Текст книги "Свадебный танец"

Автор книги: Кэндис Кэмп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 11

Франческа смотрела на Рошфора. Его слова все еще эхом отдавались в сознании, и на мгновение показалось, что даже воздух между ними дрожит. Франческа резко отвела взгляд, опасаясь, как бы герцог не заметил ее учащенного дыхания. Сердце стучало так, что, должно быть, Рошфор тоже его слышал.

– Хорошо, – тихо произнесла Франческа, – если вы так хотите.

– Да. – В голосе Рошфора прозвучала едва различимая нотка триумфа.

Он поднялся, подошел к Франческе и протянул руку. Та непроизвольно приняла ее и поднялась. Герцог улыбнулся:

– Что нам нужно сделать? Полагаю, необходимо для начала осмотреть Лилльский особняк?

– Вы хотите дать большой бал? – спросила Франческа.

– Думаю, да. Я хочу, чтобы вы проявили весь свой талант.

Франческа бросила на Рошфора озорной взгляд:

– Вы можете об этом пожалеть.

– Нет, – улыбнулся Рошфор, – хотя у меня нет сомнений, что вы сделаете все возможное, чтобы этого добиться. Однако я предоставляю вам полную свободу. Делайте все, что угодно, если это, конечно, вписывается в рамки приличий.

Последние слова подчеркнули двусмысленность фразы, и Франческа, внезапно ощутив себя любовницей Рошфора, почувствовала, как запылали щеки. Да что с ней такое? Можно подумать, она наивная девочка, а не взрослая женщина, которая уже пятнадцать лет вращается в великосветских кругах.

– О, я заставил вас покраснеть. Простите. – Вопреки словам голос Рошфора был довольным, без тени сожаления.

Франческа посмотрела в темные глаза герцога, в которых мерцали огоньки веселья.

– Негодяй, вы же ни капли не раскаиваетесь. Но могу заверить, что виной моему румянцу летняя жара, а не ваши слова. Должно быть, я выгляжу как кухарка. – Франческа смущенно прикоснулась к щеке.

– Как бы там ни было, вы выглядите прекрасно. – На мгновение лицо Рошфора стало серьезным, потом он улыбнулся и шутливо продолжил: – Но вы и сами это прекрасно знаете. – Герцог сделал шаг назад. – Пойдемте. Скажите слугам принести вашу шляпку. Мы едем в Лилльский особняк.

– Сейчас?

– Да, почему нет? Не причин откладывать дела, так ведь? Если беспокоитесь о приличиях, возьмите с собой служанку. Вам нужно осмотреть дом, увидеть бальный зал. Иначе как вы спланируете бал?

– Действительно, как?

Рошфор прав. И все же Франческе казалось неправильным ехать с джентльменом к нему в дом не с целью навестить его родственницу.

Мэйзи поехала с ними в карете. Несмотря на то что вдове предоставлялась большая независимость, чем незамужней девушке, Франческа не могла войти в дом холостяка без сопровождения. Однако по приезде в белокаменный Лилльский особняк Мэйзи отправилась с лакеем в комнаты для слуг, оставив Франческу в холле с герцогом.

– Удивительно, что вы не попросили служанку сопровождать вас и в доме, – дразнил Рошфор. – Неужели я такой страшный?

Франческа закатила глаза:

– Полно, Сенклер, вы же знаете, что я не могла приехать сюда одна. В конце концов, это ваша затея. Я забочусь не только о себе, но и о вас. Представляю лицо Крэнстона, если бы вы пришли в компании женщины. – Франческа замолчала и взглянула на Рошфора. – То есть со мной. Думаю, женщин определенного сорта вы сюда уже приводили.

Герцог ответил ей долгим спокойным взглядом.

– Да ладно, Рошфор, я не так наивна, – ответила Франческа. – В конце концов, вам уже за тридцать. Полагаю, у вас были женщины.

– Не здесь, – просто ответил герцог.

