Текст книги "Присяжные обречены"

Автор книги: Кэрол О'Коннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Рикеру стало жаль Мэллори, он чувствовал себя виноватым, и все обвинения, которые он так тщательно готовил, отпали сами собой.

В это утро Джоанна сделала специальному агенту Марвину Аргусу небольшое одолжение, открыв дверь только на длину цепочки. Так Гам не мог дотянуться до него своими когтями, если бы только Аргус не захотел силой войти внутрь.

– У тебя есть ордер?

– Нет, – наученный горьким опытом, агент ФБР отодвинулся подальше от выпущенных когтей. Он казался подавленным, на бледном лице не было ни тени его обычной глупой улыбки. – Мне нужна твоя помощь, Джоанна. Убили человека. Человека, которого ты знала.

Она схватилась за дверную ручку, чувствуя, как все плывет перед глазами, и замотала головой. Шок был настолько велик, что она почти не слышала последних слов Аргуса. В следующую секунду глаза агента расширились от удивления – он увидел на лице Джоанны странную улыбку – она только что услышала имя убитого, и это был не Рикер.

Через несколько минут после прихода Мэллори принесли завтрак. Герт уже давно не пользовалась меню, потому что они всегда заказывали одно и то же. Минувшие полгода растворились в воздухе, и все стало как обычно: двое напарников, два яйца всмятку, две кружки черного кофе.

Когда завтрак был съеден, а кружки наполнила вторая порция кофе, Мэллори бросила на стол толстую пачку бумаг.

– Подпиши, – сказала она.

Рикер посмотрел на знакомый документ, в котором требовалось повторное рассмотрение его отставки из полицейского департамента Нью-Йорка.

– Сколько же у тебя этих документов?

– Я могу распечатывать их хоть целый день. Раз ты можешь выдерживать, я тоже могу.

Рикер отодвинул бумаги в сторону.

– Что сказал лейтенант Коффи?

– Он отдал комиссару Билзу твой рапорт.

– Какой рапорт?

– Я написала за тебя. В нем говорится, что именно специальный криминалистический отдел нашел Макферсона и передал его под надзор Аргуса.

– А как насчет другого федерала, из Нью-Йорка, ты выставила его дураком? Получается, что он потерял Иэна Зэкери прошлой ночью. Таков был твой план?

– Ты имеешь в виду Хеннеси? Я говорила с ним сегодня утром, рассказала, что случилось с Зэкери на подземной стоянке, и намекнула, что не собираюсь упоминать об этом, – Мэллори протянула ему свернутый листок бумаги. – Прочти.

Рикер прочитал рапорт, держа его на расстоянии вытянутой руки и немного прищурив глаза. Там не упоминалось ни о местном федеральном агенте, ни о потерянной слежке, ни о перестрелке на подземной стоянке. Получалось, что агент Хеннеси был теперь у Мэллори в долгу. Малышка, где твои манеры. Она не умела заводить друзей, но знала, как воспользоваться ситуацией, в этом с ней не мог сравниться даже ее старик. Рикер свернул рапорт и протянул его обратно Мэллори. Слава богу, он недооценил ее… Ну может, и не совсем.

Ситуация с агентом Хеннеси все-таки попахивала шантажом.

– Он сказал что-нибудь про Макферсона?

– Нет, – ответила Мэллори. – Он спросил меня, кто стрелял. Занятно, правда?

– Аргус не делится информацией с нью-йоркским бюро.

– Ага, – улыбнулась она. – Пусть местные федералы сами все выясняют.

– Ты хочешь развязать войну между чикагским и нью-йоркским бюро? – Да, Мэллори только это и было нужно – разделить их, ослабить. Без сомнения, она планировала отобрать у них дело. – А что будет, когда Зэкери заявит о том, что в него стреляли?

– Он этого не сделает, – произнесла Мэллори. – Я позаботилась об этом, когда он позвонил мне вчера вечером. Убедила Зэкери, что он будет выглядеть полнейшим идиотом, если подаст заявление. Тем более, единственный свидетель, будучи явно не из его поклонников, вряд ли подтвердит его показания.

– А что насчет Джо?

– Она была там?

