Текст книги "Мученицы монастыря Святой Магдалины"
Автор книги: Кен Бруен
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
* * *
… то, что я мог бы прочитать, оставалось полностью или почти полностью непрочитанным, хаосом искаженного сознания.
К. Б.
~ ~ ~
Главным церемониймейстером, как водится, был святой отец Малачи. Сейчас он прикуривал одну сигарету от окурка другой. Я сказал:
– Хорошая служба.
– А… про самоубийство очень трудно говорить. Во всяком случае, мало, что можно сказать хорошего.
Священник взглянул на меня сквозь облако дыма и добавил:
– Они от него наконец избавились.
– Bay, да вы прямо переполнены сочувствием.
Тут выражение лица святого отца изменилось, в его глазах появился ядовитый блеск Мало можно найти людей противнее хитрого священника. Он ведь подкрепляет все свои деяния теологическими выкладками.
– Когда я услышал, что с собой покончил бывший полицейский, – сказал Малачи, – я решил, что это ты. Готов был поспорить.
– И разбить сердце бедной матушки?
Он отмахнулся от меня, но я еще не закончил:
– Так вы все еще получаете от нее «взносы»?
Прежде чем его хватил удар, подошла женщина и обратилась ко мне:
– Джек Тейлор?
Я повернулся… Миссис Флад в трауре, напоминавшая сушеную ворону.
– Сожалею, такая потеря, – произнес я.
– Никакая он не потеря. Вот.
Она протянула мне конверт. Записка Брендана. Я не знал, что сказать.
Вдова заметила:
– Не беспокойтесь. Я конверт не открывала.
– Я так и не думал.
– Да нет, думали. Может, вы и не носите форму, но вы все равно полицейский. Да накажет вас Господь.
Она не плюнула в меня, но я все равно вытер лицо и пробормотал:
– Ну, хватит.
И направился к Фостер-стрит. Быстрым шагом.
МОНАСТЫРЬ СВЯТОЙ МАГДАЛИНЫ
Прачечная работала так хорошо, что местные жители начали даже носить туда свое белье. Никакого сочувствия они не проявляли. Все девушки были бледными, они редко покидали здание и напоминали те крахмальные простыни, с которыми возились. Отсутствие солнечного света и духота еще больше усиливали ощущение безнадежности. Девушки считались грешницами и были обязаны молиться и во время работы. Священники, наезжавшие в монастырь, напоминали девушкам о том, что они лишились милости Господней и о том, как долог и труден путь к прощению, если вообще такового можно добиться. Люцифер заходила в прачечную часто, и всегда с невероятно властным видом. Ее глаза уже привыкли к испарениям мыла, отбеливателя, пару и постоянно кипящей воде. Запах пота и смрад, исходивший от немытых тел, только подстегивали ее ярость. Она ненавидела этих девушек, причем сама не понимала за что.
На следующий день я позвонил Биллу Касселлу. Он рыкнул:
– Что ты хочешь, Тейлор?
– Ну, Билл, а как же насчет Джека?
– Не дури мне сегодня голову, парень.
– Я нашел ту женщину.
Шумный вдох, потом вопрос:
– Где?
– В Ньюкасле.
– Рассказывай.
Я рассказал.
Он замолчал, переваривая сведения. Я подал голос:
– Теперь мы квиты, верно?
– Что?
– Ты сказал, что забудешь про мои долги, если я найду ее.
– Да, да, ты больше ничего мне не должен.
Я мог бы на этом остановиться, но мне хотелось потрепать ему нервы:
– Что-то ты невесел, Билл.
– Кейси подстрелили.
Я рискнул пойти дальше и спросил:
– Кто такой Кейси?
Послышался низкий, злобный смешок в ответ:
– Удивляюсь, что ты его забыл. Большой такой парень в белом спортивном костюме, он еще держал тебя, когда мы в последний раз болтали. Разумеется, Нева ты не видел и, если повезет, не увидишь.
– Вот как.
– Ну да, какой-то трусливый козел прострелил ему колено.
– Наверное, больно.
– Как будто тебе не все равно.
– И кто же мог это сделать?
– Ну, тебя я могу спокойно из подозреваемых исключить.
