Текст книги "Присяжные обречены"

Автор книги: Кэрол О'Коннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

С несчастным видом Рикер вошел в ресторан Гринвич-виллидж. Сюда его привело настойчивое приглашение звезды нью-йоркского полицейского департамента, всеми уважаемого капитана в отставке. До сих пор старик пытался контролировать жизнь своих детей, держал их в ежовых рукавицах и отмечал каждый их проступок. Брат Рикера, Нэд, всегда был примерным сыном, он редко заслуживал такого пристального внимания со стороны отца, а вот Рикер в его глазах обладал сомнительной репутацией.

Старик до сих пор не простил Рикеру его мальчишеский побег в Мексику. Последний отсутствовал целое лето, наслаждался свободой от бесконечных претензий отца, а потом наконец вернулся домой, в Бруклин, грязный, в изорванной одежде, с длинными волосами и первой мальчишеской бородкой – довольно дерзко с его стороны, зная вспыльчивый нрав отца. Однако тот встретил его в дверях гробовым молчанием и ни слова не проронил за весь день. Много лет спустя Рикер нечаянно обнаружил незапертый ящик в столе отца, что его чрезвычайно удивило, ведь тот хранил там самые дорогие его сердцу вещи – полицейский значок и оружие. Но на этот раз там оказался еще один предмет – открытка, которую Рикер послал домой из Мексики, единственное доказательство того, что отец скучал по нему и, возможно, даже любил его.

Отставной капитан сидел за угловым столиком, над которым суетливо порхал бармен, собственноручно разливая виски. Видимо, он не рискнул доверить такого важного гостя официантке. В свои семьдесят с лишним отец сохранил офицерскую выправку, волосы на голове остались такими же густыми, но побелели. В черном костюме и галстуке он выглядел почти сурово, как и в шелковой одежде, которую носил, будучи полицейским детективом. Подойдя ближе, Рикер заметил, как шевелятся его губы, очевидно, он репетировал очередную нравоучительную лекцию. Как правило, лекция состояла из пары-тройки слов. Отец сопровождал их разочарованным взглядом, передающим главную мысль.

Рикер знал, что отец не простит ему то, что его подстрелили, как жалкого котенка, и то, что он не стал оспаривать свой принудительный уход на пенсию. Для этой встречи могла быть и еще одна причина, если бы он узнал, что кое-кто из его сыновей совершил сегодня преступление. Это было вполне вероятно, зная его информационные каналы. Судорожно соображая, как выпутать Мэллори из истории с обыском, Рикер свернул за стойку и только теперь увидел, что отец не один. Напротив сидел человек, также в костюме: одна штанина была разорвана.

Неужели Гам? Ну конечно!

У Рикера дома тоже где-то валялись джинсы с такими вот отметинами от когтей. Однако перевязанная рука человека гораздо красноречивей говорила о его недавнем визите в гостиницу «Челси». Черт, Джоанна. Он же предупреждал ее, никаких фокусов с полицией. Человек сидел спиной к Рикеру, но, скорее всего, он был из отдела Флинна.

– Сэр? – вот все, что сказал Рикер отцу в качестве приветствия, зная нелюбовь старика к лишним фразам. Иногда было достаточно просто кивнуть.

Отец представил Рикера своему гостю без лишних слов, назвал имя и звание, затем наступила очередь гостя:

– Специальный агент Марвин Аргус, ФБР.

Тот самый человек, который приходил вчера к Джо. Рикер ни за что бы не принял его за федерального агента. Никогда еще ему не приходилось видеть федерала с девичьей челкой.

Агент ФБР подвинулся, чтобы освободить Рикеру место рядом с собой.

– Так, значит, это вы – герой-полицейский. Слышал, что вы ушли из правоохранительных органов.

– Это не окончательно, – поспешил вставить отец, решив таким образом положить конец пустой болтовне. Он наклонился немного вперед, давая понять, что теперь можно перейти к делу. Наблюдая за напряженным лицом старика, Рикер понял, что и тот находится здесь против воли. Что-то с этой встречей было нечисто. Этот агент из федерального бюро расследований явно не вызывал у отца симпатии. Рикер спрашивал себя, сколько же старых долгов пришлось припомнить, чтобы заставить отца сыграть роль приманки для этой встречи.

