Текст книги "Обретая Розу"

Автор книги: Кеннет Харви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12

9 апреля, под чужим именем.

В своем номере в отеле «Гандер» Анна входит в ванную и запирает дверь. Она ставит сумку на пол и смотрит на себя в зеркало. Она не спит уже несколько дней, и по ее лицу это видно. Она дышит, ощущая, как бьется сердце, и беспокоится, как там ее ребенок.

Она добралась от Сент-Джонса до Гандера за четыре часа. По дороге пришлось проезжать множество маленьких городков, глядя в зеркало заднего вида, нет ли за ней подозрительных машин. Она парковалась у больших магазинов, чтобы быть уверенной, что ее не преследуют. Ее адвокат взяла для нее машину в прокате, оформив документы на свое имя. Адвокат не спрашивала, зачем ей понадобилась машина, хотя она явно догадывалась, что Анна намерена скрыться.

Адвокат ждала Анну у себя в кабинете, а потом вывела из здания через черный ход, ведущий к подземной парковке. Она вывела машину из гаража, в то время как Анна сидела, скрючившись, на полу перед задним сиденьем.

Выехав из гаража, адвокат сказала:

– Вроде все в порядке.

Газетчики не следили за выездом из гаража.

Передавая Анне ключи от машины, адвокат спросила, не надо ли поехать с ней.

– Вам понадобится помощь.

– Нет, я просто хочу уехать из города на пару дней.

Адвокат внимательно посмотрела Анне в глаза:

– Только поосторожней, хорошо?

– Хорошо.

Анна села за руль, захлопнула дверь и опустила стекло.

– Спасибо.

– Не за что.

Анна отъехала, размышляя по дороге о документах на машину и о том, что случится, если ее остановят. Она подозревала, что документы остались у адвоката. И конечно, в них была указана марка и номер машины. Мысль, что у адвоката есть вся информация, заставляет Анну еще больше волноваться.

Приехав в Гандер, Анна останавливается у аптеки, надеясь, что в этом маленьком городке ее никто не узнает. Похоже, никто и не узнал, но это, скорее всего, из-за солнечных очков и вязаной шапочки.

В сумке у Анны черная краска для волос, ножницы и крем для автозагара. Относительно автозагара Анна сомневается, не будет ли это бросаться в глаза, особенно сейчас, в самом конце зимы.

Она открывает коробку с краской и вынимает содержимое, кладя бутылочку, тюбики, перчатки на столик. Потом берет ножницы и отделяет длинную прядь волос. Анна смотрит на свое лицо, изучая его черты, как будто хочет сохранить их в памяти такими, а потом начинает резать.

Аэропорт.

Анна останавливает прокатную машину на краткосрочной стоянке аэропорта. Она заглушает мотор и кладет в карман ключи. С собой у нее только самые необходимые вещи. С вчерашней сумкой на плече Анна направляется в зал вылетов.

Раньше ей, может быть, и удалось бы купить билет на самолет на другое имя, но теперь правила авиаперевозок ужесточились, и она должна показать удостоверяющий личность документ, на котором есть фотография. При мысли об этом ей становится нехорошо. Но она надеется, что люди здесь не слышали о ее деле.

На регистрацию стоит очередь, но за билетами – никого. Она подходит к стойке, раздумывая, не снять ли очки. Вместо того чтобы прятать ее, они только подчеркивают тот факт, что она старается спрятаться от взглядов публики. Но, несмотря на это, она оставляет очки на месте. Ей не хочется, чтобы был виден бессонный тревожный блеск, появившийся в ее глазах.

– Могу я купить билет?

– Да, конечно. – Девушка за стойкой что-то набрала на своей клавиатуре. – Куда вы хотите лететь?

– В Торонто.

– Следующий рейс через три часа. Вас это устроит?

– Через три часа?

Надо было посмотреть расписание, прежде чем покупать билет.

– А есть какие-нибудь рейсы пораньше?

Девушка внимательнее всматривается в лицо Анны.

– Сейчас начнется посадка на рейс в Лондон, в Англию.

– Хорошо. – Чем дальше, тем лучше.

– У вас есть паспорт?

