Текст книги "Настоящая жена"

Автор книги: Кэрол Маринелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лили медленно просыпалась. Ее глаза еще были закрыты, но она чувствовала на себе его взгляд.

Открыв глаза, она на секунду зажмурилась, не поверив тому, что увидела в его невероятных глазах. Хантер смотрел на нее с жадностью, как голодный человек смотрит на яства. По ее спине пробежал холодок.

Лили улыбнулась, не испытывая ни малейшего смущения ни от его откровенно мужского восхищения, ни от воспоминаний прошедшей ночи.

Хантер лежал на боку, опираясь на локоть, и разглядывал ее, словно стараясь запечатлеть ее лицо до малейших деталей. От его обычно холодных глаз исходило тепло, и она сладко потянулась в их лучах, едва не замурлыкав, как кошка, когда его рука коснулась ее живота.

– С утречком, – поглаживая ее живот, сказал он. – Каковы твои планы на сегодня?

– Ммм? – протянула Лили, закрыв глаза и вдыхая еще не выветрившийся запах страсти, мучительно желая продлить волшебство и отказываясь возвращаться в реальность. Хантер стоит того, чтобы забыть и о сломанных машинах и о финансовых трудностях. Разве она так много просит?

– Если у тебя нет никаких планов, я бы хотел посмотреть на дом твоей матери.

– Зачем? – Лили окончательно открыла глаза и нахмурилась.

– Ну, может, тебе нужно полить цветочки или выпустить погулять кошку? Что-нибудь в этом роде.

– До дома моей матери отсюда час езды, – рассмеялась она. – К этому времени кошка успеет сходить в туалет. Возможно, не раз.

– Может, все же съездим? – не отступал Хантер. – У меня сто лет не было выходного. Сейчас я позвоню Абигейл и все улажу.

– Абигейл? Разве это не твоя экс-подружка? И после всего того, что ты ей причинил, она еще на тебя работает?

– А что такого? – пожал он плечами. – Она мой личный помощник.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ты говорил, что вас больше ничего не связывает.

– Так и есть. Наши личные отношения пришли к логическому концу, но Абигейл настоящая умница и лишаться ее только по этой причине я не намерен. Немного погоревав, Абигейл пришла к тому же выводу, и сейчас с ней полный порядок.

– Ты так в этом уверен?

– Абсолютно. К тому же она слишком ценит свою работу, чтобы уйти из-за подобной мелочи.

Вот так! Может, у этой женщины разбито сердце, а для Хантера это «мелочь». И он даже не задумается о том, каково ей видеть его каждый день. Может, она осталась вовсе не из-за работы, а из-за него? Может, страх больше не увидеть Хантера причинял бедной женщине страдание, не сравнимое даже с болью разбитого сердца?

А то, что Хантер разбивает женские сердца так же легко, как иные бьют посуду, Лили стало ясно уже после одной ночи с ним.

Он – как книга, от которой невозможно оторваться, и потому человек перечитывает ее снова и снова, раз за разом обнаруживая то, чего прежде не замечал. В конце концов, читатель понимает, что ему никогда не охватить всю ее красоту, стройность и глубину выраженных в ней мыслей, но от этого горького понимания книга приобретает только особую ценность.

– Думаю, не лишним будет посмотреть на дом, который я собираюсь купить.

Его слова вернули ее в настоящее, а Хантер между тем продолжал:

– Думаю, будет лучше, если мы поженимся.

Все это было произнесено таким тоном, что человек, не знающий английского языка, подумал бы, что обсуждается погода за окном или что съесть сегодня на завтрак.

– Жена мне не помешает. Я бы даже сказал, она мне нужна.

– Мне бы тоже не помешала женщина, – усмехнулась Лили. – Помощница по хозяйству, которая бы гладила, следила за чистотой в доме и готовила мне кофе так, как я люблю.

– Я говорю серьезно.

– И я, – заявила Лили. – Одну ложечку сахара – твоя очередь готовить кофе.

– Не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.

