек к себе Элинор и медленно закружил в вальсе. Они неспешно перемещались из тьмы в свет, из густой тени, отбрасываемой колоннами, в полосы лунного сияния.

Полное безмолвие придавало обстановке какой-то нереальный волшебный оттенок. Ночные звуки возникали и смолкали, повинуясь таинственному ритму, словно аккомпанируя танцующим. Коул совершил полный круг, проведя Элинор вдоль всей галереи, ни разу не сбившись с шага.

Коул крепче обхватил ее за талию.

– Я так давно об этом мечтал…

– Пройтись в вальсе вокруг Оукли? – прошептала Элинор, слегка касаясь грудью его пиджака.

– Нет, – ответил он. – Потанцевать с вами.

Сердце Элинор больно ударилось о грудную клетку. Их ноги с тихим шорохом скользили по кирпичному полу. Каким-то волшебством он сумел вызвать к жизни ее давно забытые фантазии, где только их тела хранили память о прекрасной музыке.

Вот он замедлил шаг, склонил голову и коснулся ее губ сперва очень бережно, потом с мучительной чувственностью. Коул не пытался сделать поцелуй более страстным, словно боялся разрушить нечто неуловимое, трепетное, и сосредоточился только на ее мягких губах, завороженный их формой. У Элинор создалось впечатление, что она окружена им со всех сторон.

Дыхание замерло в ее груди, ей казалось, что, вздохнув, она спугнет поцелуй, словно редкостный экземпляр бабочки. Коул целовал Элинор так, точно она была драгоценным, долгожданным сокровищем, которое он нашел после долгих поисков и собирался хранить втайне от посторонних глаз. Слегка приподняв голову, он прошептал:

– Вы творите со мной небывалые вещи, мисс Прескотт.

Они еще раз обогнули дом и опять оказались с самой темной его стороны, обращенной к озеру. Внезапным порывистым движением Коул увлек ее к парапету галереи, и Элинор ощутила спиной каменный холод колонны. Теперь в поцелуе не было ни капли нежности. Обоими овладел отчаянный ненасытный голод. Связавшее их обоюдное желание прорывалось наружу.

После долгих пылких объятий, перемежавшихся лихорадочным соединением губ, он отстранился и всмотрелся в темноте в ее лицо.

– Идем, – бросил он резко и потянул ее прочь от колонны. Все еще обуреваемая цепенящей страстью, Элинор позволила увлечь себя вниз по ступеням. Коул опять провел ее через лужайку, и густая прохладная трава защекотала пальцы ее ног. Он почти бегом вел ее назад через дебри сада к коттеджу, крепко держа за руку. Едва поспевая за ним, Элинор чувствовала, как медленно развеивается дымка, окутавшая сознание, и отпускает голову пылающий обруч. Все прежние ее сомнения относительно Коула снова возвращались к ней в прояснившийся мозг.

Она не позволит, чтобы деньги управляли ее жизнью, так же как они управляют жизнью Коула.

Через считанные минуты они оказались у двери коттеджа. Коул остановился у нижней ступеньки, положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.

– Элинор, ты сводишь меня с ума. Я не ручаюсь за себя. Но не хочу, чтобы мы сделали то, к чему ты еще не готова. Я надеюсь, что моя жертва будет оценена.

Она смущенно и недоверчиво уставилась на него. Коул не собирается ложиться с ней в постель?

Он наклонился и целомудренно поцеловал ее в лоб.

– Спокойной ночи.

Глава 5

– Как я рада, Брэд, что ты по пути завернул ко мне, – улыбнулась Элинор через застеленный клетчатой скатертью стол мужу своей лучшей подруги. – Я созваниваюсь с Джулией каждую неделю, но ты ведь знаешь, какая она.

– Ты спрашиваешь, как дела, и она всегда отвечает «прекрасно», даже если будет в эту минуту умирать.

– Именно, – подтвердила Элинор. – Но я же знаю, как тяжело протекает у нее беременность.

– Врач говорит, теперь все в норме. – Брэд с выражением облегчения взял в руки меню.