Только теперь Рикер понял, что Мэллори не осталась до конца шоу, хотя где-то в глубине души он не сомневался, что она знала конец. Неужели Мэллори подстроила все для того, чтобы он взял Макферсона? Бред. Он явно переоценивал ее усилия.

– Нет, – ответил Рикер. – Джо там не было. Просто хотел спросить, Коффи знает, что ей нужна защита?

– Она и так под надзором федералов двадцать четыре часа в сутки, – возразила Мэллори.

Рикер покачал головой.

– Аргус отозвал их вчера вечером. Наверное, приставил всех к Макферсону.

Следующим пунктом на повестке дня был псевдослепой в рыжем парике, за которым Мэллори следила вчера ночью, но все вопросы отпали, когда Рикер повернулся к окну, привлеченный какой-то суматохой на улице. Детективы спешно выбегали из здания, залезали в машины и отъезжали. Только Джек Коффи торопливо шел по направлению к кафе.

Беда.

– Есть предположения? – Рикер повернулся к Мэллори.

Прежде чем она успела ответить, лейтенант Коффи открыл дверь и зашагал прямиком к их столику.

– Здорово, босс, – поприветствовал Рикер, забыв на мгновение, что больше не работает в участке. – Кто стягивает резервы?

– Яносу нужно подкрепление на месте преступления, – Джек Коффи посмотрел счет и кинул на стол наличные. – Вы нужны мне оба. Быстро!

– Но я больше не полицейский.

– Тогда не надо было составлять рапорты, Рикер. Макферсон мертв, а ты один из последних, кто видел его живым, – Коффи показал на дверь. – Шевелите задницами.

Мэллори уже выскочила за дверь и бежала к машине, намереваясь догнать отъехавших полицейских.

Глава 14

Это было настоящее противостояние.

Номер, где произошло убийство, находился этажом ниже номера Джоанны Аполло, как раз под ним, поэтому она прекрасно знала расположение комнат. Единственное, что отличало этот номер от ее – меблировка и заляпанные кровью портьеры. Напряжение росло с каждым прибывающим человеком, и в зависимости от того, был ли этот человек в форме или костюме, он занимал соответствующую сторону. Детектив Янос, огромный полицейский с лицом головореза, и двое патрульных по бокам вступили в молчаливое единоборство взглядами с тремя местными федеральными агентами. Полицейский детектив то и дело поглядывал на часы, очевидно, с минуты на минуту ожидая подкрепления, решила про себя Джоанна. Тело на полу было сродни добыче, за которую вот-вот разразится собачья склока, разве что никто еще не решился пометить стену, чтобы первым заявить свои права. Атмосфера была накалена до предела, и каждый прибывающий вносил свой заряд энергии. В коридоре за дверью, наоборот, слышались оживленные разговоры, там стояли криминалисты, мужчины и женщины, которым нечего было делать в гостиной, пока не решится этот главный вопрос.

Напряжение удвоилось, когда в комнату вошел четвертый агент, Марвин Аргус. Между ним и судебным представителем из полицейского департамента Нью-Йорка только что произошла стычка в коридоре. И тут агент из Чикаго совершил тактическую ошибку: он склонился над телом, которое еще не принадлежало ему, еще нет. Когда Джоанна вошла сюда в компании Аргуса некоторое время назад, она заметила, что агенты из Нью-Йорка были явно недовольны его присутствием. Даже собственные люди Аргуса, казалось, считали его здесь лишним, а он как ни в чем не бывало напустил на себя властный вид, чем только усугубил ситуацию, потому что никто не собирался ему подчиняться. Сейчас местные федеральные агенты были даже готовы сотрудничать с полицией, только не с ним.

В дверях, на нейтральной территории, Джоанна заметила статного седого мужчину, своим благородным видом походившего на военного. Он неотрывно смотрел на нее. Судя по дорогой одежде и медицинской сумке у него в руках, Джоанна догадалась, что это не какая-нибудь «мелкая сошка», а главный судмедэксперт. Рядом с ним стояли два человека, пониже ростом, в пиджаках с эмблемами центра судебной экспертизы. Они называли его доктор Слоуп. Хотя они не были знакомы, доктор поприветствовал ее кивком головы. На его лице, раньше абсолютно непроницаемом, появилось выражение добродушия, но Джоанна не назвала бы его интерес к ней простым любопытством. Нет, тут что-то еще. Прислушавшись к своей интуиции, Джоанна решила, что его взгляд выражал глубокую печаль, но далеко не жалость к ее недугу, скорее, дружеское участие. Впервые после того, как она вошла в гостиную, Джоанна почувствовала, что не одна. Она улыбнулась этому доброму доктору, который растрачивал себя на мертвых.