– Да.

Анна открывает сумочку, копошится в ней и, наконец, находит нужный документ. Протягивает его девушке.

– Благодарю вас, – произносит та, начиная выписывать билет. Она смотрит в паспорт, а затем поднимает глаза на лицо Анны. – Могу я попросить вас снять очки?

Анна старается не нервничать, но чувствует, что уголок рта у нее начинает дрожать. Ей остается только гадать, на самом деле она улыбается или только пытается изогнуть губы. Медленно она выполняет просьбу, лицо женщины проясняется, краски возвращаются к нему. Все становится понятно. Под пристальным взглядом этой женщины Анна едва в силах сохранять самообладание. Она чуть встряхивает головой, слезы наворачиваются ей на глаза.

Девушка смотрит на нее, разглядывая черты ее лица, и Анна вспоминает, как смотрела на себя в зеркале ванной комнаты в отеле, как будто стараясь принять решение, которое даст ей помилование.

– Все в порядке. – Девушка снова защелкала клавишами. – Как вы будете платить?

– Кредитной картой. – Анна открывает сумочку и достает бумажник. Движения ее слишком порывистые, почти панические. Она облизывает губы, стараясь упокоиться. Открыв бумажник, она достает кредитку.

Девушка ее принимает.

– Желаете место у окна?

– Лучше у прохода, – выдыхает Анна с явным облегчением. Воздух, вырвавшийся из ее легких, похож на смешок.

– Вы возьмете сумку с собой?

– Да. Это можно?

– Конечно.

Раздается звук принтера, печатающего посадочный талон.

Анна протягивает руку за талоном. Она так тронута добротой девушки, что вытирает слезу в уголке глаза.

– Прошу вас, – говорит она, отдавая Анне талон, с искренней улыбкой. – На всякий случай вам надо поторопиться.

На всякий случай, думает Анна.

– Я позвоню и предупрежу, что вы сейчас подойдете, чтобы они вас дождались.

– Большое спасибо.

Девушка поднимает телефонную трубку и произносит при этом:

– Желаю приятного полета.

И глаза ее опускаются на Аннин живот.

Подойдя к зоне предполетного досмотра, Анна напрягается при виде мужчины в белой рубашке и черных брюках. Наверняка он попросит ее предъявить посадочный талон и паспорт. В очереди впереди нее двенадцать путешественников. По пути к терминалу Анна уже заметила несколько пристальных взглядов, направленных в ее сторону. Люди конечно же узнают ее по телепередачам и снимкам из газет. Крашеными волосами никого не обманешь, и несколько пассажиров продолжают на нее таращиться. Какая-то женщина нажимает кнопки на коммуникаторе. Вполне возможно, она посылает сообщение в полицию. Рядом с Анной мужчина держит за руку маленькую девочку и разговаривает по мобильному телефону.

Анна считает количество охранников в зале. Семеро. Большинство из них мужчины, но есть и несколько женщин. Она надеется, что ее посадочный талон возьмет женщина. Но если ее поймают и задержат, получится, что она нарушает решение суда. И тогда ее посадят за решетку? Тогда ее положение будет безнадежно. У ее ребенка не останется никаких шансов. Но если она уйдет сама, пока ее не заметили, у нее еще будет возможность спрятаться где-нибудь в провинции. И станут ли охранники ее задерживать, если она бросится бежать? Или в их обязанности не входит ничего, кроме безопасности полетов?

Теперь впереди нее только семь человек. Она считает людей и прикидывает, попадет ли она к мужчине или женщине, которые стоят по разные стороны прохода и проверяют посадочные талоны. По ее расчетам, ей достанется мужчина. Он высокий, широкоплечий, с суровым выражением лица. Сначала он смотрит в документы, а потом на лицо, проверяя сходство. У нее необычная фамилия. Он прочтет ее и сразу все вспомнит.

Анна поправляет ручку сумки на плече.

– А я видела тебя по телевизору. – Это говорит ребенок, маленькая девочка.

Анна смотрит вниз и видит девочку, которая держится за руку мужчины, разговаривающего по телефону.

Анна сжимает губы, как будто хочет заставить ребенка замолчать.