С прошлой ночи в мозгу Элинор роилась путаница мыслей, абсолютно непродуктивных. Элинор не могла решить, радоваться ей или огорчаться, что Коул пожелал проявить благородство. Она пришла к выводу, что он поступил правильно. Элинор все еще не могла принять рациональное решение по поводу своего к нему отношения.

Весь день Элинор пыталась взять себя в руки, сосредоточиться на срочной работе, которую требовалось безотлагательно закончить. И когда позвонил Брэд и сказал, что едет через Бейвилл и хочет где-нибудь вместе с ней поужинать, она ухватилась за его предложение, только бы убежать от осаждавших ее мыслей.

Официант принял от них заказы, и Элинор с Брэдом под грохот неуемного оркестра заговорили о новостях, произошедших с тех пор, как Элинор в последний раз приезжала навестить Джулию. Некоторое время спустя Брэд поставил локти на стол и с явной неохотой приступил к расспросам:

– В общем, так. Джулия хочет знать подробности о парне, с которым ты сейчас встречаешься.

Элинор едва не рассмеялась над выражением его лица. Все понятно, ее любопытная подруга наказала мужу как следует все выспросить.

– Ни с кем я не встречаюсь, Брэд. – Она небрежно пожала плечами. – Я уже говорила это Джулии.

– Но она тебе не поверила! – Брэд нервно ослабил узел галстука. – Она утверждает, что ты чем-то расстроена, и женская интуиция подсказала ей, что дело в мужчине.

– Ничем я не расстроена, – повторила она, ставя бокал на стол.

– Я так и сказал ей, что у нее игра воображения. Но ты же знаешь, как бывает. Она сейчас сидит дома, заняться ей особенно нечем. Как только появится ребенок, все встанет на свои места.

Официант принес заказанные блюда, наполнил бокалы и затерялся между столиками. Оркестр наконец перестал буйствовать и заиграл медленную ритмичную балладу, одну из любимых песен Элинор, и девушка едва удержалась от желания подпеть. Слегка развернувшись на стуле, чтобы лучше видеть танцевальный круг, она снова невольно подумала о Коуле.

Ее внимание привлекла одна особенно активная пара, танцевавшая по периметру крута. Их движения были лишены всякой грации. Вдруг у нее остановилось сердце. Сразу за чудаковатой парочкой стоял мужчина, повернувшись к Элинор широкой спиной. В тусклой дымке она не могла разглядеть детали, заметила только мягкий матовый блеск светлых волос. Но ей и не требовалось больше света – Коула она узнала бы и в песчаную бурю.

Ее первым чувством был испуг. Элинор впилась в Коула глазами. Он стоял с краю круга и, видимо, разговаривал с кем-то, скрытым от нее людьми. Затем плавным движением он увлек своего собеседника в круг. Элинор не имела на Коула никаких прав, тем более права на ревность. Но сердце ее внезапно сильно забилось, а в ушах зашумело так, что она перестала слышать музыку. Она неотрывно глядела на Коула, гадая, зачем он здесь, а главное – в чьем обществе.

Длинное гибкое тело Коула плавно задвигалось в такт музыке, и Элинор невольно вспомнила ощущения, испытанные в его объятиях. Так же страстно он обнимает сейчас другую женщину? Коул изящно развернул свою партнершу, и Элинор увидела ее лицо. Норелл Стивенс, дочь майора!

– Слушай, а замечательные ребрышки, – похвалил Брэд, увлеченно склонившийся над своей тарелкой.

– Очень рада, – пробормотала Элинор.

Прежде у Элинор никогда не возникало желания убить другую женщину. Норелл Стивенс слыла классической соперницей. Искушенная, сексуальная, откровенно доступная, она прильнула к Коулу всем телом, ее темные, безупречно уложенные локоны прыгали вдоль щек, когда она, запрокидывая голову, принималась хохотать над какими-то его словами.

Элинор почувствовала себя обманутой и преданной. Она с самого начала знала, что Коул Уиттир человек, привыкший добиваться задуманного любыми средствами. Заручившись поддержкой майора и его супруги, имевшей большие связи в обществе, он сможет творить в Бейвилле все, что ему заблагорассудится.