Странно, но от его слов Франческе стало теплее. Рошфор бы никогда не обесчестил свой дом, семью или жену. Не стал бы приводить любовницу в дом своих родителей, где однажды станут жить его жена и дети. Выйди она замуж на герцога, ей бы в мужья достался человек чести, и на мгновение горло Франчески сжалось от сожаления. Выйди она замуж за Сенклера, ее жизнь была бы совсем другой.

Франческа отвернулась от герцога, опасаясь, как бы чувства не отразились на ее лице слишком явно. Рошфор всегда легко угадывал ее мысли.

Франческа безжалостно напомнила себе, что, хотя Сенклер ничем и не походит на Эндрю, он все же мужчина. После свадьбы он отнесется к ней с уважением, но в постели разочаруется точно так же. Выяснив, что она холодна, Рошфор станет искать компании других женщин, хотя, конечно, не так открыто, как Эндрю. Глупо думать, что замужество за Сенклером поможет ей изменить свою натуру и расцвести желанием.

Оставив свои глупые бесполезные мысли, Франческа оглянулась вокруг. Центральную часть огромного холла Лилльского особняка в два этажа занимала широкая лестница. За ней холл переходил в оранжерею с выходом в сад, а в левой части располагались кухня и комнаты прислуги. Справа тянулась галерея, длинный коридор с полом из каррарского мрамора, где на стенах висели огромные портреты предыдущих герцогов, герцогинь, их детей и домашних любимцев. Вечером галерею освещали изящные бра на стенах, а днем ее заливал золотистый свет из высоких окон внешней стены. На них красивыми складками висели длинные бархатные шторы цвета сухого мха.

– Я всегда любила Лилльский особняк, – сказала Франческа.

Рошфор бросил взгляд на Франческу, и та задумалась: возможно, он тоже вспомнил, что когда-то она могла стать хозяйкой его дома. Чувствуя, как запылали щеки, Франческа взволнованно отвернулась. А вдруг герцог решил, что она сожалеет лишь о потере такого роскошного дома?

– Я тоже, – ответил Рошфор, и, судя по голосу, он не нашел в ее словах ничего предосудительного. – Хотя, боюсь, он немного устарел. Должно быть, моя невеста захочет что-то изменить. Наложить на дом свой отпечаток.

– О нет! – запротестовала Франческа, удивленная тем, как эта идея ей не понравилась. – Надеюсь, она не станет ничего менять. Особняк красив и так. Я бы оставила все как есть.

Конечно, нужно было промолчать. Франческа снова залилась краской, осознав, как можно истолковать ее слова, и бросила взгляд на герцога. К счастью, Рошфор смотрел в другую сторону и, кажется, не заметил ее оплошности.

Он открыл двустворчатые двери в левой части холла. Эти и еще одни, чуть дальше, вели в роскошный бальный зал, простиравшийся до самой дальней стены дома. С потолка свисали три огромные люстры, а пол был выполнен из того же розоватого мрамора с прожилками, что и галерея. По внешней стене тянулся ряд высоких окон, задрапированных тяжелыми шторами из темно-красной парчи, а на другой стене три двустворчатые стеклянные двери вели на террасу.

– Если вы хотите устроить бал в этом зале, все должно быть грандиозно, – предупредила Франческа. – Иначе он не подходит. На подготовку такого бала уйдет немало времени.

– Тогда пусть это будет бал по случаю окончания сезона. Или в честь помолвки.

Франческа ощутила уже знакомый спазм в животе. Значит, Рошфор настолько уверен в своем выборе? Должно быть, это леди Мэри. Судя по всему, герцог больше не рассматривает кандидатуру Каролины Уайат, поместив ее в один ряд с Алтеей Робар. Дамарис умна, а леди де Морган красива. Но Рошфор дольше всех говорил с леди Мэри и именно ее повез кататься.

Конечно, он катал в коляске и Франческу, но это совсем другое дело.

– У вас будет достаточно времени для подготовки? – продолжал герцог.