В комнату, сверкая значками, набились еще детективы, все они, как один, встали по обеим сторонам Яноса, образовав стену из полицейских. Мэллори, единственная женщина среди них, стояла бок о бок с мужчинами. Несмотря на то, что ни у кого в руках не было оружия, атмосфера была наэлектризована, словно все разом спустили курки. Что-то висело в воздухе. Последним в гостиную вошел Рикер, он прорвался сквозь стену полицейских и устремился на Марвина Аргуса. Никто бы не успел его остановить, даже если бы у кого-то возникло вдруг такое желание. Рикер уложил его одним ударом. Несчастный агент повалился на пол, у него из носа хлынула кровь.

Джоанна не была сторонницей физического насилия, но на этот раз она испытала удивительное удовлетворение, которое, кажется, разделял с ней каждый человек, находящийся в этой гостиной. Логично было ожидать, что агенты из Нью-Йорка сомкнут ряды вокруг одного из своих, но они лишь молча стояли в стороне, засунув руки в карманы, словно боялись забыться и начать аплодировать.

– Безмозглый ублюдок, – заорал Рикер, стоя над распростертом на полу Аргусом. – Я отдал этого беднягу тебе! Ты должен был оставаться с ним ночью, всю ночь быть с ним! Ты что, заснул на работе? – он показал на тело, лежащее возле окна и наполовину скрытое упавшими окровавленными портьерами. – И зачем ты притащил его в эту чертову гостиницу? Ты же знал, что Косарь охотится за Джоанной. Ты знал, что он наблюдает за этим местом. Ты подумал, прежде чем пригласить этого маньяка спокойно прикончить Макферсона?

Очевидно, это было новостью для агентов из нью-йоркского бюро, потому что их старший окликнул одного из полицейских по имени:

– Лейтенант Коффи? На пару слов.

Через некоторое время двое мужчин вернулись, уладив все территориальные вопросы. Труп передавался той стороне, у которой было численное превосходство.

Очень мудро.

Или полицейский детектив получил это дело в обмен на молчание о явной некомпетентности федеральной полиции?

Три нью-йоркских агента направились к двери, затем неожиданно о чем-то вспомнив, вернулись и подхватили под руки незадачливого Аргуса, спеша вытащить его из комнаты, пока его кровь не смешалась с кровью Макферсона и не испортила улики.

– Ребята, – кивком головы лейтенант Коффи удалил из комнаты еще несколько человек. – Смотрите под ноги, хотя это мало поможет. Господи! Криминалисты хоть успели тут поработать?

– Да, – ответил Янос. – Все было сфотографировано и записано до того, как явились федералы, – детектив взял у полицейского прозрачный пластиковый пакет и поднял его повыше, чтобы лейтенант мог рассмотреть темную одежду внутри. – Вещи вместе с кепкой принадлежали официанту, которого мы нашли полуголым в мусорном бачке. Это лежало сверху. Он еще дышит, но от него сейчас мало проку. Полагаю, Косарь нанес удар сзади и воспользовался его одеждой, чтобы не испачкаться в крови.

– Может, нам повезет с образцами волос и кожных покровов на одежде, – Коффи повернулся к Джоанне. – Доктор Аполло, вы были на месте убийства агента Кида. Может, заметили какие-нибудь отличия?

– Надпись на стене, – Джоанна повернулась к единственной строчке на стене, начертанной кровавыми заглавными буквами: «10 – ПИШЕМ, 2 – В УМЕ». Под этой надписью тоже кровью был изображен знак, о котором писали в газетах: красная коса. – На месте убийства Тимоти не было ни надписи, ни рисунка, – она посмотрела, как медэксперт перевернул тело на спину. – Думаю, вы обнаружите перерезанную трахею. Вот еще одно отличие. Мак захлебнулся в собственной крови, – Джоанна повернулась к пятнам крови на стене возле окна. – Видите отпечатки кулаков? Это означает панику и крик о помощи. Он не мог кричать, поэтому барабанил в стену, но его никто не слышал.