Наверное, и миллионерам ради достижения цели приходится чем-то жертвовать, но Коул вовсе не выглядел страдальцем.

Коул и Норелл, покружившись, снова соединились, смеясь. С расстояния разделявших их двадцати футов Элинор скорее чувствовала, чем видела его плотоядную улыбку. Она глотнула воды, испытав легкий приступ тошноты. «Не смотри!» – убеждал внутренний голос, но глаза упорно возвращались к Коулу и его партнерше.

Внезапно Норелл куда-то исчезла. Коул стоял на том же самом месте, где они только что танцевали, и смотрел на Элинор поверх толпы напряженным пронзительным взглядом. Их глаза встретились, и у Элинор перехватило дыхание. Он, несомненно, узнал ее. Элинор охватил гнев, древний как мир гнев обманутой женщины.

Она быстро отвела глаза. Страх, возбуждение, ярость стиснули ей грудь. Не стоило поднимать глаз, она и без того знала, что Коул идет через зал к их с Брэдом столику. Брэд тем временем кончил есть и начал рассказывать какую-то историю, связанную со своей работой. Элинор улыбалась ему и поощрительно кивала.

Вдруг по ее спине пробежал озноб – она поняла, что Коул подошел и стоит рядом.

– Элинор? – Она всей кожей ощутила его приглушенный бархатистый голос. Брэд остановился на полуслове, его открытое простодушное лицо выразило легкое удивление.

– Добрый вечер, Коул. Не ожидала встретить вас тут сегодня.

– Для меня тоже приятный сюрприз, – отозвался Коул и замолчал.

Она снова взглянула на него и, с усилием придав лицу равнодушное выражение, выдержала его острый как игла взгляд.

– Познакомьтесь с моим другом, Брэдом Томасом. Брэд, это Коул Уиттир, он здешний, родом из Бейвилла, – натянуто представила его Элинор, с усилием сохраняя внешнее спокойствие.

Мужчины обменялись рукопожатиями и подобающими случаю словами приветствия. Коул снова повернулся к Элинор:

– Что-то не так, Эл?

– Разумеется, все в порядке, – выдавила она сквозь зубы, возмущенная тем, что у него не хватает порядочности признать свою вину, когда его поймали за руку в разгар его ничтожных интриг. Брэд все еще продолжал стоять, лицо его выразило некоторую озабоченность.

– Что случилось, милая? – Коул присел у ее стула на корточки.

– Извините меня, – пробормотал Брэд, – совсем забыл, мне необходимо срочно позвонить.

– Я не ваша милая, – огрызнулась Элинор, бросая на стол смятую салфетку. – И можете встать с колен, – прошипела она, поскольку он не шевельнулся, – потому что я не куплюсь на ваши уловки.

– На что? – спокойно спросил он, прищурившись.

– А вот на это. – Она выразительно кивнула на его позу. – И на ласковые слова тоже. Вы не боитесь, что, подойдя ко мне, погубили всю вашу подготовительную работу с Норелл?

– Вы можете хотя бы намекнуть, о чем идет речь? – спросил Коул.

– Сомневаюсь, что вы нуждаетесь в намеках, – едко произнесла Элинор. – Вы не похожи на непонятливого.

– Что случилось, Элинор? – спросил он с легкой усмешкой. – Или вы жалеете о прошлой ночи?

– Нет, – отрезала она, закипая гневом. – Я просто поняла, как точно я составила свое первое впечатление о вас. Почему вы не спешите назад к вашей влиятельной партнерше? Она, наверное, гадает, куда вы подевались.

– А, вот вы где, Коул! – раздалась сзади переливчатая трель.

Коул неторопливо повернулся. Приятная улыбка, появившаяся на его губах, не нашла продолжения в глазах.

– Да, миссис Стивенс?

Сама госпожа майорша, ни больше ни меньше, с горечью подумала Элинор, глядя, как дама уверенно приближается к Коулу.

– Ах вы, нехороший мальчик, – игриво пропела Сьюзен Стивенс. – Куда-то вдруг исчезли, а мы с Норелл повсюду вас разыскиваем.

– Извините, – вежливо ответил он, – я подошел поздороваться с Элинор.