– Почему?
– По двум причинам. Первое: ты обычно так пьян, что и собственный член нацелить не сможешь, и второе: у тебя смелости не хватит.
Клик.
Нельзя сказать, что я взял верх в этом разговоре. На мне снова был темно-синий костюм, по случаю того, что сегодня Брендана опустят на шесть футов под землю. Его письмо лежало рядом с моей постелью. Я все никак не решался распечатать конверт. Проглотив пару таблеток, я включил радио. Бобу Дилану уже шестьдесят.
В конечном итоге он получил Оскара за песню из фильма «Блестящие молодые люди». Они ее поставили – «Все изменилось».
Это точно.
Как говорят англичане, изменилось «безвозвратно».
Хорошее слово: произнося его, чувствуешь себя образованным. Но лучше не пользоваться им слишком часто.
Я так и сделаю.
Взглянув на часы, я понял, что таблетки уже начали действовать, потому что я забыл выпить кофе.
Я подкурил сигарету.
Вздохнул, открыл конверт, а в голове звучало: «А победителем стал…»
И стал читать письмо.
Джек!
Что я могу тебе сказать? У меня кончилась энергия. Когда я отошел от веры, все изошли криком. Не сомневаюсь, что эти крики ты услышишь и на моих похоронах. Это дело с монастырем стало лишь последней каплей. Кленси и компания стремятся оставить все в прошлом. Как будто зло можно законсервировать. Этот Билл Касселл ищет женщину не из благих побуждений. Следи за ним, и сам остерегайся. Дом и деньги достанутся жене. Номы полицейские, и у нас всегда есть что-то в загашнике. Пойди в банк в Линче Касл, номер счета 19426421, и ты получишь сюрприз. Я бы остался подольше, если бы похмелье не было таким ужасным. Причем не только от алкоголя. Ты для меня почти что друг, которого у меня никогда не было, а ведь я даже неуверен, что ты мне нравишься. Так что я был мертв дольше, чем подозревал. Если бы я еще верил в Бога, я бы сказал: да благословит тебя Господь.
Жаль, что мне так и не удалось стать таким полицейским, каким мог бы быть ты.
Брендан Флад.
Я аккуратно сложил листок и положил его в бумажник. Рядом с фотографией девушки с каштановыми локонами. Ирландцы называют печаль ЬгопасЬ. Но это слово значит больше. Это что-то сродни отчаянию, и именно оно наполняло сейчас мое сердце.
В холле миссис Бейли спросила:
– Завтракать будете?
– Нет, спасибо.
– У вас все в порядке? У вас расстроенный вид.
– Мне придется пойти на похороны.
– Кто-нибудь из близких?
– Я так думаю.
– Я за него помолюсь.
– Спасибо.
После похоронной мессы я решил пойти за гробом. Эта традиция уже забывается, но сейчас это было нужно мне, как исповедь. И все же, несмотря на наш век торжествующей коммерции, прохожие останавливались, снимали головные уборы и крестились. Вместе с нами шли и несколько полицейских. Не в форме, конечно, но несколько человек пришли. Как водится, они с опаской мне кивнули. Среди них была и Брид Ник ен Иомаре. Я один из них… но уже к ним не принадлежу.
Я был одним из тех, кто держал веревку, когда опускали гроб. Господи, до чего тяжелый. В конце мы допустили оплошность, не удержали гроб, и он плюхнулся в грязь со звуком, напоминавшим легкий вздох.
Отец Малачи завел:
– Человек, которому был отведен малый срок, полон печали.
До чего же я ненавижу этот текст. Как будто и без этого не тоскливо.
Закончив, священник направился ко мне, но я был не в настроении беседовать с этим ублюдком и отрезал:
– Отвали.
Я заметил, как улыбаются могильщики.
Только ради этой улыбки дело того стоило.
В кельтской традиции есть прекрасное понятие anamcara; anam по-ирландски означает «душа», а cara – «друг». Anamcara – это дружба, в которой вы соединены древними узами с другом вашей души. Так писал Джон О'Донахью в своей книге «Вечное эхо».
Я слишком надолго забыл о Джеффе и Кэти. Сказал себе: «У них ребенок недавно родился, не надо им мешать».
