Текст книги "Превращение"

Автор книги: Кэрол Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 23

Мы обменялись с Галадоном только несколькими фразами. Я не хотел рассказывать ему о годах, проведенных мною в нечистом, развращенном месте, а он, со своей стороны, не собирался напоминать мне о том, что время и рассудочность уже излечили: о смерти моего отца и сестры, захвате Эззарии и переселении сюда, в дикое место, а также о том, что предназначенная мне судьбой женщина стала женой моего лучшего друга. Я намекнул было, что хотел бы узнать, все ли благополучно у Исанны, но он ничего не ответил.

На самом деле никакие слова не могли сравниться с его приветствием. Оно согревало мне сердце, я хотел, чтобы эта мелодия звучала в ушах как можно дольше… Но я все-таки боялся, что наш закон окажется сильнее желаний Галадона.

– Учитель, – произнес я, вынимая из его ладоней свои руки, – я должен уйти, прежде чем кто-нибудь увидит меня здесь. Простите, что я пришел.

Он поднял мою голову, и я увидел бегущие по его лицу слезы. Ни один ученик никогда бы не подумал, что такой человек способен плакать.

– Ты не совершил никакого преступления, только заставил слишком долго ждать своего возвращения.

– Закон не изменился, – ответил я, зная, что он не станет возражать, как бы горячо мы оба ни желали того.

– Что стоит тот закон, который обвиняет…

– Прошу вас, мастер Галадон. Если вы можете оказать мне одну-единственную милость в память о прошлом, я умоляю вас выслушать историю принца и объяснить всем остальным, что это значит. Катрин рассказала вам о келидцах?

Старик откинулся на спинку кресла и усмехнулся:

– Я должен поверить россказням дерзийца? Презренному сосуду демона, считающему, что он может обладать другими человеческими существами? Того, кто сделал с тобой такое? – Он с гадливостью посмотрел на Александра, потом перевел горестный взгляд на меня.

– Сейчас речь не обо мне. Вы должны поверить ему. Мы ошибались, Галадон. Все это годы мы считали, что Пророчество предупреждает нас о приходе дерзийцев. Мы думали, что у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться к борьбе с демонами. Но я убежден, что завоеватели с севера – это келидцы, а не дерзийцы. Я видел Гэ Кайаллета и то, как он заставляет других демонов сотрудничать между собой. А этот принц…. – Пока я говорил, мои смутные догадки внезапно окрепли, – учитель, он и есть Воин с Двумя Душами.

– Этого не может быть! – Время ничего не смогло поделать с зычным голосом Галадона.

Катрин тем временем водила Александра по комнате, показывая ему коврики на стенах. Принц внимательно слушал ее, сцепив руки за спиной. Они не обратили внимания на вопль Галадона.

– Посмотрите внутрь него, учитель. – Сам я говорил почти шепотом. – Даже лишенный силы, я едва не ослеп от сияния феднаха. Даже если поглядеть на него теперь, после того как он провел жизнь в нечистом месте, видно, чем он может стать. Я понимаю, что в такое сложно поверить, но тем не менее это так ясно видно! Если у человека и может быть две души, то только у Александра.

Но разрушить давнее убеждение Галадона было непросто.

– Ты Воин из пророчества, Сейонн. Я знал это с тех пор, когда ты был еще мальчишкой. Мелидда распространялась вокруг тебя уже тогда, когда ты понятия не имел, что это такое. Дерзийцы пришли с севера, как и предсказывали Смотрители, Первая Битва была проиграна. Я знаю, что будет Вторая Битва, когда демоны покажут себя в полный рост, и ты должен быть готов к ней. Все мы должны быть готовы. Мы готовились, ждали, надеялись… Именно поэтому я знал, что ты жив, хотя многие думали иначе. Все эти годы я молил святого Вердона привести тебя обратно. Он не мог оставить нас без Воина. За эти годы я успел обмозговать многое: законы, предсказания, наши представления о силе и чистоте…

– Учитель, меня провели через Обряды. У меня нет ничего…

Он обратил на мои слова не больше внимания, чем обращает гора на зудящего комара.

