Текст книги "Мученицы монастыря Святой Магдалины"

Автор книги: Кен Бруен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

* * *

Нельзя соотнести потерю нами милости Божьей с каким-либо отдельным событием или серией обстоятельств. Вы не можете потерять то, чего не имеете в качестве концепции.

Пришла пора демифологизировать эпоху и создать новый миф, который охватит все – от сточной канавы до звезд.

Джеймс Эллрой. «Американская газетенка»

~ ~ ~

Когда я уходил из кафе, хозяин крикнул:

– Чао!

Я промолчал. Сегодня мне не хотелось укреплять европейское единство. Пока я шел по Эйр-стрит до «Роше», я не встретил ни одного знакомого человека. Не то чтобы там народу не было. Наоборот, не пройдешь. Голуэй стал настоящим городом. Когда я ребенком проходил через город, я знал буквально каждого человека. Более того, я знал всех родственников.

Какая-то часть меня радовалась этой анонимности, но, с другой стороны, я чувствовал, что что-то потеряно. Не столько фамильярность, сколько теплота и участие. Наконец один мужчина окликнул меня:

– Джек?

Я с ним учился в школе. Бог мой, как давно это было. Я попробовал угадать:

– Шон?

Наверное, я не ошибся, потому что мужчина потряс мою руку:

– Я тебя в последний раз видел, когда ты учился на полицейского.

Меня подмывало сказать:

– А у тебя были волосы и… зубы.

Но Шон дружески улыбался, и для меня в тот момент это было главным. Я спросил:

– Как твои дела?

Он подумал и ответил:

– Я лежал в больнице.

– Вот как

– Там полно беженцев.

– И что у них?

– Главным образом медицинские карты.

Я улыбнулся его легкому расизму. Он не был уверен в моих взглядах, поэтому продолжил:

– Коек не хватает. Только зазеваешься – уже потерял.

– И как ты теперь?

– Средне.

Это классический ирландский ответ. Означает, что человек не жалуется, однако дверь для возможного сочувствия приоткрыта. Шон присмотрелся ко мне и поинтересовался:

– Что случилось с костюмом?

Я потрогал прореху, которая, казалось, выросла, и пояснил:

– Мнениями не сошлись.

Он изобразил полагающееся сочувствие и сообщил:

– В прошлом году они мне удалили желудок.

Под «они» могли подразумеваться… грабители, прохожие, врачи.

Я кивнул как можно осмысленнее. Шон не унимался:

– Знаешь, что самое неприятное?

Видит Бог, на ум пришли самые разные ответы, но я решил не торопиться. Сказал:

– Не знаю.

– Чипсы и шоколад. Я ими обжирался.

Шон, выглядевший совсем несчастным, добавил:

– Разумеется, мне остаются молитвы.

– В самом деле?

– Без них бы я пропал…

Он взглянул в сторону площади:

– Вон мой автобус.

– Береги себя.

– Обязательно, Джек. Съешь за меня пакет чипсов.

Я смотрел, как он уходит. Мне ужасно хотелось оказаться в более простой эпохе. Это не значило, что для меня она получится простой. Каким бы незамысловатым ни было плавание, я всегда сумею его усложнить. Алкоголики запатентовали идею цепляться за поражение при малейшем проблеске победы. Я закурил, и проходящая мимо женщина заметила:

– Эта дрянь вас убьет.

– Ей еще придется встать в очередь.

* * *

То, что я называю сверхъестественным и мифическим, имеет в самой своей основе след прямого духовного контакта между двумя свободами, нечто вроде вспышки или искры, которая зажигает интуицию… плюс еще много другого, что я могу описать только как сугубо личное, где Господь существует не как предмет или «Он там наверху», а как библейское выражение… это не та интуиция, от которой несет продажностью, потому что это присутствие Существа, и она зависит от свободы этого Существа.

Из письма Томаса Мертона к Олдосу Хаксли

~ ~ ~

Когда я вошел в гостиницу, миссис Бейли вышла из-за конторки и констатировала:

– Вы участвовали в военных действиях.

– Точно.

– Дайте мне свой пиджак, я зашью.

– Не стоит беспокоиться.

– И вы будете ходить по улице как бродяга?

Легче было согласиться. Я снял пиджак и отдал ей. Миссис Бейли пощупала материал, покачала головой и сказала:

– Убивать их надо.