– С Элинор? – Сьюзен преувеличенно удивилась. – Ну конечно. А я вас и не заметила.

– Здравствуйте, миссис Стивенс.

– Вы, наверное, обсуждали муниципальные дела? – Сьюзен хозяйским жестом положила руку на локоть Коула. – Наша Элинор всегда такая добросовестная.

– Спасибо, – процедила Элинор, и во рту у нее сделалось сухо, как в пустыне.

– Мой Бог, Элинор! – произнесла Сьюзен театральным шепотом, увидев Брэда, торопливо подходившего к столику. – У вас здесь свидание? Подумать только! Как мило. Мы ни за что не станем вам мешать.

– Нет, я…

– Не волнуйтесь, – перебила ее Сьюзен и повернулась к Брэду. – Мы уже убегаем. Можете дальше наслаждаться обществом друг друга.

У Брэда сам собой раскрылся рот, что придало его приятному лицу рыбье выражение. Светская дама тщетно пыталась увести Коула за руку, который, игнорируя ее усилия, изучающим взглядом окинул Брэда, впервые всерьез уделив ему внимание. Элинор порадовалась, что дуэли давно ушли в прошлое. Вполне в духе Коула Уиттира вообразить, что Брэд вторгся в сферу его интересов. Он, очевидно, считает, что имеет право претендовать на все. И не важно, если чье-то сердце будет разбито. К матери подошла Норелл.

– Папа ждет снаружи в машине… – Она запнулась. – Ах, Элинор, привет. Приятно тебя видеть. – Она мило улыбнулась.

– Здравствуй, – промямлила Элинор, чувствуя, что преимущество не на ее стороне.

– Тогда нам и правда лучше поторопиться, – хихикнула Сьюзен. – Майор всегда становится сущим медведем, если заставить его ждать.

Элинор хотелось задушить Сьюзен Стивенс длинным блестящим ремешком от своей вечерней сумочки. Не поднимая глаз, она ощущала, что Коул с неподвижным лицом и ледяным взглядом все еще стоит рядом с ней. Внезапно она почувствовала, что ее страдания окончательно трансформировались в злость. Девушка вскинула подбородок и ослепительно улыбнулась всем троим:

– Очень мило, что вы подошли ко мне. Желаю всем приятного вечера.

* * *

«Неужели я влюбилась в Коула Уиттира…» Элинор погасила свет на кухне и вышла в прихожую. Она ведь так всегда гордилась своим здравомыслием. Но сейчас ее сердце напоминало воздушный шарик, купленный неделю назад. Как же она позволила себе так быстро сдаться?

Ведь догадывалась же она о его сущности, о способности использовать людей. Коул улыбался, и все вокруг таяли, мужчины так же, как и женщины. Дружелюбный, интеллигентный, обходительный, он обладал безотказно действующим шармом. Он умел нравиться людям.

И вот он понравился ей. И она даже испытывала к нему влечение.

Элинор поднялась почти до конца лестницы, когда в дверь постучали.

Стук повторился уже более настойчиво. Она повернулась и медленно спустилась вниз. Сердце внезапно забилось сильно и часто. Быстро взглянув сквозь узкую стеклянную панель сбоку от входной двери, девушка увидела на темном крыльце Коула.

Она быстро повернула выключатель, и прихожую залил неяркий свет. Отодвинув засов, Элинор распахнула дверь и внезапно почувствовала, что с головы до ног дрожит. Наверное, от злости. Дело не только в том, что он едва не соблазнил ее. Но он, кажется, вздумал всерьез завладеть ее сердцем!

Коул замер на пороге с непроницаемым видом.

– Если вы думаете, что я пришел извиняться за то, что обедал со Стивенсами, то ошибаетесь, – заявил он с ходу.

– Мне не нужны ваши извинения ни по какому поводу, – выговорила она, с трудом сдерживаясь. – Я вообще не желаю с вами разговаривать.

– Плохо, – огорчился Коул, протягивая руку, чтобы помешать ей захлопнуть дверь, – потому что я как раз собирался с вами поговорить.

Он протиснулся мимо нее и через прихожую решительно прошел в темную гостиную.