Но сам не вполне верил
в эту чушь.
Как говорится, начинать надо
с себя.
Упс.
Я надел рубашку с надписью:
667
(СОСЕД ЗВЕРЯ).
И выцветшие джинсы, которые помнили еще давние времена. Затем вынул бумажку с номером счета, проверил и запомнил. Миссис Бейли читала газету.
– Вы знаете, кто умер?
Настоящая ирландка.
Я ответил:
– Я уже знаю, кто умер, поверьте мне.
Она искоса взглянула на меня и заметила:
– Очень свободный наряд.
– А я свободный парень.
Миссис Бейли вежливо улыбнулась:
– Лично я бы этого не сказала.
Сначала я направился в банк. У входа на коврике сидел беженец, который попросил:
– Дайте евро.
– Одну минуту, пожалуйста.
– Ладно, минуту, надеюсь, не больше.
Искушение дать ему по башке было почти непреодолимым.
– Надеяться никогда не вредно.
Я вошел в банк и назвал кассирше номер моего счета. У нее было лицо, на котором написано: деньги, деньги, деньги.
На табличке с именем значилось: «Сиобхан».
Кассирша постучала по клавишам и возвестила:
– Этот счет был открыт для Джека Тейлора.
Я одарил ее улыбкой беженца и пояснил:
– Это есть мое.
Она превратилась в статую:
– Мне нужно ваше удостоверение личности.
Я такого ждал, посему прихватил с собой все: паспорт, водительские права, пропуск в библиотеку.
Сиобхан рассматривала документы подобно налоговому инспектору. Наконец изрекла:
– Эти права просрочены.
– Как и вся моя жизнь.
Она подняла голову. Моя внешность ее явно не порадовала. Я сказал:
– Сиобхан, выше нос, это ведь не трибунал.
– На счету значительная сумма.
– Без балды?
Вылетело непроизвольно, но кто бросит в меня камень? Она встала и заявила:
– Я должна посоветоваться с менеджером.
Надо же, вот удивила.
Вскоре появился мужчина в костюме и произнес:
– Мистер Тейлор, добро пожаловать в наш банк
Я тем временем раздумывал, что может означать выражение «значительная сумма».
И задал прямой вопрос.
Менеджер оглянулся:
– Мы можем дать вам распечатку.
– Давайте.
Получив бумажку, я не посмотрел на нее, сразу сунув в карман и сказал:
– Передайте Сиобхан, что я люблю ее.
Выйдя как раз в тот момент, когда полицейский арестовывал беженца, я галопом промчался мимо.
* * *
Будь эгоистичным, глупым и здоровым.
Но если недостает глупости, все остальное впустую.
Рецепт беззаботной жизни Флобера
~ ~ ~
Я зашел в паб «У Гаравана», крикнул, чтобы принесли пинту пива, и уютно расположился в уголке.
Принесли пиво, я вытащил полученный в банке документ и закричал:
– Двойное бренди.
И ударил кулаком воздух. На эти деньги не прожить до смерти, но некоторое время мне не придется считать шиллинги. Во всяком случае, я смогу тратить деньги, не оглядываясь. Когда официант принес бренди, он спросил:
– Празднуете?
– Да.
Не стоит пытаться произвести впечатление на публику, работающую в барах. Мне хотелось просидеть там весь день, но совесть взывала ко мне, напоминая о Кэти и Джеффе.
Я направился в их паб. Часовой был на месте, перед ним стояла обычная наполовину пустая кружка. Джефф мыл стаканы. Часовой проговорил:
– Помнится, ты обычно пил здесь.
Джефф улыбнулся.
Я забрался на табурет у стойки и сказал:
– Прости, что так долго пропадал.
– Рад тебя видеть, Джек.
– Как Кэти?
– Хорошо.
– А девочка?
Наверное, бренди виновато, я не мог вспомнить, как зовут ребенка. Я в смущении начал возиться с сигаретами, сломал одну, а Джефф сказал:
– Она процветает.
На этом разговор сошел на нет. Даже не потрепыхался немного с помощью заезженных фраз и клише, сразу пустил пузыри. Через невероятно долгое время я попросил:
– Мне пинту, Джефф.