– У тебя будет ребенок, – говорит девочка, смеясь и прикрывая рот ладошкой.

Лица поворачиваются к Анне. Она смотрит прямо вперед, в сторону прохода. Охранники не слышали. Они по-прежнему заняты своим делом.

Анна хочет нагнуться к девочке и попросить ее замолчать. Потом она замечает, что отец девочки внимательно на нее смотрит.

– А как ты назовешь своего ребенка?

Анна сглатывает и прочищает горло.

Люди начинают переговариваться.

Пожилая дама смотрит на нее и хмурится, шумно втягивая воздух и, по-видимому, не одобряя Анну.

Мужчина прощается и захлопывает мобильник.

– Папа, вот та тетя, о которой вы говорили. – Девочка указывает на Анну.

Анна наклоняет голову, как бы возражая.

– Помнишь, ты говорил маме, что она поступает неправильно.

Анна пытается улыбнуться и оглядывается. Вокруг них собралась толпа.

Когда она снова поворачивается, она видит мужчину с направленным на нее сотовым телефоном.

– Дай мне посмотреть, – говорит девочка, которая не раз видела, как отец делает снимки с помощью телефона.

Анна поворачивается и спешно направляется к выходу.

– Прощу прощения, – говорит она, расталкивая людей.

На эскалаторе она бежит вниз по ступенькам. Оглядывается через плечо. Никаких людей в форме не видно. Внизу, у схода с эскалатора, проходит охранник. Он смотрит вперед, не обращая на нее внимания.

Анна мчится к выходу, на весенний воздух. Перебегая через дорогу, она едва не попадает под колеса проезжающего такси. Она находит свою машину, садится и подъезжает к контролерской будке. Она протягивает парковочный талон. К счастью, контролер даже не смотрит ей в лицо.

Выехав из аэропорта, она размышляет, задержат ли из-за нее самолет. И тут она проезжает фургон с эмблемой местного телевидения на борту. В зеркало видно, что фургон сворачивает в аэропорт.

Анна пытается решить, куда же ей теперь ехать. Обратно в Сент-Джонс. Мысль, что газетчики опять будут следовать за ней по пятам, кажется невыносимой. И она не предстанет перед властями, как было предписано судом. Она не придет в больницу в назначенный день. Что ей сделают, если она не придет? Арестуют? Посадят в тюрьму? Свяжут и сделают аборт силой? Мысль кажется нелепой. Абсурдной. Как в наше время такое возможно?

Баренид? Она вспоминает, что пресса ей там не докучала, ее там не нашли. Откуда они могут узнать об этом доме? Но, так или иначе, от закона там не спрятаться. Кевин знает об этом доме, и повестка в суд была прислана на тот адрес. Дом в Барениде, ее тайное убежище, теперь в опасности.

Она думает о лесных зарослях, начинающихся сразу за ее сараем. Ей нужно спрятаться, продержаться еще неделю. Можно ли считать лес надежным убежищем? Всего на неделю. Через неделю по закону ей уже нельзя будет сделать аборт. Но остановит ли их это? Две недели? Три недели? Имеет ли в данном случае это хоть какое-нибудь значение?

Она спрячется. Если понадобится, она родит ребенка в лесу. Она не даст им убить свое дитя.

Еда.

Двигаясь по шоссе в направлении Баренида, Анна включает радио. Звучат последние аккорды какой-то незнакомой песенки, и в заголовках часовых новостей сообщается, что Анна Н. предположительно пыталась покинуть страну. Далее следует несколько телефонных разговоров со свидетелями, которые заметили Анну Н. в аэропорту Гандера. Она пытала сесть на самолет, улетающий в Лондон.

«Неудивительно, – говорит репортер в заключительной фразе, – несчастная женщина отчаянно пытается спасти своего нерожденного ребенка».

До Баренида три часа езды.

Анна едет по шоссе, минуя редкие съезды. Время от времени она посматривает в зеркало, но не замечает никаких признаков погони. Прокатную машину никто не знает, разве что массмедиа стало известно об аренде адвокатом Анны машины, и они связали это с ее именем. Сообразительный журналист может легко догадаться. Сколько в Сент-Джонсе агентств по прокату машин? Не слишком много. Несомненно, репортеры уже всюду побывали и предложили вознаграждение каждому менеджеру по работе с клиентами.

