Текст книги "Чисто еврейское убийство"

Автор книги: Керен Певзнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Мне, чтобы не усугублять, осталось лишь кивнуть в ответ.

x x x

Было время обеденного перерыва. Мимо нас сновали кибуцники, изредка бросая равнодушный взгляд. Нам тоже было пора собираться и идти в столовую.

– Кажется я видел того, кто выходил из вашего домика, Тамара, – вдруг неожиданно сказал Марк.

– Как?! – мы все встрепенулись.

– У меня зазвонил телефон... – начал Марк.

Мы переглянулись. Нам всем была известна страсть Марка говорить часами по своему мобильнику.

– Чтобы не мешать, я вышел из зала и пошел вниз по тропинке. Я так увлекся разговором – звонила моя подруга. Она обиделась на то, что я встречаю Песах без нее. Из-за моих оправданий я и не заметил, как очутился возле гостевого домика. В одном из них горел свет. Это был ваш домик, Тамара.

– И что было дальше?

– Свет потух, потом я услышал какой-то неясный шум. Это не произвело на меня никакого впечатления, так как я был увлечен разговором. А через несколько секунд после того, как погас свет, дверь тихонько отворилась и оттуда вышел человек...

Мы затаили дыхание.

– Причем, это я сейчас понимаю, а не тогда, он вышел совершенно не торопясь, не оглядываясь, и пошел прочь от домика.

– А как он выглядел? – я не смогла удержаться от вопроса.

– Не знаю, темно было, – ответил Марк. – Он среднего роста, это единственное, что я могу сказать. Ах, да... Еще на нем была белая ермолка.

– Ну, – хмыкнул Денис, – разве это примета? Да в пасхальную ночь все надевают ермолки.

– А сейчас он ее снимет, и все... – задумчиво протянул Давид. – Иди знай, кто это был.

– Марк, а следователю ты сказал об этом? – спросила я.

– Черт! Надо же – забыл! – он хлопнул себя по лбу. – Ведь я вспомнил об этом, когда достал телефон. Где он?

– Уже ушел, но ты можешь взять у Боаза его номер телефона и позвонить, – предложил Давид.

– Не хочу, – Марк вдруг комично скривил физиономию, – он такой противный...

– Что значит не хочу?.. – продолжал настаивать Давид. – Это же не просто так! Убит человек, ты, вероятнее всего, видел потенциального убийцу, и не сообщить в полицию? Где твое чувство ответственности?!

– Что ты ко мне прицепился?! – Марк не на шутку разозлился. Он вскочил с места, лицо его покраснело, он был готов наброситься на журналиста. – Если ты такой правильный, то сам и иди, а я сюда отдыхать приехал и причем за свои деньги.

Вокруг начали собираться кибуцники. Марка принялись успокаивать со всех сторон. Он вроде бы поостыл, махнул рукой и в сопровождении Рона направился в столовую.

Настроения что-то проглотить не было никакого. Денис сидел напротив и читал газету. Газета была вчерашняя, поэтому об убийстве в кибуце в ней ничего не говорилось.

Он отложил газету в сторону и внимательно посмотрел на меня.

– Ну что, Лерочка, поедем домой или останемся отдыхать?

Меня обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, тут убили человека и все наши попутчики уже паковали чемоданы. А с другой стороны, я этого отпуска ждала неизвестно сколько. Вся эти предвыборные баталии, преподавание иврита пожилым советским деятелям, стремящимся на командные посты в муниципалитет какого-нибудь Тель-Мухосранска отняли у меня столько сил и здоровья, что я просто была обязана хорошо отдохнуть. Приближалось суровое лето, со зноем и суховеем. Буду потеть и страдать от жары. Так почему не насладиться приятными деньками на природе, если к тому же и "уплочено", как сказал бы кот Бегемот. Ведь я – Телец, а Тельцы к деньгам относятся трепетно...

– Остаемся, – твердо сказала я, хотя в глубине души сознавала, что лукавлю. Уж больно мне хотелось досмотреть драму, главным действующим лицом был покойный Йоси.