– Мой план готов, основы заложены, тайны тщательно оберегаются, ожидая тебя. Ожидая, когда ты вернешься и ступишь на путь, открывшийся перед тобой, когда ты был еще юн. Считаешь, что твоя сила умерла? Но я уверен, ты приобрел новую силу за годы страданий. Ты поймешь, что прошлое было лишь тенью твоей истинной славы.

– Ах, учитель. – Я был бы рад и дальше слушать его, но слишком долго жил, осознавая истину. – Прошу вас, почитайте в душе принца и скажите мне, что вы видите.

В этот момент Александр рассмеялся чему-то, Катрин засмеялась вместе с ним. Их молодые голоса звучали гимном молодости и красоте.

– Сжалься, Вердон, – воскликнул Галадон. – Ты беспокоишься за него. Как такое возможно?

– Посмотрите в него, учитель.

Старик взглянул на меня так, словно я положил ему на колени гнилые потроха:

– Катрин, приведи ко мне просителя.

Если бы я все еще был студентом, я спрятался бы за ткань, услышав эти особые нотки в голосе Галадона. Александр ничего не понимал в ликаях.

– Так о чем вы спорили? Я-то думал, что вы хотите, чтобы я тоже порадовался вашему славному воссоединению, а вместо этого старый коршун вывернул меня наизнанку и вытряс всю душу, так что я ощутил себя растертым плевком. А потом вы стали орать друг на друга.

– Я не орал.

– Ну, значит, он орал за двоих, а орал он на тебя.

Мы с Александром шли через заснеженный лес обратно к реке. Катрин хотела проводить нас, но ее дедушка был совсем обессилен, и она осталась с ним. Галадону было сейчас не меньше восьмидесяти, и, хотя его упрямый дух отказывался признавать этот факт, тело знало лучше. Путь нам освещала полная луна – заблудиться мы не могли.

Я очень хотел вернуться в отведенный нам домик, где мог бы посидеть в тишине и темноте и подумать. Мне необходимо было разобраться в том сумбуре, который произвел в моей голове разговор с Галадоном. Начал он с того, что заставил меня читать наизусть то, что я читал ему в десять лет: стих о кораблях, слова из песен, заговор для созревания плодов, второе пророчество Меддрина и еще несколько сотен отрывков, которые, казалось, давно выветрились у меня из головы. Я мучительно вспоминал строки, запинаясь на каждом слове, стараясь ни в чем не отказать тому, кто старался дать мне все. Это заняло немало времени. Я очень устал, но он не давал мне передохнуть. Еще он не давал мне ни секунды, чтобы я смог задать ему вопросы, на которые хотел бы получить ответы. Его план был готов, и он не считал необходимым посвящать меня в его детали.

– Так о чем вы спорили?

– Это все было связано с пророчеством, – ответил я, не дожидаясь, когда он в очередной раз задаст мне этот вопрос. – Много столетий назад наши Смотрители начали предупреждать о том, что придет раса воинов с севера, чтобы разрушить мир. Произойдет два сражения. Первое заставит людей погрузиться в пучину страха, и мир захлебнется в крови. Вторая Битва будет еще хуже, поскольку воины с севера объединятся с демонами. Единственной надеждой на спасение станет Воин с Двумя Душами, предназначенный судьбой вернуть свой народ к прежнему величию. Он вызовет на бой Гэ Кайаллета, Повелителя Демонов, и в их поединке решится судьба мира.

– И вы верите во всю эту чепуху?

– Мы видели, как с севера пришел народ воинов. Нехватки в страхе и крови тогда не было.

Принц замер посреди освещенной луной дорожки:

– Думаешь, ваше пророчество говорило о нашем приходе, о завоевании дерзийцев?

– Все мы верим в это, – устало ответил я и пошел, мечтая скорее увидеть наш очаг и завернуться в теплые одеяла дома для гостей. Я видел огоньки под деревьями, горящие костры. Ветер доносил до меня смех и звуки голосов. Огоньков было много, я решил, что эззарийцев здесь даже больше, чем рассказывал Ллир.

Принц догнал меня и снова остановил, взяв за локоть:

– Но ты веришь во что-то еще, – ну как можно быть таким любопытным и настойчивым после утомительного дня?