– Речь пойдет о вашей сотруднице, Джоанне Аполло, – произнес агент Аргус. – Вернее, простите, вам она больше известна под именем Джозефины Ричардс. Кстати, я так и не узнал вашего имени.

Проигнорировав вопрос и вежливо пройдя мимо предложенного места, Рикер уселся рядом с отцом на другой стороне стола. Теперь, когда позиции были четко обозначены, Рикер видел, как агент мысленно отступает, пересматривая свою тактику.

Отец почти улыбнулся. Почти.

Улыбка Аргуса показалась Рикеру немного натянутой.

– Если вы думаете, что я здесь из-за сегодняшнего инцидента на детской площадке, – произнес он, – то вы ошибаетесь. – Ожидая хоть малейшего интереса со стороны собеседников, Аргус теребил запонку. Отец Рикера терпеливо постукивал костяшками пальцев по столу. – Я расследую убийство агента ФБР Тимоти Кида, – наконец выпалил он. – Джоанна имеет отношение к этому делу. Хотя вы, наверное, уже знаете об этом.

Ты гадаешь.

– Я не знаю подробностей ее жизни, – покачал головой Рикер. – Дама очень скрытная. Так, значит, она пришила федерала, да? – спросил он более легким тоном и повернулся к отцу, чтобы не упустить его улыбку.

Сядь прямо, говорили холодные серые глаза старика. Еще одна такая шуточка и…

И Рикер действительно выпрямился – привычка, выработанная еще с детства, когда каждый день за столом ему делали замечания по поводу его осанки. За долгие годы он научился понимать каждый взгляд, брошенный в его сторону отцом. Уже с более серьезным видом Рикер повернулся к человеку из ФБР.

– Чего вы хотите? – спросил он.

– Немного вашего времени, – Аргус откинулся на красную кожаную спинку сиденья. – Позвольте, я расскажу вам об этом убитом агенте, хороший парень был. Но только между нами, ладно? – Он помедлил, блеснув улыбкой. Как будто он все еще пытался установить доверительные отношения. – Тимми всегда казался мне немного странным, но под конец у него определенно снесло крышу. Но думаю, он бы вам понравился. Отличным был следователем, лучше всех, наверное.

Постепенно Рикер узнал, что у покойного Тимоти Кида было чрезвычайно тонкое чутье, он мог определить, виновен человек или нет; за произнесенными словами постоянно чувствовал недосказанность, находил логические связи в кажущейся сумятице и скрытых мыслях других людей. В последние несколько недель до смерти Кид был подвержен психозу, или паранойе, подозревал всех и вся.

– Ах, Тимми, – произнес агент Аргус, – ненормальный идиот. Предупреждения об опасности он угадывал в воздухе. И был очень ловок, сукин сын, ловко скрывал от нас симптомы паранойи. Психиатрическую проверку прошел запросто. Но потом его рапорты стали немного походить на фантастические рассказы. Его начальник не докладывал об этом: не хотел потерять отличного сотрудника, отдав его на растерзание психиатрам. Что ж, пришлось уволить начальника за некомпетентность, а потом мы попробовали помочь Тимми с его… проблемой. Если бы только мы узнали раньше, возможно, он был бы сейчас жив.

Рикер понял, что рассказ о таких очевидных промахах, допущенных ФБР, должен был, по мнению Аргуса, их сблизить, как полицейского с полицейским, так сказать. Но Рикер слишком ценил в себе мужское начало, чтобы испытывать симпатию к человеку с такой прической.

После этих откровенных речей авторитет Аргуса в глазах отца совсем упал. Теперь старик смотрел на него с откровенным презрением, как на человека, не имеющего никаких принципов. Выносить сор из избы – недостойное занятие для служителя закона, в этом отец Рикера был твердо убежден.

– В общем, – произнес агент, – мы подыскали для Тимми психиатра с интеллектуальным уровнем выше, чем у него самого, чтобы он не смог ничего больше скрыть. Доктор Джоанна Аполло считалась лучшим и самым высокооплачиваемым психиатром в Чикаго, а теперь она вдруг стала уборщицей на местах преступлений, – Аргус самодовольно хмыкнул. – Да уж, это должно показаться вам интересным. Она назвала Тима одаренным параноиком; разумеется, уже после того, как его убили. Мы считаем, что она утаивает какие-то сведения.