Коффи взглянул на медэксперта, тот утвердительно кивнул. Тогда лейтенант снова повернулся к Джоанне:

– Можете еще что-нибудь сказать?

Она указала на участок стены возле двери:

– Видите, здесь нет крови. Убийца набросился на него не сразу, возможно, они успели поговорить, – Джоанна прошла десять шагов вдоль стены и остановилась напротив того участка, где были видны брызги крови, прямо на картине в деревянной раме. – Это следы ножа. Мак стоял здесь, когда ему перерезали горло, – это всего лишь один из уроков, которым она научилась, работая в «Компании Нэда». Она посмотрела на другие следы кровавых брызг: – По крайней мере, одна сонная артерия была задета, об этом говорят эти брызги крови на стене. Если задеть яремную вену, кровь не брызгает, а вытекает, как в случае с Тимоти Кидом. Мак умер быстрее.

Она указала на угол комнаты, где крови совсем не было:

– Здесь стоял убийца, наблюдая за тем, как умирает Мак, – Джоанна наклонила голову, изучая лужицы крови и капли на полу. – Мак двигался кругами, чего стоило ожидать. Он терял много крови – очень быстро. Выраженного скопления крови нет, он просто беспорядочно двигался, теряя кровь и умирая от шока и ужаса, – она повернулась к лейтенанту. – Извините. Я рассказываю вещи, о которых вам, очевидно, известно. Я не хотела…

– Не извиняйтесь, – ответил Коффи. – Говорите то, что считаете нужным, – он подошел к стене, туда, где было поменьше крови, и осмотрел комнату с места, где находился убийца. – Почему вы думаете, что Косарь остался наблюдать, как умирает жертва?

– Дама права на этот счет, – сказал медэксперт. В руках он держал маленький пластиковый пакет с запиской. – Убийца вложил записку в рот жертвы, когда смерть уже наступила. Иначе на пакете было бы больше крови.

Криминалист в перчатках взял у медэксперта пакет и при помощи пинцета извлек записку.

– «Я слишком глуп для жизни», – прочитал он вслух. – Вот и все, что тут есть.

– Я думал, что Косарь всегда писал эти слова на стене кровью жертвы, – произнес Коффи.

– Нет, никогда, – возразила Джоанна. – Это была версия газетчиков. Записка во рту жертвы – единственная деталь, которую ФБР скрыло от прессы и фанатов Иэна Зэкери.

– Значит, агент Кид все-таки делился с тобой служебной информацией, – сказала Мэллори, словно обвиняя Джоанну. Она выступила вперед и теперь неотрывно смотрела на Джоанну. – Или, может, ты…

Поймав взгляд Рикера, Мэллори запнулась. Между ними словно произошел безмолвный разговор, и Мэллори молча вернулась в круг полицейских.

– Тимоти подумал, что я смогу помочь, если буду знать о ритуальных обрядах убийцы, – Джоанна сплела руки и опустила голову.

– Доктор Аполло, – лейтенант Коффи легонько тронул ее за плечо, – что-нибудь еще напоминает вам место убийства агента ФБР?

– У Тимоти во рту не было записки, – произнесла она. – У Зайца тоже. Ритуальные обряды касались только присяжных. Еще Тимоти не паниковал и не бегал по комнате. Единственная полоса крови на стене в моей приемной и брызги от удара ножом. Основная масса крови была сосредоточена в одном участке. Когда ему перерезали горло, он сел в кресло и тихо умер. – Полицейские стали недоуменно переглядываться. Джоанна знала, что ей не поверили.

– Агент ФБР даже не пытался сопротивляться? – недоверчиво уточнил лейтенант Коффи.

– На его теле не было ран, это значит, что он не защищался, – ответила Джоанна, – если вы это имеете в виду. Он просто сел и умер. Так можно было дольше продержаться: чем меньше движений, тем меньше потери крови. В этом смерть Тимоти больше напоминает смерть Зайца. Еще они оба подозрительно относились к окружающим. У обоих задета яремная вена, что значительно менее опасно, чем поврежденная сонная артерия. Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Да, этих двоих можно было спасти, остановив кровь и оказав необходимую медицинскую помощь. Учитывая повышенный уровень нервозности или паранойи у обоих, думаю, что Косарь не успел сделать свою работу так же тщательно. Заяц мог кричать, хотя я сомневаюсь, что на это кто-нибудь обратил бы внимание.