Через час, обдумав всевозможные варианты развития событий, Анна останавливается на заправке, чтобы наполнить бак и перекусить. Ей ужасно хочется есть. Она просто умирает от голода. У нее кончилась еда в дорогу, и надо зайти в туалет. Она уже три раза останавливалась у обочины и отходила в лес, чтобы облегчить мочевой пузырь.

Перед тем как въехать на заправку, Анна пытается унять сердцебиение. Она не преступница. Она не в бегах. Она не покинула провинцию. И не совершила никакого преступления. Она ничего плохого не сделала. Она человек, которому надо перекусить в дороге, такой же, как и все остальные путешественники.

Никто не обращает на Анну внимания, когда она заходит в помещение. Ее не узнают, хотя один из пассажиров в очереди на самолет снял ее камерой в своем мобильном телефоне. При современных цифровых технологиях вполне вероятно, что снимок уже показали по телевизору.

Анна проходит мимо прилавка и направляется в прилегающий ресторан. Ждет, пока женщина в форменном переднике не укажет ей, куда можно сесть.

Официантка улыбается ей и берет со стойки меню.

– Вы одна?

Вопрос на мгновение озадачивает ее, а потом она отвечает:

– Да.

– Тогда сюда.

Официантка подводит ее к отдельному кабинету.

Анна проскальзывает внутрь и, поблагодарив, берет меню.

– Вы не могли бы принести мне чизбургер прямо сейчас? – говорит она. – А я пока полистаю меню.

– Конечно. – Официантка улыбается. – С картошкой?

– Да, пожалуйста.

– Одну минуту.

Анна открывает меню. Рядом с каждым блюдом есть фотография. Анна оглядывает публику. Пожилая пара спокойно обедает. Молодые родители с мальчиком в бейсбольной кепке. Женщина кормит с ложки маленького ребенка, сидящего на высоком стульчике. У Анны вот-вот потекут слюнки. Еды все нет. Она поворачивается и видит официантку, выходящую из кухни с тарелками в обеих руках. Видно, у нее много заказов.

Анна чувствует, что начинает все больше волноваться. Ей хочется выхватить тарелку из руки официантки, когда та проходит мимо.

Стакан воды ей все-таки приносят. Анна смотрит на официантку.

– Подождите, осталось недолго.

Анна ничего не говорит. Она берет стакан и одним глотком осушает его. Вода холодная, и кубики льда стучат о зубы, пока она пьет. Освежает, но голод этим не утолишь.

Подождав еще немного, Анна чувствует, что лицо у нее начинает гореть, и решает уйти. По дороге можно перехватить сандвич и пакет чипсов в магазине на заправке.

Она говорит себе, что подождет еще десять секунд. Она оглядывается через плечо и видит, что двери кухни распахнуты. Внутри официантка разговаривает с каким-то мужчиной, который вытирает руки полотенцем, а за ее спиной, на полочке, работает маленький телевизор. В руках у официантки тарелка с чизбургером и жареной картошкой. Мужчина забрасывает полотенце себе на плечо, затем забирает у официантки тарелку и поворачивается в сторону кухни. Официантка провожает его взглядом, а потом поворачивается к Анне, которая уже готова закричать: «В чем дело?»

Но вместо этого она поднимается с места и спешно направляется к выходу, не решаясь даже остановиться, чтобы купить сандвич и чипсы. Вылетая из дверей, она сталкивается с женщиной, входящей внутрь. Женщина отступает, и Анна окидывает ее беглым взглядом. Женщина обхватила руками большой живот и с негодованием смотрит на Анну.

Отыскав машину, она садится за руль и заводит мотор. От страха и голода ей сводит живот. Стук в стекло заставляет Анну съежиться, ей показалось, что беременная женщина подошла, чтобы ее отчитать. Но тут она узнает официантку, которая держит в руках пластиковый пакет. Внутри коробочки из пенопласта.