Я оставил ее сокрушаться. Наверху я направился прямиком к своим запасам, взял две таблетки кваалюдов и быстро выпил. Мне так хотелось в душ, что я готов был закричать. Но сначала я порылся в вещах, нашел номер телефона женщины-полицейского и позвонил ей. По прошествии нескольких секунд она ответила:

– Алло?

– Ридж, это Джек Тейлор.

– О, а я не думала, что вы позвоните.

– Я тоже. Вы сказали, что хотите помочь.

– Верно.

– Тогда соберите все, что есть, на миссис Кирстен Бойл. Живет на Тейлорз Хилл. У нее недавно умер муж.

– Что вы хотите знать?

– Кто она такая.

– Я посмотрю, что можно будет найти.

Клик.

Черт, она делала все, чтобы не понравиться. Я лег на кровать и подумал: «Пойду в душ через минуту».

Проспал я до позднего вечера. Снились мне разные сны. Видел отца с опущенной от стыда головой. Видел любовь моей жизни, Энн Хендерсон, она уходила от меня прочь. А Дэнни Флин говорил: «Я в безопасности».

Очень разные сны, как я уже сказал.

* * *

Мне бы только хотелось, чтобы человеческая раса так часто не попадала в ловушку собственной разнообразности.

Джо Арден. Вступление к книге «Cogs Tyrannic»

~ ~ ~

Я нашел Билла Касселла только через два дня. Его привычное логово, «У Свини», так и не открылось. Я таскался по пабам Голуэя, работавшим допоздна, и слышал слово здесь, слово там, намек в третьем месте. Билл был не из тех, о ком люди легко рассказывали.

Поскольку его телохранителя Кейси подстрелили, того тоже нигде не было видно. Я узнал, что он в Белфасте, где ему лечат колено. Там самые видные специалисты по таким травмам. Если вам нужна информация, и поскорее, надо заплатить.

Я заплатил.

Узнал массу всяких вещей, включая подробности семейной биографии Билла, которые можно было использовать, чтобы поднажать на него. Я не собирался никого шантажировать, просто эти сведения подвернулись в ходе расследования.

Нашел бармена, который работал в пабе «У Свини». Он стал вышибалой в баре на Эглинтон-стрит. Когда я наконец застал его, у него как раз был перерыв, и он пил у стойки. Я спросил:

– Как делишки?

– Отваливай.

– Ты меня знаешь?

Вышибала даже не взглянул на меня.

– Мне плевать, кто ты такой. Отваливай, – отрезал он.

– Денег хочешь?

Теперь он посмотрел на меня:

– Тейлор… да, я тебя помню.

– Так тебе нужны деньги или нет?

– А что нужно делать?

– Сказать мне, где Билл Касселл.

Я показал ему пачку банкнот. Он допил виски, рыгнул, погладил свое пивное брюхо:

– Разумеется, я могу тебе сказать.

– Выкладывай.

– Билл в хосписе. У него рак уже в последней стадии. Старина Билл оттуда не вернется.

Я отдал ему деньги и заметил:

– В твоем голосе не слышно сожаления.

– По поводу Билла? Без него воздух чище будет. Его телохранитель получил пулю в колено.

– Кто его подстрелил?

– Какой-то гребаный мазила.

– Мазила?

– Ну да, ему бы снести проклятую голову телохранителю Билла ко всем чертям…

Он встал и сказал:

– Надо возвращаться на работу, разбить еще несколько черепушек.

Я отправился в хоспис рано утром. Сначала позвонил, чтобы убедиться, что Билл Касселл там, и выяснить насчет приемных часов. Я предположил, что там мрачно и уныло.

Ничего подобного.

Полно света, яркие краски и ласковый, доброжелательный персонал. Когда я поинтересовался в регистратуре, где найти Билла, женщина улыбнулась и спросила:

– Вы пришли его навестить?

– Да.

– Идите за мной.

Я нес с собой цветы, шоколадные конфеты, фрукты и апельсиновый сок – все ингредиенты плохой кармы. Мы остановились у ярко-голубой двери, и женщина постучала. Мы услышали:

– Входите.

Женщина повернулась ко мне:

– Я вас оставлю, пусть будет ему сюрприз.

– Я на это и надеялся.

Я открыл дверь. Сначала я Билла не увидел, потом сообразил, что тот похудел настолько, что его голова на подушке стала почти прозрачной. Но в глазах – все та же ярость.

Уайльд однажды сказал: «Наденьте на человека маску, и он скажет вам правду».