Сердце Франчески ухнуло вниз. Будет ли она вообще в Лондоне спустя пару недель? Если Перкинс осуществит свои угрозы, она останется без дома. Как тогда ей заниматься балом для Рошфора?

Однако Франческа заставила себя улыбнуться и ответила:

– Да, конечно. Для этого зала много украшений не требуется.

Они прошли по огромному бальному залу к стеклянным дверям. Франческа остановилась, глядя на террасу и простирающийся за ней сад. Для городского дома двор был слишком большим, а сад огромным.

– Хотите, чтобы ваши гости гуляли по саду? – спросила Франческа, повернувшись к Рошфору. – Мы могли бы растянуть гирлянды между деревьями.

– Как в Воксхоллских садах? – поинтересовался герцог.

– Я… полагаю, да. Но не так вульгарно… и, надеюсь, гости обойдутся без того, что обычно творится в тех садах. Можно поставить на террасе несколько столов и кресел. Вот там, – указала Франческа. – Так гости смогут уединиться. Можно поставить фонарики на ступени и украсить скамейки вокруг фонтана.

– Звучит великолепно, – согласился Рошфор, открывая одну из дверей. – Давайте посмотрим сад.

Он предложил Франческе свою руку, и вместе они неторопливо зашагали по террасе и вошли в сад. Франческа отмечала, где можно расставить канделябры и ширину лент, которые требовалось обвить вокруг поручней, чтобы придать праздничный вид террасе и лестницам. Готовиться к балу было бы сплошным удовольствием, думала Франческа, если бы не знала, что он устраивается для другой женщины.

– Можно использовать не весь сад, – продолжила Франческа, когда они с герцогом обошли фонтан и направились дальше. – Обозначим тропинки, где ходить разрешено, и тем самым ограничим гостей.

Рошфор пожал плечами:

– Думаю, главный садовник меня не одобрит, но я считаю, лучше использовать весь сад.

Дальние уголки сада отделяла высокая живая изгородь, в которой имелась арка. Здесь росли сотни роз и наполняли воздух своим дурманным ароматом. Эта часть сада отличалась нестрогим стилем: клумбы не имели симметричной формы, а разрастались произвольно в своем ярком великолепии.

– Как красиво, – выдохнула Франческа. Она несколько раз бывала на вечерах в Лилльском особняке и навещала вдову-герцогиню и Калли, но никогда не заходила в сад так далеко и видела лишь ту его часть, которая находилась перед живой изгородью, возле дома.

– Моя мать любила этот сад, – тихо произнес Рошфор. – Она спорила о нем с бабушкой. Это единственное, в чем она не соглашалась с герцогиней. Мама убедила садовника сохранить дальнюю часть сада в его неизменном диком состоянии.

– Я не была близко знакома с вашей матерью, – сказала Франческа. – Но раз этот сад поразил нас обеих, думаю, я бы ее полюбила.

– После смерти отца мама приезжала в Дэнси-Парк редко. Она умерла, когда вы были ребенком двенадцати или тринадцати лет. Моя мать была… она была очаровательной и романтичной женщиной. Она вышла замуж по любви. Мама происходила из хорошей семьи, но не такой древней, как Лилльсы. Бабушка и дедушка считали, что отец мог найти невесту получше, и мама чувствовала их отношение к ней. Выходя замуж за отца, она очень боялась. Представьте себе: войти в семью с такими женщинами, как моя бабушка и тетя Оделия.

– Святые небеса! – воскликнула Франческа. – Даже одной из этих женщин достаточно, чтобы сердце замерло от страха. Бедная ваша мать.

Рошфор улыбнулся:

– Не думаю, что она мыслила как большинство женщин. Иногда мама радовалась советам бабушки. Она не всегда чувствовала себя комфортно в роли герцогини, однако стала прекрасной женой моему отцу. Они очень любили друг друга. И она была прекрасной, любящей матерью, одной из тех, кто не бросает своих детей на няню или гувернантку.

– Что ж, ваша мать настоящая герцогиня.