Хотя Анна и боится, что это может быть ловушка, но голод берет верх и она быстро опускает окно.

– Все еще горячее, – говорит официантка. – Возьмите, прошу вас.

– Хорошо, – говорит Анна и тянется за кошельком.

– Нет, нет, не надо. Менеджер сказал, что все бесплатно. Он взял у меня тарелку, чтобы положить побольше, когда вас увидел, но вы сразу ушли.

– Спасибо. – Анна берет у нее пакет. – Вы так добры.

– Не всегда, но иногда случается.

Анна смеется, чувствуя запах еды из коробок. С близкого расстояния Анна замечает толстый слой тонального крема у официантки под глазом. Под кремом проглядывает кровоподтек.

– Только не сдавайтесь, – говорит официантка.

– Хорошо.

– Обещайте, что будете бороться до конца.

Анна решительно кивает:

– Буду, можете не сомневаться.

– Удачи вам, Анна, – произносит официантка. – Сохраните своего ребенка. Не дайте этим сволочам добиться своего и уничтожить маленькую жизнь.

День 53-й, 8-я неделя.

Передняя часть головы эмбриона приобрела сходство с человеческим лицом.

Нервы удлинились и соединились с мозгом. Эта связь позволяет ему совершать спонтанные движения, верхние конечности свободно перемещаются. Начинают формироваться внешние половые органы.

Эмбрион сейчас размером с 25-центовую монетку.

Глава 13

19 апреля, в леса, к морю.

Приближаясь к Барениду, Анна раздумывает, где оставить машину. Если она оставит ее где-нибудь около дома, это вызовет подозрения.

Она уже обогнала несколько легковушек и пикапов по дороге от Ширстоун-Лейн, и водители могли ее заметить. Анна понимает, что после поворота на Баренид узнать ее будет гораздо легче. Однако ей кажется, что это самое подходящее место, чтобы спрятаться. Она останется в доме и будет ждать, там она под защитой. Перед ней встают видения потерянных детей, которые возьмут ее за руку и отведут в потайные места, которые они знают лучше других.

Анна смотрит в зеркало. Ни одной машины. Дорога, обсаженная высокими елями, пуста. Ей надо только столкнуть машину с утеса в таком месте, где никто не увидит. Тогда ее адвокату придется платить за разбитую машину. А может, ей просто не вернут залоговую сумму – и все? Тогда Анна легко ей это возместит. Ведь, в конце концов, это не адвокат вела машину! А кто в таком случае был за рулем?

Размышляя над этим вариантами, Анна забывает думать о дороге. Неожиданно она оказывается перед своим домом.

На дорожке перед домом стоит машина. От этого зрелища Анну охватывают гнев и страх одновременно. Надо полагать, что хозяин машины зашел в дом в ее отсутствие. Цвет и марка машины ей знакомы. Проезжая, она замечает, что мотор работает, а за рулем сидит какой-то человек. Дверь машины открывается, и Анна видит, как из нее выходит мужчина. Его руки – в карманах длинного пальто.

Мужчина смотрит вслед ее машине. Это агент по продаже недвижимости.

Анна жмет на тормоза, и машина останавливается. Она смотрит в зеркало заднего вида. Агент по продаже недвижимости стоит не двигаясь. Он, наверное, гадает, она это в машине или нет.

Ей очень хочется дать задний ход и подъехать к нему. Может, он сможет ей помочь, спрятать ее. Однако что-то еще, какое-то пустячное подозрение говорит ей, что верить нельзя никому.

Агент просто стоит на месте. Потом он начинает двигаться в сторону Анны, и сердце у нее чуть не выпрыгивает из груди. Она смотрит, как он все ускоряет шаг, раздумывая, как он может ей помочь. Она может поехать с ним, избавиться от прокатной машины, а потом он отвезет ее обратно в Баренид. Тогда не останется никаких улик. Однако торопливый шаг агента по недвижимости ее озадачил. Теперь он вынул руки в перчатках из карманов.

Когда агент подходит к машине на расстояние шести футов, Анна жмет на педаль газа. Видно, что агент останавливается и оглядывается на свою машину. Неохотно он поворачивается и возвращается назад.