– Будет сделано.
Получив свое пиво, я пошел к столику, который служил мне офисом. Жесткий стул, спиной к двери. Я сел и подумал: «Пей и сматывай удочки».
Подошел Джефф с чашкой кофе в руке:
– Присоединюсь к тебе?
– Конечно.
Он так и сделал.
Потом спросил:
– Ты как насчет Боба Дилана?
– По большей части в неведении.
Джефф покачал головой. Я дал неверный ответ.
Он начал:
– Вспомни на минутку документальный фильм «Не оглядывайся» про его гастроли в Британии в 1965-м, когда он был молод и прекрасен. Тогда ему только исполнилось двадцать четыре, и все, даже самые известные, были у его ног. Он был самым знаменитым существом на земле.
Джефф помолчал, представляя себе эту картину. Покачал головой и продолжил:
– Теперь представь себе, как бы ты с таким справился. Даже десять процентов его популярности снесли бы тебе голову. Но Дилан удержался, и вот что он сказал репортеру из «Таймз»: «Вы умрете. Будете мертвым. Может, через двадцать лет, может, завтра, – в любое время. Я тоже. Я хочу сказать, что нас не будет. Мир будет крутиться дальше без нас. Зная всё это, вы делаете свою работу и сами решаете, насколько серьезно вам следует к самому себе относиться».
Вот как он сказал. Прошло тридцать шесть лет, и он все еще один такой, решительно не обращающий внимания на всю шумиху вокруг него.
Джефф отпил глоток кофе, на его лбу появились капли пота. Оказывается, у нашего мистера Крутого, мистера Спокойного была страсть. Прежде чем я смог поделиться этим своим открытием, Джефф пояснил:
– Это не мои слова, это писал Майкл Грей, его биограф еще с давних времен.
– И что? Ты выучил это наизусть?
Он обратил внимание на мой тон и обиделся:
– Ну и что?
– Да будет тебе, Джефф, ты же был музыкантом как раз в то же время, когда начинал Дилан. И ты тоже выжил.
Заиграло радио в баре, «Лола» группы «Кинкс». Мы оба улыбнулись. Возможно, это была последняя реплика в наш адрес.
Дескать, отгадал?
Я сказал:
– Ты прочел книгу Рэя Дэвиса?
– Ты что, считаешь, у меня мало неприятностей?
Я допил пиво и подумывал, не взять ли еще, когда Джефф произнес:
– Ты хотя бы представляешь себе, как это, иметь ребенка, страдающего болезнью Дауна?
Я, не имея представления, так и сказал:
– Не имею представления.
– Хочешь узнать?
Прежде чем я успел ответить, он залез в карман своих джинсов, вытащил сложенную бумагу и сказал:
– Отсюда все узнаешь.
– Это твое творение?
– Нет, это моя жизнь. – Джефф встал. – Мне должны пиво привезти. Если я не присмотрю, они раскидают бочки по всему двору.
Я развернул лист и прочел:
Добро пожаловать в Голландию
Эмили Перл
Это было довольно длинное повествование о том, как планировалась поездка в Италию. Подробно описывались все прелести этого путешествия. Вы к этой поездке готовились всю жизнь. Даже выучили язык и составили список мест и достопримечательностей, которые вы хотели бы увидеть. Но когда самолет приземляется, вы оказываетесь в Голландии. Вы с удивлением спрашиваете: как так могло получиться? Вы же хотели попасть в Италию. Когда первый шок проходит, вы начинаете постепенно обращать внимание на красоты Голландии, хотя это не совсем то, что вы ожидали увидеть. Вам приходится учить другой язык и забыть про свои ожидания, приспосабливаясь к новому пейзажу. Постепенно вы начинаете ценить чудеса Голландии, хотя и не сразу, ведь вам приходится перестраиваться. Со временем вы влюбляетесь в Голландию, хотя раньше никогда бы в это не поверили.
Я сидел, сердце мое рвалось на части. Я уже не хотел выпить. Я чувствовал, что я тоже, так или иначе, носил траур по Италии всю свою жизнь.