Неожиданно в зал вошла целая делегация, наряженная строго и торжественно. Мужчины в галстуках, дамы в костюмах и на каблуках. Они составляли разительный контраст с кибуцниками, одетыми в рабочую одежду. Все они цепочкой потянулись к солидному человеку, примерно пятидесяти с небольшим лет, сидящему за угловым столиком. У него была странная борода клочьями двухнедельной давности. Делегация подошла к нему, мужчины наклонялись и жали руку, дамы целовали бородатого и все оживленно говорили по-английски.

Несмотря на шум в столовой, мне удалось разобрать отрывки. Это были американские евреи, гостившие в Израиле. Они приехали в кибуц, чтобы выразить соболезнование сыну покойного писателя. Все уселись за большой стол и принялись беседовать. Я пристально разглядывала бородача. Если бы не эта ужасная борода, которую он не сможет сбрить до окончания траура, он был вылитый папочка-лауреат. Мне вдруг жутко захотелось проверить на нем свою теорию – подойти и спросить, отдаст ли он папенькины гонорары в кибуцный фонд, но я сдержалась. Учили меня в детстве не заглядывать в чужие карманы, но, похоже, безуспешно.

После обеда к нам подошли Давид с Паолой, попрощаться. Они уезжали через полчаса. Так как мы все приехали на машине Йоси, которую забрали полицейские, то Давид вызвал такси. Тамара присоединилась к ним. Рон и Марк, неразлучные друзья, решили уехать утром, потому что сегодня автобусы не ходили.

Распрощавшись с Тамарой, я почувствовала облегчение. В ней всего было чересчур: и пышные перегидроленные волосы, и бюст, постоянно вываливающийся из маечек на лямочках, и слезы водопадом... Нет, в подруги она мне не годилась!

После сиесты, которая закон для кибуцников (даже звонить им по телефону с двух до пяти считается моветоном), мы с Денисом пошли поплавали в бассейне, полежали на солнышке, и вернувшись в наш домик, улеглись в алькове.

Примерно около одиннадцати вечера мне вдруг захотелось пройтись и подышать воздухом. Я принялась уговаривать Дениса, но этот лежебока не захотел себя утруждать, и мне пришлось идти гулять одной.

Воздух был напоен ароматом цветущего жасмина. Широкая асфальтовая аллея внезапно закончилась и привела меня на развилку, от которой отходили три дорожки, усыпанные гравием. Встав в позу "распутный витязь, то есть, витязь на распутье" я принялась рассуждать, по какой дорожке продолжить свой путь. Одна вела к бассейну, другая – к коровнику, а вот по третьей я еще не ходила. Она углублялась в заросли авокадо.

Подумав, что хорошо бы пойти и нарвать авокадо, я решительно двинулась по третьему пути. Никаких плодов я не увидела, острые концы листьев царапали мне руки, и вскоре мне стало совсем неясно, чего я полезла в эти заросли. Ведь не могу гулять просто так, обязательно надо "со смыслом"...

Вскоре мне надоело это занятие. Я повернула назад, так и не найдя авокадо, видимо не сезон, как вдруг неожиданно зазвонил телефон. Схватившись за ремень джинсов, куда я обычно вешаю свой мобильник, я обнаружила, что его там нет, видимо оставила дома. Но где-то же он звонил?! Причем звук был глухим и доносился с земли.

Ориентироваться на звонок я не могла, казалось, что телефон звонит отовсюду. Я вертелась, раздвигая руками заросли авокадовых кустов, пока не заметила в нескольких метрах от себя мерцающий огонек. Поспешив ему навстречу, я вдруг споткнулась и упала на что-то большое и мягкое.

– Марик! – в ужасе заорала я.

Телефон прекратил отчаянно звонить и погас. В мозгу отчаянно заколотилась только одна мысль: "Найти, это очень важно!" Видимо сработали защитные системы организма. Если бы не сверхзадача – найти телефон, я просто бы окочурилась от страха, лежа на бездыханном теле. И тогда следствие запуталось бы еще больше. Они бы подумали, что имеет место коллективное самоубийство, отягощенное сексуальным подтекстом. Или еще чего-нибудь...

Вскочив на ноги, я бросилась к тому месту, откуда несколько секунд назад раздавался звонок, и стала шарить руками по траве. За считанные мгновенья нашла телефон и припустилась бежать, не разбирая дороги. Ворвавшись в домик, я одним прыжком подскочила к кровати и принялась трясти Дениса, лежавшего носом к стене:

– Денис, проснись, вставай! – я содрала с него одеяло.

