Текст книги "Счастье в подарок"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Глядя на спящего на больничной койке Ксандера, Дариус понимал, что есть серьезные основания опасаться за его жизнь. Лицо брата было смертельно бледным, только на лбу переливался всеми цветами кровоподтек от удара о лобовое стекло. Доктор еще в коридоре сообщил Дариусу, что у Ксандера повреждены ребра, а сложный перелом левой ноги требует срочной операции. Медики проводили мониторинг, предполагая возможное сотрясение мозга.

Ресницы Ксандера дрогнули, он с усилием открыл глаза и посмотрел на брата затуманенными от боли глазами.

– О чем ты думал? – хрипло прорычал Дариус, нарушив благоговейную тишину больничной палаты и судорожно сжал кулаки. – Последние несколько месяцев ты вел себя безответственно, но не настолько, чтобы рисковать жизнью.

– Дариус, – тихо одернула его Энди, понимая, что резкий тон вызван только безумной тревогой и Дариус будет позже сожалеть об этом.

Всю дорогу до больницы он сосредоточенно молчал, но не стал возражать, когда Энди вышла из машины с намерением сопровождать его. Вероятно, погруженный в мысли, он просто забыл про нее. Сердце дрогнуло, когда он удивленно обернулся на ее голос.

– У меня не было мысли о самоубийстве, Дариус, – пробормотал Ксандер, превозмогая боль. – Просто… ночью приехал в клуб и вдруг почувствовал… – Его голос задрожал от нахлынувших эмоций. – Меня охватил страх, я потерял контроль, Дариус, – простонал он, – я потерял контроль… как он!

– «Он»? – осторожно переспросил Дариус.

– Наш отец! – нетерпеливо пояснил Ксандер. – Не хочу… не могу быть как он!

– Ты никогда не будешь таким! – перебил его брат.

– Но…

– Даже не думай, Ксандер, – настойчиво продолжал Дариус. – Если у тебя сдали нервы, уверен, на то была веская причина.

– Мне нет прощения…

– Перестань! Срыв наверняка был чем-то вызван, – убеждал Дариус.

– Хотелось бы верить, – немного успокоился Ксандер, – но…

– Никаких «но», – снова перебил его брат. – Мы оба пострадали от его рук: ты физически, а я… Ты не представляешь, какое горькое чувство вины я испытывал все эти годы.

– Вины? – удивился Ксандер.

– Да, черт возьми, потому что он не трогал меня! – Побледнев, почти как его брат, Дариус заметался по комнате. – Сколько раз я пытался отвлечь его гнев на себя, но это не срабатывало. – Он тяжело дышал. – Я все время думал, что должен поступить как-то иначе. Наверное, следовало…

– Ты не виноват, Дариус. – На этот раз пришла очередь Ксандера успокоить его.

– Я чувствовал вину! Последний раз, когда он избил тебя… я хотел заставить его остановиться!

– Знаю, Дариус, – прошептал брат. – Мы с мамой всегда знали, но боялись спросить и убедиться в справедливости подозрений. Я решил вообще не думать об этом, а мать выбрала другой путь – она избегала «лишних» вопросов, поэтому почти перестала разговаривать с тобой.

– О чем ты? – Дариус выглядел ошеломленным.

Энди чувствовала себя все более неловко, оказавшись невольным свидетелем очень личного разговора. Если бы Дариус не переживал сильнейший эмоциональный стресс, вряд ли допустил бы, чтобы посторонний человек узнал так много интимных подробностей о семье Стерн.

– Пожалуй, мне пора уйти и оставить вас вдвоем продолжать беседу, – заметила она, отступая к двери.

Явно забывшие о ее присутствии, братья взглянули с недоумением.

– Когда у тебя будет время, позвони мне, пожалуйста, и сообщи о состоянии Ксандера, – мягко попросила она Дариуса и с улыбкой повернулась к Ксандеру: – А тебе желаю скорейшего выздоровления. Твой брат очень любит тебя.

– Знаю, – тихо ответил тот.

– Я провожу тебя, Миранда, – спохватился Дариус.

– Спасибо, не стоит.