– Ты разве что-то спросил?

– Лили, я абсолютно серьезен. Я размышляю над этим с рассвета и пришел к выводу, что наш брак станет отличным решением.

– Решением чего?

– Твоих денежных проблем.

– Разве тебя должны волновать мои денежные проблемы?

– Но я мог бы выкупить дом твой матери и подарить его тебе.

– А зачем тебе это, не скажешь?

– Стабильность, – пожал он плечами. – Некоторые из моих основных инвесторов вдруг резко озаботились моим семейным положением, а точнее, отсутствием оного.

– А меня это не удивляет, – улыбнулась Лили, но ее улыбка увяла, когда Хантер не улыбнулся.

До нее вдруг дошло, что это была вовсе не шутка...

– Когда твои инвесторы узнают, что ты женился на девушке, с которой знаком менее суток, это их насторожит еще больше.

– Данный вопрос мы отдадим на откуп моему отделу связей с общественностью.

Лили решила сменить тему.

– Ночь была просто сказочной, – искренне сказала она.

– Я знаю.

– Совсем не в моем характере затаскивать в постель незнакомца. Но это случилось, и я ничуть не жалею. Поэтому прошу тебя, Хантер, не разрушай очарования нашей безумной и страстной ночи глупыми разговорами о браке.

– Какая приятная неожиданность, – медленно произнес он. – Обычно именно женщины, с которыми я просыпался по утрам, забрасывали меня вопросами о будущем.

– Женщины? – стараясь не обращать внимания на укол в сердце, переспросила она.

Хантер перекатился, и теперь обе его руки были за ее головой. Нависая над Лили, он сказал:

– Это сделает счастливой мою сестру.

– С каких это пор братья женятся для того, чтобы сделать счастливыми сестер? – поддразнила она и вдруг резко посерьезнела. – То, что ты предлагаешь, Хантер, просто глупо и не имеет никакого смысла.

– Для меня имеет. Может, тогда Эмма в конце концов прекратит прятаться за моей спиной от жизни и примет предложение, которое изменит ее жизнь. – Он сделал паузу – видимо, думал над тем, стоит ли рассказывать обо всем, и наконец решил, что стоит. – Она скрипачка. Одаренная, талантливая, гениальная. Через несколько недель должен состояться конкурс, и если она справится – а она просто не сможет не справиться, – то получит приглашение в лондонский оркестр. А она все еще колеблется, стоит ли ей ехать на конкурс или нет. Она и я – все, что осталось от нашей семьи. – Его голос зазвучал глухо. – Эмма вбила себе в голову, что если она уедет в Лондон, мы совсем перестанем видеться, поэтому она даже переехала в Мельбурн из Сиднея. Все ее отговорки шиты белыми нитками, но она упорно отказывается это признать.

– Извини, что-то я совсем запуталась, – растерялась Лили.

– Эмма – инвалид. Она не может ходить из-за травмы позвоночника, которую получила в прошлом году. Авария... Тогда же погибли наши родители.

– О боже! – выдохнула Лили. Она вдруг все вспомнила. – Да, кажется, я читала об этом в газете. Какая страшная трагедия, – прошептала она. – Хантер, мне так жаль...

– Твоей вины здесь нет, – почти равнодушно отозвался он.

– Но стоит мне просто представить это... – она коснулась его щеки. – Должно быть, тебе тяжело пришлось.

– Сложнее всего пришлось не мне, а Эмме. – Он уклонился от ее руки. Очевидно, терпеть ее сострадание было ему невмоготу.

– Так вот ты о ком говорил вчера, – осенило Лили.

– Да. – По его губам скользнула кривая усмешка. – Она никак не смирится с тем, что больше никогда не сможет ходить, но этот конкурс – действительно ее шанс изменить свою жизнь.

– Может, она чувствует, что еще не готова играть в оркестре?