– И вы хотите, чтобы я за ней шпионил, – заключил Рикер, выжидающе глядя на Аргуса. Такое предложение было вполне предсказуемым. Тридцать сребреников, и я ваш? Не дождетесь.

– Да перестаньте, – Аргус махнул рукой. – Мне просто нужна ваша помощь. Тим, конечно, непревзойденный полицейский, но вы и сами были неплохим копом. Я читал отзывы о вас в специальном криминалистическом отделе. Вы отлично работали. Просто стыдно списывать такие таланты. Вы нужны ФБР в этом деле, – он заискивающе улыбнулся, как мужчина мужчине. – Я, конечно, не прошу вас лечь в постель с горбуньей.

Рикер сжал кулаки – предупреждение, что Аргус перешел черту и может потерять остатки расположения.

Улыбка агента мгновенно исчезла. Он замолчал, видимо, почувствовав перемену настроения.

– Я хочу, чтобы вы поняли, – уже более серьезным тоном начал он, – маньяк затеял игру, которая плачевно закончилась для Тимми. Он может захотеть сыграть с вами, и уверяю вас, счет будет не в вашу пользу, вы можете откинуть копыта.

Рикер кивнул, отлично все понимая. Агент хотел выставить его трусом в глазах отца, посмей он отклонить предложение. Аргус совершенно точно был безнадежен в своих суждениях о людях. Отец сидел молча, напряженно сжимая и разжимая кулаки. В одном сейчас их мнения совпадали: врезать бы этому придурку да по первое число.

– А что касается убитого бродяги, – сказал Аргус, – того, что нашли сегодня утром. Я так понял, что у Джоанны были с ним постоянные стычки. И хотя она могла выбрать себе другой маршрут и благополучно обойти бродягу, она этого не делала. Должно быть, это показалось вам любопытным. Тогда вы раскопали ее досье и нашли похожее убийство, убийство Тимоти Кида, правильно?

Снова предположения или тонкий намек на работу Кэти Мэллори?

– Сегодня утром, – произнес агент Аргус, словно угадав его мысли, – нашу базу данных пытались взломать дважды, из разных мест. Сначала это был детектив Флинн, главный по делу об убийстве бродяги, но у него ничего не вышло, он использовал вымышленное имя Джоанны, и это привело к панике в ФБР. А вот второй раз взломщик не использовал ни ее вымышленного имени, ни даже пароля. Этот хакер просто проник в базу данных и узнал все, что было нужно. Отличная работа, Рикер. Я впечатлен. Наверное, вы проделали это в своей старой квартире, в СоХо; очень удобно – за пустым столом с компьютером.

Теперь стало очевидно, что Аргус и не думал выходить на след Мэллори, которая вообще редко оставляла следы. Для своих утренних рейдов она никогда не использовала компьютер в участке. Бедняга Аргус и не догадывался, сколько раз в неделю Мэллори копалась в их базе данных.

– Ну да, это был я, – пожал плечами новоиспеченный компьютерный гений Рикер. – Один ноль в вашу пользу, Аргус, – произнес он и повернулся к отцу посмотреть на его реакцию. Тот явно одобрительно отнесся к этому незаконному взлому, означавшему, что его сын все еще рассуждает как полицейский.

Постучав по столу, Аргус попытался снова привлечь внимание Рикера.

– Так вы поняли, Рикер? Три раза в неделю Джоанна сталкивается с этим бездомным идиотом на улице, пытается избежать ударов, привыкая к тому, что на нее нападают. И зачем? Потому что она не знает, когда убийца нашего агента придет за ней. Тим не знал. А вчера вечером бродяга снова поджидал ее на тротуаре, раскидал какую-то дрянь на асфальте, и Джоанна поскользнулась.

Ни в каких свидетельских показаниях об этом не говорилось. Если бы детектив Флинн был в курсе, он непременно упомянул бы об этом во время допроса на площадке. Рикер знал его тактику: открыто высказывать все подозреваемому, ни на минуту не ослабляя нажима. Тогда как Аргус узнал о падении Джоанны? Следил за ней, используя в качестве наживки для серийного убийцы? Аргус еще ни словом не обмолвился о Косаре. Это тоже было любопытно.