– Позволь мне. – Дариус не слушал возражений. – Вернусь через пару минут, – обернулся он к брату на пороге, а в коридоре извинился перед Энди: – Прости, что тебе пришлось выслушать все это.

Но Энди вовсе не сожалела. То, что она узнала из разговора, на многое проливало свет. Как она и думала, сложные отношения в семье, отчужденность Дариуса, его конфликт с матерью – все уходило корнями в детство, проведенное с отцом, склонным, как выяснилось, к насилию, и с матерью, которая предпочитала ничего не вспоминать и не обсуждать после его смерти.

Она сжала ладонь Дариуса:

– Тебе обязательно надо откровенно поговорить с Ксандером.

– Мы уже начали разговор, – кивнул Дариус. – Спасибо, что привезла меня в больницу. Я свяжусь с тобой, когда все улажу.

– Не думай обо мне, – пожала плечами Энди. Ей не хотелось, чтобы Дариус чувствовал себя обязанным звонить ей или встречаться. – Гораздо важнее сейчас наладить отношения с братом и матерью.

– Они довольно запутанные, правда?

– Сложные… как мне показалось. Но ты справишься, – добавила она с уверенностью.

– Восхищен твоей верой в мои способности, – усмехнулся Дариус. – Однако мне стоило сделать это много лет назад.

– Придется заняться сейчас.

– Не сомневаешься во мне?

– Ты Дариус Стерн. Какие могут быть сомнения?

Он взял ее ладони в свои:

– А ты Миранда Джейкобс. И ты снова будешь танцевать.

– Что? – изумленно подняла брови Энди.

– Ты должна выступить с балетным номером на концерте моей матери, Миранда.

– Не уверена… – запнулась она, растерявшись. – Подумаю об этом.

– Вот и отлично, – сказал Дариус, легко сжал ее пальцы и отступил. – Позвоню позже, – обещал он.

– Мама, я хочу поговорить с тобой… Миранда?

Энди подскочила от неожиданности, услышав голос Дариуса, и тонкая чашечка китайского фарфора зазвенела о блюдце в ее дрожащих пальцах. Она повернула голову к двери бело-голубой, элегантно обставленной гостиной Катерины Латимер. Прошло пять дней с того воскресного вечера, когда Дариус по телефону успокоил ее: по словам врачей, Ксандер быстро шел на поправку. Больше он не звонил ей.

Догадаться о причине нетрудно: Дариусу не понравилось, что она присутствовала при его разговоре с братом. Но были и другие обстоятельства. В воскресенье они занимались любовью. То, что он не звонил с тех пор, означало только одно: он запоздало сожалел об этом. Возможно, поначалу она даже привлекала его, вызывала желание, но оказалась просто не в его вкусе.

Глядя на Дариуса, одетого, как всегда, в безупречный деловой костюм, она с трудом верила, что он тот самый мужчина, с которым она обменивалась интимными ласками менее чем неделю назад. Однако жар, мгновенно охвативший ее тело, не оставлял сомнений.

Под настойчивым взглядом карих глаз она словно лишилась дара речи.

– Миранда? – повторил он с хрипотцой.

Энди осторожно поставила на кофейный стол хрупкую чашечку и поднялась, сдерживая дрожь в коленях: неожиданная встреча с Дариусом совершенно выбила ее из колеи. К счастью, на запланированную встречу с Катериной Латимер она надела строгую зеленую блузку, черные шелковые брюки от-кутюр и успела красиво уложить волосы, так что вполне могла соперничать с Дариусом в элегантности.

Энди с улыбкой повернулась к хозяйке:

– Думаю, на сегодня мы все обсудили, Катерина. Оставляю вас для разговора с сыном.

Пожилая женщина не скрывала удовлетворения:

– Как я рада, что ты изменила свое решение!

Энди все-таки послушалась совета Дариуса и решилась выступить на благотворительном концерте. Конечно, его уверенность сыграла не последнюю роль в исходе мучительного раздумья – хватит ли у нее физических, а главное, душевных сил, чтобы снова выйти на сцену с балетным номером. Но ведь Дариус не сомневался в ней! Во время сегодняшнего визита в дом Катерины Латимер она дала окончательное согласие.