Рошфор бросил взгляд на Франческу:

– Я тоже так думаю. Так считал и мой отец. Для бабушки, конечно, самое главное – это долг. Семья. Имя.

Франческа пожала плечами:

– Да, у нас всех есть определенные обязанности. Но счастье и любовь намного важнее.

– Вы думаете? А по тому, как вы убеждали меня жениться, я бы так не сказал.

Франческа остановилась и повернулась к Рошфору:

– Вы опять сравниваете меня со своей бабушкой? Право, Рошфор… иногда вы просто невыносимы. Я ведь не говорила, что вы должны жениться ради семьи. Самое главное – чтобы вы были счастливы.

Герцог долго смотрел на Франческу, потом в уголках его губ заиграла улыбка.

– Рад это слышать.

Франческа ощутила, как по телу пробежала странная дрожь. Она не стала об этом задумываться, повернулась и продолжила:

– Почему вашей матери не нравилось в Дэнси-Парк?

– Не то чтобы ей там не нравилось. Просто мама не хотела уезжать из Маркасл. После смерти отца она стала скрываться от мира. Мама редко приезжала в Лондон. Ей больше не нравились балы. Мама утратила радость жизни. Она все меньше и меньше путешествовала, предпочитая оставаться там, где они с отцом прожили большую часть жизни. Мама была очень привязана к отцу и Маркасл.

– Как грустно. То есть это очень трогательно, но все же печально.

– Да. Мне было жаль маму. А еще…

– Еще что? – спросила Франческа, когда Рошфор замолчал, и неосознанно снова взяла его под руку.

Герцог покачал головой:

– Боюсь, вы сочтете меня слишком эгоистичным. Я хотел, чтобы она не так глубоко ушла в свое горе. Мне казалось, что я потерял обоих родителей. Калли была еще ребенком. Вскоре она уже даже не могла вспомнить нашего отца. И для нее наша мать стала… призраком. Бледным подобием женщины, которой она когда-то была. Калли уже не помнила нашу мать как энергичную, живую женщину. Она росла рядом с тихой, печальной и замкнутой особой.

– Должно быть, вы очень скучали по матери, – предположила Франческа.

Рошфор бросил на нее взгляд:

– Это правда. Временами мне очень требовался ее совет. В восемнадцать лет я не знал, что мне делать со своим титулом. Конечно, у меня была бабушка.

– Поборница Долга и Ответственности, – пробормотала Франческа.

– Да, – слабо улыбнулся Рошфор. – По крайней мере, с бабушкой можно не бояться попасть впросак. Она всегда знает, что нужно делать.

– Но ваша бабушка не самая любящая женщина.

– Да. Чего нет, того нет. Она не одобряла вас, вы знали?

Франческа вздрогнула и повернулась к Рошфору:

– Ваша бабушка знала? Что вы и я…

– Я не говорил ей, – заверил Рошфор. – Но она заметила, как много внимания я уделял вам в тот год. Бабушка знала, что я проводил в Дэнси-Парк гораздо больше времени, чем в семейном гнездышке, и догадалась о причине. Она всегда была очень умной женщиной.

– О боже, – вздрогнула Франческа. – Должно быть, ваша бабушка меня возненавидела, когда я…

– Нет. Насколько я помню, она сказала, что именно этого и следовало ожидать. И по ее мнению, я должен был радоваться, ведь теперь мог просить руки младшей сестры Карборо.

– Леди Элспо? – в удивлении спросила Франческа.

– Ну, в то время она еще не была замужем за лордом Элспо, но да, леди Кэтрин.

Франческа потрясенно смотрела на Рошфора, пока он не рассмеялся.

– О! – воскликнула она тогда, игриво хлопнув герцога по руке. – Вы пошутили!

– Нет, я сказал вам правду. Бабушка выбрала для меня леди Кэтрин. Главным образом за ее родословную и приданое. Свою роль сыграл и приличный кусок земли, который леди Кэтрин должна была унаследовать после смерти своей бабушки. Эта земля граничит с моими владениями в Корнуолле, и вместе они могли составить весьма немалую территорию.