– Не обижайтесь на меня, мой господин. Но я думаю, что дерзийцы были скорее случайностью. Что бы там ни говорило пророчество, настоящая угроза – это келидцы. Это они завоеватели с севера, лишенные душ. Мы должны будем встретиться с ними лицом к лицу, а нас так мало – осталось трое Смотрителей, так сказал Галадон. Только трое. Двое из них – неопытные ученики, третий – Рис. Мой друг, который отчаянно сражался со знаниями, почти заканчивал курс пять раз, и, наконец, на шестой он прошел испытание. Я был когда-то одним из десяти лучших Смотрителей. А как справится со всем этим Рис? Мы думали, что у нас будет время, пока дерзийцы станут одним целым с демонами. Но оказалось, что келидцы уже слились с ними. Если есть на свете Воин с Двумя Душами, нам лучше найти его.

– Звучит это как совершеннейший бред – две души. Если верить тебе, то у меня и с одной не все в порядке. А что думает по этому поводу Галадон? Он может избавить меня от заклятия? Он ничего не ответил, когда я спросил.

– Он сказал мне, что это будет непросто. – Галадон сказал мне, что это просто невозможно, что изменения уже слишком серьезны. Попытки снять заклятие приведут к полному разрушению души Александра. И эти попытки могут привлечь внимание демонов, внимание, которого мы всячески избегаем. Галадон заявил, что его план, план, рассчитанный на меня, исключает всякий риск. И это был один из многих вопросов, по которым мы не смогли договориться. – Но этим займутся. Вас вылечат. Это возможно. Необходимо. Они увидят это.

– Проклятье! Уж не собираешься ли ты убедить их, что я и есть этот самый Воин с Двумя Душами? Это и есть этот твой дурацкий феднах?

– Я не знаю, что и думать. Я не могу думать. Сомневаюсь, что вообще хочу думать. – Я оттолкнул его руку, словно это уже не была рука, способная лишить меня жизни в любой миг. – Галадон думает совсем иначе, а переубедить старого упрямца было невозможно.

– Ладно, что бы ты там ни думал, эззариец, не впутывай в свои мысли меня. Я не собираюсь прикидываться, что поверил во весь этот бред. Я скорее поверю в воина с того ковра, что показала мне женщина. Того, с крыльями, который сражается с чудовищем одним только ножом и зеркалом. С келидцами я расправлюсь, как только смогу держать меч…

– Как все глупо, правда? – Я старался вытряхнуть все головы. – Не рассказывайте о том, что произошло, королеве, когда увидите ее утром. Ни слова о Галадоне и Катрин. Если кто-нибудь узнает, что я здесь и что я говорил с ними, их жизнь станет очень тяжелой. У нас очень суровые законы.

Александр помотал головой:

– А ты говоришь, что дерзийцы жестоки! Я не понимаю этого наказания. Не замечать человека. Как будто хорошей порки или повешения недостаточно.

– Представьте себя на моем месте, господин, и поясните, какая порка довольно хороша и как помогает повешение.

– Едва ли ты переубедишь меня.

– Вы должны понять. Эззарийцы всю жизнь проводят в сражениях с демонами. Они должны быть уверены в том, что все пути, по которым демон может подобраться к ним, перекрыты. Никакой испорченности. У нас сохранились истории о том, как демон добирался до охотящегося на него, пользуясь испорченностью последнего. Эти истории ужасны. Возможно, мы перегнули палку. Не исключено, что наши попытки защитить себя обвили нас и душат. Я не знаю.

Мы молча вышли из леса, приближаясь к невидимым барьерам, установленным на ночь Ткачихой. Хотя долина была скована морозом и укрыта снегами, в воздухе ощущалось приближение весны. Весенний запах был сильнее ночного холода. Он обещал тепло и зелень. Я глубоко вздохнул.

– Кто этот старик, Сейонн? Я не предполагал, что кто-нибудь может так смутить тебя.

Я засмеялся:

– Как вы не догадались? Это же мой ликай!

В тот самый момент, когда я произнес это слово, Александр споткнулся о скованный морозом корень. Он поскользнулся и поранил колено о камень.

– Проклятье! – воскликнул он, прижимая перчатку к кровоточащему колену.

Не знаю, было ли дело в его ране или в мысли о Дмитрии, или и в том, и в другом, но я с ужасом ощутил, как по моему телу разливается жар.