Анна едет дальше по дороге, которая петляет по лесистой местности и возвращается назад по шоссе, расположенному выше. Но в конце круга Анне открывается еще одна дорога, проходящая мимо старой заброшенной церкви и кладбища. Анна раньше уже побывала здесь из интереса, разглядывала надписи на могильных плитах, пытаясь разобрать имена и даты. Грунтовая дорога ведет к крутому утесу, возвышающемуся над океаном.

Въехав на большой скорости в поворот, ведущий к кладбищу, Анна почти теряет контроль над машиной. Она резко жмет на тормоз, и машину заносит на середину дороги. Вскрикнув, она снимает ногу с тормоза и отчаянно пытается выпрямить руль, ожидая, что вот-вот свалится в кювет.

Наконец машина останавливается. Анна смотрит вперед и понимает, что снова развернулась по направлению движения. Она смотрит в зеркало и видит там отражение другой машины, у себя за спиной. Анна едет дальше и сворачивает направо, на подъем к грунтовке. Шины скользят по рыхлому снегу и льду, но ей удается въехать в гору.

На грунтовке чисто. Она прикрыта зданием церкви, и снега тут скопилось немного. Анна едет по дороге, надеясь, что не застрянет. Через проволочную сетку, огораживающую кладбище, она видит, что вторая машина поднимается в гору. Почему она боится агента по продаже недвижимости? Почему? Он ей ничего плохого не сделал, вот только его постоянное присутствие выводило ее из себя.

Дорога тянется две сотни футов перед тем, как исчезнуть за краем обрыва. Анна прибавила скорости. Она видит небо и море, солнечный свет начинает слабеть, уступая место сумеркам. Анна много раз видела это в кино, но чувствует, что у нее кровь стынет в жилах. Она боится, что в нужный момент не сможет прыгнуть, а если и сможет, то убьется сама и убьет ребенка. Сердце бешено колотится у нее в груди. Если решат, что она умерла, ее оставят в покое, но агент, скорее всего, позвонит в полицию, чтобы ее спасли, как он уже однажды сделал.

Анна снимает ногу с педали газа. До обрыва осталось чуть меньше ста футов. Что можно будет сделать? Послать на ночь глядя водолазов? А может, агент не станет никуда звонить? Если она его боится, то, наверное, потому, что он желает ей зла?

Анна жала на газ, время от времени поглядывая на прыгающее на неровностях дороги отражение в зеркале заднего вида. Она открывает дверь. Земля со страшной скоростью проносится под колесами. До обрыва осталось пятьдесят футов. Надо прыгать. Нет, рано. Тридцать футов. Пора. Анна пытается выпрыгнуть, но ремень безопасности не пускает. Двадцать футов. Ей не выпрыгнуть. Анна старается отстегнуть ремень. Десять футов. Она жмет на тормоз, надеясь выбраться из крутящейся машины.

Падая, не смея дышать, Анна все-таки сохраняет присутствие духа. Она отчаянно крутит ручку, опускающую стекло, и к моменту, когда машина обрушивается в океан, ей удается полностью ее опустить. Какое-то время машина взмывает вверх и падает вниз на волнах, потом ее задняя часть начинает погружаться в воду, а нос задираться в небо. Анна откидывается назад и закрывает глаза. Ее дыхание глубоко, как будто она мирно спит и во сне погружается в бездну моря. Через открытое окно вода хлещет в машину. В это мгновение, пока машина еще не ушла под воду, эмбрион поднимает руку и засовывает пальчик в рот. Потом икает.

Анна плывет куда-то по течению, не чувствуя головы, рук и ног. Ее тело существует отдельно от нее.

Она не знает, открыты ли у нее глаза. Она видит лишь расплывчатые красные и розовые пятна, как будто приглушенный свет пробивается сквозь веки. Анна пытается шевельнуться, но тело наливается тяжестью. Глаза не открываются, как будто веки исчезли.

Через секунду у нее возникает подозрение, что веки уже подняты. Анна пробует закрыть глаза. Теперь она ничего не видит.