– Но у леди Кэтрин зубы как у крольчихи, и в ней нет ни капли юмора, – запротестовала Франческа. – И она на несколько лет старше вас.

– На четыре года, – подтвердил Рошфор. – И все же так велел долг.

– Хорошо, что вам не трубили в трубу, – фыркнула Франческа.

– Нет. Мне лишь мягко нашептывали. Бабушка восприняла мой отказ тяжело, но спустя несколько месяцев нашла мне новую невесту… а после нее еще одну. Однако последние годы она хранит молчание по данному вопросу и лишь иногда вздыхает или бросает на меня многозначительный взгляд, особенно прочитав в газете о рождении чьего-нибудь наследника.

– Полагаю, герцогиня во всем винит меня, – вздохнула Франческа.

– Нет, ничуть, – ответил Рошфор. – Она с радостью валит всю вину на мои плечи. В последние годы ей очень нравится напоминать, каким дураком я был, позволив вам уйти.

– Сенклер, мне так жаль…

– Нет, не нужно. – Рошфор накрыл руку Франчески своей. – Я сам совершил ошибку. Позволил взыграть своей чертовой гордости. Я должен был… – Герцог замолчал и пожал плечами. – Сейчас это уже не важно. Но я не хочу, чтобы вы чувствовали себя виноватой. Мы были молоды, с тех пор много воды утекло. Пора уже давно все забыть.

Рука Рошфора была очень теплой, и Франческе очень хотелось положить голову ему на плечо. Франческа представляла, как герцог обнимает ее одной рукой и прижимает к себе сильнее, а она прижимается ухом к его груди и слушает мерный стук сердца. В глубине темных глаз Рошфора что-то блеснуло, и Франческа испугалась, что он прочитал ее мысли.

Она быстро отвернулась и, отняв руку, зашагала вперед. Рошфор последовал за ней и мгновение спустя спросил:

– Хотите посмотреть на мамин сад?

Франческа обернулась:

– Я думала, это он и есть.

– Да, но не ее личный сад. Тот сад хранится в секрете.

Заинтригованная Франческа оглянулась. Рошфор улыбнулся и взял ее за руки:

– Пойдемте. Я вам покажу.

Герцог повел Франческу в дальний конец сада, где у старинной кирпичной стены росли буковые деревья. Там, где они заканчивались, стена выдавалась вперед и тянулась дальше на восток, пока не встречалась с внешней стеной особняка. Обе стены покрывал зеленый плющ. При малейшем дуновении ветра его листья шелестели, создавая иллюзию тихого шепота.

Рошфор зашел за угол, где за последним буковым деревом в стене пряталась узкая и низкая деревянная дверь с металлическим кольцом. Рошфор потянул за него, и дверь неохотно, со скрипом, открылась. Герцог отступил в сторону, сделав знак Франческе войти, вошел сам и закрыл за собой дверь.

– Ох! – У Франчески вырвался восхищенный возглас.

В центре маленького сада располагался пруд, на поверхности которого плавали водяные лилии. В дальнем углу каменное лицо пускало струйку воды изо рта. Та стекала в резервуар, а оттуда – по красиво выложенным камням. Звук льющейся воды соединялся с шелестом листьев и действовал успокаивающе. Другой угол сада украшала ива, а у пруда стояла витиевато кованная скамейка.

Повсюду росли цветы всевозможных оттенков и ароматов. В одних местах они поднимались вдоль стен по специальным подпоркам, в других спускались с них, словно высыпанные из шкатулки драгоценности. Цветы качали своими тяжелыми головками на длинных стеблях, ковром стелились по земле или собирались в яркие стайки.

Было понятно, что за садом тщательно ухаживают. Франческа не заметила ни единого сорняка. В то же время рост цветов никто не ограничивал, и они свободно смешивались друг с другом, образуя пышные группки.