– Атос благословенный! – Александр прижимал кулаки к вискам. – Только не теперь. – Он, пошатываясь, встал на ноги и шумно втянул в себя воздух.

Я схватил его за руку и потянул за собой:

– Скорее. Идем обратно под деревья. – Наверное, в глубине души я надеялся, что лес ослабит действие заклятия, но оказалось, что я сделал только хуже. Его тело билось в конвульсиях, он кричал. Исходящие от него волны жара заставили меня отпустить его руку и отступить от него. Он согнулся пополам и упал на колени, издавая ужасные стоны. Контуры его тела колебались, он извивался самым немыслимым образом, пока, наконец, человеческие черты не начали исчезать.

– Мой господин, вы все осознаете! – закричал я, но лунный свет осветил его полные ужаса обезумевшие глаза, говорящие совсем о другом. Прошло всего несколько минут, и я уже стоял, глядя в глаза шенгару, который широко разевал пасть и яростно рычал от боли и злобы. Одна его лапа кровоточила. Зверь заходил вокруг меня, легко, мягко. Я поворачивался вместе с ним:

– Мой господин, слушайте мой голос. Пусть дверь останется открытой. Ваша боль утихнет.

Огромная кошка снова издала хриплый, леденящий душу рык, который был страшнее крика любого более крупного зверя. Я стоял совершенно неподвижно, позволяя зверю изучать мое тело, и продолжал говорить, но скоро заметил, что слова раздражают его. Тогда я умолк, уговаривая его уже мысленно. «Сохраняй спокойствие, Александр. Ты сильнее зверя. Это просто от боли. От неожиданности. Нечистое заклятие захлестнуло волнами света. Я должен был предвидеть. Прости меня».

Он не нападал. Помедлив немного, он прыгнул во тьму под деревьями. Я заметил только движение рыжего пятна и помолился, чтобы никого из эззарийцев не было сейчас в лесу. Ветер качнул верхушки деревьев, они на миг разошлись, и лунный свет едва не ослепил меня. Откуда-то издалека до меня донеслись смех и запах костра… о, дыхание Вердона… разумеется. Там полно народу. Это же первое полнолуние весны, рождение нового времени года. В эту ночь все выходят на улицу к кострам и до самого рассвета рассказывают друг другу истории и предания. Эта ночь – счастливейшая ночь для детей: им позволяют оставаться вместе со всеми до утра. Ночь чудесных сказок, братства и единения. Схватив сломанную еловую лапу, я поспешил в ту сторону, куда ушел Александр, не зная, смогу ли я бежать после шестнадцати лет неподвижности.

Было слышно, как он с шумом пробивается через кустарник впереди меня. Я перепрыгивал через поваленные деревья, подныривал под нависшие ветки, не обращая внимания на уже разодранную одежду. Внезапно я заметил между деревьями темное пятно, которое с легкостью преодолевало препятствия. Вскоре я ощутил запах дыма от костра и перестал следить за ним. Возможно, это был напрасный страх, но я был уверен, что слышу негромкое фырканье хищника, подбирающегося к костру с другой стороны. Я помчался к огню.

– Дикий зверь! – кричал я на бегу. – Шенгар! Берите детей и бегите в дом!

Я не остановился, не стал ничего объяснять вскочившим с земли взрослым, которые бросились уводить перепуганных детей. Я просто сунул в огонь принесенную с собой ветку, моля, чтобы она побыстрее занялась, и неотрывно глядя в темноту, где что-то шевелилось. Я отбросил еловую лапу, которая не хотела гореть, и взял оставленную около костра палку, которую кто-то использовал вместо кочерги. Слишком тонкая, она быстро погаснет, когда я побегу. Но не было времени ждать. Я помчался дальше, услышав за спиной чей-то неуверенный голос:

– Вердон, помоги. Сейонн?

Шенгар вышел на охоту. Он двигался по протоптанной дорожке. Бежать по ней было легко, но это означало, что он придет первым. Шенгары не были так быстры, как койоты, самые лучшие бегуны пустынь, или песчаные олени, их обычные жертвы. Но и Александр был быстр. Я уже чувствовал боль в боку, а в моих ушах звучали слова Галадона, которые он часто повторял в дни моей юности:

– Ты что, прилип к дорожке? Как, во имя Вердона, ты собираешься настигнуть демона, если у тебя каменные ноги?