Я надеялся, что больничная койка тоже сгодится на эту роль. Я прошел через комнату, ногой пододвинул мусорную корзину, свалил туда все свои подношения и сказал:

– Неужели ты подумал, что я принес все это для тебя?

Подойдя к Биллу, я взял его за грудки. Он ничего не весил. Правой рукой я нанес ему два удара по голове.

Сильных удара.

Ярость исчезла из его глаз, ее сменил шок. Сомневаюсь, чтобы за всю взрослую жизнь Билла Касселла кто-либо его трогал. Я отпустил его пижаму, и он упал на подушку. Я подвинул стул, сел и вытащил сигареты. Проговорил:

– Полагаю, они тут курить не разрешают.

И закурил.

Билл постепенно приходил в себя. Я сказал:

– Расскажи мне про Риту Монро.

Он дышал с трудом, шумно, едва выговаривая слова:

– Она была самой настоящей дьявольской сучкой. Получала удовольствие, мучая девушек в монастыре. Заставляла мою мать стоять в мокрых простынях во дворе. Брила девушкам головы, ежедневно била их и не кормила. Ее любимым развлечением было ставить мою мать в кипящую воду, чтобы «выжечь скверну».

– Кто убил ее племянников?

Билл скупо улыбнулся:

– Откуда мне знать? Но если ты и в самом деле хочешь кого-либо помучить, отними у них тех, кого они больше всего любят. Своей семьи у нее не было, но она обожала этих мальчиков. Я надеялся, что мне удастся встретиться с ней лицом к лицу, спросить ее, как ей это понравилось…

Он развел руки в стороны и добавил:

– Как видишь, у меня другие дела.

– Это ты перевернул мою комнату вверх дном?

– Я?.. Хотя я слышал, что ты все еще живешь в «Бейли».

– А к ней в дом кто вламывался?

– Опять же, откуда мне знать. Но мне понравилась идея – заставить ее трястись в ожидании основного события.

Я отодвинул стул. Билл даже не вздрогнул. Сказал:

– Ну что? Забьешь меня до смерти? Окажешь мне услугу. Еще неделя, и я все равно умру. Ты удивлялся, зачем я тебя нанял? Понимаешь, мне нужен был свидетель. Я мог найти эту гадину в любое время. Сам видишь, как просто было найти племянников. Но ты должен был быть уверен, что я веду поиски всерьез, иначе какой бы из тебя вышел свидетель? Я хотел, чтобы сначала она чувствовала себя в безопасности, думала бы, что о прошлом никто не узнает. Но когда выяснилось, что у меня самого осталось мало времени, пришлось начать игру. Мне хотелось с тобой позабавиться. Комнату твою разгромили, так это в виде добавки. Это ведь тебя разозлило, вывело из себя? Я всегда тебя ненавидел, еще с тех времен, когда ты расхаживал здесь в качестве полицейского. Я тебя во все это впутал, ну и как ты теперь себя чувствуешь?

Я взглянул на него:

– Ты меня нанял, потому что знал, что я найду ее?

– Разумеется. Так ты стал моим сообщником.

– Ладно, Билл, тогда ты не слишком удивишься, если узнаешь, что я еще кое-кого нашел.

Он попытался сесть, настороженно глядя на меня. Я начал:

– Я вспоминал наши школьные дни, пытался припомнить, что я о тебе знал, и вдруг меня осенило: у тебя была сестра.

В углах рта Билла показалась слюна. Он прохрипел:

– Не впутывай ее. Это все не имеет к ней никакого отношения.

Теперь он слышал меня в оба уха. Я добавил:

– Мэгги. Тихая девушка, замуж так и не вышла и…

Я помолчал, как будто прокручивая информацию в голове, потом продолжил:

– Живет в доме номер четырнадцать по Солтхилл-авеню. Никаких видимых средств к существованию. Ты ее содержал, верно?

– Ну и что?

– А то, что я собираюсь об этом как следует подумать на следующей неделе.

– Держись от нее подальше, слышишь?

– Только представь себе, Билл, что будет с таким нежным существом, когда начнется газетная шумиха. Мне не надо тебе говорить, насколько легко напугать одинокую женщину.

Ярость бушевала в изможденном теле Билла Касселла.

– Чего ты хочешь? – выдавил он.

– Господи, Билл, да ничего мне не надо. Не думаю, что Мэгги будет очень хорошо, после того как ты умрешь.