– Что за малый сопровождал вас сегодня в ресторане? Давний поклонник?

– Нет, не давний поклонник. Это Брэд. Впрочем, вас это нисколько не касается.

– Хотелось бы знать, что вас так расстроило. Вы встречаетесь с ним и не хотели, чтобы он узнал о нас?

– Нет никаких таких нас! – выпалила Элинор.

– Разве? – Он шагнул к ней. – Может быть, вчера ночью мне следовало остаться у вас? По крайней мере в наших отношениях появилась бы ясность.

– Мне и так уже все стало ясно! – воскликнула она. – И я страшно зла.

– Почему? – спросил Коул. – Потому что вы чуть не легли в постель с человеком, которому ваш дед не подал бы руки?

– Мой дед, так же как и Брэд, здесь ни при чем! – почти кричала Элинор. – Просто возмутительно, до какой отвратительной крайности вы способны дойти, чтобы добиться своего.

– О чем вы? – раздраженно спросил он.

– Ухлестывать за женщинами – ваш излюбленный способ улаживания дел? – презрительно процедила она. – Вы получаете извращенное удовольствие, убеждая нас, что мы для вас что-то значим?

– Одну минуту, – произнес он медленно. – Вы обвиняете меня в том, что я ухаживал за вами, чтобы вы проголосовали за строительство фабрики?

– И не только за мной, – едко проговорила Элинор.

– За Норелл? Так вы решили, что я ухаживаю за Норелл Стивенс? – спросил он недоверчиво. – Она интересует меня постольку, поскольку – родственница майора.

– Вот! И я об этом же говорю!

– Вы решили, я встречаюсь с Норелл, чтобы привлечь ее отца на свою сторону? – медленно и раздельно выговорил он, и его глаза потемнели.

– Вы только что сами сказали, что Норелл для вас ничего не значит, но вы приглашали ее танцевать, прижимали к себе, улыбались ей так, словно она единственная женщина в мире! – Элинор резко замолчала, боясь расплакаться.

– Элинор, – процедил он сквозь зубы. – Я, знаете ли, не жиголо и не аферист. Мне не надо «прижимать к себе» женщину, чтобы заключить сделку. У нас был обычный светский вечер.

– Откуда мне знать, что вы говорите правду? – гневно воскликнула Элинор, вспоминая свои прежние опасения. – Может, вы задумали крупную аферу, а простодушным жителям Бейвилла и невдомек. Маленькие городки постоянно становятся жертвами большого бизнеса. Вы местный, вам верят. Никто и не подумает всерьез наводить справки.

Коул с потемневшим от гнева лицом шагнул к ней.

– Я не прощелыга и не сплю с женщинами ради бизнеса. Мне не настолько нужна фабрика, чтобы я из-за нее продавал себя. Как вы сами неоднократно мне напоминали, я богат до неприличия.

– Деньги еще не гарантия порядочности! И деньги порождают потребность добывать все большие деньги. Я видела, как «крутые» бизнесмены топчут чужие жизни.

– То, что я родился не в Оукли, еще не значит, что у меня мораль канализационной крысы, – прорычал Коул, сжимая пальцы в кулаки. – Этические нормы Прескоттов – еще не истина в последней инстанции.

– Да при чем тут ваше происхождение, – возразила Элинор дрогнувшим голосом. – Дело в том, как далеко вы готовы зайти, чтобы добиться своего. Нашу семью погубила погоня за деньгами.

– В каком смысле деньги погубили вашу семью?

– Едва ли вам будет интересно узнать о разорении Прескоттов. Вы же считаете нас презренными снобами.

– И все-таки расскажите, Элинор. – Он чутко следил за выражением ее лица, озаренного светом лампы. – Это как-то связано с тем, что ваш отец уехал из Оукли и больше не вернулся?

Она коротко рассмеялась.

– Для отца деньги и Оукли стали нераздельны. Он пожертвовал бы здоровьем, только бы завладеть тем и другим. Отец с детства был испорчен богатством. Став взрослым, он только и думал, где достать денег. Кроме того пристрастился к вину. Ни одна профессия его не привлекала.