– Отстань, ненормальная! Ты убьешь меня! – он ничего не соображал со сна.

– Пока еще тебя никто не убил. Но если будешь себя так вести, убьют непременно. Будешь третьим!

Денис окончательно проснулся:

– Ты можешь объяснить по-человечески, что случилось?

– Марк убит! – выдохнула я.

– Как?! – он был ошеломлен. – Откуда ты знаешь?

– Наткнулась на тело, когда гуляла по кибуцу.

– И кто еще об этом знает? – Денис спросил меня, на ходу натягивая джинсы.

– Думаю, что пока никто. Надо сообщить.

Денис присел на кровать и задумался. На его лице были написаны муки сомнения. Видимо, он вспоминал историю с Татьяной и чем все это закончилось. Наконец он решился:

– Пошли!

И мы пошли искать Боаза, так как он был единственным из администрации кибуца, с кем мы были знакомы.

Боаз жил в небольшой приятной вилле, окруженной цветущим садиком. Он вышел нам навстречу и отогнал здорового лохматого пса, намеревающегося облизнуть нас. Удивительные в кибуце собаки – беззлобные, позволяющие любому ребенку трепать себя как угодно.

– Ну хватит, хватит, Робин... – Боаз пихнул пса коленкой и вопросительно посмотрел на нас. – Чем могу?..

– Говори, Валерия, – подтолкнул меня Денис.

– Там, – я безвольно махнула рукой, – в кустах авокадо – Марк.

– Какой Марк? Ваш товарищ?

– Он не товарищ, просто приехали вместе... – и помедлив немного, я решилась. – Он мертвый.

– Как мертвый? Еще один? Где он?

– Пойдемте с нами.

– Кто его нашел? – спросил Боаз и в его голосе промелькнуло подозрение.

– Я...

Наступило молчание. Денис сказал.

– Ну мы идем или нет?

– Нет! – решительно сказал Боаз. – Я вызываю полицию. Заходите в дом.

Он не верил нам ни капельки. И в дом пригласил не из-за особого гостеприимства, а просто, чтобы были на виду. Мы потоптались и зашли.

Полиция приехала на удивление быстро. казалось, что полицейские только и делали, что ждали у кибуцных ворот, когда мы еще что-нибудь сотворим.

Опять собралась толпа кибуцников. Выходя из дома Боаза, я почувствовала, что в воздухе сгущается атмосфера негодования. Не хватало еще, чтобы они подвергли нас суду Линча.

До места происшествия мы дошли быстро. Полицейские включили два мощных фонаря и стали осматривать тело. Марк был убит выстрелом в голову. Интересно, кто слышал выстрел?

– Кто нашел тело? – спросил знакомый следователь.

Толпа вокруг меня расступилась и я осталась стоять одна под слепящими фонариками.

– Я, – ответила я.

– М-да, – процедил он, – сначала ничего не вижу, ничего не слышу, а потом находитесь в центре событий.

– Что вы имеете в виду? – Денис решил за меня заступиться.

– А то, что сначала вы все находитесь с краю. Нет, чтобы предупредить преступление, объяснить властям, что и как... А вместо этого нарушаете покой и праздник!

– Ну знаете! – возмутился мой спутник. – Никогда доносчиком не был и не буду! Все эти ваши разговоры противозаконны и напоминают мне тот режим, от которого мы уехали!

А я подумала, что этот неприятный следователь – точно кибуцник и на всех городских он смотрит с подозрением.

– Вы никуда не поедете! – сказал следователь. – Пока я не допрошу вас как полагается. И вас тоже, – повернулся он ко мне.

Денис схватился за голову, а я принялась его утешать. Но он только отмахнулся и пошел прочь.

– Завтра в восемь жду вас в управлении, и только попробуйте куда-нибудь улизнуть!

Приехала скорая, тело забрали, толпа понемногу разошлась и мы с Денисом поплелись домой.

Когда мы уже подходили к дому, неожиданно зазвонил телефон у меня на поясе. Я поспешила ответить.

– Алло! Кто это?