– Как красиво… – выдохнула Франческа, повернулась, чтобы осмотреть весь сад. – И такой…

– Заросший? – спросил Рошфор.

– Нет, ничуть, – возразила Франческа. – Я хотела сказать – роскошный. Мне он нравится.

– Моя мать тоже его любила. – Герцог направился за Франческой, которая рассматривала цветы, останавливаясь то там, то здесь. – Мой отец отгородил этот сад стеной, чтобы он принадлежал только маме. Это подарок на вторую годовщину их свадьбы. Когда они приезжали в Лондон, мама всегда скучала по садам в Маркасл, и отец приказал посадить здесь все ее любимые растения. Мама могла запираться в этом саду в любое время.

– Он запирается? Я не видела ключа.

– Сад запирается только изнутри. – Рошфор указал на дверь, где действительно был железный засов. – Здесь маму не могли побеспокоить ни дети, ни слуги, ни свекровь. Даже муж, если ей так хотелось. Маме нравилось писать картины, читать или просто сидеть здесь… не будучи герцогиней.

– И вы сохранили сад таким, каким он был. – Франческа повернулась к Рошфору.

– Да. В последний раз мама заходила сюда много лет назад. После папиной смерти она приезжала в Лондон лишь раз или два. И я не захотел менять этот сад.

– Конечно нет. Он прекрасен. – Франческа снова оглянулась вокруг. – Вы часто сюда приходите?

– Иногда. Но… это сад для герцогини.

Франческа подняла голову и увидела, что герцог смотрит на нее. Легкий ветерок подхватил ее локон и провел им по щеке. Рошфор протянул руку и отвел волосы от лица Франчески.

Значит, этот сад будет принадлежать Мэри Колдервуд? При этой мысли у Франчески сжалось сердце. Она хотела, чтобы сад принадлежал ей. Франческа понимала: ее чувства имеют более серьезную подоплеку. Она хочет, чтобы этот мужчина принадлежал ей.

Франческа желала иметь то, что потеряла. Его. Жизнь, которой теперь никогда не познает. Детей, надежды и смех.

Но она понимала, что ее желания напрасны. Время, когда у нее могло все это быть, могла быть любовь и другая жизнь, давно прошло. Как бы сильно она ни хотела этого, те времена не вернуть.

Неужели она такая эгоистка? Почему ей плохо оттого, что Рошфор обретет счастье? Если он хочет сделать своей герцогиней леди Мэри, она должна предпринять все возможное, чтобы помочь ему этого достичь.

И как ни приятно ощущать прикосновение пальцев Сенклера к своей щеке, глупо пытаться вернуть романтические отношения, которые у них когда-то были. Франческа знала: это глупо, даже если сейчас Рошфор смотрит на нее так, что хочется растаять в его объятиях, даже если ей хочется прижаться к его губам и снова испытать сладкий огонь поцелуя.

Сенклер может хотеть ее или хотеть воспоминание о ней. И Франческа знала, что сейчас хочет его. Если она прижмется к герцогу, положит ладонь ему на грудь и поднимет голову, он обязательно ее поцелует. И Франческа трепетала от предвкушения, а внутри расцветала надежда на новые, удивительные чувства, которые дарили ей поцелуи Рошфора тем вечером. Но эта мысль была мимолетной.

Рошфору нужна женщина, которая станет его женой, которая выносит ему детей и разделит с ним жизнь, ответит ему страстью и наполнит семейную жизнь любовью. Герцогу не нужна женщина бесплодная и холодная. А после бездетного брака с Эндрю Франческа точно знала, что не сможет дать Сенклеру ни страсти, ни детей, которых он заслуживает.

Франческа отвернулась и тихо сказала:

– Становится поздно. Мне пора возвращаться домой.

– Франческа… – Рошфор схватил ее за запястье. – Подождите.

– Нет. – Она обернулась с широко раскрытыми, потемневшими от переполнявших эмоций глазами. – Нет. Мы должны идти.

Франческа освободила свою руку и поспешно покинула сад.