– Я скажу тебе, кто стрелял.

– Ладно.

Он закрыл глаза, все еще борясь с собой. Говорить ему не хотелось ужасно.

– Майкл Невилл. У него квартира недалеко от испанской арки. На верхнем этаже. У него с головой не в порядке, помимо того что он непрерывно жует эту фруктовую жвачку. Он как бы и не присутствует, лишь имитирует человека, не слишком даже стараясь.

Я пошел к двери, и Билл произнес:

– Это все?

– Да.

– Ты оставишь ее в покое… Мэгги… она не такая, как мы… она…

– Ладно, Билл, я подумаю.

Когда я открыл дверь, он закричал:

– Господи, Джек, пообещай мне.

Я закрыл дверь и пошел по коридору. Встретил женщину из регистратуры, которая спросила:

– Как прошло посещение?

– Отлично.

– Ему теперь будет легче.

– Надеюсь.

– Вы молодец, что пришли.

– Мы с ним давние знакомые.

Она подумала над моими словами, поискала подходящее к случаю клише и провозгласила:

– Старые друзья всегда самые надежные.

– Замечательно сказано.

Как раз когда я вышел на основную дорогу, подошел автобус. Он бы довез меня прямиком до центра города. Но я решил прогуляться. Проходя мимо телефонной будки, я подумал: «Всего две минуты уйдет на звонок в полицию и мой рассказ, и они немедленно арестуют Майкла Невилла. К тому же, возможно, Кленси зачтет это в мою пользу».

Но я пошел дальше.

Еще я мог позвонить женщине-полицейскому: пусть вся слава достанется ей.

Нет, с этим я должен справиться в одиночку. Поднявшись на самый верх Бохермора, я перешел через дорогу. Остановился у ворот кладбища. Хотел войти, навестить Брендана, отдать ему дань уважения. Ноги не двигались.

Вытащив сигарету из пачки, я пробормотал:

– Да ладно, подумаешь. Войди, найди могилу, поздоровайся – и можешь отваливать.

Не мог двинуться – и все.

Отчасти потому, что знал, как бы Брендан отреагировал на мое обращение с Биллом. Так и слышал его голос: «Что ты сделал? Пошел к умирающему и избил его?»

В таком кратком описании все выглядело ужасно. Я мог попробовать оправдаться: «Он всегда был куском дерьма, мусором. Он убил двух невинных юношей и терроризировал хрупкую старуху».

Брендан бы покачал головой:

«Да простит тебя Господь, потому что больше никто не простит».

И если бы я совсем впал в отчаяние, то сделал бы еще одну попытку: «Но я добился результатов. Дело закрыто».

«Это неправильно, Джек. Сам знаешь».

Из ворот вышел могильщик. Еще один человек, знакомый мне со школьных лет. Он нес термос и бутерброды.

– Джек, ты сам с собой разговариваешь, – заметил он.

– Плохой признак, верно?

– А… не беспокойся. Я постоянно сам с собой разговариваю.

Могильщик увидел, что я смотрю на его ленч, и объяснил:

– Я чаще всего здесь ем.

Повел головой в сторону кладбища и продолжил:

– Иногда мне нужно уйти оттуда, побыть среди людей.

Я мог это понять. Кивнул:

– Это понятно.

– Нет, все не так, как ты думаешь. Покой там невозможно описать. Но я слишком долго там пробыл. Поэтому заставляю себя общаться с людьми.

Я решил не навещать Брендана и сказал:

– Рад был с тобой поболтать.

– Ты знаешь, где я, где мы все будем. Календарь решает все проблемы.

* * *

Когда человек совершает такие поступки, это равнозначно тому, что он снова и снова вводит в свой организм мышьяк.

Гэри Зукав. «Где находится душа»

~ ~ ~

Я стоял у жилого дома около Испанской арки. Билл и Майкл Невилл жили на верхнем этаже. Я проверил фамилии у входной двери. Точно, вот и он, квартира 5А. Я нажал кнопку звонка. Никто не ответил. Если бы он ответил, то, честно говоря, не знаю, что бы я сказал. Я все надеялся, что мне придет в голову какой-нибудь хитрый план.

Не тут-то было.

В фильмах, чтобы попасть в дом, герой звонит в другие квартиры, и кто-то обязательно открывает ему дверь.

Не сработало.