Но никто не ответил. Я пару раз еще крикнула: "Алло!", но без толку. Собираясь повесить его снова на пояс, я так и замерла на месте.

– Что случилось? – забеспокоился Денис. – Кто звонил?

– Денис, это не мой телефон, – дрожащим голосом проговорила я.

– А чей же?

– Марка...

– Что?! Как он попал к тебе? – Денис рывком выхватил телефон из моих рук.

– Я нашла его около тела. Он так похож на мой, что я машинально повесила его на пояс. А мой – дома. Что же мне делать? – я чуть не ревела.

– Что делать? – передразнил он меня. – Ты еще спроси: "А судьи кто?" Что делать... Пойдем завтра в полицию и сдадим его. Вот и все.

– А они спросят, почему не отдала сейчас?

– Так и скажешь: была в шоке и совсем забыла о нем...

Я раздумывала, играясь с кнопками приборчика. Нажав определенную комбинацию, я вызвала на экран список последних четырех телефонов. Первые три номера оказались одними и теми же. Причем по цифрам я поняла, что звонили из Кирьят-Шенкина, соседнего с Ашкелоном городка. А вот последний был явно местным.

Мне тяжело было удержаться от того, чтобы не набрать этот номер, но я себя пересилила. Просто записала телефоны на бумажку и положила ее в сумку.

Спать в эту ночь нам так и не пришлось, потому что в дверь постучались, и не дождавшись приглашения, в наш домик ввалился Рон. Лица на нем не было.

Пришлось вставать, отпаивать его чаем и по новой объяснять, как я нашла бедного Марка.

Рон сидел на стуле и бездумно раскачивался из стороны в сторону. Он без передышки повторял: "Я буду следующим..."

– Да что с тобой, Рон, – уговаривала его я, – успокойся. Завтра пойдем к следователю и он разберется. И мы тут же уедем отсюда.

– Как же, он разберется! – закричал он. – Посадит нас всех, а настоящий убийца тем временем будет гулять на свободе!

На Рона тяжело было смотреть. Смерть приятеля так подкосила его, что он просто ничего не соображал.

Мы с Денисом тоже притихли. Убийца кружил вокруг нашей группы и кто знает, кого он выберет следующей жертвой. Надо было срочно уносить отсюда ноги. Но пока нас не допросят в управлении, уезжать было нельзя.

Денис тем временем крутил в руках сотовый телефон. Вдруг он спросил:

– Рон, тебе известны эти номера? – и показал на высвеченное окошко прибора.

Рон оторвал руки от головы и непонимающе взглянул на Дениса.

– Это телефон Марика, Валерия нашла его около тела...

– Ну-ка дай мне его, – Рон протянул руку, глянул и тут же ответил: Последний номер мне неизвестен, видимо какой-то местный. А вот предыдущий это телефон нашего ресторана, где мы с Марком работаем... работали.

– А кто мог звонить ему? – я решила включиться в беседу.

– Рафаэль, скорее всего.

– Кто это?

– Наш бармен, из ресторана "Малахит". Он часто звонил Марику.

–У них что – общие дела? – заинтересовался Денис.

– Нет, просто Марик встречался с Лилей, сестрой Рафаэля, а тому это не нравилось.

– Почему? – удивились мы оба.

Рон внимательно посмотрел на нас, взвешивая, говорить или нет и, наконец, решил, что мы достойны доверия. Он сказал:

– Есть несколько причин... Прежде всего, Лилия из семьи горских евреев, а они не любят, когда их девушки встречаются с ашкеназами. В их семьях до сих пор силен патриархат и женщины не имеют права на собственное мнение.

– Ты не преувеличиваешь? – спросила я – мой бывший муж Борис был грузинским евреем из Баку, но ничего подобного за ним я не замечала.

– Что ты! – возразил Рон. – Оказывается, они уже обручили Лилию с каким-то вдовцом на двадцать лет старше ее. Она его и не видела даже. А Марика встретила и полюбила, когда немного помогала брату в ресторане убирала, мыла посуду. Если бы вы знали, как он играл на гитаре – как бог!..

– Так зачем они были против?

– Мы работаем в ресторане по вечерам. А по утрам играли на Мидрахов это пешеходная улица в Тель-Авиве, где собираются музыканты, художники, керамисты и продают свои работы.