Я сделал единственное, что было в моих силах. Я пошел и купил букет тюльпанов для Кэти.
* * *
Жажда знаний это как та юбка, за которой, вы точно знаете, вам не следует гоняться; но в конечном итоге вы все равно за ней гоняетесь.
Джордж П. Пелеканос. «Вниз по реке, куда идут мертвецы»
~ ~ ~
В пятницу вечером молодой человек вышел после занятий на улицу. У него все было отлично. Немного денег в кармане, в «Кубе» назначена встреча с друзьями.
Под «Кубой» подразумевается клуб, не остров.
В воздухе, как всегда перед выходными, стоял легкий шум. Молодой человек немного постоял у стены собора. Разумеется, ему, как представителю блестящего нового поколения, и в голову не пришло осенить себя крестным знамением. Зачем это ему? Кому нужен Господь в семнадцать лет?
Молодой человек вдруг, сам не зная почему, перешел улицу и с набережной спустился по ступенькам к воде, где плавали утки. Он стоял у кромки воды и чувствовал себя прекрасно. Он так и не услышал шагов. Люди часто тут ходили по дороге к мосту со старой мельницы. Этот маленький отрезок пути разительно отличался от шумной Ньюкасл-роуд.
Мужчина остановился, выпустил две пули в голову молодого человека, повернулся и ушел к мельнице. Если всплеск воды при падении тела и был громким, этот звук не заставил его оглянуться. Пустую обертку от жвачки мужчина выбросил в реку.
Многочисленные свидетели снова были крайне противоречивы в своих показаниях. Я услышал об убийстве в пабе «У Нестора». Джефф вздохнул:
– Милостивый Боже, что творится с миром?
Часовой заметил:
– Всему виной трибуналы.
Прежде чем я успел ответить, распахнулась дверь, ив паб влетел Терри Бойл: светлые волосы взъерошены, сам он весь в страшном гневе, но костюм на нем отличный. Он встал надо мной и заорал:
– За что я вам плачу, черт побери?
Я сидел за своим обычным столиком с книгой. Указательным пальцем я показал Бойлу на свободный стул.
– Не указывайте мне, что делать, – заявил он.
– Садитесь, или я вам врежу.
Я целое мгновение любовался тем, как пульсировали вены у него на висках.
Парень, видно, прикидывал все «за» и «против». Джефф напрягся. Терри оглянулся, смерил его оценивающим взглядом и рявкнул:
– Бармен, водку с тоником, да побыстрее.
После чего сел.
Я заметил шрамики на кончиках его пальцев. Попытался вспомнить хоть что-то, чему меня учили в Темплморе. Он говорил, что занимается компьютерным обеспечением. Я указал на пальцы:
– Это следы от пишущей машинки?
Усмешка изуродовала рот Терри, он практически выплюнул ответ:
– Господи, уж эти старики. Никто давно не печатает на машинке. Текст набирают на компьютере.
Я наклонился вперед и проговорил:
– Иди-ка сюда.
Терри удивленно вскинул брови:
– Что?
– Иди сюда, подвинься ближе.
Он не послушался, и я добавил:
– Если ты когда-нибудь снова позволишь себе на меня орать, хоть когда-нибудь, я засуну твои яйца тебе же в глотку… набери себе это на компьютере.
Терри выпрямился:
– Я занимался кай-тай-во.
Во всяком случае, мне показалось, что он так сказал. Прежде чем я успел отреагировать, Джефф впечатал стакан с выпивкой на стол.
– Сынок, если ты еще раз ворвешься в мой бар как безумный, тебе этот кай точно понадобится, – сказал он и отошел.
Терри выдохнул и заскулил:
– Что это с вами, стариками. Такие стали чувствительные, черт побери.
Его переход на американскую манеру не заставил меня лучше к нему относиться, но я решил не заводиться, вынул из кармана сигареты и закурил. Терри взглянул на меня:
– Вы что, не слышали об антиникотиновом пластыре?
– Парень, передохни, выпей, и мы начнем все с начала. Годится?
Он послушался.
Я спросил:
– Какая муха тебя укусила?
– Я не получил ни одного отчета о ходе расследования. На что вы тратите мои деньги? Кирстен швыряется деньгами, как пьяный матрос. Деньгами моего отца.