Я решил воспользоваться теми знаниями, которые мне преподали в полицейской школе. Я взломал замок. Употребил грубую силу. В холле я увидел лестницу и начал подниматься. На пятом этаже обнаружил квартиру 5А и прислушался. Ни звука. Постучал в дверь и услышал:

– Да?

– Электрическая компания.

– Одну минуту.

Адреналин гулял по моим венам. Я услышал, как отодвигается задвижка и проворачиваются механизмы замков, – и дверь открылась. В дверях стоял мужчина в жилете и боксерских трусах. Он протирал заспанные глаза. Я спросил:

– Майкл Невилл?

– Да.

Я ударил его в живот. Затем нанес еще один удар в челюсть. Он упал навзничь. Я проверил, нет ли кого в коридоре, и зашел в квартиру. Втащил хозяина в гостиную и закрыл дверь. Ему было за тридцать, он еще не успел набрать вес, его нетрудно было тащить. Я быстро проверил, нет ли кого в других комнатах.

Если Майкл Невилл не один, я пропал. Я проверил спальню, нашел автоматический пистолет браунинг и свою собственную пушку. В коробке из-под обуви обнаружил солидный запас кокаина и толстую пачку денег. Рассовал кокаин, деньги и свой пистолет по карманам. Браунинг продолжал держать в руке. Услышал, как Невилл стонет, приходя в сознание.

Я вернулся в гостиную, подвинул стул и сел над хозяином. Пистолет свободно лежал на колене. Невилл открыл глаза, сел и потрогал челюсть. Я сказал:

– Привет!

Он уставился на меня и воскликнул:

– Тейлор! Говорил же Биллу, что надо с тобой покончить. Успел посмотреть по видео «Охотника за оленями»?

Невилл попытался встать, и я заметил:

– Плохая мысль, разве только ты хочешь, чтобы я отстрелил тебе пальцы на ногах.

На столике рядом я заметил книгу. Я так удивился, увидев в доме Майкла Невилла книгу, что взял ее в руки. Трудно связать книги и убийц. Называлась книга «Страстная любовь».

Я поднял глаза:

– Слушай, никто уже давно не читает Генри Грина.

Он непонимающе взглянул на меня:

– О чем ты толкуешь?

Я позволил себе немного отвлечься. Я не винил книги за хаос в моей жизни, но они всегда были рядом и в горе, и в радости. Я сказал:

– Он на удивление забытый автор. Каждые десять лет или около того его снова открывают.

Невилл уже почти стоял. Я продолжил:

– В последние двадцать лет своей жизни он не написал ни строчки.

Невилл проговорил:

– Книга не моя. Была в квартире, когда я переехал. Хотел выкинуть, потом передумал. Всякое бывает. Вдруг кончится туалетная бумага – воспользуюсь книгой.

Я вроде как помешался. Мне было необходимо, чтобы он узнал об этом писателе.

– Он никогда не разрешал себя фотографировать, использовал псевдоним и очень мало рассказывал в интервью. Критики называли его работы ускользающими и загадочными. По сути, очень близко к приметам твоей собственной работы.

Невилл уже стоял.

– А пошел ты, – вдохнул он.

Я подвинул ему книгу.

– Настоящее его имя Генри Винсент Йорк. Родился он в Англии, в Тьюксбери, во время Второй мировой войны служил во вспомогательных пожарных войсках. После войны вернулся на семейную ферму в Мидлендс, в свободное время писал.

Невилл подошел ближе:

– Ты гребаный псих, ты это знаешь? Ты сделал большую ошибку, но вот что я тебе скажу: отдай мне пистолет, и я разрешу тебе уйти отсюда.

Я заметил, как напряглись его мускулы, и сказал:

– Так ты не хочешь ничего знать про Генри? А он написал десять романов. Слушай, ты, наверное, слышал, о «писателях для писателей». Так вот, это про него.

Невилл бросился на меня. Когда я падал назад, пистолет выстрелил. Даже на выстрел не похоже, так, легкий хлопок. Я лежал на полу. Невилл поперек меня. Он не двигался. Я спихнул его и перевернул на спину.

Глаза его были пустыми. Небольшая дырочка в груди. Если бы я целился, то и тогда не попал бы так точно.