Взглянув на застывшего в дверях Дариуса, Энди продолжала с вежливой улыбкой:

– Мне действительно пора идти. Пожалуйста, не вызывайте такси. Моя машина стоит неподалеку. – С этими словами она гордо прошествовала мимо него в вестибюль.

Дариус был настолько поражен, увидев Миранду, что не смог придумать удачного предлога задержать ее. Он едва прислушивался к разговору матери со своей… кем? Любовницей? Именно так. Но ведь он нарочно не звонил ей с прошлого воскресенья. И уж точно не ожидал застать здесь, когда утром договаривался с матерью о встрече.

Прислонившись плечом к парадной двери лондонского особняка Латимеров, пережидая на ступеньках минутную слабость, Энди с наслаждением вдыхала свежий весенний воздух. Несмотря на искреннюю надежду на примирение Дариуса с матерью, она никак не предполагала встретить его сегодня. Судя по его растерянному виду, скорее всего шок был взаимным…

Она чуть не упала назад, когда дверь за спиной резко распахнулась. Перед ней возникла высокая фигура Дариуса. Энди гордо подняла подбородок:

– Тебе может показаться странным, но поверь, мой визит сюда не имеет к тебе никакого отношения.

Дариус с облегчением улыбнулся, словно тяжелое бремя последних пяти дней упало с плеч.

– Мне такое даже в голову не приходило.

– Разве? – В зеленых глазах все еще сверкал вызов.

– Злишься на меня?

Энди открыла было рот и снова закрыла, поняв, что зла и обижена. Этот человек занимался с ней любовью в воскресенье и с тех пор, если не считать короткого звонка вечером того же дня, не давал знать о себе.

В прессе за последние дни появилось много сообщений об аварии, в которую попал Ксандер, и его состояние описывалось как тяжелое, но всем известно, что газеты склонны преувеличивать. Катерина Латимер уверила Энди, что ее сын поправляется и через несколько дней его выпишут из частной клиники. Энди могла бы простить Дариусу молчание по поводу здоровья брата, но ее задевало другое. Она почти не сомневалась, что навсегда останется для Дариуса лишь сексуальной игрушкой. Пятидневное молчание, когда он не удосужился позвонить даже из вежливости, окончательно убедило ее в худшем предположении. Это было оскорбительно!

Она сделала глубокий вдох.

– Мне надо идти. Меньше чем через час у меня начинается урок в балетной студии.

Дариус нахмурился. Он настолько запутался в своих чувствах, что намеренно не звонил Миранде, хотя не переставал думать о ней, вспоминая мельчайшие подробности их любовной игры. Он хотел до конца понять, почему его настойчиво тянуло к ней, что это значило…

Встав утром после очередной бессонной ночи, он решил, что дальше так продолжаться не может: он должен снова видеть ее, целовать, ласкать, заниматься любовью. Дариус собирался навестить Миранду сразу после визита к матери и никак не ожидал застать здесь, спокойно пьющей кофе из фарфоровой чашечки китайского сервиза. Глядя на нее с вожделением, он уже догадывался, чем она приворожила его.

– Была бы рада провести с тобой все утро за увлекательной беседой, – сказала Энди с притворной улыбкой и демонстративно взглянула на часы, – но меня ждут ученики. А тебе предстоит серьезный разговор с матерью, как я понимаю.

– Мы должны с тобой о многом поговорить.

– Как-нибудь в другой раз, – кивнула она с холодной сдержанностью и пошла прочь по дорожке к воротам особняка.

В растерянности Дариус провожал взглядом стройную фигурку, удалявшуюся по улице в сторону припаркованной чуть дальше машины. Не оглянувшись, Энди села за руль и отъехала, словно в ту же секунду забыла про него. Он не двинулся с места, подавив желание броситься вслед, догнать, договорить. Миранда явно не желала общаться с ним.

Ну и что? Объяснение все равно состоится. Он обязан рассказать ей тяжелые подробности семейной истории, включая то, о чем они говорили с Ксандером в больнице.

* * *

– Это и есть твоя маленькая танцевальная студия?

Застигнутая врасплох в процессе обязательных растяжек после утреннего балетного класса, Энди резко повернулась на голос стоявшей в дверях Тиа Белами.