– Значит, вы подозреваете кого-то из пациентов доктора? – поинтересовался Рикер. – И думаете, что он хочет убить Джо до того, как она скажет его имя? – это могло быть очевидной причиной, почему ФБР следит за ней.

Марвин Аргус улыбнулся, словно говоря: «Теперь ты улавливаешь суть». И по этой улыбке Рикер понял, что все как раз наоборот – его провели.

– Значит так, – Аргус легонько хлопнул по столу ладонью, – нам нужен свой парень, кому бы Джоанна полностью доверяла. Если вы с ней действительно в дружеских отношениях, она может нечаянно проговориться, сказать что-нибудь важное.

«Осведомитель – низшее существо на земле» – говорил взгляд отца. Старик ждал ответа. Сможет ли его сын опуститься до этого, превратиться из первоклассного детектива в шестерку?

– Это ради ее же блага, – произнес Аргус. – Доктор Аполло покинула программу по защите свидетелей.

– Вот где вы облажались, – сказал Рикер. – Убийца следит за вами, пока вы следите за ней. Бьюсь об заклад, он потешается над вами каждый день. Только зря потратили время на слежку за ней. Так его не поймать.

– Никакой слежки за Джоанной не было. Мы даже не знали, где она, пока кто-то не взломал базу данных.

– Да ладно, Аргус. Сами только что сказали, что федералы следили за ней вечером накануне убийства Зайца, – Рикер надеялся, что агенту долго придется ломать голову над тем, где именно он допустил промах.

Поднявшись из-за стола, Рикер кивнул отцу, который не переносил любого проявления семейных чувств, в том числе эмоциональные приветствия и прощания. Потом он повернулся к агенту ФБР:

– Поищите кого-нибудь другого, здесь я вам не помощник.

Уже у дверей Рикер обернулся и увидел, как по лицу старика скользнула тень улыбки – наконец-то.

Дверь за ним захлопнулась, и он снова оказался на тротуаре. Мимо проехал старенький «седан», бабахнув выхлопной трубой. И хотя Рикер вполне мог отличить этот звук от выстрела, его охватила внезапная паника. Ноги онемели, каждый мускул напрягся, в груди стало тесно, словно не хватало воздуха. Рикер начал задыхаться. Мимо по тротуару проходили люди, но он не мог ни раскрыть рта, ни сдвинуться с места, руки налились свинцом и беспомощно висели. Прохожие не замечали ничего странного: просто стоит человек посреди улицы, на лбу испарина, хоть и день довольно прохладный. Только в его глазах застыл ужас и безмолвная мольба: «Помогите». Но никто не заметил, что его грудь не расширяется и не сокращается при дыхании, что он умирает.

Внезапно паралич прошел. Легкие наполнились кислородом, ноги снова стали послушными, и он зашагал по тротуару уверенной походкой, которая противоречила его собственному представлению о себе как о калеке.

Уже в холле Рикер встретил Чарльза Батлера, как всегда, одетого с иголочки. Однако вместо пиджака сегодня на нем был жилет – такую небрежность в одежде он мог позволить себе только в неофициальной обстановке. Пряди светлых волос ниспадали до плеч, и, хотя Чарльз обладал феноменальной памятью, он частенько забывал о том, что записан на прием к парикмахеру. Но это не самая примечательная его особенность. Чарльз сам однажды описал себя, как внебрачного сына Сирано[2]2
  Сирано де Бержерак (1619–1655) – французский писатель и драматург. Здесь упоминается из-за внешности – у него был четко очерченный орлиный нос.


[Закрыть] и пучеглазой лягушки. Хотя у него были довольно большие веки, голубая радужная оболочка почти сливалась с глазными белками, отчего его взгляд всегда казался удивленным, словно любое сказанное слово приводило его в восторг. Да, и еще нос напоминал огромный клюв. Чарльз сел за стол, выполненный под старину, как, впрочем, вся мебель в «Батлер и Компания», кроме, может быть, дивана, сделанного на заказ специально для такого верзилы, как Чарльз: сто девяносто пять сантиметров роста – это все-таки не шутка. Сейчас Чарльз еще глубже опустился в кресло, потому что, даже сидя, он заметно возвышался над человеком обычного роста, а это, по его мнению, противоречило правилам этикета. Другие его особенности включали необыкновенно высокий интеллектуальный уровень и удивительную щедрость.