– Эмма не готова? – Он покачал головой. – Ты просто не знаешь мою сестру, а я не ослеплен братской любовью: о том, что она невероятно талантлива, твердят все, кто слышал, как она играет. Ну, что скажешь насчет моего предложения? Я выкуплю не только ваш дом. Ты получишь весьма щедрое обеспечение. Единственное условие: все должны думать, что мы сочетались браком, думая, что любовь вспыхнула и соединила нас навечно, но мы ошиблись.

– Ошиблись?

Хантер кивнул.

– Через год наша страсть уляжется, тогда мы поймем, что в объятья друг друга нас толкнула вовсе не любовь. Мы разведемся. Я прошу всего двенадцать месяцев. За это время Эмма сможет наладить свою жизнь, а мои инвесторы немного угомонятся.

– Ты все это время говорил серьезно? – Лили была совершенно сбита с толку. Она все-таки была уверена, что большую часть времени он шутил, не считая рассказа о сестре, разумеется. Откуда ей знать, как развлекаются богатые мужчины? Но сейчас стало ясно, что это была не шутка. Каприз, быть может. – Но почему я?

– А почему не ты? Ты красива, сексуальна, у тебя есть чувство юмора. Провести следующие двенадцать месяцев в браке – не самое худшее времяпровождение.

– Все-таки я хочу знать, почему ты остановил свой выбор на мне? Та же Абигейл...

– Потому что все другие обязательно сделают какую-нибудь глупость. Например, влюбятся и вообразят, что наш брак навечно. Тогда как ты сама заявила мне, что не веришь в любовь. Значит, вероятность этого события ничтожно мала. Ну ладно, подумай об этом, – сказал он и встал с кровати.

Самое интересное, его предложение взволновало Лили куда больше, чем она думала. Принимая душ, она поняла одну вещь, а именно: ей не нужны его деньги. Если он поможет погасить кредит и дом останется у матери, она будет ему благодарна. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что целых двенадцать месяцев он будет принадлежать ей.

Мужчина женских грез.

Разве может она от него отказаться?

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Все хорошо?

Хантер взглянул на Лили, дождался кивка и перевел взгляд на дорогу. Как-то само вышло, что она чувствовала себя много лучше, чем за весь последний месяц. Напряжение, накопившееся в ней, чудесным образом исчезло. Осталась только небольшая нервозность, но это легко объяснялось присутствием сидящего рядом мужчины.

Лили провела немыслимое количество времени, приводя себя в порядок, но зато теперь чувствовала себя уверенно. На ней была юбка цвета хаки с молнией впереди и белая хлопковая блузка, завязывающаяся узлом на талии, – вздумай Хантер пригласить ее по дороге в какой-нибудь ресторан, она не будет чувствовать себя замухрышкой.

Они выехали из города. Мощная машина пожирала милю за милей, а Лили украдкой бросала взгляд на Хантера. Он переоделся. Сейчас он был облачен в черные джинсы и черную рубашку. Глаза скрыты солнцезащитными очками, хотя это было излишне – Лили еще никогда не встречала человека с такими непроницаемыми глазами. Он выглядел как дьявол – мужчина, от которого мамы советуют своим дочкам держаться подальше, что, впрочем, только подогревает их любопытство.

– До этой минуты я и не подозревал, насколько мне нужна разрядка, – нарушил молчание Хантер. – Даже и не вспомню, когда в последний раз отдыхал без компьютера и телефона.

Они нарочно оставили свои телефоны, и это воспринималось обоими как безрассудство: и она, и тем более Хантер чувствовали себя без телефона как без рук.

– У меня такое ощущение, словно я только что прогуляла уроки.

– Ты прогуливала уроки? Никогда бы не подумал. Ты выглядишь такой пай-девочкой.

Ну, не такая уж и пай-девочка, раз легла с тобой в постель после нескольких минут знакомства, подумала Лили, однако вслух произнесла:

– Однажды такое было. Мы с друзьями пошли в кино, но убей меня, не вспомню, о чем был фильм. Я все переживала, что об этом станет известно и учителя сообщат родителям. Я просто холодела от страха, представляя себе, что скажет мама. Нет, это совсем не похоже на то, что я испытываю сейчас, – подумав, сказала она. – А ты прогуливал уроки?