Джоанна услышала звук застегивающейся молнии: медэксперты упаковали тело и вывезли из гостиной. Все это время Джоанна смотрела в пол. Она ожидала, что теперь за дело примутся криминалисты, но вместо этого увидела, что в комнате снова появились ботинки детективов, которые теперь окружили ее. Джоанна глубоко вздохнула и приготовилась к новой атаке.

– Так что насчет агента Кида? – Ботинки Коффи находились лишь в нескольких сантиметрах от нее. – Вы говорите, что он тоже мог закричать? И вы полагаете, что он сидел в вашей приемной, терпеливо ожидая помощи, и молчал? – последнее слово отчетливо выразило его недоверие. – Он ждал вас, доктор?

– Ты была в соседней комнате, так, доктор Аполло? – Кроссовки Мэллори выступили вперед.

– Да.

– И вы ничего не слышали, – слева показались огромные ботинки Яноса. – Ни криков, ни шума – ничего.

Детективы разом обрушились на нее, засыпая вопросами, окружая ее тесным кругом. Один из внешних кругов ада Данте? Нет, Джоанна давно решила, что ад – вовсе не место, а бесконечное, неумолимое течение времени, которое уносит ее все дальше, не давая выбраться на берег.

Джоанна закрыла глаза.

Кто-то осторожно прикоснулся к ней и сплел пальцы своей руки с ее пальцами. Затем наступила тишина. Она открыла глаза и увидела рядом с собой Рикера. Остальные полицейские почтительно отступили под его гневным взглядом.

Виктор Пэтчок положил рыжий парик на шкаф и обвел взглядом свои владения: комната, ванная, голые стены. В ванной и туалете не было дверей: он снял дверцы даже с кухонного шкафа, чтобы там никто не спрятался. Он не мог сделать только одного – раздвинуть стены, чтобы добраться до самых крохотных нарушителей покоя, мышей. Их было слышно день и ночь, под маленькими цепкими лапками отскакивали кусочки штукатурки. Виктор постоянно слышал, как они шныряли над головой, под ногами, вокруг постоянно, каждую минуту, и от любого звука сердце колотилось. Мыши приходили к нему во сне, он и сейчас грезил о них, широко открыв глаза и уставившись на кусочек неба – все, что он мог видеть в решетчатом вентиляционном окошке. Иногда этого вида было катастрофически мало для него, ведь он постоянно сидел взаперти. С улицы окна были забиты досками, чтобы он случайно не выдал себя, выглянув в окно.

Его прошлая жизнь казалось такой далекой, словно была чужой. Больше всего на свете Виктор хотел вернуться домой, но не мог. К тому же он очень изменился – никто бы его не узнал теперь. Он провел рукой по волосам и вдруг с ужасом обнаружил, что их нет. Он сам обезобразил себя, сбрив недавно все волосы.

Виктор подошел к заколоченному окну и прижал лицо к узкой щели между досками. По улице шли редкие прохожие, но он знал, что скоро закончится рабочий день и люди вернутся домой, заполнят пространство над ним, под ним, слева, справа, словно рой пчел, каждое утро вылетающих на работу и под вечер возвращающихся домой. А мыши присутствовали всегда.

Виктор схватил одну из четырех белых тросточек и с размаху ударил по стене. Невидимая армия грызунов в панике бросилась врассыпную. Взбешенный, что не может достать их, Виктор колотил по стене все сильнее и сильнее, оставляя царапины и выбоины, пока его трость не сломалась, и вместе с ней, казалось, что-то надломилось у него в голове. Он вернулся к заколоченному окну и поднял глаза вверх, навстречу кусочку дневного света. Постепенно небо темнело, и стены вокруг исчезали. Только так он угадывал, что время все еще движется, хотя давно перестал осознавать и чувствовать его.

И вдруг появился новый звук: тонкая, еле слышная мелодия проникала сквозь стены. У мышей было радио.