Я очистил сознание и приказал крови как следует служить моим ногам и мои легким, и вскоре я уже видел его… и еще три костра под деревьями. Я заревел во всю мочь моих легких:

– Слушайте меня, эззарийцы! Шенгар! Все в укрытие! – Я добежал до костров и убедился, что они услышали меня, потом вернулся на дорожку. Куда теперь? Мне пришлось остановиться и успокоить дыхание. Я отчаянно желал, чтобы со мной была моя мелидда. Глупец! Ведь я не был беспомощным. У меня были чувства, которые можно использовать. Я быстро провел рукой перед глазами и переключил восприятие. Все, что мне было необходимо, – увидеть заклятие.

Когда я отнял ладонь от лица, весь лес состоял из тончайших серебряных нитей, словно богиня луны набросила на него сотканную ею сеть, чтобы посмотреть, что за дивные птицы попадутся в нее. Уже забылось, как прекрасны подобные узоры, мой взгляд мог уловить теперь лишь самую малость, словно я глядел на радугу через закопченное стекло. Но у меня не было времени сожалеть или любоваться. Впереди виднелось багрово-зеленое свечение заклятия демонов, оно уже скрывалось за холмом. Я помчался дальше.

Я слышал крики и бежал все быстрее. И вскоре был у костра под скалой, прислонившись к которой сидели несколько женщин и мужчин, они прижимали к себе детей. Шенгар припал к земле, он утробно рычал, косясь на горящий справа от него огонь. Но костер был слишком мал, он обошел его и подбирался все ближе к окаменевшим от страха людям.

– Стой! – Я шагнул между ним и людьми, размахивая своим жалким факелом. Теперь рядом с шенгаром было два огня. – Ты не хочешь этого делать. Слушай мой голос. Оставь в покое этих добрых людей. – Он рыкнул на меня, оскалив клыки, мышцы его напряглись, он был готов к прыжку. Дети за моей спиной завопили от ужаса. – Успокойте их, пусть они молчат, – бросил я через плечо. Я снова взмахнул горящей палкой, шенгар слегка подался назад. – Подумай, Сандер. Ты не хочешь этого. – Один из мужчин понял мою мысль. Он тоже взял палку и сунул ее в огонь. Александр рыкнул на него, и я испугался, что он перемахнет через костерок и убьет мужчину раньше, чем разгорится его факел. – Уйди отсюда. – Я снова махнул веткой у него перед носом. – Возьми себя в руки.

Зверь еще немного отступил, я шагнул на него, так мы и двигались, пока он не скрылся за деревьями. Я остановился на миг, чтобы дать отдых ногам, и заметил взгляд мужчины у костра. «Гарен», – подумал я. Это был сын мельника из моей родной деревни. Мой товарищ, который неизменно побеждал меня во всех соревнованиях. Он год пробыл Ловцом и вернулся домой, когда умер его отец, чтобы стать мельником. Это произошло дня за два до завоевания.

Он смотрел на меня, потом глаза его расширились и расфокусировались.

– Идемте, – обратился он к остальным. – Надо увести детей. – Я исчез из поля его зрения, словно мое тело стало вдруг прозрачным. Я развернулся и побежал за зверем, чувствуя, что к моим ногам снова привязаны тяжелые камни.

Следующая группа рассказчиков окружила себя кольцом из огня, то же самое было и у следующего костра, а вскоре я обнаружил, что возле костров никого нет. Наверное, новость распространилась. К тому моменту, когда я был уже уверен, что не смогу сделать больше ни шагу, услышал неподалеку от себя торжествующий рык. Ноги сами понесли меня туда, и пришлось ухватиться за дерево, чтобы остановиться, не оказавшись там, где я совсем не хотел быть. Александр поймал годовалого оленя и теперь радостно катался по снегу. Его морда была в крови, снег возле него тоже покрывали темные пятна.