Застывшая в элегантной позе Тиа выглядела великолепно в облегающем черном платье и босоножках на высоких каблуках. Она словно стремилась подчеркнуть контраст с растрепанной после занятий Энди в пропотевшей тунике и плоских балетках, делавших ее ниже Тиа ростом. Без сомнения, Тиа рассчитывала на такой эффект.

Прежде чем ответить, Энди набросила на влажные плечи махровое полотенце.

– Да, это моя балетная школа.

Голубые глаза презрительно оглядели зеркальный зал и вновь остановились на Энди.

– Что же, можно и так зарабатывать на жизнь.

– Вполне, – холодно согласилась Энди, не удивившись грубому тону: когда рядом не было мужчин, Тиа не стеснялась в выражениях. – Чем обязана твоему визиту? – спросила она, подбирая со скамеек брошенные детьми для стирки полотенца. – Вряд ли ты пришла поболтать?

– Угадала. Ведь мы никогда не были подругами, – с вызовом бросила Тиа.

– Не могу представить, за что ты невзлюбила меня с первой встречи.

– Не будь наивной, Энди.

– Но мне действительно не понятно. – Энди искренне удивилась.

– Ты стояла у меня на дороге, – злобно скривилась Тиа. – Тебе не приходило в голову, невинная овечка, что я старше тебя, дольше работала в балетной компании и мне по праву полагались ведущие партии в «Жизели» и «Лебедином озере», а ты должна была быть моей дублершей.

– Но выбор от меня не зависел, – опешила Энди.

Тиа насмешливо прищурилась:

– Все только и твердили о твоем таланте – балетмейстеры, танцовщики, публика – и прочили славу, как у знаменитой Фонтейн. Какая жалость, что ты не оправдала ожиданий!

– Не по своей вине.

– Вечное оправдание неудачников во все времена, – отмахнулась Тиа, бросив презрительный взгляд на репетиционный зал, который Энди с таким трудом создавала четыре года.

– Вовсе не считаю себя неудачницей, – заметила Энди, вспоминая реакцию Дариуса на ее собственные слова о неудавшейся карьере. – Я вернулась в балет, но, учитывая обстоятельства, в другом качестве.

Тиа коварно улыбнулась:

– О каких обстоятельствах ты говоришь, Энди?

Энди вздохнула:

– Послушай, Тиа, не знаю, зачем ты вообще пришла сюда да еще пытаешься оскорбить меня. Совершенно ясно, что нам больше не о чем разговаривать.

– Может, тебе нечего сказать, но я должна кое-что сообщить, – процедила сквозь зубы Тиа. – Прежде всего и самое главное – ты позвонишь Катерине Латимер и откажешься выступать на ее концерте в следующем месяце.

– Откуда ты знаешь об этом? – удивилась Энди.

– Откуда? – зло усмехнулась Тиа. – Эта дура позвонила мне вчера, чтобы поделиться новой идеей: если ты согласишься участвовать, то после сольного танца каждой из нас, в финале мы вместе исполним балетный дуэт. Я – прима-балерина, – сверкнула она глазами. – И не танцую с кем попало.

– Ведь это благотворительный концерт, Тиа.

– Но это не означает, что я буду танцевать с калекой, которая сама является объектом благотворительности!

Энди поморщилась, услышав намеренное оскорбление. Вчера их разговор с Катериной Латимер не был закончен, прерванный неожиданным приходом Дариуса, но, услышав о перспективе совместного выступления с Тиа в финале, Энди содрогнулась. Одна мысль, что им придется вместе репетировать, привела ее в ужас. Не могло быть и речи о том, что бы выйти с Тиа на сцену.

– Я поговорю с Катериной.

– Не просто поговоришь – вообще откажешься от участия!

– С какой стати? – покачала головой Энди. – Только сегодня утром я дала согласие.