Лейтенант Коффи стоял перед девушкой-звукооператором, которую звали Чумовой. Девушка так представилась сама, словно у нее не было другого имени. Поскольку в операторской кабине было мало места, детектив Янос остался ждать в коридоре. Джек Коффи мгновенно решил про себя, что девушка давно не мылась и не меняла одежду. Ее внешний вид оставлял желать лучшего: грязные ноги, спутанные волосы. Тем не менее, говорила она вполне разумно, когда в микрофон известила своего босса о приходе полицейского лейтенанта.

Хотя до эфира оставалось много времени, Иэн Зэкери брал интервью у какого-то парня с мальчишеским лицом, в порванных джинсах и новенькой майке с обозначением радиочастоты его канала. Если это был тот фанат из СоХо, то информация Мэллори действительно достоверна. Коффи спрашивал себя, неужели у нее и в самом деле был тут информатор, или Мэллори нелегально поставила в студии жучок? До пенсии ему еще далеко, поэтому лучше уж не копаться в этом.

Радиоведущий выставил указательный палец, показывая лейтенанту, что ему придется немного подождать.

Не пришлось. Джек Коффи аккуратно стянул наушники с грязных волос девушки-оператора и рявкнул в микрофон:

– Живо!

Зэкери подскочил от боли, и тут же лейтенант услышал звук отпираемой двери. Когда Коффи и Янос вошли в студию, англичанин поднялся пожать им руки.

– Здравствуйте, джентльмены. Присаживайтесь.

Джек Коффи сел, Янос остался стоять, с угрожающим видом глядя с высоты своего роста на низкорослых граждан, таких, как это парень в рваных джинсах, которого представили как Рэнди из СоХо. Тот сидел, бессмысленно озираясь по сторонам. «Или парень накачался наркотиками, или у него вообще такое глупое выражение лица», – подумал про себя лейтенант.

– Рановато ты сегодня, Зэкери, – Коффи поглядел на часы в студии.

– Готовлю тут интервью с Рэнди. Я, кажется, упомянул об этом, лейтенант. Кстати, вы сейчас тоже в записи, через три часа сможете послушать себя в прямом эфире.

– Я думал, мы сейчас в прямом эфире, – перебил Рэнди.

– Ты время можешь определять? – Зэкери ткнул на часы.

– Сейчас шесть часов, – ответил Рэнди, ничуть не обидевшись. – Ну почти шесть часов.

– А когда начинается мое шоу?

– В девять.

– Значит, мы никак не можем быть сейчас в эфире, верно?

Рэнди задумался, потом радостно улыбнулся и закивал.

Зэкери пожал плечами, виновато переводя взгляд с одного полицейского на другого:

– Хотел бы я сказать вам, что это нетипичный представитель моей аудитории, но… Так что случилось? Мне нужен адвокат?

– Ну а как же? – произнес Джек Коффи. – Будь у нас всего пара безобидных вопросов, ты бы все равно посадил к себе на коленки адвоката, как же иначе? Говорили же тебе адвокаты: никуда без них не ходить, не разговаривать с полицейскими, а то вдруг ляпнешь что-нибудь не то. Без них никуда, верно, Зэкери? Они обращаются с тобой, как с идиотом, но так безопаснее. Если хочешь, – он достал из кармана какой-то документ, – можешь не звонить адвокату, и мы быстро все решим здесь или отвезем тебя в участок, и наше общение растянется на всю ночь. Выбирай, – Коффи положил листок на стол. – Здесь перечислены все твои конституционные права. Я знаю, ты с ними знаком. Просто подпиши документ.

Он отвернулся от Зэкери, словно ему и дела не было, какому варианту тот отдаст предпочтение. И, конечно, радиоведущий подписал.

Искренне улыбаясь, Коффи повернулся к гостю:

– Так значит, ты и есть знаменитый Рэнди? Это ты сдал беднягу Макферсона?

Парень довольно заулыбался и кивнул, кажется, он был просто счастлив находиться здесь с Иэном Зэкери и полицейскими.

– Мы живем в одном доме. Он на самом деле славный малый, помог мне починить радиатор.