– Арбат... – заметила я.

– Что? – не понял Рон.

– Она говорит, что в Москве тоже есть подобная улица, – пояснил Денис мою короткую реплику.

– Ну хорошо, играли на Мидрахов, ну и что? – я ничего не понимала.

– А то, что однажды там проходил отец Лилии. Марк издали увидел его, громко поздоровался, но тот отшатнулся и прошел мимо, как будто мы были прокаженные. А вечером Лиля не пришла на работу. Рафаэль объяснил нам, что для их отца отдать дочь замуж за человека, который попрошайничает на улице... Лучше убить ее собственными руками. Вот такая история...

Рон вздохнул, видно было, что рассказав нам о Марке, он немного успокоился.

– Как вы приехали в кибуц? – спросила я, чтобы нарушить паузу.

– Случайно... Это все Марк. Он разговаривал с Рафаэлем, когда Йоси зашел в ресторан. Йоси и сказал, что едет через пару дней в кибуц.

– Так вы были знакомы раньше? – удивился Денис.

– Только шапочно. Йоси иногда обедал у нас, как-то привел с собой Тамару. И в тот день он предложил Рафаэлю поехать, так как у него в минибусе было два места. Рафаэль отказался – он Песах привык в семье встречать, а вот Марк быстро ухватился за эту идею, да еще меня уговорил.

– И все же я не понимаю, – сказал Денис, видимо размышляя вслух, – кому понадобилось убивать их обоих? Это же совершенно разные люди: один – богатый подрядчик, а другой – нищий музыкант.

– Марк – это Лизавета... – неожиданно сказал Рон.

– Кто?

– Раскольников убил Лизавету после старухи-процентщицы, только за то, что она его видела.

Я восхитилась. Здорово все-таки в израильских школах преподают русскую литературу. Вот, недавно, например, я шла по улице и услыхала, как один эфиопский подросток насвистывал "Половецкие пляски" Мусоргского. Придя домой, я тут же рассказала Дашке, какого образованного мальчика я встретила. На что моя дочь ответила со здоровым скептицизмом:

– Мамочка, эта музыка из последнего хита на MTV.

И все же израильтяне в большинстве своем знают, кто такие были Чехов, Достоевский и Толстой. А вот многие ли мои бывшие соотечественники знают имена Шмуэля Агнона (между прочим, нобелевского лауреата) или Амоса Оза?

– Согласен, – кивнул Денис, – другими словами, убийца убрал нежелательного свидетеля.

– А кто знал, что Марк что-либо видел? Убийца же не видел его, когда тот вышел с праздника.

– Нет, Валерия, я все-таки удивляюсь, глядя на тебя. Одна моя тетушка любила повторять: "Такой умный, аж дурной"...

Денис сказал это с такими комичными местечковыми интонациями, что мы с Роном невольно рассмеялись.

– А если серьезно, ты вспомни, сколько людей проходило за нашими спинами, когда Марк рассказывал об увиденном...

– Значит, кибуцники услышали и передали убийце, либо убийца проходил сзади нас, а мы ничего не видели! Если бы я только знала! – воскликнула я.

– Что же, выходит, убийца – кибуцник? – спросил Рон.

– Может быть, – согласился с ним Денис. – А может и нет...

– Почему?

– А почему не гость кибуца? Сколько их приехало на праздник? Не менее двух сотен. Маловероятно, чтобы это сделал кибуцник. Они живут в замкнутом мире и в большинстве случаев их интересуют лишь внутренние проблемы. А вот кто может поручиться, что один из туристов, имеющий что-либо к Йоси, не захотел расправиться с ним на чужой территории? Ведь гораздо проще приехать сюда под чужим именем, ведь никто не спрашивает номера удостоверения личности. Вызвать Йоси с праздника, убить, и спокойно вернуться на свое место. Без проблем!

Эта версия показалась мне убедительной. Узнать, что Йоси будет здесь, приехать, убить и уехать. А потом ищи-свищи его.

– Нет, не получается, – заявил Рон. – Если бы убийцей был кто-то из приезжих, он бы уехал из кибуца сразу же после совершения преступления. А он остается на следующий день и убивает Марка. Это точно кибуцник!