Она много размышляла в последние дни и пришла к выводу, что ни разу за их знакомство с Дариусом он не обошелся с ней как с калекой, оставившей балет после несчастного случая. Наоборот, при каждой возможности он бросал ей вызов: заставил танцевать с ним в день знакомства и впервые после долгого перерыва вывел в свет. Он целовал ее шрамы, сравнивая их с боевыми ранениями, уговорил принять предложение матери и выступить на концерте… Как бы ни сложились их отношения, она всегда будет благодарна ему за поддержку, которая помогла снова поверить в свои силы. Она победила демонов сомнения, обрела уверенность, что снова будет танцевать для публики – пусть лишь с короткими балетными номерами, и она не собиралась отказываться от такой возможности, чтобы там ни говорила Тиа.

– Думаю, всегда смогу подстроить тебе еще один несчастный случай.

Энди замерла, с ужасом глядя на бывшую коллегу. До нее с трудом доходил смысл сказанного.

– Так это действительно была ты? – едва слышно пробормотала она, не веря, что коварная женщина способна на преступление.

Тиа сохраняла полное хладнокровие.

– Конечно я. Повторяю, меня не устраивало, что ты – новенькая в труппе – танцевала ведущую партию в «Лебедином озере», а я оставалась всего лишь одной из балерин кордебалета. И я получила главную роль, как только убрала тебя с дороги! – заявила она с триумфом. – Теперь я – прима, а ты… – Она небрежно махнула рукой с ярким маникюром.

– Из-за тебя я получила увечья и лишилась возможности танцевать. Но ты могла… убить меня. – Энди чувствовала, что ей сейчас станет плохо, ее стошнит, если эта женщина задержится хоть на минуту. – Убирайся, – сказала она бесцветным голосом.

Рассудок отказывался признавать, что можно быть такой жестокой. Неужели ради успешной карьеры Тиа без всякой жалости столкнула ее со сцены? Как такое могло прийти ей в голову? Значит, не зря подозрения мучили Энди четыре года назад. Впрочем, теперь это было слабым утешением.

– Ты позвонишь Катерине Латимер и скажешь, что передумала выступать на благотворительном концерте, – приказала Тиа.

Как поступить? Неужели, испугавшись угроз соперницы, Энди позволит снова разрушить свою жизнь? Чему жизненные обстоятельства научили ее за последние несколько лет? Что значило для нее уважение Дариуса, восхищение, его страсть? Энди была твердо уверена: она никогда не вернется в прошлое.

– С какой стати она сделает это? – пророкотал Дариус в дверях, поймав затравленный взгляд Энди. – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – холодно спросил он, входя в зал.

Глава 9

Увидев машину перед студией Миранды, услышав наверху возбужденные голоса, Дариус насторожился. Разговаривали две женщины: одна, как он теперь понял, Тиа Белами, почти кричала, Миранда сдержанно отвечала ей.

Войдя, Дариус сразу заметил неестественную бледность Миранды, ее потемневшие от страдания зеленые глаза. У Тиа, наоборот, горели щеки, а направленный на Миранду угрожающий взгляд сверкал, как осколки синего стекла.

– Дамы? – повторил он, хотя из присутствующих Тиа Белами, как ни старалась, вряд ли заслуживала такого обращения.

Балерина с усилием взяла себя в руки. Кинув на Миранду злобный взгляд, она с кокетливой улыбкой повернулась к Дариусу.

– Пустяки, – легко отмахнулась она. – Опаздываю на репетицию. Мы с Энди продолжим нашу беседу в другое время… Что вы делаете? – испугалась она, когда Дариус резко схватил ее за руку выше локтя, не давая двинуться с места. Он не ослабил хватки. – Миранда? – тихо окликнул он.

Энди с трудом перевела дыхание и покачала головой:

– Отпусти ее.

– Уверена? – Дариус чуть сильнее сжал пальцы и свирепо взглянул на Тиа. – Поостерегись приходить сюда и оскорблять Миранду.

Та неохотно кивнула и быстро выскочила за порог, громко хлопнув дверью.

– Ты в порядке? – Дариус подошел к Миранде и, приподняв подбородок, заглянул в испуганные глаза.

У Миранды задрожали колени, а через секунду дрожь охватила все тело. Тиа только что призналась, что четыре года назад умышленно столкнула ее со сцены, подтвердив страшные подозрения, и минуту назад снова угрожала ей, если Энди не откажется от участия в концерте.