– Постоянно.

– И не боялся?

– Нисколько.

– И тебя не отчислили за столь «примерное» поведение?

– Как бы они отчислили самого способного ученика, гордость школы и победителя многочисленных олимпиад? Это бы подпортило репутацию школы. Я продолжал прогуливать, но на моей успеваемости это никак не сказывалось. Я заявлял учителям, что если у них будет какой-нибудь действительно интересный материал, который я не знаю, а не пересказ учебника, то буду посещать их уроки, в противном случае – извините! – Он вдруг весело и заразительно рассмеялся.

Лили с удивлением поняла, что она впервые слышит его смех и он ей нравится.

– Слушая тебя, кажется, что это так легко, – заметила она.

Его смех резко оборвался.

– Поверь мне, – сказал он таким тоном, что у нее поползи мурашки по спине, – это было нелегко. – Он нахмурился и замолк.

Лили сразу почувствовала, как изменилась атмосфера. Близость, возникшая было между ними, исчезла без следа. Может, он снова вспомнил родителей?

– Ты еще скучаешь по ним? – негромко спросила она.

– По ним?

– Ну, по своим родителям, – неловко сказала Лили.

– При чем здесь мои родители? – Он удивленно поднял брови. – Родителей не выбирают.

Лицо Хантера омрачилось, словно по нему пробежала туча. Костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели.

Некоторое время они ехали в молчании, и Лили мучительно думала, как разорвать неловкую паузу.

– У моего отца был рассеянный склероз, – неожиданно заговорил Хантер. – Как только ему поставили диагноз, он впал в отчаяние и потерял интерес ко всему. Ладно, такое бывает – бороться дано не каждому, но он настолько увяз в собственных переживаниях, что перестал замечать других. Он превратил жизнь моей матери в ад. Мне до сих пор слышится требовательный стук трости по полу в их спальне, когда ему что-то было нужно – а нужно ему было почти всегда, – и торопливые шаги матери. Не понимаю, как она выносила все это.

– Может, она...

– Любила его? Разве мы не установили, что такого понятия, как любовь, не существует? Мужчины выдумали это слово для женщин. «Я люблю тебя» – это говорится, когда мужчина хочет женского тела. Обычная сделка. – Он пожал плечами. – Как бы то ни было, я спросил ее, почему она не ушла от отца, когда он стал совсем невыносим. Она сказала, что у них замечательный дом, дети, которыми она гордится, и напомнила, что отец богат – во время болезни он не оставил работу и продолжал следить за строительством крупных объектов недвижимости. Она также добавила, что если уйдет от него, он не сможет работать и вполне вероятно разорится, поэтому ее долг – остаться с ним. – Он разразился неприятным смехом. – А я бы с удовольствием жил в какой-нибудь халупе, но подальше от того кошмара.

– Понятно, – сказала Лили, не зная, что ответить на это неожиданное признание.

– Вряд ли. – Хантер посмотрел на нее и ослепительно улыбнулся.

И Лили поняла, что отдала ему частичку своего сердца.

Город уже был позади. Они ехали по извилистой дороге под зеленой аркой, образованной ветвями и листвой растущих вдоль деревьев. Чем ближе они подъезжали к дому, тем взволнованнее билось ее сердце. Когда Хантер свернул на широкую подъездную дорожку, ведущую к дому, Лили посмотрела на него, с радостью отметив, что его обычно высокомерное выражение лица смягчилось.

– Красиво, правда? – негромко сказала она. – Когда я сюда приезжаю, мне всегда кажется, что с каждым разом здесь становится все красивее и красивее.

Хантер остановился, заглушил двигатель и выбрался из машины. Снял очки, осмотрелся, отметив и белый дом с колоннами в окружении многовековых деревьев, и сверкающий на солнце снег горных вершин позади.

– Понятно, почему ты так переживала из-за дома. Здесь и вправду красиво, а я не отношу себя к чувствительным и восторженным особам. Я вообще редко выбираюсь на природу. Моя стихия – город.