Будучи домовладельцем, Чарльз сократил для Рикера арендную плату за квартиру, мотивировав это тем, что в доме нужен полицейский и что сам он будет чувствовать себя в большей безопасности, когда в доме живет представитель закона. Рикер никогда не верил в эту басню, прекрасно зная своего друга, к тому же Чарльз мог сам уложить кого угодно с первого удара. Но это не соответствовало его характеру. Среди великанов он был самым мирным. Зато в доме жил еще один полицейский, бывший патрульный, теперь управляющий дома. Частенько появлялась там и молчаливая напарница Чарльза, Мэллори, с ее завидными познаниями в охранных сигнализациях и самых современных замках. Наверное, этот дом был самым безопасным зданием во всем Нью-Йорке. Дешевая арендная плата была щедрым подарком под мифом о необходимости в доме полицейского. И все это выдумал Чарльз, человек настолько честный, что, когда ему приходилось говорить неправду, он неизменно краснел.

Но Рикеру больше некуда было пойти.

О возвращении в старую бруклинскую квартиру не могло быть и речи, она слишком часто грезилась ему в ночных кошмарах. Поэтому еще в больнице он вручил ключи от квартиры первому встречному с просьбой взять оттуда все, что понравится, все, кроме запаса хорошего виски на черный день. И этот день пришел.

– Мэллори заходила?

– Сегодня нет, – ответил Чарльз. – Она в последнее время что-то занята.

– Хочешь сказать, на основной работе?

– Ну да. Если и забегает, то поздно вечером – издержки работы в двух местах.

Дополнительный источник доходов Кэти Мэллори был незаконным, так как полицейским запрещалось использовать свои навыки в частных расследованиях. Рикер отлично понимал, зачем Мэллори нужна квартира в этом доме – чтобы устроить там частный офис, где можно без опасений хранить любимые игрушки. Чтобы пользоваться или даже иметь хотя бы одну из этих дорогостоящих новинок техники, требовался специальный ордер. К счастью, Чарльз являлся ярым луддитом,[3]3
  Луддиты – участники первых стихийных выступлений против применения машин, конец XVIII – начало XIX в.


[Закрыть] он не доверял новым электронным чудесам техники, а полагался на старые проверенные методы, и он, конечно, думал, что Мэллори использует свои штучки в благородных целях – чтобы собирать информацию на подозрительных клиентов Компании.

Начальник Мэллори в специальном криминалистическом отделе также заблуждался на ее счет. Лейтенант Коффи продолжал делать вид, будто Мэллори подчинилась его прямому приказу и разорвала все отношения с фирмой «Батлер и Компания». Вместо этого она превратилась в теневого партнера и таким образом завуалировала свой финансовый интерес к этой небольшой фирме элитных охотников за талантливыми мозгами. Офис был надежно защищен от проверок. Лучшего места, чтобы спрятать чемодан, Джо и не найти. Если бы Флинн что-то заподозрил, он бы перевернул весь город, чтобы найти пропавшие улики, и начал бы с квартиры Рикера. Но больше это не представляло угрозы. Как и предполагала Мэллори, дело об убийстве Зайца досталось ФБР, а федералы не отличались таким упорством, как Флинн.

– Думаю, ты захочешь забрать кое-что, – Чарльз подошел к шкафу и достал с верхней полки красный чемодан, подняв его, словно тот ничего не весил. Было бы естественным спросить, почему, вместо того, чтобы оставить чемодан у себя в квартире, Рикер отдал его на хранение Чарльзу, но постоянное общение с Мэллори научило Чарльза не задавать лишних вопросов. Вместо этого он сказал:

– Миссис Ортега расстроится, что не застала тебя. Она все время о тебе спрашивает.

Очень трогательно, но Рикер недоумевал: горничная Чарльза, миссис Ортега, предпочла бы скорее умереть, чем признаться, что беспокоится за Рикера, ведь он был ее любимой мишенью для язвительных замечаний.

– Скажи, что я передавал ей привет.