Джек Коффи был немного обескуражен тем, что парень говорил о Макферсоне, последней жертве Косаря, в настоящем времени. Судьбу человека решили слова какого-то придурка. Лейтенант достал еще один листок:

– Это документ, в котором перечислены твои права. Такой же, как у Зэкери, – Коффи протянул листок парню. – Хочешь тоже подписать?

– С радостью, – Рэнди взял ручку у детектива Яноса и подписал документ, даже не потрудившись прочитать. Теперь Иэн Зэкери все же решил посмотреть, под чем же он поставил свою подпись.

Поздно.

Янос схватил листок, сложил его и убрал в карман, потом отобрал листок у Рэнди.

Коффи все еще внимательно изучал гостя.

– Рэнди, ты говоришь, что вы были друзьями с Макферсоном. Теперь, когда твой друг погиб, как ты относишься к своим призам?

– Ну поездку в Нью-Йорк я выиграть все равно не мог. Ведь я живу в Нью-Йорке. В СоХо. Но я провел ночь в шикарном отеле. Бар в номере просто классный, – Рэнди обратился к Зэкери. – Я же могу оставить у себя вещи? Ну конфетки и те маленькие бутылочки со спиртным?

– Ты заработал их, – ответил лейтенант Коффи вместо радиоведущего. – Значит, это стоило того? Ради бара?

– Ну конечно. Черт, но круче всего – это на радио побывать. Можно передать привет моим приятелям из автомойки?

– Когда ты сдал Макферсона, – Коффи обратился к нему с дружеской улыбкой, – произнес его имя в эфире, ты знал, что случится потом?

Прежде чем Рэнди успел ответить, Зэкери произнес:

– Не тратьте время впустую, лейтенант. Эти простофили не способны связать одно с другим.

Коффи проигнорировал это замечание. Он наклонился вперед, добродушно улыбаясь:

– Это ведь не так, Рэнди?

– Да бросьте вы, – повторил Зэкери.

Коффи развернулся на стуле и теперь оказался лицом к лицу с радиоведущим:

– Если я правильно понял, то Рэнди первый из победителей, кто побывал в прямом эфире непосредственно перед убийством.

– Небольшое отклонение от правил, – ответил Зэкери, почти зевая. – У Рэнди нет ничего такого, как электронная почта, даже телефона нет. В тот день у него оставалось всего несколько монет для таксофона.

– Поэтому ты не мог позволить себе потерять с ним контакт, понятно, – Коффи сомневался, что адвокатам Зэкери это было так же понятно, как ему. – Твой продюсер говорит, ты много времени проводишь в студии.

– Нидлмэн? Вы его видели! – на секунду Зэкери отвел взгляд от лейтенанта и посмотрел куда-то мимо него.

– У нас с ним был долгий разговор по телефону, – Коффи повернулся в направлении, куда смотрел Зэкери, но не увидел ничего, кроме темного окна, похожего на окно звукооператорской кабины. – Нидлмэн говорит, ты сидишь тут по двенадцать часов в день. Еще он сказал мне, что эту студию для тебя спроектировали с учетом требований по тюремной безопасности. Что, боишься Косаря?

– Да нет, – произнес Зэкери, не отрывая взгляд от темного окна. – Косарь убивает только чайников. Мне-то зачем бояться?

– То же самое я сказал твоему продюсеру, – улыбнулся Коффи. – Я сказал: «Нидлмэн, эти два маньяка – партнеры, приятели, можно сказать». – Я прав?

– Ну в какой-то мере, – Зэкери откинулся на спинку кресла, довольный собой. – Думаю, можно сказать, что Косарь – мой самый преданный поклонник.

– Так значит, ты знал, что он будет слушать, – спросил Янос, – когда Рэнди сказал тебе, что живет с Макферсоном в одном доме?

– Да уж, – подхватил Джек Коффи, не давая Зэкери опомниться, – Это было очень ловко не произносить точного адреса, а попросить Рэнди назвать ресторанчик напротив. Просто блеск.

На самом деле это было довольно глупо. Ни один первокурсник юридического факультета не одобрил бы такую хитрость.

– А потом Макферсона убили. Косарь не смог бы сделать это без тебя. Я правильно понял, Зэкери? Или что-то упустил?

– Я бы сказал, вы попали прямо в яблочко.