– Потому что у тебя нет времени?

– Это не главное. Скорее потому, что я предпочитаю другой вид отдыха – массаж или... – Он не закончил предложение, но это и не требовалось.

Лили покраснела.

– Зайдешь в дом?

– Хочешь показать мне, что я покупаю?

– Я еще не сказала «да», – мягко ответила Лили.

– Пока не сказала.

Лили ничего не ответила, шагая по дорожке к дому. Занятая поиском ключа, она едва не споткнулась о корзинку для пикника.

– А это откуда взялось? – удивилась она.

– Абигейл, – коротко ответил Хантер. – Я попросил ее организовать для нас ланч.

– Но откуда она узнала, куда его привезти?

– На документах был адрес.

– Ах да, документы! – Она вдруг хохотнула.

– Что тебя так рассмешило?

– Какая, однако, у тебя замечательная помощница!

– Она тоже не устает мне об этом напоминать, – согласно кивнул Хантер, следуя за Лили по дому и не упуская ни малейшей детали интерьера. – Она хочет даже изменить название должности. «Личная помощница» ее уже не устраивает. Нужно что-нибудь позвучнее, что-нибудь вроде «личного секретаря-помощника президента компании».

– И что ты ей ответил? – улыбаясь, спросила Лили.

– Не ответил, написал, – поправил он ее и крякнул, стараясь удержаться от смеха. – Она вздумала написать мне письмо, хотя иногда мы видимся по двенадцать-восемнадцать часов в сутки! Абигейл вбила себе в голову, что официальное письмо в данном случае будет уместнее, чем обычная просьба.

– И что ты ей написал?

– Что она может придумать любую должность, как бы идиотски та ни называлась. Я подпишу соответствующий приказ, лишь бы это не отразилось на ее профессиональных качествах.

Лили толкнула дверь в студию. Несмотря на огромное окно, это была одна из самых темных комнат – густые заросли деревьев бросали на эту стену дома глубокую тень.

– Моя любимая комната. Точнее, была.

Хантер, которому, очевидно, уже наскучила экскурсия, неохотно вошел. Но вместо того, чтобы бегло осмотреть комнату и произнести ничего не значащие слова, он подошел к ней и обнял.

– Была?

– Раньше мы с отцом проводили здесь много времени, – преодолевая внутренний барьер, сказала Лили. – Когда училась в университете, я обычно занималась за столом, а отец сидел вон в том кресле, – кивнула она на кожаное кресло.

– И на кого ты училась?

– На психолога.

– Так у тебя есть диплом?

– Нет. Через два года я бросила учебу.

– Совсем на тебя не похоже, – помолчав, заметил Хантер. – Должно быть, случилось нечто такое, что заставило тебя бросить университет.

– Отец заболел. Нам были нужны деньги. Я начала работать официанткой и по совместительству в библиотеке. Там часто проходили разные встречи, люди говорили на самые разные темы. Однажды один лектор не смог прийти, и я выступила вместо него. Мне понравилось, и, что самое главное, понравилось аудитории. Вот так мне предложили работу в Центре психологической помощи.

– А почему ты не вернулась в университет?

Лили внутренне сжалась от его слов. Если бы он знал, как сильно она этого хочет!..

– Я не смогла. – Она зажмурилась, когда образы прошлого вдруг отчетливо вспыхнули перед глазами, и помотала головой, словно отгоняя их от себя.

Хантер со слабой улыбкой взглянул на нее сверху вниз.

– Может, пообедаем?

Лили открыла глаза, и в эту минуту лампочка мигнула и погасла. Как нельзя кстати. К глазам подступили слезы, а ей совсем не хотелось, чтобы он видел ее плачущей.

Чувствуя, что Лили необходимо несколько минут побыть одной, Хантер вышел. Она шмыгнула носом и вытерла выступившие слезы. Затем открыла шкаф и достала новую лампочку.