– Ладно, – произнес Чарльз. – Тебя почти не видно в последнее время, хоть мы и живем в одном доме. Все в порядке с отоплением, горячей водой?

– Нет, все отлично, – Рикер поднялся, собираясь уйти. У него возникло такое чувство, что его старый друг изучает его, пытаясь найти тревожные признаки неадекватности или плохого самочувствия, вызванного ранениями. Потом Рикеру пришла в голову мысль, что человек со степенью доктора психологии может оказаться весьма полезным. – Знаешь, может быть, ты помог бы мне с одним дельцем, если у тебя есть несколько минут.

– Конечно, – Чарльз расплылся в улыбке, отчего лицо его приобрело довольно глупое выражение, но он весь светился счастьем. – Я в твоем распоряжении.

Рикер снова опустился в кресло.

– Это насчет паранойи, – он заметил беспокойство в глазах друга и поспешил добавить: – Я не о себе. Речь пойдет об одном человеке. Ведь ты ищешь людей со своеобразными умственными способностями, а как насчет паранойи? Развитая форма, последняя степень. Могут ли при таком заболевании проявляться полезные таланты?

Слава богу, Чарльз имел обыкновение воспринимать всерьез даже самые глупые идеи.

– Ну попытаюсь объяснить это с точки зрения психиатрии, – произнес он после некоторых раздумий. – Было бы неэтично поощрять склонность к паранойе. На рынке труда вряд ли найдется место для психически нездоровых сотрудников, – своих клиентов Чарльз считал немного эксцентричными, только и всего.

Рикер придерживался другого мнения. Претенденты на рабочие места от фирмы «Батлер и Компания» обладали редкими талантами и высоким интеллектуальным уровнем, по достоинству оцененным научно-исследовательскими центрами и правительственными организациями. Эти люди часто были без пяти минут сумасшедшими, что четко свидетельствовало о глубоком понимании этим человеком анормальной психологии.

Склонив голову набок, Чарльз, видимо, еще раз обдумывал вопрос друга, а может, просто не хотел его разочаровывать.

– Ну какое-то применение эти склонности могли получить. Например, если этот человек работал в опасном окружении, чрезмерная паранойя могла помочь ему выжить.

Рикер ожидал чего-то подобного. Жители Нью-Йорка, не выказывающие признаков беспокойства или нервозности, в конце концов, оказывались в полицейских списках убитых и раненых. Любое проявление паранойи считалось здоровым признаком, ведь это заставляло людей остерегаться незнакомцев и избегать опасных улиц. Но у агента Тимоти Кида также были налицо признаки паранойи. Увы, они не помогли ему выжить в Чикаго, городе с довольно низким уровнем преступности.

– Ладно, предположим, этот человек – агент ФБР, выслеживающий серийного убийцу. Паранойя могла бы помочь ему при допросах подозреваемых?

– Вероятность мала, – ответил Чарльз. – Но это возможно, если паранойя отражается на его поведении, что обычно и случается. Его подозрительность могла повлиять на человека, которого он допрашивал, подозреваемый, например, стал бы невольно проявлять признаки беспокойства – это показывало бы, что он врет. Человек, страдающий паранойей, сразу бы это заметил, может быть, даже на подсознательном уровне. Однако здесь необходимо учесть и еще кое-что. Восприятие действительности у параноика в корне отличается, к примеру, от нашего с тобой. Он воспринимает всерьез информацию, которой мы не придали бы значения. Это минус в твоей теории. Такие люди иногда видят то, чего не существует.

– Значит, паранойя не смогла бы ему помочь при поиске преступника?

– Думаю, нет. Для него все люди – потенциальные подозреваемые, это только рассеивает внимание и усложняет дело.

Тогда зачем Марвин Аргус трудился, выдумывая талантливого параноика?

Рикер поднялся со стула и взял красный чемодан Джо. По крайней мере, у него был исчерпывающий ответ на вопрос, который действительно имел значение: Мэллори действительно не приходила сегодня в офис, а значит, содержимое чемодана все еще оставалось нетронутым. В отличие от Марвина Аргуса, Чарльз Батлер не смог, да и не стал бы ему врать. Мэллори упустила шанс порыться в бумагах Джо за его спиной – такой промах был не в ее стиле, и это еще больше убедило Рикера в том, что она с ним играет.