– А я думаю, – я решила встать на позицию Дениса, – что не такой он дурак, этот приезжий. Кого полиция будет искать в первую очередь? Того, кто утром не пришел на завтрак. А вот уехать после того, как станет известно об убийстве, да еще выразив свое возмущение, дескать "Мы отдыхать приехали, а тут такие вещи творятся!" можно безо всяких проблем. Скорей всего он так и сделал.

– Иди знай, сколько народу уже уехало, – печально произнес Рон.

И это было чистой правдой.

x x x

Утром мы с Денисом сидели на автобусной остановке. Автобус должен был придти через двенадцать минут, а пока мы разговаривали с дедулей в шортах по колено и в полотняной панаме. Деда звали Яков, было ему девяносто лет и ехал он в городскую поликлинику.

– Присаживайтесь барышня, – сказал он на чистом русском языке, совершенно без акцента. – Автобус вот-вот подойдет.

Усевшись рядом с занятным стариканом, я спросила:

– Вы кибуцник?

– Да, уже шестьдесят один год.

– Неужели? – восхитилась я, а Денис подошел поближе.

– Вы, наверное, были среди основателей этого кибуца?

– Да, – вздохнул старик, – знаете, что было здесь, когда мы пришли?

– Что?

– Болота. Сплошные болота, – старик смешно произнес слово "болота" с ударением на последнем слоге. – А нас – восемнадцать человек, из Москвы и из Питера. Нет, двое были из Варшавы. Мы купили эту землю у местного бедуинского шейха.

– А в Бунде состояли? – спросил Денис тоном: "В каком полку изволите служить?".

– Конечно, – кивнул Яков, – но потом решил, что мое место в Палестине. Я был завзятым сионистом. Твердо знал, что евреям незачем жить среди других народов. Место еврея – в своем государстве.

– Согласен, – Денис был невозмутим, – но в двадцатых годах и речи не могло быть о еврейском государстве. Ведь здесь была подмандатная британская территория.

– А мы ехали и ехали, – упрямо сказал старик. – Строили кибуцы, был энтузиазм и вера.

Подошел автобус. Старик показал карточку кибуцника и прошел вперед. Мы заплатили и уселись неподалеку от него.

– Все началось с чайников, – вдруг сказал он.

– Каких чайников? – спросила я.

– Приватных. Раньше у нас было все общее. И все были равны. Надо кому нибудь одеяло – пожалуйста, тебе дадут. Но если у тебя одно уже есть, то извини, второе получишь тогда, когда дадут всем. Это справедливо.

– А причем тут чайники?

– Мы пили чай в столовой. Кто хотел, приходил, наливал. Всегда была заварка, сидели, общались. Разве это плохо? А потом... Проголосовали, что кибуцник может иметь свой электрический чайник дома. И все. Уже появилось что-то мое, а не общее. Пили чай и общались в своих комнатах. Так оно и пошло.

– А что в этом плохого? – удивилась я. – Может быть мне неохота ради стакана с чаем, выходить из дома, идти в столовую? Мне хочется пить чай дома, даже лежа в постели.

– То-то и оно, – покачал головой Яков, – а общение?

– Да в течение дня можно так наобщаться, что вечером захочется побыть одному.

– А потом вам захочется отдельного дома, зарплаты. Зачем тогда кибуц? Зачем тогда мы его строили? Хотелось жить счастливыми...

Старик задумался и до конца пути не проронил больше ни слова, а у меня всю дорогу до конечной остановке вертелся в голове глупый шлягер: "А мы его по морде чайником..."

Выйдя из автобуса, мы с Денисом заспорили. Он настаивал на том, что идея кибуца уже изжила себя, что методика военного коммунизма не подходит для нынешнего времени. А я с ним не соглашалась. Я не видела ничего плохого в том, что люди живут вместе, сообща готовят еду, смотрят за детьми и работают в поле. Если это им нравится, так что? Разве плохо чувствовать себя социально защищенным от таких напастей современной жизни, как безработица, высокая плата за университет и дорогая больничная страховка. А кибуцники защищены от всего этого.

Мы уже дошли до управления. Девушка-полицейский провела нас внутрь и постучала в дверь кабинета.