– Значит, без тебя Косарь бы не справился, – Коффи повернулся к детективу Яносу. – Причина и следствие. Один есть.

– Что это, черт возьми, значит? – Зэкери вскочил со стула.

Джек Коффи не обратил на него никакого внимания, вместо этого он обратился к фанату:

– Ты так и не ответил на мой вопрос, Рэнди. Что, по-твоему, должно было случиться, когда ты выдал Макферсона?

– Я же сказал, – произнес Зэкери, – фанаты – идиоты. Они и понятия не имеют…

– Кончай базар, Зэкери! – рявкнул Коффи. Потом, вспомнив, что разговаривает с англичанином, который, возможно, плохо знает живую американскую лексику, он поправился: – Заткнись, или я арестую тебя за попытку помешать следствию. Так достаточно ясно?

Лейтенант снова сосредоточил все свое внимание на глупом лице молодого человека.

– Рэнди, что, по-твоему, должно было случиться с Макферсоном после твоего звонка?

Без колебаний Рэнди поднял правую руку и провел указательным пальцем от одного уха до другого, показывая перерезанное горло. На его лице не было злобы, только радостная готовность помочь лейтенанту.

– Очень близко к истине, – произнес Коффи. Он взглянул на Яноса и произнес: – Уводи Зэкери.

– Ты обвиняешься в убийстве Джона Макферсона, – Янос подошел к стулу, на котором сидел Зэкери и достал наручники.

– Но это безумие! Это он пытался убить меня!

– Правда? Ты заявил об этом в полицию? – Коффи прочитал ответ на ошеломленном лице Зэкери. – Нет? Плохо. Вчера вечером тебя видели в баре с Макферсоном. Есть свидетели.

– Но он ушел раньше меня.

– Значит, спокойно выпивал с парнем, который пытался тебя пришить? – Янос надел на Зэкери наручники. – А потом просто дал ему уйти. Не заявил в полицию. Еще что придумаешь?

– Официантка говорит, что, когда другой посетитель расстегнул твою рубашку, под ней оказался бронежилет, – произнес Коффи. – Может, все было наоборот, и ты…

– Я всегда ношу бронежилет. Я получаю письма с угрозами. Черт, спросите ФБР!

– Очень кстати ты об этом сказал, – вставил Янос. – Нам звонил агент Хеннеси, сказал, что был приставлен охранять тебя, но ты почему-то решил отделаться от него вчера вечером, использовал переодетого двойника, а сам скрылся в неизвестном направлении.

Коффи пожал плечами и улыбнулся:

– Теперь ты понимаешь, почему ФБР тебе больше не помощник.

Щелкнул замок наручников.

– Спросите Рикера. Он был со мной.

– Но не тогда, когда убили Макферсона, – Коффи покачал головой. – Но даже если бы у тебя было надежное алиби, это бы не помогло. Видишь ли, Янос неправильно выразился, ты обвиняешься в преступном заговоре с целью убийства. Заговор с Косарем и своими фанатами, – он повернулся к Рэнди. – Вот с этим, к примеру.

– Вы не можете этого сделать! – завопил Зэкери, выпучив глаза. – У меня есть права, – он перевел дыхание и произнес уже спокойнее. – Спросите в Союзе гражданских свобод, черт возьми. Закон на моей стороне.

– Ну да, только это было в Чикаго, – возразил Коффи. – А в Нью-Йорке мы выдумываем свои законы по ходу дела. Ты и твои фанаты пособничали серийному убийце.

До сих пор Рэнди сидел смирно на стуле, восхищенно наблюдая за происходящим, очевидно, парень видел такое только по телевизору. Сейчас, услышав свое имя, он поднялся и, радостно улыбаясь, протянул руки детективу Яносу, ожидая, что его закуют в наручники подобно Зэкери.

– Нет, не ты, – сказал молодому человеку Коффи, – Дебилы освобождены от уголовной ответственности.

Рэнди закивал и снова улыбнулся.

– Шутка, – Джек Коффи отстегнул от пояса пару наручников и сам зачитал ему права. – Рэнди, помнишь бумагу, которую ты подписал? У тебя есть право на адвоката во время допроса. Если ты не можешь позволить себе адвоката… Рэнди? Будь внимателен, это серьезные вещи.