Потолки были высокие, Лили поставила стул на стол, взобралась на него и, держась одной рукой за потолок, принялась за дело. Вот таким образом она меняла лампочки раз сто, но никогда результат не был столь ошеломляющим.

Она уже приготовилась спуститься, как вдруг пара крепких мужских рук обхватила ее за ноги и она обнаружила себя сидящей на плечах Хантера.

Стул с грохотом упал. Хантер осторожно опустил ее на пол и схватил за плечи.

– Что ты только что делала, Лили? Ты же чуть не свернула себе шею!

– Вероятность получить инфаркт была выше, – хватая ртом воздух, сказала она. – Ты напугал меня до чертиков!

– Почему ты не попросила меня поменять лампочку? Проклятье! А если бы ты потеряла равновесие? – Он неожиданно понизил голос. Его темное от загара лицо все еще было бледно. – В следующий раз просто обратись ко мне, хорошо?

– В следующий раз просто не вмешивайся, хорошо? – оправляя юбку, пробурчала Лили.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Я мог бы жить так вечно.

Слова Хантера привели Лили в изумление. Маленькая сценка, которая произошла с полчаса назад, была забыта. Они лежали на покрывале, глядя в голубое-голубое небо, пребывая в той сонной дремоте, которая наступает после сытного обеда на свежем воздухе. Лили никак не ожидала, что увидит Хантера таким расслабленным. Незримая энергия бурлила в нем как вулкан, и она с минуту на минуту ждала, что покой сельской жизни ему вот-вот наскучит и он вновь помчится по жизни.

Но шли минуты, и она скоро убедилась, что он не помышлял даже о том, чтобы сдвинуться с места.

Повернувшись на бок, Лили оперлась на локоть, глядя на него сверху вниз. Хантер лежал с закрытыми глазами, заложив руки за голову. Его грудь равномерно поднималась и опускалась. Впервые она видела на его замкнутом лице выражение умиротворенного спокойствия. Ей до безумия захотелось к нему прикоснуться.

Нагнувшись, она коснулась его приоткрытых губ. Хантер не пошевелился, не ответил на ее поцелуй.

Лили неохотно оторвалась от него.

– Целуй меня, пока я не возьму тебя. – Его голос звучал хрипло, но в нем были отчетливо слышны властные нотки.

Лили уже начала привыкать к его манере общения. Хантер был нетерпим, иногда откровенно груб и прямолинеен, порой жесток. И не ведал сострадания. Но противиться его природному магнетизму было невозможно.

Он сел на покрывале, мимолетно заглянул ей в глаза и распахнул половинки ее топа. Взгляд мужчины прожигал ее насквозь. Лили чувствовала, как ее грудь тяжелеет и словно тысячи покалывающих иголочек касаются кожи. Ее дыхание участилось. Широко раскрыв глаза, она ждала его следующего шага.

Удерживая ее взгляд, Хантер потянулся к корзинке для пикника и вытащил армейский нож. В его глазах вспыхивали и гасли искры желания и страсти, когда он очень медленно придвинулся к ней.

Лили сидела не шелохнувшись, скорее завороженная, чем испуганная.

– Что ты делаешь? – спросила она, глядя на блики солнца на стальном лезвии.

– Собираюсь очистить свой фруктовый десерт от лишнего, – играя ножом, сказал он, затем осторожно подцепил ткань кончиком ножа и потянул. Тонкий материал не выдержал подобного обращения и порвался. Всколыхнувшись, ее груди упали – прямо в его подставленные ладони. Удерживая их в своих руках, он вернул ее поцелуй – неторопливый, чувственный, дразнящий...

– Ложись! – хрипло велел он.

Скорее догадавшись, чем услышав его слова, Лили подчинилась, дрожа от нетерпения.

Но Хантер и не думал спешить.

Словно испытывая ее, он не торопясь расстегнул молнию на юбке, чрезвычайно медленно спустил ее, снял, как будто ненароком коснувшись трусиков, и замер на томительные пару секунд.