Когда она снова открывает глаза, она уже может различать детали. Мимо проплывает стая медуз. Ее конечностям постепенно возвращается чувствительность, зрение проясняется, а красная пелена рассеивается. Анна различает черты в каждом желеобразном облике. Это совсем не медузы. У этих существ есть конечности, тела и головы. Это человеческие эмбрионы.

Анна наконец набирается духу сделать несколько гребков руками. Поднимаясь к поверхности, она понимает, что сдерживает дыхание, но не испытывает срочной необходимости вырваться на поверхность, где воздух заполнит легкие. Ее плечо задевает за что-то твердое. Тело медленно поворачивается, и Анна видит на камне черные окаменелые отпечатки позвонков и костей рук. Она поднимется и выныривает на поверхность. Где-то вдали слышен шум прибоя.

Анна оказывается в небольшой, закрытой от ветра бухте. Ее относит к пещере, где она видит группку детей, выстроившихся вдоль изгиба берега. Они смотрят на воду, их общее дыхание шелестит вдохом и выдохом. Некоторые дети стоят в ожидании, другие наклоняются и вылавливают что-то из неожиданно теплой воды. Анна решает, что у нее шок. Она не чувствует лица. Никаких симптомов нет, только ощущение онемения. Зубы у нее стучат, как в лихорадке, но, как ни странно, она не замерзла.

При виде Анны дети подходят к ней и протягивают маленькие ручонки. Они бормочут ободряюще:

– Идем.

– У тебя все получится.

– Вот так.

Так много маленьких ладошек. Что они могут сделать? Они берут ее за руку и медленно вытаскивают из воды на берег, на землю, где она ложится она спину.

Глядя на лица детей, она узнает двоих: рыжеволосую и темноволосую девочек. Они подходят к ней, снова берут за руки и тянут, пока ее ноги не будут выше воды. Дети подходят к ней и прикрывают ее от ветра. От их тел исходит тепло. Они наклоняются ниже, их дыхание сливается в глухой шум.

Один за другим они ложатся на Анну, пока полностью не укрывают и согревают ее.

Через какое-то время Анна обнаруживает, что идет по берегу с детьми, ведущими ее за руки. Они нетерпеливо подталкивают ее, как будто торопятся показать одно из своих самых больших сокровищ. Уже почти стемнело, и Анна даже не видит своих ног. Перед ней три ребенка показывают дорогу. В кулачке у каждого зажат какой-то предмет, от которого исходит розоватое сияние, указывающее дорогу. Какие-то дети борются между собой за место рядом с ней, а остальные следуют позади, в руке у каждого – светящийся шар с медленно движущейся сердцевиной, от которой льется свет.

– Теперь моя очередь, – говорит одна девочка другой, той, которая держит Анну за левую руку.

– Нет, еще нет.

– Хочешь, – говорит девочка, идущая справа, – возьми эту руку.

Она разжимает пальцы, давая маленькому мальчику взять Анну за руку. Мальчик смотрит на нее большими глазами и сосет нижнюю губу.

– Куда мы идем? – спрашивает Анна.

Ее подхлестывает страх, что спасатели будут ее искать. Она бросает взгляд на темную поверхность воды. Сколько времени пройдет, прежде чем они поймут, что ее нет в утонувшем автомобиле? Как скоро они поймут, что она жива, и начнут прочесывать окрестности?

– У нас тут есть свое тайное место, – говорит мальчик.

– Вон там, – говорит одна из девочек, указывая на склон утеса, поднимающегося из вод.

Анна всматривается и видит темное пятно на глинистой поверхности. Она снова поворачивается в сторону океана в поисках судов, но затянутая дымкой водная даль остается пустой.

Потихоньку она начинает карабкаться на утес. Подъем нетрудный, поскольку уклон не очень большой, но Анна чувствует, как напрягаются мышцы и сухожилия ее икр и бедер. На полпути ей приходится согнуться и опереться руками о землю. Теперь она передвигается, хватаясь за камни и пучки травы.

Дети поменьше убегают вперед, к темному пятну, которое теперь становится отчетливее, и Анна узнает в нем вход в пещеру.

Анна рада почувствовать под ногами ровную землю.