Была ли Энди в порядке? Конечно нет!

– Давай присядем, пока ты не упала. – Дариус сильной рукой подхватил ее за талию и, опустившись на скамейку, усадил себе на колени.

Энди больше не могла сдерживать слезы. Теперь она точно знала, что крах заветной мечты завоевать мировую славу – дело рук злобной, завистливой конкурентки. Вдобавок, встретив утром Дариуса в доме его матери, она призналась себе, что отчаянно влюблена в него без всякой надежды на взаимность. На коленях у Дариуса, в кольце обнимавших ее рук, Энди долго не могла справиться с переполнявшими эмоциями. Наконец она успокоилась. Как ни велик соблазн доверить Дариусу решение своих проблем, Энди знала: у нее достаточно сил, чтобы самой победить своих драконов.

Всхлипнув в последний раз, она смахнула слезы и выпрямилась, решив, что хватит проявлять непростительную слабость.

– Извини за срыв, я немного перенервничала, – пробормотала она, но ей, как всегда, не удалось провести Дариуса.

Он продолжал обеспокоенно хмуриться.

– Не хочешь рассказать?

Энди прикусила нижнюю губу, соображая, что успел услышать Дариус из их с Тиа разговора и чем она готова с ним поделиться.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она для начала.

Дариус невесело улыбнулся:

– Я так или иначе собирался зайти к тебе после разговора с матерью.

– Зачем?

– Не переводи разговор на другую тему, – предупредил он. – Еще в прошлую субботу из вашей беседы я понял, что вы с Тиа не ладите. Так с какой целью она приходила? И кто дал ей право запрещать тебе выступить у матери на концерте?

– Пустяки, не заслуживающие внимания, – отвела глаза Энди.

– Тем не менее она довела тебя до слез, хотя ты далеко не плакса.

Энди вздохнула, безуспешно пытаясь собраться с мыслями. Сидя на коленях у Дариуса, она наслаждалась ощущением близости его горячего тела, одурманенная лимонно-пряным ароматом.

– Знаешь, у меня только что закончился урок. Я потная и липкая. Давай поднимемся наверх, я приму душ, а после сварю нам кофе. Тогда и поговорим.

– Предпочитаю остаться здесь, – неожиданно заупрямился Дариус.

– Почему это? – насторожилась Энди.

– Меня преследует навязчивая фантазия заняться с тобой любовью в окружении всех этих зеркал, – хрипло пробормотал он, обнимая ее.

После такого комментария Энди не рискнула бы встать на ноги, не то что подняться по лестнице на второй этаж. Значит, Дариус фантазировал о том, как занимается с ней сексом в этом зале? Когда же эта навязчивая, как он сказал, идея овладела им? Единственный раз он приходил сюда для того, чтобы пригласить на благотворительный прием. Неужели с тех пор? Его горящие глаза подтвердили догадку. Энди вдруг осознала, как мало на ней одежды: только обтягивающие лосины и туника, повторяющая изгибы тела. Кончиком языка она облизнула пересохшие губы:

– Это… интригует.

– Правда, заманчиво?

– Пожалуй… – протянула она. Какой смысл притворяться, если реакция тела выдала ее с головой.

Дариус крепче прижал ее к себе.

– Значит, ты готова простить меня за то, что не звонил тебе всю неделю? – тихо рассмеялся он.

– Как раз думаю об этом, – поддразнила Энди.

– От чего это зависит?

Энди откинулась назад, чтобы видеть его лицо, и снова подумала, до чего он красив, когда не сдерживает улыбку.

– Зависит от причины, по которой ты не позвонил, – не было желания или ты хотел, но запретил себе?

Момент истины. Дариус не был уверен, что готов к нему сейчас или будет вообще готов когда-нибудь. Двадцать лет он строил защитный барьер, не позволявший никому, кроме брата-близнеца, подойти слишком близко и нанести сердечную рану, как это сделала мать, вдруг отвернувшись от него. События последней недели раскрыли болезненную причину отчуждения и положили начало сближению, но для этого потребуется время. Ему еще предстоит объяснить все перипетии семейных отношений Миранде. Впрочем, рассказ не будет для нее шоком – кое-что она могла понять из их разговора с Ксандером в больнице.