Подойдя к двери, я прислушался, но ничего не услышал. Вернулся к Невиллу, проверил пульс. Его не было. Я вынул кокаин, сделал себе две дорожки, чтобы успокоиться, затем принялся тщательно вытирать все, к чему мог прикоснуться. На полу валялась груда жвачек, я их там и оставил. Когда кокаин ударил по мозгам, я еще раз прошелся по всем поверхностям. Возникло ощущение, будто по горлу стекает лед, и я испытал эйфорию. Короче, я прекрасно себя чувствовал, спасибо наркотику. Я высыпал остаток порошка на мертвое тело. Нашел конверт с именем и адресом Невилла. Сунул в карман. Я надеялся, что кокаин направит полицейских по неверному пути.

Посмотрев на убитого, я подумал: «Я абсолютно ничего о нем не знаю».

Положив еще теплый пистолет в карман пиджака, я огляделся, надеясь, что ничего не упустил. Открыл дверь – в коридоре никого не было.

Я спустился вниз по лестнице, чувствуя, как наркотик подстегивает нервы. Если хоть кого-нибудь встречу, мне конец. Открыв дверь, я вышел на улицу, низко опустив голову. По прошествии нескольких минут я был уже у гостиницы «Джюри» и только там рискнул оглянуться. Жилое здание выглядело таким же, как и прежде. Никаких полицейских машин с мигалками, никаких взволнованных граждан.

Я сказал себе: «Господи, считай, что тебе повезло».

Немного странно говорить о везении, когда человек лежит на полу с пулей в сердце.

Пошел дальше, к Ки-стрит. Повернул налево и вышел на Кируан-лейн.

* * *

Но я никого не стану убивать ради денег. Неважно, насколько сильно я в них нуждаюсь. Я не такой. У меня слишком хорошая память. Я не захочу снова и снова представлять себе, как какой-то бедолага умирает, истекая кровью.

Джон Стрейли. «Смерть и язык счастья»

~ ~ ~

Кируан-лейн считается одной из самых старинных улиц Голуэя. Кируаны были одним из двенадцати племен, основавших город. Тут даже есть маленький театр, где когда-то появлялся Вольф Тоун. Он был основан человеком с замечательным именем: Хьюмэнити<sup>[10]10
  Humanity – человечество (англ.).


[Закрыть]</sup> Дик Мартин. Я слышал музыку, доносившуюся из паба «Баскер Браунз». Паб занимает часть бывшего женского монастыря, занимавшего здание, которое в 1686 году подарил доминиканским монахиням Джон Кируан. Оно-то и стало первым в Голуэе монастырем.

Не знаю, почему я об этом думал и откуда я все это взял. Тем более что интересовала меня в данный момент только моя собственная история. Возможно, мне казалось, что так я смогу стереть настоящее. Пустое дело. Мне обязательно надо было с кем-либо поговорить, это я понимал. Я нашел телефонную будку, которая чудом избежала внимания вандалов, и позвонил в паб «У Нестора». Трубку снял Джефф. Я спросил:

– Слушай, Джефф, ты сейчас очень занят?

– Нет.

– Не могли бы мы где-нибудь встретиться?

– Конечно.

Мы встретились в кафе на Ки-стрит. Джефф сказал:

– Я в этой части города почти никогда не бываю.

– А именно здесь все и происходит.

– Вот потому меня сюда и не тянет.

Он выглядел как байкер. Потрепанная куртка «харлей», плотная рубашка, черные штаны и тяжелые ботинки. Я заметил:

– Стиль ретро?

Джефф улыбнулся:

– Я собирался поехать на мотоцикле в Клифден, просто прокатиться, устроить себе встряску.

С Клифденом у меня были связаны самые неприятные воспоминания. Прежде чем они мной овладели, Джефф сказал:

– В чем дело? Ты выглядишь не лучшим образом.

Я помедлил и объяснил:

– Недавно я встретил двух людей… священника и… пьяницу… Понимаешь, не знаю, как понятнее сказать… но они вроде бы не существовали в реальной жизни.

Джефф отреагировал спокойно, подумал и попросил:

– Расскажи мне о них.

– Что именно?

– Какие они, как ты к ним относишься.

Ну, я описал встречу со святым отцом Томом, а потом встречу с Дэнни. Если Джеффа и удивило, что я провел ночь в тюрьме, он никак этого не показал. Он кивнул:

– Давай-ка проверим, правильно ли я тебя понял. Ты был спокоен, ты с удовольствием с ними разговаривал.

– Верно.

Джефф внимательно посмотрел на меня:

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты принимал кваалюды, еще кое-какие тяжелые наркотики и запивал все это алкоголем. Угадал?