Дети сразу же спешат к темным углублениям по обе стороны пещеры и кладут светящиеся сферы на землю. Они собираются по трое рядом с каждой сферой и смотрят как будто в оцепенении.

– Жизнь, которую мы отдаем, сохраняет нас детьми, – говорит черноволосая девочка. Ее слепые глаза уставлены в пространство над головой у Анны. – Как еще могут вырасти малыши? Только взяв у нас. Мы знаем, что должны отдавать.

Она прислушивается, сосредотачиваясь на дыхании, чтобы убедиться, что она не сбивается с общего ритма.

– Все потому, что те, кто их сделал, не понимали этого.

– Не понимали чего? – спрашивает Анна.

– Что им нужно будет отдать часть себя. Они не могли этого сделать. Они хотели оставить ее себе, потому что считали, что тогда у них будет больше жизни.

Анна смотрит на пульсирующий свет, льющийся из углов пещеры.

– Но это не дает им больше жизни. Так не получается.

Анна почти уверена, что в пещере ее не найдут. Она стоит у края пещеры, откуда ей открывается возвышенное зрелище лунного цвета, мерцающего золотом на темно-синей поверхности океана. Она знает, что, если ей удастся прятаться еще три дня, время для легального аборта будет упущено и ее ребенку ничего не будет угрожать. Адвокат намекнула на такую возможность, добавив, что совсем не подбивает ее скрываться от закона. По решению судьи Анне оставили свободу.

– В конце концов, – добавил он шутливым тоном, – ответчица не закоренелая преступница.

Перед процессом адвокат Анны ясно дала понять, что есть вероятность, что ее возьмут под стражу, если сочтут, что она решила скрыться. Судья мог потребовать залог или наложить арест на ее имущество – дом в Барениде.

Зачем им понадобилось убивать ее ребенка? Анна постоянно задает себе этот вопрос. Она поворачивается, чтобы посмотреть на детей в полумраке пещеры. Их тела едва видны в слабых лучах лунного света. Почему? Это противоречит здравому смыслу. Как смог Кевин сделать так, что ее положение ужасно, а он тут ни при чем?

Один за другим дети начинают ложиться и сворачиваться клубочком рядом друг с другом.

– Тебе надо поспать, – говорит кто-то из них.

Анна не может определить, откуда исходит голос, – все погружено во тьму.

– Если ты не будешь спать, Анна, то никогда не вырастешь.

Анна просыпается от чьего-то близкого присутствия. Ее дыхание натыкается на что-то и возвращается к ней уже теплее. Она открывает глаза и видит прямо перед собой детское лицо, маленькие глаза смотрят ей прямо на нее. Хотя Анна никогда раньше не видела этого ребенка, ей чудится что-то знакомое в крохотных чертах. Девочка с каштановыми волосами сидит на земле, почти касаясь ее. Но столь близкое соседство Анну не пугает. Наоборот, ей хорошо и спокойно, она гладит ребенка по голове и улыбается.

– Тебя едва не убили, Анна.

Анна переводит взгляд на детские пухлые губы.

– Кто?

– До того, как ты родилась. Твоя мама. Она ходила туда.

– Куда?

– Туда же, куда и ты. Ты вернулась туда, сама не зная.

Девочка опускает руку в карман и, покопавшись, протягивает к лицу Анны светящийся изнутри кулачок. Она поворачивает руку и раскрывает ладонь. Крохотное существо с маленькими ручками и ножками плавает в прозрачном пузыре. Его глаза закрыты, голова наклонена, маленький рот открывается и закрывается. Размером оно как раз с ладошку. Это ребенок.

– Но твоя мама не смогла этого сделать.

Анна смотрит на ребенка в руках у девочки. Лунный свет, судя по всему, стал ярче, потому что ребенок и лицо девочки видны совершенно отчетливо. Постепенно полумрак окрашивается красным. Анна оглядывается и видит, что луна висит прямо над входом в пещеру. Ее свет багрян и желт.

– Ты могла бы быть одной из нас, – объясняет девочка, убирая маленькое существо обратно в теплый карман. – Ты была бы одна, без отца и матери.

Анна протягивает руку и касается щеки ребенка.