– Пожалуй, нам все-таки стоит подняться к тебе в квартиру и выпить кофе, – с непроницаемым лицом вдруг заявил Дариус. Он поставил Энди на ноги и легко встал со скамейки. Энди внимательно посмотрела, не понимая причины резкой смены настроения. Минуту назад Дариус был весел и шутил и вдруг нахмурился, ушел в себя. Она была разочарована тем, что он явно передумал заниматься с ней любовью здесь и сейчас, и безуспешно пыталась сообразить, чем вызвала его недовольство.

– Ладно, – кивнула Энди и пошла вперед, всем существом ощущая рядом его присутствие. – Хочешь, послушай музыку, пока я в душе, – кивнула она на стереосистему и поспешила к лесенке наверх в ванную комнату. Энди избегала глядеть на него, чтобы не выдать растерянности и разочарования.

– Миранда?

Она настороженно оглянулась.

– Я… мы… – Он тряхнул головой. – Ты единственная женщина, способная всего парой фраз привести меня в замешательство. – Дариус смущенно запустил пальцы в густые пряди.

Напряжение немного отпустило Энди, и она усмехнулась:

– Позволь считать твои слова комплиментом.

– Они больше чем комплимент, – согласился Дариус.

Энди оценила признание, зная, как трудно этому гордому и упрямому мужчине признаться в слабости перед женщиной.

– Будь как дома, я сейчас вернусь. – Она легко взбежала по ступенькам и скрылась за дверью, прихватив из шкафа джинсы и майку.

Дариус выбрал диск и включил музыку, снял пиджак и галстук, расстегнул верхние пуговицы сорочки. Меряя шагами комнату, он размышлял, как ему поступить. Больше всего ему хотелось присоединиться к Миранде в душе, если она позволит, но рассудок твердил, что еще не время: сначала нужно обсудить серьезные вопросы, от которых зависит будущее.

Прежде всего надо узнать истинную причину визита в студию Тиа Белами, а потом объяснить Миранде причины отчужденности с матерью и внутренний конфликт в семье, столь тяжело отразившийся на Ксандере. Дариус не загадывал, что произойдет дальше: он был слишком эмоционально встревожен, чтобы мыслить логически.

– Как дела у Ксандера?

Дариус глубоко задумался и не заметил, как вернулась Миранда. Влажные волосы струились по ее плечам, глаза сияли, а щеки после душа слегка порозовели. Джинсы и черная футболка облегали стройную фигурку. Дариус усмехнулся, увидев, что она опять босиком.

– Я заметил, ты не любишь носить обувь?

– Слишком долго приходилось стягивать ноги балетными туфлями. Предпочитаю, чтобы ноги отдыхали, – объяснила Энди. – Сварить кофе?

– Нет пока.

– Как твой брат? – спросила она через паузу, прерывая затянувшееся молчание.

– Как тебе это удается?

– Что именно? – подняла брови Энди.

– Угадать, о чем я думаю, и задать вопрос прямо в лоб?

– Я не хотела… – Она вдруг обратила внимание на непривычную бледность его лица и тень озабоченности в глазах. – Утром я спросила Катерину. Она считает, что Ксандер скоро поправится.

– Согласен, если говорить о физических травмах, – тяжело вздохнул Дариус. – Но, к сожалению, он больше страдает от душевных ран, которые не так просто залечить. Мы еще вернемся к этой теме. Прежде я хочу узнать, зачем приходила Тиа Белами и почему тебя так расстроил ее визит.

В очередной раз Дариус проявил свойственные ему проницательность и настойчивость, которые нервировали Энди, потому что ей никогда не удавалось уйти от ответа.

– Не знаю, сказала ли тебе мать, что я согласилась выступить на ее концерте в следующем месяце?

– Сказала, но я решил подождать твоего подтверждения прежде, чем выскажу свое мнение. – Дариус одобрительно улыбнулся. – Ты не представляешь, как я горжусь тобой.

У Энди замерло сердце.

– Правда?

– До такой степени, что решил в тот вечер присоединиться к матери и Чарльзу в их театральной ложе.