По правде говоря, я про все эти дела начисто забыл. Поэтому сообщил:
– Я веду расследование в определенном направлении.
И едва сдержался, чтобы не добавить: «Скоро арестую преступника».
Терри посмотрел на меня с явным недоверием:
– У вас что-то есть?
– А как же.
Он сделал глоток водки с тоником и поморщился:
– И вы вот так… каждый день… пьете?
– Это мой долг.
Он не стал цепляться к моим словам, потер руки и заметил:
– Ладно, все это внушает надежду. Вы думаете, эта сука получит по заслугам?
Я торжественно кивнул.
Терри сунул руку в карман пиджака, очень дорогого пиджака, вытащил чековую книжку и посмотрел на меня:
– Аванса еще за две недели хватит, чтобы прищучить эту профурсетку?
Я едва не подавился. Слово задело меня за живое. Я сжал кулаки, но решил, что не стоит причинять себе экономический ущерб, и произнес:
– Лучше за месяц, чтобы уж все сделать как следует.
Он выписал чек. Я обратил внимание на ручку, настоящий шедевр. Я воспитан на старых принципах. Сдирал себе костяшки пальцев, только чтобы научиться писать красиво. Руки болели, но наш почерк всегда можно было разобрать. Сейчас от этого столько же пользы, сколько от рекомендации Фианны Фейл. Терри заметил мой взгляд и похвастался:
– Это «Монблан», выпущены в честь Агаты Кристи в очень ограниченном количестве. Хотите поддержать?
– Не думаю. Боюсь, мне не захочется тебе ее возвращать.
Он все-таки передал мне ручку. Я сразу почувствовал ее вес, медленно рассмотрел. Настоящее произведение искусства. В душе всколыхнулась тоска по вещам, которые мне не нужны и которые никогда не будут мне по карману. Терри забрал ручку назад и с ухмылкой сказал:
– Вам такое не осилить, папаша.
– Теренс, тебе не помешало бы последить за своим языком.
Выражение его лица было типичным для Новой Ирландии – самодовольным, алчным, глумливым. Он заявил:
– У меня таких целый комплект, и стоят они столько, сколько вам за всю вашу убогую жизнь не заработать.
Я решил, что Бойл слишком глуп для того, чтобы закатить ему пощечину. Можно и подождать. Джефф вышел из-за стойки, начал мести пол. Я раньше никогда не видел, чтобы он это делал. Терри ничего не заметил. На обслуживающий персонал не стоило обращать внимания. Он спросил:
– Вы сегодня вечером свободны?
– В чем дело? Хочешь назначить мне свидание?
Терри чирикнул. Увы, смехом я это при всем желании назвать не могу. Может быть, хихикнул. Нет, слишком грубо. Он сказал:
– Мы с Джеральдо устраиваем вечеринку в моем логове.
– В логове! И кто такой Джеральдо?
– Моя вторая половина. У нас юбилей.
Я закурил следующую сигарету, глубоко затянулся. Терри продолжил:
– Мы вместе уже целый год.
– Так твоя вечеринка… она только для геев, я полагаю?
– А, Джек… вы не будете возражать, если я буду вас так называть? У нас самые разные друзья.
– И ты хочешь, чтобы я пришел? Зачем? Нужен кто-то погрубее?
– Не надо так сурово к себе относиться, Джек. Вам не откажешь в определенной примитивной привлекательности. Мой адрес на той карточке, что я в прошлый раз оставил. У нас будет весело.
Он встал, добавив:
– Начиная с половины девятого. Одежда в стиле семидесятых.
– Я полагал, что уже так и одет.
У дверей Терри Бойл столкнулся с подметавшим пол Джеффом. Он обошел бармена справа и исчез. Через пару минут Джефф подошел ко мне и положил что-то на столик. «Монблан».
– Господи, Джефф, – выдохнул я.
– Научи его хорошим манерам.
– Но ты же музыкант. Откуда такие навыки?
– Давай назовем это импровизацией. Какой без этого артист!
– Он догадается… Джефф, он догадается, что ручку взял ты.
– Я всерьез надеюсь, что ты прав.