Это было соблазнение опытного и искушенного мужчины. Будь на месте Хантера кто-нибудь другой, она, может, была бы смущена и даже испугана, но ему она верила.

Верила? Осознание этого опалило мозг.

Хантер был последним человеком, которому можно доверять, но тогда... тогда почему в его руках она чувствует себя в безопасности?

– Не думал, что мне так понравится моя новая игрушка, – снова взяв в руки нож, сказал он. Стремительно подавшись вперед – так, что она даже не успела подумать, что он задумал, – он ловко разрезал ее трусики. Жаркая волна сотрясла ее тело, огненными ручейками собираясь между бедер.

– Это был мой любимый комплект белья, – прошептала она.

– Я куплю тебе другие. – Его горящий взгляд встретился с ее глазами. – Ты прекрасна, Лили.

Она действительно чувствовала себя прекрасной. Ее инстинкты, которым она доверилась вопреки рассудку, были безошибочны – время, проведенное с ним, останется в ее памяти навсегда.

– Ты думаешь о том, чтобы возобновить учебу? – лаская ее, спросил он как ни в чем не бывало.

Лили чуть не засмеялась. Она умирает от желания, а он спрашивает об учебе! Невероятно.

– Иногда, – закрыв глаза, сказала она.

– Жалеешь, что бросила учебу?

– У меня не было иного выбора.

– Отвечай на вопрос, Лили.

– Каждый день, – помолчав, сказала она.

– Если бы у тебя был выбор, ты бы вернулась в университет?

– Да, я хотела бы вернуться, но мне нужно работать, чтобы жить.

– Не нужно, если ты выйдешь за меня. – Хантер сжал ее запястья, вынуждая открыть глаза.

– Ничего не получится.

Их взгляды встретились.

– Только на год! Год, который изменит все наши жизни: твою, мою, моей сестры. Подумай об этом.

– Я бы согласилась, если бы только могла понять, что тобой движет. Почему ты так уверен, что твой брак поможет твоей сестре? Почему вообще хочешь жениться ради нее?

– Потому что я могу и хочу ей помочь. – Его лицо приобрело замкнутое выражение.

Солнечный день вдруг превратился в пасмурный. Было очевидно, что тема закрыта и она не услышит больше ни слова.

– Дай мне бокал, – попросила она.

– Ты вроде говорила, что не пьешь?

– Для редких случаев я делаю исключение.

Хантер молча налил ей бокал вина и протянул его ей, ловя ее взгляд. В его глазах пылал огонь. Почти в ту же самую секунду Лили поняла, что у него на уме. Однако все мысли покинули ее, едва его горячий язык коснулся ее разгоряченной кожи. С ее губ сорвался сдавленный стон. Она уже давно горела от снедавшего внутреннего пламени, который зажгли в ней его умелые ласки.

– Только подумай, Лили, – сказал он голосом, от которого ее сердце дрогнуло. – Сколько нас ждет восхитительных дней и... ночей. – Еще одно дразнящее движение его языка – и все мысли ее покинули. – Ваш прекрасный дом останется у вас. Ты сможешь закончить учебу.

Его хрипловатый голос обволакивал, рождая в ее теле дрожь. Его язык творил с ней что-то невероятное, и все ее силы уходили на то, чтобы не потеряться в вихре закруживших ее ощущений.

– Помни, я не отступлюсь, – предупредил он, скользя вдоль ее тела.

Лили судорожно сглотнула, на миг забыв, о чем они говорят.

– Ты выйдешь за меня, Лили. – В его хриплом голосе послышались угрожающие нотки.

Он расстегнул молнию на джинсах, и от этого звука, который нес в себе ее освобождение, тело Лили выгнулось дугой, жаждая его последнего завершающего удара. Ее разум окончательно капитулировал.

– Да, – выдохнула она. Все ее мысли были сосредоточены только на том, когда она почувствует его внутри себя, частью себя.

Хантер словно только этого и ждал. Он ворвался в нее, и Лили издала громкий вскрик, который сменился стоном наслаждения.