Я почувствовал, будто я голый, вывернутый наизнанку, уязвимый. Я не знал, что сказать. Джефф продолжил:

– Джек, я ведь работал с оркестром, ты не забыл? Я прошел по всем этим дорожкам, и можешь не сомневаться, я узнаю симптомы.

– Ты считаешь, у меня крыша поехала?

– Я считаю, что если употреблять наркотики в таких объемах, не стоит удивляться таким живым галлюцинациям.

– Я схожу с ума?

– Интересно, что те люди не угрожали тебе и не осуждали тебя. Можно сказать, что они в несколько извращенном виде были проявлениями твоей личности.

– Мать твою.

– Джек, послушай меня. У тебя тяжелый стресс, вот твое подсознание и поставляет тебе друзей, с которыми тебе приятно общаться.

– Что же мне делать?

– Отказаться от наркотиков.

– Господи.

Мы посидели молча, первым подал голос Джефф:

– Что будет с этим обвинением в нападении?

– У меня есть адвокат.

Он улыбнулся:

– Создается впечатление, что адвокат тебе действительно понадобится.

Я рассказал Джеффу, почему ударил того мужика, дал другу время переварить это и спросил:

– Джефф, разве ты поступил бы по-другому на моем месте?

– Не знаю, Джек. Мне хотелось бы думать, что я бы вмешался. Но, скорее всего, я бы прошел мимо.

– Спасибо, что пришел, Джефф.

– Я твой друг, ты бы звонил мне почаще.

Вернувшись в гостиницу, я уселся на кровать и стал размышлять, не податься ли мне прямиком в Лондон. Немного поносился с этой идеей, но сердце явно к ней не лежало. Выложил пистолеты на кровать и подумал: «Я вооружен до зубов».

Я знал, мне надо выбросить браунинг. Когда обнаружат труп Невилла, у них будет пуля. Совсем просто определить тип оружия, из которого был произведен выстрел. Если они когда-нибудь найдут пистолет, то сразу же свяжут его с убийством.

Но я решил еще подержать браунинг. Я достал конверт с именем и адресом Невилла и подивился, зачем я вообще его взял. Это же еще одна серьезная улика. Я положил конверт вместе с пистолетом в пакет и спрятал. Тело они нашли только через три дня. Сначала в газетах писали, что в одной из квартир в центре города обнаружен труп мужчины. Позднее полиция начала называть смерть Невилла подозрительной.

Трудно сделать другой вывод при виде дырки от пули.

В конце концов началось крупномасштабное расследование убийства. Писали, что полиция следует в этом расследовании в определенном направлении.

Представитель полиции заявил:

– Мы не позволим, чтобы в этом городе рос объем торговли наркотиками.

Я мог дышать, хоть и не совсем свободно, зато без спазмов в горле.

Меня вызвал к себе адвокат.

Его контора располагалась на Мейнгард-стрит. Два пролета лестницы, мимо секретарши и далее, в его логово. По стенам развешаны его дипломы и аттестаты в рамках. Мы некоторое время любовались ими, затем адвокат произнес:

– Вот что, мистер Тейлор, у меня для вас обнадеживающие новости.

– Замечательно.

– Весьма вероятно, что дело будет закрыто.

– Почему?

– Жертва… хотя нам с вами лучше не использовать этот термин вне стен моего офиса, верно?

Тут я спорить не стал.

– Не дождетесь, чтобы я назвал его жертвой.

– Прекрасно, это главное. Вы только что освоили большую часть законодательства.

На нем был костюм, который заявлял: «Я – победитель».

– А вы… тут уж не поспоришь… совсем наоборот.

Он полистал страницы дела и сказал:

– Хотя полицейские могут выставить обвинение в разрушении собственности.

– Вот как.

Адвокат отмахнулся:

– Они лишь производят шум, чтобы мы не забывали, что они работают. Если вы готовы заплатить компенсацию, я могу отделаться и от этого обвинения.

Он помолчал и более строгим тоном спросил:

– Вы пойдете на это?

– Разумеется.

– Молодец. Я займусь этим немедленно. Если вы расплатитесь до слушания дела в суде, ситуация будет выглядеть лучше. Вы покажете, что раскаиваетесь… Вы ведь раскаиваетесь, мистер Тейлор?

– Абсолютно.

– Ладушки, значит, с этим разобрались. Я с вами свяжусь, как только у меня будет новая информация. Чутье подсказывает мне, что вам даже не придется появляться в суде.