– Войдите, – услышали мы.

Мы вошли. За столом сидел тот самый лысенький следователь, с которым мы уже имели честь видеться дважды за последнее время.

– Присаживайтесь, – он показал на стулья, – я хочу кое-что спросить.

– Прежде всего, хотел бы узнать, с кем имею честь... – церемонно произнес Давид. Видимо он до сих пор находился под влиянием беседы со старым кибуцником.

– Следователь Ривлин. Я навел о вас справки. Вас зовут Денис Геллер и вы были задержаны по подозрению в убийстве русской гражданки. Верно?

– Если вы действительно все обо мне выяснили, – Денис сделал ударение на слове "все", – то могли также узнать, что настоящих преступников нашли и не без нашей помощи, – он кивнул на меня.

– Верно, – как бы нехотя заметил следователь, – просто я хочу отметить вашу способность попадать в криминальные ситуации.

– Ничего не попишешь, – развел руками Денис. – Это не наказуемо, хотя и доставляет некоторые неудобства.

– Что вы можете сказать об этом деле? – Ривлин повернулся ко мне.

– Вот это, – я выложила на стол сотовый телефон.

– Откуда он у вас?

– Нашла неподалеку от тела покойного Марка.

Следователь взял в руки телефон, покрутил его, но батарейка к тому времени уже разрядилась и понять что-либо было невозможно.

– Почему вы вчера не сказали мне об этом?

– Забыла. Я была в шоке, а этот телефон точь-в-точь такой же, как мой, поэтому я машинально повесила его на пояс.

– Как вы нашли его?

– По звонку. Кто-то звонил, а никто не отвечал. Я пошла на звук, думая, что телефон выронили, и я смогу вернуть его владельцу. Но тут я споткнулась и упала прямо на несчастного Марка.

– Понятно, – пробормотал Ривлин. – Отпечатков пальцев, конечно же нет, вы все затерли. Ну хотя бы запомнили, кто звонил?

– Да, там был последний местный звонок, а до этого три звонка из Кирьят-Шенкина, с его работы. Марк работал в ресторане "Малахит", играл на гитаре.

Следователь отложил телефон в сторону.

– Ну хорошо. Кто приехал с убитым в кибуц?

– Рон, его друг. Он тоже музыкант.

– Придется его вызвать тоже, – Ривлин вздохнул. Чувствовалось, что он был раздосадован. У него своих дел невпроворот, местные воры и дебоширы не дают успокоиться. И тут нате вам, два убийства приезжих. Иди знай, кто они, зачем их убили, убийца из местных головорезов, или тоже явился откуда-то на голову следователя Ривлина. Тяжело.

Он поднял трубку и отдал короткое распоряжение, касательно Рона. Потом повернулся к нам:

– Что собираетесь делать дальше?

– Уехать домой, разумеется... – ответил Денис.

– Ну что ж, – кивнул Ривлин, – если понадобитесь, я дам знать в ашкелонское управление. Вы оба там живете?

Мы кивнули.

– Ну тогда не смею задерживать.

После этих слов мы с Денисом поднялись и вышли из кабинета.

x x x

В кибуцной столовой не было свободных мест. Видимо мы вернулись в самый пик обеда. В зале было шумно, закончившие есть относили подносы на мойку, на их место тут же устремлялись желающие насытить свои желудки.

Выбор был очень даже приличный. Денис взял куриный бульон, шницель с рисом и салат из сладкой консервированной кукурузы со свежими огурцами, а я предпочла грибной суп, тушеное мясо и пшеничные проростки в оливковом масле. Говорят, что в них прорва витаминов и стимуляторов.

Нам повезло. За угловым столиком в конце зала никого не было. Мы удобно устроились, Денис сходил за хлебом и принес кроме него, еще и кувшин ледяного апельсинового сока.

– Все-таки жалко отсюда уезжать... – мне действительно нравился кибуц. Четкий порядок, каждый выполняет свои обязанности и при этом у всех – улыбка на губах. Чувствовалось, что это выражение лица не наносное, как у американцев "Keep smile" – "Держи улыбку", а внутреннее настроение людей. Они такие спокойные, добродушные, умеют радоваться своим мелким радостям и никто, после этой ужасной трагедии не посмотрел на нас с подозрением.