Я медленно опустился и сел под дерево. Грудь моя горела. Ноги гудели. Если бы шенгар вдруг решил, что презренный раб вкуснее оленя, я не двинулся бы ни на шаг, чтобы спасти свою жизнь. Уверенность Галадона в том, что я смогу восстановить свою физическую силу и выносливость поле нескольких недель правильной пищи и упражнений, казалась мне чуть менее смешной, чем его же уверенность, что пять дней работы со мной Смотрителя восстановят другую мою силу.

Я завернулся в разодранный плащ и отбросил ненужную больше палку. И пока глядел, как шенгар утоляет голод, мысленно прошел весь тот путь, что мы только что проделали с ним. Нет, невозможно. Я не смогу найти дорогу обратно в селение.

Крики с той стороны, откуда мы пришли, прогнали дремоту. Шенгар все еще грыз кость, не выказывая ни малейшего желания принимать очертания принца. Но это произойдет. И если все пойдет как раньше, то произойдет довольно скоро. Он тоже услышал крики и прижал уши. Я натянул капюшон и встал, разминая затекшие ноги.

– Сюда! Ищите следы!

Шенгар уронил кость и издал утробный звук. Отрывать хищника от еды не самая удачная мысль. Я начал спускаться с холма, на котором ужинал шенгар, надеясь перехватить охотников внизу. Я не ожидал, что они станут подниматься вверх.

– Туда! – закричал один из всадников. – Схватите его. – Это была женщина.

– Останьтесь кто-нибудь здесь, чтобы он не мог уйти, – отозвался мужчина.

– Подождите! – бросил я им вслед. Паника притупила мои ощущения, я не заметил, что их голоса поразили меня в самое сердце.

– Не надо! – Я бежал к ним, видя, что один из них уже готов запустить копье в припавшую к земле большую кошку. – Это человек! – изо всех сил вопил я, боясь, что они не услышат меня. Я схватился за стремя ближайшего ко мне всадника: – Вы не можете убить его. Это заклятие.

– Человек? – Это была женщина. – О Валдис, это же наш гость!

– Я попал! – воскликнул всадник, а зверь закричал от боли. – Прикончи его мечом, Даффид.

Я побежал к шенгару, который растянулся в луже крови, копье торчало из его бока. Я не знал, чьей крови здесь больше – шенгара или его добычи.

– Мой господин, вы слышите меня? – Я прижал пальцы к его груди, он слабо вздохнул и попытался сбросить их. Этот жест сказал мне то, что я хотел узнать. – Мы позаботимся о вас, – заговорил я. – Дерзийский воин не умирает от одного удара копьем, разве не так?

Всадники спешились за моей спиной и подошли.

– Он жив? – спросила женщина.

– Да, но тяжело ранен. Он истекает кровью. Здесь есть лекарь, который может ему помочь?

– Никто не умеет лечить шенгаров.

– Он изменится… скоро. – Воздух вдруг стал горячим, и шенгар зарычал… потом застонал… контуры его тела пошли волнами. Вот появились два образа, зверь и человек снова сражались друг с другом. Александр стонал от боли и тоски, а люди рядом со мной окаменели от изумления и страха. Я не обращал на них внимания.

– Скоро, уже скоро, мой господин. – Я отошел подальше, чтобы не коснуться его, пока превращение не завершится. – Слушайте мой голос. Мы поможем вам, как только превращение завершится.

На какой-то миг мне показалось, что он мертв. Он лежал такой беспомощный на испачканном кровью снегу. Я снял с себя плащ и рубаху. Надеясь, что хуже уже не будет, выдернул копье и зажал рану в его животе скомканной рубахой. Потом обвязал рубаху ремнем и завернул его в мой плащ, стерев краем материи кровь с лица.

– Принцу нужен врач. Если бы вы могли отвезти его на лошади…

Но они молчали, я вдруг понял, что сделал. На мне остались только туника и штаны. Крест в круге на моем плече поразил их. Они увидели, что я эззариец, они поняли, чем я стал. Наверное, они, как и Гарен, могут знать мое имя.

– Я лишь прошу вас позаботиться о нем, как заботятся эззарийцы о тех, кто приходит просить их помощи, – произнес я, надеясь, что они слышат меня, даже если и не захотят сделать этого. Выдержав короткую борьбу с самим собой, я поднял голову… передо мной стояли моя жена, королева Эззарии, и ее нынешний муж, тот, кто когда-то был моим лучшим другом.