– Это изумительно.

Адвокат отклонился назад в своем вертящемся кресле и возразил:

– Нет, это называется целесообразностью.

– Как насчет вашего гонорара?

– Рад вас обрадовать, вам об этом не надо беспокоиться.

– Почему?

– Давайте скажем так: я рад, что имею возможность оказать услугу Кирстен.

Мы оба отметили, что он назвал ее по имени. Я помолчал, потом сказал:

– Спасибо.

– Мистер Тейлор?

– Да?

– Не очень полагайтесь на целесообразность в будущем. Это величина переменная.

Я уже дошел до двери, когда адвокат добавил:

– Вы же не захотите обидеть людей, которые вам помогли.

– Черт, вот это уже напоминает угрозу.

Он вскинул брови:

– Я же юрист. Я никому не угрожаю.

– Вы, верно, шутите. Вы лишь этим и занимаетесь. Только эта ваша деятельность сертифицирована.

Я резко сократил прием таблеток. Вместо двух в качестве завтрака я терпел до полудня и выпивал одну. Считал это выдержкой. После этого адвоката мне уже ни на кого не хотелось смотреть. Я пошел назад, в гостиницу, удивляясь, почему меня не порадовали новости, которые он мне выложил. Похоже, в тюрьму я не попаду, но я понимал, что все еще на крючке. Кто-нибудь обязательно потребует возврата долга.

В вестибюле я встретил миссис Бейли, которая сказала:

– К вам пришел молодой человек.

– Вот как.

– Он ждет в холле.

– Понял.

– Мистер Тейлор, этот молодой человек очень рассержен.

– Разве они все не рассержены?

Это был Терри Бойл. В дорогом костюме, типа того, что был на адвокате, во всяком случае, в том же ценовом диапазоне, который остается вне пределов достижимости для меня. От Бойла, как говорится, пар шел. Я сказал:

– Привет, Терри.

Он прямо трясся от злости. Взвизгнул:

– Ты трахаешь Кирстен.

– Bay… говори потише.

– Не буду.

Я поднял руку. Терри отступил назад, и я предложил:

– Ладно, давай сядем, а ты попытайся остыть.

Мы сели.

Я вытащил сигареты и закурил. Он отмахнулся от дыма и заявил:

– Я тебя нанял, и что ты делаешь? Ты, черт побери, лезешь в постель к этой суке.

– Кто тебе сказал?

– Она.

– И ты ей поверил?

Бойл как будто ждал такого вопроса. Спросил:

– У тебя есть татуировка в виде ангела на груди?

– Я…

– Есть, точно есть… Дай-ка я взгляну.

Он дернул мою рубашку, пуговицы полетели в разные стороны. Я схватил его за запястье и проговорил:

– За последнюю неделю я избил троих. И знаешь, мне понравилось. Вот какой вопрос ты должен задать сам себе: ты хочешь, чтобы тебе сломали запястье?

Я пригнул руку Терри к полу, и тот пошел на попятный:

– Ладно… Господи, зачем же так сразу…

– Ты будешь себя нормально вести? Мне надоело тебя предупреждать.

Он отодвинулся от меня, потер руку и простонал:

– Больно.

Я попытался привести в божеский вид порванную рубашку. Сказал:

– Мне нравилась эта рубашка. Ты и представления не имеешь, как быстро кончается мой запас одежды в шкафу.

Губы Терри искривились, вернее, вверх задрался правый угол, и он заметил:

– Глядя на тебя, ни за что не подумаешь, что ты одеваешься у портных. Скорее ты находишь все, что тебе нужно, в благотворительных лавках.

Теренс Бойл был одним из тех, из кого никогда не устанешь вытрясать душу.

– Терри, я проверил Кирстен. Как бы ты ее ни ненавидел, нет никаких доказательств, что она убила твоего отца.

– И разумеется, ты проверил ее по полной программе, особенно в постели. Там никаких улик не нашлось, или вы были слишком заняты?

– Сдавайся, Терри. Пустая трата времени.

Он вскочил на ноги:

– Я с ней встречаюсь на следующей неделе. Так или иначе, но я эту шлюху прищучу.

– Да будет тебе, Терри.

– Отвали, Джек Тейлор. Ты омерзительное человеческое существо.

И Терри ушел.

Подошла миссис Бейли:

– Вам что-нибудь принести?

– Нет… спасибо, – отказался я.