Неужели он будет среди зрителей, когда она впервые после четырехлетнего перерыва появится на сцене?

– Тиа требует, чтобы я отказалась от участия.

– Кто дал ей право командовать тобой, да еще в таком важном, как я понимаю, для тебя вопросе?

– Она угрожает, Дариус, – опустила голову Энди.

Дариус замер в ледяном спокойствии.

– Ее сегодняшний визит только продолжение старой истории, правда?

Энди кивнула и прерывисто вздохнула.

– Давай сядем, и я все расскажу.

Дариус непроизвольно сжимал кулаки, слушая повествование Миранды о событиях четырехлетней давности и о том, какой ценой Тиа получила главную партию в «Лебедином озере». Его глаза опасно сузились и сверкнули холодным янтарным пламенем, когда он узнал о том, что Тиа умышленно столкнула Миранду со сцены, а теперь вновь угрожала ей в случае, если та не откажется от выступления.

Когда Энди закончила рассказ, Дариус в ярости вскочил.

– Я не изменю своего решения, – категорически заявила Энди.

– Я не позволил бы, даже если бы ты передумала, – процедил он сквозь зубы. – Господи, как подумаю, что она чуть не убила тебя! – Дариусу потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. – Ты должна заявить в полицию, Миранда.

– Что я скажу? У меня нет доказательств – только мое слово против ее.

– Как ты не понимаешь? У этой женщины нет совести, нет раскаяния. Она не видит разницы между добром и злом. – Он схватил Энди за руки, глядя на нее горящими глазами. – Если в угоду амбициям она так поступила с тобой, не исключено, что в прошлом за ней тянутся похожие грехи. Где уверенность, что она не выкинет подобного в будущем и не просто разрушит карьеру, а действительно убьет кого-то?

Энди даже в голову не приходила такая страшная мысль. Но Дариус был прав: то, как Тиа разговаривала с ней сегодня, подтверждало его мнение – у нее ни стыда ни совести. Ради собственных амбиций она способна на преступление.

– Мы сделаем это вместе, – решил Дариус. – Гарантирую, что полиция выслушает тебя, если я выступлю свидетелем сегодняшних угроз, – мрачно добавил он. – Этого будет достаточно, чтобы Тиа Белами вызвали на допрос.

– Почему ты решил поддержать меня?

И снова момент истины, отметил Дариус. Но сначала он должен посвятить Миранду в тяжелое прошлое своей семьи, которое по-прежнему угрожает им. Без искреннего признания нечего даже думать о совместном будущем. Возможно, услышав исповедь, она больше не захочет видеться с ним. Дариус понимал, что нельзя дольше откладывать важный разговор, но не мог сразу справиться с потрясением от рассказа Миранды.

– Не могу поверить, что Тиа Белами нарочно подстроила твое падение четыре года назад. – Дариус только сейчас осознал ужас возможных последствий: он никогда бы не встретил Миранду, не говорил бы с ней, не целовал бы ее. Он никогда не полюбил бы ее!

За несколько последних дней, когда Дариус запрещал себе звонить и встречаться с Мирандой, он окончательно понял, что любит ее больше всего на свете – больше, чем брата-близнеца или других членов семьи. Дариус любил ее больше жизни.

– Готов задушить эту злодейку Белами собственными руками, – прорычал он, сжимая кулаки в бессильной ярости.

– Но ты не сделаешь этого, – решительно остановила его Энди. – Моя жизнь с тех пор совершенно изменилась, Дариус, и она ничуть не хуже прежней. – Энди не лукавила: ей нравилось учить детей балету. У нее все больше крепла мечта открыть и воспитать новый талант, вырастить новую Марго Фонтейн. – Кроме того, я подумала, что и сама вполне могу танцевать, хоть и не профессионально. Короткий номер, как на концерте твоей матери, мне вполне по силам – если, конечно, меня будут приглашать.

– Можешь не волноваться: мать не отступится от тебя, – пробурчал Дариус.

– Мне этого достаточно, – удовлетворенно кивнула Энди.

– Уверена? – вопросительно взглянул Дариус, зная, что мечтает о большем для нее и для себя, если только Миранда не отвергнет его.