От размышлений меня оторвало легкое покашливание.

– Вы позволите присесть?

Подняв глаза, я увидела уже знакомого человека с клочковатой бородой.

Денис тут же среагировал:

– Да, да, конечно, присаживайтесь.

Это оказался тот самый сын лауреата, к которому вчера подходили американцы.

– Вы взяли селедку? – спросил он нас.

– Нет, – ответила я, – я не увидела.

– Ее только что поднесли. Прекрасная сельдь. Ее вымачивают в красном вине и она приобретает изумительный вкус. Вот возьмите, попробуйте, я взял много.

С удовольствием отправив в рот нежный ломтик, я согласилась со своим собеседником, что селедка действительно отменная. Денис отказался.

– Простите, вы сын писателя Исаака Брескина? – спросила я.

– Да, – он наклонил голову, – Авраам Брескин.

– Мы приносим вам искренние соболезнования, – Денис, как всегда, оказался на высоте. Что-что, а хорошим манерам его Элеонора научила прекрасно.

– К сожалению, я ничего не читала из произведений вашего отца, но обещаю, что обязательно прочту, когда вернусь домой.

– Вы читаете на иврите?

– На иврите, на английском, на русском – это не проблема. Ваш папа писал на идише, как я поняла?

– Да, он прекрасно знал идиш. Его сравнивали с Шолом-Алейхемом, но это, конечно, неверно. Папа писал в совершенно другой манере.

– А как так получилось, что он прожил много лет в Америке, а вы здесь?

– О! – горько улыбнулся Авраам. – Вы не знали моего папу. Он был одним из основателей этого кибуца.

– Легендарные восемнадцать идеалистов? – вступил в разговор Денис.

– Вы уже знаете эту историю?

– Нам рассказывал Яков, старичок в панамке.

– Верно, они прибыли вместе. Но через двадцать лет, когда моему отцу было тридцать восемь, а мне – восемь, он уехал из Израиля. Он не смог взять меня – кто там будет за мной смотреть. А здесь, в кибуце – садик, школа. Я чувствовал себя в семье. Потом прошло много лет, он не вернулся. Начал писать, прославился, ну и так далее...

– А ваша мама? – конечно это было нескромно, но я ничего не могла с собой поделать.

– Мама умерла совсем молодой, поэтому отца ничего здесь не задерживало.

Авраам отпил немного из стакана и спросил:

– Вы надолго к нам?

– Нет, – ответил Денис, вот сейчас пойдем собираться.

– А-а, понимаю, из-за этих убийств. Чудовищно! У нас никогда не было ничего подобного. Жаль, что был омрачен светлый праздник.

– Да, – согласилась я. – Вот поэтому мы и уезжаем.

– Я слышал, это вы обнаружили тело молодого человека? Уж простите меня за любопытство, в кибуце слухи распространяются быстро.

– Совершенно случайно. Я просто гуляла...

Договорить мне не удалось. К столу подбежала прелестная девчушка с огненно-рыжими кудряшками и закричала:

– Деда, вот ты где! Пойдем к нам!

– Простите меня, я должен идти... Видите, внучка зовет.

Взяв со стола свой поднос, Авраам Брескин направился в сторону посудомоечного конвейера вместе со своей внучкой.

x x x

Вещи мы собрали быстро. Последней, кого я видела из кибуцников, была Кира – ей я отдала ключи от домика. Коротко попрощавшись и поблагодарив ее за прекрасную экскурсию, мы двинулись на выход и через полчаса были уже на автобусной остановке.

С пересадкой в Тель-Авиве, мы оказались в Ашкелоне через три с половиной часа. Денис поехал к себе, пообещав привезти Дарью, а я, бросив вещи нераспакованными в своей комнате, забралась в ванну.

Телефон – это не только благо, но и бич современного общества. Ты привязан к нему, как к наркотику. У редкого индивидуума хватает силы воли отключить его, когда он (этот вышеозначенный индивидуум) отдыхает или занят более важными делами, нежели болтовня по телефону. От решительных действий нас всегда останавливает боязнь не успеть, не принять новый звонок, от которого мы ждем перемены в жизни, но чаще всего – это вновь пустышка...